Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Глава 11

Ранее

Адам

Притормаживаю перед автосервисом, но площадка занята. Испепеляю взглядом знакомый белый хендай и бью ладонью по рулю, коротко просигналив.

– И ты здесь, чертовка, – вдавливаю кнопку еще раз, но эта каракатица продолжает преграждать мне путь. Внутри, видимо, никого нет. Агата оставила свою машину и уехала? – Тебя только мне не хватало! – яростно сжимаю поскрипывающую под пальцами кожу обводки.

Я нервный и злой. Не спал всю ночь, потому что предатель мозг подкидывал мне картинки последних дней. Стоило прикрыть глаза, как я видел перед собой чужих мелких, а в ушах звенел детский смех.

Помешательство какое-то!

И сейчас все повторяется. По замкнутому кругу.

Я вновь как в бреду.

Сияющий белый автомобиль на дороге. Агата почти в моих объятиях. Подрагивающая ручка пацанки с портмоне в окне. Игривое хихиканье принцессы из салона. И суровое молчание маленького босса-часовщика.

Семья. Большая, гармоничная. Счастливая, наверное. По крайней мере, выглядит такой.

И не моя. Никогда не будет.

Я ведь к этому стремился. К одиночеству. Жить для себя.

Почему скребет что-то внутри? И зачем я так одержимо ищу своего единственного наследника?

Проклятый диагноз! После него резко захотелось получить то, чего он меня лишил.

Сына…

Да, все просто. Я привык в жизни добиваться цели. И находить выход из любого тупика.

Но на моем пути Агата!

Сопротивляется, стены возводит. И каким-то колдовством привязывает к себе и чужим детям. А мне это на хрен не надо!

Я в Россию за наследником приехал. Найду – дальше решу, что делать.

Пора придать чертовке ускорения.

– Ладно, «лялька», покатайся еще немного с царапинами, – впиваюсь пальцами в руль. Еще одно неуместное воспоминание режет сознание. «Наскальный» рисунок в подарок от Макса. Троица на крыле. Да что за! Надо вывести этот ужас обязательно, но не сегодня. – Вместо автосервиса едем в клинику!

Снимаю многострадальный спорткар с ручника как раз в тот момент, когда из здания выходит мужчина средних лет. Наверное, тот самый владелец и профессионал высшего класса, как отрекомендовал его Тимур. Поверю на слово, проверю позже.

Черт, даже имя не запомнил. У меня с этим беда. И в телефоне номер вбит как «Автосервис». Что же, потом ближе познакомимся.

Не здороваясь и не прощаясь, вбиваю педаль газа в пол и огибаю ненавистный хендай по касательной. Очень близко, но габариты спорткара я отлично чувствую. Разумеется, машину не задеваю, но столь необходимый мне выброс адреналина получаю.

Под грубое «Идиот» – выруливаю на дорогу. Справедливо. «Профессионал» уверен, что я тачку клиента чуть не раздолбал. Надо не забыть ему накинуть денег за испуг.

Когда вернусь сюда. После того как решу вопрос с Бересневой.

***

– Повторяю еще раз: эта информация необходима моему близкому другу. И он готов щедро ее оплатить, – из последних сил держу эмоции в узде. Но именно сегодня я невероятно слаб. – От вас всего лишь нужен доступ в архив и сотрудник, который мне все объяснит. Сам я в медицине и историях ваших ни черта не смыслю, – признаюсь честно.

Намеренно не выдаю себя. Я уже оплошал однажды с Агатой. Мне повезло, что по какой-то причине она не выдала мою тайну. Даже собственной матери. Блефовала, когда говорила, будто они все обсудили.

По реакции Бересневой-старшей я сразу понял – она не в курсе проблемы. Значит, введем. Только на этот раз осторожнее. И будто не для меня.

– Алевтина Павловна, в ваших интересах пойти мне навстречу… кхм… нам, – откашливаюсь и воротник поправляю. Жарко здесь, как в аду.

Женщина сканирует меня некоторое время, будто в череп пытается залезть и выесть мозг чайной ложкой. Опоздала. Занято там. Уже Агата все вынесла.

Береснева вздыхает, легким движением поправляет высокую прическу, касается воротника медицинского халата – и, удостоив меня холодным черным взглядом, важно проговаривает:

– Мы не используем данные наших клиентов в личных целях и не передаем третьим лицам, – нарочито медленно тянет. – Если вы решите воспользоваться своим положением и предоставить закрытую информацию «другу», – недоверчиво слово выделяет, но я и бровью не веду, – …то я вынуждена буду сообщить об этом в компетентные органы, – и невозмутимо возвращается к своим бумагам. Записывает что-то неразборчивым почерком, перелистывает документы. Делает вид, будто меня не существует.

Да это же вторая Агата! Только старше, закаленнее и ядренее! Как говорится, хочешь узнать, какой станет девушка с возрастом, – посмотри на ее мать.

Как же бесят обе!

Клянусь, я не хотел этого. Договорился на крайний случай. И сейчас бросаю короткий вызов сотрудникам Минздрава, ожидающим внизу.

– Я думаю, вы не будете против, что перед тем, как полностью оформить документы и вступить в права владельца клиники, я хотел бы понять, что приобретаю, – начинаю издалека, слегка усмехаясь.

– Нет, но на вашем месте я бы сделала это раньше, – поучительно отмечает.

Точно, Агата! Да плевать мне на их клинику. Поэтому и не вникал в дела. Но теперь придется.

– Войдите, – нагло отвечаю на стук вместо Бересневой.

Она задумчиво окидывает взглядом членов комиссии, изучает бейджи и с прищуром смотрит на меня.

– Это лишнее, – цедит, с трудом сохраняя равновесие. Я же радуюсь маленькой победе.

– Вам есть что скрывать? – не унимаюсь, ощущая в своих руках власть. Но это чувство обманчиво.

– Не вам, а теперь нам, – Береснева поднимается с места. – Проверяйте, – ведет рукой. – Но знайте, что я тоже буду следить за вами, – бросает тихо. С улыбкой.

Комиссия приступает к делу, перебирает документы, уточняет что-то. Я даже не вслушиваюсь в их разговоры с Алевтиной Павловной. Знаю, что вреда клинике не нанесут. Договор был иным. Всего лишь припугнуть.

И в кабинете не хватает еще одного участника шоу.

– А где ваша медсестра? – имею в виду Агату.

Врач нехотя отправляется за дочерью, а через несколько минут мы остаемся с чертовкой наедине.

Принимаю решение инстинктивно, затаскиваю Агату вглубь кабинета порывисто и запираю дверь. Себе же хуже делаю, потому что остатки здравого смысла превращаются в фарш, когда я рядом с ней. Но есть одна причина, из-за которой я сегодня иду до конца. Она – моя последняя надежда, на которую легче надавить. Все-таки у меня больше рычагов влияния на Бересневу-младшую.