Трудная жизнь Виолетты [СИ]

Глава 4. Вот и неприятности

Прошел уже 1 месяц, как я вышла из комы. На душе пусто, в голове гуляет ветер, а сердца больше нет — оно теперь разбилось на кусочки и покоиться рядом с моими родными. Я уже хорошо перемещаюсь по палате. Через 2 дня меня выписывают. За все время, что я находилась в больнице ко мне приезжали всего один раз родители Максима. Они обвиняли меня в смерти своего сына и внуков, бросили мне в лицо все мои вещи, которые они собрали в деревне и я больше их никогда не видела.

Чаще всего ко мне заглядывала подруга Анжелика. Она пыталась меня развеселить, говорила, чтобы я не вешала нос, что все будет хорошо и надо жить дальше. Умом я понимала, что она права, а осколки сердца усиленно сопротивлялись. Я ее слушала, иногда кивала, когда она задавала какой либо вопрос. Через три дня Энжи снова приходила ко мне и рассказывала, что нашла себе парня: красивый, богатый, ласковый и так далее. Потом вспоминала про мое горе и просила прощения за то, то она такая дура. Я же отвечала ей что все хорошо, чтобы она не переживала. Но эти слова были фальшивыми, мне было очень плохо, и слушать как у кого-то все хорошо я не могла, хотя и не подавала вида.

Сейчас я чаще всего стою у большого во весь рост зеркала и рассматриваю себя. В нем отражалась худенькая блондинка с худыми ногами, узкими плечами, впалым животом и на сильно исхудавшем лице большие грустные глаза. Мои волосы сильно выросли за это время, и теперь немного доходят до талии. От прежней веселой и всегда позитивной пышечки Виолы не осталось больше ничего.

За рассматриванием своего нового тела я и не заметила, что мое уединение нарушено. Кто-то негромко стучал в дверь палаты.

— Войдите, — шепотом сказала я, но, похоже меня услышали.

— Можно, — спросил молодой парень, входящий ко мне в палату. Его бархатный голос был мне очень знаком, а когда я повернулась и увидела лицо то вспомнила его — он привез меня сюда.

— Да, а вы кто, может, представитесь, — спросила я отворачиваясь от собеседника обратно к зеркалу.

— Конечно я представлюсь. Меня зовут Царев Кирилл. Я вас привез в эту больницу и оплатил полностью ваше лечение.

Меня пробрала дикая злость на этого парня и высказала ему все что я почувствовала, когда он мне сообщил, что это он не дал мне умереть вместе с моей семьей, и я ему это высказала:

— Знаете Кирилл я не просила меня спасать, оплачивать лечение и все остальное. Надо было дать мне умереть, сейчас я бы не страдала, а была бы вместе со своей семьей. Убирайтесь отсюда! Ненавижу вас!

— Да, вы не просили меня спасать, так захотел я, потому что…

Я не дала ему договорить и грубо прервала его оправдания: — Да кто вы такой: господь бог, ангел хранитель, божья добродетель, чтобы решать все за меня! Ответьте мне!!!

— Хорошо я отвечу вам Виолетта Викторовна кто я, — спустя пару минут ответил он, — я вампир.

— Вы сказали вампир, я не ослышалась, — с сомнением спросила я, может у меня слуховые галлюцинации?

— Да, все верно.

Я стояла и смотрела на него, а потом как заржала, в прямом смысле это был истерический хохот, что он бедненький аж подпрыгнул, отсмеявшись я задала ему еще один вопрос:

— А чем вы мне это докажете, а? — и залилась в новом приступе смеха и рухнула на кровать зажав живот руками. Но когда он вплотную приблизил свое лицо к моему, мне уже было не до смеха, потому, что из-под его верхней губы начали потихоньку вылазить клыки!

— Ладно доказали, а теперь клыкозавр проваливай отсюда пока я тебе клыки не повыдирала, чтобы я тебя больше не видела никогда в своей жизни.

— Хорошо я сейчас уйду, но придут другие и так любезничать как я с вами не будут. Кстати вы тоже не совсем человек, — договорить я ему не дала, а всего лишь сказала:

— Проваливай упырь! — и он ушел, громко хлопнув дверью.

Ну вот угроза клыкастика сбылась. Через 4 часа после ухода Кирилла явился мужчина, нет, скорее всего вампир. На вид ему было лет 35, хотя кто его знает сколько ему там лет, симпатичный такой, хотя они все такие. Но что-то в его чертах было мне знакомо. Он заговорил первый:

— Здравствуй Виолетта я… — он что-то еще хотел сказать, но я его перебила.

— Здрасте, а вы кто такой? Что вампир это я уже поняла, — с издевкой спросила я.

Он весь побагровел от моей наглости «так-так они еще и краснеть от злости умеют. Интересненько», но все таки ответил на мой вопрос со злостью в голосе:

— Я старейший вампир деточка, мне более 1000 лет и я старейшина клана Равнос, — он сказал это с такой гордостью, что я прыснула от смеха. А потом он сказал мне такое, что смеяться совсем расхотелось, — я твой отец, а ты моя дочь: дампир королевской крови. — Так, где там моя челюсть, ах вот же она, надо срочно поднять а то раздавят.

— Вы серьезно, я не ослышалась? — с некоторой опаской в голосе спросила я.

— Нет, не ослышалась, меня зовут Императорский Виктор Аскольдович, а ты наследная принцесса моего трона, — все, я в ауте вызывайте санитаров с усмирительными рубашками, мне пора в комнату с мягкими желтыми стенами.

— Я хочу забрать тебя в свой клан и представить как свою родную дочь. А затем превратить в вампира.

— А это… как его, ну мое согласие вообще не требуется?

— Нет, абсолютно не требуется.

Вот это да, совсем охренел клыкастый папашка. Не появлялся 23 года, знать обо мне ничего не хотел, а тут на тебе: забрать и превратить! Нет, меня это совершенно не устраивает. Я в большом, нет в ужасном ахуе.

— А знаешь что папаша, вали отсюда нахуй, чтобы я твоей клыкастой рожи не видела. Не хочу я никакой трон и ты мне подавно не нужен, — я буквально выплюнула эти слова ему в лицо. А он спокойненько так повернулся к выходу из палаты, но в дверном проеме остановился и бросил мне через плечо:

— Мы еще с тобой встретимся, запомни мои слова.

— Надеюсь не в этой жизни упырь.

Он ушел и не сказал больше ни одного слова, только посмотрел на меня так, что у меня душа в пятки ушла.

Я сидела на полу и долго не могла собрать мысли в одну кучу. Нет так не годиться, надо разложить по полочкам полученную информацию.

Во-первых: мой отец вампир.

Во-вторых: моя мать человек, нет я вспомнила слова своей бабушки, что моя мама была ведьма, как я могла забыть про это.

В-третьих: я не человек, а дампир, да еще и королевской крови. М-да, ситуация.

За своими размышлениями я и не заметила, как в мою палату кто-то вошел.

Оглядевшись по сторонам, я заметила вчерашнего вампира, как его там зовут… а «клыкозаврик» Кирюха, мать его за ногу.

— Че приперся, упыреныш? Какого хрена тебе от меня нужно? Я же сказала, чтобы больше никогда тебя не видела, — проговорила я, поднимаясь с пола.

— Пришел увидеть тебя, а что, запрещаешь? — в его голосе проскальзывало недоумение.

— Да, ненавижу клыкастых упырей. Почему ты ко мне приходишь, тебе-то от меня чего надо?

— Нет мне ничего не надо, я просто следил за тобой с 13 лет. Я тогда тебе помог у подъезда, помнишь?

— Ладно, ты следил за мной, но зачем? — решила я пропустить мимо ушей второй вопрос.

Минуту я стояла и сверлила его своим взглядом, полным ненависти, а потом он мне сказал такое, что я чуть не упала в обморок.

— Потому, что я тебя люблю.

— Чего? — я, правда, не поняла смысл сказанных слов.

— Это правда, с первого взгляда как тебя увидел.

— А разве вампиры умеют любить?

— Да мы умеем любить, и если это произойдет, то это навечно, — с грустью в голосе сказал он.

Я на это ему ничего не ответила. Он все понял без слов.

— Знаешь, мне кажется, что здесь что-то еще, ты мне не договариваешь, — с подозрением спросила я.

— Да ты права. Я следил за тобой еще и из-за твоего отца и если ты меня не хочешь видеть, так тому и быть, — сказал он и вылетел из моей палаты на вампирской скорости.

Оставшийся день до выписки я находилась в состоянии непонятного страха, которое называется одиночество.