Трудная роль

Глава 33

– После тебя, Эванджелина.

Она удивила не только его, но и себя саму, широко раскрыв испуганные глаза и замешкавшись на пороге. Ричард улыбнулся, слегка подтолкнул ее в спальню и закрыл дверь.

У нее пересохли губы. Внезапно Эванджелина очень испугалась. Господи, какая же она дура! Сейчас она опозорится и разочарует его. Она попятилась.

– Милорд, не думаю, что это хорошая мысль.

– Ты права, – сказал он и засмеялся. – Но теперь это не имеет значения. Слишком поздно. – Герцог обнял ее. – Раздвинь губы, Эванджелина. Сама знаешь, это усиливает наслаждение.

Эванджелина пыталась что-то сказать, но герцог зажал ей рот поцелуем и крепко прижался к ее животу. Знание того, что сейчас Ричард овладеет ею, так возбудило Эванджелину, что ее затрясло. Пробудившаяся страсть заставила ее начать целовать его – пылко, но неумело. Она вцепилась в герцога, желая большего, но не зная, что делать!

– Что ты чувствуешь теперь? – Она ощущала его горячее дыхание и прикосновение языка к нижней губе.

– Не знаю. Наверное, желание. У меня нет слов… Кажется, ты можешь очень многое дать мне, а я тебе. Помоги мне.

Перед мысленным взором герцога предстал образ ее безликого мужа. Как мог мужчина пренебречь такой страстью? Хорошо, что святой Андре уже покинул сей мир, иначе Ричард с наслаждением помог бы ему в этом благородном деле.

Очнувшись, Ричард крепко прижал ее к себе, ловко расстегнул мелкие пуговицы на спине, и платье упало на ковер, к ногам Эванджелины.

– Я плохо разбираюсь в этих делах, – сказала она. – Поверь мне, это так. О Боже, что ты делаешь?

Ричард развязал пояс нижней юбки, и та упала поверх платья. Затем он опустился на колени и обхватил ладонями ее голень.

– Снимаю с тебя чулки. Ничего особенного. – Господи, как же с ней обращался этот несчастный покойный Андре?

– Я не выйду за тебя, не выйду! – тяжело дыша, скороговоркой произнесла она. – Ты овладеешь мной только один раз и больше не захочешь. Вот увидишь…

Ричард казался бесстрастным, хотя с трудом удерживался от смеха. Она упрямилась даже сейчас. Что ж, скоро все выяснится. Он снял с Эванджелины туфли и чулки. Она носила сорочку, достававшую до середины бедер. Герцог поднялся, окинул ее взглядом, а затем легко коснулся кружевных лямок. Тонкий муслин спустился к талии, обнажив груди. Ричард сделал еще одно движение; сорочка упала с бедер и спланировала на пол. Наконец-то Эванджелина осталась полностью обнаженной и принадлежала ему. Герцог смотрел на ее лоно, испытывая отчаянное желание овладеть этой женщиной, ласкать ее руками и губами, но что-то его останавливало. В ее глазах стоял ужас.

Эванджелина попыталась прикрыться. Ричард бережно отвел ее руки и шагнул ближе.

– Обними меня. Да, так. Это мне нравится.

Его руки поглаживали обнаженную спину Эванджелины. Когда он обхватил ее бедра, Эванджелину охватило чувство, о существовании которого она до сих пор не догадывалась. Это было замечательно. Затем его теплые пальцы двинулись внутрь и коснулись тайной плоти, которую до сих пор видела и осязала только сама Эванджелина. Она замотала головой и попыталась отстраниться, но тут же поняла, что желает этих прикосновений больше всего на свете.

– Пожалуйста… еще…

Ричард почувствовал себя так, словно его огрели обухом по голове.

– О да. Но торопиться не следует. Посмотри, что ты делаешь со мной. Положи ладонь на мою грудь. Я не могу отвести рук.

– Как бьется сердце… – пролепетала она.

– И твое тоже. – Его палец двинулся внутрь.

– О Боже, – прошептала девушка. – Я никогда не думала…

Внутри было очень узко. Герцог поцеловал ее, закрыв глаза, чтобы справиться с желанием, которое заставляло его как можно скорее овладеть этой женщиной. Почувствовав, что палец увлажнился, Ричард нежно погладил ее. Эванджелина была готова принять его. Эта мысль была убийственной. Пришлось отстраниться, иначе он изошел бы семенем, что не пошло бы на пользу никому из них.

Эванджелина замигала как слепая и прижалась к Ричарду, желая снова ощутить прикосновение его пальцев. Он тяжело задышал и прижался к ней лбом, с ужасом думая о том, что будет, если Эванджелина внезапно коснется его.

– Что я должна сделать?

– Перестать дрожать.

– Я дрожу? Да, Наверное. Я не знаю, что делать. Пожалуйста…

– Даже если усопший святой Андре был свиньей, ты наверняка знаешь, что делать, чтобы доставить мужчине наслаждение. Эванджелина, я такой же мужчина, как и все. Во мне нет ничего особенного. – Он слегка поцеловал ее, все еще сдерживаясь.

– Ну, если так говоришь ты, тогда все ясно… – Однако голос ее прозвучал неуверенно, и она поняла, что это не укрылось от герцога. Она притянула к себе его голову и начала страстно целовать.

Ричард уже решил, что сейчас все будет кончено. Он тяжело задышал и рванулся в сторону, боясь, что не переживет этого позора.

– Нет, – сказал он, – так еще хуже. Хватит. Я больше не буду прикасаться к тебе, иначе сойду с ума.

Но он уже не мог с собой справиться. Он целовал ее до тех пор, пока обоих не бросило в дрожь. Его пальцы ласкали ее лоно, пока она не закинула голову от острого наслаждения. А затем, к огромному удовольствию Ричарда, стала раздевать его. Она пыталась целовать его и одновременно расстегивать пуговицы, но поняла, что это слишком трудно, и выругалась. Ричард рассмеялся, но вскоре ему стало не до смеха. Он понял, что еще секунда, и он действительно лишится рассудка. Он оттолкнул ее и разделся сам, причем так быстро, как никогда в жизни. Затем подхватил ее на руки и чуть ли не бегом понес к стоявшей на возвышении огромной кровати. Он уложил ее на середину, подошел к полке, зажег полдюжины свеч и остановился, глядя на нее сверху вниз.

– Я еще никого не желал так, как желаю тебя, – сказал он, зная, что говорит правду. А затем быстро шагнул к кровати. – Эванджелина, что с тобой? Почему ты так смотришь на меня?

– Ты обнаженный, – сказала она, не сводя глаз с его паха. – Совершенно обнаженный. – Она облизала губы, и у Ричарда чуть не начались конвульсии. – Ты был таким, когда выходил из воды, но есть разница.

Он прирос к месту, изнывая от желания.

– Теперь ты так отличаешься от меня, что у нас ничего не получится. Не получится! Я передумала. Мне не нужен любовник. Я хочу уйти к себе и надеть ночную рубашку.

– О Боже, – сказал Ричард и вдруг расхохотался. Он хотел сказать что-то насмешливое о мужских достоинствах покойного Андре, но ощутил жгучее желание сейчас же очутиться между ее ног.

– Я не причиню тебе боли. Больно будет скорее мне, чем тебе. Ну же, любовь моя… Не закрывай глаза. Мужчинам нравится, когда женщины смотрят на них. Особенно если они смотрят с восхищением.

Ричард наклонился и нежно положил руку на ее живот. Он больше ничего не говорил, ничего не делал – просто стоял, держа большую, теплую ладонь на ее лоне. Затем его пальцы медленно двинулись вниз, и вскоре Эванджелина затаила дыхание, глядя на него широко раскрытыми глазами, зная, что он изучает ее и смотрит на свои пальцы. Она выгнулась, подалась навстречу ласкавшим ее рукам и вскрикнула. Пальцы герцога тут же отдернулись, и разочарованная до глубины души Эванджелина со свистом втянула в себя воздух. Ее груди напряглись, И тут Ричард застыл в нерешительности. С чего начать? Ему хотелось всего сразу.

– Что ты со мной делал? – прошептала она, не отводя глаз от его лица, – что ты делал?.. Я никогда не представляла… Это нормально? Ты сделаешь это снова?

– Проклятье! – прорычал он, сел рядом, опустил голову и прильнул губами к ее груди.

Эванджелина сгорала от страсти, но, казалось, не знала, что делать, чтобы мужчина доставил ей еще большее наслаждение. Ричард сосал ее груди, а потом его рука скользнула по ребрам девушки и снова легла ей на живот. Эванджелина забилась всем телом, судорожно втянула в себя воздух и впилась в его плечи.

– Пожалуйста, – взмолилась она.

– Ладно, – глухо ответил Ричард, не отрываясь от ее груди.

Его палец вновь скользнул внутрь. Эванджелина вскрикнула и всем телом рванулась ему навстречу.

– Спокойнее, – сказал он, глядя на ее губы. Пусть Эванджелина кончит первой. Она была недалека от этого. – Смотри на меня.

Ее голова металась по подушке из стороны в сторону.

– Смотри на меня.

Эванджелина подчинилась. Ричард смотрел на нее, продолжая ласкать пальцами ее влажное лоно. Вскоре глаза Эванджелины расширились, стали туманными, и она задышала так тяжело, что чуть не задохнулась. Однако по-прежнему не отводила взгляда.

– А теперь вперед, – сказал он и поцеловал ее. Пальцы продолжали свою работу, пока Ричард не почувствовал, что Эванджелина сжалась, напрягла ноги и все ее тело свела блаженная судорога, начавшаяся где-то глубоко внутри. Он поднял голову и стал следить, как ее сотрясает оргазм.

Эванджелине казалось, что она умирает, но ей было все равно. Она парила в небесах, взлетая выше и выше, стонала, металась, пока в экстазе не выгнулась дугой и не испустила громкий крик. Затем Эванджелина ослабела, чувствуя, как волны наслаждения все еще сотрясают ее тело, и думая, скоро ли это повторится. Она всмотрелась в смуглое, красивое лицо Ричарда и хрипло сказала:

– Спасибо. Я не знала, что это так чудесно.

Когда по всему ее телу разнеслось нежное тепло, успокаивающее и туманящее сознание, она на мгновение закрыла глаза и поняла, что хочет принадлежать ему вечно. Но это невозможно. Нет, ей суждено провести с Ричардом только одну ночь. Она чувствовала, что по щекам струятся слезы. Всхлипнув, она села и уткнулась лицом в его грудь.

Хотя Ричард по-прежнему не понимал ее (что начало входить у него в привычку), он попытался утешить ее, на время забыв об одолевавшем его жгучем желании. Но осторожные поглаживания по спине, прикосновения сосков к его груди, поцелуи в глаза, уши, шею вскоре произвели на Эванджелину совершенно обратное действие. Эванджелина не задавала никаких вопросов. Ее слезы быстро высохли. Она гладила спину Ричарда и в перерывах между поцелуями лепетала:

– Да, пожалуйста… Пожалуйста, скажи мне, что надо делать.

Он следил за ее огромными затуманившимися глазами. Руки Ричарда ласкали ее живот, туго напрягшийся под его пальцами. Ее кожа была гладкой как шелк.

Эванджелина устремилась к нему, но он прижал ее к кровати.

– Нет, лежи смирно. Теперь я буду ласкать тебя губами, а не руками.

Он лег между ее ног и начал целовать живот. Но пальцы продолжали делать свое дело. Когда на смену им действительно пришли губы, Эванджелина выгнулась всем телом и задышала так тяжело, что у нее чуть не разорвалось сердце.

Она со стоном прошептала его имя. Ричард на мгновение поднял голову и улыбнулся. В этой мужской улыбке чувствовалось довольство собой.

– Спокойнее… Нет, можешь метаться и выгибаться, как тебе хочется. Кричи, Эванджелина. Да, так. А теперь вперед!

От смущения Эванджелины не осталось и следа. Ее пальцы вплелись в его волосы, она стонала от небывалого наслаждения и кусала его плечо. Когда она окончательно потеряла голову, Ричард рывком отодвинулся, широко раздвинул ей ноги и вошел в нее.

Внутри было так горячо и узко, что Ричард заскрежетал зубами от желания вонзиться в нее как можно глубже. Он заставил себя двигаться медленно, хотя это оказалось самым трудным делом в его жизни. Внезапно Эванджелина вытянулась всем телом, затихла и перестала метаться. Он поднял голову и заглянул ей в лицо. В глазах Эванджелины стоял страх.

Он заметил это, но не понял. О Боже, желание становилось невыносимым. Ричард двинулся глубже. Она застонала и схватила его за руки, пытаясь остановить.

– Успокойся, Эванджелина, сейчас все будет в порядке. Только лежи смирно. Ты привыкнешь ко мне. Я буду двигаться медленно, как только смогу. – Но стоило ему сделать движение, как ногти Эванджелины вонзились в его предплечья.

– Нет, пожалуйста, остановись. Пожалуйста. Мне больно. Я не думала, что будет так больно.

Ты сказал, что не причинишь мне боли. Я поверила тебе.

Он заставил себя остановиться и застыл над ней, упершись ладонями в матрас.

– Сейчас ты привыкнешь. Обязательно. Она слегка расслабилась, и Ричард проник глубже. А затем замер на месте, не веря самому себе.

Он уперся в девственную плеву.

Проклятая девственность. Никакого усопшего святого Андре не существовало в природе. Эванджелина смотрела Ричарду в глаза, в которых ясно читалось: «Почему ты не сказала мне, что ты девственница». Этой мысли хватило, чтобы окончательно лишить его рассудка.

Не успели они перевести дух, как Ричард взялся за дело.

– Я знаю, что тебе больно. Потерпи немного. И положись на меня.

Она вскрикнула, на этот раз от боли, а не от наслаждения. От боли, которая заставила ее напрячься всем телом.

– Нет. Потерпи. Не сопротивляйся мне… Ну вот, а теперь я буду лежать спокойно. Теперь я внутри тебя. Весь внутри, и тебе больше не будет больно. Обними меня. Вот так. – Он наклонил голову и поцеловал ее. Поцелуй был таким же горячим и страстным, как то, что было у нее внутри.

Эванджелина пошевелилась, и это чуть не заставило его кончить.

– Лежи тихо, или я уйду из тебя.

– Нет, я не хочу, чтобы ты уходил, – сказала она, целуя Ричарда и покусывая его шею и плечи. – Почему было так больно?

Он засмеялся, но стоило ей сделать легкое движение, как смех сменился стоном.

– Больше тебе никогда не будет больно.

Тело Эванджелины затрепетало. Герцог не знал, чем был вызван этот трепет: болью или тяжестью его тела. Впрочем, вскоре это перестало иметь значение. Она снова задвигалась, и на этот раз все было кончено. Он заскрежетал зубами от желания и хрипло сказал:

– Я пытался, честно пытался отвлечься сам и отвлечь тебя, но все без толку.

Тут он ринулся вперед, накинулся на нее как дикарь, с безумным стоном припал к ее губам, а потом ударила горячая струя и Ричард ощутил небывалое наслаждение. Такое, о котором и не мечтал.

Придя в себя, он поцеловал ее в ухо и услышал, как она сказала:

– Я люблю тебя. Наверное, я полюбила тебя в тот вечер в библиотеке, когда ты подумал, что я твоя бывшая любовница. И буду любить всегда.

Герцог заставил себя подняться, оперся на локти, посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся.

– Вот и хорошо. Я знаю. – Затем он снова упал на Эванджелину и положил голову на подушку. – Никогда, – сказал он ей на ухо. – Я больше никогда не отпущу тебя. Ни на шаг.