Трудное счастье Калипсо

– Светлана Леонидовна! А что там за «перец» у меня в кипсейке с краской бриллианты ищет? А меня послали к вам, сказали, чтобы не мешал им работать.

От удивления Прокопенко забыл даже свое любимое присловье. А Светлана не смогла сдержать улыбки – печатник своим занудством мог достать кого угодно, даже РУБОП. Больше всего Светлане было жаль Таисию Ивановну. Абсолютно точно та ничего нарушить не могла. В любом случае эта проверка бы состоялась. На случайность это не похоже.

Через четыре часа тот самый молодой человек, который так трогательно выбирал бумагу со своей улыбкой, сидел напротив Светланы в ее кабинете.

– Значит, так, Светлана Леонидовна, мы сейчас же можем закрыть вашу типографию. Нарушение одно зафиксированное есть, а если подольше поищем, найдем что-нибудь другое. Штраф и прочие удовольствия гарантированы.

Светлана молча смотрела на говорящего. Он так же внимательно, со значением, смотрел на нее. Пауза, которая, как известно, должна быть настолько долгая, насколько ты сможешь ее держать, начинала собеседника выводить из себя. Судя по его поведению, он привык, что люди в такой ситуации нервничают, а оттого говорят и предлагают что-то сами. Но Светлана спокойно ждала продолжения. Поняв, что собеседница не собирается ничего предпринимать, Сергей Владимирович тихо добавил:

– Вы не боитесь, если мы у вас найдем что-нибудь, что совсем изменит вашу судьбу?

– Не боюсь. Потому что у меня ничего противозаконного не хранится. Поэтому и не боюсь.

– А зря, если хорошо искать, «найдется все», простите за цитату. Одним словом, у меня нет времени долго здесь с вами сидеть, а потому слушайте. Если не искать нарушения в вашей работе – это три миллиона рублей, а если искать, то значительно больше. До завтра у вас есть время подумать, до послезавтра – найти деньги.

Молодой человек вышел из кабинета, и вскоре вся компания покинула типографию. После их ухода Тина стремглав понеслась в туалет, а Таисия Ивановна, державшаяся до сих пор, разразилась слезами.

– Да перестаньте вы, ничего не случилось, – успокаивала ее Светлана, – вы все правильно сделали, это обычный «наезд». Проблему эту мы решим, не волнуйтесь. Светлана совершенно отчетливо видела, что сегодняшние посетители ничего особенно и не искали. Они не сверяли бумажные накладные, не очень внимательно посмотрели бухгалтерию. И совсем не посмотрели личные дела сотрудников. Во всех фирмах, особенно производственных, это было самым «узким местом». Директора предпочитали нанимать дешевую рабочую силу – эмигрантов, не оформлять их официально и платить наличными, без документов. Светлана сразу же отказалась от подобной практики – на каждого сотрудника у нее была заведена папка, где помимо всего прочего была фотография. Таким образом, в использовании незаконной рабочей силы ее обвинить не могли. В том, что это была «заказанная» проверка, не было никаких сомнений еще и потому, что проверяющие отлично знали, сколько надо просить. Сумму, названную Сергеем Владимировичем, она уже недавно слышала. Это могло быть и совпадением, но проверить не мешало.

Светлана, как человек, прочитавший немало детективов, делать звонков из кабинета не стала, а послала Тину за новой симкой для телефона и только уж потом, выйдя на улицу, набрала телефон Пашки Соколова. Он, испугавшись ее встревоженного голоса, собрался сию минуту ехать к ней, но Светлана его остановила:

– Паш, до вечера подождет. А вечером я тебе все объясню.

– С тобой все в порядке? – еще несколько раз спросил Пашка и, получив несколько утвердительных ответов, наконец успокоился.

Они договорились встретиться вечером в кафе неподалеку от Белорусского вокзала. Впервые после смерти Нащокина Светлана была в кафе, среди людей, в шуме приветствий, разговоров, той человеческой суеты, на которую иногда так интересно смотреть. И сейчас Светлана, которую не покидали мысли о сегодняшнем событии, с давно забытым любопытством наблюдала за окружающими. Люди, оказывается, продолжают жить, любить, встречаться, ссориться. Это у нее все изменилось и уже никогда не будет так, как прежде.

Соколов подкрался незаметно. Это была его обычная манера. Еще он очень любил пугать ее, выскакивая из-за спины. Сейчас в кафе он по привычке хотел так сделать, но, увидев ее немного потерянный взгляд, передумал, просто подошел, поцеловал в щеку и сел напротив.

– Давай поужинаем, – сказал Пашка, подзывая официанта.

Светлана улыбнулась – Соколов обожал ее кормить. Даже когда в нее уже ничего не могло влезть, он настойчиво предлагал еще один десерт.

– Спасибо, я не хочу. – Светлана отрицательно помотала головой.

– Хоть немного, хоть что-нибудь, а то я голодный, но, если ты не будешь есть, мне придется довольствоваться кофе. Это немилосердно, сама понимаешь.

Светлана собралась уже было поспорить, но, вспомнив, что Пашку в этом смысле одолеть нельзя, махнула рукой.

– Значит, так… – вдохновенно произнес Соколов, обращаясь к официанту. Официант уже понял, что заказ будет большим, а потому ясно улыбнулся.

Где-то между салатом по-узбекски и бараниной на косточке Пашка перестал слушать, поскольку ему и так все стало ясно.

– Давай в суд подадим? А? За вымогательство. А можно прямо сейчас сообщить в собственную безопасность и предупредить, что ребята за деньгами придут. Это так элементарно, что не советую тебе даже заморачиваться. Деньги наличные я тебе дам, только завтра надо будет в банк заехать, заказать их.

– Паш, здесь дело и сложнее, и проще. Ведь они не сами по себе пришли – их прислали ко мне. И я даже подозреваю, кто это сделал.

– Я знаю, ты подозреваешь его бывшую жену. Но я тут с тобой не согласен. Мне кажется, что ребята пришли, потому что ты осталась без поддержки.

– Нет, это ее рук дело. Во-первых, я еще от Нащокина знаю, что она всегда имела друзей из этой среды и обожала «пробивать» своих знакомых. Такое, знаешь ли, неуемное любопытство. У нее какой-то приятель в отделе работал, так вот он ей информацию и поставлял. Понимаешь, если я сейчас не выиграю, если сейчас не дам ей понять, что она ничего не получит, поскольку ничего для компании не сделала, то это не закончится никогда. Она меня будет «доить», а девушка она ненасытная.

Пашка в глубине души соглашался с ней. Но ему не хотелось ее беспокоить лишний раз, и он считал, что Светлана не выдержит этой борьбы.

– Не бойся, я уже немного пришла в себя и вполне справлюсь с ситуацией, – она как будто читала его мысли, – но твоя помощь понадобится все равно.

Даже если бы она этого не сказала, Соколов бы ей помог. Они еще немного обсудили детали, и Пашка отвез ее домой.

По дороге он, искоса поглядывая на нее, спросил:

– Ты как там одна? Может, поживешь у нас?

– Нет, спасибо, я вовсе не одна. Приходит Лена помочь по хозяйству, коты, собака. Соседи навещают.

Действительно, как-то так получалось, что каждый вечер обязательно кто-то к ней приходил. Был ли это сговор знакомых и соседей или так получалось нечаянно, но одну ее не оставляли. Правда, долго она общаться не могла. Ей хотелось уединиться в самом дальнем углу дома и, лежа на диване, вспоминать все, что она пережила с Нащокиным. Люди понимали это ее неприкрытое стремление к одиночеству, надолго не задерживались, уходили, как только осознавали, что ей помощь не нужна. Сейчас она была благодарна Соколову за внимание и заботу. Что за этим стояло, она старалась не думать, но радовало то, что двое мужчин в ее жизни оказались очень порядочными и добрыми.

– Спасибо, – еще раз повторила она, – приезжайте вы ко мне. Погуляем немного, чаю попьем, – она сказала и испугалась, что Пашка поймет ее буквально и они с женой приедут к ней чуть ли не завтра. Но Соколов все понял правильно.

– Обязательно, но только чуть позже. Еще должно время пройти, а там, там видно будет.

Светлана благодарно улыбнулась. Пашка был понятливым и очень внимательным человеком.

Но тем не менее случившееся каким-то странным образом подействовало на Светлану. Войдя в дом, она внимательно посмотрела вокруг. «Так, надо наконец разобрать Мишины вещи. И вообще, привести все в порядок. Хватит, не думаю, что Нащокин был бы доволен этим запустением. Да Кубик совсем понурый стал», – она посмотрела на собаку, которая сидела, привалившись к стене, и неуверенно смотрела на хозяйку. «Может, по лужайке побегаем?» – Светлане показалось, что именно это сказал ей Кубик.

– Пойдем быстро, и мячик бери.

Кубик понял все правильно. Схватив любимый резиновый огрызок, он мигом скатился по лестнице и, выскочив во двор, принялся нарезать круги. Светлана сначала стояла и смотрела, потом как-то неловко подпрыгнула, попыталась отнять у него мяч и наконец с громким возгласом погналась за собакой. Коты с шекспировскими именами взирали на эту несдержанность с недоумением и осуждением.

Алине Светлана позвонила поздно вечером.

– Алина, здравствуйте. Вы когда-то хотели со мной поговорить. Я тогда себя очень плохо чувствовала и, наверное, обидела вас своим отказом. Давайте забудем тот разговор и постараемся еще раз все обсудить.

С другого конца провода повеяло счастливым злорадством.

– Я почему-то знала, что вы позвоните.

– Я же сказала, что тогда мне сложно было что-либо обсуждать, Алина, – Светлана добавила в голос мягкости. – Приезжайте завтра, я вам кое-что уже смогу отдать.

– Отлично, адрес я знаю, буду к двум часам.

«Вот именно, что «отлично»!» – Светлана стала готовиться к завтрашнему дню.

Ровно в два часа дня к офису подъехал джип, из которого вышла Алина. Проходя мимо вежливой Тины, она победно улыбнулась. В дверях кабинета ее встретила Светлана.

– Проходите, – Светлана посторонилась, пропуская Алину, и заперла дверь на ключ. Потом она из сейфа достала небольшую сумку.

– Вот, здесь почти три миллиона. Не хватает совсем немного. Это то, что я смогу вам дать сейчас.

– Очень хорошо, – Алина достала сигареты, – у вас можно курить?

– Да, конечно. Может, вы хотите кофе?

– Не откажусь.

Пока Светлана разговаривала с Тиной, Алина внимательно осмотрела кабинет.

– Вы здесь не шикуете. Все по-рабочему.

– Так мы здесь и работаем.

– Понятно. Кстати, относительно работы, когда от вас ждать следующей весточки? – Алина выразительно посмотрела на сумку.

– Давайте я вам позвоню. Сейчас сложно что-либо прогнозировать.

– Позвоните, – Алина погасила сигарету, встала и, прихватив сумку, направилась к двери. Уже взявшись за ручку двери, она спросила: – Светлана, я надеюсь, что мы с вами больше ссориться не будем. Иначе такими проверками, которая у вас была вчера, вас замучают. Вы меня поняли? Покойный Нащокин вам, наверное, говорил, что у меня очень неплохие знакомства и лучше мне не переходить дорогу?

– Что-то я такое слышала, но не придала этому значения.

– А теперь, я надеюсь, убедились в этом? Или требуются еще доказательства? УБОП не дремлет.

Когда за Алиной захлопнулась дверь, Светлана с облегчением вздохнула: «Теперь надо набраться терпения и ждать».

Ждать пришлось недолго. Алина позвонила очень скоро и голосом, не терпящем возражения, произнесла:

– Света, я тут буду неподалеку от вашего офиса, зайду к вам по нашему вопросу.

– Алина, я не совсем готова его обсуждать. Времени ведь прошло немного. Но в любом случае заходите, буду вас ждать.

Алина приехала так же в два часа, так же не здороваясь с Тиной, прошла в кабинет к Светлане.

– Вам удалось что-нибудь сделать?

– Нет, Алина, к сожалению, нет. И боюсь, в ближайшие пару месяцев ничего не получится.

– Света, вы меня удивляете, вам как будто проблем не хватает.

– Я вас не очень понимаю.

– Жаль. Придется опять к вам проверку направить, – Алина с улыбкой смотрела на Светлану. – Прошлого раза было мало. Или все быстро забылось?

– Не придется. Потому что этот наш с вами разговор, как и предыдущий, когда вы получили от нас деньги, мы записали на видео. Если вы осмелитесь еще раз меня шантажировать, я этим записям дам ход. Более того, не советую даже начинать судиться с нами из-за имущества Нащокина. В этом случае я тоже представлю эти пленки. А теперь можно с вами попрощаться?

Светлана вышла из-за стола, открыла дверь и посмотрела на Алину. Поверженная соперница ретировалась из офиса. По улыбающимся лицам сотрудников Алина поняла, что все в курсе того, что произошло.

– Мы победили! – Светлана звонила Соколову. – Если бы не твои ребята и не твоя камера, ничего бы не получилось. А так… Я думаю, что мы ее больше не увидим.

– Поздравляю. Считай, что ты сейчас полновластная хозяйка. Довольна?

– Очень, спасибо тебе. – Светлана впервые за долгое время была рада. Она отстояла их с Нащокиным дело. Теперь оставалось только идти вперед.

В этот день она приехала домой рано. Вместо того чтобы по сложившейся привычке быстро поужинать и забиться в угол дивана, листать, не читая, книгу и нетерпеливо поглядывать на часы в ожидании часа, когда можно будет идти спать, она долго и основательно погуляла с Кубиком. Когда же наконец у него замерзли короткие лапы и он уселся на крыльце, она вернулась в дом, неторопливо разделась и пошла по комнатам. Она только теперь поняла, что многие вещи лежат на тех же самых местах, что и в день смерти мужа. Его вещи, брошенные в гардеробной, папка с бумагами, оставленная в углу большого кресла, мелочи, которые сопровождают человека всю жизнь, такие незаметные, когда ими пользуются, и так бросающиеся в глаза, когда владелец внезапно исчезает. Светлана зашла в кабинет мужа. Ворох бумаг на столе, компьютер с пыльным экраном, стопка книг на полу у кожаного дивана и дорожные атласы. Светлана взяла один из них. Открыв заложенную цветным листочком страницу, она увидела тонкие линии, подчеркнутые карандашом. Против городов стояли даты. Она присмотрелась к его пометкам и поняла, что это Нащокин составлял маршрут их поездки – в ближайший отпуск они планировали поехать на машине во Францию. Светлана внимательно посмотрела на линии, проведенные его рукой. «Как странно, что мы, люди, вообще что-то смеем планировать, – она прижала к себе атлас. – Я поеду во Францию и проеду этим маршрутом».

Она забралась с ногами на кожаный диван. Тут же прибежал Кубик, который внимательно все обнюхал, а потом деликатно, стараясь не задеть Светлану, улегся у ее ног. Светлана обвела взглядом книжные полки, среди которых выделялась одна с абсолютно новыми корешками. Это были изданные книги Нащокина. Светлана подумала, что у них была необычная семья – такой своеобразный «парад суверенитетов». Им хватило ума и чувства оставить друг друга в покое, не претендовать на личное время, на поступки, не стать цензором мыслей и убеждений. Некоторая доброжелательная отстраненность друг от друга обернулась не только сохранением чувств, но и мощным личным ростом, отчего, в свою очередь, дружеские связи между ними крепли. Они всегда оставались интересны друг другу. Осторожно, чтобы не потревожить Кубика, Светлана встала с дивана и вышла из кабинета.

На втором этаже она открыла шкафы, в которых хранилась одежда. Здесь стоял запах дубовых листьев. Нащокин не признавал никаких средств против моли, кроме высушенных дубовых венков.

– Я тебя прошу, не сыпь ты эту детскую присыпку на полки, это абсолютно бесполезная вещь!

– Это не присыпка, а специальное средство. – Светлана каждый раз делала по-своему. Но Михаил Семенович выбрасывал все средства и снова водружал свои венки. Ветки для них он срезал с большого дуба, что рос у калитки, потом сам долго плел и сушил. Светлана так и не поняла, дело было в дубовых листьях или просто в их доме не водились насекомые. «Это все надо убрать», – Светлана посмотрела на костюмы мужа.

Через час она, переодевшись в джинсы и рубаху, сложила одежду в большие ящики. Совершенно спокойно, словно готовилась к смене сезона и убирала зимние вещи в большую гардеробную на третий этаж.

«Костюмы и рубашки я отнесу бездомным. Обувь – туда же. А мелочь сложу в большой кожаный сундук, который мы купили на блошином рынке», – решила Светлана.

Так прошла ночь. Утром она отвезла все в церковь, потом заехала на кладбище к мужу, постояла там немного и вернулась домой. Так Светлана открыла дверь в другую жизнь.

Организационный комитет литературной премии «Мастер» заседал уже второй час. Номинантов из лонг-листа и шорт-листа изучили «под микроскопом». Члены жюри уже раза два переругались и дважды сошлись во мнении, что литература сегодня переживает невиданный подъем и именно потому им так тяжело определить победителей. Действительно, участников конкурса было много, все заслуживали награды. Премию «Мастер» присуждали обычно писателю или поэту, ярко дебютировавшему в зрелом возрасте. Злые языки называли эту номинацию «премией пенсионеров». Впрочем, так шутили обычно вполголоса, чтобы, не дай бог, не услышала учредитель премии Светлана Никольская. Те же злые языки дали Никольской прозвище Акула за коммерческую хватку и умение привлечь известных и очень богатых спонсоров.

Впервые услышав за спиной это «Акула», Светлана только улыбнулась. Когда-то давно в библиотеке ее называли Стерлядь. Похоже, она растет.

Сейчас, пять лет спустя после смерти мужа, Светлана могла с гордостью сказать, что она выросла. И этот рост был таким стремительным, что многие из ее окружения не могли поверить, что все это только ее заслуга.

– Светка, скажи честно, ты любовница олигарха? Да? – спрашивала Нинка, превратившаяся из изящной молодой женщины в плотную дамочку.

– Нина, что за дискриминация по половому признаку? Ты серьезно считаешь, что женщина не может достичь успеха сама, без помощи богатого мужа?

– Да, я так считаю. Только хочу уточнить. Я считаю, что женщина без мужчины вряд ли достигнет серьезных высот.

– Хорошо, а я? Ты же знаешь, что мне никто не помогает.

– Ты? Тебе старт дал Нащокин. А это уже полдела. – Нина, улыбаясь, смотрела на подругу.

Светлана соглашалась.

Она была благодарна Нащокину и вспоминала его каждый раз, когда преодолевала очередной барьер. «Нет ничего лучше такой памяти об умершем муже», – думала обычно Светлана. И признавалась себе, что ее превращению в деловую женщину, просчитывающую моментально все вероятные плюсы и минусы той или иной сделки, умеющую найти при необходимости общий язык даже с врагом, способствовал характер покойного мужа.

Светлане было чем гордиться. За эти пять лет она построила маленькую империю. Кроме типографии и цеха сувенирной продукции Никольская открыла два магазина – книжный и магазин подарков. Погасив все кредиты, она опять пошла в банк за финансированием, на этот раз ей понадобилось оборудование для упаковки. Изначально потребность возникла у нее самой – надо было куда-то складывать сувенирную продукцию. Хотелось красивой и нестандартной упаковки. Простая арифметика показала, что выгоднее производить самим, чем постоянно покупать на стороне. А имея мощное оборудование, можно на этом еще и зарабатывать. Светлана несколько раз проверила свои расчеты, посоветовалась с Варварой Николаевной и Тиной, которая стала директором по маркетингу, и, взяв кредит, купила установку.

Первое время казалось, что в бизнес-план вкралась ошибка.

– Светлана Леонидовна, может, пока не поздно в аренду сдадим машины? – осторожно спросила Тина, сидящая над расчетами и не вылезавшая из своего кабинета.

– А что, есть желающие? – Никольская сама удивлялась такой полосе неудач в хорошо, как казалось, просчитанном проекте.

– Я навела справки, позвонила знакомым. В принципе, можно сдать, чтобы хотя бы кредит отдавать.

Светлана задумалась. Ее радовала такая осторожность и предприимчивость Тины. Но еще больше нравилась идея с упаковкой. На рынке были предприятия, которые делали подобную продукцию, но Никольская планировала выпускать нечто особенное. Да, это должно стоить дороже, но и качество будет совсем иное. Съездив в библиотеку, она долго листала журналы двадцатых, тридцатых годов. Тогда, когда промышленный дизайн только появился, многие художники работали не только над эскизами чайников или ламп. Упаковка в те годы стала произведением искусства. Светлана пригласила к себе знакомых художников, поставила задачу и пообещала щедрое вознаграждение. Через два месяца на рынке появились необычной формы коробки практически для любого вида продукции. Но поворотным событием стал заказ от известного немецкого обувного бренда, открывавшего филиал в Москве. Светлана неожиданно выиграла тендер на коробки для женской обуви. А стоило немецким партнерам убедиться в том, что поставщик их не подводит со сроками и качеством продукции, как поступило предложение работать для мужской и детской линий. Этот выгодный контракт позволил погасить кредит и безбедно жить всему производству. Дела шли настолько хорошо, что Светлана могла какой-нибудь небольшой интересный заказ выполнить бесплатно. Оказывая подобную услугу клиенту, она в его лице обретала потенциального благодарного заказчика.

Теперь, наладив производство, Светлана отдавала все силы журналу, который основал Нащокин. Издание к этому времени стало весьма уважаемым, напечататься в нем было престижно. Светлане этого показалось мало, и она учредила литературную премию. Сначала, правда, пришлось привлечь к проекту некоторые государственные структуры и фонды, основанные богатыми людьми. Но, испытав на себе некоторое давление со стороны организаторов и спонсоров, через некоторое время она решила, что денег у нее хватит и выплачивать премиальный фонд она в состоянии и сама. «Во всяком случае, никто теперь не будет убеждать меня, что чей-то папа, до этого благополучно просидевший штаны в Госдуме или министерстве и от скуки взявшийся за перо, – новый гений». Результаты появились сразу. В этом году жюри решило присудить две первые премии – оба лауреата были из Сибири, оба были пенсионерами и писали, как им казалось, «в стол». Книги произвели на жюри одинаково сильное впечатление.

Жизнь теперь практически не оставляла свободного времени. Родителей Светлана перевезла поближе к себе, арендовав в соседнем поселке небольшой домик. Правда, поначалу они попробовали пожить вместе. Но очень скоро все стали друг на друга обижаться, и Светлана, которая не могла себе позволить нервничать и не высыпаться из-за «неправильно помытой» посуды, откровенно поговорила с матерью: