Тряхнем стариной!

Глава вторая

– Эге-гей, костяная карга, ничего не забыла? – Я подпрыгнула и заозиралась. Голос был незнакомый. Но после котов и русалок знакомиться не особо хотелось. Да только меня разве спрашивали?

– Я ж старался, отрабатывал. Ну, как там, на порцию морока уже насобиралось? – из-за кустов поползла длинная, как будто деревянная, рука, а сами кусты зашевелились. Я рассмотрела что-то противное – словно лицо, сложенное из коры, почек и сучьев. И эта штука шевелилась и ждала моего ответа.

Мама дорогая, но хотя бы оно не дышит.

– Н-не насобиралось, – ляпнула я, хотя это была уже крайность – разговаривать со своими глюками. Говорящие глюки, конечно, попадались и раньше – кот и мужик в яблоках, но то хоть поддавалось первичному опознанию. А это вот что?

– А не дуришь ты меня, бабка?

– Не дуришь! – рявкнула я.

– Ну, нет так нет. Не горячись, красавишна, – тут же сменило гнев на милость деревянное чудовище и пропало в кустах, оставив после себя туесок с грибами. Приметными такими. Красивые, упругие, сочные и все с красными шляпками и в белое пятнышко. Высший сорт мухоморчики! Неужели мой мозг дает сигнал: тебя отравили, спасайся! Ау, передоз! На мыло этого анестезиолога!

Сначала я хотела корзинку оставить, но бросить просто так не позволяла какая-то сверхъестественная бережливость. Зачем мне мухоморы – непонятно. Но нужны. А потом кто-то протяжно провыл откуда-то из кустов, и я решила, что мухоморы точно пригодятся. От волков спасаться ядовитыми грибами. Да и вообще бежать надо было обратно в дом и ни с кем не связываться. Немая русалка на дереве еще полбеды, а следующий встречный-поперечный, какой-нибудь бабколюб, явно захочет меня сожрать!

Дальше пошла я уже с корзинкой, причем почему-то прислушиваясь к треску кустов. Кто-то там меня определенно преследовал, и я хмурилась. Не люблю, когда за мной сталкерят… Ой еще раз.

Хотя нет, ой тут мало, но и орать смысла нет. Не нравится мне глюки с сюрпризами. Помогите. Эй, там, в реанимационной палате, пора меня выводить из наркоза, сейчас меня здесь сожрут!

– Спаси меня, о чаровница! – запел волк. Волчище серый. Я и не знала, что они такого размера бывают – не волк, а целая лошадь.

– Че? – брякнула я.

– Кудри твои как буйные облака, а око, кхем, очи как острые иглы. И ты вонзаешь их в меня в мое бедное, истерзанное переживаниями сердце. И это любовь! – оскалился волк и даже вроде бы подмигнул. Мне показалось, что в мой глюк забрел кто-то с соседней койки. В принципе, все может быть.

– Мнэ-э, – хлопнула я пару раз этими самыми очами. Волк решил, что атака проведена по всем правилам, и двинулся на меня. Я – от него. Так мы протоптали на полянке кружок. А потом волчище сел на зад, вытянул хвост и поморщился.

– Да ладно, Яга, – примирительно сказал волк. – Ты меня знаешь. Девок я только порчу, а тебя испортить уже сложно. Ты же как настойка на шишках, с каждым годом все забористее. Красотка!

– Ды-а? – я даже слегка поддалась на такую откровенно простенькую лесть. Но даже карге доброе слово приятно! Пусть и от серого волка…

– Да если бы я как раньше в человека обращался, я бы с тобой – ух! – захекал волк и быстро продолжил: – Но ты же знаешь, наложили на меня злые люди наговор. Неча, кричат, девок портить. Еще и этот… поп, чтоб ему пусто было. И сам не гам, – волк клацнул зубами, – и другим не дам.

– Потому что неча играть с тем, что жрать надобно, – проговорили за моей спиной. Я ухнула и подскочила. Там стоял кот и многозначительно покусывал лапу между выдвинутых когтей.

– У нас с тобой разные, тэк-с сказать, пред-поч-тения, – по слогам прорычал волк. – Кому мудя над котлом сушить, а кому красных девок на сеновале валять.

– Красных теток! Бают, в терем к цесаревне залез волк, да только мамки и няньки его изловили да вдоволь натешились, – фыркнул кот и ощерился.

У них с волком, видимо, было какое-то противостояние, но я не вмешивалась, а тихонько отступала назад. Фиг его знает, что там у меня в подсознании творится, раз оно такое выдает. Нечего еще у глюков конфликтологом работать. «Надо бежать!» – скомандовала я себе и юркнула задом в ближайшие кусты.

Отползать с места действия хотела я тихо, но разве такое возможно, когда мои тылы так увеличились, что я едва могла обхватить себя руками. «Зато ветки не колются», – убеждала я себя. Психолог сказал бы мне, что все из-за моих комплексов. А что? Хочу же быть красивой и молодой, боюсь постареть. Вон, тридцатник уже стукнуло, пару седых волос уже нашла, а морщинка на лбу… Дальше только обмотаться простыней и медленно ползти на кладбище. Или хотя бы в салон красоты за ботоксом. Моя маман так, собственно, и сделала – надула губы и разровняла все остальное.

Бр-р-р, иглы!

А то, что серый волк – бабник, так это отсылочка к моим поискам единственного и ненаглядного. Пока верным спутником жизни я могла представить только кота. Ну или пса. Мужики как-то этим самым не отличались, хотя я вроде бы прикармливала, как в книжонках про отношения сказано. Или в пособии по рыбалке… Черт, запуталась!

А я правда запуталась.

Выпуталась кое-как. Трава была странная, словно схватить норовила. Нет, ну тут опять же ничего удивительного, не борщевик и не крапива, но… Ой, походу, она шевелится?..

Нет, сказала я себе, это приход попускает. Раньше таких глюков не было: все, что шевелилось, издавало хоть какой-то звук, а это просто обиженно юркнуло куда-то. Я задрала голову вверх – сосны вековые, жаль, с собой в глюки смартфон не взяла, сейчас бы пофоткать, там столько конкурсов в инстаграме с крутыми призами…

Неба было практически не видать. Так, какие-то клочки там, куда и самолеты не забираются. Небо синее-синее, высокое, и зелень кругом. Зелень и запах болота…

Тьфу на это все еще раз!

Земля под лаптем прогнулась, внутрь налилось воды. Я взмахнула руками, чудом не осыпав округу мухоморами, и осмотрелась. Вот откуда русалка-то приползти могла. Жаль, конечно, что я не видела, зрелище того точно стоило.

Я попала на берег кругленького заболоченного озерца.

Не сказать, что красота, и купаться здесь точно было нельзя по всем санитарным нормам, но что-то тянуло меня вперед. Наверное, возможность углядеть свое отражение в отблесках воды. Вот зачем оно мне надо? Но ноги семенили вперед, погружались в грязь. Заныли суставы от холодной воды, тут же застучал неполный комплект моих зубов. Мама дорогая, я же так долго ходила к стоматологу – и зачем? – чтобы под наркозом обнаружить, что осталась треть зубов и те пенечки? Караул! Я еще кредит за эти зубы не выплатила, лучше бы ипотеку взяла!

Вода тем временем прибывала, я стояла почти по пояс в ней. Мимо плыли ряска и кувшинки. Я раздвинула зелень сизыми морщинистыми руками и глянула в отражение. Дно у озерца было темное, мрачное, но не мутное. Сверху лился далекий, как больничка и доктора-коновалы, солнечный свет сквозь коряги – ветки черных деревьев.

На меня смотрела бабка. Очень страшная бабка. Очень страшная старая бабка. Такой страшной жизни у меня точно не было, так что она не могла быть отражением моих каких-то переживаний. А одежда и правда оказалась прикольной. Но откуда, из какого кошмара этот длинный скрюченный набок нос, узкие тонкие губы, крошечные черные глаза и неожиданно кустистые брови? Караул, я знала, что старость бывает неприглядной, но меня-то так за что? Я не просто была страшна и стара, я была доисторически старой!

Стало обидно. Из черных глаз-угольков потекли по морщинистым щекам слезы. Нос покраснел, губы задрожали. А лицо и вовсе превратилось в полный ужас. Брови… не утешали. Во-первых, такое уже не модно, во-вторых, никакими кустами не исправить все остальное.

– За что? – простонала я. Ко всему прочему еще обнаружила на щеке огромную бородавку. Это был край. Кому они нужны, такие приключения под наркозом?! Не лучше ли сразу их прервать? И озеро намекало, как быстро это сделать.

Я не верила во всякие штуки, типа умрешь во сне – умрешь и наяву. Но вот такое, что зажмуришься и проснешься – работало, сама проверяла. Меня во сне даже монстры за бок кусали, и ничего, выжила, и отчетность в налоговую сдала. Монстры-то неспроста снятся. Ладно, значит, чтобы облегчить докторам их работу, мне надо немножко поплескаться в воде. Тогда у меня все как положено заработает, я вернусь к своей съемной однушке, «полторашечке» на груди, сизеньким волоскам и зарплате младшего менеджера и, похоже, больше недовольна я этим не буду. Так что я набрала побольше в легкие воздуха и бодро, насколько это было возможно в стоячей воде, поползла вперед.

«Смешно будет, если здесь глубина везде по пояс», – хмыкнула я, но буквально уже на следующем шаге ухнула под воду – под ногой пропало дно.

Тонуть было страшно. Нужно выпустить воздух и расслабиться, но старое тело вовсю сопротивлялось. Слабые руки молотили воду, как будто все происходило в реальности, а не в моем странном сне. Неожиданная боль в грудине не обрадовала. А уж красные пятна перед глазами и вовсе. Может, оно и должно было так быть, учитывая ошибку в наркозе, но внезапно мне стало страшно. Как-то все слишком походило на то, что я тону по-настоящему. А я знала, как это тонуть по-настоящему. Вот один в один прям как было сейчас! Больно, нет сил, очень-очень хочется выбраться и никто, совсем никто, ни одна живая душа тебя не слышит. Потому что ты просто-напросто не кричишь.

«Плевать на говорящих волков! Выбирайся, бабка!» – заорала я на себя мысленно. Но веса во мне было килограмм девяносто, если не больше. А ноги уже начало сводить судорогой.

И тут перед носом что-то шевельнулось. Между зеленью проступило такое же зеленое лицо с бородой, и когтистая бородавчатая рука схватила меня за плечо. Я заорала, выпустила остатки воздуха, чуть не задохнулась. Не успела. Некто вытащил меня наверх, на воздух. Дотолкал до берега и там бросил.

– Ты чо, старая, совсем ополоумела? Чаво пришла, давеча ж разругались! Иль с миром? – возвышался надо мной зеленый мутный тип. Он был не просто зеленый, у него и борода была из водорослей, и немолодое лицо отливало зеленью, а руки и вовсе с перепонками и в пупырышках и чешуе. Руки были очень длинные, а ног я видеть не хотела. Может, там и ног нет, а один хвост…

Мама дорогая, что же происходит-то?!

Я же должна была очнуться на больничной койке!