Туман Луизианы

Шестая глава

– Масса Том! Масса Том приехал! – Зэмба радостно кричала, выглядывая из окна. Луиза вздрогнула – вода уже успела остыть. Странно, что Адеола не сказала, когда будет ужин, хотя чего тут странного – вероятно, всё поместье здесь жило по времени, которое устанавливал его хозяин. А сам он, судя по всему, никакого представления о распорядке не имел. Поднявшись из ванны, Луиза потянулась за простынёй, но достать её не получилось.

– Зэмба! Дай мне простыню! – пришлось прикрикнуть на восторженную служанку, не сводящую глаз со двора. С неохотой оторвавшись, Зэмба протянула Луизе ткань и помогла вылезти. – Подай голубое платье с кружевами. Оно должно лежать вон в том сундуке. – Луиза оглянулась, пытаясь вспомнить, в какие сундуки и что укладывали.

Пока она купалась, все вещи подняли наверх, но начать их распаковывать Зэмба явно не додумалась. Тяжело вздохнув, графиня полезла в сундук и принялась извлекать наряды под восторженные вздохи служанки, попутно объясняя, как надо развесить платья и как их завтра следует отгладить. Жёлтое платье из тонкого муслина подходило для жаркого вечера как нельзя кстати. Да и в глажке почти не нуждалось. Придётся понадеяться, что мистер Уоррингтон не заметит складки на подоле.

Влажные волосы Зэмба шустро собрала в высокую прическу, вызвав вздох облегчения у Луизы. Графиня боялась, что и с волосами ей придётся управляться самой. Тонкие кружевные перчатки дополнили наряд, и Луиза удовлетворённо оглядела себя в зеркале. Для путешественницы, только утром сошедшей с корабля, она выглядела очень даже мило. Кивнув себе, девушка посмотрела на Зэмбу и глазами указала на сундуки. Изнывавшая от любопытства служанка тяжело вздохнула, всем своим видом показывая, как несправедлива судьба и как сильно она хотела присутствовать на первой встрече хозяина и его подопечной. В коридоре уже ждала миссис Пинс, бросавшая тревожные взгляды на комнату Луизы.

– О, Лоиз, как я рада, что вы уже готовы. – Компаньонка заметно нервничала и явно чувствовала себя не в своей тарелке. – Адеола рассказала мне, как пройти в столовую, но я боюсь идти одна. И вам бы не советовала. Здесь за каждым углом полно негров! Боюсь, мои нервы не выдержат этого испытания! Бедный мистер Пинс, вероятно, переживает не меньше, наблюдая с мягкого облака за своей несчастной женой! – И она тоненько всхлипнула, подходя к дубовой лестнице.

Сама Луиза испытывала схожие чувства, но боялась показать свой страх. Сердце билось где-то высоко в горле, а руки сотрясала мелкая противная дрожь.

С приходом хозяина поместье действительно осветилось и теперь выглядело гораздо дружелюбнее и уютнее. В высоких напольных канделябрах горели толстые восковые свечи, а рядом неизменно тлели ароматические палочки, наполняя дом сладким цветочным ароматом. В столовой уже стоял накрытый стол, вокруг которого нервно прохаживался мистер Свенсон. Завидев дам, он расплылся в улыбке:

– Как я рад вас видеть!

– А к ужину так и не переоделись, – проскрипела миссис Пинс, безжалостно глядя на пятна пота под мышками управляющего. Тот покраснел и опустил руки.

– Не было времени, к моему глубочайшему сожалению, – пробормотал Свенсон. – Обещаю впредь не повторять этой ошибки.

– Да уж постарайтесь, – высокомерно задрав подбородок, миссис Пинс прошла к окну и выглянула, словно увидела что-то безумно интересное в чернильной темноте.

Луиза смотрела на стол, удивляясь его сервировке: богатые серебряные блюда здесь перемежались с тонким фарфором, а стекло соседствовало с хрусталем. Управление в доме и в самом деле было поставлено из рук вон плохо. Ну что ж, она обязательно возьмёт всё в свои руки! За спиной послышались быстрые шаги, и Луиза замерла, прислушиваясь. Они не походили на шаги, принадлежавшие болеющему подагрой джентльмену. Приближаясь, они всё больше напоминали бодрый шаг военных, коих немало повидала на балу молодая графиня.

– Прошу простить за моё вынужденное отсутствие, – мягкий бархатный баритон звучал с неподдельным раскаянием. – Увы, некоторые дела требуют моего непременного присутствия. Леди Грейсток?

Глубоко вздохнув, Луиза резко повернулась и замерла, жадно разглядывая своего опекуна, человека, от которого теперь зависела вся её жизнь. Высокий, выше её отца. Глаза смеющиеся. Ярко-голубые, кажется. Или всё-таки серые? Заострённые скулы, тёмно-русая прядь волнистых волос упала на лицо, загорелое и обветренное. А улыбка такая широкая и открытая, что хочется безостановочно улыбаться в ответ. Протянув руку, она несмело улыбнулась.

– Вы и впрямь не похожи на Джона, – тихо сказал мистер Уоррингтон, невесомо касаясь её руки губами. – Вот только волосы, как у него. – Он прищурился и вдруг улыбнулся ещё шире: – И веснушки.

Луиза вспыхнула и опустила глаза. Упоминание о веснушках было явно излишним. Она их попросту ненавидела. Смущение улеглось, пока они рассаживались. Мистер Уоррингтон завёл непринуждённый разговор с миссис Пинс, которую, похоже, его улыбка ничуть не смутила. Она забрасывала опекуна вопросами, пытаясь выяснить, как часто он отлучается и как будет поступать теперь, когда на его попечении находится незамужняя девица.

– Полагаю, для решения большинства этих вопросов здесь находитесь вы, не так ли? – Томас потянулся к блюду с подливой, и миссис Пинс поморщилась. Луизе показалось, что она может прочесть приговор, что вынесла компаньонка мистеру Уоррингтону, на её лице. Невоспитанный. Определённо невоспитанный.

– Так вы всё это время жили в Англии? – Уоррингтон, казалось, потерял к подопечной интерес и принялся за еду, и повисшее в воздухе молчание попытался разбавить мистер Свенсон.

– Да, с отцом, – с готовностью ответила Луиза. – Мама умерла.

– Примите мои соболезнования, – смутился управляющий.

– Спасибо, но это было очень давно, – мягко улыбнулась девушка. – Мне было десять, когда её не стало.

В столовой снова повисло молчание, прерываемое бодрым стуком приборов о фарфор – мистер Уоррингтон явно не жаловался на отсутствие аппетита. А вот Луиза так разнервничалась, что теперь не могла заставить себя проглотить и кусочек.

– А другие родственники у вас есть? – сделал ещё одну попытку завязать разговор мистер Свенсон.

– Да, бабушка.

– Но почему же тогда вы не остались с ней? – удивлённо воскликнул управляющий и покосился на безмятежно жующего Томаса.

– Так решил мой отец, – пожала плечами Луиза.

– А вы всегда были послушной девочкой, не так ли? – произнёс мистер Уоррингтон, пронзая её насмешливым взглядом ярко-голубых глаз.

– Всегда, – кротко кивнула Луиза, оставив без внимания выпад. – Я привыкла почитать старших. Однако к вам у меня будет несколько вопросов и одна просьба. Я надеюсь, вы пойдёте мне навстречу и исполните её.

– Леди не успела появиться в доме, а уже что-то требует, – хмыкнул Томас, промокнул губы салфеткой и бросил её на стол. – Что ж, если вы не голодны, может, перейдём в кабинет? Там вы сможете изложить свою просьбу, а я посмотрю, что могу для вас сделать.

С этими словами он кивнул миссис Пинс, поднялся из-за стола и стремительно покинул комнату. Луиза беспомощно посмотрела на управляющего, но тот лишь со вздохом пожал плечами и вернулся к ужину.

Кабинет Томаса Уоррингтона занимал, казалось, самую большую комнату в доме. По крайней мере, из всех, что успела увидеть Луиза. Огромный письменный стол поражал безупречной чистотой и порядком. Из распахнутых окон доносились звуки странной музыки, большей похожей на чьё-то дыхание. То прерывистое, то глубокое и спокойное.

– Там-тамы, африканские барабаны, – в ответ на её вопросительный взгляд пояснил Томас, останавливаясь у небольшого столика с графинами. Плеснув виски в стакан, он отошёл к столу и приглашающее указал на кресло.

– А мне выпить вы не предложите? – смело спросила девушка.

– А вам не слишком рано? – осведомился опекун, вытягивая длинные ноги в высоких сапогах для верховой езды, которые он так и не переодел, когда приехал.

– Мне уже восемнадцать! – возразила Луиза, обиженная тем, что Уоррингтон явно считает её ребёнком.

– О, вы правы, действительно уже можно! – шутливо извинился Томас и поднялся с кресла. – Что вам предложить? Бренди? Есть шерри, его особенно любят местные дамы. Или, может, виски?

– Шерри, – смутилась Луиза, принимая бокал из его рук. На самом деле, крепче шампанского и вина, разбавленного водой, она ещё ничего не пила, но желание доказать опекуну, что она уже взрослая, пересилило доводы разума. Осторожно пригубив напиток, Луиза прислушалась к ощущениям. Приторно-сладкое вишнёвое тепло разлилось по нёбу и покатилось дальше, в горло, заставляя приоткрыть рот, опасаясь, как бы из него не вырвался огонь.

– Итак, теперь вы поведаете мне о своей просьбе, мисс Грейсток? – Удобно расположившись в кресле, Уоррингтон поглядывал на собеседницу через стакан. – Правда, сразу спешу огорчить – с нарядами у нас туго, приходится заказывать из Парижа. Англия не балует нас своими товарами с тех пор, как мы стали принадлежать Штатам.

– Мне не нужны платья! – возмутилась Луиза.

– Я не знаю, что ещё нужно девушкам вашего возраста, – развёл руками Томас. – Украшения? Лошади? Развлечения?

– У вас есть приют? – выпалила Луиза прежде, чем успела подумать. Сознание того, что опекун считает её ветреной девицей, которой только и нужно, что веселиться, больно укололо.

– Приют? – пришло время удивиться Уоррингтону. – Не думаю. Едва ли. А зачем он вам?

– Помогать больным и бедным, – ответила Луиза.

– Значит, вы любите помогать бедным. – Улыбка на лице Томаса застыла, превращаясь в маску, а глаза, прежде излучавшие тепло, теперь смотрели зло и холодно. – Мне приходилось видеть дам, что любят ходить по приютам… Собственно говоря, чему я удивляюсь? Ведь откуда-то они же должны браться…

– Простите? – не поняла Луиза.

– Не обращайте внимания, – качнул головой опекун. – Это – ваша просьба?

– На самом деле нет. – Луиза вздохнула и посмотрела на мистера Уоррингтона. – Я бы хотела вернуться в Англию в будущем году. Если это возможно. С вами.

– К чему вам я?

– Есть один джентльмен, – она замялась. – В общем, он собирается сделать мне предложение…

– Всё ещё не понимаю, к чему вам моё присутствие.

– Как опекун только вы можете дать ему свое согласие на наш брак. К тому же я бы хотела видеть вас на свадьбе…

– Мда-а, натворил Джонатан дел… – протянул Томас, откидываясь на спинку кресла. – Если бы не его завещание, как я понимаю, вы бы вышли замуж уже сейчас?

– Д-да, то есть нет, конечно, – поспешила ответить Луиза. – После смерти отца должен пройти год. Мы никому не сказали, что я уехала сюда. Для всех я отправилась в путешествие по Европе. А через год мы вернёмся, и вы выдадите меня замуж.

– Звучит заманчиво, – тонко усмехнулся Уоррингтон. – Не поймите меня превратно, я вовсе не мечтаю избавиться от вас… – поспешил он заверить девушку, видя её обиженный взгляд. – Просто для меня это стало полнейшей неожиданностью. И я, к своему стыду, действительно не знаю, какие у меня теперь обязанности по отношению к вам.

– О, не волнуйтесь, я помогу вам разобраться во всех тонкостях! – великодушно вымолвила Луиза. Наконец она могла выдохнуть и расслабиться, чувствуя непередаваемую лёгкость и всепоглощающую любовь к своему опекуну. Что-то назойливо звучало в её голове, настойчиво стучась в виски. Луиза поморщилась, пытаясь вспомнить, что ещё она хотела рассказать мистеру Уоррингтону.

– А знаете, отец не умер. – Она важно кивнула и, не рассчитав, стукнулась зубами о бокал. – Его убили.

– Убили? – Мистер Уоррингтон удивлённо приподнял бровь, ожидая продолжения.

– Ну да, убили, – скорбно вздохнула Луиза, смахнув так некстати выступившую слезу. – Я нашла его на полу. Совсем мёртвым. Совсем. – Она поднялась, слегка пошатываясь, и сделала несколько шагов по комнате, размахивая почти пустым бокалом в воздухе.

– Он лежал у стола, а кровь вокруг разливалась и разливалась… – Луиза всхлипнула и замолчала.

– Мне очень жаль, – после паузы ответил Томас, усиленно пытаясь найти слова сочувствия, подобающие случаю.

– Да, мне тоже, – отмахнулась Луиза, не обращая внимания на поражённо уставившегося на неё опекуна. – Его убили, – повторила она. – Но вот кто? И зачем? Зачем писать ему считалку? Убийца любил играть в салочки?

Томас откинулся в кресле, с интересом наблюдая за бормочущей девушкой, думая о том, что наливать ей шерри всё-таки было не лучшей идеей. Он и подумать не мог, что она так опьянеет от одного бокала!

– Вот! – Она вдруг крутанулась на каблуках, выдёргивая из сумочки, висящей на поясе, какую-то бумажку. Но не рассчитала свои силы и начала заваливаться на бок, отчаянно размахивая руками в воздухе. Уоррингтон среагировал быстрее, подхватив девушку, усаживая её на диван и осторожно отбирая бокал из рук.

– Вот та считалка, что я нашла у отца в кабинете! – Луиза обиженно смотрела на опекуна, который, казалось, был обеспокоен лишь тем, чтобы устроить её поудобнее.

– Да-да, я обязательно её прочитаю, – рассеянно проговорил тот и сунул записку в карман, размышляя, судя по всему, о чем-то другом. Спустя некоторое время Уоррингтон, словно очнувшись, покосился на внезапно примолкшую подопечную и, усмехнувшись, крикнул слуг. Дверь распахнулась сразу же, и на пороге возник высокий темнокожий мужчина.

– Отнеси мисс Грейсток в её комнату, – Уорингтон кивнул на успевшую задремать девушку и, проследив за ними взглядом, вернулся в кресло.

Оставшись один, Томас откинулся на спинку кресла и устало выдохнул. К своему стыду, он совершенно забыл о том, что леди Грейсток приезжает сегодня. На севере плантаций снова пытались бунтовать рабы, и надсмотрщики умоляли его приехать. К их удивлению, негры слушались хозяина беспрекословно. Что он им говорил, какие слова или угрозы находил для того, чтобы угомонить бунтующих, никто не знал. На встречи с рабами плантатор неизменно отправлялся в одиночку, отвергая все доводы благоразумия, что приводили ему надсмотрщики и управляющий. Вот и сегодня ему хватило часа на то, чтобы выяснить причину недовольства. Она, эта причина, к вечеру должна была быть доставлена в «Магдалену», а утром он собирался показательно наказать подстрекателей.

Девочка, так внезапно появившаяся в его жизни, вызывала легкое раздражение, грозя своим присутствием разрушить устоявшийся порядок в холостяцком доме. Ей непременно понадобится выезжать. Возить её на пикники и званые обеды и устраивать подобные вечера у себя. Как бы ни далёк был Уоррингтон от светской жизни Луизианы, правила он знал и старался им следовать.

Полгода назад письмо Джонатана вызвало лишь улыбку. Ну в самом деле, что может случиться с крепким, полным сил мужчиной средних лет? И его просьба об опекунстве казалась невинным розыгрышем, шуткой. К тому времени, как граф Грейсток покинет этот мир, его дочь не только успеет выйти замуж, но и родит не одного внука. Поэтому Томас легко согласился на просьбу давнего друга из прошлого, которого не видел почти четырнадцать лет, но с которым продолжал поддерживать отношения через дружескую переписку.

Какие повороты, бывает, готовит судьба! Томас хмыкнул и отпил виски. Девочка что-то говорила об убийстве… Сунув руку в карман, Уоррингтон достал смятый листок. Расправив его, он быстро пробежал глазами по неровным строчкам, не замечая, как дрожит бумага. Отставив в сторону бокал, чувствуя, как взмокли внезапно ладони, он тяжело вздохнул и провёл рукой по волосам. Этот почерк он мог бы узнать в темноте, просто видя тонкие линии. Он провёл подле его обладателя несколько лет, и не все они были плохими.

Итак, Джонатана убили. Сомнений не было, Кинг вышел на их след. Хотя что тут искать, они и не прятались. Уж Грейсток-то точно. Наивные, они действительно думали, что сбежав из Бразилии, смогли скрыться… Томас поднялся и щедро плеснул виски в стакан, замирая у тёмного окна. Кинг нашёл их. Обоих, или только Джона? Или ему тоже можно ждать пулю в лоб в любой момент? Нет, Кинг так просто его не убьёт… Зная его, Томас мог прекрасно представить как минимум десять пыток, что продлят ему жизнь, заставляя мучиться. Кинг не простит. Он убил Джона так легко, потому что тот всего лишь сбежал с его плантации. Его он не простит. А значит, следует быть готовым. Как некстати приехала эта девчонка!