Ты бросаешь вызов?

ГЛАВА 34

Мэддокс

Неделя спустя

Мои пальцы барабанили по бедрам, пока я ждал, когда Лила спустится по лестнице. Я ушел от нее час назад, чтобы одеться, и если мы не уйдем через пять минут, то опоздаем на бал.

Я был в смокинге, который подходил для вечернего гала-вечера, на котором мы присутствовали. Это был аукцион и ужин, мои родители были почетными гостями. Мой отец позвонил мне прошлой ночью и потребовал, чтобы я присутствовал. Я сказал ему, чтобы он отвалил, и повесил трубку, абсолютно не собираясь присутствовать на гала-концерте. Мне было наплевать, было ли это важно для него или что мне было уместно быть там, чтобы показать свое лицо и поддержать своих родителей.

Меня убедила Лила.

Гала-концерт проходил в Калифорнии, и она хотела посетить пляж. Лила сказала, что это отличная возможность немного отдохнуть после такого долгого семестра, и я не мог ей отказать. Я никогда не мог отказать ей ни в чем.

Итак, мы сели на самолет. Сегодня вечером мы пойдем на вечеринку, а завтра я собирался научить ее серфингу.

Звук каблуков, цокающих по твердому дереву, привлек мое внимание к лестнице. В поле зрения появилась Лила, и у меня перехватило дыхание.

Зхватило дух.

Она осторожно спускалась по лестнице, шелковистое черное платье с открытыми плечами облегало ее стройные изгибы и развевалось вокруг ее ног, украшенных блестящими серебряными каблуками. Оно было простым и элегантным, с высоким разрезом до бедра. Ее кремовое бедро было видно сквозь щель, когда она шла ко мне с серебряным клатчем в руке.

Ее волосы были собраны на голове в пучок, и несколько вьющихся прядей черных волос развевали ее щеки. Ее ожерелье-ловец снов висело между впадиной ее грудей, а улыбка на ее лице заставила мои колени подкоситься.

Она сделала медленное вращение.

— Итак, как я выгляжу?

Ее пухлые красные губы заставили мой член упереться в черные брюки, и я подавил стон.

— Красиво, — пробормотал я.

Лила поджала губы, надувшись.

— Просто красиво?

Я сделал шаг к ней, не в силах остановиться.

— Великолепно. Шикарно. Изысканно. Оглушительно. Прекрасно. Ангельски. Захватывающий дух. Восхитительно. Элегантно. Чарующе. Заманчиво. Небесные Ангелы поклонятся тебе, потому что они не могут конкурировать. Ты. Блядь. Изысканная.

Ее губы приоткрылись, дыхание сбилось, и она моргнула, глядя на меня из-под длинных густых ресниц, что должно было выглядеть неестественно, но все в Лиле было естественным.

— Ты дважды сказал «изысканно», — выдохнула она.

Мои пальцы скользнули по ее голым рукам. Ее кожа покрылась мурашками, а небольшое тело пробежала дрожь.

— Потому что ты в два раза изысканнее, — признался я хриплым хрипом.

Мое тело горело от ощущения, которое я слишком хорошо знал, и мои штаны сжались вокруг паха, когда мой член стал твердым в ее присутствии. Мне даже не нужно было прикасаться к ней, а у меня уже сочилась сперма на кончике.

Это была похоть, сказал я себе.

Но раньше я страстно желал других женщин, и что бы я ни чувствовал к Лиле, это не было близко к похоти.

И я ненавидел себя за то, что так себя чувствовал.

Так же, как я ненавидел себя в то утро, неделю назад. Я проснулся в пустой постели, но все еще чувствовала присутствие Лилы рядом со мной. Это был сон; хотя это казалось таким реальным, таким ярким.

И мои боксеры были липкими после моего освобождения. Я не мог вспомнить, когда в последний раз мне снился влажный сон и я обливался спермой посреди ночи, как возбужденный подросток, но Лила… черт, она вторглась даже в мои сны своим сладким голосом и греховными прикосновениями.

Я мечтал трахнуть ее… мою лучшую подругу. Ту самую подругу, с которой я произносил бесчисленные мизинчиковые клятвы.

Друзья?

Друзья.

Я разрушил невинность наших отношений — сладость нашей дружбы. Я превратил это во что-то… грязное, и оно больше не было чистым и не осталось незатронутым моими запретными желаниями. Это моя вина, которую я должен нести всю оставшуюся жизнь.

Она не знала…

Милая Лила, я облажался.

Ее губы скривились.

— Такой сладкий язык. Я почти завидую всем девушкам, которым ты говорил такие вещи.

Мое сердце сжалось от ее слов.

— Твоя ревность не нужна, потому что я никогда не называл женщину такими словами.

Никто никогда не мог сравниться с Лилой с тех пор, как она вошла в мою жизнь. Ни одна другая женщина никогда не была… красивой или изысканной.

Ее глаза расширились, прежде чем она быстро попыталась скрыть свое удивление.

— Лжец.

Я взял ее за локоть, отводя от лестницы.

— Я не лгу.

Лила пробормотала что-то неисправимое себе под нос, прежде чем закатить глаза. Мы вышли из пляжного домика, который принадлежал мне — ну, моим родителям. У нас был смотритель, который убирался и охранял дом, пока нас не было. Мы с родителями проводили здесь много времени, когда я был моложе, ребенком.

До того, как все изменилось, и я стал чужим в своем проклятом доме и для своих родителей.

На улице нас ждал лимузин. Лила издала хриплый смешок.

— Серьезно, лимузин?

Я нерешительно пожал плечами.

— Хозяин сегодняшнего гала организовал это. Судя по всему, он отправил лимузин всем своим гостям.

Ее глаза прищурились, а улыбка стала шире.

— Проклятие. Я не знаю, что значит быть таким богатым. Прости меня за то, что я скромный крестьянин.

Мы забрались в лимузин, и водитель выехал с парковки и помчался по знакомому мне району. Поездка на гала-концерт была короткой, и мы опоздали всего на пятнадцать минут из-за пробок.

Мы вошли в бальный зал, и все взгляды обратились на нас. Пальцы Лилы сжались вокруг моего локтя, крепко сжав меня, как будто от этого зависела ее жизнь. Держу тебя.

Я встретил взгляд отца жестким взглядом, и он приветственно дернул подбородком в мою сторону. Мама улыбнулась, хоть и натянуто. Возможно, тоже фальшивка, но я уже не знал, так как меня уже давно не заботило, настоящее это или фальшивое.

В тот момент, когда мы спускались по лестнице, я был окружен. Я был сыном Брэда Коултера — престижным, важным и уважаемым человеком.

Ночь закончилась, так и не начавшись. Мой галстук-бабочка вдруг почувствовал, что он ограничивает поток воздуха, а кожа зудит. Именно поэтому я не хотел идти на этот вечер, потому что все говорили только о том, когда я приму компанию отца, спрашивали о будущем. Он построил империю, а я был единственным наследником.

Ко мне подходили бизнесмены направо и налево. Они ссмеялись, и мы выпили вместе, выглядя настолько вежливым, насколько я мог быть.

Я ненавидел это.

Лила оставалась рядом со мной, пока жены не утащили ее. Я не сводил с нее глаз, наблюдая за каждым ее движением. Она не знала этих людей, и я знал, что это было за пределами ее зоны комфорта.

Но она была здесь ради меня.

Моя пара на сегодня, мой друг и мой союзник.

Заиграла медленная песня, и пары пошли на танцпол. Это был мой шанс. Я кивнул джентльменам и быстро убежал, направляясь к Лиле. Ее голова дернулась, как будто мы были связаны невидимой нитью, и она почувствовала, как я приближаюсь к ней.

Ее карие глаза просветлели, а легкая улыбка с облегчением скривила губы.

— Мэддокс. — Мое имя сорвалось с ее губ, и моя грудь сжалась.

— Извините, дамы. Могу я украсть свою девушку на танец? — спросил я, протягивая Лиле руку. Она хихикнула, взяла меня за руку, и я увел ее.

— Мой спаситель, — прошептала она, когда мы присоединились к другим парам на танцполе.

— Я думал, тебе не нужен ни спаситель, ни защитник.

Ее глаза сузились, и она ущипнула меня за бицепс. Я проглотил свой смех.

— Забудь, что я это сказала. Я беру это обратно, — проворчала она.

Прекрасная Лила, милая Лила.

Мои руки опустились на ее бедра, а ее руки обвили мою шею сзади. В ту секунду, когда ее мягкая кожа коснулась моей, я понял, какая это была ошибка.

Мы были слишком близко, после того, как я пытался увеличить дистанцию между нами.

Ее тело прижалось к моему, и мои пальцы дразнили верхний изгиб ее задницы, прежде чем я снова сжал ее бедра. Она покачивалась под музыку, и мы медленно начинали танцевать.

Это было плохим решением, и мой член был зол на меня.

Ее щеки раскраснелись, и мне захотелось спросить ее, о чем она думает.

Было ли это так же запрещено, как и мои собственные мысли?

Совпали ли ее желания с моими?

Я покачал головой, пытаясь очистить свой разум.

— В чем дело? — спросила Лила нежным голосом. Она склонила голову набок, и ее глаза загорелись любопытством.

Мои глаза пробежались по бальному залу, и мой взгляд остановился на моем отце. Он смотрел, как мы танцуем, с непроницаемым выражением на его жестком лице.

Гнев, словно кислота, разлился по моим венам от того, что мы оказались в одной комнате. Черт, я не хотел, чтобы он был рядом с моей Лилой.

Я наклонил голову, коснувшись носом кончика ее уха, и прошептал:

— Давай уйдем отсюда.