Ты будешь моей и точка

29 глава

Костя

За окном серый дождь, барабанит по стёклам, сводит с ума. А я который день не нахожу себе места. Она пропала. Словно капля потерялась в море воды. Где её искать, я не знаю.

Взял автомобиль Андрюхи и катаюсь по городу, в надежде, что всё-таки увижу знакомый силуэт. Но бесполезно. Можно, конечно подождать, пока она сама появится, но я умру. Я не смогу так долго. Мне нужно с ней поговорить. Но где её искать, как дозвониться на выключенный телефон? Не представляю.

Пока стою на перекрёстке, по салону раздаётся вибрация. Звонит Андрей:

– Привет, дружище. Как успехи?

Нахмурившись, с грустью отвечаю:

– Никак. Как сквозь землю провалилась.

– Приезжай ко мне. Вместе подумаем, где её искать. Мне тоже нужна твоя помощь.

– Моя?

– Твоя-твоя. Девушка пропала. Ну я тебе рассказывал. Сбежала утром и даже «спасибо» не сказала.

– А-а-а-а, так ты решил всё-таки её искать?

– Приезжай. Это не телефонный разговор.

Андрей сбрасывает звонок, а у меня в голове возникает только одна мысль: дружище-то влюбился. Что же там за девица такая была? Интересно-интересно.

Завожу мотор и мчусь к другу на всех парах.

Подъехав к дому, поднимаюсь к другу, и мы сразу уходим в спальню за ноутбук.

– Давай составим примерный фоторобот. Может, её кто-то узнает.

Андрей задумчиво потирает подбородок двумя пальцами, упираясь локтем в стол, а другой рукой водит мышкой, пытаясь, похоже, вспомнить, как выглядела та девушка.

– Андрюх, а ты чего вдруг решил её искать? Столько времени сидел ровно на месте. А сейчас что случилось?

– Не знаю. Меня не отпускает ситуация. Я же ничего плохого не сделал. А она сбежала. — всё также задумчиво произносит он, не отрывая хмурого взгляда от экрана ноутбука.

А спустя минут двадцать, он предложил мне позвонить Людмиле Викторовне. Может, она всё же знает, где её дочь.

Он диктует номер, я набираю её, идут гудки, да так долго, что уже не было надежды на то, что она ответит. Но она вдруг берёт трубку:

– Да, я вас слушаю.

– Людмила Викторовна, здравствуйте. Скажите, а Лера вернулась?

В трубке повисло неловкое молчание.

А потом она вдруг произнесла то, чего я больше всего хотел услышать:

– Здравствуйте, Костя. Нет. Домой моя дочь не вернулась. Но...я знаю, где она.

Внутри меня вдруг загорелся огонёк надежды, что я найду её, увижу, и мы сможем поговорить. Из мыслей вырывает голос на том конце провода:

– Костя-я-я-я, ты здесь?

– Да, Людмила Викторовна. Я вас слушаю.

– Тебе ещё нужна моя дочь?

– Конечно, нужна. Странный вопрос. Я... поэтому вас и набрал.

– Тогда я пришлю тебе адрес смской.

– Хорошо. Я жду.

И буквально через две минуты на мой телефон приходит СМС с адресом, где предположительно может находиться моя потеряшка.

Я быстро встаю и, полный энтузиазма, говорю другу:

– Андрюх, прости. Знаю, тебе тоже нужна помощь. Но мне сейчас нужно съездить и проверить адрес. Вдруг она там. Сам знаешь, как давно я хотел это сделать.

– Да без проблем. Потом так потом. Удачи тебе, друг.

Он встаёт из-за стола, подходит, мы обнимаемся, похлопывая друг друга по спине, пожимаем руку друг другу, и я ухожу. Он закрывает за мной дверь, а я быстро залетаю в автомобиль и еду по нужному мне адресу. Только бы она была там!

Вбив адрес в навигатор, я просмотрел весь маршрут до того конкретного места, где она должна меня быть. И меня пугает тот факт, что местность находится где-то в лесу. Сердце начинает учащённо биться. Только бы она была там в безопасности. Чёрт, ну о чём я думаю? Эх, Костя-Костя, ехать нужно, а не паниковать. Ей там, наверное, очень плохо. Не зря же сбежала. Бедная моя девочка. Завожу мотор и давлю по газам.

На середине пути я оказался за городом. Передо мной простираются леса, которые окружают проезжую часть. На улице начинает темнеть. И навигатор показывает, что мне осталось немного до пункта назначения. Спустя примерно полчаса я останавливаю автомобиль и выхожу, чтобы сходить в лес, сделать свои дела. И вдруг я слышу, как по всему лесу эхом раздаётся голосок. Сначала испугался, но он стал раздаваться вновь и вновь, и я решил пойти на этот голос. А потом голос прекратился, и я случайно заметил вдали девушку, сидящую на упавшем дереве. И быстро, но осторожно направляюсь к ней. Может, она кричала и ей нужна какая-то помощь. Но подходя ближе, узнаю в ней Леру. Сердце быстро стучит от волнения. Наконец-то, наконец-то я её нашёл. Сидит, щёки румяные, глазки заплаканные, в чёрном пальто, шарфиком тёмно-синим смахивает слёзы, бегущие по румяным щекам. Ладошки складывает вместе и дышит на них, растирая друг о друга. Вся сжалась. И я не выдерживаю, бегу и кричу:

– Ле-е-ера-а-а...

Она замечает меня и сразу спрыгивает с дерева. Собирается убежать, но я успеваю схватить её за локоть.

– Лера, стой!

Разворачиваю её к себе и осматриваю, чтобы понять всё ли с ней в порядке. Но она отворачивается и смотрит куда угодно, но не на меня.

– Лера, посмотри на меня.

– Не могу.

– Почему?

Отпускаю её, и она отворачивается и, закрыв лицо ладонями, начинает всхлипывать и сквозь слёзы выдаёт:

– Мне стыдно.

Впадаю в ступор и уточняю:

– За что? Ты ничего не сделала.

И здесь она поворачивается ко мне, и у неё начинается словесный поток:

– Понимаешь...все эти годы...я верила...я верила, что у меня самый лучший папа. — и опять срывается на плач. Я вижу, как ей трудно даётся сказать мне то, что она хочет. – А пару дней назад...эти очки слетели. Мне очень стыдно...стыдно, что я тебе не поверила. Получается, что я предала наши отношения, нашу любовь. — вновь зажмуривается и утыкается носиком в рукав пальто, и опять истерика, затем немного успокоившись, открывает глаза, и сквозь слёзы продолжает, – Я потеряла шесть лет...шесть лет своей жизни я могла жить совсем по-другому. Понимаешь? — опять срывается на плачь.

Хочу подойти её обнять, чтобы хоть немного успокоить, но она выставляет ладони вперёд и выкрикивает:

– Стой! Я ещё не закончила. — набрав, в лёгкие воздуха, на выдохе она продолжает свою речь, – Я хотела быть с тобой. А он? А что сделал он? Я как дура, верила его утешениям, что ты недостоин меня...а теперь получается, что это я...я недостойна тебя. — бьёт ладошкой по груди, – Понимаешь? Я тебя не заслуживаю.

– Лер, — перебиваю её на полуслове, – мне плевать. — пытаюсь сказать самые нужные на свете слова самой любимой девушке на свете, но ком в горле не даёт этого сделать как следует, – Мне плевать, кто и что сделал. Для самое важное, что ты, знаешь правду. Ты знаешь, что я был...и остаюсь верным тебе. Я так и не смог никого полюбить за эти годы...я всегда мечтал о тебе...и неважно...будешь ты моей или нет. Да, возможно, я в твоих глазах был бабником, но это была всего лишь видимость. Я хотел, чтобы ты ревновала. Да, девушки были у меня, не спорю. Но люблю я тебя. Я очень тебя люблю.

Мы оба застываем, глядя друг другу в глаза, после сказанных мной слов, словно пытаясь понять сказанное, и что дальше с этим делать.

И Лера вдруг прерывает тишину:

– И ты меня простишь за то, что я тебе не поверила?

И на моих губах появляется лёгкая улыбка:

– Лер, ну ты чего? Ты не верила, потому что не знала. Тебе внушили это. С нами были рядом те, кому были не выгодны наши чувства. Мне не за что на тебя обижаться. Клянусь.

Мы медленно подходим друг к другу, и, она трясущимися от холода руками, обнимает меня за талию, а я заключаю её в свои объятия, утыкаясь носом в её каштановые волосы, закрываю глаза и внутри становится так спокойно и легко, словно мы только что развязали все узелки и освободились от оков.

– Кость?

– МММ?

– Я тебя очень люблю! — шопотом произносит она.

Отстраняюсь от неё, беру в руки её лицо и произношу тихо:

– Я тоже тебя люблю, моя маленькая. — наклоняюсь и нежно касаюсь её губ поцелуем. Она прижимается ко мне плотнее, а мне кричать хочется на весь лес: Она моя!

Я отстраняюсь и беру её за руку:

– Эй, ты чего?

– Ты замёрзла. Едем домой. — за руку вывожу её из леса, в котором скоро ничего не будет видно, совершенно!

Впервые в жизни, именно сегодня, я буду спать дома не один. В свою холостяцкую берлогу я приведу ту самую, которая уже давно должна была там быть хозяйкой.

Мы вышли из леса, я помог ей подняться на дорогу, посадил в автомобиль и следом за ней тоже сел в авто.

Включил печку максимально, достал термос с горячим чаем. И налил ей.

– Держи. — подаю ей кружку, чтобы она наконец-то согрелась горячим чаем. – У меня где-то есть бутерброды. Сейчас я тебя накормлю.

– Кость, может, тогда домой? — она останавливает меня одной простой фразой, такой естественной, но такой уютной «домой», словно мы сто лет вместе. И по моей щеке скатывается слеза.

– Обязательно поедем домой. Но сначала поёшь. Ты уставшая, замёрзла, заплаканная вся, вон как глаза и нос опухли.

– Хорошо. Я доем, и мы поедем.

Она дарит мне свою улыбку, а я уже как пацан растёкся лужицей на сиденье. Касаюсь рукой её щеки и, чуть поддавшись вперёд, снова её целую. Она расцветает от поцелуя прямо на моих глазах.

А потом я долго сижу и наблюдаю с улыбкой Каширского кота, как она доедает бутерброды и допивает чай. Даже не верится, мне не верится, что всё это происходит здесь, со мной, по-настоящему.

На улице уже совсем стемнело. По стёклам начинают биться капли дождя. Я завожу мотор, и мы срываемся с места.

Пока едем, я набираю друга:

– Андрюх, всё...я нашёл свою пропажу.

– Ну наконец-то. Всё хорошо? Помирились?

– Помирились. Ей теперь от меня никуда не деться.

– Ну что же, я рад за вас.

– Давай, брат, до завтра.

– До завтра.

Сбрасываю звонок и мчусь на полной скорости домой, в город. Мы оба устали. Пора и отдохнуть.

Добравшись домой, мы быстро покидаем салон автомобиля и забегаем в подъезд, укрываясь от порывов дождя и ветра. Поднимаемся на лифте на пятый этаж. И только на пороге своей квартиры я отпускаю её руку, чтобы помочь снять пальто и ботинки.

Освободившись от уличной одежды, провожаю её в гостиную, раскладываю диван, застилаю его пледом и бросаю подушки, помогаю ей устроиться на нём и кутаю в плед, чтобы согрелась. А сам бегу на кухню, чтобы приготовить нам ужин. И пока она листает каналы на ТВ, я несусь с подносом, полным всякой-разной еды.

– О-го-го, куда столько? — заявляет она.

– Ты, наверное, забыла, что тебе нужно есть за двоих.

– Кость, я хотела кое-что сказать.

– Давай потом. Поедим, посмотрим кино...вместе и спать.

– Хорошо. Как скажешь. Просто хотела сказать о малыше, — она отводит взгляд печально.

– Лер, мне неважно, чей он. Главное, что он твой. Остальное неважно. Ведь, как говорят, отец не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал.

– Да...ты, пожалуй, прав.

– Так что, давай есть и смотреть фильм. Может, быстрее согреемся.

Она поджала губы и кивнула. А вскоре, опустошив поднос с едой, мы незаметно засыпаем в объятиях друг друга. Впервые в жизни мне не хочется, чтобы утро наступало.