Раунд 2. Ты будешь моим

Глава 2. Счастье – это он

В моей жизни был один-единственный мужчина, с которым я проводила целые ночи. Я любила ощущать рядом его тело, пока мы спали. Мне нравилось, как пахли простыни – его и моим запахом, и то, как его плечи служили моей любимой подушкой, хотя были чертовски жесткими, и я не могла сама понять, почему я так люблю спать на них. Я любила эти ночи, когда его рука обвивала мою талию, любила запах и тепло его тела, особенно любила, когда он наклонял голову, чтобы уткнуться носом в мою шею, а я зарывалась лицом в его волосы.

Проблема в том, что его сторона кровати, кажется, была оборудована катапультирующим механизмом, который поднимает его ровно в десять утра, а на моей стороне такого механизма не наблюдалось.

И в то утро я чувствовала себя совершенно обессиленной, а его уже вовсе не было в комнате.

Удивительно, но даже воздух в комнате совершенно иной, когда его нет рядом. Реми буквально заряжает все вокруг себя энергией, будто само пространство медленно, мощно вибрирует, приводя меня в состояние эйфории и одновременно заставляя чувствовать себя в полной безопасности.

Да, похоже, я действительно влюблена в него по уши.

Всего полгода назад я мечтала лишь о сексе на одну ночь – просто чтобы немного развлечься после того, как многие годы посвятила своей спортивной карьере, оборвавшейся так внезапно и горько. И вместо этого… я получила ЕГО.

Непредсказуемый, приводящий в бешенство, потрясающе сексуальный мужчина, которого жаждали заполучить все… кроме меня. Но в конце концов я не только возжелала его, но и влюбилась без памяти. И вот теперь любовь всей моей жизни доставляет мне ощущения, сравнимые с самыми крутыми и захватывающими дух американскими горками, на которых я когда-либо каталась в своей жизни.

Я села на кровати, прикрыв рукой глаза от струящегося из окон солнечного света, и немного помечтала о том, чтобы почувствовать себя «окрыленной», как, похоже, каждое утро чувствует себя Реми, словно у него в венах текут Red Bull и Monster вместе взятые. Мы и эту ночь с ним почти не спали, занимались любовью, а он уже на ногах – бодр и свеж и полностью готов мчаться дальше, неважно, на тренировку или на самолет. Вот, даже его чемодан уже упакован и стоит у двери, собранный к следующему туру, а мне еще нужно окончательно проснуться и начать складывать вещи.

Щурясь от яркого света, я вылезла из кровати и направилась к небольшому шкафу, чтобы найти какую-нибудь одежду, когда заметила свое письмо на его тумбочке рядом с айфоном, который Реми редко включал, разве только для прослушивания музыки. Ужасные воспоминания нахлынули на меня при виде этого письма, и я едва смогла подавить дикое искушение схватить его, разорвать и смыть обрывки в унитаз.

Единственное, что меня остановило, это мысль, что Ремингтон жутко разозлится. Он чрезвычайно дорожил этим дурацким письмом, которое я написала ему перед своим отъездом, а вернее – позорным бегством.

Просто в том письме я сказала то, что никто и никогда не говорил ему прежде.

Я написала, что люблю его. Да, именно так: «Я люблю тебя».

Мои ноги задрожали и подогнулись… я зажмурилась и попыталась успокоиться. Я сказала себе – да, я не идеальна. Меня никто никогда этому не учил. Я никогда не мечтала о любви, о том, чтобы стать кому-то нужной… все, чего я хотела – это победа на Олимпийских играх и… самые крутые кроссовки.

Я не думала о взъерошенных черных волосах и голубых глазах. Но я пытаюсь учиться. Учиться быть женщиной, достойной такого мужчины. И я хочу доказать Реми, что заслуживаю его, и сделаю все, чтобы он смог вернуть себе то, что потерял из-за меня. Если кто-то в этом мире и заслуживает быть чемпионом – так это именно он.

– Да он просто котенок, расслабься, – услышала я его хрипловатый, уверенный голос за дверью спальни.

Забавно, как реагировало мое тело на слова Ремингтона. «Мой котенок», я нервно захихикала: «котенок, киска», так он называет мою… «киску» – и мышцы внутри меня в то же мгновение сжались в сладкой истоме… «котенок»…

Улыбаясь собственным мыслям, я порылась в шкафу, а потом направилась к его чемодану. Я знала, что ему нравится, когда я надеваю его вещи. Возможно, это давало ему понять, что я его собственность, а мне безумно нравилось потворствовать его альфа-притязаниям. Когда глаза его были голубыми, он был просто собственником, но в своей «черной» ипостаси он чувствовал себя властелином мира.

Мне нравилось, когда он начинал бормотать все эти «ты моя», и восторги по поводу того, что я надеваю его вещи.

Так почему бы нам обоим не порадовать друг друга сегодня утром? Я взяла его боксерский халат и надела его, затем поспешила в ванную, почистила зубы и умылась, завязала волосы в конский хвост и направилась в гостиную.

Я услышала его смех, скорее даже тихий смешок в ответ на что-то сказанное Питом, завернула за угол, и мое тело тут же отреагировало на него, как и всегда, при виде этого невероятного мужчины.

О, мой бог!

Я никак не могу привыкнуть к тому, что он делает со мной. Я даже не могла объяснить все это невероятное сочетание дрожи, трепета и волнения внутри меня, но это и в самом деле было просто нелепо.

– Он старается вызнать всю твою подноготную, парень, и я не вижу в этом ничего смешного, – услышала я встревоженный голос Пита. – Его шпионы рыскали по всем гостиницам вокруг, чтобы узнать, где мы собираемся остановиться в будущем.

– Просто расслабься и следи за ним, Пит, – спокойно произнес Ремингтон, а я застыла на мгновение, забыв о том, что нужно дышать, и продолжала любоваться моим голубоглазым львом.

Он сидел вполоборота ко мне. Черные волосы были, как всегда, взлохмачены. Татуировки в виде кельтских узоров, обвивавших его руки, чуть шевелились, когда он, поигрывая мускулами, потягивал свой электролитический напиток. Я любовалась его великолепным загорелым торсом. Спортивные штаны на завязках низко сидели на его узких бедрах, приоткрывая кончик его татуировки в виде звезды на животе. Он выглядел таким сексуальным, сильным, энергичным и таким магнетически притягательным, что руки сами тянулись его обнять.

– Брук, доброе утро! – Диана Вернер, его шеф-повар и диетолог, приветливо кивнула мне из кухни.

Двигаясь мягко, почти лениво, Ремингтон повернулся и медленно, очень медленно поднялся. Блестящие голубые глаза так же медленно скользнули по всему моему телу, с явным одобрением встречая меня в этом красном одеянии, которое доставало мне почти до лодыжек, и собственнический блеск, искрящийся в его взгляде, сказал мне, что я не ошиблась в своих предположениях, и каждая частичка моего женского естества тут же напряглась от желания.

– Привет, мисс Рип, – со смешинкой в карих глазах приветствовал меня Пит.

Я улыбнулась. Потому что я не только хочу носить одежду моего Рипа, я хочу, чтобы он попросил меня носить его имя, даже если я однажды сказала своему лучшему другу, что никогда, никогда не выйду замуж, потому что моя карьера всегда будет на первом месте. Дуреха!

– Привет, Пит и Диана, – сказала я сонным голосом, не отрывая взгляда от Ремингтона и даже не пытаясь успокоить отчаянно колотящееся сердце.

Будет ли оно когда-нибудь ровно биться, когда он рядом? Я смотрела на него этим утром, как и каждое утро в течение последних нескольких месяцев, и говорила себе, что я не сплю и он не плод моей фантазии, он реальный. Он – моя настоящая любовь.

Он спас мою сестру из грязных лап человека, имя которого мне даже неприятно произносить. Ремингтон, не колеблясь ни минуты, проиграл финальный бой прошлого сезона в обмен на ее свободу. И при этом не рассказал мне ничего. Он потерял свой титул, огромную сумму денег и даже рисковал расстаться с жизнью, чтобы спасти мою сестру Нору.

Но тогда я и не подозревала, что все это ради меня.

Все, что я знала – что он внезапно отказался от победы на прошлогоднем чемпионате. Он потерял все. Дал себя избить до полусмерти. Он падал и вставал, но не сопротивлялся и вновь давал себя избивать, но при этом как будто насмехался и плевать хотел на Скорпиона.

Я смотрела на это ужасное зрелище, и мне хотелось умереть.

Мой непобедимый боец, всегда энергичный, упорный, готовый драться до конца и всегда побеждающий любого противника, буквально отказался от борьбы. Мне казалось, он хотел наказать меня за что-то.

Бог мой, как же я была не права!

Он не наказывал меня – он спасал мою сестру ради меня, жертвуя всем.

Если бы он не вернулся в мой родной город Сиэтл с Норой, доставив ее домой в целости и сохранности, я бы совершила самую большую ошибку в своей жизни и расплачивалась бы за нее до конца дней своих.

Я бы прожила остаток своих дней без любви, без улыбки и, что хуже всего, без Реми. Чего, собственно, и заслуживала.

Пока я боролась с тяжелейшими угрызениями совести, вызванными этими воспоминаниями, на его щеках появились ямочки, и если несколько мгновений назад я думала, что счастлива, то с той лавиной счастья, которая на меня обрушилась в эту секунду, уже ничто не могло сравниться.

– Эй, привет, – прошептала я.

– Значит, моя маленькая зажигалка неплохо себя чувствует, – произнес он с дьявольским блеском в глазах.

– Но не так хорошо, как ты.

Он расхохотался, а Пит смущенно и довольно многозначительно покашлял.

– Эй, ребята, я вроде как все еще здесь, да и Диана тоже.

Я попыталась скрыть улыбку, и хотя Ремингтон улыбаться не перестал, выражение его лица смягчилось и в глазах вместо дьявольского желания появилась смешинка. Внезапно он заставил меня смутиться. Я вела себя как девственница, ей-богу. Как будто вчера вечером это не он раздевал меня, а сегодня утром не я безо всяких колебаний надела на голое тело то, что принадлежит ему.

Все еще усмехаясь и используя свои ямочки на щеках как смертельное оружие против меня, он направился ко мне.

Вся дрожа и медленно тая, я не без усилий шагнула ему навстречу, но тут же едва сдержала вскрик, когда он протянул руку и, зацепив пальцем за пояс моего халата, притянул меня к себе, преодолевая последние сантиметры, что нас разделяли.

– Иди ко мне, – промурлыкал он голосом сытого льва.

Он наклонил голову и поцеловал меня за ушком, а потом положил горячую широкую ладонь мне на спину, поглаживая вышитые буквы «РИП» на алом шелке, словно напоминая мне о том, что это его накидка. Я едва не задохнулась, когда он ниже наклонил голову и сделал долгий, глубокий вдох, вбирая в себя мой запах. Черт, да он опять едва не убил меня, заставляя сжиматься мышцы между ног в сладком желании.

– Ремингтон, ты меня вообще слышишь? – с досадой спросил Пит.

– Доброе утро, Брук Думас, – прорычал мне на ухо Ремингтон низким, глубоким голосом, тем самым, которым он обычно шепчет мое имя, когда мы трахаемся.

Он слегка прихватил мое ухо мягкими теплыми губами, и мои внутренности тут же сжались в ответ, а колени подогнулись – моя обычная реакция на то, что он делает со мной. Пит повторил свои слова, и я попыталась отклониться и сделать шаг назад, но Ремингтон не позволил.

Он ногой отодвинул стул и упал на него, увлекая меня за собой. Потом передвинул меня на правое бедро и потянулся, чтобы взять со стола свой спортивный напиток. А затем посмотрел на Пита и тихо, но твердо сказал:

– Удвой число наших людей, и следите за ним и его гориллами хорошенько.

Его пальцы скользили по моей спине, пока он опустошал бутылку, а Пит между тем в полном замешательстве качал головой.

– Рем… послушай, этот гребаный ублюдок отчаянно шельмовал, чтобы победить, и он прекрасно знает, что на этот раз ему не выиграть, пока ты бьешься в этом сезоне. Сейчас он шпионит за нами и постарается сделать все возможное, чтобы убрать тебя с дистанции и в этом году. Он попытается задурить тебе голову. Спровоцировать тебя на какое-нибудь очередное дерьмо!

Я почти не вникала в их разговор, но что бы они ни имели в виду, идея «спровоцировать» Ремингтона была не очень хорошей. Дело в том, что Рем невероятно вспыльчив. Он несговорчив, настойчив и упрям, но главное, у него биполярное расстройство психики, и уж точно не стоит будить его темную сторону, если, конечно, вы не готовы иметь дело с более чем двумя сотнями фунтов неконтролируемого безрассудства.

И хотя я люблю его все эти сумасбродные двести фунтов, сейчас мне кажется, что Рипу стоило бы прислушаться к предостережениям.

Вместо того чтобы ответить на взволнованную тираду своего помощника, он повернулся ко мне и запустил пальцы в мои волосы на затылке.

– Хочешь позавтракать? – спросил он меня.

Чтобы не смущать Пита еще больше, я наклонилась и, понизив голос до едва слышного шепота, спросила:

– Ты имеешь в виду, в дополнение к тому, который состоялся в постели?

Он шутливо ущипнул меня за нос и тоже наклонился к моему уху.

– Сегодня меня оторвали от тебя важные дела.

– Вообще-то сегодня утром я совсем не голодна, но чувствую себя странно, как будто у меня похмелье.

– Похмелье от чего? От меня? – спросил он и отодвинулся, в его глазах плясали лукавые огоньки.

Я смотрела на его улыбающийся рот, такой красивый, просто идеальный. И в постели он использовал его идеально. И каждое произнесенное им ночью слово было идеальным для меня. Сексуальный дьявол. Конечно, он вызывал у меня такое похмелье, которого я никогда до него не знала.

– Послушай, – решительно прервал наше воркование Пит, – я бы меньше беспокоился о том, что эта скотина собирается делать, если бы он не знал про твой криптонит. – Пит кивнул в мою сторону.

– Да он не посмеет даже близко подойти. Я сломаю его первым. – Реми сказал это с такой спокойной убежденностью, что у меня по спине и рукам пробежали мурашки и даже слегка затошнило.

Финальный бой прошлого сезона – мой самый страшный кошмар.

– И все же я допускаю, что Скорпион уже подобрал ключик к твоему слабому месту, – продолжал настаивать Пит. – Возможно, он нашел способ, как тебя достать, вывести из себя и заставить вновь сорваться.

Ремингтон бросил на Пита предостерегающий взгляд, затем снова повернулся ко мне, схватил меня за волосы и закинул мне голову назад, пристально вглядываясь в лицо, – он прекрасно знал, что я не могла выносить даже имя этого человека и тем более – слушать, как они говорят о нем.

Черный Скорпион – это мой личный Волан-де-Морт. Этот мерзавец заставил страдать мою сестру, а потом и меня. Но что хуже всего, он причинил боль Ремингтону. В той злосчастной финальной встрече прошлого сезона. Он причинил ему много боли, и все из-за меня. Как бы я хотела убить этого ублюдка.

– Он обязательно будет дразнить тебя, издеваться над тобой… – продолжал вещать Пит зловещим голосом.

Реми несколько мгновений продолжал молча наблюдать за выражением моего лица, его обнаженная грудь начала быстрее подниматься и опускаться в такт его дыханию, а загорелая сильная шея чуть сильнее напряглась, и когда он снова обратил свое внимание на Пита, его голос прозвучал более мрачно.

– Пит, он даже еще не начал свою игру, а ты уже теряешь голову, – сказал он.

– Потому что я единственный, кто может все исправить, когда ты сорвешься. – Пит пригладил рукой свой черный галстук. – Этот сезон может обернуться для нас многими неприятностями. Но мы все хотим, чтобы ты был сильным и подготовленным, парень. А теперь надо ехать в аэропорт, мы должны выйти максимум через полчаса, но предупреждаю, бои в Фениксе могут оказаться не таким спокойным этапом, как мы ожидали.

– Я буду держать себя в руках. Просто удвойте число наших шпионов, – уже совершенно серьезно сказал Ремингтон, затем одним глотком допил свой напиток и отставил пустую бутылку в сторону.

– Ладно, дай мне немного времени, сейчас я позвоню кому надо.

Я молча смотрела, как Пит направляется в кухню и на ходу набирает какой-то номер на своем мобильнике.

Теперь все внимание Ремингтона было снова направлено на меня, он опять улыбнулся, его голос стал глубже и приобрел воркующие нотки.

– Ты проспала, – пробормотал он, обхватывая мое лицо ладонями. – Измотал я тебя прошлой ночью, да?

В его голосе смешались желание и нежность. Я кивнула, чувствуя, как внутри меня снова все оттаивает.

– Да, и я слышала, что это свойственно всем богам секса, – поддразнила его я.

Он тихо засмеялся и погладил меня по губам большим пальцем.

– Именно. Так ты готова ехать?

Я прикусила его большой палец, улыбнулась и снова покивала.

– Я так скучала по тебе в постели сегодня утром, – прошептала я.

– Боже, я тоже. Это недопустимо! Я должен быть первым, кого эти прекрасные глаза видят каждое утро.

Он прижал меня к себе, зарылся лицом в волосы, меня окутала волна его запаха, и все напряжение, сковавшее меня при упоминании имени «Скорпион», и тошнота куда-то исчезли без остатка. Я уткнулась носом ему в грудь и вдыхала аромат его тела так же, как и он вдыхал мой, и мир замер вокруг, больше ничто для нас не имело значения. Ничто, кроме него, его рук, сомкнутых вокруг меня, и моих рук, обвивших его шею. Думаю, где-то в глубине души он все еще не мог поверить, что я с ним, здесь, в его объятиях, потому что он сжал меня так сильно, что я едва могла дышать, но, кажется, мне это было и не нужно. Я была так взволнована его близостью, ощущением его сильных рук, держащих меня так крепко, хотя всего два месяца назад я по глупости отвергла его, отказалась от него, и эта мысль была для меня невыносима.

– Я так люблю тебя, – прошептала я и, когда он не ответил, открыла глаза и вздрогнула от неожиданности, встретив его яростный взгляд, направленный на меня. Он снова провел большим пальцем по моей губе, а затем еще сильнее прижал меня к своей груди, как если бы я была чем-то таким, без чего он не мог жить. А потом, опустив голову, прижался губами к моему уху и прорычал:

– Теперь ты моя, никому тебя не отдам!