Ты должен уйти

10

Была среда, два часа дня. Дэйв складывал в стопку документы, которые он подготовил для совещания, когда зазвонил телефон на его столе.

— Мистер Мастерсон, вам звонит леди, которая представилась как миссис Мастерсон.

Неприятный холодок пробежал по его спине. Алекс никогда не звонила сюда. Несчастный случай? С кем-то из детей?

— Соедините, — скомандовал он.

Десятки мрачных предположений пронеслись в его голове. Но взволнованный голос, раздавшийся в трубке, не был голосом Алекс. Дэйв тряхнул головой, чтобы прийти в себя.

— Повтори все сначала, мама, — попросил он эту другую миссис Мастерсон. — Я ничего не понимаю.

Через несколько минут он уже был в машине и на огромной скорости мчался домой. Мать открыла дверь, как только он подъехал.

— Она там, — встревоженная Дженни указала сыну на гостиную. — Она так расстроена, Дэйв!

Дэйв подошел к двери, открыл ее и увидел Алекс, съежившуюся на уголке дивана. Она сидела, уткнувшись лицом в диванную подушку, ее хрупкая фигурка сотрясалась от рыданий. Он осторожно приблизился к ней, сбросив пиджак и ослабив узел галстука, его руки слегка дрожали.

— Алекс? — негромко окликнул он, присев перед ней и нежно дотронувшись до вздрагивающего плеча.

— У-уходи-и, — прорыдала она в подушку.

Дэйв нахмурился, озадаченный и слегка испуганный. Он никогда не видел ее в таком состоянии. Поглаживая ее плечо, он пытался сообразить, что же могло так ее расстроить? Зак Колэм! Догадка переполнила его гневом. Если этот ублюдок довел ее до такого состояния, если эта свинья посмела так обидеть ее, когда она только-только оправилась от обиды, которую нанес ей он сам…

— Алекс… — Дэйв придвинулась ближе, провел дрожащими пальцами по ее волосам и почувствовал, что она пышет жаром. Интересно, сколько времени она сидит здесь и плачет? — Ради всего святого, — взмолился он, — ответь мне! Скажи, что случилось?

Алекс затрясла растрепанной головой. Дэйв напряженно сглотнул, не зная, что делать. Затем с мрачной решимостью поднял ее и устроил у себя на коленях вместе с подушкой. Она не оттолкнула его, а прижалась к его груди, по-прежнему прижимая к лицу подушку и продолжая плакать.

— Э-это твоя ошибка-а… — неожиданно донеслось сквозь рыдания.

Его ошибка? Дэйв вздохнул, возвращаясь мысленно на несколько дней назад и пытаясь понять, что такого он сделал на этот раз, что могло вызвать такой стресс. Ему казалось, что он был особенно дипломатичен в последнюю неделю. Он не сказал ни слова по поводу этих дурацких занятий! Он не давил на нее и старался держаться в стороне, насколько мог…

— Т-ты должен бы-ыл позаботиться об э-этом…

— Позаботиться о чем? — спросил он.

Рыдания усилились, угрожая задушить ее, если она не успокоится. Дэйв вздохнул и решил взять контроль над ситуацией в свои руки. Он усадил Алекс прямо и решительно отнял подушку от ее разгоряченного лица. Место подушки немедленно заняли ее ладони.

— Успокойся, — твердо скомандовал он.

Послушно подчиняясь суровому тону, Алекс попыталась взять себя в руки. Дэйв достал носовой платок и, убрав ее ладони от лица, аккуратно промокнул опухшее от слез лицо. Он стянул с нее теплый шерстяной джемпер, и она поежилась, почувствовав сквозь тонкую блузку прохладный воздух.

— Теперь давай поговорим, — предложил Дэйв. — Если я правильно понял, я сделал что-то не так?

Она посмотрела на него глазами, полными слез. Ее губы дрожали, и Дэйв едва сдержал улыбку, потому что она смотрела на него совсем как его дочь, когда ей не удавалось заставить его сделать то, что она хотела. Но это вовсе не Кейт, напомнил он себе, это Алекс, которая никогда не вела себя как капризный ребенок. Она всегда была сильной и храброй, несмотря на свой хрупкий вид.

— Только не надо больше плакать, — нетерпеливо произнес он, увидев, что слезы снова потекли у нее из глаз. — Алекс, ради бога, ты должна сказать, что случилось, и чем я могу помочь?

— Ты не сможешь помочь! Никто не может помочь! Я беременна, Дэйв! Беременна! — выкрикнула она и, прислонившись к его плечу, снова начала плакать. Потом стукнула его в грудь сжатым кулаком. — Это твоя ошибка! Ты говорил, что позаботишься об этом!

Именно он должен был позаботиться об этом в тот первый раз, когда она забеременела близнецами! После этого она взяла эту заботу на себя — до тех пор, пока у нее не развилась аллергия на таблетки. Она перестала принимать их, ответственность снова была возложена на Дэйва, и в результате на свет появился Джеми!

— Ты ни на что не способен! — набросилась она на Дэйва. — Ты можешь руководить миллионом этих чертовых компаний, но больше ты ни на что не годишься! Мне только двадцать пять лет! — Ее голос снова задрожал. — При таких темпах ты забьешь гвозди в крышку моего гроба к тому времени, когда мне будет тридцать!

Дэйв не смог удержаться от улыбки. Он крепче прижал лицо Алекс к своему плечу, чтобы она не заметила этого.

— Тс-с! — остановил он ее. — Я пытаюсь разобраться в этом.

Но Алекс охватила ярость. Она выпрямилась и принялась выплескивать на него все то, что вызывало ее жалость к самой себе и так долго поддерживало в ней слезы.

— Я превратилась в настоящую фабрику по производству младенцев! — с обидой заявила она. — Неудивительно, что ты прячешь меня, Дэйв! Твои коллеги по большому бизнесу были бы шокированы, узнав, какую эффективную производственную линию ты наладил у себя дома! Держу пари, что эксперты по контролю за рабочим временем могли бы привлечь тебя к ответственности за злоупотребления!

— Замолчи, Алекс! — не выдержал Дейв. На этот раз у него не было желания смеяться. — Я не могу ни о чем думать, когда ты забрасываешь меня этими безумными обвинениями!

— Хорошо! — отрезала она. — Думай только об одном! О том, что я беременна и не хочу быть беременной!

— Как давно ты беременна? — спросил он после паузы.

Вопрос прозвучал натянуто. Алекс увидела, что Дэйв побледнел, и тот самый нерв снова задергался у него на щеке.

— Три месяца, — ответила она, чувствуя себя полной идиоткой. Так долго не понимать, что с ней происходит, при ее-то опыте!

— Три месяца, — повторил он, и напряжение сошло с его лица. — Это значит…

Он все понял, как поняла и Алекс, когда доктор сообщил ей сегодня утром эту новость.

— Да, — подтвердила она его невысказанную догадку.

Простой арифметический подсчет. Это произошло в тот вечер, когда они впервые были вместе после того, как она узнала о Линде. Тогда они оба были немного не в себе.

— Боже. Теперь я припоминаю, я даже не подумал об этом…

Они оба молчали, поглощенные каждый своими мыслями. Она все еще сидела, свернувшись у его груди, а он машинально поглаживал ее волосы. Алекс вдруг вспомнила, что когда-то уже сидела вот так у него на коленях, и он точно так же гладил ее по волосам, переваривая новость. Он не был раздражен тогда. И не был раздражен сейчас.

— Ну что ж, — неожиданно нарушил он молчание, — теперь нам придется купить более просторный дом. В этом нет свободных спален!

С близнецами — конечно, тогда они с Дэйвом не знали, что будет двойня, эта новость поразила их позже, когда Алекс была уже на шестом месяце, — так вот, с близнецами он использовал тот же прием, чтобы объявить, что покоряется судьбе. Нам придется пожениться, сказал он тогда. Вот и вся разница. Дэйв умел спокойно принимать неизбежное.

Алекс не стала больше ходить на занятия в колледж. Это было ее собственное решение. Ей по-прежнему нравилось рисовать, но здравый смысл подсказывал, что не стоило возвращаться в класс, где преподавал Зак. И хотя между ней и Дэйвом не было сказано ни слова об этом, он начал вывозить ее куда-либо каждую среду вечером, как бы компенсируя то, что она потеряла. Но Алекс не бросила рисовать. То там, то здесь на глаза Дэйву попадались ее альбомы с беглыми зарисовками. Они начали поиски дома, но задача оказалась непростой.

— Это тот самый случай, когда каждый тянет в свою сторону и ничего хорошего из этого не выходит, — недовольно сказала Алекс Дэйву после уикэнда, проведенного в поездках по окрестностям. Каждый из предлагаемых для продажи домов чем-нибудь не устраивал одного из них.

— Ты непременно хочешь что-то очень большое! — упрекнула она его в другой раз, когда они вернулись после осмотра целого дворца, слишком величественного для того, чтобы быть удобным. — Нам, конечно, нужен дом побольше, но не такой огромный! Зачем нам все эти лишние комнаты? Чтобы принимать у себя твоих деловых партнеров?

Дэйв все еще сохранял разграничительную линию между домом и работой, и это задевало Алекс.

— Принимать кого-то у себя — трудное и неблагодарное дело, — усмехнулся он. — Но, Алекс, после всех моих тяжких трудов, в результате которых мы теперь можем приобрести практически все, что пожелаем, позволь мне подобрать нечто особенное!

Наконец они нашли идеальный вариант: старинный дом, построенный из темного красного кирпича с высокими окнами и высокими потолками. При доме был участок земли, огороженный шестифутовой кирпичной стеной и обсаженный высокими деревьями. Дом удовлетворял представлениям Дэйва о престиже и представлениям Алекс об удобствах и уюте. Близнецам он тоже понравился, потому что за домом располагался бассейн под стеклянной крышей и конюшни. И, в довершении всего, рядом с воротами стоял отдельный коттедж, который сразу пришелся по вкусу матери Дэйва.

Супруги, пожилая чета, присматривавшие за домом более двадцати лет, были обеспокоены своей дальнейшей судьбой в связи с продажей владения. Мягкое сердце Алекс не выдержало, и она предложила им остаться жить в доме. Дэйв был доволен этим: они получили экономку, которая сняла с Алекс часть забот, и садовника, по совместительству шофера, который мог отвозить детей в школу и забирать их оттуда, избавив от этой обязанности самого Дэйва, Алекс и местную службу такси.

Алекс погрузилась в приятные хлопоты по ремонту и обустройству нового жилища и с удивлением обнаружила у себя вкус к этому. Она носила будущего ребенка легче, чем Джеми, и к весне новый дом был уже почти готов для переезда.

Дэйв был занят по горло делом по поглощению еще одной компании — небольшой инженерной фирмы в Манчестере, увязшей в финансовых трудностях, в которой он когда-то работал сам, и поэтому проводил гораздо больше времени на севере Англии, чем дома.

Образ Линды почти стерся из памяти Алекс за последние месяцы. Он больше не являлся к ней ночным призраком. Алекс почти примирилась с изменой Дэйва, которая чуть не разрушила ее семью. Она поняла, что не сможет расстаться с ним. Их жизни прочно связаны одна с другой, объединенные общей любовью к детям и их ответной любовью. И ожидающимся прибавлением в семье — тоже. А как же с их любовью? Алекс отбросила мысли об этом. Любовь была мечтой романтичной девочки — Алекс. Новая, взрослая, Алекс научилась управлять своими чувствами и принимать отношения с Дэйвом такими, как есть.

Как-то после обеда Алекс сидела на полу в спальне, разбирая ворох старой одежды, когда вошел Дэйв, неожиданно рано вернувшийся из поездки в Манчестер. Он выглядел усталым. По его раздраженному взгляду, которым он окинул беспорядочную кучу, Алекс поняла, что затянувшиеся сборы начали выводить его из терпения.

— Почему ты не наймешь кого-нибудь, кто бы сделал это вместо тебя? — недовольно бросил он, снимая пиджак и галстук и осторожно перешагивая через разбросанные вещи.

— Я не хочу, чтобы посторонние занимались нашими личными вещами! — возразила Алекс. — И потом, кто, кроме меня, может знать, что оставить, а что выбросить? Я должна сделать это сама!

Вместо ответа он громко хлопнул дверью ванной комнаты. В следующую секунду Алекс вскочила на ноги в поисках своего альбома. Когда Дэйв вышел из ванной с капельками воды на коже, оставшимися после душа, с обернутым вокруг бедер полотенцем, Алекс, растянувшись поперек кровати, деловито рисовала.

— Что ты делаешь? — спросил он, устраиваясь рядом с ней. — Ах ты, нахалка!

Он рассмеялся, без труда узнав себя в обнаженном черте с рогами и с раздвоенным хвостом. Черт стоял под душем, но вместо воды его охватывали языки пламени. Его лицо выражало дьявольское блаженство.

— Дерзкая девчонка! — проговорил Дэйв и выхватил у нее альбом.

Алекс потянулась за ним, но Дэйв увернулся, захлопнул альбом, затем снова открыл его на первой странице и начал медленно просматривать рисунки. Алекс притихла, напряженно наблюдая, как он перелистывал страницы. Он не смеялся, но она и не ожидала смеха. Это не был альбом с карикатурами. Единственным забавным рисунком в нем был тот, который был сделан только что. Нет, здесь были более серьезные работы, которые она до этого момента держала подальше от любопытных глаз.

На одном из рисунков был изображен Сэм, серьезно смотревший на них из-под слегка нахмуренных бровей. Тщательно приглаженные волосы и упрямый подбородок делали его похожим на Дэйва. Глядя на рисунок, Алекс почувствовала, как у нее защемило сердце.

На другом — хорошенькое личико Кейт в обрамлении шелковистых волос. Своим довольным выражением лица она напоминала кошку, только что стянувшую сметану. Собственно, так оно и было, потому что Алекс изобразила ее в тот момент, когда ей удалось вытянуть из Дэйва обещание завести для нее на новом месте маленького пони. Кейт была себе на уме — упрямая и практичная. Внешне очень похожая на Алекс, по характеру она была настоящей дочерью своего отца.

Изображений Джеми было больше всего, потому что именно с ним Алекс проводила все время. Вот он спит, выпятив круглую попку и подложив под круглую щечку старенького плюшевого мишку. А здесь он смеется: его круглое лицо радостно светится. А вот серьезный, сосредоточенный Джеми делает свои первые неуверенные шаги.

— Хорошо, — тихо сказал Дэйв.

Алекс почувствовала сердцебиение, зная, какой будет следующий рисунок.

— Спасибо. Я делала это ради своего удовольствия, — ответила она и небрежно протянула руку за альбомом.

Но Дэйв уже успел перевернуть следующую страницу — и замер.

Уже потом Алекс поняла, что он ожидал увидеть себя. Это казалось логичным, раз альбом был заполнен изображениями членов семьи. Но он ошибся. На листе было ее собственное изображение — лицо юной Алекс, отмеченное лишь несколькими морщинками, с мягкими линиями рта и маленьким прямым носом, почти не изменившееся за прошедшие годы. Но глаза — эти широко расставленные выразительные глаза — смотрели с разрывающей душу грустью. Алекс эта женщина показалась незнакомкой. Не сумев оценить, как точно удалось ей схватить то выражение, которое появилось теперь в ее глазах и было понятно каждому, кто смотрел на нее, Алекс крест-накрест перечеркнула рисунок.

— Зачем ты сделала это? — хмуро спросил Дэйв, проведя пальцем вдоль одной из перечеркивающих линий.

— Это не я, — сказала Алекс. — Она мне не нравится.

Не говоря ни слова, Дэйв продолжал смотреть на рисунок. Алекс встала с кровати, намереваясь вернуться к груде одежды на полу.

— А меня нет, — подытожил Дэйв, перевернув страницу и обнаружив на следующей глядящего на него черта.

Алекс натянуто улыбнулась.

— Как ты можешь так говорить? Вот ты, каким я тебя вижу! — попыталась пошутить она, показав на черта.

Она не смогла бы объяснить, почему никогда не пыталась нарисовать его, хотя интуитивно понимала это. Дэйв был членом ее семьи — и в то же время как бы не был. Другие, чьи портреты находились в альбоме, были частью Алекс. Дэйв тоже был когда-то ее частью — самой главной, но теперь он отдалился от нее, и в том месте ее души, где рождались эти рисунки, остался лишь стертый отпечаток. Он не любил ее так, как любили другие. Дэйв стал оборвавшейся нитью.

Алекс протянула руку и взяла альбом. Она убрала его на дно гардероба, закрыла дверцу и только после этого обернулась к Дэйву.

Все еще лежа на постели с накинутым на бедра полотенцем, он мягко спросил:

— Где Джеми?

— Твоя мать взяла его на весь день.

Дэйв неотрывно смотрел на нее и чего-то ждал. Алекс увидела в его глазах проблеск разгорающегося желания и почувствовала, как внутри нее стала разливаться ответная теплая волна, вызванная близостью его крепкого мускулистого тела.

Ее взгляд скользнул по темным курчавым волосам на широкой груди, которые, сужаясь клином к плоскому животу, исчезали под наброшенным полотенцем. Дэйв, высокий, худощавый, сильный, со стройными мускулистыми ногами, казался воплощением мужского начала. Алекс, стоя в добрых двух футах от него, почти физически представила, как к нежной коже ее ног прикасаются жесткие волоски, покрывающие его крепкие икры, и вдруг осознала, что впервые за последние месяцы она открыто смотрела на его обнаженное тело. Требуя темноты в спальне, она лишала себя этого удовольствия.

Дэйв протянул к ней руку, без слов приглашай ее. Она молча вложила свою руку в его ладонь, не в силах сопротивляться притяжению, возникшему между ними. Он осторожно сжал ее пальцы, боясь разрушить этот внезапный гипнотический контакт, медленно сел на постели и притянул Алекс ближе, усадив ее между своими раздвинутыми бедрами. На ней были лишь легкое платье свободного покроя и трусики. Руки мужа обвились вокруг ее округлившейся талии и медленно заскользили вниз вдоль бедер, пока не добрались до низа платья.

Алекс сделала судорожный вдох и замерла, Дэйв помедлил, определяя, что означает этот вдох. С легкой дрожью она сделала выдох, опустила веки и, приоткрыв мягкие губы, наклонилась и прильнула к его губам.

Откинувшись назад, он увлек ее за собой и стянул с нее платье. Мгновение спустя их ноги и руки сплелись в жадном и страстном объятии. Забыв обо всем, они устремились в водоворот чувственных ласк и долгих пьянящих поцелуев.

Ощущения Алекс сплелись в горячий узел желания и, в нетерпеливом стремлении к близости с мужем, она притянула его к себе, обхватив ногами. Позволив себе на мгновение приоткрыть глаза, она увидела позолоченные солнечным светом темные волосы Дэйва и яростную страсть в его глазах, внезапно призрак ее ночей вновь появился перед ней, Алекс поспешно закрыла глаза и жалобно застонала от неудовлетворенности.

— Нет! — прохрипел Дэйв, осознав, что произошло с ней. — Нет, Алекс, нет, черт возьми!

Она попыталась отогнать видение.

— Посмотри на меня! — потребовал Дэйв. — Ради всего святого, открой глаза и посмотри на меня!

Алекс медленно приподняла веки, с трудом сфокусировав взгляд на лице мужа. В его глазах было жаркое желание, она не могла отрицать этого. Возможно, Дэйв не любил ее, но он страстно хотел ее, все еще хотел спустя почти восемь лет, несмотря на округлившийся из-за беременности живот, несмотря на все то, что произошло за эти последние шесть месяцев. Дэйв все еще хотел ее, и может быть…

— Нет! — запротестовал он, когда Алекс снова закрыла глаза. — Нет, ты не скроешься от меня на этот раз!

Сжав ладонями ее лицо, Дэйв вновь вынудил ее открыть глаза. Она испуганно заморгала.

— Ты хочешь меня, Алекс, — в ярости прорычал он. — Но ты не получишь меня, пока не откроешь глаза и не примешь меня таким, какой я есть, со всеми моими ошибками. Алекс, я — тот мужчина, которого ты хочешь.

— А если я не смогу? — жалобно прошептала она. — Если я никогда не смогу принять то, что ты сделал?

— Тогда ты никогда не получишь меня, — мрачно ответил Дэйв. — Я не могу заниматься любовью с женщиной, которая все время прячется от меня за закрытыми глазами.

Направившись в ванную, он оставил ее разбираться в том, что сказал. Это ультиматум, подумала она. Может, он считал, что уже заплатил за свою измену? Она должна снова поверить ему — или забыть о физической стороне их брака! Невероятно, как он сумел переложить всю ответственность на нее, заставляя именно ее идти на уступки!

Негодование, закипев, побулькало и утихло, когда она поняла, что, быть может, он прав, и ей придется принять Дэйва со всеми его хорошими и плохими чертами, если она хочет сохранить их брачный союз. Эта мысль повергла Алекс в еще большее замешательство: она не знала, что ей для этого нужно сделать. Всю следующую неделю ее мучил этот вопрос, но случилось нечто, что отбросило прочь все остальные проблемы.

Близнецы исчезли.