Ты меня (не) любишь

Глава 22

Глава 22

- Мама, а дядя Богдан он кто?

Теряюсь. На водителя взгляд кидаю. Он словно не слышит. За дорогой следит. Но мне после того случая кажется, что глаз с меня не сводит. И о каждом моем шаге докладывает. Где была? Что на обед ела? С кем встречалась?

Порой хочется бросить Богдану вызов и пойти на свидание. Найти первого встречного и посидеть с ним в кафе или в кино отправиться. На реакцию его хочется посмотреть. Будет ли она? А что если нет? Что если ему все равно? И почему меня это волнует? До спазма в горле.

- Дядя Богдан мой старый друг, - отвечаю сыну, - мы с ним вместе учились.

- А долго мы у него еще жить будем? Мне не нравится тот дом. Он большой слишком. Наверняка там полно монстров.

- Нет там никаких монстров, - отвечаю, а про себя думаю.

Хотя один все же есть. Красивый. Голубоглазый. Сердце мое укравший. День свадьбы, как в тумане, перед глазами проносится. Это и свадьбой то не назвать. Пришли, расписались, ушли. Богдан даже попросил, чтобы никакой торжественной речи нам не произносили. А я только рада была. Не знаю смогла бы удержать слезы и не расплакаться. Все-таки не о таком мечтает каждая девушка. Горько. Обидно. Но если это решит все проблемы с отчимом, то не беда. Вытерплю. От коллекторов, кстати, ни слуху, ни духу.

Борису уже лучше. Его перевели в отдельную палату. Я ношу ему передачки. Но Даню пока брать к дедушке не решаюсь. Да и сам он против. О произошедшем мы не говорим. Я просто обмолвилась как-то, что вопрос решился и деньги вернули. К счастью, дядя Боря сейчас не в том состоянии, чтобы расспрашивать и выпытывать.

- Мам… - снова тянет меня Данила.

Он сегодня какой-то встревоженный. Нет. По-другому. Не могу понять, что не так.

- Что? - наклоняюсь к нему.

Сын явно хочет сказать, но стесняется. Умный мальчик. Тоже не доверяет этому водителю.

- Мама, а давай сбежим, - предлагает, - я накопил немного денег.

Руку в карман сует и какие-то монетки вытаскивает. Где нашел то? На улице что ли насобирал? Прижимаю его сильнее. По волосам глажу. Сидим так некоторое время, а потом он отстраняется. Не любит лишних нежностей. Но что-то меня смущает. Никак не могу понять что. Мысли как кисель растекаются. И все об одном. О том что он делал со мной там, в кабинете. Единственный мужчина моей жизни. Отец моего ребенка.

- А как же дедушка? - стараюсь говорить тихо и сердце унять, дурно в груди колотящееся.

Дожили! С ребенком не могу нормально пообщаться.

- Так мы его с собой заберем.

- Но он болеет пока. Ему нельзя из больницы уходить.

- Ну, когда он поправится.

- Хорошо. Давай тогда и поговорим.

Дома как обычно никого. Свет ни в одном окне не горит. Хотя уже вечер. После всего случившегося с хозяином этого роскошного особняка мы почти не видимся. Он вечно где-то пропадает. А я не настолько скучаю, чтобы звонить ему лично. Вообще не скучаю. Вот ни капли!

С силой захлопываю дверцу автомобиля. От чего тут же получаю осуждающий взгляд водителя. Подумаешь! Не рассыпится его ласточка. Так и хочется язык показать этому противному угрюмому верзиле. Но сдерживаюсь. Да и сын рядом. Хороший же пример.

Отвожу его в комнату и спускаюсь вниз. На кухню прохожу. Конечно, в таком роскошном доме не обходится без уборщицы и повара. Но я демонстративно готовлю нам с сыном отдельно. Даже продукты свои покупаю. От чего Богдан дико бесится. И это еще один повод не останавливаться. Злить его последнее время стало игрой. Моей маленькой местью, приносящей удовольствие.

Вот и сегодня в продуктовый заехала. На кухне уже стоят пакеты. Водитель принес и на полу оставил. Начинаю доставать еду. Быстропорт в холодильник убираю. Остальное на полку ставлю. Выделила тут себе одну. Кухня большая. Современная. Места всем хватит.

Решаю не возиться долго с ужином, а по-простому. Макароны с сосисками. Знаю, что вредно. Но не хочу оставлять Даню надолго одного. Еще этот разговор в машине. Мальчик явно напуган всем происходящим. Даже если не подает виду. Держится как настоящий маленький мужчина. А я уже должна набраться храбрости и все ему объяснить. Сколько можно тянуть кота за хвост?

Быстро накладываю нам с Даней еду. Ставлю все необходимое на поднос. Бутылку с водой из кухни заодно прихватываю. Дом большой. Двухэтажный. Кухня, столовая и гостиная с огромным плазменным телевизором на первом этаже. А наши спальни на втором.

Быстро поднимаюсь, потому что сердце что-то тревожит. Это началось еще в машине. Когда сына обняла и к себе прижала. Но никак не могу понять. Последнее время ни на чем не могу сосредоточиться. Мысли в голове как спутанный клубок. И все об одном. О нашей встрече последней.

Как Богдан меня к оконному стеклу прижимал. Как весь город перед глазами, а позади только ОН. Распаленный донельзя. И я совру, если обернуться не хотела. В глаза его цвета неба взглянуть. Ангельски красивые. Дьявольски опасные.

И я совру если…

Запинаюсь о ступеньку. Чуть не падаю. Но удерживаюсь. С подносом балансирую. И скорости прибавляю. Почему сердце не на месте? В комнату почти вбегаю. Сын на кровати лежит. Не двигается. Прикорнул что ли?

Мультики рядом на планшете шумят. Наверное, только дети способны так спать. Под любой грохот. Подхожу, чтобы одеялом его накрыть. Рука случайно соскальзывает. Кожи его касается. И я словно обжигаюсь. Понимаю, что меня в машине смутило. Он уже тогда был горячий. Просто я загруженная своими мыслями не обратила на это внимания.

Сильнее прижимаю. Трясти начинаю.

- Даня, проснись! Проснись! Слышишь!?

Но он никак не реагирует. Даже глаза не открывает. А меня уже паникой кроет. Но в затуманенном мозгу все же мысль правильная возникает. Телефон хватаю. В скорую звоню. Они вызов принимают и ждать говорят. Около часа. А может и дольше. Дом ведь за городом находится. Да и свободных экипажей сейчас нет.

Моего терпения хватает ровно на пять минут. Слышу, как сын тяжело дышит. Ему сейчас даже жаропонижающее через рот не дать. Ведь он не в сознании. Может за водителем сбегать. Но я не знаю, уехал ли он домой. В конце концов его рабочий день уже закончен. Он не обязан сидеть здесь круглые сутки. Я одна в огромном доме далеко за городом. И выбора нет. Мне придется обращаться за помощью.

Руки опять дрожат. Так всегда бывает, когда ЕМУ звоню.