Ты мое безумие

Глава 26

Первый порыв — бежать со всех ног. Но я естественно этого не делаю, потому что мне двадцать семь и это глупо. Вдыхаю спёртый, больничный воздух и просто прохожу мимо. Вот так. Без слов приветствия или звона удивления. Я догадываюсь, чьих это рук дело и кого-то скоро ждёт адская жарка на сковороде.

А может… может он вообще не из-за меня?

Пффф, в клинике акушерства? — Подначивает внутренний голос и я совсем раскисаю.

Так, нужно собраться и успокоится.

—Привет — за спиной слышу знакомый голос с нотками хрипотцы и по телу бегут мурашки.

Я скучала.

Глупое сердце подпрыгивает до горла, а в животе разливается тепло от нашей встречи. Медленно разворачиваюсь, придавая лицу как можно больше официальности. Никаких улыбок и счастливых взглядов. Равнодушие — Вот мой девиз для Бушманова. Он серьёзный. Руки спрятаны в карманах джинс и он точно настроен решительно.

—Отойдём, поговорить нужно.

Запрещаю себе млеть, но внутренности уже скрутило. Он подтригся и на голове теперь красуется короткий ёжик, а лицо наоборот заросло. Хочется прикоснуться, до покалывания в пальцах.

Нельзя быть такой тряпкой! И вообще, это не самое лучшее время и место для своих чувств.

Я не хочу никуда идти, но сейчас, мне кажется лучше с ним не спорить.

—Ну, говори. — Мой голос ровный и почти не дрожит. Складываю руки на груди, чтобы спрятать колотун и спрятаться от него. От внимательного взгляда, которым он награждает всю меня и чуть дольше задерживается на плоском животе. Он такой пронзительный, что я тут же робею. Покрываюсь испариной, переминаясь с ноги на ногу.

Ну зачем же так пялится?

—Слышал новости — глухо заявляет и меня снова трясёт. Да что ж такое-то! Может это гормональное? Я вроде как беременна, или ещё рано для таких выпадов?

Паша молчит, видимо ждёт, что я продолжу или начну оправдываться. Да только хрен там плавал! Лишнего слова из меня не вытянет, потому что я ему не принадлежу и он даже не поинтересовался куда я съезжаю. До сих пор обидно за его безразличие. Но что я хотела? Чтобы спустя неделю знакомства, парень, которому я отдала своё сердце, воспрял непонятно откуда взявшейся любовью? Это только в книжках, да в фильмах происходит, а в суровой реальности сплошная лажа. У Паши одна Лена на уме и вряд ли он смог отказаться от своей зависимости, так же как я не смогла забыть его. Мой уход был только на руку. Больно конечно, но я справилась. Справлюсь.

—Почему не сказала? — От его низкого тембра всё трепещет. Вот же дура!

Подбираю плавающую под ногами выдержку и хмурюсь.

—Потому что не вижу смысла. Я всё решила.

Паша напрягается, а крылья носа подрагивают. Он злой. Однозначно. А во мне просыпается маниакальное злорадство и радость, что Бушманов способен на эмоции. Пусть не те, которые бы хотелось, но плевать. Это лучше, чем ничего.

—Млять, Полина, ты серьезно? — Он трёт ладонью заросшую щёку и устало вздыхает. — Это не только твой ребёнок и я тоже имел право знать. От тебя, а не со стороны.

—Что ты от меня хочешь? Что вообще ты хочешь от этой встречи? Отговорить меня, предложить что-то? — На этой фразе я замолкаю буквально впиваясь в Бушманова немигающим взглядом. Я понимаю, что ждать громких слов и всей этой романтической фигни от него глупо. Головой понимаю, а сердце сжимается в маленький комочек и теплет малюсенькую, но всё же надежду. Пальцами перебираю ткать рубашки, пряча взгляд за разлядыванием постеров на стене с малышами и радостью материнства. Становится тошно. Мне не испытать этого чувства, потому что мужчина которого я полюбила, не любит меня. А в одиночку я не готова. Хотела бы, да не могу. Не справлюсь, ведь я оказывается такая слабая и уязвимая. А моих страхов, пожирающих изнутри хватит на долгие годы вперёд.

—Давай уйдём отсюда и поговорим в нормальной обстановке.

В замешательстве возвращаю внимание к Паше, когда чувствую мягкое прикосновение его пальцев к моим. Вздрагиваю и делаю шаг назад. Не хочу чтобы он меня трогал. Для него пустяк, а я в бездну падаю.

—Хорошо — Без лишней мути соглашаюсь и первая уношусь прочь.

Мне жизненно необходим свежий воздух. Там всё давит. Обстановка, запах, счастливые лица беременных женщин. Они бесят. Все до единого, потому что им хорошо, а мне сдохнуть хочется.

Бушманов не заставляет долго ждать выбегая следом. Неспешна переходим дорогу и заходим в кофейню. Здесь тихо и музыка приятная, а ещё запах корицы, от которого в животе начинает просыпаться бунт.

Хочу есть!

Главное, не блювануть — проносится осторожная мысль. Меня больше не колбасит от запаха кофе, как это случилось пару дней назад, но пить его я не решаюсь. Теперь в моём арсенале барбарисовый чай. Непривычно конечно, зато не мутит и изжоги нет.

—Что будешь? — Вежливо интересуется Он листая меню. Мы сели в самом конце зала, у окна. Здесь никого. Это радует.

Беру в руки коричневую папку и открыв, принимаюсь изучать. Одни десерты и холестериновая выпечка. От жирного может статься плохо, поэтому делаю свой выбор в пользу чизкейка.

—Я буду чизкейк — озвучиваю свою мысль подошедшей официантке. — И чайник барбарисового чая.

Паша заказывает молочный улун.

Как только девушка уходит, напряжение нарастает с новой силой. Мы сидим друг напротив друга. Бушманов в легкой задумчивости смотрит куда-то в пустоту, я изучаю подверженный бомбежке свой маникюр. Разговор не завязывается, ведь никто из нас не решается начать. Я по понятным причинам вообще мечтаю материализоваться куда-нибудь подальше, желательно на северный полюс. Паша в себя ушёл. О чем он думает? Вот бы покопаться в его голове.

Спустя минут десять нам приносят заказ. Я как голодная волчица набрасываюсь на десерт. Барханов пьёт чай и общение снова не клеится. Это немного напрягает. Зачем Он вообще меня позвал. Чтобы помолчать? Или издевается? Я сегодня слегка не в ладах и выдержка скоро покинет моё состояние и я взорвусь. Возможно, обматерю Пашу или просто распсихуюсь. Мне нужно выплеснуть эмоции, а он идеальный кандидат, тем более косяков в нем предостаточно. Одного того, что он засунул в меня ребёнка уже хватит на нелестную порцию эпитетов.

—Вкусно? — Спустя хрен знает сколько времени я вновь слышу его голос. Вскидываю брови мысленно посылая в жопу, продолжая доедать десерт.

—Зачем игнорируешь?

Прикончив чизкейк, беру в руки кружку с горячим напитком и удобнее устраиваюсь в мягкой обивке дивана.

—Ты позвал меня, чтобы обсудить кулинарные шедевры этого заведения?

—Просто пытаюсь поддержать разговор — беспечно отвечает, складывая руки в подобие домика.

У него обалденные, длинные пальцы. Пальцы на моих ногах поджимаются от воспоминаний как именно они умеют дарить ласку. Боже, о чем я думаю…

—Не надо со мной ничего поддерживать и разговаривать на нейтральные темы тоже! — Хорохорюсь, но только оттого, что хочу скинуть с себя всю спесь зачарованности. Пашины губы изгибаются в легкой улыбке. Ему идёт. Лицо становится таким милым и сам он не кажется куриной задницей. Даже улыбнуться хочется в ответ, но я броня. Кусаю изнутри щеки, думаю о том, что мы никто друг другу и все что связывает — общий ребёнок, которого скоро не будет.

Помогает. Меня отпускает и дарить лучи радости больше нет никакого желания.

—Как у тебя дела? — Продолжает выводить из себя своей вежливостью. Я уже прямо таки закипаю.

Почему нельзя сразу выложить все карты на стол? Думает, проведя с ним время я передумаю. Нет, я не передумаю, потому что стоящего ничего из него всё равно не извлеку. Этот мужчина не скажет мне те самые слова, о которых мечтает каждая влюбленная женщина. Не скажет о нужности и важности, потому что, повторюсь, мы никто друг другу. Точка.

—Лучше всех — отвечаю не очень вежливо, но плевать. Я устала и хочу домой. А мне между прочем ещё в клинику возвращаться… — Может вернёмся к той части разговора, когда ты объясняешь цель своего появления?

—У меня тоже всё хорошо, спасибо, что спросила.

Да он что издевается? Из ушей и носа валится невидимый пар. Я пыхчу и мысленно раз двадцать посылаю его в излюбленное место. Смотрю на Пашу — сама невозмутимость. Козёл!

—Бушманов — цежу сквозь зубы и взяв салфетку принимаясь комкать. Это так, для подстраховки, чтобы ненароком не перекинутся через стол и не расцарапать его красиво лицо. Да, оно идеальное — этим и бесит. — Если ты не начнёшь говорить внятно и по делу, я встану и уйду. Серьезно. Мне твои выкрутасы не упёрлись.

Я как бы беременна. От тебя! Скажи же хоть что-нибудь, придурок ты неотёсанный! — Посылаю мысленно потоки негативной энергии, в надежде. что меня услышат.

—Я не могу быть серьезным, пока ты похожа на хомяка — иронично выгибает брови.

В эту секунду мои щёки раздуваются с ещё большим эффектом и теперь я напоминаю ты олстого хомяка желающего убивать… Медленно выдыхаю, воспоминая когда-то уроки медитации. Успокаиваюсь. Нет, мне нихрена не спокойно, но Паша видит картинку уравновешенного человека. Я умею играть лицом, хотя внутри меня бушует Армагеддон и сердце бьёт по рёбрам. Иногда это полезный навык.

—Доволен? — отвечаю без единой эмоции — Может уже начнёшь?

Я не знаю что за игрища Бушманов здесь устраивает, но они мне не нравятся. Я беременная, несчастная женщина и мне хочется на ручки, а не вот это всё!

—Был бы доволен, ты бы здесь не сидела — В тон мне отвечает Паша и я теряюсь, потому что не понимаю его мысль. Хочу спросить, но прикусываю язык, как бы веля себе заткнутся. Мне неинтересно! Я пришла сюда с конкретной целью и скоро планирую покинуть это место.

—Зачем приехал? — Решаю не тянуть кота за причинные места, раз сам он не телится раскрывать козыри.

—Поговорить.

Опять двадцать пять! Десятый раз по кругу колесим, возвращаясь на первоначальное место.

—Я это уже слышала. Дальше.

Паша вздыхает, трёт ладонью лицо, берет в руку кружку с чаем и не сделав не единого глотка отправляет обратно на стол. Нервничает он что ли? Если честно я тоже. Меня пробирает с головы до пяток. По позвонку проносится холодок, а в голове пульсирует так, что кажется вот- вот разорвёт черепную коробку.

—Сейчас я задам тебе один вопрос и прошу получить на него максимально правдивый ответ.

Звучит удручающе, даже не по себе стало.

—Окей — не совсем уверенно говорю, чувствуя подкрадывающуюся панику.

Успокойся, Барсукова, это всего лишь разговор. Я никому ничего не должна и скоро это всё закончится!

—Ты не хочешь оставлять ребёнка из-за меня?

Чёрт, ну зачем с ходов-то так топить? Пффф, ладно, раз хочет максимально правдиво, будет ему правда.

Втягиваю носом кислород, медленно выдыхаю. На Пашу не смотрю целенаправленно. Не хочу видеть в его глазах что-то, что заведёт меня в тупик. Я взрослая, самодостаточная женщина.

Почти.

И если бы не безумное волнение, и дальше бы так себя ощущала, а не сопливой школьницей в кабинете директора.

—Из-за себя — Говорю полуправду.

—Это не ответ-Давит на меня своим авторитетным тоном. Спортсмены все такие? Безусловно, он же ещё и тренер.

Почему в голове перебирать всё это гораздо проще, чем вытеснить наружу? Мне неприятен этот разговор, хоть в нем и нет ничего такого. Просто свои скелеты на то и свои, чтобы не распространятся. Но мы вроде как договорились.

Что ж, нужно начинать.

—Хочешь честности, пожалуйста: слушай! Мне двадцать семь и у меня нихрена нет! Ни денег, ни жилья нормального, про Лешего ты сам всё знаешь.

—И это всё? — Изумленно пялится.

Естествнно нет, но я же не дура в любви ему признаться. Это ведь и есть основная причина всех бед — боязнь остаться одной, никому не нужной, с ребёнком на руках.

—Паш, зачем ты пришёл? — В который раз повторяю свой вопрос.

—Поговорить, я же уже тебе ответил.

—Ок, поговорили. Всё, доволен? Можешь идти. Нет, лучше уйду я.

В спешке открываю рюкзак, достаю кошелёк и при абсолютном молчании кладу купюру на стол.

Я ухожу. Паша не останавливает.

Ну и пошёл он!

Только нервы вздёрнул своим присутствием, а конкретного так ничего и не сказал. О чем поговорить, зачем, для чего? Всё пустое, ненужное и неинтересное. В горле скапливается ком.

Хочу плакать.

Нельзя!

Он не достоин моих слез! Никто не достоин!

Стираю со щеки упавшую слезинку и уверенно иду в направлении больницы.

Надоело. За неделю мой эмоциональный порог знатно потрёпан. Вот сейчас сделаю что и собиралась и дело с концом.

—Полина! — Кричит мне в спину и я ускоряюсь. Не хочу больше его видеть.

—Полина, твою мать, стой!

Не успеваю ступить на черно- белую зебру, как меня перехватывает тёплая ладонь. Дёргаюсь. Хочу вырваться, но Паша одним ловким движением разворачивает к себе закрепив пальцы на моих запястьях.

—Отпусти! — Шиплю трепыхаясь словно рыба на суше. В его глазах сквозит угроза или не знаю что ещё, но зрачки настолько расширены, что он походит на Дьявола. Мне не страшно. Ещё бы его боятся. Я в бешенстве за этот жест вторгнутого пространста. Бушманов неприлично близко.

Меня раздражает.

—Успокойся.

И не подумаю.

—Я сказала, отпусти!

—Отпущу, если ты пообещаешь не брыкаться и больше не убегать.

—Ничего я не собираюсь тебе обещать. Я хочу уйти!

Паша вздыхает и качает головой, словно его всё это задолбало. Пытаюсь высвободится из цепкого захвата, но бесполезно. Он сильнее в два, нет, в четыре раза. Расслабляюсь. Всё равно же не отстанет.

—Всё, успокоилась я, можешь не держать.

Парень смотрит со всем скепсисом на лице, но подчиняется. Сразу же отхожу на безопасное расстояние потирая запястья.

Бугай блин, мог бы и понежнее!

Мимо нас шныряют прохожие и мы решаем немного сдвинутся. Он снова молчит, я пытаюсь успокоить колотящее сердце. Ничего нового.

—Я сегодня немного не в фокусе — Усмехается наткнувшись на мой уставший вид. — Кхм, прости в общем. Я просто хотел сказать, что…пффф…. это же ребёнок и он уже есть. Давай не будем рубить с плеча.

—А смысл? — Обрубаю всё на корню. — Ты вообще сам как всё это представляешь? Дупустим я не буду делать аборт. И? Дальше что?

—Дальше ты родишь прекрасного сына или дочку. Разве не каждая женщина об этом мечтает?

—Каждая женщина мечтает о любви и заботе, а ребёнок это последствия этой самой любви. Но к нашему случаю это никак не относится.

—У всех по разному, Поль.

—А мне хочется именно так! Не чтобы у моего ребёнка был приходящий отец, которого он будет видеть раз в неделю, а настоящая семья. Вот ты, можешь мне это предложить? Жить вместе, обзавестись семьёй. Можешь? — Паша ничего не отвечает, но в глазах уже написан ответ. На моих губах появляется разачарованная ухмылка. — Так и думала. Прости, если тебя это расстроит, но я уже приняла решение и оно не в пользу ребёнка.

—Я не могу предложить тебе любовь. Её просто не может быть и ты знаешь почему.

Знаю, но боль все равно дробит сердце. Опускаю взгляд, потому что не могу на него больше смотреть. Ещё чуть-чуть и плотину прорвёт.

—Но мы можем попробовать жить вместе. Хочешь?

Не поднимая головы шепчу.

—А как же Лена?

—Лена это Лена. К тебе… к нам это никак не относится.

—Но ты ведь любишь её.

—Люблю, и не отказываюсь от своих чувств. Но сейчас я несу ответсвенность за тебя и нашего ребёнка и я не хочу чтобы ты от него избавлялась. Давай, Полин, соглашайся.

—Соглашаться на что? — Всё-таки смотрю на Пашу и тысячи иголок впиваются в спину.

—Жить вместе.

На секунду сердце останавливается, а радости ноль. Это не то, о чем я мечтаю. Я его хочу. Всего и без остатка, а вот этот жест доброго самаритянина, он не нужен. Просто потому, что Паша несёт ответственность. Тоже мне, Робин гуд.

—Ты сам думаешь, что говоришь? — Без тени злости заявляю. Сил нет ругаться. Просто нет. — Ты хочешь чтобы я переехала к тебе только потому, что беременна, а не по твоему великому желанию. — Хмыкаю, — Тебя хорошо воспитали родители. Похвально. Но мне это не нужно. Не таким путём.

—А каким? — Рявкает — Что ты от меня хочешь? Что? Да я тебя не люблю, но я не отказываюсь от вас! Просто будем жить, как и жили прежде. Ты в своей комнате, я в своей. Родится ребёнок, я буду рядом. Финансово, морально. Как хочешь, но буду! Ты сама говоришь, у тебя ничего нет, значит и терять нечего!

Он так кричит, что уши закладывает не только у меня. Всюду шныряют прохожие, которые явно проявляют интерес к нашей парочке. Я не вижу, но людское любопытство не имеет границ.

—Я….я — Моя выдержка куда-то испарилась и от бойкой девушки не осталось и мокрого места. Зато сыреет в глазах, а это плохо. Шмыгаю носом. — Я так не могу.

—А как ты можешь? — Продолжает плескаться гневом — Пойти и убить нашего ребёнка, да? Счастлива станешь, удовлетворишь своё эго?

Я не знаю что ему ответить. Мне плохо от его слов и от сомнительного предложения. Жить вместе, он серьезно? Нет, конечно мысль не совсем дерьмовая— до поры, до времени. Паша не всегда будет один и в любой момент он может с кем-то снюхатся. Этим человеком может быть и Лена. В жизни всякое бывает. И тогда что? Мы как неугодный элемент должны будем исчезнуть из привычной среды обитания Бушманова?. Слишком большие риски, я не согласна.

—Прости Паш — шепчу, борясь с рвущейся истерикой. — Твоё предложение не актуально.

—Два дня. Я прошу тебя подумать два долбанных дня. Пожалуйста.

—Нечего думать — продолжаю упорно сопротивляется и вздрагиваю от бешенного рыка.

—Да твою же мать, почему ты такая упрямая! Млять, просто нихрена не делай два сраных дня. Это так сложно?

—Не сложно — поджав губы отвечаю. Плакать уже не хочется, зато желание проехать кулаком по его красивой физиономии растёт во мне с маниакальной скоростью. Вот же… гоблин! Раскомандовался!

—Это да?

—Да! — Рявкаю.

—Вот и Отлично! Всё, пошли, домой тебя довезу.

—Не надо никуда меня довозить, я и сама могу.

—Сама ты только тупорылые поступки совершать можешь — бурчит и схватив меня за локоть, тащит в сторону парковки.