Ты - моя слабость

Глава 17. ПРОШЛОЕ ВСЕГДА НАСТИГАЕТ

— Что, Эрик, сильно изменилась, да? — хрипло усмехается парень, и тут я понимаю, что меня смущало в нём, слишком хрупкий для бандита.

— Роузи, зачем тебе пистолет? — с тревогой спрашивает Эрик.

— Хм, то есть больше ты ничего не хочешь спросить? Ладно… Тогда я отвечу на твой вопрос, — Роуз нервно закивала. — Это, чтобы меня наконец-то выслушали! — выкрикнула она с нотками истерики.

— Роузи, не делай глупостей, — Эрик поднял руки вверх, стараясь говорить спокойно.

— Это ты не делай глупостей Эрик, сядь рядом со своей шмарой, и заткнись, — рявкнула она.

— Она не моя шмара. Это жена Генри…

— Ой, спасибо, что пояснил, — усмехнулась Роуз. — Я знаю, мать вашу!!! Этой стерве досталось всё, что должно было быть моим!

— Роузи, пожалуйста, — взмолился Эрик. — Отпусти её, я останусь… Тебе нужен я.

— Где Генри? — будто не слыша его, спрашивает Роуз.

— Он уже едет сюда…

— Отлично, скоро вся компашка будет в сборе, — она довольно ухмыляется.

Скоро мы услышали, как по коридору, постукивая костылями приближается Генри. Роуз опять скользнула за дверь, держа нас на мушке.

— Ирина, с тобой всё в порядке? — взволнованно спросил Генри, но нахмурился, когда увидел мою руку в ладони Эрика. — Что здесь происходит?

— Здесь происходит воссоединение века, Генри. Проходи, присаживайся, — довольно сказала Роуз, наслаждаясь произведённым театральным эффектом.

Глаза Генри округлились, он подошёл ко мне, и тяжело опустился на диван рядом.

— Картина маслом, что-то мне это напоминает… Хм, дайте подумаю, — она задумчиво постучала дулом пистолета себе по подбородку. — Молодая девушка, два горячих парня. Чего же не хватает?

— Роуз, пожалуйста не делай глупостей, — взмолился Генри.

— Да, что вы заладили? — взорвалась Роуз. — Что за жизнь без глупостей? Давайте как в старые добрые времена? А? Как вам идея?

— Пожалуйста скажи, для чего всё это? — спросил Генри.

— Генри, милый, как всегда ты ищешь скрытые смыслы, — Роуз снисходительно окинула его взглядом. — А я просто захотела вспомнить былое. Ностальгия…

Я вообще перестала понимать, что происходит. Всё, что я видела — это чёрное зияющие отверстие дула, в котором таилась смерть.

— Итак, начнем. Ты, Эрик, целуй ей шею, — Роуз руководила, размахивая пистолетом, как дирижёр палочкой.

— Роуз, не сходи с ума, — простонал Генри.

— Серьезно! Не сходить с ума?! А что если яужесошла с ума, а Генри?! — заорала Роуз, от её крика у меня зашелестело в ушах. — А вы, двое, делайте, что вам говорят!

Эрик начал целовать мою шею, а я видела лицо Генри, и его глаза полные боли.

— Теперь, сожми её грудь, — скомандовала Роуз.

— Прости, — прошептал Эрик.

Он положил руку мне на грудь, и я почувствовала, тепло его ладони сквозь одежду.

— Так ей не будет приятно, ты же знаешь, что делать… Приласкай нормально девчонку, — Роуз заводилась, её глаза сверкали болезненным блеском.

— О боже, Роуз, можно без этого? — взмолился Эрик.

— Нельзя, мать твою! Делай, что говорят тебе! — рявкнула она, угрожающе размахивая пистолетом.

Эрик расстегнул моё платье, и поднял бра. Тело стало отзываться на эти насильственные ласки.

— Ласкай её внизу… Смотри как она тает в твоих руках, — Роуз поцокала языком, и облизнулась. — Ты всегда знал, что нужно делать. Правда же?

Его горячие пальцы легли на мою промежность, вызывая волны жара внутри.

— Сделай, то, чего так хочешь Эрик, трахни уже эту стерву! — Роуз нервно хихикнула, довольная своей шуткой.

— Роуз, я не смогу. У меня нет эрекции, — тянул время Эрик.

— Кому ты лечишь? Я же всё вижу, снимай штаны! Живо! Давай же Эрик… Постарайся… Иначе я прострелю ей ногу, — она направила дуло пистолета прямо мне в колено, у меня перехватило дыхание.

Повинуясь воле сумасшедшей Роуз, я сняла трусики, а Эрик спустил штаны. Я отвела взгляд в сторону, когда увидела его напряжённый член.

— Смотри, детка, не отводи глаза. Поверь, ты не пожалеешь, — издевалась Роуз. — Это лучшее, что может случиться с тобой… Однажды мне тоже повезло, быть с ними… Давай же Эрик, не томи.

Он мягко взял меня за бедра, и стал потихоньку опускать на себя.

— Прости, прости, — без остановки шептал он.

Я почувствовала как его горячая плоть скользнула между моих бёдер, тугое тепло наполнило живот. Он двигался во мне, медленно и осторожно.

— Не вздумай симулировать, я всё вижу, — пригрозила Роуз. — Задери платье шлюха, я хочу, чтобы Генри тоже насладился зрелищем. Смотри, Генри, тебе же нравится наблюдать, — она ткнула Генри пистолетом в висок, и тот открыл глаза. — Ускорься Эрик, она уже близка, я вижу, и ты должен кончить в неё, заделай ей ребёночка…

Мне хотелось умереть, хотелось получить эту чёртову пулю в голову, чтобы эта пытка закончилась. Самое отвратительное то, что я возбудилась, и член Эрика легко двигался внутри меня, хлюпая смазкой. Эти шлепки и хлюпающие звуки наполнили пространство, и оборвались с тихим стоном Эрика. Я почувствовала, как его горячее семя вытекает из меня.

— Прости, — прошептал он.

— Ммммм… Как горячо, я завидую тебе, детка, — Роуз на секунду отвлеклась.

В этот момент послышался крик Генри, а затем выстрел. Эрик резко вскочил с места, натягивая штаны на ходу, и прыгнул на Роуз, повалив её на пол. Это все заняло секунды, но мне показалось, что прошла вечность. Я, дрожа, от отвращения и страха, забилась в угол за креслом, слыша только звуки борьбы.

— Ирина, вызывай 911. Я держу её, — закричал Эрик, сквозь брань и стоны Роуз.

Дрожащими руками я вызвала службу спасения, и бросилась Генри, который истекал кровью. Я схватила первое, что попалось под руку, это было моё полотенце, и зажала его рану.

— Генри, всё будет хорошо, — повторяла я.

— Ирина, это я виноват… Это всё из-за меня. Она не простила, она повредилась сознанием, — Генри будто прощался со мной, мне стало так страшно, так горько, что я потеряю его.

— Да, это ты виноват, жалкий червяк, всё из-за тебя, — шипела Роуз. — Теперь ты видел её с ним! Вот так это выглядит по-настоящему!!!

— Тише, Роуз, не делай хуже, пожалуйста, — Эрик крепко держал брыкающуюся Роуз, но она была слишком миниатюрной. — Да всё и так хуже некуда. Но я отомстила вам, ублюдки. Теперь вы будете жить с этим до конца своих дней. Будьте вы прокляты, все вы! Вы поигрались со мной, и выбросили как ненужную вещь. И пока вы блистали на сцене, я лечилась в психушке, когда вышла стала наркоманкой и проституткой. Выживала как могла. Мой сутенёр заставил меня толкать наркоту клиентам, за это я и присела на 6 грёбаных лет… Вы растоптали меня, мрази! Как только я освободилась, сразу направилась навестить любимого Генри. А тут такая удача, на течную сучку сбежались оба кобеля.

— Роуз, ты сама ушла от меня, — горько сказал Эрик. — Я хотел быть с тобой.

— А я задолбалась видеть твою жалость к себе. Мне надо было, чтобы меня любили, а не жалели, — эмоции накрыли её, и теперь она рыдала в какой-то жуткой запредельной истерике, давясь слюнями и соплями. — Они и тебя уничтожат, шлюха. Выбросят как использованный презик. Вспомнишь мои слова…

Я не могла оторвать взгляд от её глаз полных отчаяния и боли, глаз использованной и брошенной женщины, которая потеряла ребенка, и повредилась рассудком. Я испытывала смесь страха, отвращения, жалости и необратимости. Этот день разделил нашу жизнь на "до" и "после", теперь ничего уже не будет как прежде.

Служба спасения подоспела вовремя, Генри оказали первую помощь и забрали вместе со мной в больницу. В карете неотложки меня всю трясло и врачи дали мне седативный препарат. Эмоции разрывали меня, но слёз не было. Раз за разом в голове прокручивались ситуация в гримёрке, всё до мелочей — запахов, ощущений, деталей. Моего мужа чуть не убили, меня изнасиловали, и нам всем придётся жить с этим всю жизнь.

Как переварить это я не понимала, поэтому сосредоточилась на самом главном.

— Говорите с ним, он должен быть в создании, — велел мне парамедик.

— Генри, не отключайся, — я гладила его влажные растрёпанные волосы, но он молчал.

Ему было тяжело говорить и дышать, возможно задето лёгкое. Страшные картины возникали у меня в голове одна за одной. Я только обрела своё счастье, и какую цену я заплатила.

— Генри, милый, смотри на меня…

Его глаза блуждали, закатывались, закрывались, он смотрел куда угодно только не на меня.

— Милый, пожалуйста не уходи… Я так люблю тебя…

В уголке его глаза задрожала слеза, на очередном повороте она сорвалась, и стекла по щеке к ушной раковине. Я понимала, что плачет он не только от физической боли, но никак не могла ему помочь. Он будто оказался в своём страшном сне, только наяву, в яркой и болезненной реальности.