Ты не заставишь меня

Глава 1

Не хочу открывать глаза. В черном вакууме спокойно.

Я не знаю, что случилось. Перед глазами мелькают лишь осколки памяти, как те осколки машины, которые я запомнила.

Да, я помню осколки стекол. Тонкий лед. Холодную, химозную воду, которая вспарывает кожу тонкими иглами. Помню боль, помню сильные руки… и одновременно с этим не помню ничего.

Потому и не хочу открывать глаза — страшно. А в темноте безопасно, потому я снова засыпаю.

… — Алина Руслановна, очнитесь! — услышала настойчивый голос, выдернувший меня из сна.

Меня и до этого пару раз тормошили, но мягко, а когда я отказывалась приходить в себя, меня быстро оставляли в покое.

Но не в этот раз, к сожалению.

— Алина Руслановна! — строго произнес второй голос. — Откройте глаза. Датчики показывают, что вы уже не спите.

А жаль.

Не понимаю, с чем связан этот панический страх возвращения в реальность, но я дико боюсь. И знаю, сердцем чувствую, что стоит мне открыть глаза, случится нечто плохое.

— Алина! — резко произнес мужчина, очень повелительно, и я не могла не послушаться. Голос будто отцовский, на который у меня рефлекс.

Я открыла глаза, и застонала от боли.

Так и знала, что не стоило этого делать. В темноте я не чувствовала ничего, а сейчас… сейчас навалились все ощущения разом.

Глазам больно, они слезятся от рези и яркого света, фигуры стоящих передо мной людей расплываются. Лицо щиплет, дышать больно, и тот воздух, что я вдыхаю, пропитан лекарствами и хлором. Кости на ногах и руках выкручивает, сводит спазмами. Я шевелю губами, силясь произнести хоть что-то, но вырываются лишь негромкие стоны и хрипы.

— Алина Руслановна, у нас всего пара вопросов. Ответьте на них, и мы оставим вас лечиться. Хорошо?

Света в комнате стало меньше, глаза привыкли к отсутствию приятной тьмы, и я начала различать предметы и людей. Их передо мной трое: мужчина в желтовато-белом халате, к карману которого прицеплена ручка, и двое худых мужчин в мешковатой полицейской форме не по размеру.

— Думаю, вам стоит прийти позже, — нахмурился врач, обращаясь к полицейским.

Я в больнице. И меня пришли навестить полицейские. Навестить или допросить?

— Что… что случилось? — смогла я, наконец, прошептать, раздражаясь на саму себя за вялые, путающиеся мысли, и за то, что тело меня не слушается. — Где я?

— Вы в больнице. Меня зовут Арнольд Викторович, — представился мужчина в белом халате. — Я ваш лечащий врач. Алина Руслановна, вы упали с моста в реку. Лед треснул, и вы ушли под воду. Ваш спутник, Демьян Сергеевич смог вас вытащить на набережную, на противоположный берег. Вам повезло, что у вас нет переломов, только ушибы и сильное обморожение. Ваш спутник тоже здесь, в соседней палате.

Мозг выхватывает отдельные слова — машина, лед, вода… да, именно это я помню. Грязную воду, то, как отчаянно я скребла руками по поясу безопасности, и лютый холод. Этот холод до сих пор со мной.

— Вы можете ответить на наши вопросы? — деловито спросил полицейский. — Я здесь по делу пропажи вашего отца. Вы знаете, куда он направился?

— Папа… он в салоне «Соблазн», — после минутного молчания ответила я.

Где еще быть отцу? Я даже не надеялась обнаружить его здесь, рядом со мной, чтобы как в фильмах — ребенок просыпается после болезни, а его за руку держат любящие родители.

— Салон закрыт, — нахмурился полицейский, и присел рядом с моей койкой на стул. — Ваш отец пропал, и нам необходимо его найти. Все очень серьезно, Алина Руслановна!

Пропал? Папа? Он не мог исчезнуть. Глупости какие-то!

Видимо, полицейский прочел это по моему лицу, вздохнул, и снова заговорил, уже более мягко, отбросив канцелярский тон:

— Так, хорошо, опустим это. Опишите вашу последнюю встречу с вашим отцом.

Описать? Хорошо, только вряд ли это впечатлит полицейских. Папа иногда говорил, что к нам с Ларой могут прийти, могут допрашивать, и мы должны говорить только о личном. И только правду. Ларису он считал недалекой, и был уверен, что если мы будем лгать, то наши показания не совпадут.

Значит, и я должна говорить правду.

— Я собиралась на учебу, — в памяти всплывает последняя наша встреча с папой. — Папа еще был дома. Сидел на кухне, и завтракал. Я поздоровалась с ним, и ушла. А когда вернулась, его давно не было дома.

— Где это происходило? — задал полицейский идиотский вопрос.

— Дома.

— Где вы жили в последнее время, после того как ваш дом сгорел?

— Сгорел? — не поняла я.

— В вашем доме произошел пожар ровно неделю назад, — терпеливо пояснил полицейский. — Так в каком именно доме вы виделись с вашим отцом? Он до сих пор там?

— Как сгорел? — смогла я вымолвить, и растерянно оглядела мужчин. — Я не понимаю, о чем вы.

Я же помню, как вышла на кухню, а там папа. Взглянул на меня мимолетно, мне даже показалось, что с одобрением, и я убежала на учебу. Вернулась, села делать… эссе, кажется. Гору информации перелопатила, и, наконец, написала. Пошла в душ, а после легла спать.

А затем стекла, лед, вода и холод. Больница и полиция.

— Вы отказываетесь говорить? — жестко спросил мужчина.

— Я просто не понимаю, что вы хотите! — я застонала от судороги, мышцы с каждой секундой болят все сильнее, и сильнее. — Папа не мог исчезнуть. Может, по делам уехал. Он скоро вернется, никогда он не докладывал мне о своей работе. Вы спросили, и я ответила!

— Тише, тише, — засуетился врач, и неодобрительно взглянул на полицейских. — Девушка не лжет, она пока не в себе. Вам стоит уйти, вы мешаете процессу восстановления.

— Мы еще вернемся! — заявил полицейский, резко встал, и кивнул своему молчаливому товарищу с блокнотом. Оба они вышли, врач начал что-то спрашивать, но я устало закрыла глаза, проваливаясь в мутный сон, полный черно-синей воды.

В следующий раз я проснулась, когда за окном было уже темно, как и в самой палате. Мне снова долго пришлось вспоминать, где я нахожусь, и с этим я справилась. Но в памяти всплыл и разговор с полицейскими.

Глава 2

— Состояние удовлетворительное, — диагностировал врач на осмотре перед выпиской. — Запомните: отдыхайте побольше, хорошо питайтесь, поменьше бывайте на морозе. Кости будет ломить первое время, это нормально. Рекомендую вам массаж.

— Лечебный? — испугалась я.

В детстве проблемы со спиной были, и лечебный массаж — вовсе не самая приятная процедура.

Массаж я видела либо лечебный, либо слышала стоны из кабинетов, и это вызывало отвращение. Может, поэтому я никогда и не рвалась в СПА.

— Самый обычный, разогревающий, — успокоил меня врач. — Ноги, руки, спину желательно массировать.

— Но…

— Будет массаж, — отрезал Демьян, и врач вздрогнул.

Понимаю его. Демьян даже в больничных палатах, с кругами под глазами, немного похудевший умудряется нагонять страх.

Он был со мной эти два дня. Заходил, был рядом. Нет, за руку не держал, и не уверял, что все будет хорошо. Просто смотрел. Иногда задавал вопросы, но чаще молчал.

— Вам бы тоже поберечь себя, — осторожно сказал врач, когда мы вышли из палаты, на что Демьян не ответил ничего, лишь сухое:

— Спасибо.

И мы сели в такси. Кто-то, пока я спала, привез мне пуховик и шапку, сменную одежду. Как и Демьяну.

— Где мы? — удивилась я.

Кошмар, я даже не задавалась вопросом, а куда мы едем! И вот, мы в центре, в глубине дворов перед обычной девятиэтажкой.

— Заходи, — мужчина открыл передо мной дверь подъезда, и молчал, пока мы поднимались на лифте до восьмого этажа.

Затем открыл входную дверь, и мы вошли… в темноту. Густую, почти непроглядную, а ведь сейчас день! Я вскрикнула от испуга — недавно темнота казалась спасительной, а потом начала пугать.

В воде тоже была темнота, и я помню то ощущение. Как я захлебываюсь, тону.

— Не кричи, это мой дом, — Демьян что-то сделал, наверное, нажал на пульт, или на управление у двери, и плотные жалюзи разъехались. Мы оказались в просторном коридоре, который идет в огромную кухню, из окон которой и проникает теперь свет.

— Твой дом? — я скинула обувь, и вошла внутрь.

Здесь пусто. Нет, стоит диван, стол, кухонный гарнитур. Наверное, в спальнях есть мебель, но тем не менее, здесь пусто. Нет уюта, нет жизни. И пахнет не как в доме, а как в помещении.

— Можно и так сказать, — хмыкнул Демьян. — Купил недавно, оформил не на себя, никто про квартиру не знает. Только мы с тобой, Алина. Ты и я.

— Ты и я, — эхом повторила я.

Это прозвучало так интимно — и мои слова, и слова Демьяна, что я не удержалась, и покраснела.

С этим мужчиной мы практически не общались. Но почему-то оказались в одной машине, летящей в реку. И он спас меня! Был рядом в больнице, тогда как папа не смог даже позвонить, хоть и тайно. И Лариса не навещала.

Только Демьян был со мной.

А теперь мы в его доме. Наедине. Только он и я.

— А Лариса? — спросила я, и прочистила горло, чтобы скрыть волнение. — Она здесь?

— Она в другом месте. Потом увидитесь, как-нибудь.

— Когда?

— Не сейчас.

— Но я хочу…

— Алина, — Демьян покачал головой, — когда придет время, тогда и увидитесь. На капризы я не ведусь, сейчас не то время. Твоя сестра в безопасности, под присмотром. И ты под присмотром.

— А папа?

— Не думай о нем, — спокойно ответил Демьян. — Хочешь осмотреть квартиру? Я два этажа выкупил.

— Два этажа пустоты, — заметила я. — Покажешь мне мою комнату? Наверное, нужно отдохнуть.

— Нашу комнату, Алина, — поправил Демьян, и подошел ко мне вплотную. — Мы с тобой будем жить вместе. И спать вместе.

Он посмотрел на меня своими глазами, в которых плескалась самая черная тьма, и я сглотнула. Этот мужчина всегда вызывал во мне страх, томление, любопытство, разумное желание держаться подальше, и постыдный жар внизу живота.

Сейчас эти чувства усилились многократно. Так сильно, что я не выдержала его что-то ищущий во мне взгляд, и опустила глаза.

— О чем ты? Мне не нужна охрана в спальне.

— Она тебе не помешает. Но я не про охрану, Алина, — Демьян опустил свои горячие, тяжелые ладони на мои плечи, и вынудил поднять на него лицо. — Я знаю, что ты забыла последние дни, и кое-что тебе не помешает вспомнить. Или напомнить. Ты теперь моя.

— Твоя? Что это значит? — ахнула я. — Отец отдал тебе меня?

— Это значит, что ты принадлежишь мне. Мы были близки, я трахал тебя, — хрипло произнес мужчина. — И тебе нравилось, ты кончала раз за разом, это было охуенно. И повторится много раз, много тысяч раз.

— Но я же… я же…

Я же девственница! Неужели такое можно забыть? Я уже женщина? Я потеряла невинность с Демьяном? Как это вообще возможно?

Разве не должно было что-то измениться во мне? Я всегда думала, что потеря невинности станет чем-то, что разделит жизнь на «до» и «после». И никакая амнезия не сможет это стереть.

А еще я была уверена, что отец отдаст меня отвратительному Петру Волынову. Я не хотела, чтобы моя невинность досталась головорезу, планировала лишиться девственности с Марком. Он был бы нежен, он бы все сделал правильно. Кровать, лепестки роз, признания. Может, я бы решилась предложить ему бежать со мной!

О Демьяне я думала три года. И все эти три года силой заставляла себя не развивать свои постыдные фантазии. Но мне всегда было волнительно-интересно: а каково это с ним? Наверное, без лепестков роз, без нежных признаний, без романтики. И стоило мне подумать об этом, представить меня и этого мужчину, и жесткий, животный секс, я прикусила губу в смятении.

Наверное, он прочитал на моем лице все сомнения, увидел, как мечется моя душа, и властно привлек к себе.

— Я напомню тебе, каково это — быть со мной, и быть моей.

Его губы смяли мои, горячий язык ворвался в рот. Широкие ладони стиснули талию, и я не поняла даже, больно мне или приятно, это тягучее ощущение в теле после больницы или из-за Демьяна.

Испуганно дернулась, но он сжал меня крепче. Вплотную прижал к себе. Наши языки столкнулись, и меня с ног до головы обдало волной жара.

Глава 3

Подчинись мне.

В голове набатом бьет низкий, чуть хрипловатый от желания мужской голос.

Подчинись мне.

И я подчиняюсь. Перестаю сопротивляться, тону в этой темноте, из которой не выбраться. Может, мне будет хорошо. Может, будет плохо. Меня никто и никогда не спрашивал, чего я хочу на самом деле. Приучали подчиняться, так к чему это сопротивление?

Тем более, когда мне так остро, так страшно, и так болезненно-приятно.

— Алина, – довольно вздохнул Демьян, и отпустил мои руки, — обещаю, тебе будет хорошо. Ты не пожалеешь.

Он провел ладонью по моей груди – не торопясь, наслаждаясь каждым собственническим движением. Я невольно потянулась за его пальцами, изогнулась, продлевая ласку.

Я не помню того, как стала женщиной, но сейчас я начинаю понимать, что Демьян не лгал мне. Тело откликается на этого мужчину, я почему-то точно знаю, что мне будет восхитительно.

Демьян окинул меня пьяным, голодным взглядом. Он не станет больше ждать, сейчас сорвется.

Но вдруг громко завибрировал мобильный.

— Бл*ть! – рыкнул Демьян, посмотрел на дисплей, и нахмурился. — Алин, я сейчас. Пять, десять минут. Отдыхай.

Мужчина поднялся, а я не знала, радоваться мне короткой передышке, или кричать, чтобы вернулся. Облегчение и разочарование боролись во мне, когда Демьян скрылся в душе, и я успела услышать:

— Слушаю.

А затем раздался шум воды, который и отрезвил меня.

Значит, разговор секретный. Но этот разговор закончится, Демьян вернется, и… и я знаю, что будет.

— Нет, так нельзя, – пробормотала я, и встала с кровати.

Заметалась в нерешительности – что делать?!

Я должна хоть что-то сделать, не могу я сидеть здесь, и позволять делать с собой все, что захочет этот мужчина. Я должна хоть что-то предпринять.

Лара! Мне нужно найти сестру, поговорить с ней, правду узнать!

Я тихо выскользнула из спальни, и побежала к выходу. Казалось, что вот-вот Демьян выйдет из душа, и кинется за мной. Быстро накинула верхнюю одежду, обулась, схватила портмоне Демьяна, которое он оставил в своем пальто, и выбежала сначала на лестничную площадку, а затем и из дома.

— Мне нужно такси, – пробормотала я, выбегая на дорогу.

Вот только вызвать его без телефона невозможно. И я, скользя на льду, подбежала к остановившейся серебристой Камри, из которой вышел какой-то парень.

— Можете меня подбросить? – я нагло села в салон, и обратилась к водителю: — Я заплачу.

— Я не таксист!

— Пожалуйста! – чуть не заплакала я. — Умоляю, мне очень нужно! Я… у меня есть деньги. Выручите меня!

— А ну вон отсюда, – прорычал водитель, развернулся, вгляделся в мое лицо, и немного охолонул. Уж не знаю, что он увидел в моих глазах, но проворчал: — Ладно, адрес говори.

Адрес чего? Только сейчас поняла, что ехать некуда. Дом сгорел, но… салон! Да, пусть папу я там не найду, но, возможно, мне скажут, где Лара.

Я пробормотала адрес «Соблазна», и машина тронулась. Интересно, Демьян уже знает, что я сбежала?

— Не сбежала, а ушла, – поправила я саму себя. — Имею право.

Но несмотря на это, я все равно оборачивалась, высматривая подозрительные машины. Хотя откуда бы Демьяну знать, куда я направлюсь, и в какой я машине.

— Хм, тебе точно сюда? – мужчина притормозил неподалеку от салона, и в голосе его зазвучала неприязнь.

— Да, у меня сестра здесь работает. Сколько с меня? – я зажала в ладони портмоне Демьяна, но водитель лишь рукой махнул, чтобы я побыстрее вышла, и я открыла дверь, и через пару секунд выскользнула из машины.

У «Соблазна» пусто, только у магазина на углу стоят какие-то мужчины, но это привычная картина. Я подошла к двери салона, дернула… и ничего.

Закрыто.

Я вспоминала слова полицейских о том, что папа исчез, что его ищут, но продолжала дергать за ручку двери, будто она поддастся, я войду внутрь, и увижу сестру.

— Что же делать? – всхлипнула я.

— Открыть? – пророкотал над ухом грубый мужской голос. Я дернулась, хотела обернуться, но мужчина одной лапищей обхватил меня, прижал к двери, и я с ужасом ждала, что он со мной сделает.

Изнасилует?

Но нет, он достал ключ, и открыл дверь салона. А затем втолкнул меня внутрь.

— Кто вы? Что…

— Тихо, – шикнул этот рыжеволосый великан, лицо которого рябит от шрамов.

Следом вошли еще двое мужчин, и я попятилась спиной по коридору. Боже мой, зачем я вообще сюда явилась?!

— Она приехала. Да, у нас. Одна, – коротко говорил рыжеволосый, общаясь с кем-то по телефону, пока его подельник удерживал меня.

Заметил, что я хотела запереться в одной из кабинок.

— Что вам нужно? – просипела я испуганно.

— Нам ничего. А Волынову нужны деньги, – хмыкнул бандит. — Он сейчас приедет, а пока… может, развлечемся?

— Волынов не давал таких указаний, – с сомнением пробормотал рыжеволосый, поглядывая на меня.

— Но не запрещал. Давай, время есть. Просто поиграем, – бандит почти нежно провел по моим волосам ладонью, и меня затошнило.

— Отпусти! – забилась я в его руках. — Не смей трогать меня!

— Заткнись, сучка, – встряхнул меня мужик, но паника захлестнула еще сильнее.

Может, стоило вести себя сдержаннее, но я поняла – не смогу я позволить этим мужчинам прикоснуться ко мне. Живой не дамся!

— Оставь ее, – рыкнул рыжеволосый тому, который тряс меня, как тряпичную куклу. — Если Волынов разрешит, тогда и поиграем с ней. Не раньше.

Входная дверь резко распахнулась, впуская солнечный свет.

На пороге стоял Демьян, и в каждой ладони держал пистолет, которые тут же наставил на бандитов. Судя по выражению его лица, последние слова он слышал.

И я не ошиблась.

— Вряд ли вы с ней поиграете, – выплюнул он. — А вот я не против поиграть. — Демьян сузил глаза, и выкрикнул мне: — Алина, быстро, ложись!

Я упала на грязный, истоптанный пол, запах пороха заполнил легкие, а затем раздались выстрелы.

Глава 4

Демьян невыносим!

— Кровь остановите, зашейте, и хватит! – приказал он.

— Но…

— Я уже сказал, – недовольно нахмурился мужчина. — Никаких капельниц и снотворного!

Мы с доктором переглянулись, и я прошептала:

— Простите.

— Я привык. Пациенты думают, что знают лучше, как их лечить. Подумаешь, медицинский, интернатура и ординатура. Подумаешь, много лет практики, – ворчал врач, но спорить с Демьяном прекратил.

С некоторыми людьми лучше не пререкаться.

А я начала лучше узнавать этого мужчину. Демьян всегда был для меня загадкой, сейчас же я начала находить ответы на некоторые свои вопросы, наблюдая за ним.

Демьян не терпит, когда с ним спорят. Для него есть только его точка зрения, и неправильная. Он эгоистичен, но в то же время наплевательски относится к себе.

Или считает, что он бессмертен.

— Так, все, – Демьян поднялся, отстранился от врача, и начал застегивать рубашку.

От боли не морщился, но побледнел – кровь от лица отхлынула.

— Дай я, – вздохнула, подошла к нему, и начала застегивать пуговицу за пуговицей. — Рукой поменьше шевели. И… что-то не так?

— Все так, – еле заметно усмехнулся Демьян. — Просто непривычно.

— Что именно?

Разумеется, Демьян не ответил. Если он не хочет говорить, то он молчит.

— Лучше бы ночь в больнице провести, – покачал врач головой. — Может подняться жар, много крови потеряли. Рана может открыться, нужен присмотр.

Демьян и это проигнорировал, и врач с возмущением уставился на меня:

— Ну вы хоть ему скажите!

Хм, сейчас я понимаю Демьяна. Мне тоже нечего сказать врачу. Демьян не послушает меня, а уговаривать – только воздух сотрясать.

— Домой, – скомандовал он.

— Вот жаропонижающие, если поднимется температура – в рецепте все есть, – доктор вручил мне коробочку с таблетками, и я кивнула.

— Спасибо, всего доброго, – попрощалась я с врачом, Демьян кивнул ему, и положил в карман халата пару купюр.

За руль Демьян сел сам. Но хоть ехал медленно, не гнал машину.

— Нельзя так с людьми, – все же сказала я.

— А как можно, Алина? Научи!

— Иногда нужно прислушиваться к другим. И не отвечать на заботу деньгами.

— А ты много к кому прислушиваешься сама-то? – он окинул меня темным взглядом. — Я не могу позволить себе торчать в больнице, вот и все. Объяснять свои поступки я не вижу смысла.

Я вздохнула, и замолчала, смирившись.

— От этой царапины я не умру.

— Угу, тебя только колом в сердце можно убить, – проворчала я, раздражаясь из-за мужской твердолобости.

— Или пулей в лоб.

Ничего себе царапина! Итак весь в синяках, еле отошел от падения в реку. Демьяну побольше моего досталось. Сейчас вот ранен, но продолжает считать всех вокруг дураками.

Отец такой же. Может, все мужчины одинаковые в этом.

Но отцу я перечить не решалась. Знала, что наказание будет жестоким.

— Не думай, что тебе твой побег сойдет с рук, – мы с Демьяном вошли в квартиру, он разулся сам, отстранив меня. — Ты подставилась сама, и меня подставила. Если я говорю что-то, надо слушать, Алина.

— Я хотела к сестре, – упрямо произнесла я. — Поняла уже, что сглупила, но тяжело сидеть в неведении.

— Ты всю жизнь так жила, – Демьян будто выдохся, опустился на диван, и я подложила под его голову подушку. — Про наказание я запомнил.

— Я не ребенок, чтобы меня учить, – прошептала я, но Демьян уже спал.

Я поужинала, полистала каналы, проверила Демьяна – спит. Осторожно приложила ладонь к его лбу.

Вроде, все в порядке.

Осмотрела огромную квартиру, оказавшуюся еще скучнее, чем наш дом. Отец не мешал нам с сестрой украшать свои комнаты, приобретать мелочи для дома, те же магнитики на холодильник – ерунда, но хоть какая-то жизнь.

Здесь не было ничего. Даже мебель не в каждой комнате. Пустая, обезличенная квартира.

А еще мне дико скучно. Привыкла я, что всегда занята – учебой, работой, с Ларисой возилась. А сейчас ничего этого нет, и я осталась наедине с собой.

— Демьян, вставай. Иди в кровать, – я потормошила его за здоровое плечо, но мужчина лишь на секунду открыл глаза, и снова отключился.

На лбу испарина, как и над верхней губой. Глаза запали еще сильнее.

— Демьян, – я потрогала его лоб, и испугалась – у него жар!

Еще час назад все было более-менее в порядке, а сейчас… что же делать?!

Я побежала на кухню, где оставила жаропонижающие, налила стакан воды, и вернулась к Демьяну.

— Демьян, – позвала я его, и села на диван. — Демьян! Проснись хоть на минуту!

Боже, а если он умрет?!

— Я вызываю скорую, – всхлипнула я, и мужчина открыл глаза.

— Никакой скорой. Нельзя светить квартиру, – хрипло произнес он.

— Выпей таблетку, – я приподняла его голову, и поднесла таблетку к губам.

Демьян послушно приоткрыл рот, обхватил таблетку губами, и я тут же поднесла к его губам стакан воды.

— Вот, запей.

Он сделал пару тяжелых глотков, и устало закрыл глаза.

А я поняла, что не смогу уйти в спальню.

И плюну на приказ Демьяна. Если ему не станет лучше, то скорую я вызову!

Через двадцать минут я снова потянулась к мужчине, лоб по-прежнему горячий. Склонилась над ним, одолеваемая нешуточной тревогой. Ему плохо, и мне плохо. И это странно. Неправильно так зависеть от другого человека, противоестественно.

— Что же мне делать? – прошептала я, не убирая руку с его лба.

Демьян открыл помутневшие глаза, с трудом сосредоточил на мне взгляд, и прошептал:

— Мама? Ты жива? Я… я же видел, как тебя убили. Тебя и папу. На моих глазах. Я все видел. Почему ты здесь?

О Боже мой!

Убили родителей на его глазах!

— Я всегда рядом, – сдавленно произнесла я, легла на край дивана, и обняла мужчину, стараясь не тревожить рану. — И я не уйду.

За окном темно.

От Демьяна жар идет, как от печки, стильные плоские часы на стене навязчиво тикают, лежу и боюсь шевельнуться.

Глава 5

— Жить будешь, – сказал врач, которого папа коновалом прозвал, Демьяну. — В ближайшее время будешь жить хреново, и этому я рад. Заслужил, Демьян.

— Таблеток дай посильнее, чтобы я больше не вырубался из-за этой царапины.

— Не из-за царапины, а из-за воспаления. А могло начаться заражение! Учишь вас, учишь, но нет, я все как рыба об лед бьюсь.

Я следила за тем, как врач поучает Демьяна, и тихо посмеивалась. Врач этот, как бы выразиться, хардкорный. Анестезия лишь в крайних случаях, все по старинке. Но лечит он хорошо. И папа, который терпеть не может больницы, доверял только этому врачу как раз за его зачастую живодерские методы.

Настоящий мужик должен терпеть.

А еще, я точно знаю, что нравоучения от кого-то другого Демьян либо пропустил мимо ушей, либо послал бы этого человека. А врача терпит.

Также как папа. Помню, два года назад я сидела на кухне, и наблюдала как у него пулю из ноги вытаскивают, и доктор также журил отца за то, что тот себя не бережет. На меня отец тогда орал, что под ногами мешаюсь, а на врача нет. Ему многое позволено.

— Ладно, завтра еще заеду. Хорошо что вчера вызвали, хоть у Руслановской дочки есть мозги! А то окочурился бы. На сегодня мой долг выполнен, завтра ждите.

— Давай, – махнул Демьян рукой, я проводила медика, и мы остались одни.

Вчера я распереживалась так, что у самой чуть приступ не случился. Врач довольно быстро привел Демьяна в чувства, но ухаживать за мужчиной мне пришлось почти всю ночь. А затем почти силой заставлять лежать в кровати, ведь сегодня Демьян вообразил, что полностью здоров.

— Наконец-то ушел! Ненавижу врачей, – поморщился он, когда я вернулась в комнату. — Иногда мне кажется, что им нравится людей мучить.

— Может, и нравится. Должна же быть хоть какая-то компенсация за такую вредную работу, – я с укором взглянула на мужчину. — И за упрямых пациентов.

— А ты осмелела! – присвистнул он. — Мне нравится, а то ходила как призрак все время. Есть у меня догадка, почему ты ожила.

— Сейчас ты скажешь, что это благодаря тебе? – приподняла я бровь, в который раз поражаясь самонадеянности мужчины.

— Может быть. Но в основном благодаря тому, что Руслана нет рядом, – серьезно ответил Демьян.

И он прав. Отца я люблю и боюсь, и сама не знаю, какое чувство сильнее. А может, это одно большое чувство, неразделимое, смесь любви и страха, такое ведь тоже бывает.

— Я хочу знать про отца и про Ларису. Хочу увидеться с ними. Да хотя бы просто поговорить!

— Нет.

— Просто нет?

— Просто нет, – подтвердил Демьян, и я даже пожалела, что ему уже не так уж плохо.

— Тогда… может, расскажешь про свою семью, раз мы не можем говорить про мою? – спросила я, и вопрос этот не из любопытства.

Я уже примерно знаю, что произошло. Вряд ли это был бред, это были воспоминания Демьяна, его память вызванная болезнью. Значит, эти воспоминания до сих пор сжирают его, мучают. А мне нужно знать человека, с которым я оказалась рядом.

Нужно постараться помочь ему хоть чем-то. Пусть даже банальным разговором.

— Зачем? – насторожился мужчина. — Я что-то говорил ночью?

— Говорил, – не стала я врать, и он горько усмехнулся.

— Раз ты спрашиваешь, значит, основное я тебе выболтал. Убили их, Алина, вот и вся история. Я оказался в детском доме, не было родственников, готовых меня забрать. Потом армия, горячие точки.

— Горячие точки? Война? – я слышала об этом, папа как-то обмолвился, но не задавалась вопросом, зачем это нужно в мирное время.

— Война – это деньги, Алина. Все просто. За войну хорошо платят.

— И тебе не надоело? Зачем ты с отцом работаешь? – я силюсь понять этот странный мужской мир. — Убийство родителей, детский дом, горячие точки… неужели мало было? Не хотелось нормальной, спокойной жизни? Ты ведь сказал, что по контракту много заработал, так зачем тебе работа с папой?

— Тоже деньги. И власть, – Демьян внимательно посмотрел на меня. — Алина, ты до ужаса наивна. И вопросы задаешь такие же. Все на поверхности лежит почти всегда. Обычно ответ самый простой и банальный. Все, что нужно людям – власть и деньги.

— И только?

— И секс, – усмехнулся мужчина. — Чаще всего его можно купить за деньги, или получить из-за власти. Как и любовь.

— Всегда?

— Почти. Почти всегда, – повторил он. — Еще вопросы?

Я вздохнула. Сестра и папа для меня пока недоступны, но я должна поговорить еще с одним человеком.

С Марком. Он заслуживает знать, что я в порядке, и выслушать объяснения. Я говорила ему, что может случиться такое, что отец отдаст меня кому-то из своих людей, и вот, этот момент настал.

— Можно мне позвонить одному человеку? – я решила быть честной. — У меня есть… то есть, был парень, Марк, и я должна…

— Тоже нет, – перебил Демьян. — Этот вопрос решен. А задавать вопросы ты не умеешь!

— Пойду сделаю чай, – резко бросила я, и вышла из комнаты.

Время шло медленно, хотя вчера оно летело. Я не спала почти двое суток, и впала в странное состояние, когда спать хочется, но стоит закрыть глаза – вспоминается перестрелка, ранение Демьяна, разговор с Волыновым.

Из-за этого я не то, что спать не могу, я одна не в состоянии остаться.

Потому я вернулась к Демьяну. На часах уже восемь вечера, за окном темно, ночь почти.

— Может, фильм посмотрим? – предложила я, когда поднесла ему таблетку, и автоматически потрогала лоб, оказавшийся нормальной температуры, а не как вчера.

— Выбирай на свой вкус, – согласился Демьян, и кивнул на ноутбук.

Я уже хотела открыть Нетфликс, но в этот момент раздался телефонный звонок. Демьян сел на кровати, взглянул на дисплей, и хотел уже снова пойти разговаривать в ванную, но я перегородила ему дорогу из-за недоброго предчувствия.

— Алина! – прорычал Демьян, принял вызов, и коротко ответил: — Да.

Динамик не на громкой связи, но голос у собеседника Демьяна громкий. А слух у меня хороший.

Глава 6

ДЕМЬЯН

— Что за хуйня? – рыкнул Волынов, щелкнул пальцами, и один из его быков-подручных прошел в гараж, а затем посветил фонарем в подвал. — Ну?

— Жмурик.

— Каваль?

— Упакован он, не вижу.

— Так спустись, и проверь! – повысил голос Волынов, достал пушку, и нацелил ее на меня: — Что за игры, Демьян? Думаешь, я поверю, что Коваль сдох, перестану бабло искать, и буду жить мирно и дружно? За лоха меня держишь?

— Там Коваль, сейчас твой человек в этом убедится. Лариса где?

— В тачке сидит, – раздраженно бросил он, и нетерпеливо крикнул: — Что там?

Через пару секунд глухой голос ответил:

— Это Коваль.

— Не двойник? Шрам проверь, ему в левый висок шмаляли, хвалился что даже пуля в голову не берет, – рявкнул Волынов, не сводя с меня взгляда.

— Двойник, бля, – усмехнулся я. — Ну, сообразил, или нет?

— Шрам есть, – крикнул подручный, одновременно с Волыновым, который выдохнул:

— Ты его замочил?

— Я, – с удовольствием произнес я, смакуя то, что могу в этом признаться, и это правда. — Я его убил.

Сколько раз я повторял эти слова? Тысячи, сотни тысяч раз. Другие о том, как драть телок мечтали в юности, а я о том, как убью Коваля. И теперь я могу и думать, и говорить не «Я его убью», а «Я его убил».

— Хозяином города решил стать? – Волынов снял ствол с предохранителя, раздались щелчки, его люди тоже наставили на меня стволы, как и мои люди на него. А свой я успею выхватить, и не из таких передряг выпутывался, тем более я знал, что меня ждет.

— Решил. И стану.

— Ты отдашь мне бабло Коваля, я заберу все его активы и, так и быть, отпущу тебя живым. Тебя и мелких сучек – дочерей Руслана, – окрысился Волынов, и глаза его блеснули красным.

Или мне показалось?!

— Не подходит, – рассмеялся я. — Знаешь, как будет? Деньги останутся при мне, активы тоже, как и Лариса с Алиной. А вот ты, – я незаметно подал знак своим людям, — хотел увидеть Коваля? Увидел, и теперь ляжешь рядом.

— Тварь! – прорычал он. — Убить! Всех!

От пули в голову я увернулся, раздалась привычная пальба. Мои люди стреляли с глушителями, Волыновские палили громко. В спину раздался удар, меня обожгло.

— На, сука, – рассмеялся Волынов.

Идиот радуется, что попал в меня. Вот только я не такой кретин, как он и его люди. И во всех тачках у меня есть бронежилеты. Один из них я успел надеть. Синяк останется, и только.

Я шмальнул в одного из Волыновских, который упал на чистый, нетронутый снег, выплескивая из себя черную кровь, и развернулся к Петру, жавшемуся к воротам гаража. Боится, увидел, что почти все его люди перебиты. Кого попало я звать с собой не стал, все – опытные бойцы.

— Добей, – приказал своему, стоявшему над корчащимся бойцом бригады Волынова, услышал глухой выстрел, еще один, и все они полегли на испещренный кровавыми брызгами снежный ковер.

— Ну что, Петр, забрал бабло? Активы? – я приближался к нему, зная, что еще пара шагов, и выстрелю. Он тоже был в моем списке из-за того, что на Алину смотрел, а Коваль думал отдать дочь ему – тому, кто трех бывших жен убил. — Все это до сих пор у Коваля, кстати. Мое при мне, а его у него и осталось. Хочешь к нему?

— Ты меня не убьешь! – прошипел он. — Я тебе нужен!

— Не нужен, – рассмеялся я, наставил пистолет, и меня ослепили ярко вспыхнувшие фары. — Мать твою! – выругался, выстрелил наугад, ориентируясь на хруст по снегу, и крикнул: — Стреляйте!

Выстрелы раздались, шагах в пятнадцати я услышал звук разбившегося стекла, и женский вскрик, побежал туда. Волынова нет, трупа его тоже не вижу. Вдали стоит Джип, дверь которого открыта нараспашку, а с водительского кресла свесился убитый боец Волынова.

— Ищите в гаражах! Он не мог уйти далеко, – приказал я своим, открыл заднюю дверь, и рявкнул: — Тихо, хватит орать, Лара!

— Его убили. Его… открыли дверь, и убили. Убили! – тряслась она, и пыталась трясти меня.

А мне некогда с бабскими истериками возиться. Схватил ее, взвалил на здоровое плечо, и отнес к тачке одного из своих.

— Ян, отвези ее на хату на Плеханова, сторожи.

— Я к Алине хочу, – заорала Лариса. — Ты! Меня чуть не убили, я пострадать могла. К сестре меня вези, я приказываю. Ты должен меня слушаться, ясно? Ублюдок, вези меня к сестре, иначе…

Я грубо скинул ее на задние сидения, и захлопнул дверь.

— Головой за нее отвечаешь. Чтобы пальцем не трогал, но можешь не потакать истерикам. Корми, пои, из дома не выпускай, – приказал Яну, тот кивнул, и газанул с места.

А я пошел к своим, высматривая труп Волынова, но блядь, его нигде нет. Как он смог сбежать?! Как?

— В машине пусто было, – доложил мне Ник. — Фары на дистанционном управлении. Волынов включил, и смог убежать. Наши ищут. Может, он в одном из гаражей.

Может быть. Но вряд ли. Если подумать, то не такой он идиот, а я вот лажанул. Нахрена мне была нужна эта речь? Надо было сразу шмалять, а я в глаза его захотел взглянуть напоследок. Будет мне урок, в следующий раз буду умнее, а следующий раз обязательно будет!

— Ищите, жмуров надо убрать, и…

Я замолчал, услышав вдали сирены. Явно не одна. И явно не скорая.

— Быстро, уезжаем. Бабло у всех есть, чтобы если что отмазаться? Наличка?

— Есть.

— Есть…

Бойцы отвечали мне, подбегая к своим машинам. Может не повезти, и кто-то из наших нарвется на патруль, а убийства без цели я не поощряю. В ментов стрелять дорого обходится, меня не тронут, а вот моих могут наказать.

Я вырулил на дорогу, а затем свернул через деревеньку, и поехал в объезд, стараясь не превышать. Адреналин схлынул, дерьмовое самочувствие вернулось, а еще пришла дикая злость на самого себя.

Зря поехал сегодня, зря уговорам Алины поддался. Не тронул бы Ларису Волынов, держал бы сколько надо, чтобы бабки выбить. А теперь в кооперативе трупы, скоро подъедут менты, и если те, кто у нас на зарплате – дело замнем, а если не наши, то найдут и бойцов Волынова, и самого Коваля.

Глава 7

Может, мне все приснилось? Может, папа жив?

Включила телевизор. На кухне он почему-то на беззвучном, я начала прибавлять громкость – как раз новости показывают

— Алина, выруби!

— … опознание было проведено формально, – услышала я голос ведущей новостей. — В настоящее время местонахождение дочерей Руслана Коваля неизвестно, и…

— Хватит! – Демьян отнял пульт, и выключил телевизор.

Хватит?

Хватит???

— Ты видел, как убили папу? Это точно он? Может, это вообще не его тело! – напустилась я на мужчину. — Наше с Ларой местонахождение неизвестно, и это, черт возьми, правда. Я не знаю, где сестра. Я не знаю, что там точно папа! Мне увидеть нужно!

— Не нужно, – отрезал мужчина. — Не на что там смотреть. Это уже не Руслан Коваль.

Сердце пронзила боль, да как он смеет?!

— Ты бы на моем месте что делал? – голос мой дрогнул – знаю, что сейчас жестоко поступлю, но как иначе? — Будь там твой убитый отец, ты бы на слово поверил? Не захотел бы убедиться? А если бы у тебя был брат или сестра, ты бы тоже сидел на месте ровно, да, Демьян?

Гадко напоминать ему про убийство его семьи, но пусть уже услышит меня. Пусть поймет! Требует послушания, командует, а я не могу уже в неведении жить. Под отцовской крышей я специально глаза закрывала, и уши зажимала, чтобы не замараться, но сейчас… Боже, что же сейчас происходит?!

Я хочу, чтобы папа был жив. Пусть марает душу в грязи, а руки в крови. Пусть ни во что не ставит меня. Пусть! Знаю, что любит меня, хоть и жестоко, не уважая и не давая и толики тепла, но любит!

Любил…

— Дьявол, как мне надоели твои истерики! – рыкнул мужчина. — Хочешь на Руслана взглянуть?

— Хочу!

— Зачем, мать твою? Он с тобой, как с дерьмом обращался. Ты его с моим отцом не сравнивай, любовь моя, никогда, – процедил Демьян. — Как ты можешь его любить?

— Могу. И люблю. Или только ангелы любви достойны? – я с трудом выдержала тяжелый, темный взгляд мужчины. — Про себя тоже так думаешь? Ведь если папу нельзя любить, то…

Я не договорила, отвела взгляд. В его глаза смотрю, а кажется – в душу. И вижу там чудовищ. Мрачный человек, кровавый, недобрый. Зверь. Боюсь его, но знаю, что зла не причинит. Хочу бежать, хотя чувствую – невозможно.

А иногда я хочу остаться с ним. Сама не знаю, как поступлю, если он откроет дверь, и скажет, что я свободна – уйду или останусь.

— Будь по-твоему. Хочешь – едем, – рублено произнес Демьян.

— Сначала к сестре. Я должна… должна поддержать ее. Она ведь знает обо всем. Не мучай меня, прошу тебя! – взмолилась. — Что хочешь проси в ответ, но дай ты мне с Ларисой увидеться!

— Одевайся. Сначала к твоей сестре, потом на опознание. Что хочу, я и так получу, но твои слова я запомнил, – Демьян отодвинул чашку, встал и вышел из кухни.

А я понеслась в комнату, одеваться.

Скоро я увижу Лару, наконец-то! Она младшая, нежная, я обязана ее защищать и оберегать. Мама, когда мы видимся, каждый раз напоминает о моей обязанности, как старшей сестры – беречь Ларису.

И долг я свой выполню.

Мы сели в машину, Демьян вырулил из двора, и мы поехали. Отчего-то я думала, что у меня будет время подготовиться к встрече, но буквально через пять минут мы завернули в другой двор.

— Она так близко была все это время? – прошептала я, но Демьян не ответил.

Остановил машину, вышел, и помог выйти из машины мне.

— Мы сможем забрать ее?

— Нет.

— Почему?

— Мне не нравится твоя сестра. Она дура и истеричка. Не люблю таких баб, – Демьян взглянул на меня, когда мы вошли в лифт. — И ты заканчивай с истериками, и не трать себя на тех, кто того не стоит – ни на живых, ни на мертвых. Руслан был дерьмом, сестра твоя – неблагодарная шавка. Баблом обеспечу ее, и хватит.

Я сжала кулаки, отказываясь слушать то, о чем говорит Демьян. О моей семье можно так, но я бы посмотрела, смог бы он о своих родственниках так отзываться: дерьмо, дура, истеричка, шавка… папа и Лара далеки от идеала, но родственников не выбирают.

Демьян прижал к уху трубку, и произнес:

— Ян, открой, это я.

Через пару секунд дверь открылась, передо мной предстал русоволосый мужчина в камуфляжных штанах и синей майке. Молодой, сильный, собранный, выражением лица и движениями Демьяна напоминает. Та же скупость во всем проскальзывает.

— Она на кухне, – бросил Ян.

— Лариса? – позвала я, войдя в коридор, и услышала, как звякнула ложка.

— Алина? – крикнула сестра, и я улыбнулась – сейчас увижу свою мелкую, вредную, иногда противную и невыносимую, но горячо любимую сестренку.

Скинула обувь, и побежала на звук голоса сестры.

— Лара, – увидела ее стоящей в проходе, кинулась, и обняла. — Ларочка, как же я соскучилась!

— И я, – всхлипнула она, и на миг стиснула меня в объятиях.

А затем оттолкнула.

— Где ты была? Почему бросила? Меня чуть не убили вчера! – взвизгнула сестра. — Я на волосок от смерти была! Меня запирают, похищают, пытаются убить, а ты живешь себе спокойно, и в ус не дуешь. Ты… ненавижу тебя, ясно?

— Лара, – я попыталась ее успокоить, протянула руку, чтобы прикоснуться, снова к себе прижать.

— Не верещи, Лариса. И не вздумай сестру оскорблять. Она терпит, я – нет, – холодно произнес Демьян.

— У нее шок, – прошептала я. — Она не со зла.

— А мне плевать, – отмахнулся мужчина.

— Ему плевать, ты слышала? – простонала Лариса. — На меня всем плевать, на тебя – нет. Ты хоть в курсе, что папу убили? Я всю ночь на нервах, меня чуть не прикончили, а по новостям только и говорят, что про убийство нашего с тобой папы. Но тебе, видимо, не до того – кувыркалась в постели с нашим красавчиком?!

Я спрятала лицо в ладонях. Все еще не верю, что папа мертв. Стараюсь держаться, но Лариса… Боже, как же она меня бесит иногда. Я должна быть старше, мудрее, сдержаннее, но мне тоже больно и страшно. Я тоже не знаю, кто друг, а кто враг. Я тоже устала!

Глава 8

Мы возвращаемся с опознания. Я напомнила Демьяну об этом, и получила отсрочку от расплаты.

Передышку.

И сама не знаю – радоваться, или огорчаться. Мне одного взгляда хватило, чтобы понять – это и правда отец. В нем всегда было много жизни, в этом Лара в него пошла. Слишком много всего, человек-истероид, которому всего мало, он был в вечном движении даже когда сидел в кабинете в салоне, он был сама жизнь.

А теперь его нет.

И я окончательно это осознала, увидев.

— Зря, – бросил Демьян, когда мы сели в машину. — На тебе лица нет.

— Не зря. Я должна была.

— Я не должен был, – Демьян покачал головой. — Пора уяснить, что прислушиваться к тебе – плохая затея.

Я усмехнулась.

— А ты разговорчив. Обычно из тебя щипцами слова приходится вытягивать, а тут сам заговорил. Чем заслужила?

— Тебя нужно отвлечь, смотреть страшно, – с убийственной прямотой ответил мужчина. — Потому я и заговорил сам.

Не знаю, что на это ответить. Демьян умеет ставить меня в тупик – и своими вопросами, и своими ответами.

— О чем ты разговаривал с теми людьми? – до опознания меня трясло, но я запомнила, что Демьян отходил от меня, и разговаривал с медперсоналом.

А отца мне показали мельком. Может, и хорошо, но странно. Не дали проститься, сразу накрыли его, едва я кивнула, что да, это он.

Но что-то странное было, или мне кажется? Я что-то заметила, а вот что именно – не могу сформулировать, разум апатия сковала.

— Не имеет значения.

— Ты теперь главный?

— Да, теперь город мой. Если Лариса не захочет побороться за это место, – Демьян усмехнулся, да и я сама фыркнула. — Что ты на это скажешь? Может, хочешь взять дело Руслана в свои руки, а, милая? Будете с Ларой королевами.

— Шутишь? – с подозрением взглянула на мужчину – никогда по нему не увидеть, иронизирует ли он, или говорит серьезно.

— Шучу, или нет, но ты ответь.

— Я не хочу иметь с бизнесом папы ничего общего. И сестре не позволю в эту грязь лезть, – поморщилась. — Это того не стоит. Папа жизни лишился. Волынов тоже ответит… он ведь ответит?

— Да.

— Хорошо, – сглотнула, но тревога на сердце усилилась.

Папу криминал погубил. Он всех губит, даже нас с Ларисой через отца. Но те, кто напрямую с криминалом завязан, жизнью за это платят. Папы больше нет, есть мы с сестрой и мама.

И есть Демьян, который теперь главный.

Я боюсь его, мне с ним некомфортно, но мне не плевать на него. На его судьбу. Я… я не хочу, чтобы Демьян себя погубил, а ведь он погубит. Если встанет во главе города – назад дороги не будет. С такой должности уволиться с отработкой в две недели нельзя.

— А ты сам и правда этого хочешь? – спросила тихо, почти шепотом. — Демьян, ты нормальной жизни совсем не видишь для себя? Чтобы вставать утром, идти на работу, а по пути детей в школу отвозить. Вечером приходить, и жену целовать, и не бояться за будущее. Неужели ты не хочешь жить как все?

Сама не знаю почему, но я на секунду увидела эту картину – как Демьян собирается на работу, и молодая женщина обнимает и целует его на прощание. И эта женщина – я, и солнечные лучи в комнату через окно проникают, и на душе покой.

— Не все в этой жизни можно получить, даже если очень сильно хочешь. Я свой выбор сделал давно, – отрезал он, и я вздохнула – в этом весь Демьян.

Мы вышли из машины, и поднялись домой. Снова буду сидеть взаперти, как обычно.

— Что дальше?

— Дальше? – мы вошли в гостиную, Демьян бросил свой смартфон на диван, и подошел к барному шкафчику. — Ты выпьешь.

— Я уже пила сегодня.

— Нужно еще. Тебя трясет, нужно забыть и забыться. И расслабиться, – мужчина достал не виски, не коньяк, а шампанское.

Если бы не выражение его лица, я бы подумала, что он празднует. Но в глазах Демьяна я прочла сочувствие. Да, он говорил, что я не должна оплакивать отца, но… не знаю, скорбит ли он по его смерти, или же просто сочувствует мне? Да и неважно это. Главное, что есть в нем нечто человеческое, а мне как раз это и нужно сейчас – капелька тепла.

— Только без слез, Алина, – предупредил он. — Руслана уже не вернуть, а мы оба живы. И на эту ночь у меня планы, как я и говорил.

Раздался хлопок от пробки, напомнив мне звук выстрела с глушителем, из горлышка бутылки пошел дым… как от ствола. Бокалов нет. Одна бутылка, нас двое.

— Пей, – Демьян поднес шампанское к моим губам.

Оно вкусное, но я зачем-то покачала головой.

— Не будешь? Уверена? – мужчина тепло улыбнулся, чуть наклонил бутылку, и по моей шее тонким ручейком полилась искристая алкогольная влага.

Вниз к груди. Блузка намокла, как и чашечки бюстгальтера. Шампанское стекает по животу, а я не могу отодвинуться. Это дико, но мне нравится… наверное.

— А вот я буду, – хрипло произнес Демьян, и впился в мою шею губами – кусая, слизывая шампанское, пузырьки которого в моей крови искрятся, хотя я ни глотка не сделала. — Вкусно, Алина.

— Дай мне глоток, – попросила сдавленно.

Меня пронзила тьма его взгляда, Демьян смотрит сверху-вниз, Боже, какой он высокий и какая я рядом с ним маленькая и уязвимая! Он сделал глоток, так и не поднеся горлышко бутылки к моим губам, а затем его губы накрыли мои.

Я сделала глоток. И правда вкусно – вкус шампанского, его вкус, жар алкоголя, жар поцелуя. От напитка или от языка Демьяна, столкнувшегося с моим, внизу живота разгорелся пожар.

Я хочу еще.

— Еще! – выдохнула прямо в его губы.

В глазах Демьяна похоть, в них я отражаюсь. И хочу, и боюсь того, что будет дальше. Демьян сделал еще глоток, и через секунду позволил мне снова ощутить жар алкоголя и желания.

А затем рванул мою блузку.

Ткань резанула тело, и боль пронеслась краткой вспышкой, а потом до слуха долетело, как пуговицы поскакали по полу.

Шире распахнула глаза, лишь сейчас поняла, о чем его попросила. Встретилась с чернильным взглядом и провалилась, и на секунду страшно стало, от его силы, животной и упрямой, и от мысли, что этот мужчина может со мной сделать.

Глава 9

— Ты повелась на альфонса, – процедил Демьян. — Сбежала с этим молокососом… да, сбежала, Алина, и не хлопай так глазами. Смылась из города, чтобы тайно выйти замуж за обожаемого Марка.

— Я помню, – пробормотала. — Свадебное платье, Марка… мы выбирали платье вместе, кажется.

Помню, как была очарована своим отражением – никогда не думала, что я настолько красива. Хотя, мама мне сказала как-то, что все невесты красивы.

Но главное, что я помню ярко – это свои чувства: предвкушение, страх, а затем растерянность.

— Сосунок согласился бежать, но письмо Руслану оставил. Сообщил, что у вас свадьба, и он будет рад войти в семью, – скривился Демьян. — Даже приложил какие-то рекомендации, и уверил, что бизнес Коваля его не смущает. Он тебя использовал!

— Нет, – ахнула я, и сердце кольнуло.

— Да! Разумеется, я поехал за тобой, и свадьба не состоялась. Марк признался, ему пришлось. А затем он ушел. На этом все, разговор окончен!

Дни летели, и летели, а я только и делала, что думала. Насиловала свою память, пыталась вспомнить.

Демьян сказал, что напомнит, и он это сделал. Напомнил. Вот только я не понимаю уже, где правда, а где ложь. Марк… я не могу сказать, что любила его, но Боже мой, как же я хотела его полюбить!

А еще я хотела, чтобы полюбили меня – такую, какая есть. Не потому что дочь Коваля, ступенька к вершине, а потому что я – это я. И Марк казался мне именно таким парнем – тем, кому претит то, чем папа деньги зарабатывает. Он ведь не мог меня использовать?

Не мог обещать жениться, а затем признаться, что я для него – дочь Руслана Коваля, и бросить меня! Или мог?!

— Хватит, – Демьян прижал меня к себе, и жестко и коротко поцеловал.

Мы ехали с похорон отца, на которых мы с Демьяном принимали соболезнования. И смотрели на меня снова как на приложение. Раньше я была приложением к папе, сейчас к Демьяну.

— О чем ты?

— Хватит над собой издеваться. Ты все пытаешься вспомнить?

— А ты бы не пытался?

— А может, тебе и не стоит вспоминать? Думаешь, что-то хорошее там есть? – вдруг спросил мужчина. — Отпусти прошлое. Главное ты помнишь – как тебя зовут, кто ты и откуда. Сама мне говорила о том, что нужно не цепляться за прошлое, оставить все, и стремиться к светлому будущему. Так стремись, Алина.

Думаю ли я, что в моих воспоминаниях скрыто нечто хорошее?

Нет, не думаю. Но не вспоминать не могу.

— Попроси меня о том, что доставит тебе удовольствие, – кивнул мне мужчина. — И я дам тебе это. Что ты хочешь?

— То, что я хочу, ты мне не дашь.

Свободу, встречи с сестрой, жизнь без страха – этого я не получу. А в остальном разве есть смысл?

— А ты попроси то, что в моих силах. Ну же, – губы Демьяна улыбаются, а глаза опасно блестят. — Что тебя порадует? Хочешь – обставь квартиру. Или займись планировкой дома, я участок купил, можешь допекать архитектора и дизайнера. Шмотье можешь заказать, украшения. Можем в клуб сходить, в казино.

Все не то.

Нет, домом я бы с радостью занялась. Душа у меня всегда лежала к дизайну интерьеров, даже учиться хотела пойти, но папа доходчиво объяснил мне, что диплом в моем случае лишь безделушка. И на обслугу я учиться не буду даже ради удовольствия.

Но это ведь дом Демьяна, не мой дом.

… вот только я все чаще представляю себя, свое будущее именно рядом с этим мужчиной. И эти картинки, которые подбрасывает подсознание, мне приятны. А затем я включаю разум, и прихожу в ужас – неужели я влюбляюсь в этого мужчину, который выбрал путь моего отца?

Я не хочу для себя такой же судьбы, как у мамы!

Мама…

Я знаю, чего я хочу!

— Что доставит мне удовольствие? Новый Год, Демьян, – мы подъехали к дому, и вышли из машины. — Хочу встретиться с мамой, прогуляться с ней по магазинам, и не бояться того, что нас засекут. Подарки хочу выбрать. Праздничный стол накрыть, и чтобы сестра была рядом, и…

— Остановимся пока на том, что ты можешь встретиться с матерью.

— В городе, не взаперти, – настояла я, ведь мы только вошли в дом, но я знаю – через пять минут я снова останусь одна.

Демьян уезжает, у двери охрана, и я целыми днями одна. Схожу с ума, думаю, силюсь вспомнить, и скучаю. По нему. И ненавижу себя за это.

— В городе, в магазине, но с охраной, – кивнул он. — Звони ей, а мне пора. Не хочешь поцеловать на прощание?

Я потянулась к Демьяну, будто это в порядке вещей – поцелуи у двери, так провожают мужей жены, и это будто в генах заложено. Но я остановила себя, отпрянула от мужчины.

Думала, рассердится, но он коротко хмыкнул, чему-то радуясь. А затем вышел из квартиры.

Никогда, даже если сто жизней проживу, я не смогу понять Демьяна!

Но не быть ему благодарной я не могу – он сделал мне щедрый подарок. Я могу нормально провести время с мамой, и не бояться за ее жизнь!

Мама из новостей знала, что папы больше нет, и ждала моего звонка. А я не звонила по вбитой привычке. Демьяну мама не сделала ничего дурного, но я так привыкла прятать все личное, что настолько поздно решилась на простую просьбу провести время с мамой.

Она приехала на следующий день, и в торговый центр я ехала, злясь на каждый светофор. Вез меня Демьян, а позади нас ехало две машины с охраной.

— Ты радуешься, как ребенок, Алина. Оказывается, тебя легко обрадовать.

— Просто я соскучилась по маме, она замечательная. Ох, ну почему мы так долго едем?

— Тебе кажется, – усмехнулся мужчина. — Говорю же, как ребенок.

Я отмахнулась. Пусть, ребенок. Сама знаю, что иногда импульсивной бываю, и не могу усидеть на месте, но радует уже то, что я не как Лариса. Люблю свою сестренку, но она – невыносимый чертенок. В детстве я ее именно чертенком и называла за непоседливость. Сейчас ее непоседливость вылилась в нечто иное, о чем я и думать не хочу.

— Приехали, – Демьян, кажется, искренне наслаждается моим предвкушением.

Меня легко обрадовать, но и его, оказывается, тоже.

Глава 10

Охранник остановил машину у обочины, вышел и открыл мне дверь.

Тревожно как-то. И воспоминания, оставшиеся заблокированными в моей памяти, сводят с ума. Что там? Марка убил Демьян, но только ли это случилось? А теперь этот охранник, не давший мне и пяти минут с мамой, проехал буквально километр по дороге, и ясно намекает, чтобы я вышла.

— Выходите, – скомандовал, и я спрыгнула на придорожную наледь с высокого сидения машины. — Демьян ждет, – кивнул он на впереди стоящую машину.

Точно.

Там Демьян.

И идти к нему нет ни малейшего желания.

Убийца, в которого я… черт, кажется, я в него влюбилась, но он чудовище. Монстр! Он врал, говоря, что Марк предал меня, что он ушел и оставил меня, что я нужна ему была только чтобы к отцовским связям и деньгам подобраться.

Ненавижу!

— Соберись, Алина, – прошептала я себе под нос, и пошла к машине Демьяна.

Забралась на переднее сидение, и собрала в себе все силы. Я еще не решила, что делать – ругаться, молить, чтобы отпустил, требовать сказать правду?

— Пристегнись, – скомандовал он, и мягко тронулся с места.

— Почему ты не дал нам с мамой времени? Мы только поздороваться успели.

— Потому что есть дело. Важное. И ты мне нужна.

— Ты издеваешься? – ахнула я. — Решил дать надежду, а затем отобрать ее? Это жестоко. Я маму не видела… Боже, да я даже не знаю, сколько я ее не видела. Это же мама, а ты обещал! Обещал нам встречу, и…

— И мы едем к твоей милой сестренке, – рыкнул Демьян. — Эта сучонка Лариса…

— Не оскорбляй мою сестру! – сжала я кулаки. — Не смей так говорить про нее, ясно?

— Я всегда называю вещи своими именами, а вот тебе совет – не указывай мне, Алина. Не доросла еще. Так мне говорить, что учудила твоя клофелиновая любимица, или ты будешь продолжать читать мне нотации? – в голосе Демьяна лед, а во мне пожар и ярость.

Марка убил. Занял место отца. Ненавидит и презирает мою сестру. Маму мою явно не уважает. Как и меня, меня ведь тоже не уважает.

Просто хочет, как девку. Или как атрибут власти. Поимел дочку Коваля, был его правой рукой, значит имеет право на «корону» Коваля, так? И я снова никто – та, кем всю жизнь и была.

— Что с Ларой? – голос хриплый, боюсь расплакаться. Не время сейчас для слез.

— Это юное дарование решило влезть не в свое дело. Мы едем в один из салонов Коваля, там твоя сестра.

— Ч-что?

— Увидишь, – Демьян зло усмехнулся, и продолжил вести машину.

Он не в ярости, он не тревожится, он просто раздражен. А я ничего не понимаю. Лара влезла… во что? Почему она сидит в салоне отца?

Мы подъехали к одному из салонов – не к тому, в котором раньше сидел папа, а к другому, побольше и пороскошнее. Папа называл его выставочным, для сайта именно его и фотографировали.

Рядом стоит три машины, вход украшен мигающей вывеской.

— Идем. Вправь ей остатки мозга, пусть не лезет в мужские дела своим сопливым носом, – Демьян открыл машину, и как куклу поднял меня, поставил на землю. — Если перейдет кому-то дорогу – не посмотрят, что баба, что девчонка совсем. Поимеют, и прикопают в лесополосе.

— Я не понимаю…

— Лариса решила вкусить взрослой жизни, возомнила себя наследницей Руслана. А то, что наследство это не каждому мужику по зубам, она отмела, как несущественное, – рыкнул мужчина. — Но и моя доля вины есть – я с ней своего человека оставил, который должен был охранять ее. Насколько мог, доверял Яну. А он на то, что между ног Ларисы повелся, и кинул.

Мы вошли в салон, и путь нам преградил здоровенный амбал.

— Нельзя, – сказал он.

Это не Ян, это другой. Неужели она действительно соблазнила человека Демьяна, и решила делами папы управлять? Да еще и успела людей нанять?

Боже, Лара, что ты творишь?!

Демьян потянулся к поясу, но этот мужчина выхватил пистолет:

— Демьян, вам сюда нельзя. Знаю, что ваши люди тоже подъехали, они недалеко от салона. Но меня наняли охранять Ларису Руслановну, – на удивление вежливо произнес амбал. — И не только меня. В салоне наши люди. Будем устраивать пальбу, или вы подождете на улице? Это ведь Алина Руслановна?

— Да, – кивнула я.

— Ваша сестра говорила, что вы обязательно приедете. Вы можете войти. Одна, – он взглянул на Демьяна, лицо которого закаменело, лишь на лбу венка бьется.

Вот теперь он в ярости.

— Я могу вас всех завалить, – рыкнул Демьян.

— Знаю. Но и мы ответим. Кто-то обязательно пострадает. Возможно, – он кивнул на меня, — пострадают те, кому вы не хотели бы зла. Так не лучше ли подождать у входа, пока сестры поговорят?

— Алина…

— Я пойду! – выдохнула я. — Демьян, я поговорю с Ларисой, скажу, чтобы она остановилась. Я найду слова убедить ее, а затем выйду к тебе, хорошо? Никакой стрельбы, прошу. Просто подожди меня снаружи, я никуда не денусь. Лара не причинит мне зла.

— Скажи, что это не игрушки, и ее тупо завалят. Если не совсем кретинка – пусть выходит вместе с тобой, я отвезу ее домой, – выплюнул Демьян, развернулся, и вышел из салона.

А я в сопровождении охранника пошла по коридору вдоль стойки ресепшн. Сначала я не понимала ничего, затем испугалась, а сейчас… сейчас я воодушевлена. Да, Лариса и правда сотворила феерическую дурость – власть ей в своих руках не удержать, даже я это понимаю. Но она смогла выбраться из клетки, пусть и соблазнив этого бандита Яна.

Она здесь, на свободе.

В городе мама.

Я могу забрать сестру, и мы уедем. Перепишем и салоны, и прочие активы на Демьяна, или же просто бросим их, и уедем навсегда. Теперь есть шанс!

— Лариса Руслановна, к вам сестра, – прогудел амбал, открыв дверь одного из кабинетов, и пропустил меня внутрь.

Сначала я увидела Яна, стоящего у двери – ничего не выражающее лицо, сосредоточенный взгляд и напряженная фигура, готовая к броску. Охраняет Ларису. Пусть, предатель, но мне спокойнее от того, что с Ларой находится человек, готовый ее защищать.

Глава 11

Села на стул, как просительница в кабинете начальника. И поморщилась, откинула волосы назад.

— Жарко у меня, да? – заметила Лара этот жест и зашуршала бумагами на столе. — Так, а кондиционер до сих пор не привезли, что ж такое.

Она поднялась и отошла к окну, приоткрыла створку.

— А ты тут освоилась, – окинула сестру взглядом с ног до головы и расстегнула куртку.

На Ларисе короткая, как всегда, юбка. На ногах тонкий черный капрон. Сапоги на каблуках высокие, до колен. Кофточка золотистая, блестящая.

— Почему на папиных похоронах не была? – не удержалась от вопроса.

— Потому, что твой Демьян – скотина, – сестра отошла к шкафу, открыла его, и я увидела, что у нее там бар. — Вино будешь?

Она достала бутылку, бокал и вернулась к столу.

— Он тогда утром заехал и перед фактом меня поставил, мол, едем на похороны, – с обидой пожаловалась Лара. — А у меня волосы были мокрые. И я еще не ела. Попросила дать мне час, а он сказал. Или спускаешься через двадцать минут. Или дома сиди. Я, конечно, дома осталась. Двадцать минут. За это время только макияж можно наложить, и все.

— Какая же у тебя каша в голове, – меня ее возмущение не тронуло, отодвинула ее руку с протянутым бокалом и наклонилась над столом. — Лара, ты меня, вообще, слышала? В городе мама.

— И что? – сестра посмотрела на меня в упор. Зеркально наклонилась ко мне. — Это ты у нас общаешься с мамой. А меня, вспомни, хоть раз с собой на встречу брала?

— Я тебе сейчас говорю.

— Сейчас поздно, Алина.

В дверь постучали, Лара откатилась в кресле и встала.

По кабинету застучали ее каблучки, сестра мимоходом заметила, что ей тут нужен мягкий ковер кофейного цвета, и я громко сглотнула.

Она полностью права, я ее с собой не брала никогда. Сначала она слишком маленькой была, а потом я сама, струсила, что Лара отцу проболтается, и он озвереет.

— Лара, там доставку привезли из магазина, запускать? – послышался ровный голос ее охранника, и я с любопытством обернулась.

Ян статуей замер в дверях. На сестру он смотрит, как на хозяйку, и подозреваю, тут попахивает ролевыми играми в госпожу, у них обоих глаза блестят, налюбоваться друг на друга не могут, как влюбленные школьники.

Лара улыбнулась и шагнула к нему.

— Запускайте.

Ян отдал краткий приказ в рацию.

Сестра обняла его за шею, прижалась.

Я продолжила бесстыдно наблюдать, как они стоят и целуются. И как его руки сминают ее ягодицы под тонкой кожаной юбкой.

Ну и ну.

Отвернулась и пальцем провела по краю бокала. Не удержавшись, глотнула вина.

Из коридора послышались шаги и шуршание, и Лара негромко хихикнула.

— Мы скоро освободимся, Ян, предложи там пока Демьяну чай, что ли.

Я снова повернулась к дверям.

Сестра посторонилась, пропуская какого-то парня, обвешанного чехлами с одеждой, в руках у него возвышалась пирамида обувных коробок.

— Это что? – поднялась со стула.

— Это одежда, Алина, – как маленькой пояснила сестра и сгребла себе все чехлы, побросала их на черный диван. — Я по магазинам ходить не могу, сама понимаешь. Волынов не дремлет. А я теперь королева города. Меня могут похитить, – сестра расстегнула чехол и ахнула, увидев серебристое блестящее платье, — на Новый Год папа планировал благотворительный вечер, помнишь? – Лара прижала к себе плечики с платьем, и покрутилась, и серебристая ткань красиво заструилась по ее телу в полумраке кабинета. — На вечере я должна быть. И должна быть неотразима. Что скажешь на это платье?

— Скажу, что ты рехнулась, – подошла и выдернула у нее чехол, бросила на пол и придавила грязным сапогом. — Тебя не сегодня-завтра подстрелят, ты не понимаешь?

— Это ты не понимаешь! – выкрикнула сестра мне в лицо. — Сидишь у своего Демьяна, как в бункере, а я жить хочу, на полную катушку, как раньше не жила, ясно тебе? Пусть год, да мой!

Отошла от нее.

Закусила губу.

Сестра опять права, как ни дико признать. Всю жизнь мы сидели в папиной клетке. И теперь Лара вырвалась на свободу, а я просто сменила хозяина.

Моя сестра отчаянная и взрывная.

Но она вовсе не дура.

Она сознает, что делает. И что могут сделать с ней.

Она знает и рискует.

Бунтарка, она восстала.

Оглянулась на выход, посмотрела на ее любовника.

И на секунду испытала жгучую зависть, сестра подчинила себе этого мужчину, он каждое ее слово ловит, влюбленно смотрит, прихоти исполняет, на все для нее готов. Здесь не одно лишь желание власти.

Вздохнула.

С Демьяном такие трюки не пройдут. Если я рассядусь в салоне с бокалом вина и командовать начну – он сначала выльет это вино мне за шиворот. А потом отымеет там, на столе, и отшлепает так, что я сидеть не смогу всю неделю.

Он не станет мне подчиняться, никогда.

Не такой он, как Ян.

— Ладно, – помедлив, подошла к сестре, которая смотрела на меня с воинственным видом амазонки. Притянула ее к себе за плечи, шепнула на ухо. — Это твоя жизнь, не моя. Ты вправе поступать, как хочешь. Но мне страшно за тебя. Я прошу. Давай уедем с мамой. С ней нам будет лучше.

— Вот опять ты начинаешь, да? – притихнув было, она завелась. — Алина, хочешь – вперед. Я не твое приложение. Мы обе взрослые женщины. Вот и решай сама за себя.

Она выпуталась из моих объятий и улыбнулась курьеру, который все это время хладнокровно взирал на семейный разборки.

— Я буду примерять наряды, и вам придется выйти, молодой человек, – кокетливо заявила сестра и перевела взгляд на меня. — Ты платье уже купила на благотворительный вечер? Могу поделиться.

— Не надо, я поеду, – попятилась, развернулась, вышла в коридор. — На вечере увидимся? – уточнила.

— Ага, – беззаботно отозвалась сестра.

Прикрыла дверь, прошла по коридору до холла.

Демьян встретил меня мрачным взглядом. Мимо него проскользнула к дверям, выпала на улицу и глубокой грудью вдохнула морозный воздух.

Глава 12

Я до последнего была уверена, что ни на какой благотворительный вечер мы не пойдем.

В девяностые папа вел дела, минуя закон – это я знала. А потом, как и многие, частично вышел из тени. Все знали, кто он – мои учителя, одноклассники. Вообще ни для кого не было секретом, под чьей властью находится город, но темные дела творились теперь не так явно. С легким налетом законности.

А благотворительный вечер и вовсе для папы был важен, и не просто как способ пустить пыль в глаза. Его мама, моя бабушка, болела, и папа взял за традицию собирать всех видных людей перед Новым Годом, и собирать с них деньги на борьбу с лейкемией.

Но папа ведь умер, какой теперь вечер?!

— Одевайся, – Демьян внес в комнату темно-зеленое, искрящееся платье, которое книзу шло светлым омбре. — Через пять минут тебя накрасят и сделают прическу.

— Зачем?

— Приглашаю тебя на бал.

— На…

— Да. Вечер состоится. Одевайся. Времени мало.

— Как состоится? – растерянно спросила я. — Папа ведь обычно звал артистов, нанимал официантов… да тех же парковщиков.

— Что-то он сделать не успел, но с этим справилась твоя сестра. Нам даже прислали приглашение. Невежливо будет его проигнорировать, не находишь? – сузил он глаза. — Ты же так просилась к сестре, теперь я сам везу тебя к ней.

Демьян вышел, и я начала переодеваться. Пока меня красили и делали прическу, я все понять не могла – что теперь делать.

Демьян убил Марка. Я должна уйти, я обязана сбежать, если хочу свою душу сохранить! Но пока только я ограждаю Ларису от Демьяна.

Я уйду, а она-то останется. И ей настанет конец. Вполне возможно, что от рук Демьяна.

Не понимаю, что делать, две половины моей души не могут договориться – я люблю сестру, она младшая и я должна ее защищать, но я ведь и о себе должна подумать. Не только о Ларе, да и не просит она меня о помощи. Бал организовала в короткий срок, наслаждается!

— Вы прекрасны, – довольно вздохнула девушка-визажист, любуясь своей работой. — Сейчас, еще пара штрихов.

Она бесцеремонно оттянула итак низкое декольте, и прошлась хайлайтером по моей груди, а затем и по плечам.

— Восторг! – она отошла на шаг назад. — Взгляните на себя.

Я послушно перевела взгляд на свое отражение, и невольно улыбнулась.

Я красивая.

Платье будто изумрудами усыпано, и облегает мою фигуру, как вторая кожа. Макияж сдержанный, но глаза стали ярче, губы сочнее, на бледных щеках появился румянец, который мне, оказывается, идет.

Я все отчетливее помню это чувство самолюбования – как я стояла в свадебном платье, и казалась себе сказочной принцессой. Это было перед несостоявшейся свадьбой с Марком.

Но Марка больше нет.

Так, не время думать об этом. Настанет время, и я подумаю. Сделаю что-нибудь. Отомщу Демьяну, не оставлю это безнаказанным!

Я вышла из комнаты, и мое сердце невольно затрепетало под взглядом Демьяна, в котором плескалось восхищение мной. Да он сам выглядит сногсшибательно – высокий, в строгом, дорогом костюме. Я, даже на каблуках, рядом с ним выгляжу как хрупкая статуэтка.

— Нужно почаще выбираться куда-нибудь вдвоем, – шепнул он мне, пропустил стилиста с визажистом, а затем вышли и мы.

За руль Демьян сел сам, как обычно.

— Что ты будешь делать?

— Пожертвую энную сумму на борьбу с лейкемией, – ответил он.

— Я про Лару.

— Я должен с ней что-то сделать?

— Демьян! Расскажи мне! – не выдержала я.

— Твоя сестра – кромешная идиотка, – он произнес это спокойно. — Она заказала новые приглашения, лично подписала их, и разослала всем. А для партнеров Коваля по бизнесу сделала пометку, что теперь главная – она. Это не просто благотворительный вечер, Алина, это коронация.

Может, мне и правда уехать? Лара не может не понимать, насколько это опасно, и чем грозит ей. Она уже не ребенок, если хочет быть вспышкой, то пусть готовится к тому, что погаснет. Папа с детства в банде был, всю жизнь в криминале, и его опыт не спас, Лара это знает.

Да, мне нужно уехать.

Но какая же она дура!

— Вот мы и посмотрим. Но догадки у меня есть.

— Какие?

— В лицо нашей матери криминала будут улыбаться, а за спиной смеяться. Кто-то, кому власть не нужна, захочет сделать ставку на то, как долго продержится Лариса, и каким именно способом ее уберут, – хмыкнул Демьян, будто мы не о моей сестре говорим, а о ком-то постороннем, и не слишком приятном и важном. — Те, кто хочет взять власть в свои руки, будут присматриваться к ней и ее окружению, и искать слабые места. А их у Ларисы много. Я могу за пару часов прекратить этот балаган, и много кто другой может.

— И мы едем смотреть, как будет готовиться покушение на мою сестру?

— На это мне плевать, хотя зрелище может быть интересным и познавательным. Если захочешь, я за шкирку притащу ее домой, а ее империю развалю, – отмахнулся мужчина. — Сказал же, мне часа два нужно на это. Но мне интересно, кто ей помог. Этих людей я и хочу увидеть. Раз помогли ей, значит играют против меня. Хотят отвлечь мои силы на Ларису и на борьбу с тобой. Она всего лишь пешка, Алина. Не более.

Ох, и как мне уехать после этих слов?!

Демьян открыл передо мной дверь авто, подал руку, и я вышла, стараясь быть элегантной. Снят загородный клуб, рядом конюшни с элитными жеребцами и гольф-клуб. Зона для элиты.

И Лариса у входа принимает гостей, а Ян за ее спиной.

— Милая, я так рада, что ты смогла приехать, – Лариса обняла меня, и поцеловала воздух у моей щеки. — Великолепно выглядишь, дорогая.

— Ты тоже.

Лариса и правда выглядит прекрасно. Платье я уже видела, оно струится по ее фигуре, и оказалось, что оно в стиле тридцатых годов. На плечах сестры полупрозрачный палантин, губы темные, накрашены в технике «поцелуй», и сама она выглядит как хозяйка подпольного клуба в Чикаго времен сухого закона.

Любит Лариса эпатаж.

— Демьян. Счастлива тебя видеть, – сестра подала ему руку для поцелуя, и я ожидала, что он сейчас ее вывернет, но Демьян усмехнулся, и поднес ее к губам. — По себе знаю, что занятым людям не всегда удается выделить время, даже когда дело касается благотворительности.