Ты счастье мое и беда

Ты счастье мое и беда

***

- Мама! Мама! - неслось в телефонной трубке, и Марина не смогла скрыть облегчения от слышимой радости в голосе дочери. - Мама, я замуж выхожу!
Вот-те и раз. Марина рассеянно посмотрела на свое отражение в зеркале: с холодного стекла на нее смотрела уже не молодая, но и не перешедшая черту увядания женщина за сорок. Ее глаза, когда-то сиявшие как лазоревая бесконечность неба, уже многие годы не трогало прежнее счастье. Счастье быть любимой женщиной. Единственным светлым лучиком в ее жизни осталась маленькая Наташа - ее маленькая Заюшка, которая осталась для нее напоминанием о былом счастье, таком огромном и ослепляющем, но так быстро закончившемся. Слишком быстро... Отец Заюшки даже не узнал о существовании дочери - он бросил их, уехал, когда еще сама Марина и не догадывалась о своей беременности, а когда правда открылась, стало слишком поздно что-то менять - найти любимого Марина не смогла. А потом, собрав волю в кулак и призвав в помощницы гордость, она научилась жить и без него.
Заюшка никогда не знала своего отца. Да и других отцов в ее жизни тоже не было - не потому, что разочаровалась Марина в мужчинах, а просто не встретила больше на своем пути такого, на которого могла бы положиться и которому смогла бы довериться. Она перебралась из своего небольшого городочка в другой район, подальше от сочувствующих охов-вздохов соседок-пенсионерок, подальше от родителей, подальше от всего того, что вызывало ностальгическую жалость к самой себе. И началась их с Заюшкой новая жизнь.
А спустя годы и Заюшка покинула родительский дом. Упорхнула, да не куда-нибудь, а в столицу искать себя. А Марине только и оставалось что благословить, скрепя сердце, так, как в свое время это сделали ее родители. Ничего и не поделаешь – выросла кровиночка, а жизнь ей портить она не желала.
Из регулярных отчетных звонков дочери Марина всегда узнавала все, что происходило в ее жизни: поступила в престижный институт (не зря потрачены немалые деньги на репетиторов, Заюшка и сама прекрасно понимала, для чего это делалось), сняла комнату в маленькой квартирке-хрущевке на окраине города (и тут Марина дочери помогала – как не помочь-то, ведь стипендии не хватит, а так все-то лучше, чем в общежитии жить). А там и первая сессия удачная, окончен первый курс... Второй...
Наташа часто приезжала на выходные, и Марина никак не могла наговориться с ней в эти дни. А потом места себе не находила от одиночества, когда дочь обратно уезжала в свою Москву. И с каждым ее визитом она понимала, что Москва-то эта забирает дочь себе. Тесен стал для Заюшки их маленький город, скучен.
И вот теперь Марина с сожалением понимала, что осталась в своем маленьком мирке совершенно одна – дочка упорхнула из любящих родительских объятий, улетела в свою собственную жизнь. А ей не осталось ничего. Только обрывки воспоминаний о прожитой, по сути, не для себя жизни. Чужая жизнь, чужая судьба.
Как и всегда спрятав собственные переживания далеко-далеко в сознание, Марина с трудом заставила себя улыбнуться собственному отражению и, смахнув с уголка глаз ресничку, вернулась к разговору с дочерью, ведь для той это было такое важное событие! Еще бы – предложение замужества! Сама Марина так и не услышала заветных слов, оттого-то так радостно вдвойне сейчас ей было – за дочь и за себя.
А Заюшка все что-то щебетала, щебетала... И такой воодушевленной она была... Как когда-то в детстве, когда они ходили в городской парк кататься на аттракционах.
- Заюшка, а кто хоть твой жених? – с трудом встряв в поток речи дочери, спросила Марина.
- Мам, тут же поубавила пыл девушка, - даже если я тебе сейчас назову его имя, должность, тебе это все равно же ничего не скажет.
- Имя-то может и не скажет, но хоть какое-то представление о твоем избраннике у меня должно быть? А то огорошила меня новостью, я вообще про твои амурные дела знать не знаю. Я же переживаю, Заюшка.
- Ну мам, чего ты переживаешь? – Марина даже отчетливо представила себе, как дочь виновато нахмурилась, так, как делала это и прежде. – Я уже не маленькая, умею за себя постоять.
- Посмотрю я на тебя, когда сама мамой станешь, - буркнула Марина, и с удивлением обнаружила у себя знакомые нравоучительные нотки своей родительницы. И вдруг спохватилась. – А ты, часом, не беременна?
- Фу, ну скажешь тоже, - как будто даже оскорбилась Заюшка.
- Нет, ну а вдруг, - размышляла Марина, - с чего вдруг такая спешка?
- Ма-а-а-ма, мы уже долгое время встречаемся, и со мной все в порядке. Игорь все прекрасно и сам понимает.
- Значит, Игорь, - решительно перевела разговор в иное русло женщина. Она своей дочери доверяла, да и воспитание ей, как хотелось бы думать, дала хорошее. Так что дочь должна отдавать отчет своим действиям.
- Игорь, да.
- Ну и чем занимается этот твой Игорь?
- Он бизнесмен. У него своя проектно-изыскательная фирма.
- Неплохо, а сколько же ему лет в таком случае? Откуда фирма взялась? Родители помогли?
В трубке воцарилось молчание, прерванное виновато-смущенным голосом:
- Мам, Игорь старше меня.
Старше – это, конечно, хорошо, значит, уже должен хоть немного устояться в жизни, вон, поди-ка, и дело собственное есть. Но что-то не так было в том, как именно произнесла дочь это «старше». Тревога медленно расползалась на душе. А может это она сама неверно поняла, навыдумывала себе...
Ну конечно же жених старше, Заюшка с малышами, как она обычно называла всех ребят младше себя, не очень-то и водилась, во всех компаниях она, наоборот, самой младшей была.
Ой не... Когда мужчина старше на год-два-три, на этом внимание не акцентируют. А значит все же...
- Старше? Это на сколько же?
- Ему сорок пять недавно исполнилось...

***
Ну вот и сказала. Наташа побелевшими пальцами сжала телефонную трубку и мысленно считала секунды.
Один. Два. Три. Четыре. Пять... Девятнадцать. Двадцать...
- Ты считаешь эти отношения нормальными? – наконец послышался голос матери. –Ты вообще в своем уме?
- Мама, ну погоди, ты ведь еще совсем ничего не знаешь... - попыталась успокоить ее дочь.
- А я и знать ничего не хочу. – По внезапно изменившемуся голосу было уже все и так ясно. – Он же почти мой ровесник... В отцы тебе годится. Нет, это, конечно, моя вина в том, что в твоей жизни отца-то и не было, но сей факт вовсе не подразумевает того, чтобы ты искала себе папика...
- Я люблю его, - возразила Наташа.
- Ты, может быть, не его любишь, а то внимание и заботу, которыми он тебя окружает.
- Ну спасибо, хоть не сказала, что я деньги его люблю, - огрызнулась девушка, задетая словами матери.
- Я все же надеюсь, что деньги тут вовсе ни при чем, все-таки какие-то ценности в жизни я тебе постаралась привить.
- Мам, ну чего ты? – расстроилась Наташа. Ей так хотелось поделиться этой радостью с родным человеком, еле дождалась, когда после неожиданного предложения и стремительной подачи заявления в ЗАГС она вернется домой и сможет позвонить маме, услышать одобрение в ее голосе. Но такого категоричного неприятия никак не ожидала. – Ты ведь ничего о нем не знаешь.
- Наверняка папик какой-нибудь, меняющий старлеток по мере их взросления...
- Мама, прекрати, пожалуйста...
Но Марина и не слушала, а словно с цепи сорвалась.
- Заюшка, а может ты так хочешь зацепиться в Москве?
- Ну, знаешь! – обиделась на несправедливые слава Наташа. – Я от тебя подобного не ожидала. Мне кажется, я не заслужила такого отношения к себе. Ты судишь о том, о чем даже представления не имеешь. И не хочешь иметь.
- Прости, - одернула себя Марина, осознавая, что дочь права. Чего она так взъелась-то? А где-то внутри маленьким чертиком вертелась ревность. Ревность к успехам дочери, к тому, что у нее жизнь устроилась лучше ее собственной. Марина-то, конечно, очень радовалась достижениям Заюшка, но вот наедине с самой собой хотелось выть белугой от осознания собственной никчемности и ненужности. Ее годы почти пролетели, а что ей они принесли? Вот лично ей самой? То-то и оно, что ничего. Красавица дочь и квартира не в счет. – Прости, сама не знаю, что на меня нашло.
Между ними наступило гнетущее молчание. Впервые Марина так незаслуженно раскритиковала дочь и теперь ей было стыдно за свои опрометчивые слова.
- Это известие... Я совсем растерялась, - оправдывалась она. – Так все неожиданно. Ты даже не рассказывала никогда, что у тебя кто-то есть.
- Я и сама, признаться, все еще в шоке. Игорь только сегодня мне предложение сделал. И сразу заявление повез подавать.
- Заюшка, а к чему такая спешка, если ты, действительно, не беременна? Вы давно знакомы?
- Мама, - укоризненно произнесла Наташа, имея в виду тему беременности. Нет, ну надо ж было такое подумать. А затем смущенно объяснила, понимая, что до этого она всегда делилась важным и сокровенным с мамой, но Игорь был для нее чем-то настолько личным, что даже с самым родным человеком не хотелось делить его. – Познакомились мы чуть меньше года... Ну... больше чем полгода.
- Полгода, а матери и ни словом не обмолвилась.
- Ну я же тебе сейчас сказала...
- Сказала. А деньги на свадьбу тебе я где возьму? Мне ж тебя нужно замуж выдать, чтоб все чин-чинарем было. Чтоб не стыдно перед гостями, - сокрушалась Марина. Раз у нее самой свадьбы не случилось, пусть хоть у дочери будет этот праздник. К тому же это Москва, как-никак, и публика там будет непростая. Не хотелось, чтоб о ее дочери думали как о сиротке какой-нибудь.
- Мам, Игорь сказал, что обо всем позаботится сам. Мы не будем звать много гостей, только самых близких.
- Что значит сам? Наташ, ты пока еще ему не жена. Нехорошо это.
- Игорь все решил. Не переживай, мам.
- Но ведь это же нехорошо, - горячо возразила Марина. Это же неслыханно: гулять вот так на чужие деньги. – Ты же не содержанка какая-нибудь.
- Мамочка, давай не будем развивать эту тему? Свадьба у нас будет скромная, без излишеств. Просто ужин в кругу близких.
- Но...
- И даже не обсуждается, - безапелляционно возразила Наташа. – Игорь так сказал.
И когда только дочь так успела измениться? Марина уж и не знала, радоваться ей или печалиться. И Игорь этот... Такое влияние имел на девочку. То ли настолько заботился о ней, то ли деспотично привязывал к себе молоденькую дурочку, с таким восторгом и восхищением смотревшую на него. Марина очень страшилась именно второго варианта, но сказать свое решительное «нет» она не могла – это была жизнь ее дочери. В конце концов, она сама когда-то уже совершила одну величайшую глупость в своей жизни, но все же у нее осталась Зайка, ее радость и гордость. Предугадать, что будет с отношениями через годы, очень трудно и залечивать раны от расставаний очень больно, но еще больнее кусать всю жизнь себе локти от осознания того, что могло бы быть иначе, а смелости попробовать не хватило.
- Когда хоть свадьба? – вздохнула Марина, принимая неизбежное.
- Через два месяца.
- Ну, хоть тут что-то традиционное, - усмехнулась женщина.
- Мамочка, ты обязательно должна быть со мной в этот день. А по поводу подарка даже заморачивайся, ничего нам не надо. И денег не дари. Просто приезжай и все!
«Просто приезжай и все!» - что за глупость, подумалось Марине. Не каждый день такое событие в жизни.
- Тогда давай я оплачу тебе платье. Какое хочешь выберешь...
- Мамочка, - рассмеялась Зайка, - я уже все выбрала. И сама все оплачу, зарплата моя позволяет. Ничего не выдумывай и просто приезжай, лучше пораньше – я тебя с Игорем познакомлю. Вот увидишь, он тебе понравится.

***
Наташа знакомила ее с будущим зятем заочно. Каждый вечер подолгу болтая по телефону, дочь понемногу рассказывала о своем будущем муже. Вроде бы ненароком, как бы между прочим, к слову, но Марине и так было ясно, что мужчина этот прочно завладел мыслями дочери. Заюшка была влюблена.
- Сегодня с Андреем подобрали шикарный подарок Игорю к его дню рождения – он у него будет через две недели после свадьбы...
- А Андрей – это кто? – удивилась Марина новому имени.
- Это сын Игоря от первого брака. Ему сейчас четырнадцать, он живет с отцом.
- Самый трудный переходный возраст, - вздохнула женщина, представляя, какие проблемы может доставить трудный подросток своей мачехе, особенно если невзлюбит ее. – А где же его мать?
- Да брось, он прикольный парень, очень смышленый. Мы с ним можем часами болтать обо всем на свете. Мне порой даже кажется, что мы с ним тыщу лет знакомы. А мать его за границей живет, то ли в Италии, то ли в Испании. Она модель бывшая, вышла замуж за владельца сети ресторанов и укатила к нему. Игорь сына ей не отдал. Она иногда сама приезжает сюда, иногда Андрей к ней на каникулы уезжает.
- Вы с ним хорошо ладите? Как-никак ты ему теперь мачеха.
- С Андреем? Да. Надеюсь, нас с ним обойдут стороной эти проблемы.
- Ну а что же, совместных детей твой жених планирует или ему одного хватает?
- Ма-а-ма, - укоризненно произнесла Наташа, - планируем, конечно же... Но пока мы решили не торопиться, чтобы Андрей немного привык к тому, что у отца есть новая семья, частью которой он также является.
- Ох, все-то у вас запланировано...
Наташа только рассмеялась в ответ. То, что мама называла планами, на самом деле было совершенно естественно. Естественно для обычной полноценной семьи. Потому-то ей все и казалось другим.
- Мам, а знаешь что? Приезжай к нам пораньше.
- Как пораньше? – ахнула Марина. – Куда это к нам?
- Ну, остановишься у меня на съемной квартире. Я пока еще не перебралась окончательно к Игорю. У нас с тобой будет больше времени поболтать, да и ты мне перед свадьбой поможешь.
- Квартиру-то для чего держишь? – пошутила Марина, - Оставляешь путь к отступлению?
- Да ну что ты?! Просто считаю, что рановато еще перебираться. Хотя Игорь очень настаивает. Может, я, конечно, старомодна, но мне кажется, так правильнее.
- Ты не старомодна, Зайка, - подбодрила женщина дочь, - просто ты умеешь расставлять приоритеты в этой жизни и у тебя есть гордость и собственное чувство такта.
Марине отрадно было слышать от дочери такие слова. Значит, не зря вложены силы в ее воспитание, значит, не развратила девочку Москва.
- Ну так что, приедешь? – повторила Наташа.
- Не знаю еще, Зайка. Много работы навалилось. Боюсь, не отпустят.
- Сколько себя помню, у тебя всегда работа. Один раз забей на нее, - недовольно проворчала дочка. – Я так соскучилась по тебе.
- Раз соскучилась, значит, надо было чаще приезжать, - парировала Марина.
- Не получалось, ты же сама прекрасно знаешь.
- Вот и у меня не получается.
- Ну пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, - заканючила Наташа по-детски.
- Вот что с тобой делать? – вздохнула Марина и рассмеялась. – Возьму на неделю отпуск. Но только на неделю, больше не получится.
- Ура! – радостно воскликнула дочь. – Я так рада! Сегодня же закажу тебе билеты. Мы с Игорем тебя встретим.
«Мы с Игорем». Дочь уже не мыслила себя без любимого мужчины. Она растворялась в своих чувствах, и это было ощутимо даже сквозь расстояние: когда речь заходила о нем, голос ее приобретал теплые мечтательные интонации.
Что ж, посмотрим, посмотрим, что за Игорь такой, подумалось Марине вечером, когда она разглядывала купленный электронный билет. Жаль, у Заюшки не было под рукой фотографий этого самого жениха: компьютер, где все хранилось, сгорел, а вместе с ним и вся информация, а Маринин старенький телефон упорно не желал принимать изображения. Ну да ничего, Марина с ним еще познакомится. Даст бог, и язык общий найдут, как-никак, она с ним почти одного возраста – должны же быть общие темы.

***
- Наташенька, Заюшка, я что-то совсем слегла, - сквозь частый хриплый кашель еле выговорила Марина, - температура под сорок уже который день держится...
- Ты к врачу ходила? На дом вызывала? – обеспокоенно спросила дочь.
- Да, сегодня. Назначили обследование, флюорографию, а после этого будет ясно, что делать дальше. Подозрение на воспаление легких.
- Где ж ты его поймать успела-то? Всегда так тщательно следишь за своим здоровьем, а тут на те раз.
- Ой, и не знаю даже, - сокрушенно вздохнула Марина и зашлась в долгом кашле. – Только в таком состоянии я не то чтобы раньше, вообще могу не приехать...
- Давай мы все отложим? – тут же предложила Наташа.
Она и помыслить не могла, что ее мама – самый родной и близкий человек – могла вовсе не попасть на свадьбу. Нет, Наташа даже представить себе этого не могла и не хотела. По сути, ей самой было все равно на этот праздник, хотелось доставить радость маме, дать повод еще раз испытать за нее гордость и счастье. Сколько раз та ей рассказывала вечерами: «Вот вырастишь, встретишь на своем жизненном пути замечательного парня, и он полюбит тебя всем сердцем; у вас будет замечательная сказочная свадьба, и ты будешь самой настоящей принцессой. Только запомни, Заюшка, не ищи себе принца, который после окончания праздника станет чудищем домашним, приглядывайся, и тогда в ком-то однажды под простой одеждой ты увидишь настоящего принца». Принца она, конечно же, не встретила, но в Игоре нашла все то, что, по ее меркам, должно быть присуще настоящему мужчине: обаяние, ум, внимательность, упорство и рационализм, а главное, легкость души. С ним она не ощущала никакой разницы в возрасте – это не она была ему под стать, а он сам был так молод душой, что вся эта глупая разница стиралась.
- Ну что ты, Заюшка, не нужно ничего откладывать. Вы уже так потратились. Да и гости тоже запланировали свои дела с учетом вашей свадьбы. Нехорошо выйдет. Да и я не к кровати прикована, слава богу. Я приеду, и мы в тесном семейном кругу отпразднуем еще раз.
- Это будет уже не то, - чуть ли не плача выдохнула дочь. – Что за праздник без тебя? Мы всегда были вместе в самые значимые дни, и мне очень хочется, чтобы и сейчас ты была со мной.
- Зайка, ты разрываешь мне сердце. Давай договоримся так: я постараюсь приехать на саму свадьбу, надеюсь, к этому времени мне станет получше.

***
Сегодня был, пожалуй, самый волнительный день в ее жизни. Всю ночь Наташа не могла глаз сомкнуть, ворочаясь с боку на бок, а то и вовсе бродила по комнате, подолгу задерживаясь у окна. Благо, что Игорь накануне уступил ей свою комнату. То есть, их будущую совместную комнату.
Смешно сказать, но в той спальне Наташа была впервые. Она не любила нарушать личное пространство других людей, да и повода побывать здесь до сих пор так и не представилось. Игорь, конечно же, приводил ее в свой дом, познакомил с сыном в более семейной обстановке, да только отношения у них были хоть и скоротечны, но до дрожи трогательны. Игорь был романтиком, а Наташа все еще сомневалась, стоит ли преступать черту интимности до свадьбы. Нет, нельзя было сказать, что она боялась осуждения матери – как-никак, выросла уже, и телом, и мыслями, но что-то останавливало, какой-то внутренний голос просил подождать, говорил, что так неправильно. В конце концов, ничего ведь не случится, если чувства у них настоящие. Да и Игорь уже не мальчик – должен понимать, что ему важнее. И хотелось, чтобы он уважал и ее мнение тоже. И он уважал. Не стал настаивать, говорил, что от этого первая ночь станет совсем незабываемой для них обоих.
Наташа мечтательно заулыбалась и, осторожно скользя, опустилась спиной на мягкое бежевое покрывало. Еще немного, и она окажется в крепких ласковых руках Игоря на этой самой постели... Их образы... Страстные, разгоряченные, жадные до поцелуев и прикосновений, сладкие, томные... Два изголодавшихся друг по другу обнаженных тела в темноте и тишине дома, и лишь только их общее дыхание и стоны в унисон... Девушку аж передернуло от собственных фантазий. Видно, не стоило столько ждать, а то такими темпами она до конца банкета не доживет и набросится на Игоря где-нибудь посреди ЗАГСа. Вот будет стыдобень-то!
К тому же вести так себя при маме... Наташа не могла себе подобного позволить – не так она воспитана.
Вчера мама позвонила поздно вечером и предупредила, что ее рейс задержан на неопределенное время, а потому прибыть вовремя на торжество она не сможет. Игорь уверил, что направит водителя в аэропорт, чтобы тот забрал будущую родственницу и доставил в целости и сохранности. Конечно же, то, что мама поправилась, несказанно радовало Наташу, но все эти мелкие недоразумения и казусы здорово нервировали. Ну почему все так нескладно?
В дверь громко и настойчиво позвонили – это приехал стилист, а следом фотографы и видеооператоры. Начались приготовления, которые потом будут запечатлены в архиве как утро «утро невесты». А жених, к слову, вынужден был вместе с сыном ретироваться еще с вечера в загородный дом дабы не мешать невесте и вообще не видеть ее, по традиции, до начала мероприятия. И вот сейчас, оставшись совершенно одна в по сути еще чужой квартире, она чувствовала себя так одиноко, что в голове начали зарождаться предательские сомнения. И еще какой-то страх появился. Но уже вовсю работавшие фотографы заставили ее позабыть обо всех тревогах.
А там приехал и Игорь... Великолепный, но ужасно напряженный и даже сконфуженный. А за ним маячил до безобразия довольный Андрюха.
- Привет, маман, - забасил тот еще в дверях, за что тут же получил отвесистый подзатыльник от отца. – Да шучу я.
Опасливо отойдя подальше от родителя, парень осторожно поцеловал невесту в щеку, боясь то ли испортить ее макияж, то ли нового подзатыльника, и тут же поспешил ретироваться:
- Пойду-ка я на кухню, водички попить, а то от нервов в горле пересохло. Ох, нелегкая это работа отца женить, - театрально покачал головой парень, в притворстве закатывая глаза.
- Вот раздолбай, - шуточно замахнулся на него Игорь, - выдумает же.
А потом, уже чуть став серьезнее, обратился к фотографам:
- Ребят, давайте здесь закончим фотосессию. Все остальное в ЗАГСе и далее, хорошо?
Под пристальным взглядом жениха те покинули комнату, оставив будущих супругов наедине. И едва только дверь за ними прикрылась, Игорь притянул к себе смущенно зардевшуюся невесту и нежно поцеловал так, что ее голова кругом закружилась. Игорь стал для нее именно тем образцом мужчины, подобать которому стоило бы стремиться каждому из его братии. Таким, от которого кружилась голова и в руках которого не страшно было искать защиты. И теперь он ее. Или она его? Не важно. Важно было только одно – какое счастье, что судьба свела их вместе.

Игорь не спал всю ночь – никак не мог глаз сомкнуть. Вроде уже и не мальчик, да и брак не первый, но отчего-то так волнительно было. Переживал больше не за себя – за Наташу. Она такая юная, еще не искушенная жизнью и вниманием. Ну что могла найти в нем, таком прожженным жизнью? Влюбилась без памяти – вон как глаза засияли, стоило только ему появиться. Ведь могла же сама влюбить в себя любого другого помоложе, видел и сам не раз, сколько заинтересованных взглядов приковывала к себе, но все же именно он. Игорь часто задавался вопросом: а вправду ли это все? Быть может, ему кажется или он заблуждается, чего-то не видит?
«Зачем я тебе такой нужен? - часто спрашивал он у нее, - я ж тебе в отцы гожусь».
А сам при этом и на шаг не отпустил бы, нужно было бы – завоевывал, покорял, влюблял, но точно не отпустил бы. Потому как стала эта девочка для него такой родной, что из сердца вырвать не получилось бы.
«В отцы годишься, - весело отвечала она ему из раза в раз. – Из тебя выйдет отличный отец нашим детям. Разве возраст может становиться помехой? Мне с тобой так легко и спокойно. Ты даришь мне такое чувство уверенности в себе, своих силах, в завтрашнем дне, какое я не испытала бы больше ни с кем. Я чувствую, я знаю, что мы с тобой родные души».
Родные души... Да, ему пришлось чуть подождать свою родную душу, но это же стоило того?
Его девочка, его маленькая девочка... Так наивна т неискушенна в своей любви к нему, так самозабвенна, так трогательна... Разве можно оставаться равнодушным к этим бездонным зеленым глазам, в которых так и плескалось доверие? Ему стоило огромных усилий удерживать себя подальше от этой девочки, не сорваться и не поддаться искушению, хоть и необычайно велико оно было, а сочные губы так и манили на грех. Но Игорь сам решил, что торопиться не стоило. Так лучше. Для Наташи в первую очередь. Он настолько полюбил ее, что боялся ненароком обидеть, отпугнуть, разочаровать... Порой такая ахинея в голову лезла, но стоило только ее рукам обвиться вокруг него, как все сомнения отступали.
Игорь полночи маялся размышлениями, но на смену им вскоре пришли другие образы. Его девочка в его руках, такая отзывчивая на каждое движение и прикосновение, и ее сладкий стон... Уже этим вечером он сможет познать вкус своих мечтаний...

Наташа была необыкновенно прекрасна в белоснежном платье, облегавшем ее стройный стан. Неброский макияж, аккуратно собранные волосы – ничего лишнего к образу целомудренной невесты, но черт возьми, до чего же желанна она была для него в тот момент...
А потом был ЗАГС с долгими поздравлениями, прогулка по светящейся от их счастья Москве и ресторан. И не было во всем мире людей, счастливее их.

- Игорь, ты помнишь, что обещал забрать мою маму? – напомнила Наташа.
- Помню, малыш, - мягко потрепал он ее щеку. – Я уже отправил водителя в аэропорт. Он уже отзвонился, сказал, что отвез ее в твою квартиру, чтобы оставить вещи и переодеться, и вскоре привезет сюда.
Да уж, странная свадьба получалась: с тещей своей познакомится только после ЗАГСа. Да и по рассказам своей молодой жены новая родственница-то ничем не старше его самого была. Как воспримет мама Наташи такого зятя-старика, как он? Но Игорь решительно прогнал прочь подобные мысли – сегодня его праздник. Его и Наташи. И никакие предрассудки не должны его испортить.

***
Словно маленькую пушинку кружил он ее в своих руках, и прямо напротив неподдельным счастьем искрились ее глаза, и хотелось целовать, бесконечно целовать манящие губы... Кто б раньше рассказал ему о том, что и в сорок с гаком можно быть счастливым, как мальчишка! Можно! Еще как можно! И эта девочка в его руках тому причина. Вон как заливисто смеется, как вся светится. Конечно, в их жизни будут и печали, и слезы, и размолвки – куда ж без этого, но ему хотелось сохранить в сердце эту хрупкую нежность, эту любимую улыбку, это обоготворение в лучистом взгляде, от которых перехватывало дыхание.
Нечаянно уловив какое-то движение у входа, Игорь скользнул взглядом в то сторону и не смог отвести глаз.
- Что там? – тут же обратила внимание счастливая невеста на произошедшие в нем перемены и тоже обернулась.
А Игорь даже вымолвить что-либо в ответ не мог. Так как настоящее вдруг перестало существовать для него, уступив место воспоминаниям. Он бы мог поверить в случайность, что правит зачастую жизнью, и это было бы самым лучшим объяснением.
- Мама! – радостно охнула Наташа. – Пойдем скорее, я вас познакомлю.
И она, легко рассекая собравшихся, повела его прямо к новому гостю. Гостье. А у Игоря словно ноги приросли к земле. Все пространство вокруг вдруг сузилось до этих двух женщин. Черт, черт, черт. Это была какая-то шутка. Только бы он ошибся. Только бы за ее спиной замаячила какая-нибудь другая женщина... Но Наташа упорно вела его именно к той, что с таким же испугом застыла в дверях. Еще никогда в жизни ни один шаг вперед не давался ему с таким трудом и нежеланием. И чем ближе подходил он к этой гостье, тем бледнее становилась она.
- Игорь, - радостно выпалила Наташа, совершенно не замечая возникшего напряжения, - позволь мне представить тебе мою маму, Марину. Думаю, отчества вам ни к чему и вы сумеете найти общий язык. Мама, а это мой Игорь...
- Это твой отец, - неожиданно тихим охрипшим голосом вдруг произнесла Марина, не сводя напряженного взгляда с жениха.
- Что? – переспросила невеста. Но ее улыбка стала понемногу меркнуть, так как тревожные сомнения уже успели поселиться в душе. Что-то не то было в том, как ошеломленно эти двое смотрели друг на друга. Словно они действительно знали друг друга. Давно. И эта встреча стала для обоих самым настоящим потрясением. А быть может, так оно и было? И что там побелевшими губами произносила мама? Ее кто?
- Зайка, это твой отец.

Отец? Кто отец? Да что за чушь? Наташа внимательно посмотрела сначала на своего мужа, а затем на маму.
- Отец? – растерянно произнесла она, отказываясь верить в только что услышанное. – Нет, это какая-то чушь... Мама, должно быть ты Игоря с кем-то перепутала. Мало ли похожих людей на свете. Ведь так? Игорь скажи...
Но ее муж стоял, словно громом пораженный и казался таким раздавленным, что у Наташи сердце ухнуло вниз.
- Игорь, скажи же, - не сумев скрыть надрыва в голосе, едва сдерживая готовый вот-вот сорваться крик боли, произнесла она. – Ну, скажи, что вы не знакомы и это просто ошибка. Скажи, что она обозналась и... Не знаю что... Скажи же что-нибудь. Ну что ты молчишь?
Последние слова горькой слезой покатились по щекам. Он ничего не говорил. Молчал. Потому что сказать было нечего. Потому что это была правда – он успел мысленно прикинуть все даты. Все сходилось. И последняя встреча с Мариной. И дата рождения Наташи. И от этой правды ей так вдруг больно тало, словно вдруг сжали в огромные тиски, а внутри разорвалась атомная бомба - бомба обиды, горечи, опустошенности, - и теперь все это сжигало ее изнутри.
Все еще не веря в происходившее, Наташа попыталась найти хоть какой-то намек, какую-нибудь зацепку в глазах матери и Игоря, но натыкалась лишь на такую же боль и потерянность в их взглядах.
- Как же так, мама? – уже не скрывая слез, прошептала она. – Как же так?
- Прости, - горько произнесла та в ответ, не сдерживая и своих слез тоже. – Я ведь и подумать не могла, что может быть так... Мне стоило найти его еще тогда, много лет назад. Но я не смогла... Не смогла...
От той едкой боли, что охватила Марину, едва получалось говорить – выходил лишь надрывный шепот на судорожном выдохе. Ей хотелось провалиться на этом самом месте, умереть, лишь бы только не видеть этой обреченности на лице дочери, не видеть ее боли, хотелось вымаливать ее прощения...
- Как же так? – упавшим голосом тихо повторила Наташа и опустила потухший взгляд на прекрасный белоснежный букет из роз в ее руках. Она растерянно оглянулась по сторонам, ловя на себе любопытные взгляды гостей, но это ее уже ни капли не тревожило.
Медленно, очень неуверенно сняла блестевшее на безымянном пальце новенькое обручальное кольцо, бывшее еще каких-то несколько минут назад символом ее небывалого счастья, любви и надежды и ставшее самым горьким разочарованием и болью. И словно простившись с ним, вложила в ладонь Игоря, спрятав от сторонних взглядов кольцо в его кулаке.
- Наташа, - прохрипел он, и от того, как больно было ему самому, она расплакалась вновь. Покачав головой, призывая его ничего не говорить, она нерешительно сделала шаг в сторону. Второй. Третий. А потом развернулась и бросилась прочь к выходу. Оставляя позади все то чистое и светлое, что звалось любовью и счастьем. И унося в разбитом сердце пустоту боли.

***
Он ничего не мог поделать. Совершенно ничего. Все, что ему оставалось - это отрешенно смотреть вслед убегавшей девушке в белоснежном платье, ставшей и счастьем его, и бедой. В эту минуту она не просто покидала зал - она покидала его жизнь. Навсегда. Игорь чувствовал это каждой своей клеточкой. Он и не знал, что боль может быть такой тягучей - словно болотная жижа, что затягивает на самое дно, и нет от нее спасенья, от проклятой. Никакого просвета и надежды. И чем больше барахтался в своих воспоминаниях, тем сильнее затягивало его в трясину. А откреститься, вычеркнуть из памяти не хотел, да и не смог бы.
Слишком поздно спохватившись, Игорь выбежал на улицу. А вдруг еще не поздно, вдруг он сумеет найти Наташу, успокоить ее. Но все же он опоздал. Безуспешно метался по улице, во дворе ресторана, но усилия его были тщетны. Он вернулся ни с чем.
Совершенно потерянный, Игорь сел на свободное место за опостылевшим разом свадебным столом, понуро склонил голову, запустив руки в волосы, и едва не завыл. «Жизнь, за что ты так несправедлива?» - мысленно вопрошал он, да только услышит ли ответ?
Рядом тихо присела Марина, и так же молча, как и он, отрешенно уйдя в себя, горестно закрылась руками. Она не могла подобрать верных слов в этот момент, хотя ощущала, что объяснить хоть что-то ей необходимо.
- Твоих рук дело? - неожиданно спросил Игорь, и Марина вздрогнула от той печальной обреченности, что была в его голосе.
Она повернулась к нему, но, вопреки ожиданиям, не встретила даже взгляда в свою сторону. Игорь все так же отрешенно смотрел в пустоту прямо перед собой. Красивый, как и прежде. Только в глазах больше не было жизни.
- Мне не за что тебе мстить, если ты об этом, - ответила она с некоей долей обиды за услышанные слова, пронзившие ее словно кинжал. - Когда мы расстались, я и не подозревала о своей беременности. А потом уже было поздно: ты уехал, а твоих координат я и не знала. В том, что Наташа росла без отца, ничьей вины нет. Так сложились обстоятельства. И мне не в чем тебя винить.
- Прости, - устало ответил Игорь, - я и сам не знаю, что несу.
- Можешь не извиняться.
Два некогда очень близких человека сидели рядом, им было о чем поведать друг другу, но в то же время и гигантская пропасть, что с годами разверзлась между ними, не давала возможности хоть как-то начать разговор.
- Ты вырастила замечательную дочь, - заметил Игорь, а у Марины сложилось впечатление, что этими словами он извинялся за свое отсутствие рядом с ними.
Она лишь слабо кивнула, не уверенная, увидит ли ее собеседник этот ответ.
- Знаешь, - продолжил меж тем Игорь, - я ведь когда впервые увидел Наташу, подумал, что с ума сошел - так похожа она на тебя ту прежнюю была. Я ведь тебя любил тогда. Думал, ты согласишься, со мной поедешь. Но ты отказалась.
- Не могла я тогда уехать... Бросить так все? А родители, а учеба?
- Не могла или не хотела? - Игорь впервые за то время, что они сидели вместе, посмотрел на женщину из своего прошлого. А она упорно молчала, так как сказать было нечего. - Потом же нашлось желание уехать...
- Потому что в нашем городке оставаться одной с ребенком на руках не возможно было, каждый, не стесняясь, считал своим долгом осудить прямо в глаза...
- Сейчас твои объяснения мне ни к чему. Исправить что-либо из прошлого мы, к сожалению, не в силах.
- Скажи, - нерешительно начала Марина, не зная, как ее слова расценит Игорь, - ты начал отношения с Наташей потому что она так похожа на меня?
Ее собеседник долго не отвечал. Он сомкнул перед собой руки в замок и нервно постукивал большим пальцем по другой ладони, и казалось, что на этот вопрос уже никогда не ответит.
- Если ты хочешь узнать, пытался ли я в ее лице заменить наши с тобой едва начавшиеся отношения, то нет, не поэтому. Наташа очаровательна и интересна как женщина. Я не гнался за прошлым - я ее полюбил. Понимаешь? Ее.
Марина лишь кивнула в ответ. В этот момент она сама встретилась со своим прошлым, которое, как ей казалось, она похоронила навсегда в своем сердце. Но память чувств убить невозможно. Тепло былых отношений все равно способно отогреть уголочек души, осветить светом ложных надежд. Что уж греха таить, ей было и приятно от того, что в памяти некогда любимого мужчины она заняла определенное место, и грустно, что все так печально закончилось. Марина верила ему. Верила, что Наташа не стала для него эхом песни о былых чувствах - стоило только посмотреть, как убит горем был этот мужчина сейчас.
- И предупреждая твой вопрос: нет, между нами ничего не было. Совершенно, - неожиданно добавил Игорь с болью в голосе.

А в зале, меж тем, суетился Андрюха, ловко лавировал меж гостями, подбирая для них какие-то верные слова извинений и провожая до дверей. Спустя минут десять зал опустел и затих от любопытствующих перешептываний, и лишь только обслуживающий персонал неловко мялся в углах, не зная, что же делать дальше.
Что делать дальше не знал и сам Игорь. Он безучастно смотрел по сторонам и никак не мог поверить, что это был конец. Что-то нужно было решать. Достав из кармана пиджака телефон, он набрал Наташин номер, но знакомая мелодия за соседним столиком тут же оборвала все внутри него: где же теперь ее искать? Он понятия не имел, что с ней, куда могла она отправиться. Быть может, он найдет ее на улице или где-нибудь в тихом уголке двора перед рестораном?
Игорь быстро вскочил и вновь выбежал на улицу.
- Наташа, - громко звал он ее. Но в ответ лишь тишина, наполненная шумом вечерней суеты столицы. Ее нигде не было. - Наташа.

***
Игорь пытался поговорить с ней с упрямой настойчивостью. Звонил каждый день, надеясь, что в этот раз Наташа ответит ему, но вновь натыкался лишь на холодные монотонные гудки.
Андрей тоже пытался дозвониться, но и его усилия были тщетны. Наташа пропускала вызовы, а дверь просто не открывала.
Лишь однажды тяжелые гудки сменились тишиной, и Игорь понял, что Наташа все же ответила на его звонок. О, какой же радостью наполнило его в тот момент.
- Наташа, Наташенька, - выпалил он, боясь, что она снова исчезнет, а он так и не успеет услышать ее голос, не успеет все ей сказать. А у самого все слова разом забылись, осталось одно лишь ее имя, такое любимое и родное. - Наташенька. Только не клади трубку, девочка моя.
А в ответ лишь тишина, но он знал, что на том конце линии его так же жадно слушали. Игорь мог даже отчетливо себе представить, как Наташа обессилено плачет, оставшись один на один см их общей бедой.
- Я знаю, как тебе сейчас нелегко, малыш, - тихо шептал он в трубку, в самого собственные же слова отравляли горечью сердце, - поверь, мы оба не могли знать об этом заранее. Есть обстоятельства, которые выше нас, и изменить ничего мы, к сожалению, не в силах. Мне очень больно от того, что так вышло, но любить тебя от этого я не перестану, слышишь?
Игорь мог бы поверить, что все его слова растворились в тишине, но едва уловимое всхлипывание говорило ему о том, что каждое его слово было услышано.
- Не плачь, моя девочка, - шептал он. - Как бы я хотел оказаться сейчас рядом с тобой, чтобы хоть на толику забрать твою печаль себе. Я был лишен этого в то долгое время, что ты росла без меня, и сейчас ничего не меняется... У меня... У меня даже слов не хватает, чтобы выразить все то, что творится на душе. Но ведь жизнь, она штука такая... вон ведь какие сюрпризы преподносит.
И в ответ была все та же тишина, но Игорь все же чувствовал, что Наташа была с ним. Ему так отчаянно хотелось дотянуться до нее, обнять, усадить к себе на колени и тихо-тихо укачивать, мягко поглаживая длинные волосы и шепча успокаивающие слова. Подумать только, женщина, которую он так долго искал - его идеальная женщина, понимавшая едва ли не с полуслова, столь хрупкая и желанная - его собственная дочь. Наверно из связь все это время была настолько нерушима, что призвала друг к друг невзирая на расстояния. Он узнал ее среди миллионов лиц, да только по неведению ошибся. Глупое сердце не разобралось и влюбилось, в второе по незнанию и откликнулось. Игорь знал, что этот удар еще долгим эхом будет отдаваться, да только сердце не вырвать и не заставить ничего забыть. У них было несколько месяцев немыслимой, искаженной кривым зеркалом реальности, но все же прекрасной сказки, а теперь им обоим нужно было возвращаться в серую явь.
- Позволь мне увидеть тебя, - едва ли не взмолился Игорь. Прошло несколько дней, долгих и тревожных, серых и пустых, за которые он успел не то, чтобы соскучиться, а по-настоящему истосковаться и испереживаться. - Наташа, девочка моя, не молчи, я знаю, что ты меня слышишь. Позволь нам поговорить обо всем.
И вновь лишь болючая тишина. Режущая слух и душу. И Игорь понятия не имел, как им вдвоем справиться с этим. Отчаяние, совершенно беспросветное и тягучее, захватило его.
- Я не могу, - донеслось до него слабое всхлипывание. - Не могу...
- Мы справимся с этим вместе, малыш, - Поспешил уверить он ее. - Только не замыкайся. Не прячься. Мы справимся.
- Ты не понимаешь, - сквозь слезы произнесла девушка, - все теперь изменилось. Словно мир в одночасье рухнул. Я даже не знаю, как мне теперь к тебе обращаться. Папа? У меня никогда не было папы... А ты для меня... У меня язык не поворачивается так тебя назвать.
- Зови как раньше - Игорь...
- Но это неправильно.
- Если это единственное, что тебя волнует, - попробовал мягко увести беседу в более спокойное русло, но тут же был прерван.
- Я не вижу тебя своим отцом, - всхлипывала Наташа. - Кем угодно, но не так. За что судьба так обошлась с нами?
- Не знаю, родная моя, - с болью проговорил Игорь, прислонившись к стене и закрывая ладонью лицо. Как тяжело было, как холодно, как неправильно и несправедливо. И ничего с этим поделать было нельзя. Он прекрасно понимал Наташу, но мириться с неизбежным никак не желал. Черт, черт, миллионы раз черт... Больше всего ему сейчас хотелось прижать к себе свою девочку и не отпускать, и пусть весь мир смотрит косо и осуждающе - пофиг.
- Ведь я же полюбила тебя по-настоящему. Как мужчину. Как мне теперь свыкнуться с тем, что эти чувства неправильные и должны стать иными?
- Мы справимся с этим вместе. Найдем выход. Просто должно пройти какое-то время, чтобы стало не так больно.
- Я не могу, - прошептала она, глотая слезы. - Просто не могу найти в себе силы. Прости меня, но не могу.
- Наташа, родная, послушай меня, - пытался воззвать Игорь, чувствуя, что она уже приняла для себя решение и он ее потеряет навсегда. - Мы справимся со всем этим вместе. Ну хочешь, мы наплюем на все это родство и предрассудки и будем жить так, как прежде? Я сделаю для тебя все, что захочешь, солнышко, только не уходи.
- Это не решение, - безэмоционально ответила она. - И правду никто из нас уже не сможет забыть.
Им обоим больше нечего было добавить. Боль, одна на двоих, напряженно звенела молчанием в телефонной трубке. Боль такая, что молчание от невысказанного разрывало изнутри.
- Прости, - услышал он и понял, что это было прощание.
- Наташа, не вешай трубку, - вскричал он. - Пожалуйста.
- Прости, - едва слышно прошептала она, после чего гул гудков поставил точку в их разговоре. Даже не в разговоре, а в их так и не начавшемся будущем, напрочь перечеркнув настоящее и навеки запечатывая это в прошлом. Вот и все.

***
Сколько прошло времени? Неделя? Две? Месяц? Наташе казалось, что целая вечность. Она замкнулась в себе, просто разорвала все внешние контакты - так было проще в тот момент, так казалось легче. Никаких лишних вопросов, никаких напоминаний. Вот только память сама воскрешала все, что так отчаянно хотелось похоронить и больше никогда не поднимать. Как забыть ей те прекрасные радостные дни в теплых родных объятьях, когда весь мир казался сказкой цветной, а настоящее шло рука об руку с будущим. А теперь все вдруг разом утратило все краски, стало мертвенно-серым и холодным.
Она знала, что поступала неправильно и некрасиво, в первую очередь по отношению Игорю, но перебороть себя никак не могла. Ей казалось, куда как проще и безопаснее для себя спрятаться в свою раковину и тихо переживать внутри себя всю эту боль, не позволяя никому делить ее. Она так привыкла. Ей так казалось правильнее. Такой всегда была ее мама. Такой же выросла и она сама.
Игорь, видимо, был из другого теста. Его упорство, с которым он пытался с ней объясниться, лишь только больше расстраивало. Как он не понимал, что делал лишь только больнее, пытаясь все вернуть?
Их последний разговор дался ей нелегко. Легче было руку себе отрезать, чем вот так горько поставить точку в отношениях. Будущее для нее теперь казалось чужим и бессмысленным. Вместе им точно не справиться - лишь только спотыкаться о прошлое будут. Лучше поодиночке. Разойтись и постараться все забыть.
Ну почему же так больно?

- Мама, почему так больно? - плакала она горько на коленях матери, пока та нежно и тепло прижимала к себе и ласково гладила по плечам и спине, пытаясь хоть как-то разделить с ней эту боль. - Почему так несправедливо?
- Прости меня, Заюшка, - уже в который раз сокрушалась Марина, - это я во всем виновата. Если бы я только знала...
- Мам, ты до сих пор его любишь? - Наташа решилась, наконец, задать вопрос, терзавший ее с тех самых пор, как открылась правда.
И если бы подняла глаза, то увидела всю ту горечь и разочарование, что отразились на лице матери, но она лишь, поникнув, ждала ее ответа, страшась посмотреть правде в глаза.
- Думала, что люблю, - наконец, тихо произнесла Марина, легко поправляя локон, упавший на щеку дочери. - А встретила и поняла, что все уже давно изжило себя. Любить можно настоящее. Можно любить память об ушедшем. Но нельзя любить иллюзию. Если бы я сказала, что все еще люблю его, я бы соврала. Быть может, память о наших неудавшихся отношениях - да, но не его самого. А ты поговори с ним. Ему плохо так же, как и тебе, так не причиняй своим отказом еще большую боль.
Заметила ли Наташа эту печаль в голосе матери? Конечно же заметила. Поверила? Она и сама не могла бы ответить ни утвердительно, ни опровергнуть саму себя. Кто она такая, чтобы осуждать мать за ее единственную любовь. Две женщины, полюбившие одного и того же мужчину. Две невозможные истории любви, у которых не могло быть продолжения.
- Андрей говорит то же самое, - тихо произнесла Наташа, тяжело вздохнув. От него она узнавала об Игоре. Ненавязчиво так, между теплыми разговорами о том, о сем. Андрей деликатно обходил неуместные темы, в то же время охотно отвечая на вопросы сестры, касаемые своего отца. Да, судьба, поистине, сыграла с ней злую шутку, подарив такого замечательного брата и отобрав любимого человека.
- Андрей хороший парень. Игорь отлично его воспитал. Настоящим мужчиной.
«Таким же, как и его отец», - печально подумала Наташа, но мысли свои озвучивать не стала.

***
Потребовалось много времени, чтобы прийти в себя и набраться смелости встретиться глаза в глаза с Игорем. Встреча получилась сухой и короткой, только им обоим было прекрасно ведомо, какие бури бушевали внутри, когда напротив любимые глаза, полные тоски и сожаления. Они сидели в маленьком ресторанчике и в полнейшей тишине меж ними держались за руки. В тот день с молчаливого согласия друг друга оба окончательно поставили точку в их прекрасной сказке под названием «Любовь». Слез больше не было, она выплакала их на годы вперед. Была лишь только горечь и черная пустота. А еще огромнейшее сожаление.
- Я люблю тебя, - тихо проговорил Игорь, не выпуская ее руки из своей. - Что бы ни случилось, помни об этом.
«Помни, любовь моя. Далекая и близкая, ты счастье мое и беда», - немым криком билось сердце. Но вслух этого Игорь никогда не произнесет. Чтобы не разбивать ее сердце больше.

Годы спустя Наташа нашла в себе силы попробовать построить новые отношения. С оглядкой на Игоря, боясь причинить ему боль, она вышла замуж. Дима был славным парнем, как-то сразу же влился в их такую непростую семью, с ним было легко и комфортно, но такой эйфории, как когда-то с Игорем, Наташа не ощущала. Она полюбила его. По-своему. Пусть не так самозабвенно, как в первый раз, но так, как могло любить разбитое на мелкие осколки и едва-едва собранное воедино сердце. Игорь сам подтолкнул ее к подобному шагу, говоря о том, что она молода и ей проще начать все с чистой страницы. Что не гоже заживо себя хоронить и приносить в жертву. Говорил, что ей обязательно нужны дети, двое, как минимум... Оба прекрасно понимали, что в его речах был огромный смысл, но решиться на подобный шаг очень долго было страшно.
Много времени прошло, прежде чем научилась она не представлять себе на месте Димки Игоря. Очень долго пришлось учиться любить мужа. И долго пришлось учиться не чувствовать себя виноватой перед Игорем. За то, что он так и не променял свою любовь к ней.
Дима всегда поражался, сколь близки были дочь и отец, но он и представить себе не мог, сколько же боли приносила обоим эта близость. Путы, которые не разорвать. Счастье, которое стало бедой.