Ты только моя

Глава 12

Мия

Выстроила схему, да? Чтобы не случилось, мы — брат и сестра, да? Какая же я дура! Соблазнилась как школьница. Да почти отдалась. Потекла от поцелуя так, что хлюпала до самой ванной комнаты.

Хуже всего то, что я лишилась уверенности в себе, потеряла почву под ногами. Все всколыхнулось, сжигает и испепеляет изнутри с еще большей силой чем восемь лет назад. Это безумие вновь накрыло меня. И мне хочется бежать, исчезнуть, испариться, как тогда, в темной чаще леса.

А бежать, мне хочется не только от Алекса, но и от Шона. Сегодня наша первая ночь, которую душа и тело требуют избежать. Отложить. Отменить.

— Шон, будет некрасиво, если я покину гостей и поднимусь в свою спальную комнату? — обращаюсь к жениху, как только мы остаемся одни на террасе,

— Разумеется, милая. Если хочешь отдохнуть, то мы можем подняться в мою спальную комнату, — он целует меня в висок, обжигая неприятным холодом своих губ. — Твои вещи уже там.

— Шон, — делаю как можно более уставшее лицо, — я что-то не совсем хорошо себя чувствую…

— Что с тобой? — встревожился он. — Ты в порядке?

— Да, да, просто… наверное, переволновалась. Ты не волнуйся, все хорошо! Но я, — набираюсь решительности, — хотела бы провести эту ночь в своей комнате, — смотрю как провинившийся ребенок, потому что понимаю, ему не понравятся мои слова, — одна, — совсем не поправятся.

— Нет, Мия! — категорично машет головой, — Твоя спальная комната предназначалась, только для того, чтобы ты подготовилась к вечеру! Но ночь мы должны провести в моей спальне. Вместе. Ты ведь понимаешь?

— Да, я понимаю, я обещала тебе, что наша первая ночь состоится после помолвки, но прошу тебя, давай не сегодня.

— А когда?! — я вздрагиваю от его резкого тона. — Завтра я улетаю в Швейцарию, ты знаешь. И пробуду там до конца недели. А когда приеду, ты уже улетишь на свою долбанную конференцию и тоже пробудешь на ней неделю. Когда?! — от и холодного и спокойного жениха не остается и следа.

— Ну-у… получается, через две недели, — отвечаю виновато. Очень виновато.

— Через две недели? — истерично заливается смехом. Ох, не нравится мне его смех. — Хорошо! Давай, через две недели, только это будет уже брачная ночь! Все как ты мечтала — венчание в церкви, клятва в любви и верности и законная брачная ночь. Разве не ты говорила, что хочешь именно так.

— Да, говорила, но ты не согласился.

— Потому что ты попросила отложить свадьбу на следующий год из-за сестры. А я что, шизофреник, целый год ждать?

Замечаю, как меняется его взгляд. С холодно-надменного на бешено-горячий, и вопрос про шизофреника кажется прям риторическим.

— Можно еще третий вариант, — злобно улыбается, — ты не летишь ни на какую конференцию. А я, так уж и быть, подожду еще одну неделю.

Злорадствует, потому что знает, я не соглашусь. Знает, что моя профессия — это мое призвание, моя отдушина. Я два месяца готовилась к этой конференции. И это не только моя работа, это труд целой команды. А я ни за что не подведу ее.

— Я не могу не поехать на конференцию, ты прекрасно знаешь! — отвечаю твердо.

— Ну, что ж, тем легче выбор. Либо сегодня, либо через две недели.

Ставит перед сложным выбором и наблюдает за реакцией, как кот, наблюдающей за птичкой в клетке. Весь его взгляд говорит, что он хочет меня подавить, сломать, сокрушить. Господи, зачем я только согласилась выйти за него!

Я не хочу никакой из этих вариантов. Все, что сейчас хочу — отменить помолвку и расстаться с Шоном. Я решаюсь это ему озвучить. И озвучиваю.

— Что?!! — взрывается он.

Хватает за запястье и швыряет к стене дома, припечатывая меня к ней своим телом.

Бешеный взгляд уничтожает и испепеляет. А горячие дыхание расплавляет своей яростью. Вся благородная маска окончательно слетает с его лица и я вижу настоящего Шона. Безумного и пугающего.

— Не шути, со мной так, девочка моя! — процеживает мне в губы, сжимая мой подбородок до боли. — Иначе горько об этом пожалеешь! Об отце подумай, я же могу все отменить, — добавляет со зловещей улыбкой.

Этого было достаточно, чтобы понять — у клетки выхода нет. Я чувствую себя приговоренной к смертной казни и, как страждущий жить каждой секундой этой свободы, хочу оттянуть день моей гильотины. И нет смысла отрубать себя по частям. Пусть это произойдет разом.

— Я согласна, — подавляя животный страх, тихо произношу.

— Прости, что, дорогая? Я не расслышал, — склоняет ухо к моим губам и ослабляет хватку.

— Я согласна на свадьбу через две недели, — шепчу, подавляя желание расплакаться.

— Ну вот и славно! — гладит по щеке, по которой уже течет предательская слеза. — Я ведь люблю тебя и потакаю всем твоим капризам. Цени это.

— Я ценю, Шон. И ты сдержи свое слово, — стараюсь придать голосу твердость, — насчет отца и моего права вести профессиональную деятельность, учиться, работать, свободно передвигаться. Без охраны!

— Разумеется, дорогая! Об этом я и говорю — все твои капризы. Если будешь благоразумной, ничего в твоей жизни не изменится, кроме того, что ты станешь миссис Картер и будешь соответствовать этой фамилии. Запомни, Мия, — вновь хватает за лицо, но уже сдавливает скулы, — не стоит меня злить! Я всегда получаю то, что хочу, — злобно процеживаем сквозь зубы, — А еще я не прощаю предательство и ложь! Уничтожу любого, кто станет на моем пути.

Кровожадный взгляд говорит о бесспорной жестокости. А скривившееся от смеси злобы, гордыни и ревности лицо вызывает лишь омерзение, порождая немой крик в моей душе. День моего знакомства с Шоном Картером стал самым черным днем моей жизни.

Это был очередной светский раут. Мне всего восемнадцать. А ему уже тридцать два. Я только поступила в университет и абсолютно не желала никаких отношений. А он сразу же заговорил о браке. Я отвергала его ухаживания, а он, получается, просто дал мне отсрочку.