Тьма в его глазах

Глава 2

Мы просидели с Ищейкой до утра, и после того, как он уехал, я направился наверх, правда, перед этим зашёл на кухню, которую обнаружил по запаху. Видимо, у нас часто бывают видные деятели. Как только вошёл в помещение, все работники в белых халатах и черных фартуках остановились и замолчали, смиренно опустив головы.

– Ты,– поманил к себе пальцем шатенку с приличным бюстом- я проголодался.

– Господин, – вперед выступил всё тот же Глеб, – я покажу вам…я приготовил уже для вас еду. Пройдёмте со мной.

Полоснул по нему замораживающим взглядом, и он осёкся.

– Я сказал, что она покажет мне, где я могу пообедать.

Подхватил под локоть девушку и потащил за собой. Мне понравилась идея опрокинуть ее в каком-то углу этого дома, если моя так называемая жена решила держать меня от себя подальше. Может мы вообще с ней на грани развода.

От нее вкусно пахло.

– Господин, позвольте, я буду идти впереди.

Она томно вздохнула, и я сцепил зубы, когда её соблазнительная грудь колыхнулась в вырезе халата. Всё чертова Дарина! Возбудила так, что я, словно пацан, реагирую на каждую самку. Именно самку, потому что девка призывно провела языком по пухлым губам и, дождавшись моего молчаливого кивка, виляя бёдрами, пошла впереди меня вниз, куда-то в подвал.

– Господин… Максим, – прошептала на выдохе, жеманно развернувшись ко мне лицом и касаясь своей грудью, когда я остановился вслед за ней возле какой-то двери, – вот ваша…, – снова обводит язычком губы, и я улыбаюсь, видя призывный блеск её глаз, – комната…другая. Вы иногда здесь ночевали.

– Давай. Иди на кухню. Я сам разберусь. Пусть мне принесут завтрак чуть позже!

Всё как всегда – даже немного скучно. Никакой интриги, никакой игры. Сучка течёт, откровенно предлагая себя, и единственная неизвестная в этом уравнении – захочу ли я, чтобы моя новоиспечённая жёнушка унюхала на мне запах секса с этой шлюшкой? Задумался и понял, что не хочу – мне еще многое предстоит узнать именно от неё. И потом, куда интереснее охотиться за сильной жертвой, той, которая не даётся в руки так просто. Именно такая и ждала меня наверху.

Есть женщины на один раз, и неважно, чем он кончится – моим или обоюдным оргазмом, лишь бы тебе было хорошо. А есть такие, каждая встреча с которыми вызывает не удовлетворение, а болезненное желание новой встречи. И сейчас я стоял перед дверью комнаты, в которой была именно такая женщина. Постучал в неё.

– Невежливо так надолго оставлять гостей одних, Дарина.

***

Я его шаги услышала еще до того, как их действительно стало слышно. Я ждала, что он придет сам. Так правильно дать ему это время прийти в себя, осмотреться в доме… и самому захотеть увидеть меня. Конечно, не потому что хотел именно этого, а, скорее, за очередными ответами, которые я ему обещала. Когда мне будет нечего рассказывать, придет ли он ко мне вот так непринужденно? И снова дикий страх, что я не справлюсь, что он никогда не полюбит меня так, как любил раньше. А мне будет мало всего остального, невероятно мало иметь несчастный клочок земли после того, как имел целую Вселенную.

Поправила юбку и блузку, застегнутую на все пуговицы и при этом подчеркивающую каждый изгиб тела. Я все утро выбирала одежду. Переодеваясь снова и снова. Потому что отчаянно хотелось увидеть мужской блеск в его глазах, и в тот же момент именно сейчас эта реакция была для меня самой ненавистной. Так как не выделяла меня из серой массы всех тех, кто сходил по нему с ума.

Выдохнула и распахнула дверь.

– Доброе утро, Максим. – на секунду перехватило дыхание от его взгляда, от присутствия, от близости и еще одного осознания – ЖИВОЙ! Здесь! Со мной!

Невольно улыбнулась ему, задыхаясь от счастья и сжимая до хруста пальцы, потому что так сильно захотелось обнять его, вот такого слегка заросшего, со взъерошенными волосами, в моей любимой синей рубашке с распахнутым воротом. Подавила порыв чудовищным усилием воли.

– Ты не гость в этом доме и свое одиночество ты мог прервать в любое время, что ты, впрочем, и сделал.

А потом я почувствовала этот запах…запах чужих духов. Запах женщины.. Медленно подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза, чувствуя, как сердце бьется где-то в висках. От понимания и от того, как потянуло обратно в пропасть, окунуло в его прежний мрак. Словно везде внезапно выключился свет, и я стою в кромешной темноте с широко открытыми глазами.

– Я смотрю, ты уже даже позавтракал?

***

Какая всё же она красивая. Дьявол! А я ведь позабыл, насколько она яркая, за эти часы, проведённые с Ищейкой. Настолько, что дух захватывает и хочется зажмуриться, чтобы не ослепнуть. Да, девочка, ты всё правильно поняла. Только не до конца, так ведь? И наверняка захочешь узнать больше. Если только всё это правда – твоя сказка про нереальную любовь ко мне.

Зашёл в комнату, не дожидаясь приглашения, стиснув ладони в кулаки, когда ненароком коснулся её груди рукой.

– Можно сказать, хотел перекусить, но передумал.

***

Я очень медленно выдохнула, стараясь держать себя в руках…Он другой. Не помнит. Не виноват. И тут же ярость как хлыстом по нервам – это ничего не меняет. Его неведение ничего не меняет в глазах тех, кто живёт под одной с нами крышей. Только не здесь. Господи! Только не в нашем доме! И не смогла сдержаться, резко повернулась к нему:

– Максим, я понимаю, что ты не помнишь последние несколько десятков лет, – смотрю прямо в глаза и чувствую, как пересыхает в горле от этого наглого взгляда, и сердце сжимается от гнева, от мысли, что где-то в доме ходит та к кому он сейчас приставал и я понятия не имею что именно с ней делал, – но даже, если опустить, что ты привык жить по своим законам…Зачем нарушать наши в собственном доме? Зачем…, – я не могла подобрать нужного слова, а мне хотелось его выпалить…, – зачем разводить грязь там, где ты живешь? ЭТО ТВОЙ ДОМ. Люди, которые здесь работают, доверяют нам!

***

– Если это действительно МОЙ дом, – я склонился к ней, усмехнувшись той злости, которой светились ее глаза, – если я действительно хозяин в нём, – смотрит, прищурившись, а мне впиться в её напряжённые губы поцелуем хочется, чтобы думала о том, что я могу сделать с ней, – значит, здесь должны быть установлены МОИ правила.

Обхватил ладонью её запястье, снова удивившись про себя тому, какая хрупкая у нее рука.

– Значит, я могу делать в своем доме то, что хочу.

Поднёс её руку к своим губам и царапнул зубами запястье, тихо зарычав от вкуса её кожи.

– Если собственная жена отвергает меня!

***

Этот взгляд…как же я ненавижу его сейчас и люблю одновременно. Люблю до какой-то отчаянной одержимости, а у меня в голове те картинки, где он с другими…Снова и снова. Меня лихорадит от приступа панической ревности и одновременно бессильной ярости.

И в то же время от этой унизительной его власти надо мной. Потому что держит за руку, а у меня кожа дымится в месте прикосновения сильных пальцев, а когда поднес мою руку к губам, я в изнеможении закрыла глаза, и перед ними все поплыло, как от наркотического яда. Этот голодный рык, и я полетела в пропасть на такой скорости, что дух захватило.

И тут же распахнула глаза, накрыв его руку своей, судорожно сглотнув, а в горле так же сухо, и, кажется, я смогу дышать, только если жадно найду губами его губы. Смогу дышать только его дыханием. Какая разница, сколько их было там, в его прошлом до меня? Ведь я для него не существовала. Еще сутки назад меня просто не было. Они могли кричать под ним от наслаждения или в агонии ужаса, надрывая горло, но ни одна из них не сможет заглушить беззвучный шепот моего сердца…и он его услышит через все другие голоса, увидит в моих глазах. Должен услышать и увидеть.

– Ты уже установил правила и в этом доме, и в этом городе, и в своем клане. Идем, я хочу показать тебе…Не здесь.

Взяла за руку, выводя из комнаты. В кабинете в папках все бумаги, которые подписаны им лично.

– Я хочу показать тебе, какие правила установил именно ты.

***

Пока шёл за ней, думал о том, почему её реакция на меня вызывает не усмешку, не удовлетворение, не триумф, а одержимое желание большего. Шагнуть еще дальше. Не глядя под ноги – только в её глаза. И по хрен, где мы упадём, только бы вот так же видеть ту же самую одержимость по ту сторону отражения её глаз.

Чёртов Зверь! Что за задачку ты мне подкинул в виде нашей жены?

Чем дольше нахожусь рядом с этой женщиной, тем глубже нырнуть в неё хочется. Так, чтобы с головой. И задыхаться от нехватки воздуха под накатывающими волнами. Никогда море не любил, а сейчас до самого конца хочется. Чтобы дна рукой коснуться мог. И плевать я хотел, сколько толщ воды над головой!

Когда зашли в кабинет, пододвинул ей стул и начал разливать виски по бокалам. Потянулся к портсигару и вздёрнул бровь, заметив её взгляд.

– Закуришь?

***

Усмехнулась, когда предложил закурить, но сигару не взяла.

– Правило номер один – ты не разрешаешь мне курить. – бросила взгляд на бокал, – и пить виски тоже. Поэтому нет. Не закурю. Я уважаю твои правила.

От его удивленного взгляда снова потянуло рассмеяться, но в тот же момент было не до смеха. Словно я рядом с моим Максимом и все же с настолько чужим, что от холода стынут пальцы. Я подошла к шкафу и потянулась за папками. Достала одну из них и бросила на стол.

– Здесь все бумаги по сделкам. Самые первые бумаги, которые вы составляли с Савелием, когда ты вошел в семью Вороновых.

Обернулась к нему.

– Ты ведь не знаешь самого главного, Максим. Тебя приняли в семью. Савелий Воронов… признал тебя своим сыном. Как и мой брат Андрей признал тебя своим братом!

***

Схватил её за руку и притянул к себе так, что она нависла надо мной. Дарина охнула, но сейчас мне была абсолютно безразлична её боль.

– Кто твой брат, ты сказала? – Прошипел ей в лицо, чувствуя, как зашумело в висках и снова загудело в голове. Мне показалось. Мне должно было показаться это.

***

Я была готова к этой реакции, и все равно сердце гулко забилось в горле.

– Андрей Воронов наш с тобой брат. Я только появилась в вашей жизни и тебя приняли в семью, Максим.

Я не пыталась освободиться, я просто смотрела ему в глаза и медленно перехватила его запястье, потому что резонансом почувствовала, как Максима накрыло…Невольно провела большим пальцем по его ладони. Успокаивая. Как всегда, когда чувствовала, что он нервничает.

– Ты уже давно не какой-то главарь группировки. Ты часть клана Вороновых. Важная часть. Верхушка, хозяин, предводитель. Твой отец дал тебе это право.

***

Она снова не лгала, но сейчас…сейчас я, блядь, хотел её лжи. Хотел видеть, что обманывает, но чуял, каждое слово – правда. Отчаянно некрасивая, уродливая правда, от которой внутренности узлом скручиваются и позывы к рвоте появляются. Нет на дне голубого взгляда мерзких щупалец лжи. Отпустил её руку и залпом опрокинул в себя виски, отворачиваясь от неё и думая. В голове по-прежнему гудело так, что боль отдавала в зубы.

Признал, значит, старый чёрт. Проявил своё гребаное благородство – пожалел ублюдка – сына, которого годами не замечал, которого держал возле себя, будто пса цепного, изредка обглоданные кости ему кидая, чтобы и к другим не ушёл, и сытым не был. Голодный пёс – злой пёс. Сделает, что прикажет хозяин, лишь бы кормил.

А потом узнал, что и не пса столетиями палкой гнал, а собственного сына? Вину решил титулами искупить всемогущий король? И вот уже не жалкий бандюган, а верхушка, глава, наравне с Графом. То, о чём грезил всю жизнь, вдруг таким незначительным показалось. Богатство всё это, статус. Ненастоящим. Бутафорским, отдающим противным резиновым привкусом.

Твою маааать…почему я не помню ни слова из разговора с ним? Почему не помню, каким стал его взгляд, когда узнал всё? Почему не смакую минуту своего триумфа? Проклятье! Я шёл к нему столько лет, и теперь у меня даже не осталось воспоминания об этой ничтожной победе.

И вдруг как обухом по голове – сестра Андрея. Моя жена – моя же сестра. Развернулся к ней, жадно рассматривая уже другими глазами, выискивая его черты в ней. Сжимая ладони в кулаки от желания встряхнуть её, заставить говорить без этих пауз, без деликатности, чёрт бы ее побрал. Она мне время свыкнуться с этой мыслью даёт, а меня накрывает от понимания, что она – моя кровь.

Грёбаный извращенец, ты трахал собственную сестру? И в голове всё ровно выкладывается в картину единую. Вот как я решил брату насолить?

Склонился над столом, ощущая, как снова начинает раскалываться от усилий вспомнить голова.

– Ты наша сестра, – не глядя на неё, рассматривая своё отражение на поверхности стола, чувствуя, как подкатывает к горлу тошнота и сердце трещинами покрывается.

Я знал себя. Я всегда мразью был конченой. Я мог соблазнить племянницу собственного отца и, отымев накануне помолвки бросить несчастную. Я мог так же соблазнить Дарину…мог убить её, чтобы заставить взвыть от горя Воронова. Но сделать своей женой? Сделать матерью своих детей?

– Ты моя сестра…и моя жена?!

А в голове мысли о том, что убью на хрен Радича… Не мог не знать, подлец. Намеренно промолчал. Увёл тему, когда я начал о происхождении Дарины рассказывать, а я и не настаивал. Меня больше заинтересовало то, что он начал говорить о ней нынешней.