У любви легкая поступь

Глава двенадцатая. Хуан

Хуан де ла Роза уверенно вошел в спальню и поставил свой саквояж на кровать. Ему было достаточно одного взгляда для того, чтобы оценить состояние больного. Он смотрел на бледное лицо Кларка, на его неестественно пылающие щеки. Почувствовав запах гниющей плоти, Хуан отбросил одеяло.

Он знал, какая картина откроется его глазам. Перелом бедра привел к гангрене — она не только сжирала плоть, но и отравляла тело.

Ногу было необходимо ампутировать.

На Хуана нахлынули воспоминания. Он уже сталкивался с подобным переломом — правда, много лет назад. Тогда перед ним лежал другой мужчина, и его нога находилась в таком же состоянии. И Хуан должен был принять решение, от которого зависела жизнь человека. В тот раз он так же, как и сейчас, понял: ногой придется пожертвовать. Это подсказывал ему его опыт и знания. Он сделал что требовалось. И человек выжил.

А потом… Хуан вздрогнул — в памяти всплыло прошлое. Гневные вопли, яростные обвинения в предательстве. А в конце — звук пистолетного выстрела. На какую-то долю секунды Хуану захотелось сбежать из дома Вилли, заглушить воспоминания. Но он услышал стоны раненого, до него донеслись рыдания женщин, и это помогло ему справиться со своими чувствами. Он выпрямился и бросил взгляд на двух мужчин, переминавшихся с ноги на ногу в коридоре.

— Мне нужно много горячей воды. Кто-то из мужчин должен мне помочь, — произнес он ровным голосом и снял пиджак.

— Я бы рад, — отозвался Вилли, — но чувствую, мне это сейчас не по плечу. Боюсь сдаться на полпути. Я принесу воду и позову кого-нибудь из парней.

И с этими словами он пошел к женщинам и попросил их позаботиться о воде. Мария коротко кивнула и устремилась за Мисси и Марти в кухню.

А Вилли направился в домик ковбоев. Лейн сидел на пороге, наблюдая за детьми, играющими с собакой. Вилли поманил его за собой, закрыл дверь и посмотрел на отдыхавших работников.

— Мы нашли врача, — начал он и, оглядев пораженных мужчин, продолжил: — Нет, сам Бог нашел для нас врача. Это Хуан. Он учился на доктора и даже практиковал несколько лет. Я знаю, у вас много вопросов. И у меня они тоже есть, но сейчас не время их задавать. Подождем немного. А пока мне нужен доброволец. Ему предстоит нелегкое испытание. Хуану требуется помощник. Он собирается ампутировать ногу. Вы, наверное, удивляетесь, почему я сам не вызвался, ведь Кларк — мой тесть. Что ж, скажу прямо: я не уверен в своих силах. Я могу отключиться как раз в тот момент, когда Хуан будет нуждаться во мне больше всего. Есть среди вас кто-нибудь, кто уверен в себе больше, чем я? — И он обвел внимательным взглядом всех присутствующих. Многих парней не было на месте, они работали на ранчо. Но на лицах остальных Вилли прочел, что они предпочли бы чинить забор или пасти скот, а не отвечать хозяину на этот вопрос.

Джейк лежал на кушетке. Он только что проснулся. Утром он вернулся из ночного. Смит — его недолюбливали за тяжелый характер — сидел в углу и курил, разглядывая карты, зажатые в руке. Брауни был его партнером по игре. Клайд расположился на стуле у окна. Он перебросил лассо из одной руки в другую и сплюнул табак в стоящую на полу банку из-под бобов. Лейн побледнел. Он уставился на свои руки, словно гадая, сумеют ли они справиться с такой работой. В комнате повисла тишина. Наконец Лейн откашлялся и тихо произнес:

— Я готов.

— Ты уверен?

Лейн кивнул.

— Тебе придется несладко.

— Знаю.

— Я бы тебе подсобил… Но могу не справиться. Сам-то ты что думаешь? — Вилли нервно сглотнул.

— В одиночку я бы тоже не сдюжил, — спокойно ответил Лейн. — Но я… я верю, что Он мне поможет, — торжественно закончил парень, подняв руку вверх.

Безбожник Смит глянул на застенчивого молчуна Лейна с невольным уважением.

Лейн с Вилли зашагали к дому — там их ждал Хуан. Мужчины помолились, затем направились в спальню к Кларку; Мария, Мисси и Марти ушли в кухню.

Стрелки часов медленно ползли по кругу. Женщины достали все кастрюли и тазы, которые смогли найти, и вскипятили воду; теперь они сидели за маленьким столиком. Перед ними дымились чашки кофе. Ни одна из женщин не сделала и глоточка. Все время, пока шла операция, они молились, плакали, возносили хвалы Господу и цитировали Библию. Это их утешало и внушало надежду.

— Хуан всегда хотел быть врачом, — медленно начала Мария. Пока она говорила, Марти и Мисси внимательно смотрели на нее. Их глаза покраснели от слез. — Он мечтал об этом с детства. Но отец Хуана был против. Он считал, что его сыну лучше стать священником и служить в церкви. Но Хуан продолжал спорить с отцом, умолять его, и в конце концов тот сказал: «Хорошо. Но тебе самому придется платить за обучение. Я не позволю, чтобы мои деньги шли на оплату дурацкой затеи». А между тем этот человек был очень богат. Конечно, он любил сыновей, но на свой лад — больше всего на свете мой свекор хотел, чтобы оба его мальчика остались на ранчо. Тем не менее Хуан уехал в город и поступил в колледж. Моему мужу было тяжело — ведь ему приходилось учиться и работать одновременно. Родители не сомневались: он скоро сдастся и вернется под их крылышко. Но Хуан справился. Он окончил колледж и получил хорошую работу в городской больнице. Ну, теперь-то сын возвратится домой, решил отец Хуана. Он надеялся, что Хуан будет лечить гринго 4 и заработает кучу денег, но мой муж опять ответил отказом. «Мне, — объяснил Хуан отцу, — нужно еще поучиться, и только потом я поселюсь на ранчо».

Мария замолчала. Ей было трудно продолжать.

— И вот однажды Хуану пришлось все бросить и спешно уехать домой. Отец просил его срочно прибыть на ранчо. Один человек получил тяжелую травму. Хуан приехал и осмотрел пострадавшего. У этого парня тоже была сломана нога, как у Кларка. На него упала лошадь. Его бедро было раздроблено, и кости невозможно было срастить. Конечно, если бы в тот момент, когда это произошло, рядом находился врач и если бы несчастного тотчас доставили в больницу, все сложилось бы по-другому. Но к моменту приезда Хуана нога была в таком же состоянии, как нога твоего отца, Мисси. У того бедняги началась гангрена, и яд отравлял организм.

Мария опять замолчала и сделала глубокий вдох.

— Хуану пришлось ампутировать ногу. У него не было выбора. Он принял единственно верное решение. Тот человек выжил. А потом… потом случилась чудовищная вещь. Когда этот парень узнал, что лишился ноги, то просто взбесился. Он кричал на Хуана, хотел его убить. Обвинял моего мужа в том, что тот отрезал ему ногу из зависти, специально лишил его человеческого облика. Он кричал, не переставая, пока не пришел отец Хуана и не приказал сыну выйти из комнаты. А потом… потом Хуан услышал звук пистолетного выстрела. Он вбежал в комнату. Тот человек убил себя, и отец не остановил его. Он обнимал мертвое тело и плакал. Это был его второй сын, брат Хуана.

Мисси от ужаса тихонько вскрикнула, а Марти закрыла глаза — она была не в силах представить эту трагедию.

— Хуан покинул родной дом, — продолжила Мария после минутного молчания. — И поклялся, что никогда не будет лечить людей. Он ненавидел себя за то, что случилось в его семье. Он пришел ко мне. Я очень его любила. Мы собирались пожениться. Но Хуан сказал, что свадьбы не будет, потому что он уезжает. Еще он сказал, что больше не хочет работать врачом. Когда Хуан говорил мне это, он плакал. Я помню, как он швырнул свой саквояж с инструментами через весь двор. А я ответила, что люблю его, что хочу выйти за него замуж, что поеду вместе с ним хоть на край земли. В конце концов он согласился со мной. Я собрала наши вещи, и мы отправились к деревенскому священнику, который нас и обвенчал. Втайне от Хуана я упаковала его инструменты… я прятала их все эти годы.

Мы приехали сюда и стали работать на ранчо. Хуан хорошо разбирается в скотоводстве — все-таки он вырос на одном из самых больших ранчо Мексики. Он ездил на лошади и пас скот еще тогда, когда был неоперившимся птенцом. Но я знала: он не чувствует себя счастливым. Он так и не смог забыть прошлое. Мой муж хотел быть врачом.

Мария машинально поглаживала ручку кофейной чашки.

— Я говорила вам, что Хуан почти не ходит в церковь. Он не знает, как правильно учить наших малышей. И это правда. Я не лгала. Но его беспокоит и другое. Когда он смотрит на мальчика, который в прошлом году сломал руку… понимаете, для него это словно нож в сердце. Хуан знает, что он мог бы правильно срастить кости, и тогда ребенок не стал бы инвалидом. Знает, что у парнишки из города сломана лодыжка. Знает, как страдает Кларк и вы вместе с ним. Хуан мучается из-за этого. Последние дни он почти не ел и не пил. Он не мог решиться. Он не догадывался, что я взяла с собой его инструменты и лекарства.

Мария вздохнула.

— Наверное, мой муж всю жизнь будет задаваться вопросом: что, если бы я приехал раньше? Может, мне удалось бы спасти ногу?

— Нет, — перебила ее Марти. — Он не должен так думать. Это был ужасный перелом. Сомневаюсь, что кто-то мог помочь Кларку. Я пыталась убедить себя в этом, но, говоря откровенно, сама себе не верила. Хуан не должен терзаться чувством вины. Не должен. И казнить себя за то, что случилось с его братом. Он сделал все, что мог. Никто бы не справился лучше.

Мария слабо улыбнулась.

— Я знаю это, и вы это знаете. Надеюсь, что Хуан тоже так думает… в глубине души. Но прошлое мучает его. А сейчас… сейчас я молюсь о том, чтобы он забыл о той давней трагедии и продолжил лечить людей, как ему предназначено. Мой Хуан… Я всегда верила, что медицина — его призвание.

В кухню вошел Вилли. Он был бледен, его руки дрожали.

— Все кончено, — тихо произнес Вилли. — Доктор сказал, что операция прошла успешно. Теперь нам остается только ждать и надеяться.

Марти вскочила со своего места и поспешила к постели Кларка; Мария и Мисси начали молиться.

* * *

В последующие дни Кларк то приходил в себя, то вновь впадал в беспамятство. Так действовало лекарство. Доктор де ла Роза, как все теперь называли Хуана, не отходил от больного ни на минуту. Мария вернулась к себе на ранчо. Она не могла оставить детей без присмотра.

Марти казалось, что ухаживать за Кларком после операции стало утомительнее, чем раньше. Но Хуан успокаивал ее и делал обнадеживающие прогнозы. Пульс у Кларка был нормальным, и его лицо уже не поражало мертвенной бледностью. Хуан считал, что ему удалось предотвратить распространение инфекции. А Марти с ужасом думала о том, как Кларк воспримет потерю ноги. Ей было страшно представить, как он отреагирует, услышав ужасную весть.

Это произошло на третий день после операции. Кларк очнулся. Он был в полном сознании. Ему захотелось увидеть жену (она в это время обедала). Марти прибежала в спальню, и Хуан тотчас оттуда вышел.

— Я буду рядом, в холле, так что зовите меня, если в этом появится необходимость, — прошептал он, подходя к двери.

Марти приблизилась к изголовью кровати.

— Здравствуй, дорогой, — сказала она нежно. — Как я рада, что ты проснулся. Последние дни тебя было не добудиться.

Кларк умудрился улыбнуться.

— Похоже на то, — подтвердил он.

— Тебе лучше?

— Думаю, мне намного лучше, чем кажется, — ответил Кларк.

— Как это понимать?

— Видишь ли, я совсем потерял счет времени. Не понимаю, что происходит. Мне нужно, чтобы ты все мне объяснила, Марти. У меня такое впечатление, что я видел кошмарный сон. Ты мне ведь все расскажешь?

Марти тяжело вздохнула.

— Да, эти дни и впрямь стали кошмаром для всех нас. Но для тебя особенно.

Кларк с минуту подождал, не продолжит ли она свое объяснение, а потом требовательно сказал:

— Марти, я должен знать.

— С чего же мне начать?

— Давай-ка с самого начала.

— Помнишь, что случилось в шахте?

— Помню.

— Ты знаешь, что балка ударила тебя по голове и несколько дней ты лежал без сознания?

— Знаю.

— Но помнишь ли ты, как приходил в себя?

— Да… Но мне все видится как будто в тумане. Помню ужасную боль. Моя нога…

Кларк замолчал ненадолго, а затем продолжил:

— Теперь она не болит.

— Мы нашли доктора. И он тебя вылечил.

— Доктора?! Когда я проснулся, рядом со мной был Хуан…

— Он доктор.

— Хуан?

— Да.

— Ничего себе! — усмехнулся Кларк. — И как же это обнаружилось?

— Это длинная история, — сказала Марти.— Он хотел забыть о прошлом. Когда-нибудь я все тебе расскажу.

— Да, ничего себе, — повторил Кларк, качая головой. — Хуан — врач. Наверное, вся округа прыгает от радости.

— Конечно, все обрадовались. Как только ты выздоровеешь, Хуан отправится в город за инструментами, чтобы вновь начать практиковать. Он уже был у Энди и помог ему. Хуан сказал, что попробует вылечить руку маленького Ньютона. По его мнению, еще не поздно сделать так, чтобы кости срослись правильно. Родители, само собой, счастливы.

— Да, я их понимаю, — сказал Кларк, а потом, задумавшись на минуту, продолжил: — Выходит, в результате трагедии в городе появился врач. Если это происшествие привело к тому, что Хуан разобрался со своим прошлым и опять занялся любимым делом, то, наверное, оно того стоило.

Марти сжалась в кресле. Кларк даже не подозревал, насколько высока была цена.

— Так он и меня вылечил? — вновь заговорил Кларк.

— Да, — просто ответила Марти. — Он появился как раз вовремя: мы уже готовы были сдаться.

— Все было так плохо?

— Ужасно.

— Но он нашел нужное лекарство?

— Да, и оно помогло ему сделать операцию. Я слышала, как Хуан жаловался на то, что ему не удалось разыскать какое-то особое средство, но, мне кажется, и то, которое у него было, подошло.

— Теперь мои кости срастутся?

— Он спас тебе жизнь, — серьезно ответила Марти.

— Он вылечил ногу и спас мне жизнь.

Марти промолчала. Она сидела, закусив губу, пока не поняла, что муж хочет продолжить разговор.

— Кларк, — медленно заговорила Марти, — кости ноги были переломаны. Точнее, они были не переломаны, а раздроблены. И тебе становилось все хуже и хуже. У тебя началась гангрена. Гной, который распространялся по телу, чуть не убил тебя. Ты бы погиб, если бы не доктор де ла Роза.

Услышав слова яд и гангрена, Кларк переменился в лице.

— Что ты сказала? Повтори, пожалуйста. — Его голос охрип.

— Доктор де ла Роза сделал все, что мог. Ничего другого ему не оставалось. Он ампутировал ногу, Кларк. Ему пришлось ее отрезать, иначе тебя убила бы гангрена.

Кларк отвернулся. Марти видела, что его трясет как лихорадке. Она крепко обняла его, прижалась к нему всем телом и оставалась в таком положении долгое время, пока ее муж не осознал, что с ним произошло.

— Кларк, — прошептала она, содрогаясь от рыданий, — я знаю, это не то, что ты хотел услышать. Я знаю: тебе страшно. Мне тоже. Я до последней минуты верила, что операции удастся избежать. Но нужно было выбирать: или тебе ампутируют ногу, или ты погибнешь. Иногда мне казалось, что все наши старания бесполезны — ты умрешь. Но знаешь, Кларк, я так благодарна Богу за то, что он послал нам врача как раз вовремя, чтобы спасти тебя. Я… я… я не знаю, что бы я делала без тебя. Но Он спас тебя, и я счастлива. Так счастлива! Ничего, что у тебя нет ноги, мы справимся… обещаю.

Кларк погладил ее по голове и прижал к себе. Мало-помалу он перестал дрожать.

— Ты права, — с трудом выговорил он. — Все будет хорошо. Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть.

И тогда Марти, устав сдерживаться, зарыдала, рассказывая мужу о том, как беспокоилась и переживала за него.

— Ах, Кларк, — всхлипывала она. — Мне так жаль. Мне так жаль, что это случилось с тобой. Если бы только я могла взять твою боль на себя… Я знаю, как важно для мужчины оставаться здоровым. Ведь ему нужно работать и заботиться о семье. Я-то могла бы выполнять свои обязанности, даже сидя в кресле. Ох, Кларк, мне так жаль, так жаль!

— Ну же, ну же, — успокаивал ее муж. — Никогда бы не подумал, что у меня такая нервная жена! Успокойся, ничего не изменится. Я по-прежнему буду заботиться о нашей семье. И что с того, что у меня всего одна нога? Хватит плакать. Видимо, Господь решил, что мне и этого хватит. Иначе Он не допустил бы, чтобы у меня отняли ногу.

Мало-помалу Кларку удалось утешить Марти. Он мягко отстранился от нее.

— А сейчас, — сказал он, — с твоего позволения, мне хотелось бы немного поспать. Поговорим утром, ладно? И позови сюда дока, пожалуйста.

Марти вышла из комнаты и пригласила в нее Хуана. Тот медленно приблизился к постели больного. Его сердце бешено стучало: он вспомнил своего брата. Никто не может винить человека за то, что он бурно реагирует, узнав такую ужасную новость. Хуан стоял молча, глядя на большого мужчину, лежащего в постели. Кларк заговорил первым:

— Кажется, ты спас мне жизнь.

Хуан ничего не ответил. Видимо, Кларк еще не знает, что ему ампутировали ногу.

Между тем Кларк продолжил:

— Наверное, это очень тяжелый выбор: отрезать ногу и сохранить человеку жизнь или оставить его умирать с двумя ногами. Это трудно даже для врача. Я рад, что жизнь избавила меня от такого выбора. — Кларк перевел дыхание и вновь заговорил: — Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал это за меня — я-то был без сознания. Знаешь, Хуан, я бы выбрал жизнь, даже зная, что стану калекой. Жизнь прекрасна. И только всемогущий Господь имеет право распоряжаться ею. Конечно, я не хочу делать вид, что меня совсем не беспокоит потеря ноги; однако я признателен тебе — ведь ты спас мне жизнь. Я справлюсь, и Бог мне поможет. Раз Господь допустил, чтобы эта трагедия случилась, значит, Он считает, что я смогу все выдержать. Я верю, что Его воля приносит мне только благо.

Хуан изумленно смотрел на Кларка. Он приготовился к крикам, ругательствам, обвинениям — и не услышал их. Его пациент знал, что стал калекой, но спокойно воспринял это известие и даже благодарил за то, что ему спасли жизнь. Поразительно! Доктор вспомнил своего брата. В чем причина столь разного поведения? Хуан решил поразмыслить над этим в одиночестве, без суеты. Но нечто важное он про себя все же отметил: брат проклинал Бога, а Кларк благодарил. Возможно… возможно, все дело в этом.

Голос Кларка отвлек Хуана от размышлений.

— Однако, док, не хочу скрывать: это известие меня потрясло. Мне придется долго привыкать к тому, что случилось. Сейчас у меня нет сил. У тебя не найдется какого-нибудь снотворного? Так мне будет легче пережить ночь.

Доктор де ла Роза вышел, чтобы приготовить снотворное.

* * *

Кларк заснул не сразу. Некоторое время он — хотя ему и хотелось обо всем забыть, притвориться, что ничего не было, — размышлял о случившемся. Он молился, поверял самые задушевные мысли Богу, просил Его о помощи.

Кларк Дэвис знал: впереди у него часы, дни и недели, наполненные тяжкими раздумьями. Будет нелегко свыкнуться со своим новым положением. Кларк не выдержал и заплакал. Рыдания сотрясали его большое, сильное тело. Однако мало-помалу мужчина успокоился, вытер слезы с осунувшегося лица и… внезапно почувствовал, что Бог протянул ему невидимую руку. Прошло много времени, прежде чем Кларк решился хоть с кем-то обсудить то, что он чувствовал.