Замок на третьей горе. Книга 2. Убийцы и те, кого так называют

3 Новое начало

Самира, как всегда, оказалась права.

Сначала одно значимое общее дело собрало людей, как магнит собирает железные стружки. Теперь дело осталось в прошлом, сила притяжения перестала действовать, и каждый сконцентрировался на себе. Грэйс отметила, что её яркий наряд оказался излишним – неотступно следующая за королём девушка уже успела всем примелькаться, и возникший к ней поначалу интерес поутих.

Тарквин внешним видом и поведением мало отличался от себя обычного. Он разве что старался не оставаться в одиночестве да ступал нетвёрдо, но для этого легко нашлось подходящее объяснение. Люди перешёптывались и шутливо строили догадки, сколько же вина король, празднуя, выпил накануне. Никого не смутила и большая шляпа от солнца, которая почти полностью скрывала верхнюю часть его лица, она лишь доказывала теорию об утреннем недомогании.

Многие решили даже, что Салгриан пошёл молодому правителю на пользу: добавил ему уверенности и солидности.

Утром Грэйс нашла его в компании Тони и старших офицеров королевской стражи. В стороне от общей суеты они обсуждали предстоящий путь в Элмур, выбирали места для стоянок и планировали расстановку в отряде. Квин в ту же секунду почувствовал её. Обернувшись, он безошибочно определил её талию и притянул Грэйс к себе.

– Я научился слышать, – шепнул он ей на ухо. Похоже, когда Тарквин не видел других людей, он меньше их стеснялся.

– Всё равно на всякий случай здоровайся сначала, – строго велела Грэйс, – а то будешь тут целоваться с каждой шуршащей юбкой. Учти, оправдания вроде: «я же не видел» и «откуда мне было знать» уважительными не считаются.

Тарквин громко расхохотался, чем на какое-то время парализовал движение в лагере. И правда, Салгриан пошёл королю на пользу.

– Я и раньше всегда чувствовал, когда ты рядом, а сейчас ощущения стали ещё острее. – Квин прижался лбом к её лбу.

– А я всегда рядом, – ответила Грэйс и поцеловала его, также не смущаясь из-за вероятных косых взглядов окружающих. Имело ли это значение после того, как все ночи они с Квином проводили в одной палатке? Как-нибудь потом Грэйс ещё непременно озаботится принятыми здесь правилами приличия.

Солнце с самого утра нещадно палило, будто старалось скорее высушить землю после ночного дождя. Поэтому в обратный путь двинулись рано. Привилегия и ответственная миссия вести отряд за собой достались капитану Ландеру. Часть подчинённых он отправил в конец отряда замыкающими, несколько стражников поехали вперёд, а остальные распределились вокруг короля.

Грэйс ехала рядом с Тарквином. Он уступил ей Фрэя, с которым у Грэйс давно установились понимание и взаимная симпатия, а сам пересел на крупного гнедого жеребца.

– Ты как? – то и дело спрашивала Грэйс. Под стук копыт можно было без опасений вести любые разговоры.

Слушая её голос, Тарквин довольно ловко регулировал скорость, но его руки и спина были очень напряжены.

– Необычные ощущения, – ответил Квин. – Я раньше не замечал, что это, хм, покачивание такое сильное.

Странно, а Грэйс сразу заметила. Она попробовала закрыть глаза и проехать так, но почувствовала головокружение и тошноту.

Людей вокруг становилось всё меньше, и если вчера Грэйс радовалась каждому, кто решил сопровождать Квина в его путешествии, то сегодня она с облегчением отсчитывала их со знаком минус. Так на границе провинции Фэрлон, перед самым перевалом, в отряде осталось уже меньше ста человек.

Фэрлонское ущелье не казалось слишком глубоким – величественность гор в этих местах заметно уступала Арадонским – и было не очень протяжённым, так что переход обещал занять не больше двух часов. На дне протекала быстрая, неглубокая речка, вдоль берега которой отряд и двигался.

Время от времени Грэйс описывала Квину, что происходит вокруг, но потом забросила это дело. Ещё вчера он сам наблюдал покрытые густыми лесами склоны и каменистые речные пороги. Иногда Грэйс незаметно брала его поводья и тянула их в нужную сторону, а Тарквин, чувствуя это, делал соответствующие движения ногами, и лошадь послушно следовала в заданном направлении.

Не подошло ещё даже время обеда, а Грэйс уже страшно устала. Если постоянно твердить себе, что нужно держаться и быть сильной, то организм обязательно воспротивится этому в попытке сберечь ресурсы. Грэйс невольно отсчитывала каждый шаг и мысленно отмечала на карте каждую пройденную милю. Смысла в этом было мало, ведь конец пути – это лишь другая точка в пространстве, но гораздо легче стремиться к конкретной цели, чем ждать чуда с неограниченным сроком наступления.

– Что это сейчас было? – спросил Тарквин, выводя её из противоречивых размышлений.

– Ты про что?

Грэйс осмотрелась, но ничего особенного не заметила. Отряд как раз достиг середины ущелья. Склоны здесь казались более отвесными и не такими заросшими, а полоса берега почти от самой воды приобретала заметный угол подъёма, так что передвигаться следовало крайне осторожно. Немного впереди капитан стражи почему-то остановился и сделал соответствующий знак своим людям.

– Как будто в воду что-то плюхнулось, – сказал Тарквин.

– А, это просто камешек. – Грэйс, наконец, поняла, о чём речь.

Тарквин натянул поводья.

– Камешек?

– Да, небольшой. Только что скатился сверху.

Развернув лошадь, Квин сорвал с головы шляпу, чтобы все его видели, и поднял обе руки. Один за другим остальные участники отряда остановились. Теперь, когда прервались разговоры, не мешал стук копыт и поскрипывание колёс, Грэйс уловила какой-то новый звук. Она не слышала его прежде и пока не могла правильно его охарактеризовать.

Люди замолчали, зато лошади вдруг решили пообщаться и обсудить незапланированную остановку дружным ржанием. В нестройном скоплении людей и животных Грэйс высмотрела Самиру. Та эмоционально разъясняла что-то Тони, при этом наматывая на руку тонкую верёвку.

– Квин, что происходит? – тихо спросила Грэйс, безуспешно пытаясь успокоить Фрэя. Конь заволновался: громко фыркая, он мотал головой и силился вырвать поводья из рук всадницы.

Тарквину скорее удалось повлиять на Фрэя. Ориентируясь по звукам, он нашёл морду животного и легонько сжал её, напоминая, кто здесь хозяин. Затем он протянул руку в поисках Грэйс.

– Ты где?

– Я здесь. – Грэйс сжала его пальцы и удивилась, насколько холодными оказались её собственные.

– Ты могла бы пересесть к старшему офицеру? – спросил Квин. – Прямо сейчас.

Грэйс кивнула, потом быстро сказала «да» и заозиралась. Она не знала, кто из офицеров старший, не вспомнила бы сейчас их имён, но один из стражников уже подъехал к ней и бесцеремонно перетащил в седло перед собой.

– Езжайте в конец отряда, – велел Квин. Он на мгновение поднёс руку Грэйс к губам и сразу отпустил.

Другой стражник взял под уздцы Фрэя и поскакал вместе с ним в указанном направлении. Старший офицер, который буквально захватил Грэйс в плен и держал так крепко, что она едва могла дышать, тоже потянулся к поводу. Грэйс перехватила его кисть. Обернувшись, она решительно замотала головой.

Офицер вопросительно поднял брови.

«Нет», – бесшумно, но достаточно выразительно сказала Грэйс.

Офицер строго уставился на неё, кивнул на короля, потом в сторону, куда им велено было двигаться.

Грэйс снова замотала головой. Она прижала палец к губам, после чего сложила ладони вместе и изобразила жалобный взгляд. Этим взглядом она на всякий случай обвела и всех остальных стражников, надеясь на их понимание.

Старший офицер тяжко вздохнул, но всё же остался на месте.

– Что такое, почему остановились? – выкрикнул кто-то.

– Плохое место для привала, – подхватил другой, – ущелье ведь закончится уже скоро, давайте дальше поедем.

Тарквин вновь поднял руку, и недовольство улеглось.

– Никто дальше не едет! – велел он резко.

Если кто в задней части отряда не расслышал команды, её объясняли те, кто находился ближе. В монотонном гуле голосов всё чаще повторялось, пересказывалось, переспрашивалось и утверждалось одно слово. Камнепад.

– Успокойте лошадей, – всё громче продолжал Квин, – медленно отходите. Ландер! Капитан, где ты? Пусть твои люди…

Слова утонули в нарастающем грохоте. Грэйс до последнего надеялась, что все их действия окажутся лишь мерами предосторожности. Однако тот безобидный камешек, покоившийся теперь на дне реки, стал то ли предчувствием, то ли каплей дождя на краю грозовой ячейки.

Впереди показались стражники, которые разведывали местность – они галопом мчались обратно, преследуемые пылью, гонимые шумом и страхом.

– Скольких ты послал? – Тарквин вертел головой – пытался сортировать звуки и определить среди них голос капитана.

– Четверых.

– Ты видишь их? Сколько их сейчас? Сколько?

Капитан не смог сразу ответить. Жёлтое облако из пыли и мелких камней на миг настигло и поглотило его людей вместе с их совершенно излишними воплями предостережения.

– Трое, кажется… Нет! Их четверо, все возвращаются.

– Расстояние?

– Не больше мили.

Теперь не осталось желающих срочно ехать дальше. Однако и отходить никто не торопился. Рассудив, что обвал слишком далеко, что его ярость не коснётся отряда, люди неплотно прикрывали уши и зачарованно наблюдали за фейерверком пыли. Так зеваки смотрят на пожар, который уже нельзя потушить. Искры подлетают совсем близко, некоторые даже оседают на одежде и с тихим шипением проделывают в ней дыры, но языки пламени гипнотизируют. Так проезжие останавливаются на дороге и следят за вальсом, который танцует над полем гигантский смерч.

Грэйс моргнула. Потом она сделала три коротких вдоха, прочувствовала, как мышцы пересохшего горла сократились в бесполезном глотательном рефлексе, потом снова моргнула. Пользоваться всеми органами чувств – привилегия, которая часто обесценивается в размеренности будней. Сейчас Грэйс исправно получала и отмечала все сигналы, но из них почему-то не вырисовывалась цельная картина, а лишь хаотично разбросанные цветные кляксы.

Перед глазами кляксы. Некоторые приближаются – это разведчики почти вернулись невредимыми; другие остаются на месте и сжимаются – это оседает облако пыли. В ушах тоже какие-то кляксы. Одна большая, тёмно-серая, которая вобрала в себя грохот падающих камней и треск от ломающихся впереди деревьев. Много маленьких и пёстрых: возгласы, чей-то зов, конское ржание, монотонный голос капитана Ландера, чётко комментирующий всё происходящее, и быстрые ответы его незрячего короля. Для Грэйс в словах не было смысла, она воспринимала только интонации.

Её руки на луке седла – это тепло, стабильно, это единственный безопасный кусочек во вселенной, который не трясётся. Другие кляксы на теле подобны брызгам, они короткие и колючие: одна на плече, другая под коленной чашечкой, ещё одна, самая неприятная, между виском и ухом…

– Назад!

Люди так увлеклись происходящим впереди, так радовались и благодарили за своевременную остановку, что совсем забыли посмотреть вверх. И лишь тот единственный, который ничего не видел, раньше всех почувствовал опасность.

– Все назад! – снова закричал Тарквин.

Вызывая дрожь земли под ногами, со склона катились мелкие булыжники и тяжёлые обломки скал. Началась суматоха. Замыкающие отряд помчались в обратном направлении. Люди сбегались к телегам, чтобы укрыться за ними. Те, что путешествовали верхом, спешивались, накидывали плащи на морды лошадей, чтобы уберечь их от пыли, и волочили их к склону – там можно скорее найти защиту. Многие повалились на землю прямо там, где стояли, прятались за объёмные сумки с припасами и закрывали руками голову.

Проехать в конец отряда и никому не навредить больше не представлялось возможным. У самого уха Грэйс услышала тихие ругательства – что-то короткое, но ёмкое о женщинах с их глупыми истериками. Лошадь несколько раз встала на дыбы, и только благодаря ловкости наездника им обоим удалось удержаться в седле. Выбрав короткий миг, когда передние копыта перепуганного животного коснулись земли, старший офицер спрыгнул. Он схватил Грэйс в охапку и потащил к неглубокой нише у самого склона, где уже успели укрыться люди. На ходу он кое-как успевал уворачиваться от летящих камней и в случае неминуемого столкновения закрывать собой доверенную ему девушку.

Бывает, что страх подкрадывается медленно, целенаправленно замораживая конечности, позволяя почувствовать каждый преждевременный и каждый пропущенный удар сердца. А бывает страх внезапный, который не успеваешь осознать, и потому его словно даже и нет.

– Отпусти меня. – Грэйс выкручивала руку, которая наверняка покроется синяками от железной хватки. – Я сама умею ходить, мне помощь не нужна, сейчас же вернись и…

Она глотнула пыль и закашлялась. Когда облако развеялось, Грэйс увидела, что лошади двух лидеров отряда тоже остались без своих седоков. Капитан Ландер лежал на земле без движения. Тарквин подхватил его подмышки и хотел оттащить в безопасное место, вот только… куда? Он отчаянно вертел головой, но звуки наслаивались друг на друга, образуя один сплошной гул.

– Квин! – Грэйс недооценивала раньше силу собственного голоса. – Надо помочь им, ну пожалуйста… Квин!

Тарквин резко мотнул головой и двинулся в верном направлении, но один из летящих камней отскочил от земли и врезался ему в голень, а через мгновение другой острый осколок разодрал рукав его рубашки.

Свою физическую силу Грэйс тоже преуменьшала. Изловчившись, она зарядила спасителю локтем в бок и рванула обратно. Не только она – Тони уже был рядом с Квином. Несколько офицеров тоже заметили наконец ранение капитана и торопились к нему сквозь завалы.

Несмелый вздох облегчения прервался резким толчком. Послышался треск, а в следующую секунду Грэйс уже лежала на земле, придавленная сверху бесчувственным телом. Что-то острое больно впилось между рёбрами, раздирая кожу. В ушах шумело, звук этот теперь складывался не из криков, шагов и грохота камней. Это был характерный предобморочный шум от удара головой.

Высвободив одну руку, Грэйс приложила её к шее офицера. С облегчением она почувствовала пульсирующую жилку, но сразу за ней пальцы нащупали в волосах тёплую липкую жидкость. В странном желании защитить рану от пыли, Грэйс накрыла её рукой и с трудом изогнула шею, чтобы посмотреть наверх. Оттуда, сопровождаемая множеством мелких осколков, прямо на них неслась каменная глыба. Хрупкие кусты и редкие стволы деревьев не могли остановить её, даже чуть-чуть затормозить.

А Грэйс не пыталась выбраться. Она бы и сама не успела убежать, а тем более уволочь тяжёлого мужчину, который лежал на ней. Оставалось только надеяться, что камень отскочит от земли и благополучно пролетит над их головами.

Сэми неожиданно возникла прямо перед ней. Она не собиралась помочь Грэйс освободиться, а молча встала лицом к склону, широко расставив ноги. С непозволительной для подобной ситуации грациозностью Самира медленно вытянула вперёд руки, растопырила пальцы – и огромная глыба вдруг перестала подчиняться одной лишь силе земного притяжения. Она летела теперь будто не в воздушном потоке, а попала сначала в толщу воды, потом в слой вязкого парафина, пока, столкнувшись с невидимой стеной, не рухнула прямо перед Самирой.

Так, обморок придётся отложить. С максимальным усилием, на которое она сейчас была способна, Грэйс приподняла своего раненого телохранителя за плечи, перевернула его на спину и выбралась. Она даже смогла встать: сначала на колени, затем и на ноги. Сэми уже была рядом, и вместе они оттащили стражника под защиту того самого камня, который только что мог его убить.

Земля перестала трястись. Стало гораздо тише.

Теперь Грэйс увидела, что многие женщины выстроились в ряд вдоль берега. Управляя какими-то неведомыми силами, они заставляли даже самые тяжёлые осколки замедлить смертоносное падение. Раньше магия в этом мире складывалась для Грэйс из довольно скудных собственных представлений да любопытных фокусов, которые иногда показывала Самира, завязывая узелки на верёвочке. Сейчас она впервые осознала масштаб возможностей, скрывающихся в этом слове.

Такую магию обычно не описывают в фантастических произведениях. Здесь не требовалось произносить сложные заклинания, которые со стороны могли бы показаться непонятной белибердой. Не было огненных шаров, замысловатых движений руками или других зрелищных спецэффектов. Лишь молчаливое противостояние. Могло создаться ложное впечатление, что человек пытается спорить с природой и, меряясь с ней силами, нарушает естественный порядок. На самом деле всё было иначе.

Ни один камень, который должен был упасть, не отправился обратно. Ни один не разлетелся в воздухе и не превратился в пыль. Все осколки благополучно достигли дна ущелья, только аккуратно, целенаправленно и больше никого не задевая.

На берегу Тарквин с помощью Тони и двоих стражников пытался разгрести завал, в котором застряла нога их третьего товарища. У Квина отсутствовал один рукав, а над локтем уже наливалась кровью большая гематома. На его плечах сидел худенький мальчик и с характерной для ребёнка беззаботностью руководил действиями короля, став ненадолго его глазами. Мальчик завертелся и, увидев Грэйс, помахал ей, после чего ответственно доложил Квину о её благополучном спасении.

Всё хорошо.

Тайна раскрыта, но какая теперь разница? Это завтра пойдут разговоры о том, что король оказался недостойным, что ритуал ослепил его и подверг смертельному испытанию всех его людей, чуть не погубив их под обвалом.

Завтра слухи, обрастая всё новыми подробностями, отправятся в увлекательное путешествие по стране.

А пока всё было спокойно, и Грэйс заворожённо слушала вернувшуюся в ущелье тишину, которую нарушали лишь постепенно растворяющиеся в воздухе, звенящие частички волшебства.

Камнепад на этом участке был тихим эхом того обвала, который случился впереди и перегородил весь правый берег вместе с частью реки. Если бы отряд путешествовал немного быстрее, он остался бы погребён под съехавшим пластом горных пород, а так пострадавших, к счастью, было немного. У старшего офицера, телохранителя Грэйс, оказались сломаны несколько рёбер и выбито плечо. Рана на его голове беспокойства не вызывала. Капитан Ландер отделался средней тяжести сотрясением мозга, но вовсе не мигрень стала причиной его скверного расположения духа. Пусть он и пострадал, пытаясь увести короля в безопасное место, однако негоже капитану стражи валяться без сознания, пока жизнь остальных под угрозой.

Понадобилось около часа, чтобы навести порядок, собрать лошадей и перевязать раненых. Склоны стали давить на голову и как будто мешали нормально дышать. Об отдыхе никто и не помышлял – всем хотелось поскорее выйти из ущелья. Единственная последняя задержка произошла по вине Тарквина, и вовсе не из-за связанных со слепотой неуклюжести и медлительности. Перед тем как отправиться дальше, королю срочно приспичило целоваться, причём долго и довольно нескромно.

Остаток пути по ущелью прошёл в молчании. Тишина показалась слишком звенящей, когда пришлось объезжать завал по противоположному берегу. Наверное, каждый невольно представлял своё тело среди обломков и вырванных с корнем деревьев. Представлял и, содрогнувшись, отворачивался.

А когда стены кончились, счастье от вида широкой равнины и неба, не стиснутого рамками, было опьяняющим.

Здесь же и решили устроить привал: пообедать, обсудить случившееся и вместе порадоваться благополучному спасению.

Грэйс не помнила, когда и в каком месте она уснула. Кажется, ещё мгновение назад она держала в руке кусок вяленого мяса и как раз собиралась донести его до рта. Вроде бы рядом сидел Тони и рассказывал что-то интересное об обвалах в горах – о том, почему они обычно происходят, и как путешественники могут снизить риск при переходе. Возможно, Грэйс, честно стараясь внимательно слушать, всего на секундочку положила голову на его плечо и просто очень медленно моргнула.

Открыв глаза через неопределённое количество времени, Грэйс обнаружила себя лежащей на траве и укутанной в несколько одеял. Вокруг импровизированного спального места построили крепость из сумок, мешков и свёрнутых в рулоны матрасов. Кто-то снял с неё обувь и тяжёлую юбку, промыл и перевязал царапину на боку, на которую Грэйс раньше не обратила внимания, и приложил к шишке на голове холодный компресс. Совсем не хотелось шевелиться, но за последние сутки Грэйс успела привыкнуть к необходимости всё контролировать. Не без усилий она выбралась из тёплого укрытия, повязала вместо юбки тонкое покрывало и отправилась на разведку. С поисками туфель Грэйс заморачиваться не стала.

Подкравшиеся сумерки окрасили равнину и отдыхающих на ней людей в густые оттенки спелой черники. Многие уже отправились дальше своей дорогой, и в отряде, который в теперешнем составе двинется в Элмур, осталось совсем мало человек. Среди них была девушка, которая умела играть на лютне, и только мелодичные переливы струн нарушали вечернюю тишину.

Квин нашёлся почти сразу. Он стоял один на берегу реки – неширокой и спокойной в этом месте – и слушал журчание воды.

– Это я, – негромко, чтобы не напугать, сказала Грэйс. Подойдя ближе, она обняла Квина за пояс и прижалась к его спине.

– Как ты себя чувствуешь? – Он накрыл её руки своими.

– Хорошо. Кажется, я спала слишком долго, и мы потеряли полдня.

– Это ничего.

Тарквин развернулся. Приподняв Грэйс за талию, он поставил её босые ноги на свои ботинки. В сумеречных тенях легко было притвориться, что они могут смотреть друг на друга.

– Я скучал по тебе, – сказал Квин.

– Почему ты не разбудил меня раньше? – с мягким упрёком спросила Грэйс, возможно, не совсем верно истолковав его слова.

– Мне показалось, что в последнее время ты не высыпаешься.

Кончиками пальцев он нарисовал линию на её лбу и разгладил хмурую складку между бровями.

Грэйс считала недосыпание сейчас самой малозначительной проблемой.

– Ничего, я наверстаю, когда у нас в распоряжении будет спальня с удобной кроватью.

– Хм, не могу этого обещать, – уклончиво ответил Квин и положил ладонь ей на грудь. – Ой, прости, я думал, что это твоя рука.

Грэйс рассмеялась, наверное, в первый раз за эти сутки. В мыслях она обозначала вчерашний день понятным определением «до того, как». А все события с той секунды, когда Квин, шатаясь, вылез из лодки, хронологически относились уже к временному отрезку «после того, как».

– Так я тебе и поверила! – Грэйс притворно возмутилась и в отместку хлопнула его по мягкому месту.

– Как ты ведёшь себя с королём? – строго спросил Тарквин и с завидной ловкостью расстегнул две верхние пуговицы на её блузке.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – ответила Грэйс невинно.

– А я не понимаю, что мне сделать, чтобы ты догадалась.

Грэйс перестала смеяться и замерла, не решаясь поверить. Она вытянула шею и всмотрелась в его глаза. Тарквин открыл их шире и уставился на неё ясным, правильно сфокусированным взглядом.

– Ты меня видишь? – Грэйс почувствовала внезапную слабость в коленях.

– Я вижу тебя уже примерно два часа, – ответил Квин. – Сначала я смотрел, как ты спишь, а когда уже не мог противостоять желанию целовать тебя, ушёл, дабы не тревожить.

И правда, чтобы чудо скорее произошло, нужно просто перестать его ждать.

– А как это случилось?

Грэйс всё наклоняла голову то в одну, то в другую сторону: ей так приятно было наблюдать за ответным вращением его глаз.

– Я и так всё время представлял тебя, поэтому не сразу заметил разницу, – ответил Квин. Не выдержав маятника перед собой, он поцелуем зафиксировал её голову на месте.

Наступило новое, чудесное «после того, как», и Грэйс надеялась, что оно продлится очень долго. Сегодня уже несколько раз она чувствовала облегчение, но только сейчас по телу начало разливаться сладостное, безмятежное спокойствие. Мелкие неурядицы и большие неприятности, которые наверняка ещё ждали их впереди, не могли омрачить это ощущение абсолютного счастья.

– Грэйс, моё сердце, – прошептал Квин. – Я уже давно готов был сказать тебе, а последние происшествия научили меня не откладывать важное на потом.

В неравной борьбе со сгущающимися сумерками он пытался рассмотреть её лицо.

– Я с самого начала знал, что ты принадлежишь другой реальности. Там твоя жизнь, там ждёт тебя отец. Но чем дольше я рядом с тобой, тем отчётливее понимаю, что без тебя уже не смогу. Если придёт время, и ты решишь уйти, я оставлю здесь всё и без сожалений последую за тобой. Прости, я не успел узнать, как это правильно делается в вашем мире…

– Я согласна.

– Будь моей женой.

Они молча уставились друг на друга, пытаясь рассортировать высказанные невпопад реплики. Грэйс дышала так часто, что от избытка кислорода у неё закружилась голова. Тарквин не дышал вовсе.

– Ты согласна? – переспросил он.

Грэйс больше не могла произнести ни слова и просто кивнула. Засомневавшись, что Квин смог это разглядеть, она кивнула ещё два раза.

– Ты согласна, – повторил он теперь уже утвердительно и зачем-то тоже кивнул.

Когда вступившая в убывающую фазу луна ознаменовала наступление ночи, Грэйс с Квином вернулись в приготовленную для них палатку. Сегодня они до самого утра оставили зажжёнными много летающих фонариков, чтобы как можно лучше видеть друг друга.

Стены Брокет-Форта произвели на Джека неизгладимое впечатление. Снизу они казались даже внушительнее третьей горы, на которой стоял замок. Кроме того, горная гряда появляется от простого столкновения тектонических плит. А человеку требуется затратить немалые усилия, чтобы создать идеально гладкую гранитную преграду, устремляющуюся ввысь по ровной вертикали.

В этом мире любили строить стены. Оказалось, что ограждения защищают не только внешние границы, но и важные стратегические объекты на территории. В Брокет-Форте располагалась армия Марилии в составе двух тысяч человек. Джек не совсем понимал, для чего содержать и тренировать такое войско в стране, где уже давно не планировалось никаких войн. Вероятно, аргументом здесь служил тот самый печально известный и всегда неожиданный «всякий случай».

Главные ворота, высотой примерно в пятнадцать стоящих друг на друге слонов, когда-то служили для вывоза огромных военных катапульт. От неповоротливого и сложного в обращении оружия давно отказались: тяжёлые двери не сдвигали с места уже несколько столетий, и их петли покрылись толстым слоем ржавчины. Для удобства внизу были встроены ворота поменьше, зайти или выйти через которые можно было только до наступления темноты.

Солнце село ещё час назад, и Джек опасался, что ночевать придётся прямо здесь. Путешествуя с Саймаком, он успел привыкнуть к определённому комфорту (даже полночи в тюрьме не сильно подпортили общее впечатление), а отказываться от привычек всегда тяжело.

Неспешно докуривая предпоследнюю сигарету из подаренной Саймаком коробки, Джек тихо переговаривался с Лайс. Он обещал кобыле скорый отдых в уютной конюшне с целым ведром морковки, а та в ответ недоверчиво фыркала.

– Эй, Клэнси, – шёпотом позвал Джек, – видел большой дом у дороги? Может, мы там заночуем, если сюда не пустят?

В ответ Клэнс посмотрел на него как на полного идиота и попробовал превзойти лошадь в экспрессивности фырканья.

«Ладно, не хочешь разговаривать со мной, так подавись своей злостью», – подумал Джек. Пока он нашёл один способ, как выводить из себя враждебно настроенного попутчика – только мама имела право называть его уменьшительной формой имени. Но теперь Джеку придётся провести с ним недели, и он обязательно придумает что-нибудь ещё.

Саймак тем временем тихо переговаривался с кем-то по другую сторону стены через малюсенькое окошко.

Переговоры быстро закончились. Окошко захлопнулось, а Саймак достал из кармана крошечный ключик со сложной системой резьбы и вставил его в незаметную замочную скважину. Что-то тихо щёлкнуло, и изнутри также раздались звуки проворачивающихся ключей.

Похоже, непреодолимых преград для Саймака не существовало. Они прошли в сверхзащищённый объект, и ворота громко захлопнулись за их спинами.

Джек ожидал, что главнокомандующего армией и его спутников встретит как минимум десяток вооружённых до зубов стражников, но за воротами стоял только один человек. Высокий, худощавый, в роскошном чёрном плаще с расшитым серебряными нитями капюшоном. В руке он держал своеобразный факел из длинной палки и светящегося шарика. Шарику хотелось летать, и он дёргался, надеясь порвать сдерживающую его цепь.

Чего хотелось привратнику – неясно, но лицо его выражало крайнее недовольство.

– Ты.

Не успев договориться с внезапно вспыхнувшей яростью, Джек бросился вперёд. Прежде чем его оттащили, Джек нанёс пару увесистых ударов – об этом свидетельствовали его костяшки пальцев. Хромой откинул полу плаща и схватился за рукоять меча на поясе. Уже послышался характерный скрежет металла о ножны.

– Хиус, нет. Джек, успокойся. – Саймак встал между ними, расставив руки.

– Но ведь…

– Нет.

Джек зарычал. В каком-то хитром захвате Клэнси, который оказался неожиданно сильным, выкручивал его предплечья, лишая возможности шевелиться.

Перед отъездом Тони успел в красках поведать Джеку об увлекательных приключениях Грэйс с Хромым. Как славно, что возможность оставить синяк и на его лице представилась так скоро. Пока Джек не был до конца удовлетворён результатом.

– Клэнс, можешь его отпустить, – велел Саймак. – Отведи лошадей в стойло и отправляйся спать.

Джек почувствовал, что хватка ослабла, но возобновлять атаку пока не стал.

– Спокойной ночи, Клэнси, – язвительно бросил он, не оглянувшись. Ответа, естественно, не последовало.

Прежде чем убрать руки, Саймак ещё раз строго посмотрел то на одного, то на другого. Хромой с неприятным скрежетом медленно засунул меч в ножны. Джек разжал кулаки, но взглядом ясно намекнул противнику на продолжение.

– Саймак, я требую… – начал Хромой. – Нужно допросить этого человека. Он похитил у меня важный документ.

Джек хмыкнул. Сказать Хромому, что та карта была ненастоящей? Нет, пусть злится.

– Я обязательно предоставлю тебе такую возможность, только не сейчас, – примирительно ответил Саймак, после чего обратился к Джеку.

– Джек, я хочу представить тебе. Это Хиус, главный по вопросам безопасности в Брокет-Форте, а также за его пределами.

Джек присвистнул.

– Пока главный! – напомнил он. – Или ты забыл приказ короля?

Фонарик на конце факела Хромого задёргался сильнее.

– Хиус слишком рьяно относится к своим обязанностям. – Саймак надеялся быстро замять тему. – Мы с Тарквином уладим этот вопрос.

– Вряд ли. – Джек впервые хотел поддержать сторону короля.

– Произошло недоразумение, – лениво протянул Хромой, обращаясь только к Саймаку. Оправдываться перед Джеком он не видел необходимости. – Между мной и будущей королевой. Она вела себя уж очень подозрительно, всё время пыталась меня провести. А я по незнанию повёл себя несдержанно. Обещаю при первой же нашей встрече принести извинения.

Раскаянья в голосе не улавливалось, да он и не старался особо показаться искренним.

– Самира на тебя не обижается, – буркнул Джек. Во избежание новых искушений он засунул руки в карманы.

– А я говорил не о ней, – ответил Хромой с кривой ухмылкой.

– Ты сказал «будущая королева», – напомнил Джек, хотя сразу разгадал недвусмысленный намёк.

– Я предположил. – Ухмылка изогнулась ещё сильнее. – Учитывая последние события…

– Твои предположения преждевременны, – перебил Джек, чувствуя, как ярость снова нарастает в нём. – И не нужны Грэйс твои извинения. Только попробуй ещё хоть раз подойти к ней.

Рука Хромого неопределённо дёрнулась, будто он хотел снова схватиться за меч, но вмешался Саймак.

– Сейчас не время для обвинений, за которые нам потом может быть стыдно, – строго сказал он.

– Мне стыдно не будет, – упрямо заявил Джек, за что был награждён ещё более суровым взглядом.

– Хиус, иди пока к себе, – продолжил Саймак. – Я только покажу Джеку, где он будет ночевать, а потом мы поговорим.

Скрывая какую-то внутреннюю борьбу, Хиус кивнул, медленно развернулся и, хромая, скрылся за поворотом.

А Джек достал свою последнюю сигарету.