Убийство Принца Теней

— Ты думала, это драгоценность для влюбленных, да? Подарок, признающийся в любви на всю жизнь, или что-то в этом роде…

— Я не думала.

Ухмылка Талемира только расширилась.

— Лгунья.

Дрю нахмурился.

— Ну и что с того? Это ничего не значит.

— А разве нет? — поддразнил Талемир, заправляя сапфир обратно в рубашку. — Я бы сказал, что это значит, что ты…

— Даже не заканчивай это предложение, Боевой Меч. Нам предстоит еще долгий путь, и я не позволю тебе… — Дрю прервала себя, бросив взгляд на волны за бортом плота. — Ты это видел? — В ее голосе слышалась дрожь.

Талемир обернулся. Там не было ничего, кроме черных волн.

— Скажи, что ты меня разыгрываешь? — тихо сказал он.

Ее глаза расширились.

— Я бы хотела, чтобы это было так.

И тут он увидел: два плавника, выходящие на поверхность.

Акулы.

И он понял, почему. Вслед за плотом тянулся отчетливый красный след. Кобыла Дрю кровоточила из пореза на задней ноге, кровь медленно, но верно стекала на дно плота и в воду позади них.

— Черт, — пробормотал он. — Это же практически маяк…

Дрю покраснела, заметив его.

— Мы идем так быстро, как нам позволяют ветер и течение, но рулевое управление на этой штуке не слишком сложное.

— Все в порядке, — вздохнул Талемир, сохраняя спокойствие. — Они не могут…

Что-то стукнулось о нижнюю часть плота.

— Черт, — пробормотала Дрю, хватаясь за руль. — Оставайся в центре.

Но Талемир не смотрел на центр. Он смотрел на бесчисленные заостренные плавники, выныривающие из морских глубин, чувствующие запах крови в воде и кружащие вокруг слабого плота, исследуя щедрую плату за проезд на борту. Волосы на затылке Талемира встали дыбом, когда он оценил расстояние между их лодкой и берегом по обе стороны. Оба были слишком велики.

Он схватил поводья лошадей и попытался успокоить их. Обе были на грани того, чтобы взреветь и опрокинуть все судно. Но поскольку под ними кружило столько акул, море стало еще более бурным, чем прежде, и плот яростно раскачивался на волнах.

— Черт, Талемир… — Дрю заметно сглотнула страх. — Сейчас самое время улететь. Я бы не стала тебя винить…

Талемир подошел к ней и сжал ее руки в своих.

— Мне слишком нравится, как звучит мое имя на твоих губах, Дикий Огонь.

В ее глазах мелькнуло облегчение.

— И что же тогда?

Талемир провел пальцами по волосам, и напряжение накатило на него, пока он перебирал варианты, каждый из которых был бесполезнее предыдущего. Он подавлял в себе желание пошевелиться, понимая, что с каждой секундой опасность таится все ближе и ближе. Бесчисленные острые как бритва зубы были уже настолько близко, что он мог разглядеть между ними кусочки крови, оставшиеся от предыдущих убийств.

Оставался только один выход. И как бы ему ни хотелось попробовать его, он не станет причиной их гибели в проливе.

— Мне нужно, чтобы ты мне доверяла, — сказал он Дрю, стараясь сохранить ровный голос.

— Что? Что ты…

— Дрю. — Талемир зажал ее подбородок между пальцами и поднял ее лицо к своему. — Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. Я знаю, что я чудовище, но в этот момент… Ты можешь это сделать? Сможешь ли ты довериться мне?

Щеки Дрю потускнели, но она вздохнула и кивнула.

Это было все, что нужно было увидеть Талемиру, прежде чем он закрыл глаза и устремился в темноту. Он потянулся внутрь себя, ища знакомое прикосновение, песню цирен.

Но если обычно она бурлила у поверхности, то сейчас ее не было видно.

Лодка покачивалась под ним.

Он услышал, как плавник ударился о борт.

Черт побери! Он стиснул зубы и беззвучно выругался, пытаясь отыскать обсидиановую привязь, шепот, который так часто пытался выманить зверя изнутри.

Но ничего.

Где, черт возьми, была его магия, когда она была нужна?

Раздался еще один громкий удар, на этот раз с другой стороны плота. Вода плеснула на борт.

— Талемир… — предупредила Дрю.

Но Талемир не открывал глаз. Проклятые Фурии, он собирался вытащить их из этой передряги, он должен был…

Сосредоточившись, он вспомнил все моменты, когда его проклятие вырывалось из-под контроля, когда он был на грани того, чтобы ворваться в саму ночь. Он думал о Дрю в своих покоях, подманивая его на превращение. Он вспомнил горячие источники, крылья, пронзившие его спину. Каждое воспоминание врезалось в него, и удар был мощным, ощутимым.

Может, он и не овладел своим изменением, но в этот миг он подчинит тьму своей воле.

На этот раз, когда он позвал, тени пришли.

А когда Талемир открыл глаза, их окружили струйки ониксовой силы. Ленты ее лились с кончиков его пальцев, бросаясь на всех существ, которые подходили слишком близко к плоту, и защищая их. Его магия не касалась Дрю, не трогала лошадей.

Она подчинялась его приказу. Она защищала их всех от опасности.

Взмах руки — и нити силы погрузились в кровавую воду позади и понесли их вперед.

И вдруг вдали показалось бешеное племя акул, а расстояние между их судном и следующим берегом стремительно сокращалось.

Ветер хлестал Талемира по волосам, но он не отвлекался, пока не почувствовал, как песчаный берег заскрежетал по дну плота. Он спрыгнул на мелководье и начал вытаскивать судно на берег, его магия мерцала, как свеча на ветру.

Он чувствовал на себе взгляд Дрю, но не был уверен, что готов встретиться с ней лицом к лицу. Она доверилась ему, дала разрешение, но это было до того, как она увидела, как он использует свою силу. Он услышал, как она спрыгнула на песок. Он слышал, как лошади с благодарностью сползают с плота на твердую землю, и все равно не мог смотреть, боясь того, что увидит в ответ.

Но когда он поставил сапог на стремя и потянулся к рогу седла, чтобы вскочить на своего жеребца, чья-то рука сомкнулась на его руке.

Медленно он повернулся ко Дрю.

На ее лице не было страха, но за голубыми глазами кипело что-то другое.

— Спасибо, — сказала она едва слышным шепотом. — Как ты это сделал?

Талемир провел большим пальцем по тыльной стороне ее руки, кожа которой была холодной от воды, и встретил ее взгляд.

— Кто-то сказал мне, что в этом мире есть все виды тьмы. И что самое главное — это то, что ты сам с ней делаешь.

Улыбка расплылась по прекрасному лицу.

— Похоже, она великолепна.

— В основном она заноза в заднице. — Талемир усмехнулся в ответ, осмелившись заправить за ухо выбившуюся прядь волос. — Но у нее бывают моменты.

Дрю глубоко рассмеялась, и для Талемира не было звука более изысканного.

11. ДРЮ

Пока они ехали сквозь ночь, Дрю не переставала бросать взгляды на воина-теневика. Талемир Старлинг остался с ней, когда мог бросить ее на верную смерть. Его сила спасла их от ужасной участи, спасла ее. Она до сих пор ощущала нежное касание его пальцев, сжимавших ее подбородок, когда он, глядя ей в глаза, просил довериться ему.

И, боги, она доверилась.

Она доверилась теневому рейфу.

От осознания этого она растерялась. Как и второе прикосновение между ними, когда он заправил ее волосы за ухо и кончиками пальцев нежно коснулся ее лица.

Но он не притянул ее к себе. Он не наклонился, чтобы поцеловать ее снова. Как бы ей этого ни хотелось, сердце неистово колотилось. Его поцелуи в горячих источниках стали жгучим клеймом на ее губах, которое она никогда не забудет и которого никогда не хотела. Только с тех пор он к ней не прикасался.

Ее пугало то, как сильно она его хотела. Ведь это не было его темной магией, которая играла с ее желаниями. Это исходило исключительно изнутри — сила, с которой она должна была считаться сама.

На следующее утро они добрались до наарвийского стального источника. Оставив лошадей пастись неподалеку, она подвела Талемира к самому краю, и они вместе вгляделись в слоистый кратер в земле. Дрю уже много раз видела его во время своих странствий, но каждый раз его необъятность поражала ее по-новому. В лучах раннего солнца многочисленные цвета переливались на ярусах горных пород, уходящих глубоко в землю. Хотя на первый взгляд это было похоже на место разрушения, полосатое образование земли выглядело как спектр оттенков — прекрасно.

— Вот оно, — наконец объявила она воину. — Источник стали для Боевого Меча… Говорят, что сами Фурии послали звездный дождь, который вызвал его открытие в земле…

Теперь, глядя на кратер, она ощущала тяжесть меча, пристегнутого к спине, меча, который вообще не должен был находиться у нее в руках.

Талемир заглянул в источник.

— Где же рабочие? Шахтеры?

— Неужели ты не замечаешь, в каком состоянии находится наше королевство? — спросила она, нахмурившись. — Они приходят по необходимости, когда твоим братьям в Тезмарре нужно больше оружия. А это случается редко, ведь их теперь так мало.

Талемир бросил на нее удивленный взгляд.

Дрю сложила руки на груди и посмотрела вверх: Терренс пролетал над головой, высматривая признаки опасности.

— Думаешь, дочь кузнечного мастера не знает, что все меньше и меньше Боевых Мечей выживают после Великого Обряда? Я прекрасно знаю, что последним прошел Уайлдер Хоторн.

Талемир издал горловой звук, не предвещающий ничего хорошего.

— В любом случае, — сказала Дрю, — источник — это железный карьер, где рабочие добывают руду, которая затем переплавляется в кузнице и превращается в сталь для оружия. Но, как я уже говорила, сейчас этим мало кто занимается, даже с тех пор, как пал Кираун. Королевская семья, прежде чем исчезнуть, решила, что привлекать внимание к источнику опасно, что рейфы могут обнаружить, что работа, выполняемая здесь, может привести к их гибели. Поэтому добыча была официально закрыта. Некоторые ее части проводятся лишь раз в несколько сезонов. Если вообще проводятся.

Талемир пристально посмотрел на нее.

Она встретила его взгляд.

— Ты веришь мне? Что здесь не происходит ничего предосудительного? Никто не саботирует источник или его магические свойства.

Он моргнул.

— Конечно, это доказывает, что я точно не виновна в измене? Какую бы ложь вам ни говорили, какой бы дополнительной силой ни обладала гильдия, утверждающая, что рейфы… Я ничего об этом не знаю.

— Тогда что же с твоим браслетом? Что там за магия или хитрость? Ты не можешь сказать мне, что это не наарвийская сталь.

— Да. Но… — Грудь Дрю сжалась. Она доверяла ему в кишащих акулами водах; она доверяла лентам темной силы, льющимся из него. Возможно… возможно, она могла бы доверить ему и это. Рука ее легла на запястье, она расстегнула манжету и протянула ему на вытянутой ладони.

— Это не имеет никакого отношения к источнику. Это эксперимент. Я проводила его еще в Кирауне. Я сама его выковала, обработала… Он чувствует, когда рядом находятся рейфы. Вот, — наконец сказала она, ожидая, пока он возьмет его.

Он неуверенно взял, но тут же выронил его с криком боли — кожу ошпарило.

— Что за черт?

Стальной циркуль покатился по земле, и Дрю, нахмурившись, подняла его.

— Он тебя обжег?

Талемир показал ей свои покрытые волдырями пальцы.

— Это ты мне скажи.

— Здесь нет ни магии, ни обмана. Никакой измены. — Она нахмурилась. — Только цветы.

— Цветы? Ты хочешь сказать, что способ обнаружить рейфа, чтобы сжечь его, — это… цветы?

— В каком-то смысле да. В конце концов, это же королевство садов.

Талемир уставился на браслет, словно не веря ей.

— Это особый вид: солнечная орхидея, — продолжает Дрю. — Моя мать и мой брат Лейф рассказывали мне о них, о том, как они редки. Потом я обнаружила их россыпь, когда сражалась с рейфом к югу отсюда. На моих глазах произошла химическая реакция между этими цветами, любящими дневной свет, и тьмой рейфа… Когда монстр столкнулся с цветком, он отпрянул назад, словно обжегся… а цветок… Ну, он дернулся, как мог, как бы отстраняясь.

Талемир поднял голову.

— Когда я нахожусь в твоем присутствии, браслет греется о мою кожу, — сказала ему Дрю. — Но не с такой силой, как при приближении настоящих рейфов, как на сторожевой башне, как на северном периметре… Это гораздо сильнее. Ужасное предупреждение.

— И что именно ты сделала? С браслетом?

— Я обработала сталь эссенцией солнечной орхидеи, просто чтобы посмотреть, что произойдет.

— Как?

— Я сделала экстракт… и когда я выплавляла сталь, я поместила экстракт в охлаждающий бак.

— Значит, ты все-таки вмешалась.

— Не с источником. Не в том смысле, в котором ты меня обвинил

— Нет… — тихо ответил он.

— Цветочная грядка, которую я использовала для этого браслета, больше не существует. С тех пор я постоянно патрулирую окрестности в поисках таких же, но безрезультатно.

— Что бы ты сделала, если бы нашли больше?

— Вырастила бы как можно больше. Нанесла бы их на все возможные виды оружия. Распространила бы как можно больше по среднеземью.

— Ты думаешь, он настолько силен?

— Мой браслет был самой удачной из нескольких экспериментов. Лейф проводил их до меня. Я усовершенствовала его работу, но без источника цветов я не могу продолжать.

— Как ты думаешь, экстракт нужно применять при ковке оружия или…?

— Нет. Думаю, это можно сделать с уже существующими клинками.

— Интересно.

— Так и было бы, если бы здесь было еще одно поле солнечных орхидей. — Дрю потянула его за рукав и повела вниз, на один из верхних уровней шахты. — Пойдем.

Вместе они исследовали кратер и слои железной руды внутри него. Дрю показала ему, что здесь не было никаких следов постороннего вмешательства, что каменоломня долгое время оставалась нетронутой.

Прошел час, и Дрю повернулась к Талемиру, который с гримасой потирал затылок.

— Что такое? — спросила она.

Талемир вздохнул, покачав головой при виде шахты.

— Ну, ты показала мне, что наши проблемы не связаны с источником стали. Мы полагали, что кто-то отравляет ее, саботирует материнский источник, так что все наши клинки страдают. Но теперь я знаю, что это не так… Это означает только одно: рейфы просто становятся сильнее… Изменились не наши клинки, а монстры. — Он ущипнул себя за переносицу. — Наши поиски стали одним и тем же. Мне нужно узнать, что происходит с рейфами и как мы можем их победить. От этого зависит судьба Тезмарра и Срединного царства.

— Значит, мы продолжаем путь, — ответила Дрю. — Я обещала Адриенне найти Гуса и остальных наших людей. Я собираюсь сдержать это обещание.

Талемир кивнул, выглядя потрясенным.

Когда они возвращались к своим лошадям, Дрю подтолкнула его.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

Талемир недоверчиво приподнял бровь, но склонил голову в знак разрешения.

— Почему ты стал Боевым Мечом?

Воин мрачно усмехнулся.

— Чтобы сражаться с чудовищами, угрожающими среднеземью… Ирония судьбы мне не чужда, уверяю тебя.

— Но почему?

— Моя семья родом с окраин Делмира. Я был там ребенком, когда она пала. Как я уже говорил, моя мать вытащила нас, но я сам видел разрушения. Говорил себе, что сделаю все, чтобы удержать ужас на расстоянии. Мы не справились, я знаю. Когда это было важнее всего, мы не справились.

Дрю сглотнула плотный комок в горле. Она не пыталась его поправить. В прошлом она слишком горячо высказывала свои мысли по этому поводу, чтобы утешать его сейчас.

— Чем занималась твоя семья? До падения? — спросила она.

Талемир грустно улыбнулся.

— Они были фермерами.

— Фермерами?

Он кивнул.

— Тебя это удивляет? Разве ты не можешь представить меня доящим коров и пасущим овец?

— Ты этим занимался?

— Не совсем, нет. Но это была простая жизнь. Более спокойная жизнь, чем кровь, сталь и хаос.

— Ты жалеешь об этом?

Талемир встретился с ней взглядом.

— Никогда.

— Даже если это привело к стольким страданиям? — спросила она.

— Это привело меня к тебе.

По телу Дрю внезапно разлилось тепло, покраснела грудь, щеки.

— О…

Талемир тихонько рассмеялся.

— Тебя удивляет это чувство?

Дрю еще мгновение смотрела на него, ее сердце заколотилось, пульс участился. Она не знала, что сказать, не знала, что делать, кроме как подавить желание поцеловать его, которое бушевало внутри.

— Там внизу есть заброшенный шахтерский поселок. — Она привнесла в свой тон непринужденную нотку. — Мы можем привести себя в порядок и найти припасы.

Талемир на мгновение приостановился, словно хотел сказать что-то еще, но вместо этого Боевой Меч сел на своего жеребца.

— Звучит неплохо.

До небольшого городка под стальным источником оставалось совсем немного времени. Как и большинство мест в Наарве, он был совершенно заброшен — никаких признаков недавней жизни.

Почувствовав себя уязвленной словами Боевого Меча, Дрю решила, что хочет помыться в ближайшем ручье в одиночестве. Взяв на плечи свою сумку, она передала поводья Талемиру и оставила его возле старой аптеки.

— Я ненадолго, — сказала она ему и поспешила прочь, жаждая в столь необходимом одиночестве разобраться во всем, что произошло с тех пор, как Талемир Старлинг ступил на порог ее королевства.

Дрю уже бывала в этой деревне вместе с Адриенной, поэтому знала, что недалеко от городской площади есть пресная вода. В оцепенении она направилась туда, а Терренс низко летел перед ней. Странно, но ястреб держался на расстоянии с тех пор, как получил травму, но теперь он выглядел вполне оправившимся.

К счастью, ручей все еще щедро струился, и, добравшись до его берегов, Дрю сняла с себя верхнюю одежду. Купание в горячих источниках казалось ей вечностью, и она остро нуждалась в чистой одежде и приличной стирке.

Вода была ледяной, но она все равно отважилась и зашла в нее по колено в нижнем белье. Отмываясь от грязи своего путешествия, она пыталась собрать воедино свои чувства к Боевому мечу, пытаясь отделить их от воспоминаний о его руках на ее теле, о его рте на ее губах.

А потом эти огромные крылья, вырывающиеся из его мускулистой спины.

Как все так запуталось между ними? Когда она встретила его, когда манжета пригрелась на ее коже и открыла, кем он был на самом деле, все, чего она хотела, — это вырезать его черное сердце.

Но теперь…

— Это привело меня к тебе, — сказал он, и его богатый звонкий голос был полон искренности.

Дрю побрызгала водой на лицо, пытаясь найти голос разума, который обычно звучал в ее голове в минуты опасности. Благодаря ему она так долго продержалась в падшем королевстве, полном теневых рейфов… Но сейчас все было тихо. Она слышала только стук собственного сердца при мысли о Талемире Старлинге.

Хрустнула ветка.

Дрю замерла, собираясь с духом, чтобы встретиться взглядом с Боевым Мечом, который так основательно ее разозлил.

— Кажется, я надеялась, что ты присоединишься ко мне… — пробормотала она.

Но где-то неподалеку раздался предостерегающий вопль Терренса.

Дрю крутанулась на пятках и увидела, что на нее смотрит незнакомец, размахивая ржавым мечом.

— Неужели, принцесса? — насмехался он, делая шаг к ней.

Сердце Дрю замерло. Она оставила свое оружие на берегу ручья.

Терренс бросился к мужчине, который в панике метнул свой клинок в ястреба.

— Терренс, нет! — позвала Дрю. Ей было невыносимо думать о том, что ее пернатый друг снова пострадает. Удивительно, но птица послушалась, яростно забила крыльями и улетела в сторону города.

— На чем мы остановились, принцесса? — проворчал этот урод, продвигаясь вперед, пока его глаза блуждали по ее обнаженной коже и нижнему белью. — Кажется, ты просила меня присоединиться к тебе…

Дрю скривила губы и сжала кулаки, готовясь к бою, осматривая окрестности в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать против него.

Оно!

На берегу ручья росли длинные листья прудовой травы. И это было для нее более чем достаточным оружием. Не раздумывая ни секунды, она бросилась на него.

Мужчина рассмеялся, разбрызгивая воду.

Но к тому времени, как звук сорвался с его губ, в руках у Дрю уже было два куска, похожих на веревки.

С помощью первой она обезоружила его, обмотав ее вокруг рукояти меча и вырвав жалкое подобие клинка из его ничего не подозревающей руки.

— Сука! — закричал он, когда трава пропорола ему кожу.

Но Дрю уже двигалась, поток бурлил в ее ногах, когда она сокращала расстояние между собой и противником.

Он ожидал, что она окажется трусливой девицей.

Но она не была такой.

Она обмотала прудовую траву вокруг его горла.

Один раз. Дважды. Трижды.

А потом сжала.

Не обращая внимания на его руки, пытавшиеся вцепиться ей в лицо, Дрю держалась на ногах, пока мужчина корчился под ее руками, борясь за дыхание.

Маленький голосок на задворках сознания снова ожил, подсказывая, что нужно хотя бы расспросить ублюдка о том, откуда он взялся и сколько их еще, но, чувствуя, как из него уходит жизнь, Дрю ощутила, что справедливость восторжествовала. Ибо нельзя было ошибиться в его взгляде, нельзя было ошибиться в том, что он задумал сделать с ней, и только за это он заслуживал смерти.

И вот Дрю задушила его на мелководье ручья куском прудовой травы.

12. ТАЛЕМИР

Талемир почувствовал расхитителей почти сразу же, как только ушла Дрю, и уже через несколько секунд группа из десяти человек настигла его. На мгновение он почти оскорбился тем, что они думают, будто у них есть шанс против него, но потом увидел, как один из них крадется за Дрю, и вышел из себя.

Ему не нужна была форма рейфа, чтобы уничтожить их.

Но он все равно использовал ее.

Глаза их выпучились, когда они увидели перед собой полу Боевого Меча и полурейфа, его тяжелые крылья появились на спине и закрыли солнце. Выпустив когти, он без раздумий пронзил налетчиков, и их крики хором разнеслись по деревне.

Он обрушил на них свою теневую магию, заставив их встать на колени под действием темной силы, заставив их встретиться лицом к лицу со своими самыми страшными кошмарами.

Некоторые пытались бежать. Он даже позволил им пройти несколько ярдов, прежде чем уничтожил их одним взмахом меча. Вихрящаяся масса обсидиана выполняла все остальные его приказы, сковывая и удерживая каждого из налетчиков, пока не наступала их очередь умирать.

Талемир рубил их одного за другим.

Когда все было кончено, он убрал когти, крылья и тени исчезли, и он помчался за Дрю, а Терренс вел его сверху.

Он подоспел как раз вовремя, чтобы увидеть, как она сбрасывает в ручей тело налетчика, его пучеглазое лицо багровеет, а вокруг кровоточащей шеи туго стягивается пучок травы.

Стоя в одних трусах, совершенно промокшая насквозь, Дрю подняла голову и одарила его дикой ухмылкой.

— Добавь прудовую траву в список необычных убийств.

Талемир не стал раздумывать, а просто двинулся с места, зашел в воду и крепко обнял.

Сначала она застыла от неожиданности, но потом расслабилась, прижалась головой к его груди и обмякла в его объятиях.

— Ты в порядке? — спросил он шепотом, глядя на тело, плывущее по течению.

— Лучше не бывает. А ты?

— Хорошо, — пробормотал он ей в волосы, тихо вдыхая ее сиреневый и вересковый аромат и наслаждаясь каждым дюймом, где соприкасались их тела.

Но все закончилось слишком быстро, когда Дрю отодвинулась от него и побрела по мелководью, чтобы подобрать свою одежду. Только тогда Талемир осознал, насколько она обнажена… Тонкая белая ткань нижнего белья облегала изгибы и впадины ее великолепного тела, соски проступали под прозрачным материалом. Изящная татуировка на лопатке вновь обнажилась, и Талемир почувствовал, что возбуждается.

Боги, чего бы он только не отдал, чтобы содрать последние слои и попробовать ее на вкус, провести пальцами по ее нежной коже.

Талемир отвел взгляд. Меньше всего ему хотелось, чтобы Дрю подумала, что он не только извращенец, но и чудовище.

Он услышал шорох ее одежды и тихие ругательства, когда она натягивала штаны на мокрые ноги. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не повернуться, не сократить расстояние между ними и не заключить ее в свои объятия.

— Кто они? — спросил он вместо этого.

— Расхитители, бандиты… Наарвийцы, которые пошли против собственного народа. Отбросы. — Дрю подхватила свой рюкзак у кромки воды и отправилась обратно к городской площади.

Лошади ждали их у пустого фонтана, и Талемир взял поводья, следуя за Дрю.

— Ты знакома с их группой?

— Не с этим человеком в особенности… — Она остановилась на месте, когда дошла до кучи тел возле аптеки. — Фурии спасут нас… — Она повернулась к Талемиру. — Это ты сделал?

— Да.

Дрю кивнул, присела у ближайшего трупа и стала рыться в карманах. Вечный прагматик.

— Мы застали их врасплох, — сказала она, перебирая горсть выветрившегося пергамента. — Но обычно они планируют свои нападения. У нас есть сведения, что подобные группы собираются по всему Наарву, охотятся на ослабленные общины, скрываются и приносят их в жертву рейфам.

Талемир принялся разбирать вещи остальных, попутно прихватывая оружие и припасы. Мертвецы были вооружены, но не качественными клинками — многие из них проржавели и за ними плохо ухаживали, — а пайки в их ранцах были несвежими.

— Взгляните на это, — сказала Дрю, привлекая его внимание. Она достала из сумки сложенный, потрепанный кусок пергамента — карту, испещренную беспорядочными пометками.

— Что здесь написано? — спросил Талемир.

Дрю пожевала нижнюю губу, размышляя над этим вопросом.

— Здесь указаны пути к крепости… И…

— И?

— И планы нападения и похищения обитателей местного приюта…

— Как далеко он? — сразу же спросил Талемир. — Мы можем отправиться туда сейчас, остановить их, пока…

Но Дрю покачала головой.

— Судя по этим цифрам, нет. Нам нужно больше сил. Каким бы смертоносным ты ни был, Боевой Меч, даже ты не сможешь уничтожить целую крепость.

— Тогда что ты предлагаешь, Дикий Огонь?

Уголок рта Дрю дернулся, как будто ей захотелось улыбнуться, услышав это прозвище. Но она продолжала сосредоточенно размышлять о планах расхитителя. — Мы пошлем с Терренсом весть в цитадель, к Адриенне и моему отцу… Наши неаравийские отряды и твой ученик Боевого Меча смогут объединить с нами силы, и мы сможем атаковать крепость расхитителей и спасти захваченных ими людей. Возможно, с ними даже Гус и наши стражи на сторожевой башне.

— Так ты хочешь подождать? Не слишком ли долго они будут ждать?

— В отличие от нас, у Адриенны есть возможность использовать кираунские корабли. Они в рабочем состоянии. Если она будет путешествовать по морям и проливам, а ветра будут попутными, они будут здесь через несколько дней.

— Верно.

— А пока мы с тобой можем разведать местность.

— Похоже, ты все продумала.

Еще одна полуулыбка.

— Возможно, так и есть. — Она порылась в сумке и, к удивлению Талемира, достала маленький горшочек с чернилами и побитое перо. — Повернись, ладно?

— Что?

Она подошла к нему и взяла его за руки, физически развернув его так, чтобы он стоял лицом к ней.

— Будь добр, присядьте чуть-чуть, — добавила она, прижимая кусок пергамента к его спине.

Талемир едва не рассмеялся от нелепости происходящего, наблюдая за тем, как Дрю быстро пишет послание Адриенне, используя его в качестве стола.

— Ты не могла воспользоваться одной из многочисленных стен? — спросил он. — Или найти стол в одной из старых мастерских?

— Но ты был прямо здесь, — ответила она, царапая пером по поверхности пергамента.

Талемир не знал почему, но это заставило его улыбнуться.

Когда Дрю закончила, она свернула послание и свистнула Терренсу. Ястреб спустился со своего места на стропиле и терпеливо ждал, пока хозяин привяжет свиток к его полностью зажившей ноге.

Талемир наблюдал за птицей, желтоглазый взгляд которой уже не казался таким злым.

Дрю ласково погладила его по перьям.

— Отнеси это Адриенне в цитадель, больше никому. Понятно?

Терренс ласково чмокнул ее в палец, после чего взмыл в небо.

— Надо бы перенести тела, — сказал Талемир, недовольно сморщив нос.

Дрю кивнула, и они вместе потащили мертвых налетчиков с глаз долой, в конце концов столкнув их в устье главной реки, чтобы смыть.

Дрю повернулась лицом к Талемиру и лошадям.

— Не знаю, как ты, а я после всего этого не отказалась бы от крепкого напитка.

— Мои извинения, но у меня закончился экстракт огня.

Дрю усмехнулась.

— К счастью, я знаю одно место.

Прекрасная наарвийская рейнджер была полна сюрпризов, и, когда она так целеустремленно вела Талемира через заброшенный шахтерский городок, он еще больше ценил ее.

Сначала они расседлали лошадей и остудили их.

— Пусть пасутся и напиваются воды, — сказал Талемир. — Далеко они не уйдут.

Дрю пробормотала согласие, и они наблюдали, как тверрианский жеребец и наарвийская кобыла направились к ручью.

— Ты что-то говорила о выпивке? — спросил Талемир, обернувшись к рейнджеру.

— Да, Боевой Меч. Сюда.

Дрю привела их к большому зданию, где из белых камней и деревянных балок была сложена таверна. Сквозь заколоченные окна ничего не было видно, но Талемир мог представить, какие звуки и музыка когда-то доносились изнутри. Он смотрел на это зрелище с тоской. Последний раз он был в таком заведении вместе с Маликом, когда отмечал прохождение Уайлдером Великого Обряда. Было произнесено множество тостов за то, чтобы он стал одним из них, стал Боевым Мечом. У Талемира сжалась грудь. Они втроем больше никогда не смогут провести такой вечер.

В душе зашевелилось сожаление, но, увидев раскачивающуюся на ветру деревенскую вывеску, Талемир в недоумении уставился на нее.

Танцующий Барсук.

— Что это? — спросила Дрю нахмурив брови.

Талемир указал на вывеску.

— Если бы я не видел ее своими глазами, то вряд ли бы поверил, но ты только что привела меня в таверну, родственную той, в которой мы с братьями-воинами часто бывали в Харенте.

— С чего ты это взял?

— Тот, что в Харенте, называется Смеющийся Лис. Он известен тем, что соединяет сеть таверн по всему среднеземью… Я никогда не посещал и не знал названия филиала в Наарве. Но вот мы здесь, кажется…

— Значит, тебе нравится заведение в Харенте? — спросила Дрю, делая два шага за раз и направляясь к тяжелой деревянной двери.

— Очень. У меня было несколько хороших воспоминаний с теми, кто там жил.

— Красивые женщины и драки? — ухмыльнулась Дрю.

— Ты бы хотела знать, Дикий Огонь?

Дверь громко скрипнула, когда Дрю толкнула ее и пропустила их внутрь.

Каменный пол был покрыт грязью и пылью, а в самом центре находился большой холодный очаг. В каждом углу стояла щедрая кабина — такое место, где, по мнению Талемира, он, Малик и Уайлдер могли бы проводить часы за выпивкой и игрой в карты. Потолки были отделаны темными деревянными балками, а над длинными столами низко висели железные люстры. Повсюду валялись выброшенные тарелки, чашки и пустые бутылки, а сам бар был явно разграблен.

— Как ты думаешь, что в этом месте останется хоть капля, если расхитители рыщут по городу? — спросил Талемир, его сапоги хрустели по осколкам керамики.

— Твой друг Мариз — не единственный яростный защитник своих запасов. Мой отец давно рассказывал мне, что хозяин Палмер держит некоторые вещи под замком… Точнее, в тайном подвале в дополнение к торговому. Подожди здесь.

Талемир смотрел вслед Дрю, пока она ныряла за стойку и исчезала под землей. Пока ее не было, он отпил тоника и огляделся, заметив, что по периметру комнаты стоят огромные бочки, а стены заполнены рядами рисованных портретов в несочетающихся рамах.

Узнав его, Талемир подошел к одному из них, стоящему посередине, и в очередной раз с недоверием покачал головой. Перед ним стояло знакомое лицо Альберта, бармена и владельца Смеющегося Лиса в Харенте.

— Что у тебя за отрава, Боевой Меч? — раздался голос Дрю.

Талемир повернулся и увидел, что она держит в руках несколько бутылок.

— Как тебе удалось их найти?

Дрю скрытно улыбнулась.

— Это должен знать только я, — сказала она. — Итак, что это будет?

Талемир сел на табурет напротив нее, не в силах сдержать улыбку на своем лице.

— Я возьму все, что ты мне дашь.

При этих словах щеки Дрю залил румянец, и грудь Талемира вздымалась от этого зрелища. Боги, она была прекрасна. Она даже не осознавала этого.

— Значит, медовуха. — Дрю поставила бутылки на место и выкатила откуда-то из-за спины полбочонка.

— И мы собираемся все это выпить? — Талемир поднял бровь.

— Не будь смешным. — Дрю выкатила еще одну. — И это тоже.

Талемир глубоко рассмеялся, наблюдая за тем, как она затащила одну на скамью и взяла две пивные кружки, вытерла их подолом рубашки, а затем поставила первую под деревянный затвор.

При повороте крана медовуха потекла свободно, и Талемир почувствовал знакомый запах. Когда оба сосуда были почти переполнены пенящейся медовухой, Дрю перебросила один из них Талемиру через стойку.

Тот поднял свой и направил его к ней.

— За крепкую прудовую траву и находчивых рейнджеров.

— Я выпью за это. — Она улыбнулась и приложила свою кружку к его.

Талемир сделал глубокий глоток, и прохладная медовуха, омывшая его язык, отозвалась в горле глубоким благодарным гулом. Это было желанное облегчение, отвлечение от всего, что произошло за последние несколько дней. Правда о стальном источнике все еще была свежа в его памяти: он не был испорчен, а рейфы становились все сильнее сами по себе. Бывший любовник Дрю, Колтан, солгал. А Мастер Гильдии не стал ничего допрашивать, прежде чем отдать приказ Талемиру. Один вопрос беспокоил Талемира больше, чем все остальные… Что, если бы он, как и предполагалось, ворвался в Кираун и убил ее только по этому приказу? Эта мысль приводила его в ужас.

— Куда ты только что ходил? — спросила Дрю, с довольным вздохом смахнув пену с губ.

Талемир подмигнул ей, ложь вертелась у него на языке. Но он понял, что не хочет лгать ей, не хочет, чтобы между ними была какая-то нечестность. Он осушил остатки своего танка.

— Я на минуту погрузился в прошлое…

— О.

— Но давай сделаем так, чтобы в ближайшее время этого не случилось ни с кем из нас. Что скажешь?

— А как ты предлагаешь это сделать?

Талемир обвел взглядом таверну в поисках вдохновения. Он нашел его на стене в виде доски для игры в дартс. Боги, как давно он не играл.

— Дартс, — сказал он ей, кивнув на круглую мишень у горстки портретов.

— А каковы ставки? — спросила Дрю, наполняя их напитки, а затем вскочила и перекинула ноги через барную стойку. Она сидела, свесив ноги через бортик, и ждала.

Талемир задумался, почесывая щетину на подбородке.

— В конце каждого раунда победитель может потребовать у проигравшего приз.

Дрю скептически подняла бровь.

— О? И что за призы мы требуем друг от друга, Боевой Меч?

Талемир усмехнулся.

— Это может быть что угодно. Правда, смелость, вопрос. Предмет одежды…

— Правда?

— Только если ты захочешь, — ответил он с ноткой вызова.

— Я готова увидеть, как ты проиграешь. — Дрю спрыгнула вниз и достала дротики из доски.

Талемир сложил руки на груди, внутри него зажглась радость.

— Ты, конечно, можешь попробовать.

— Сколько раундов?

— Три.

— Пять, — возразила Дрю.

— Как пожелаешь. Может, сыграем в обычную игру среднеземья? Чем ближе к центральной мишени, тем больше очков?

— Мне подходит. Три броска за раз?

Кивнув, Талемир принял трио дротиков, которые она ему вручила, и направился к доске.

— Сначала дамы.

Он стоял у барной стойки, пил свежую медовуху и наблюдал, как она выстраивается перед мишенью и зажимает первый дротик между большим и указательным пальцами, слегка покачиваясь взад-вперед на носках. Для человека, который пьет медовуху и бросает дротики в заброшенной таверне, она держалась почти царственно.

— Не промахнись, — поддразнил ее Талемир.

— О, я и не собираюсь… — Дрю бросала дротики быстрой чередой, каждый из которых приземлялся все ближе и ближе к точке попадания. Она повернулась на каблуке и с самодовольным выражением лица уставилась на него. — Беспокоишься?

— Как хочешь, — ответил Талемир, занимая свое место.

Не теряя времени, он метнул дротики, но они попали не в цель, а один даже полностью промахнулся, вонзившись в стену рядом с ней.

Дрю издала ликующий смешок, и Талемир сдержал улыбку.

— Ну что ж, пусть будет так. Что ты требуешь от меня за свою первую победу?

Дрю нагло оглядела его, а затем сложила руки и выпятила подбородок.

— Сними рубашку, — дерзко приказала она.

Ответный смех Талемира пронзил всю его грудь до костей. Значит, она играет в нападение. С этим я справлюсь. Ему было любопытно посмотреть, по какому пути она поведет их, одержав первую победу. Не сводя с нее глаз, он потянулся к задней части рубашки и стянул ее через голову, обнажив голый торс.

— Интересный выбор приза, Дикий Огонь, — произнес он низким голосом, наблюдая за тем, как ее взгляд из-под капюшона скользит по его груди и животу, а губы слегка приоткрываются. — Тебе нравится?

Несмотря на первоначальную браваду, щеки Дрю окрасились в розовый цвет, и, хотя это могло быть из-за медовухи, Талемир подозревал, что дело не только в этом. Он напрягся, ожидая ее ответа, его тело покалывало от ее внимания, но она проигнорировала его вопрос, выдернула маленькие дротики из доски и встала в стойку.

Она снова бросила, и на этот раз, когда Талемиру пришла очередь, он действительно попытался.

Дрю, нахмурившись, смотрела на его идеально приземленные дротики.

— Ты позволил мне выиграть первый раунд.

— Джентльмен никогда не говорит об этом, — подмигнул он.

Она издала звук разочарования и отпила глоток.

— Только не говори, что ты обиженно проигрываешь?

Дрю закатила глаза и положила руку на бедро.

— Тогда продолжай. Какой у тебя приз?

Талемир получал от этого огромное удовольствие. Он облокотился на табурет и долго, неторопливо отхлебывал из своего танка, словно ему нужно было время, чтобы обдумать, чего он хочет. Он лениво скользил по ней взглядом, отмечая, как раскраснелись ее щеки, как сбилось дыхание в груди. Она реагировала не только на медовуху, это было совершенно точно.

Но вместо того чтобы попросить что-нибудь из одежды, он решил спросить о другом, о том, что не давало ему покоя с тех пор, как они впервые вместе переночевали в палатке по дороге из Кирауна.

— Что означает твоя татуировка? — тихо спросил он.

Дрю заметно вздрогнула, явно не ожидая такого личного вопроса среди их флирта. Но Талемир понял, что ему нужно нечто большее, чем флирт. Он хотел узнать свирепого рейнджера, выдержавшего столько бурь…

На мгновение показалось, что Дрю может возразить, но после того как она несколько раз открыла и закрыла рот, ее рука опустилась на плечо.

— Это любимый цветок моей матери. — Пальцы медленно оттянули горловину рубашки в сторону, обнажив испещренную чернилами кожу. — Голубой жасмин. Есть цветок для нее и по одному для каждого из моих умерших братьев…

По ее молчаливому приглашению Талемир сделал шаг к ней и склонил голову, чтобы поближе рассмотреть ее татуировку. Жасмин с нежными лепестками и замысловатыми листьями был нарисован искусными тонкими линиями, создавая изящный рисунок по лопатке Дрю.

Не задумываясь, Талемир провел кончиками пальцев по татуировке и обнаружил, что Дрю становится горячей от его прикосновений.

— Оно прекрасно, — пробормотал он.

Время замедлилось: они стояли так близко, что Талемир мог видеть, как мурашки бегут по коже Дрю.

— Я получила его сразу после их смерти, — сказала она, натягивая рубашку на плечо.

— Твоей матери это понравилось бы?

Дрю рассмеялась.

— Боги, нет. Она думала, что татуировки — это для солдат и моряков. Но, думаю, отчасти именно поэтому я и сделала ее. Когда я не могу вспомнить мелкие детали ее лица или то, как она двигалась по саду, я всегда вспоминаю, как она могла бы отругать меня за то, что я сделала себе такую неизгладимую отметину на теле. — В глазах рейнджер заблестело серебро, но она смахнула слезы и снова расправила плечи. — Ну вот, теперь ты получил свой ответ, Боевой Меч. Готовься к поражению.

— Сделай все, что в твоих силах, Дикий Огонь.

Она так и сделала, победив его честно и без лишней скромности.

— Ну как? — спросил он.

Взгляд Дрю снова прошелся по его обнаженной груди.

— Я могу заставить тебя играть до конца игры голым…

— Можешь, — Талемир бросил вызов, одарив ее ленивой улыбкой, которая, как он знал, выводила ее из себя.

— Но я этого не сделаю.

— Нет?

— Не в этот раз… — Дрю зажала нижнюю губу между зубами. — Расскажи мне о лучшей книге, которую вы прочитали. О своей любимой книге всех времен.

Настал черед Талемира удивляться. Этого он никак не ожидал. Он подошел к своей сумке, стоявшей у двери, и достал из внутреннего кармана полуночно-синий том. Он отличался от того тома, которым он позволял другим дразнить его по пути к сторожевой башне. Эта книга была особенной. Он протянул ее Дрю, внезапно почувствовав себя уязвимым.

Она повертела ее в руках, проводя пальцами по тисненому названию.

— О чем она?

Он встретил ее взгляд.

— О деве, которая влюбилась в чудовище.

Ее горло перехватило, когда она осторожно перелистала страницы.

— Принимаешь желаемое за действительное?

Талемир не шелохнулся.

— Ты мне скажи.

— Я не дева, — тихо сказала она. — Но наверняка в тебя влюблялись многие.

— Меня не волнуют другие.

Ее взгляд метнулся к нему.

Талемир не вздрогнул, не отвел взгляд. Он позволил ей увидеть себя и все, чего он желал.

— Я не хочу больше играть…

— Правила есть правила, — пробормотала Дрю. — Но, может быть… может быть, внезапная смерть?

Напрягшись всем телом, Талемир метнул все оставшиеся дротики, замкнув внешнее кольцо средней мишени.

— Твоя очередь, — пробормотал он.

Дрю не разрывала зрительного контакта. Вместо этого она метнула все три дротика сразу, даже не взглянув на доску.

Раздался тихий звук удара, и Талемир в недоумении уставился на него.

Все дротики Дрю попали во внутреннее кольцо.

Она победила.

Талемир едва дышал.

— Ну что ж, победитель… Чего ты хочешь?

Дрю прижала мозолистую ладонь к обнаженной груди. Сердце его нещадно колотилось под ее прикосновениями, когда она подняла на него глаза.

— Поцелуй меня, — сказала она.

13. ДРЮ

Как только эти слова покинули губы Дрю, Талемир прильнул к ее рту. Он подался вперед, его рука обхватила ее затылок, пальцы запутались в ее волосах, а его огромная фигура обхватила ее.

Ее дыхание сбилось, когда его язык коснулся ее языка, вызвав стон из глубины ее души.

Этот звук, раздавшийся между ними, стал гибелью Талемира, и все представления о сдержанности были разрушены, когда он поднял ее с земли, ее ноги раздвинулись вокруг него, его руки прошлись по ее спине, прежде чем он пересадил ее на барную стойку. Он толкнул ее в спину и устроился между ее бедер, его твердый член упирался в брюки и давил на нее.

Он был жаден, как будто после горячих источников собрал в бутылку все капли сдерживаемой энергии и теперь выплескивал их на нее. Дрю чувствовала то же самое, и она отвечала на его требовательные поцелуи яростными поцелуями, прижимаясь губами к его губам, а языком исследуя его рот в отчаянном бешенстве.

Больше — она хотела большего. Она хотела больше его.

Она провела руками по его мускулистой груди, обводя шрамы вокруг сердца, и кожа его запылала от ее прикосновений. Его соски затвердели от прикосновений ее пальцев, и он застонал, когда она провела ладонью по его выпревающему члену.

— Дикий Огонь, — прошептал он, и это прозвище зазвучало на ее губах, пронеслось по ее костям, вызвав пульсацию желания в самом центре ее тела. Он схватил ее за волосы, крепко сжал, и среди удовольствия расцвела восхитительно острая боль.

Его поцелуй был обжигающим, след, который теперь никогда не исчезнет. Дрожащими руками она продолжала исследовать силу его мощного торса, наслаждаясь мускулами, опоясывающими все его тело, и тем, как они двигались, когда он наклонялся и прижимался к ней.

Она задыхалась от этого прикосновения, встречая каждое его движение своим собственным, раскаленная добела потребность пылала в ней, требуя большего трения, большего прикосновения. Она выгнулась в его сторону с разочарованным криком, ее груди болели, нижнее белье намокло, и она задрожала от желания.

— Талемир, — пробормотала она ему в губы, настойчиво прижимаясь к нему. Кроме рубашки Боевого Меча, они оба были полностью одеты. Так не пойдет. Дрю потянулась к поясу, но он поймал ее за запястье.

— Пока еще нет, — сказал он.

Дрю отпрянула, задыхаясь.

— Что? Почему?

— Я хочу увидеть тебя, прикоснуться к тебе, попробовать тебя на вкус…

Дрю оперлась на ладони, раздвинув его ноги, верхушки ее грудей покраснели и вздымались.

— Чего же ты ждешь, Боевой Меч?

Он одарил ее мрачной, злобной улыбкой, а его руки потянулись к завязкам ее рубашки. Одной за другой он раздвигал их, его теплое дыхание щекотало место между шеей и плечом. Тело Дрю напряглось, когда ткань распахнулась, обнажив круглую полную грудь и твердые соски, просящие прикосновения. Он провел большим пальцем по нижней губе и провел пальцами по горлу, по ключицам, по одной груди, по другой, дразня соски легкими прикосновениями.

Задыхаясь, она выгнула спину, пытаясь направить его к более твердым прикосновениям, но он продолжал дразнить, да так сильно, что она соскочила с поверхности барной стойки, извиваясь от разочарования. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься на него. Но он хотел видеть ее, прикасаться к ней, пробовать ее на вкус — такова была его просьба, и кто она такая, чтобы отказать ему? Она могла быть терпеливой.

Он сомкнул рот на ее соске, сильно посасывая, царапая зубами, вырывая стон из ее горла, и она откинула голову назад, извиваясь.

Его пальцы нащупали пуговицы ее брюк, и каждая из них была расстегнута. Она приподняла бедра, позволяя стянуть штаны с ног. Нижнее белье быстро последовало за ними, оставив ее полностью обнаженной на барной стойки, ее бедра были раздвинуты, обнажая влажность, которую он извлек из нее.

Щеки Дрю разгорелись, но Талемир смотрел на нее своими ореховыми глазами, как человек на грани голода, его тело напряглось, и он затаил дыхание при виде ее.

— Фурии хранят меня, Дрю… — пробормотал он, обхватывая ее бедра и раздвигая их шире. — Ты совершенна.

Дрю почти хныкала, когда прохладный воздух ласкал ее влажную, чувствительную кожу. Талемир опустился перед ней на колени и приник к ее рту.

Первое же касание его языка едва не прикончила ее.

Он провел им вверх по ее центру, расплавленный и опьяняющий.

Дрю привалилась спиной к барной стойке, и ее стон эхом разнесся по таверне. Ей было все равно. Существовал только Талемир и его язык, который кружил по чувствительному месту, вызывая у нее неистовые крики наслаждения.

Она схватила его за волосы и обнаружила, что они мягкие, как шелк.

Он застонал, проведя пальцем по ее мокрому входу, а затем скользнул внутрь, входя и выходя из нее.

Ее дрожащие ноги обхватили Талемира, когда он обрабатывал ее, его язык и пальцы теперь двигались в унисон, вызывая в ней пульсацию желания.

— Черт… — закричала она, все мысли испарились, когда гребень экстаза начал набирать силу.

Она качалась на нем, пока он трахал ее пальцами и дразнил языком, посылая нежные, дразнящие легкие удары по ее клитору.

Ритм нарастал, и наконец Дрю отпустила его, задрожав и закричав, когда волна кульминации накатила на нее до предела. Талемир выжал из нее все до последней капли удовольствия, прежде чем убрать рот и пальцы.

Обнаженная, вялая и задыхаясь, Дрю не двигалась.

Она содрогалась от того, что Талемир сделал с ней, от того, что он создал в ней. И все ради нее — он не искал и не находил своего освобождения.

Дрю медленно села, ее кожа раскраснелась, а внутренняя поверхность бедер стала скользкой.

По обе стороны от нее лежали мускулистые руки Талемира, его волосы рассыпались по блестящим от вожделения глазам. Опустив взгляд, Дрю увидела, что в штанах у него уже набухают следы возбуждения.

Она потянулась к нему, отчаянно желая узнать, как он ощущается в ее руке, прежде чем направить его в свое тело.

Теплые пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, останавливая ее.

— Это было для тебя, — сказал он, его голос охрип, дыхание стало неровным.

— Я хочу чувствовать тебя, всего тебя, внутри себя, — сказала ему Дрю, не отрывая взгляда от внушительной длины, напрягшейся под тканью, и от боли, которая уже нарастала внутри нее.

— Пока нет, Дикий огонь. — Он приблизил ее лицо к своему и глубоко поцеловал. — Пока нет.

Талемир достал из сумки одеяло и бережно обернул его вокруг нее, а затем подхватил ее на свои сильные руки и отнес в одну из угловых кабинок. Ее глаза вдруг стали тяжелыми.

Он прижал ее к себе, усадил на старые подушки и уложил на колени.

— С тобой все в порядке? — спросил он, и его глубокий голос зазвенел в ее груди, вызывая дрожь в костях.

— Более чем в порядке. — Она чувствовала себя как никогда расслабленной, невесомой от его воздействия на разум.

— Хорошо, — пробормотал он, нежно поглаживая ее по волосам.

Она хотела возразить, хотела оседлать его и сделать все, чтобы получить от него такое же удовольствие, какое он получил от нее, услышать его крики страсти и покончить с собой.

Но мягкие, ритмичные поглаживания его руки по ее локонам заставили ее вздохнуть с другим чувством удовлетворения.

И этот маленький голосок разума прошептал лишь одно:

Как этот мужчина может быть чудовищем?

14. ТАЛЕМИР

Пока Фурии будут жить, Талемир Старлинг будет вечно помнить ее вкус. До самой смерти он будет вспоминать звуки, которые она издавала в момент кульминации, и то, как ее рот раскрывался в экстазе.

Она была яростной и прекрасной.

Она была всем.

Вмешавшийся рейнджер, которого ему приказали убить.

Наарвианка, пробившая себе путь из тьмы павшего королевства.

Мерцание дикого огня в глубокой ночи.

А теперь она крепко спала у него на коленях, прижавшись к нему со всем доверием, какое только есть в королевствах, несмотря на то, кем он был, несмотря на то, кем он стал на ее глазах.

Как такое могло случиться? Талемир провел большим пальцем по губам: воспоминание о ее губах запечатлелось в его сознании и было достаточно сильным, чтобы продержаться тысячу жизней. Что бы ни произошло между ними теперь, он был привязан к ней, и ее след на нем останется.

Осторожно выскользнув из-под нее, он плотно подоткнул одеяло и укрыл ее голую ногу. Он знал, что она плохо спала в дороге, беспокоилась о своем друге Гусе и мучилась кошмарами, когда заходило солнце. Какое-то время он просто наблюдал за ней, отмечая, как ее ресницы касаются верхушек раскрасневшихся щек и как она сворачивается калачиком. Он понял, что может смотреть на нее часами. Но не поэтому он отстранился от нее. Давно пора было присмотреть за Дрю, и он был более чем счастлив взять на себя эту обязанность.

Пока его Дикий Огонь спал, Талемир собрал ее разбросанную одежду и снял свою. Надев лишь последние чистые трусы, он обследовал остальную часть таверны. Набрав воды из колодца на задворках, он нашел ванну и доску для мытья. Там он оттирал их грязную одежду с мылом, пока вода не стала серой. Сочтя, что огонь в давно остывшем очаге достаточно безопасен, он развел его, раздувая пламя над собранным хворостом, а затем развесил их одежду сушиться на стульях. Продовольственные запасы Танцующего Барсука подверглись набегу, но это не имело значения. Талемир взял лук и колчан и отправился на охоту.

Он знал, что выглядит нелепо в своих сапогах и трусах, со стрелами на голой спине, как какой-то пещерный человек, но его никто не видел, а сумерки — лучшее время для охоты на дичь. Луга вокруг ручья были усеяны зайцами, и ему не потребовалось много времени, чтобы подстрелить нескольких. На мгновение он пожалел, что рядом нет Уайлдера, чтобы поддразнить его: его юный протеже всегда был слишком нетерпелив при стрельбе из лука. Но со временем он научится. Талемир поискал в небе Терренса, но потом вспомнил, что ястреб направляется в Кираун, чтобы позвать им помощь против налетчиков. За последние несколько недель время пролетело так странно. В мгновение ока Талемир оказался на корабле в Наарве, на острие клинка рейнджера, а теперь… теперь он был совсем в другом месте.

Он вернулся в Танцующий Барсук, понимая, как сильно ему нужен свежий сумеречный воздух, чтобы утихомирить бушующий внутри огонь. Огонь, который зажгла в нем Дрю Эммерсон и с тех пор раздувала в пылающий ад. Он тихо вошел в таверну, стараясь не разбудить ее. Он не был уверен, что готов встретиться с ней лицом к лицу; он не верил, что сможет встретиться с ней взглядом и не выплеснуть все эмоции, которые бурлили в нем сейчас.

Талемир Старлинг никогда не был обычным человеком. Он был легендарным Боевым Мечом Тезмарра, а затем теневым монстром, живущим полуживой жизнью, но сейчас… это было не самое сильное, что было в нем.

Он выкинул эту мысль из головы и отнес зайцев на кухню, где мастерски снял с них шкуру своим клинком. Когда-то давно отец научил его, как лучше снять шкуру и выпотрошить животное, и этот урок закрепился в нем так глубоко, что теперь он мог делать это практически с закрытыми глазами. Талемир научил тому же Уайлдера, который поначалу был до смешного брезглив. Улыбаясь про себя, он занялся приготовлением еды — тушеной зайчатины по рецепту Малика, которому он научился во время одного из их многочисленных приключений. К счастью, сушеные травы и специи расхитителей были ни к чему, поэтому Талемир щедро насыпал их в тяжелый котелок, который повесил над очагом, и приготовил для мяса великолепный бульон, от ароматов которого у него заныло во рту. Все это время он думал о Дрю, гадая, какой она будет, когда проснется, и не пожалеет ли о том, что между ними произошло…

У Талемира болезненно сжалась грудь при этой мысли, ведь он жаждал сделать то, что делал снова и снова. Его член дернулся под свободной тканью от одной мысли о том, чтобы устроиться между ее ног и…

— Держи себя в руках, Старлинг, — пробормотал он про себя, тряхнув головой и ущипнув себя за переносицу. Он выпил еще немного тоника Фарисса, надеясь, что это поможет ему сдержать низменные инстинкты. Но в нем вдруг проснулась решимость подростка — или отсутствие таковой, и его мысли каждые несколько секунд устремлялись к сексу. Образ ее обнаженной на барной стойке, извивающейся под его прикосновениями, был пьянящим. Как он мог не думать об этом? Как он мог не представить себя глубоко внутри нее?

— Ради всего святого. — Он занялся тушеным мясом и развесил их одежду на импровизированной веревке, чтобы она быстрее высохла.

Он сходил к колодцу, чтобы наполнить их фляги. Когда он вернулся, Дрю уже проснулась и сидела в кабине, ее волосы были взъерошены, а лицо раскраснелось от сна.

— Что-то невероятно пахнет, — сказала она в знак приветствия.

— Я подумал, что мы заслужили достойную еду, — ответил Талемир, протягивая ей одну из фляг.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами, словно увидела его впервые.

— Спасибо.

Талемир хотел спросить, как она себя чувствует, и ему отчаянно хотелось продолжить разговор с того места, на котором они остановились, но он ничего не сделал. Вместо этого он вернулся на свое место у огня и стал помешивать рагу. Он не станет перегружать ее. Он предоставит ей все необходимое пространство и время…

Дрю направилась к нему, все еще завернутая в одеяло, но совершенно голая.

— Ты и нашу одежду постирал?

— Угу.

Глаза Дрю заблестели серебром, и она пожевала нижнюю губу.

— Никто не стирал мою одежду уже очень давно, — тихо сказала она.

Талемир отмахнулся от нее.

— Ничего страшного.

— Нет, не пустяки.

— Полагаю, я не стираю нижнее белье всех подряд.

На лице Дрю появилась медленная улыбка, и она подняла бровь.

— Даже Уайлдера?

— Фурии, нет.

Она придвинулась ближе к огню, одеяло соскользнуло с ее плеча, вновь обнажив изящно выведенную татуировку. Талемиру пришлось сдержать себя, чтобы не пересечь расстояние между ними и не нанести серию нежных поцелуев по цветкам. Он бы взял пример с нее.

— Одежда еще не совсем высохла, — сказал он вместо этого. — Но у меня есть запасная рубашка, если хочешь?

Дрю снова прикусила нижнюю губу и кивнула.

Талемир достал рубашку и протянул ей с глупым чувством гордого удовлетворения от того, что она будет завернута во что-то его. Почувствовав себя снова глупым юнцом, он отвернулся, чтобы оставить ее наедине с собой, но это не остановило пульсацию возбуждения, пронзившую его, когда он услышал, как одеяло упало на пол.

Его рубашка была ей велика и доходила до колен. Дрю рассмеялась, глядя на себя снизу вверх.

— Как я выгляжу?

— Идеально, — не задумываясь, ответил Талемир, и его щеки запылали. Она околдовала его, теперь в этом не было никаких сомнений.

Улыбаясь, Дрю принялась расстилать одеяло на каменном полу и доставать горсть подушек из освободившейся кабинки.

— Мы должны поесть перед огнем.

— И пополнить коллекцию вин Палмера, — добавил Талемир, отправляясь на кухню за мисками и столовыми приборами.

— Согласна, — отозвалась Дрю. Вскоре послышался звон бокалов.

Когда он вышел с посудой, то обнаружил, что Дрю устроила пикник: последние лепешки, два бокала с длинными ножками и бутылка чего-то невероятно старого и дорогого. И вот она сидит, обнажив ноги под рубашкой, и улыбается ему. Это было идеальное сочетание всего.

Он наполнил их миски дымящимся рагу из кастрюли и протянул ей, а потом замешкался, раздумывая, как бы сесть так, чтобы трусы не задрались и не обнажились…

— Не то чтобы я возражала против вида, но здесь. — Дрю протянула ему второе одеяло.

Он со смехом обернул его вокруг своей талии, а затем присоединился к ней на полу.

— Значит, ты не против вида, да?

— О, заткнись, — ответила она, протягивая ему миску.

Ухмыляясь про себя, Талемир принялся за еду. Стоны удовлетворения, доносившиеся из уст Дрю, говорили о том, что она думает, что это так же вкусно, как и он, не говоря уже о том, что он был благодарен за одеяло. Ее звуки возбуждали его.

— Это потрясающе, — сказала она между приступами. — Спасибо.

— Не за что. — Он сделал глоток вина. — Это тоже неплохо…

— Неплохо? Это потрясающе. Кажется, на этикетке написано, что оно из-за Завесы?

Талемир взял бутылку и наклонил ее к огню, чтобы можно было прочитать надпись на пергаменте. Он издал низкий свист.

— Будь я проклят, — пробормотал он. — Это из Валии…

— Где?

— Валия, в Верхнем Царстве. Помнишь ту первую книгу, о которой я тебе рассказывал? Про общество женщин-воинов?

— Ммм?

— Это род Валиан. Они славятся своими бесстрашными воинами и вином.

Дрю рассмеялась.

— Территория, известная любовными историями, воинами и вином, звучит как место для тебя.

— Ты можешь придумать лучшее сочетание?

Глаза Дрю встретились с его глазами.

— Нет, не думаю, что могу.

Талемир пригубил свой бокал и подмигнул.

— Рад, что мы с тобой согласны, Дикий Огонь.

Он услышал, как она вздохнула, услышав это прозвище, и, когда бокалы звякнули между ними, ее совершенное тело словно напряглось.

— Все в порядке? — спросил он, стараясь сдержать лукавую улыбку.

— Нет, — ответила она.

Талемир замер. Неужели он так плохо понял ситуацию?

Но Дрю поставила бокал на пол и опустилась на колени, устремив на него прищуренным взглядом.

— Между нами есть незаконченное дело, Боевой Меч.

— А? — Вид ее на раздвинутых коленях, в его рубашке, накинутой на обнаженное тело, был более чем достаточен, чтобы разжечь желание, которое уже кипело под поверхностью.

— Я хочу увидеть, как ты разденешься. — Ее горло клокотало, когда она придвигалась к нему. — Как ты расстегиваешь меня…

При этих словах Талемир расплавился.

— Ты можешь получить от меня все, что захочешь, — неожиданно хрипло сказал он, его дыхание перехватило.

Подойдя к нему, она отставила в сторону чашку с напитком и опустила его на колени, стянув одеяло на талии, и тяжелая ткань отлетела в сторону, обнажив облегающие шорты, под которыми почти болезненно пульсировал член.

Боги, он хотел ее. Хотел ее с того самого момента, как она пригрозила вырезать его сердце на северном периметре. Теперь в этом не было нужды — она уже держала его в своих руках. Оно принадлежало ей.

Дрю смотрела на него, ее голубые глаза пылали вожделением, блуждая по его груди и вздувшемуся животу. Ее язык провел по нижней губе, когда взгляд опустился к V-образной впадине сухожилий и дальше…

— Видишь, что ты со мной делаешь? — пробормотал он, наблюдая за тем, как она любуется его напряженной эрекцией.

Он вздрогнул, когда она провела ладонью по его твердой длине через материал, и выругался под нос от вспышки удовольствия, пронзившей его при первом же прикосновении. Не отпуская его руку, Дрю наклонила к нему лицо и поцеловала.

Талемир застонал от сочного изгиба ее губ, и кровь его застыла в жилах, когда ее рот открылся для него, а язык коснулся его губ. Он обхватил ее лицо, удерживая на месте, и стал целовать, наслаждаясь ее вкусом и тем, как ее тело отвечает ему.

Он чувствовал, как ткань трусов становится влажной на кончике его члена, когда она обхватила его через материал, надавливая раз, два, вызывая стон из глубины его горла.

Затем пояс оттянулся от его пылающей кожи, и он вырвался на свободу, пьянящий и тяжелый, потребность в ней, как бушующий поток, сметающий все на своем пути. Она потащила шорты вниз по его мускулистым бедрам, оставив их сбитыми у коленей. Ему было все равно; он разорвет их, если понадобится.

Талемир опустил руки к пуговицам ее рубашки, едва не застонав при виде каждого дюйма ее тела. Она была самой великолепной из всех, что он когда-либо видел. Ткань разошлась по центру, обнажив золотистую кожу, а затем упала с плеч и собралась на руках.

Ее грудь была идеальной. Круглая и полная, с плотными розовыми сосками, которые затвердели под его взглядом. Когда он обхватил ее обеими руками, его мозоли заскрежетали по нежной коже, Дрю задохнулась, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в ложбинку на шее, чувствуя, как ее пульс трепещет под его губами.

Она смотрела на его член, и на его кончике собиралась влага, когда она крепко обхватила его и стала поглаживать его вверх и вниз, заставляя все его тело напрягаться от удовольствия. Боги, он должен был прикоснуться к ней, должен был…

Дрю оттолкнула его, прижав ладонь к грудине.

— Это касается тебя. — Она повторила его предыдущие слова, ее голос был хриплым.

— Дрю, я…

Но он позволил ей повалить себя на пол. Фурии знали, что он принадлежит ей. Он сделает все, что она попросит. Лежа на спине, он смотрел на нее, когда она прижалась к нему грудью.

Он притянул ее к себе, прижимая ее тело к своему, и яростно поцеловал ее, желая ощутить каждый дюйм их соприкосновения, желая проникнуть глубоко внутрь нее. Она углубила поцелуй, встречая каждый взмах его языка своим, а ее руки исследовали плоскость его груди, дразня его соски, а затем слегка провели ногтями по его животу.

Он дернулся под ней, почувствовав, как его член скользнул в нее.

Затем она стала целовать его горло, спускаясь губами по телу. Он разрывался между изысканным, дразнящим удовольствием от этого и желанием перевернуть их, чтобы устроиться между ее бедер и…

— Черт!

Дрю сомкнула рот над головкой его члена, и все мысли вылетели из головы, когда его ствол вошел в нее еще глубже, пока не уперся в заднюю стенку ее горла — ощущение было теплым, пышным и восхитительно мучительным. Она отстранилась от него, слегка заскрежетав зубами, только для того, чтобы облизать его широкую головку, прежде чем снова проглотить его.

— Боги, Дрю… Если ты и дальше будешь так делать…

Дрю работала над ним ртом и рукой, стонала вокруг него, и звук вибрировал по его члену и в его напрягшиеся яйца, пока Талемир не увидел звезды на потолке.

Темное безумие грозило завладеть им, но он должен был убедиться в этом.

— Дрю… Дрю?

Она подняла голову, и ее голубые глаза встретились с его, в то время как ее губы все еще были сомкнуты на нем. От одного этого зрелища он едва не кончил ей в рот.

— Это то, чего ты хочешь? — задыхался он. — Ты не хочешь…

Его пульсирующий член исчез в ее горле, и это было достаточным ответом. Его пальцы запутались в ее волосах, а голова откинулась назад, когда она поглотила его, и спирали тепла заструились от основания его позвоночника, распространяясь по всему телу.

Талемир отпустил ее. Всплеск удовольствия не был похож ни на что, что он когда-либо чувствовал прежде. Сердце нещадно колотилось. Не существовало ничего, кроме Дрю и экстаза, который она сейчас доставляла ему своим нечестивым ртом. Его член, напряженный и напряженный, молил об освобождении, и с каждым движением ее языка чувствительность возрастала, крещендо нарастало от его яиц, когда Дрю обхватила их и нежно сжала.

— Дрю… — предупредил он, произнося ее имя как молитву.

Каждый мускул сокращался. Каждый всплеск удовольствия взорвался приливной волной.

Все тело Талемира содрогалось от интенсивности кульминации.

Он извергся.

Разрядка пронзила его, и он кончил с криком, изливая себя в горло Дрю.

Она проглотила все, что он ей дал.

Талемир не успел перевести дыхание, как Дрю отстранилась от него и подползла к нему, на ее губах играла самодовольная улыбка.

— Думаю, теперь мы квиты? — жеманно сказала она.

Талемир не нашелся, что ответить. Слова отказывались приходить к нему, шок от того, что она вырвала у него, все еще не прошел. Все, что он мог делать, — это наблюдать за ней, когда она лежала рядом с ним, приподнявшись на локте и положив голову на руку, глядя на него.

То, что только что произошло между ними, выходило за рамки его представлений об этих мирах. Это была магия, способная заставить самого здравомыслящего человека сойти с ума, но не от тени и тьмы, а от того, что он чувствовал к этой женщине.

— Никаких остроумных реплик для меня, Боевой Меч? — тихо спросила Дрю, прижав свободную ладонь к его груди. Его сердце бешено забилось от ее прикосновения.

Он положил свою руку на ее и, не веря, что сможет говорить, повернулся к ней и крепко поцеловал.

15. ДРЮ

Золотистые лучи рассветного света проникали сквозь щели в заколоченных окнах, проливаясь на загорелую кожу Талемира под пальцами Дрю. Она медленно моргнула и обнаружила, что свернулась калачиком на груди Боевого Меча, которая вздымалась и опускалась с каждым дремотным вздохом. Ее голые ноги были перекинуты через его ноги, а сама она оставалась обнаженной, если не считать его скомканной рубашки, которая оставалась расстегнутой спереди.

Она не шевелилась, не желая пока разрушать чары. Вместо этого она рассматривала мужчину рядом с собой, отмечая длинные черные ресницы, целующие вершины его высоких скул, едва заметный изгиб мягких губ, когда он спал, и еще южнее — темные волосы, спускающиеся по пупок и ниже одеяла, наброшенного на его нижнюю половину. Пальцы ее ног подкосились при воспоминании о том, что лежало под ним… Она с трудом узнала ту знойную лисицу, в которую превратилась накануне вечером. Талемир вывел ее на чистую воду, заставив с полной непринужденностью заявить о своих желаниях и стремлениях. И ей это нравилось. Очень.

Но как бы ни хотелось Дрю провести день взаперти в заброшенной таверне, исследуя каждый дюйм Талемира Старлинга, нужно было работать. С неохотой она отстранилась от воина и, натянув на себя его рубашку, на цыпочках пошла к тому месту, где накануне вечером он развесил сушиться их чистую одежду.

У нее защемило в груди при мысли о том, что он дал ей поспать и использовал это время для чистки ее одежды. Она натянула их с тихим вздохом благодарности, наслаждаясь ощущением свежей ткани на своей коже, а не вечно влажной одежды, как в дороге.

Как можно тише она приготовила для них кашу и чай, земляной аромат разнесся по таверне и наконец заставил Талемира зашевелиться. Он сел, сонно протирая глаза, и потянулся рядом с ней — как она поняла, для нее.

— Доброе утро, — сказала она со своего места у очага, где готовила еду на горячих углях.

Сжимая в руках одеяло, низко наброшенное на талию, Талемир встал и провел другой рукой по волосам. Дрю изо всех сил старалась не смотреть на него, ведь в утреннем свете он был так же впечатляющ, как и прежде.

— Там каша, — сказала она без всякой необходимости. — И чай. Я подумала, что мы должны наесться досыта, прежде чем…

Его рот растянулся в ухмылке, а взгляд Талемира вернулся к ней, и он многозначительно пошевелил бровями.

— Даже не говори, — проворчала она.

— Я не сказал ни слова, — ответил он, принимая от нее кружку, и его мощные мускулы напряглись.

Закончив завтрак и допив остатки чая, Дрю отправилась готовить лошадей, оставив Талемира одеваться наедине. Она не была уверена, что не набросится на него, если он откинет перед ней одеяло.

Все, что произошло между ними вчера… Это воспламенило ее изнутри. То, что он делал с ней, то, что заставлял ее чувствовать… Ни один любовник не доставлял ей такого удовольствия. Ни один любовник не возбуждал в ней того, что заставляло ее желать отдачи. Но Талемир… Талемир был другим.

Дрю вывела лошадей на поляну у ручья и постаралась выкинуть эти мысли из головы. С картой налетчиков в руках она ждала Талемира у таверны, поглядывая на вывеску, покачивающуюся на утреннем ветерке.

Танцующий Барсук… Ей стало интересно, что это за заведения и кто основал такую сеть. Давненько Дрю не видела ни одного официального заведения в полном разгаре. Она надеялась, что где-нибудь в среднеземье, где все не так мрачно, такие заведения кишат скрипачами и танцорами, жизнью и смехом, и, возможно, когда-нибудь она сможет увидеть их своими глазами.

— Готова? — спросил Талемир от двери.

Дрю кивнула, прилаживая сапог к стремени и садясь на кобылу.

— Просто для ясности, — сказала она, пока Талемир взбирался в седло. — Сегодня мы не будем нападать, что бы мы ни увидели… Сегодня мы разведаем и соберем как можно больше информации, чтобы представить ее нашим войскам, когда они прибудут. Понятно?

Талемир улыбнулся, сделав глоток из фляги, которая, как она знала, была его тоником для монстров. На его шее появилась паутинка белых линий, которая продержалась на мгновение дольше, чем она помнила, а затем снова исчезла.

— Из нас двоих ты — сорви голова, Дикий Огонь. Я должен задавать этот вопрос тебе.

— Понятно? — все равно надавила она.

— Понятно.

— Хорошо. Тогда давай узнаем все, что сможем, об этих ублюдках.

Вместе, рейнджер и Боевой Меч выехали из заброшенной шахтерской деревни, следуя карте расхитителей на юг.

Они прошли полдня, прежде чем увидели хоть какие-то следы бандитов. Отпечатки сапог в грязи, выброшенные мешки с пайком, остывшие остатки костров.

— У них нет лошадей, — заметила Дрю, когда они вышли к лесу.

— Значит, у нас есть преимущество.

Дрю кивнула в знак согласия.

— Если карта верна, то их крепость должна находиться сразу за этим лесом.

— Она еще не сбила нас с пути. Ну что, идем?

— Дальше мы должны идти пешком, — сказала ему Дрю.

Они оставили лошадей в глубокой, укрытой части леса и вместе пробрались сквозь деревья.

Талемир двигался бесшумно, как любой ночной хищник, с кинжалом в руке наготове. Дрю последовала его примеру. Невозможно было предугадать, на что они идут и не настигнут ли их в любой момент. Но таких препятствий не встретилось, и они быстро преодолели лесной массив, оказавшись на гребне хребта, с которого открывался вид на бывший город внизу. Там они лежали на животах, наблюдая за действиями расхитителей.

— В зависимости от того, откуда прибыл этот отряд, они могли уже понять, что их люди пропали, — сказал Талемир, осматривая горстку зданий, раскинувшихся на умирающем поле.

— Мне следовало расспросить того, кто был в ручье, — проворчала Дрю. — Я позволила своему гневу взять верх.

Талемир насмешливо хмыкнул.

— У твоих ног лежало одно тело. Думаю, из нас двоих именно я мог бы проявить больше сдержанности и допросить одного из них.

— Почему ты этого не сделал?

В челюсти Талемира дернулся мускул.

— Я… Я видел, как этот ублюдок преследовал тебя, и после этого… Ну, я убил их без раздумий. Все, о чем я мог думать, — если он доберется до тебя…

— У меня все было под контролем.

— И я это обнаружил.

— Если я могу почти сразиться с Боевым Мечом Тезмарра, то жалкий бандит, несомненно, легкая добыча?

Мускул снова дернулся.

— Не то чтобы я сомневался в твоих способностях.

— Хорошо.

— Благодаря тебе у нас есть их планы и карты. Судя по всему, они неплохо справятся, — сказал Талемир, указывая. — Они используют деревню как крепость. Основной центр движения идет от того старого склада на востоке.

Дрю проследила за его взглядом и сразу поняла, о чем идет речь. В большом здании было много приходящих и уходящих.

— Как ты думаешь, насколько они организованы? — задалась она вопросом.

— Трудно сказать отсюда. Непохоже, чтобы где-то стояла охрана. Если это просто бывшие граждане Наарвы, то они могут быть не столь дисциплинированными.

— Давай останемся здесь на некоторое время, посмотрим, сможем ли мы выявить какую-нибудь закономерность, а потом я хочу подойти поближе. Возможно, нам удастся заглянуть внутрь, чтобы составить более точную схему и доложить Адриенне. Что скажешь?

— Думаю, ты и сама могла бы стать генералом. У тебя острый ум, ты умеешь выстраивать стратегию, взвешивать риски…

— Если бы только Тезмарр разрешил женщинам носить клинки, — тихо сказала она, внезапно ощутив, как меч упирается ей в позвоночник.

— Возможно, когда-нибудь это снова произойдет.

Когда они набрели на деревню налетчиков, Дрю заметила, что Талемир возится с сапфиром на шее. Это казалось странным, ведь до сих пор он не любил возиться. Что же такое сказала его мать, подарив ему драгоценность? Дрю порылась в памяти.

— Иногда, чтобы полюбить кого-то, нужно отпустить его… Чтобы идти туда, куда нужно, нужно свернуть с одного пути на другой…

Неужели Талемир сейчас думает именно об этом? Она задумалась, и от этой мысли ей стало не по себе. Неужели она почувствовала в нем беспокойство? Может, сожаление?

Он заметил ее взгляд и перехватил ее взгляд. Но когда его глаза встретились с ее глазами, в них было что-то искреннее, что-то такое, от чего у нее защемило сердце.

Они достаточно долго наблюдали за расхитителями, решила она.

Талемир был прав в своих подозрениях, что они не слишком организованы. Пробраться в деревню было достаточно легко, достаточно просто преодолеть стены и перебраться на крыши. Они нашли идеальную точку обзора, чтобы заглянуть на склад с крыши соседнего здания, и оценили обстановку внутри.

Сразу стало ясно, что здесь сосредоточена вся их деятельность. Здесь хранились все припасы, как оружие, так и пайки, и несколько человек передвигались внутри.

Но чего Дрю никак не ожидала увидеть, так это клетку.

Ее тело похолодело, когда она увидела ее через окно.

В центре склада стоял металлический ящик с толстыми прутьями.

Клетка с людьми.

Ее людьми.

Невинные наарвийцы, захваченные и пойманные в ловушку подонками.

Ее рука потянулась к мечу.

Талемир вытянул перед ней руку.

— Стой! — В его голосе звучал приказ. — Ты сказала не нападать.

— Вчера ты убил десять расхитителей. Мы можем взять их.

— Сколько человек ты насчитала только за последний час? — потребовал он.

— Я…

— Именно. Пятьдесят. И это только те, кого мы видели.

— Они в чертовой клетке, Талемир.

— И мы не будем им полезны, если окажемся в ловушке вместе с ними, — твердо сказал он. — Мы делаем то, ради чего сюда пришли. Мы составили карту склада, отметили смену охраны, а теперь попытаемся определить количество заложников. Каждая крупица информации поможет нам разработать уточненную стратегию, которая позволит вытащить этих людей живыми.

Руки Дрю чесались от желания обнажить клинки и броситься на монстров внутри склада, на ублюдков, готовых принести своих людей в жертву теневым рейфам.

— Дрю. — Имя, прозвучавшее на губах Талемира, вернуло ее на грань ярости. — Ты даешь мне слово, что ты не пойдешь туда?

Она сжимала и разжимала челюсти, ярость все еще кипела на поверхности. Она прищурилась, пытаясь разглядеть лица за решеткой.

— Дрю? — потребовал Талемир.

— Да, — выдавила она из себя. — Даю тебе слово.

Он сдержанно кивнул.

— Нам пора возвращаться к лошадям.

Дрю замерла.

— Мы не можем оставить их…

Теплая рука Талемира сомкнулась вокруг ее руки.

— Сейчас мы ничем не можем им помочь. Мы должны отнести эту информацию в таверну.

— А если они поменяют месторасположения? Что, если они заберут их…

Талемир указал на группу мужчин, которые подбрасывали поленья в костер и передавали друг другу кувшины со спиртным.

— Сегодня они никуда не уйдут, Дрю.

— Мы могли бы остаться здесь, подежурить…

Талемир покачал головой.

— Нам нужно вернуться на свою базу. Поесть, отдохнуть… Подготовиться к приходу Адриенны и остальных.

Дрю понимала, что он прав. Они должны быть на высоте, чтобы сжечь этих ублюдков дотла. Нехотя она позволила Талемиру увести себя, безмолвно поклявшись устроить налетчикам настоящий хаос, когда они с Адриенной возглавят атаку на них.

Когда они снова сели на лошадей, а небо вокруг потемнело, Талемир замолчал. Дрю заметила, что его взгляд то и дело устремляется к убывающему желтому полумесяцу на фоне непроглядной ночи.

— Скоро будет новолуние, — сказала она, думая о том, сколько времени прошло с тех пор, как Боевой Меч впервые ступил на ее берега.

Но Талемир ничего не ответил. Вместо этого он порылся в седельной сумке и достал свой тоник, поднес его к губам и глубоко отпил.

Это действие вызвало в ней маленький клубок беспокойства.

Он даже не знает, что это такое, подумала она. И принимает его не в отмеренных дозах, как положено лекарствам… Но всякий раз, когда он ловил ее взгляд, она отворачивалась, не делая никаких замечаний. Она также не упоминала о странных белых линиях, появлявшихся на его коже с каждой дозой, и казалось, что с каждым разом они держались все дольше.

Между ними все было слишком свежо, слишком сыро и неиспытанно для таких разговоров.

Она снова замолчала. Но он продолжал смотреть на луну, и на долю секунды Дрю показалось, что на его лице промелькнул отблеск тьмы.

Когда они, наконец, вернулись в таверну и отвязали лошадей, Дрю не смогла больше молчать.

— Что-то случилось? — спросила она, когда он распахнул тяжелую дверь Танцующего Барсука. Она никогда не умела ходить на цыпочках, и сейчас не собиралась этого делать.

Талемир сделал еще один глоток из своей фляги и занялся тем, что разжег огонь в очаге.

— Все в порядке, — сказал он ей.

Нахмурившись, Дрю последовала за ним внутрь и с удивлением отметила, что стальной браслет нагрел ее кожу: он чувствовал не чудовище, а ложь.

16. ТАЛЕМИР

Талемир ненавидел лгать ей, но он также не мог заставить себя сказать ей правду. Он был трусом. Вместо этого он заставил себя выпить тоник, не обращая внимания на волну тошноты, которую тот принес с собой. Он прекрасно знал, что, когда новолуние украсит небо, а ночь станет самой темной, перемены настигнут его.

После последней битвы при Наарве он сталкивался с этим несколько раз, и каждый раз был таким же болезненным и душераздирающим, как и предыдущий. Крылья, пронзающие спину, когти, вырывающиеся из кончиков пальцев, и эта песня тени, заставляющая его разворачиваться к срединным мирам.

Как он мог сказать ей об этом? После всего, что они разделили, он не мог вынести стыда за то, что она станет свидетелем этого. Доказать, что она права, что он — чудовище, каким она его считала с самого начала.

Поэтому он притворился, что устал от поездки, хотя оба знали, что он может ехать несколько дней, и устроил свой ночлег отдельно от ее.

Талемир знал, что в его действиях мало смысла, знал, что он должен довериться ей, что, несмотря на их совместное начало, она все еще может понять. Но стыд, жгучий клубок внутри, останавливал его каждый раз, когда он хотел открыть рот.

Огонь горел слабо, и он лежал на боку, его тело гудело от осознания того, что Дрю находится всего в нескольких футах от него, что накануне вечером он заснул, обнимая ее. Но когда она была так близко, он чувствовал себя еще менее подконтрольным своей теневой сущности, чем обычно, и меньше всего ему хотелось повторения того, что случилось на горячих источниках, или еще чего похуже.

Судя по оставшемуся полумесяцу, у него было пять дней, а может, и меньше, до наступления темной ночи. Он мог уехать, но это означало бы оставить ее без защиты, а такая мысль была ему невыносима. Оставалось только надеяться, что Адриенна и ее наарвийские войска прибудут до новолуния, и тогда он сможет ускользнуть.

Следующий день повторил предыдущий, хотя отношения между ним и Дрю заметно разладились, пока они ехали к главному местонахождению расхитителей. Они обследовали окрестности деревни и издали проверили, как обстоят дела с пленниками на складе. Дрю так и хотелось ворваться и спасти их, но он снова напомнил ей, что им нужно дождаться генерала.

Талемир чувствовал, что она наблюдает за ним, оценивает его, настолько, что он стал прятаться, когда пил свой тоник. Она явно заметила, что он принял больше, чем обычно. Фурии хранят его, она была такой же зоркой, как этот ее ястреб.

Они провели несколько часов, повторяя пройденный за день путь, перепроверяя цифры, которые они записали, и все закономерности, которые обнаружились на этот раз. Дрю набросала карту и более подробный чертеж планировки склада, включая все выходы и окна, которые можно было увидеть из различных скрытых точек по всей крепости.

Он наблюдал за ней, пока она сворачивала пергамент, ее голубые глаза были яростными и решительными, а движения — целеустремленными. Она не переставала оценивать ситуацию, не колебалась, пока они пробирались между зданиями и карабкались по стенам. Из нее получился бы отличный воин Тезмарра, возможно, даже Боевой Меч, если бы ей дали такую возможность.

— Ты можешь рассказать мне, знаешь ли, — проговорила она, когда через несколько часов они возвращались к своим лошадям, надежно спрятав собранную информацию.

Талемир бросил на нее взгляд, намереваясь заявить о своем неведении, но Дрю видела его насквозь.

В ее ответном взгляде читался вызов.

— Что бы тебя ни беспокоило, я хочу, чтобы ты знал: ты можешь со мной поделиться. Ты можешь рассказать мне все.

Сердце Талемира сжалось в комок. Боги, она была сильна — намного сильнее его, сила, с которой нужно считаться в одиночку. И он знал, что то, что встало между ними, то напряженное напряжение, которое обволакивало его, — это не ее страх перед ним, а его собственный.

— Если ты не готов, — продолжала Дрю, заглядывая ему прямо в душу, — значит, ты не готов. Но я буду здесь, когда ты решишься на это.

От ее слов у него в горле образовался комок, а грудь сжалась. Ее милость, ее храбрость — все это смиряло его. И он решил не отрицать свои страхи, только не перед ней. Никогда больше.

— Спасибо, — проговорил он срывающимся голосом.

Дрю улыбнулась, когда они подошли к своим лошадям.

— Что ты скажешь о втором раунде дартса, когда мы вернемся?

— Ты снова будешь настаивать, чтобы я разделся? — спросил Талемир, внезапно почувствовав себя легче, чем за весь день.

Дрю вернула ему ухмылку.

— Помимо всего прочего.

От одного этого слова его охватил трепет.

— Надеюсь, на этот раз ты не надеешься, что я не стану мстить?

— О, я на это рассчитываю.

Вскоре они уже ехали обратно к поселку шахтеров, и Талемир думал только о том, что он сделает с ней, как будет поклоняться ей, пока она не выкрикнет его имя.

— Стоит ли мне вообще спрашивать, что у тебя на уме, Боевой Меч? — спросила она, сидя рядом с ним после полудня.

— Почему ты так говоришь?

Она выпрямилась в седле.

— Это совсем другое молчание, чем то, что было между нами сегодня утром… — рискнула она.

— Не уверен, что ты сможешь это выдержать, — поддразнил он.

— Попробуй.

— Я хочу продолжить то, на чем мы остановились в первую ночь в таверне…, — медленно произнес он.

— И?

Талемир поджал губы. Возможно, он не был готов рассказать ей о тенях, которые звали его в новолуние, но когда дело дошло до этого, он не стыдился того, чего хотел, и как сильно он этого хотел. Он встретил ее взгляд и не стал колебаться.

— Я хочу заставить тебя кончить так сильно, что ты увидишь звезды.

Дрю подмигнула ему.

— Я хочу заставить тебя кончить так сильно, что ты забудешь свое собственное имя.

Ее губы слегка приоткрылись.

— Я хочу засунуть свой член так глубоко в тебя, чтобы ты помнила только меня.

Румянец окрасил щеки Дрю и разлился по ее шее.

Талемир подтолкнул свою лошадь ближе к ее и наклонился через расстояние между ними.

— И это только первый час, Дикий Огонь… У нас впереди целая ночь…

Прикусив нижнюю губу, Дрю медленно кивнула, поправляя поводья.

— Тогда нам лучше прибавить темп, Боевой меч.

Талемир звонко рассмеялся.

— Я буду мчаться с тобой. — И он не стал ждать. Он пустил своего жеребца в галоп, ибо чем скорее они вернутся в таверну, тем лучше.

Боевой Меч и рейнджер мчались по наарвийским равнинам, когда солнце скрылось за холмами и вдали показалось заброшенное поселение шахтеров.

Только оно уже не было заброшенным.

По грунтовой дороге огромными размашистыми шагами металась широкая тень.

Талемир поднял взгляд к небу. Там среди облаков кружил ястреб.

Терренс.

Талемир услышал вздох Дрю.

А на горизонте он увидел и их: Уайлдера и Адриенну, а за ними — наарвийские войска.

Хотя Талемир с облегчением увидел своего протеже, полностью исцеленного и готового свершить правосудие над налетчиками, он не мог не проклясть время, выбранное молодым Боевым Мечом. При их приближении ночь, которую Талемир представлял себе и Дрю, исчезла на глазах. Но когда перед таверной Дрю сошла с коня и бросилась в объятия Адриенны, Талемир улыбнулся. Скоро у него и его рейнджера будет время.

Оторвав взгляд, он увидел перед собой ухмыляющегося Уайлдера.

— Ты проделал весь путь до Наарвы только для того, чтобы разбить лагерь в Танцующем Барсуке?

Талемир сжал плечо своего протеже и обнял его.

— Похоже на то, ученик.

— Воссоединились меньше чем на две минуты, а ты уже выдаешь это дерьмо? — проворчал Уайлдер, хлопая его по спине и возвращая объятия.

Оторвавшись от него, Талемир ухмыльнулся.

— Иначе можно подумать, что я болен.

— Верно, я бы, скорее всего, впал в шок.

— Мы же не можем этого допустить, правда? Ты только что вернулся целым и невредимым.

Уайлдер покачал головой.

— По крайней мере, скажи, что внутри есть медовуха.

— Я могу предложить тебе кое-что получше.

— Сомневаюсь.

— Там есть вино.

Глаза Уайлдера выпучились.

— Не шути со мной, Тал. Я только что пересек кишащие акулами воды ради тебя.

Талемир рассмеялся, не удержавшись и бросив взгляд на Дрю, которая смеялась с Адриенной на крыльце таверны.

— Даже не мечтал об этом.

— Я послал весточку в Тезмарр, — тихо сказал Уайлдер.

— Правда?

— Дела здесь обстоят гораздо хуже, чем мы предполагали, Тал. Этим людям нужна помощь.

Талемир внезапно похолодел.

— И кто, по-твоему, откликнется на этот призыв?

— Тордж Элдерброк, — ответил Уайлдер. — Может быть, даже Вернич, если Тордж окажет достаточное давление. Если каждый из них приведет свой отряд, возможно, мы сможем взять ситуацию под контроль.

— Понятно.

— Ты не согласен?

Талемир напрягся.

— Я не знаю, что и думать. Все, что я знаю, это то, что депеши были потеряны. Послания потеряны. И передавалась неверная информация.

— Что ты хочешь сказать, Тал?

— Я говорю, что нам нужно быть начеку. Даже с гильдией.

Вскоре Талемир сидел между Дрю и Уайлдером перед пылающим в очаге огнем, вместе с Адриенной, отцом Дрю, Фендраном и его другом Баледором, обсуждая ситуацию с расхитителями. Они с Дрю передали информацию, полученную в результате наблюдения, и плохие новости о пленниках, содержащихся на складе.

— Ублюдки, — прошипела Адриенна, когда он закончил.

Дрю пробормотала согласие.

— Мы их вытащим, — сказал им Талемир. — С теми силами, что вы привели, а также с Уайлдером, мы сможем быстро начать атаку.

Уайлдер кивнул ему.

— Завтра мы проведем основные учения и определимся с формациями. Мы освободим ваших людей в кратчайшие сроки.

— А потом мы вместе продолжим путь к логову рейфов, — добавила Дрю. — Возможно, нам еще удастся спасти Гуса, Дратоса и остальных из сторожевой башни.

— Судя по тому, что Адриенна рассказала мне о Гусе, он выживет, — добавил Уайлдер. — И Дратос тоже. Похоже, он настолько заноза в заднице, что даже рейфам он может надоесть.

Обе женщины одарили его благодарным взглядом.

Уайлдер, похоже, чувствовал себя среди наарвийцев как дома, и Талемир был рад этому. Хотя молодой Боевой Меч ничего подобного не говорил, Талемир подозревал, что после ранения брата ему было одиноко.

— А как же наша миссия, Тал? — Уайлдер спросил тише, почувствовав на себе его взгляд.

— Я посетил стальной источник, — сказал Талемир. — Но не обнаружил там ничего предосудительного.

— А что с Дрю? — пробормотал Уайлдер, затаив дыхание. — Разве не о ней шла речь в первоначальном отчете? Не ее ли обвиняли во вмешательстве в…

— Она не имеет к этому никакого отношения.

— С каких пор?

— С тех пор как я вместе с ней осмотрел источник стали. С тех пор, как я сам спросил ее.

— И ты ей доверяешь?

— Без сомнений.

При этих словах Уайлдер сделал паузу и посмотрел на Дрю.

Талемир проследил за его взглядом. В присутствии Адриенны Дрю ожила как никогда. Женщины обменивались историями о своих путешествиях, смех так и бурлил в их устах. Хитрые, знающие взгляды, которыми они обменивались, говорили Талемиру о том, что они приберегли лучшие подробности до тех пор, пока не останутся наедине.

Талемиру казалось, что все они собрались здесь, когда всего двумя ночами раньше перед ним на барной стойке лежала Дрю, и он пировал ею… А сейчас, когда все они сидели в своих креслах, он извергался в ее злобный рот на полу.

Порыв ветра пронесся по таверне.

И что-то мокрое упало Талемиру на колени.

Он отпрыгнул назад и обнаружил, что на его бедрах лежит окровавленная мертвая ласка.

С отвращением подняв голову, он увидел, что Терренс присел на подлокотник кресла Дрю, гордо выпятив свою пернатую грудь.

Сама Дрю кусала кулак, чтобы не рассмеяться.

— Я думаю, это подарок… — пролепетала она.

Талемир перевел взгляд с искалеченного существа у себя на коленях на ястреба, который нахохлился и выглядел невероятно довольным собой.

— Э-э… Спасибо…? — сказал он, с гримасой поднимая мертвое животное за хвост.

Терренс удовлетворенно каркнул.

А команда разразилась хохотом.

Кроме Фендрана, который задумчиво наблюдал за Талемиром.

— Странно, что… — сказал он. — Обычно эта птица всех ненавидит.

Когда смех утих и Талемир избавился от ласки, Уайлдер наклонился к нему с серьезным видом.

— Между вами что-то случилось… — Он едва заметно кивнул в сторону Дрю. — Ты постоянно смотришь на нее. Не только из-за ее красоты, но и.… из-за чего-то еще.

— Не будь смешным, Уайлдер.

— Я не слепой, бывший мастер… Я никогда раньше не видел тебя таким с женщиной.

В груди Талемира вспыхнул жар, и он снова уставился на Дрю, не в силах отрицать этого.

— Она не обычная женщина, — сказал он своему ученику.

17. ДРЮ

После долгих разговоров Дрю потянулась: ее мышцы затекли как от многодневной езды, так и от долгого сидения на месте. Ночь наступила поздно, и вскоре все вокруг стали устраиваться на ночлег. Многие из их отрядов разбрелись по деревне, укрываясь в заброшенных зданиях. К счастью, отец Дрю и Колтан, который настоял на том, чтобы сопровождать его, тоже были распределены по другим местам.

Таверна стала владением Адриенны, а ее окружение — рейнджеры и солдаты — заняли мягкие кабинки и бесцеремонно разложили на полу свои постельные принадлежности. Уайлдер отодвинул все стулья и зарезервировал места у огня, но Талемира не было видно.

Она все еще пребывала в шоке от подарка Терренса Боевому Мечу. Ее отец был прав. Ястреб обычно ненавидел всех. На самом деле он ненавидел именно мужчин, и она видела его первоначальное презрение к Талемиру. И все же…

Оглядевшись по сторонам, Дрю почувствовала сожаление по поводу украденного у нее вечера страсти, и при этой мысли пальцы ее ног подогнулись в сапогах. Она только что вывела его из того отчаяния, в которое он явно впал, когда пришли остальные. И хотя она испытала огромное облегчение, увидев Адриенну и обнаружив, что Уайлдер и другие раненые пришли в себя, она эгоистично желала провести еще одну ночь наедине с Боевым Мечом.

— Ты идешь к колодцу, Дрю? — спросила Адриенна, прервав размышления Дрю и с надеждой помахав флягой.

Дрю нахмурила брови.

— Я не собиралась, но я могу…

— Премного благодарна, — сказала Адриенна, протягивая ей емкость. — Меня жажда мучает.

Слегка озадаченная, Дрю усмехнулась напористости подруги и бросила свою подстилку. Взяв флягу Адриенны и свою, она вышла через заднюю дверь таверны. На улице уже наступила ночь. Лишь луна светила, а все остальное небо было темным покрывалом, усеянным звездами. Засунув фляги под мышку и с трудом вынимая факел из настенного бра, Дрю поняла, что не засекла время. Все произошло так быстро — разговор с Талемиром на обратном пути из крепости расхитителей, прибытие Адриенны и все последующие приготовления.

Боевые Мечи и Адриенна отлично сработались: оба были эффективны и жестоки в своих стратегиях. И это было очень хорошо, потому что перед глазами промелькнул образ тех бедняг, запертых в клетке, и живот Дрю сжался от чувства вины. Ей было неприятно оставлять их там оба раза. Но она знала, что Талемир прав. Напасть — значит рисковать их жизнями. Вместо этого она уцепилась за то, что наблюдение, которое они вели, принесет свои плоды. Она была уверена в завтрашнем походе. Адриенна и Боевые Мечи возглавят наарвийские войска против неопытных расхитителей, что может пойти не так?

Наконец она выхватила факел и держала его перед собой, освещая узкую тропинку к колодцу. Как и во всем Наарве, земля за таверной заросла дикими лианами, и Дрю отмахивалась от ветвей и паутины из паучьего шелка, пока шла к источнику воды.

Но когда она добралась до него, то оказалась не одна.

Талемир стоял на краю колодца с факелом, воткнутым в землю у его ног, и доставал из его глубин ведро; сапфир его матери мерцал, ударяясь о его грудь.

В мягком свете факела Дрю вновь вспомнила не только о его проворной красоте, но и о том, что он действительно красив. Волосы выбились из узла и свисали вокруг лица, задевая щетинистые щеки, а большие руки наматывали веревку снизу.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он в знак приветствия.

— Адриенна попросила меня принести ей воды…

Талемир рассмеялся.

— А сейчас?

— А что?

Он указал жестом на горсть фляг у подножия колодца.

— Она велела мне сделать то же самое.

— Невыносимая женщина, — пробормотала Дрю.

— Я всегда могу уйти, если ты хочешь…

— Нет. — Слово слетело с губ Дрю слишком быстро.

Талемир улыбнулся и взял фляги из ее рук, его пальцы коснулись ее пальцев, вызвав в ней вспышку предвкушения и вновь заставив вспомнить их последний разговор наедине.

Я хочу заставить тебя кончить так сильно, что ты забудешь свое собственное имя.

Дрю затаила дыхание, наблюдая за тем, как Талемир наполняет их. Каждое его движение было уверенным и точным, его отточенное в боях тело выглядело неуместным, когда он занимался таким обыденным делом, как забор воды из колодца. Он был рожден для владения клинком, для истребления чудовищ и заставлять женщин…

Дрю не дала себе закончить мысль. Не рейнджеру говорить, для чего рожден Боевой Меч или полурейф.

Но несмотря на это, атмосфера между ними становилась все более напряженной и невыносимой.

Когда Талемир вернул ей сосуды, Дрю не выдержала. Вздрогнув всем телом, она поставила их на место и закрыла собой пространство между собой и воином, опустив губы и глядя на него.

И боги, это лицо… Его челюсть, лесные глаза, слегка искривленный нос и то, как смягчилось его выражение при виде ее… Ей захотелось схватить его и не отпускать.

Вместо этого Дрю положила ладонь на его мускулистую грудь, ощущая под ней стаккато биения его сердца.

— Я думала о том, что ты сказал…, — рискнула она.

На губах Талемира появилась еще одна медленная улыбка.

— Сейчас?

— Да.

— И?

Дрю встала на цыпочки, наклонившись так, что ее дыхание смешалось с его.

— И я хочу, чтобы ты это сделал. Я хочу тебя.

Талемир был невероятно неподвижен. Она не была уверена, что он дышит, но его глаза пылали желанием.

— Ты уверена? Даже несмотря на все, что ты знаешь? Со всем, что ты видела?

— Мне нравится то, что я видела, — сказала она ему низким и знойным голосом, а ее рука потянулась к тому, что, как она знала, напряглось в его брюках.

Он мягко схватил ее за запястье, останавливая ее.

— Ты же знаешь, я не это имел в виду.

Дрю заколебалась, нахмурившись и пытаясь прочесть его теперь уже нечитаемое выражение лица.

— Что-то случилось? Что изменилось после нашей поездки?

Талемир потер шею.

— Ночь стала темнее, — загадочно произнес он.

— Что это значит? — потребовала Дрю.

Талемир закрыл глаза и глубоко выдохнул.

— Ничего.

Дрю сжала челюсти.

— Я сказала тебе, что ты не должен рассказывать мне о том, о чем не готов, но не надо проявлять неуважение ко мне, лгать.

Его взгляд метнулся к ней.

— Ты права. — Он взял ее руки в свои. — Обещаю, я никогда не буду тебе лгать. — Талемир снова притянул ее к себе, и ее тело расплавилось в его руках.

Каждая ее частичка мгновенно откликнулась, взывая к нему — его пальцы, его рот, его…

— У меня грандиозные планы на следующий раз, когда мы останемся наедине, Дикий Огонь, — сказал он ей. — Я не стану тратить их здесь, на сыром участке грязи, в темноте.

Дрю запылала, дыхание перехватило, кожа запылала от желания прикоснуться к ней. Она прижалась к нему, ее груди касалась о его грудь, а нижняя часть тела терлась о его твердость.

Он издал тихий стон.

— Для всех этих планов… тебе понадобятся силы. — Он прикоснулся губами к ее губам, давая тихую клятву о том, что должно произойти.

— Я могу сказать тебе то же самое, — наконец произнесла она, используя все остатки силы воли, чтобы не броситься на него.

— Я не сомневаюсь. — Он еще раз провел губами по ее губам, прежде чем отстраниться.

Дрю сдавленно вздохнула и едва не застонала от холода, пронесшегося между ними.

Но он смотрел на нее, его лесные глаза были такими же напряженными, как и прежде.

— Когда речь идет о тебе, украденные кусочки времени не помогут. — Он собрал принесенные фляги и направился обратно к таверне.

Ошеломленная, Дрю стояла на месте. Все ее тело ожило в его присутствии, от его слов, от прикосновения его губ. Боги, она никогда раньше не хотела чего-то подобного. Никогда не представляла, что потребность может быть настолько велика, что она готова бросить все предосторожности на ветер.

И все же он оставался стоиком⁶. Ему удавалось держать свои желания под контролем… Неужели он не чувствовал того же, что и она? Проклиная себя, Дрю схватила оставшиеся фляги. Она была не такой, как все, — простодушной дурочкой, которая беспокоится о таких вещах. Ругаясь под нос, она взяла факел и направилась обратно.

Внутри Адриенна растянулась на подстилке в нескольких футах от Уайлдера и Талемира. Оба Боевых Меча делали вид, что спят, хотя Дрю знала Талемира, по крайней мере, лучше. Как и ей, воину требовалось немало времени, чтобы задремать.

— Хорошая ночная прогулка? — ухмыльнулась Адриенна, когда Дрю подошла к ней.

Дрю бросила ей флягу и подтолкнула локтем, как только она оказалась в пределах досягаемости.

— Ты — проклятая угроза, — прошипела она.

— Не за что, — мило ответила Адриенна.

— Не за что? — надулся Дрю. — Если бы у меня были яйца, они были бы голубее, чем…

Адриенна громко фыркнула, и Дрю оглянулась, не услышал ли кто.

— Ты все слишком упрощаешь, — проворчала Адриенна. — Интересное развитие событий произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз… Ты не упомянула…

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Твое красное лицо говорит об обратном, друг мой…

В ответ щеки Дрю запылали еще жарче.

— Сейчас не время для допроса.

— А что, если я завтра умру, так и не узнав, что произошло между тобой и…

— Ш-ш-ш. Ради всего святого, Адри. Я сама убью тебя, если ты не заткнешься.

Адриенна тихонько засмеялась.

— Правдоподобная история. Кто бы дал тебе все достойные смены? Кто поправит твою форму фехтования? Кто подаст тебе на блюдечке лихого воина…

— Фурии спасите меня. — Могли ли Талемир и Уайлдер слышать все это? Такая возможность была ужасна, и Адриенна слишком хорошо проводила время, наслаждаясь своим дискомфортом. — А что насчет тебя? — отрезала она.

— А что я?

— Ты, кажется, очень хорошо знакома с одним…

Но Адриенна лишь тихо рассмеялась.

— Хорошая попытка. Но нам явно нужно обсудить именно тебя. Насколько я слышала, твой Боевой Меч был теневым рейфом.

Слова пронзили Дрю насквозь, холодные и точные.

Лицо Адриенны смягчилось.

— Я говорю это не со злым умыслом…

— Я знаю, — вздохнула Дрю, подавляя желание взглянуть на Талемира.

— И что? — надавила Адриенна. — Это имеет значение?

От этого вопроса у Дрю свело желудок. Если бы подруга спросила ее об этом несколько недель назад, когда они вдвоем выслеживали отряд рейфов по равнине, и жажда мести управляла каждой ее мыслью, каждым ее шагом, как это было на протяжении многих месяцев, Дрю рассмеялась бы. Конечно, это имело значение.

Но Талемир был другим. Она ведь знала его, не так ли? Он не был каким-то чудовищем, набрасывающим свои тени на срединные миры, словно отравленные плети, хлещущие невинных…

— Я не знаю, — сказала она.

Адриенна подняла бровь.

— А я думаю, что знаешь.

Дрю в досаде прищелкнула языком.

— С каких это пор ты все обо всем знаешь?

— С тех пор, как всегда. Может, теперь ты заткнешься? Некоторые из нас пытаются заснуть.

Дрю скинула сапоги и легла, с недоверием глядя на подругу, которая ухмылялась. Но даже когда она улеглась на подстилку и закрыла глаза, укрывшись теплыми одеялами, сон не пришел.

Рано утром следующего дня Дрю и Адриенна сдвинули несколько столов в таверне и разложили карты и заметки о главном здании расхитителей. Благодаря руководству Адриенны, знаниям рейнджера Дрю о Наарве и боевому опыту Боевых Мечей, они не оставили ни единого камня на камне, когда дело дошло до завершения атаки на крепость. Дрю должна была признать, что никогда не видела такой отточенной стратегии.

Как и было обговорено накануне вечером, Адриенна созвала всех боевых мужчин и женщин на городскую площадь для тренировки с Талемиром и Уайлдером. С Терренсом на плече Дрю наблюдала со стороны, как два воина снимают куртки и рубашки, чтобы померяться силами с толпой. Оба мужчины были на порядок выше тех, кого она знала в Наарве, — и по нелепому мускулистому телосложению, и по тому, как они держали свои клинки, словно оружие было продолжением их самих.

— Видимо, в Тезмарре их разводят по-другому… — прокомментировала Адриенна, сидя рядом с ней.

Очевидно, великие умы думают одинаково.

— Мы проведем с вами три основных тренировки, — обратился Талемир к собравшимся, и его богатый голос разнесся по всей округе. — Начнем с защиты, затем перейдем к углам атаки и обману. Я и мой ученик продемонстрируем.

Дрю рассмеялась, заметив взгляд, которым Уайлдер окинул своего бывшего учителя. Но вскоре он исчез, так как оба мужчины заняли свои позиции.

— Неужели ты мог подумать, что мы, ничтожные наарвийцы, получим обучение от Боевых Мечей? — тихо спросила Адриенна. тихо спросила Адриенна, сложив руки на груди и не отрывая взгляда от стоящих перед ними боевых форм.

— Определенно нет, — ответила Дрю, не менее завороженно наблюдая за тем, как Талемир принимает, по ее мнению, оборонительную стойку.

Талемир покрутил мечом, поднял оружие вверх и отвел в сторону у виска, а острие нацелил на горло Уайлдера.

— Видите, как я создал дистанцию между собой и противником? — обратился он к зрителям.

Уайлдер одарил его плутовской ухмылкой и сделал шаг к нему, выставив свой клинок.

— Когда противник продвигается вперед, мне нужно выстроить свое прикрытие. Я должен поместить свое оружие между своими жизненно важными органами и мечом противника. Вот так. — Талемир одним стремительным движением опустил клинок, и сталь зазвенела, столкнувшись с мечом Уайлдера, преграждая ему путь. — Здесь также достаточно места, чтобы принять удар на себя и контратаковать. Всегда думайте о расстоянии и прикрытии, когда защищаетесь. Создайте пространство между собой и противником и не обнажайте свои чувствительные части тела… — Он снова блокировал Уайлдера, уходя в сторону и расставляя ноги в позицию для выпада, меч снова оказался между ними. — Из такой позиции, — продолжал он. — Я могу хорошо защитить себя и одновременно создать прямую угрозу для своего противника. Отсюда я могу сделать прямой выпад или повернуться, чтобы нанести диагональный удар… — Он продемонстрировал медленные, продуманные движения, за которыми было легко следить.

— Почему бы вам не показать это на практике? — сказал Уайлдер со скучающим видом.

Талемир ухмыльнулся.

— Ты так хочешь проиграть мне на публике?

— Ты уже не так молод, как раньше, мастер.

— Я все еще чемпион Тезмарра. Ты уверен, что хочешь опозориться?

Дрю напряглась, так как Уайлдер не ответил словами, а начал наносить шквал ударов и выпадов. Талемир отвечал на каждый удар уверенным блоком, и на его губах играла улыбка, пока его протеже продвигался вперед, нанося колющие и режущие удары, превращаясь в пятно серебристой стали.

— Ты все еще оставляешь левую сторону открытой, ученик, — поддразнил он, постучав плоской стороной клинка по ребрам Уайлдера.

Уайлдер выругался.

— Никогда не отвечайте гневом на гнев. — Талемир снова обратился к толпе, блокируя очередной джеб Уайлдера. — Всегда сохраняйте спокойствие и помните: дистанция и укрытие.

Старший Боевой Меч шагнул вправо, заставив Уайлдера изменить угол атаки и нанести удар не по центру, чтобы его равновесие не было ровным.

— Я думал, что научил тебя большему, ученик, — сказал Талемир, парируя удар, и опустил свой клинок на клинок Уайлдера, блокируя еще один удар, прежде чем отступить.

Два Боевых Меча продолжили танец, их клинки сталкивались, когда они атаковали, отходили, парировали и резали.

Ни на одном из них не выступило ни капли пота, но мускулы на челюсти Уайлдера подергивались, и Дрю поняла, что насмешки его бывшего хозяина попали в цель, несмотря на предварительное предупреждение.

Талемир широко ухмылялся, глядя то на своего расстроенного противника, то на завороженных наарвийцев.

— Воинов учат, что лучше переходить в наступление, чем ждать подходящего момента для контратаки. Именно с таким настроем мы хотим, чтобы вы выступили против этих расхитителей, когда мы достигнем их крепости сегодня ночью. Они не обученные солдаты. Они будут колебаться; они быстро потеряют свои формирования. Мы должны воспользоваться этим. — Он снова повернулся к Уайлдеру. — Давайте рассмотрим несколько вариантов атаки.

Уайлдер с готовностью согласился.

— Существует восемь основных углов атаки, когда речь идет о фехтовании и рубке противника: прямо вниз, прямо вверх, по диагонали вниз слева и справа, по диагонали вверх слева и справа, а также удары слева и справа по горизонтали. — Называя каждый из них, он демонстрировал против Талемира медленные движения. — Конечно, есть и другие вариации, но для простоты давайте остановимся на этих.

Наблюдение за спаррингом Боевых Мечей показало Дрю, как мало она знает о мире боя. С тех пор как Адриенна обучила ее и она сражалась среди наарвийских рейнджеров, она считала себя компетентной, возможно, даже превосходящей их по мастерству, но сейчас… Тела Талемира и Уайлдера двигались так, словно они выучили совершенно другой язык: резкие и жестокие, но в то же время полные грации — каждое действие плавно, как вода, каждый взмах клинка без колебаний. Их мастерство не имело себе равных, и она, и Адриенна наблюдали за происходящим с благоговением.

— Последнее, что мы вам покажем, — это обман, — снова раздался голос Талемира.

Казалось, все зашевелились в предвкушении. Не каждый день простые наарвийцы видели, как тренируются легендарные тезмаррианские Боевые Мечи.

Следующим заговорил Уайлдер.

— Некоторые из вас, возможно, давно научились основам фехтования, когда правила чести были общепринятыми и ожидаемыми… Но против зла честный бой — верный способ погибнуть. Изучите правила, чтобы знать, как ваш противник может их нарушить и как вы сами можете перевернуть эти ожидания.