Училка и миллионер

Глава 4

– Нет! Я передавала данные с ученицей. Заказ был на девять порций.

– У меня написано одиннадцать, – отрезает раздатчица. – Я и поставила на ваш стол одиннадцать.

– Я лично писала в бланке заказа!

– Не знаю. Вот как мне передали, так я и накрыла вашему классу.

Сил уже спорить с Марией Федоровной нет. Как только не лично передашь заказ в столовую, так и нестыковки. А потом разницу оплачивать.

Я сегодня первым уроком в 9 «Б» проводила тест и сама заказ сделать не могла, отправила девочку, которая все выполнила первой. И вот теперь сама не рада.

Спорить нет ни сил, ни смысла. Записываю в блокнот, чтобы не забыть, и возвращаюсь от окошка раздачи к столу, за которым едят дети из моего класса. Сзади ругаются пятиклашки, спорят, кто кому в компот бросил вареное яйцо. Учителя, приглядывающие за своими классами, негромко обсуждают предстоящий семинар завучей по воспитательной работе и подготовку к открытым урокам, которые им поручили провести.

Мои едят быстро. Командую, чтобы убирали за собой тарелки, и тороплюсь в кабинет. Надо еще приготовить доску к уроку в десятом классе. Проектора хватило ровно на девять минут первого урока, я даже не успела продемонстрировать девятому классу примеры экзаменационных работ.

Махнув Карине, которая как раз приходит в столовую со своим классом, я тороплюсь к себе на третий этаж. В рекреации гуманитарных наук стоит жуткий шум. Это у меня десятый сейчас на историю пришел, а рядом под двумя кабинетами стоят пятиклассники, вот они и устроили армагеддон.

Попутно успокаиваю двоих слишком веселых кривляк, разнимаю драку не на жизнь, а на смерть и двум двенадцатилетним красоткам шикаю, чтобы перестали снимать сторис в помещении школы.

Когда закрываюсь у себя в кабинете в одиночестве, в голове все еще стоит звон после коридорного шума. До конца перемены целых восемь минут. Успею.

Десятый класс – не пятый, по звонку ручку двери дергать не станут. Стоят и ждут, пока приглашу. Они вообще никуда не спешат, зная, что сейчас будет опрос по домашнему заданию.

Приглашаю ребят, жду, пока они займут места, здороваюсь и начинаю урок.

– Итак, ребята, мы продолжаем тему, которую начали изучать на прошлом уроке. Я бы хотела послушать, как вы усвоили материал, – подправляю на доске получившуюся непонятной закорючку. – Расскажите, что вы запомнили о периоде Великой депрессии двадцать девятого – тридцать третьего годов?

Особо желания выступить никто не изъявляет, наверное, придется заглянуть в журнал.

– Сексуальная революция и “сухой закон”, – выкрикивает Сорокин с третьей парты. Извечный провокатор. Иногда хочется порадоваться, когда на уроке он просто сидит в наушниках. – Контрабанда бухла в Штатах. Да и не только в них.

В принципе, ответ его верный, но мы не на этом делаем акцент.

– А еще что-то существенное запомнилось, или только это? – поднимаю глаза на него, стараясь держать лицо. Не люблю я эти битвы авторитетов со старшеклассниками. Некоторым из них и меду не надо, только дай над молодым учителем постебаться.

– Я решил, что это самое важное, – ухмыляется, вальяжно развалившись на стуле. – Остальное мимо.

– А я думаю, что биржевой крах – вот самое важное, молодой человек. Люди потеряли работу, голодали, стоимость продуктов сельского хозяйства упала почти на шестьдесят процентов, село почти вымерло. Слишком легкие деньги на биржах спровоцировали дикую инфляцию. Секс и бухло – это прекрасно, но когда людям жрать нечего, это вторично.

Я замираю, приоткрыв рот, когда слышу эту спокойную, высказанную ровным давящим голосом тираду с последней парты. Какого же черта мистер “Я Возмещу” делает у меня на уроке?! И при том, что я его не заметила, когда класс ввалился в кабинет.

Я даже не успеваю отреагировать, как Сорокин, нахмурившись и обернувшись, спрашивает:

– А вы кто такой?

– Меня зовут Константин Львович. Я бизнесмен и экономист. Екатерина Валерьевна пригласила меня, чтобы я рассказал вам о теме со стороны экономики.

Этот Константин Львович встает и идет к доске. Директриса права, у меня совсем мало опыта, потому что я понятия не имею, что сейчас должна сделать. По идее, прогнать его с урока, он же посторонний, обратиться к администрации, может даже вызвать полицию. Но ведет себя мужчина адекватно, а вот меня высмеют и отчитать еще могут. Это не говоря о том, как я буду выглядеть перед детьми.

Мужчина берет губку и вытирает с доски мою таблицу, я уже хочу возмутиться, я ее, вообще-то, половину перемены чертила! Но не успеваю, потому что он начинает черкать на доске и рассказывать.

Он рассказывает о связи биржевого краха в США и начале Великой депрессии в мире, приводит конкретные цифры и имена политических и экономических деятелей, даже цитирует их. Десятиклассники слушают, открыв рты. Право, я и сама заслушиваюсь. Талант рассказчика у Константина явно имеется.

По звонку он замолкает и разводит руками, дескать, все что смог – рассказал. Ребята даже не сразу начинают собираться. Благодарят, говорят, что было интересно, и просят меня еще приглашать Константина Львовича, а потом покидают кабинет.

– Вау, – говорю и складываю руки на груди, глядя на мужчину, вытирающего пальцы от мела о губку, когда дверь за последним учеником закрывается. – Тоже погуглили?

– Нет, курсовую писал в универе, – как ни в чем не бывало улыбается он.

– Зачем вы пришли на урок? Посторонним это запрещено.

– Я попросил разрешения у завуча.

– И она просто так разрешила? – удивляюсь я, зная Анну Александровну. Для нее учебный процесс свят, и никакие посторонние без особого разрешения на уроки не допускаются.

– Ну ведь родителям можно после согласования с завучем. Я сказал, что я отец того лопоухого пацана с четвертой парты. А он подтвердил при ней. Не за бесплатно, конечно же.

Кошмар! Он подкупил ученика, чтобы тот соврал завучу.

– Боже, – шокированно сдавливаю пальцами переносицу и тяжело вздыхаю. – Константин… Львович, ну хватит уже, что вам действительно нужно от меня?

Мужчина опирается бедрами на первую парту в паре метров от меня, засунув руки в карманы брюк, как тогда на экскурсии, и снова кривовато улыбается. Что это за ухмылка такая? Не поймешь, улыбается он искренне или смеется над тобой.

– Я озвучивал уже: соглашайтесь на ужин, Катя. Я приглашаю.

– А я вам уже ответила: нет. Я вас не знаю.

– Вот и познакомимся ближе. Ну, что вы хотите, чтобы я сделал?

Что бы такое сказать ему, чтобы отвалил? Не хочу я с ним идти ни на какой ужин. Мне некогда: надо к урокам готовиться. Да и… пугает он меня, честно говоря. Он старше, слишком самоуверен и явно другого социального круга. Такие мужчины к таким, как я, серьезно не относятся. А девочкой на пару раз я быть не хочу.

– Хочу новую мультимедийную доску, – говорю нагло, вскинув бровь, в надежде, что он посчитает меня хамкой и отвалит. – Тогда и посмотрим.

Выражение его лица говорит само за себя. Не ожидал. Вот и славненько. Я беру папку с личными делами, в которые вносила коррективы, и уверенным шагом покидаю кабинет. Думаю, Константин Львович сам найдет выход, шокированный моей наглой просьбой. Никто не станет покупать доску почти за сто тысяч рублей, чтобы сводить девушку на свидание. Это же не букет цветов.

Так и случается. Через полчаса я его там уже не обнаруживаю. Оно и понятно, после такой-то заявочки. Думаю, я этого наглого мужика больше не увижу.

Однако утром, когда я прихожу на работу, меня ждет сюрприз.