Уходя – оглянись

Глава 3

— Будьте как дома, чего стесняться? — Я бросила кейс на рабочий стол в кухне. Джордж по-хозяйски развалился на стуле и пристроил ноги на мой обеденный столик. И, если глаза мне не изменяют, прихлебывает чай из моей кружки.

— Я всегда знал, что вы гостеприимны. — Его свойская улыбка подстегнула мой пульс, несмотря на хваленый аутотренинг. — Полдня обсуждали метод искусственного осеменения, даже в горле пересохло. Но в моем холодильнике пусто, вот и заглянул к вам на огонек. Пока смог найти только чай.

— Ах, простите, — усмехнулась я нарочито покаянно. — Как-то не догадалась, что мне полагается поддерживать бар в готовности, вдруг вам вздумается нагрянуть ко мне с визитом?

— Ничего, скоро свыкнетесь с сельскими обычаями, — ободрил он, словно не замечая моего ехидства. — Всегда полезно запастись пивом и парой бутылок вина. Как знать, может, кто и навестит.

— Само собой. Взламывать чужие жилища тоже местный обычай?

— Я не взламывал. Воспользовался ключом.

— Знаете, как ни забавно, но я прекрасно помню, что утром, уезжая на работу, заперла дверь.

— Ну да. Очень разумно. У меня есть запасной. Сосед всегда готов прийти на помощь, если ваш комплект где-то затерялся.

— Я всегда аккуратна со своими ключами.

— У меня впечатление, что и все остальное не ускользает от вашего внимания.

— С такими привычками легче идти по жизни.

Я опустилась на стул по другую сторону стола и усталым жестом заправила пряди волос за уши.

— Вымотались?

— В некотором роде. Хотя Саффрон и пыталась меня развлечь, чуть не до рассвета восклицала о своих грядущих восторгах на пикнике. Спасибо за прекрасную идею! — Я подколола Джорджа, и он приподнял кружку, выражая признательность. Ваше, мол, здоровье.

— Чем смогу, помогу. Прошу прощения, если Саффрон теперь в улете, но это был экспромт с моей стороны. До лучшего варианта я просто не додумался.

— Реалити-шоу а-ля «Эдвардианская эпоха»? Весьма недалекие изыски, даже неловко за вас!

— Все же лучше для вас, чем мотаться в Лондон, правда?

— Допустим.

Мне пришло в голову, что неплохо вот так являться домой после трудового дня и находить в своей кухне внимательного собеседника, но я решительно отбросила эти мысли.

— Вы обязались помочь! Вот и грузите на себя ответственность за эту кутерьму. Если бы не вы, я отделалась бы парой коктейлей в баре с мужским стриптизом.

Джордж сцепил ладони в замок на затылке и подавил усмешку.

— Так вы к этому и стремились?

— Не напрягайтесь, мне без разницы, но ужас, по крайней мере, закончился бы гораздо скорее. Мне уже заранее не по себе от этого пикника. Ненавижу подобные сборища.

— Неужели?

Мне они не по нутру, я не вписываюсь никогда и нигде.

— Друзья Саффрон всегда считали меня чудачкой, — угрюмо поведала я. — Мне с ними совершенно не о чем говорить. Не достучаться. Что ж, всего один уик-энд, и Саффрон утешится на десять лет вперед. Вот только набросаю план.

— Я не прочь помочь вам и в этом. Предлагаю заняться эскизами в пабе.

— Я пока — не знаю.

— Да ладно, это всего лишь моя мелкая лепта в фундамент грандиозного мероприятия, которое вам впервые предстоит организовать, — подольстился он. — Это же не свидание, поэтому не стоит бояться, что я обернусь вурдалаком, если вы так страшитесь! Воспринимайте мое приглашение как галантный ответ на ваше чаепитие. И вечер такой чудесный.

Ни к чему притворяться, и впрямь захотелось выйти погулять.

— Ладно. Дайте мне пять минут, я переоденусь.

Я вернулась в кухню, на ходу надевая кардиган поверх синей футболки. Брови Джорджа резко поползли вверх при виде сизовато-мятного цвета юбчонки, едва достававшей до колен. Он поднялся с места и обозрел мои ноги, не скрывая восхищения:

— Мило выглядите. Впервые вижу ваши ножки.

Я застенчиво поддернула рукава, мысленно приказывая себе не краснеть. Глупо!

— Я всегда ношу на работе брюки.

— Теперь понимаю почему. Ваши коллеги отвлекались бы от дела.

Джордж распахнул передо мной дверь.

— Вчера вечером Роули вряд ли ощущал себя клиентом.

— Конечно нет. — Я заперла дверь и сунула ключ в барсетку. Какой смысл запираться на замок, если каждый Том, Дик и Джордж имеет к нему отмычку? Но трудно с ходу отказаться от лондонских замашек. Я глянула на Джорджа снизу вверх. — Он в курсе, что Саффрон выходит замуж, не так ли?

— Трудно остаться в неведении после вчерашних дискуссий о свадьбе.

— Вот только он как будто запал на нее. Саффрон очень миловидна, может восхищать, если пожелает, но ей никогда не приходилось думать о других, только о себе любимой. Мне не хочется, чтобы ему впоследствии было больно.

— Вы беспокоитесь о Роули или о том, что пострадает ваш клиент?

— И о том и о другом.

— Не стоит. Роули явно очарован вашей сестрой, но почтет за удовольствие восхищаться ею издали. У этого чудака старомодные представления о джентльменстве, он никогда не посмеет печалить вас несбывшимися надеждами.

Меня, конечно, удивляло, что Саффрон не заинтересовалась Джорджем, хотя какой ей от него прок, ее не цепляет чувство юмора. Да и нужно ли чувство юмора фигуристой сирене, платиновой блондинке с изумрудными глазами?

Саффрон расцветала от необременительного обожания Роули, роль небожительницы — ее конек. Джордж поддразнивал и льстил, но, очевидно, вполне ровно дышал к ней.

Я очень старалась не радоваться по этому поводу.

«Поддержи марку Уэллерби» — нормальное название для традиционного деревенского паба. Балки под низким потолком, прочная мебель плотницкой работы и для полного счастья ни «одноруких бандитов», ни музыкальных автоматов.

Я нашла незанятый угловой столик и, пока Джордж отошел к бару, достала свое оружие — блокнот и ручку. Собирая картонные тарелки в аккуратную пирамиду, я наблюдала за Джорджем сквозь опущенные ресницы. Я видела, как он склонился к пожилому мужчине у стойки бара. Внимательно выслушал, кивнул, затем улыбнулся — и у меня как-то странно засосало под ложечкой.

«Голод», — уверенно определила я. Надо надеяться, Джордж принесет орешков.

Он догадался. Я на лету закогтила пакетик, когда он бросил его на столик, и надорвала упаковку.

— Обойдемся без ланча, — прошамкала я, набив рот арахисом.

Я предпочла усесться на деревянные козлы и прислониться спиной к стене, подразумевая, что Джордж тогда займет высокий табурет напротив. Но нет, я промахнулась, недооценив смекалку Джорджа, который преследовал свои цели. Он плюхнулся рядом со мной и вытянул ноги. Поднял бокал:

— Твое здоровье.

— Твое здоровье, — промямлила я, незаметно отползая к краю скамьи.

Я откровенно злилась. Джордж действовал мне на нервы. А я не из тех, кто теряет голову, завидев смазливого мужчину. Мне было неловко за себя.

Надо отвлечься. Я смахнула с пальцев крошки орехов, заправила свисающие пряди за уши, взялась за авторучку и аккуратно вывела заголовок «БЕНЕФИС САФФРОН», «1. Приглашения 2. Костюмы 3. Застолье».

— Ты как органайзер, — пошутил Джордж.

— Я отношусь к этому поручению, как к любому деловому проекту. — Я забросила в рот очередную порцию орешков. — Разрабатываю четкий план и ставлю себе цели. УМ-НИ-ЦА.

— КПД твоего плана необычайно высок, ты действительно планируешь следовать ему?

Надо произвести впечатление на всю компанию Саффрон и, кроме того, поддержать ее репутацию. Уж если народ приедет сюда, то только затем, чтобы действительно развлечься, и с меня спросится, если я запузырю белое вино в бочонок со льдом, выволоку корзины с сухариками и на том умою руки.

— Все пробные шары надлежит занести сюда. — Я выразительно постучала авторучкой по списку. — Уникальные фокусы приветствуются. Возьми на себя застолье. — Мне уже удалось уговорить Саффрон вместо бала на торжественный обед максимум на тридцать персон в столовой зале дворца. — Меня хватит разве что на бутерброды с сыром, поэтому хочу найти какое-нибудь местное кафе, которое возьмется устроить пышный банкет.

— Почему бы не обратиться к миссис Симмс?

— Я думала, она экономка.

— Ну да. Но она и готовит отлично. Конечно, потребуются помощники, но в деревне у нее полно племянниц, а подработка всегда нарасхват.

— Ладно, пусть будет так. — Я подрисовала аккуратную стрелку рядом с заголовком «Застолье» и надписала: «Связаться с миссис Симмс». — Отлично, — и дописала: — «Меню, размещение гостей, аксессуары декора, игры???»

Джордж, похоже, не обратил внимания на мои изыски. Он рассматривал мои колени, и я натянула юбку пониже.

— Ты всю жизнь свою так расписываешь?

— Все время.

— А как насчет взаимоотношений?

— А что с ними?

— Они не поддаются планированию.

Не согласна. Правда, в моей текущей пятилетке не предусмотрено долгосрочных отношений, но в следующей такой пункт обязательно будет фигурировать.

— Ну и как ты планируешь отыскать объект для долгосрочных отношений? Ты и в этом умница?

Он явно считал меня чокнутой, но мне наплевать.

— Полагаю, мне пока не хватает уникальности. Поработаю над этим в текущей пятилетке.

— А Уэллерби вписывается в твои планы?

— Хью был моим наставником, когда я работала в лондонской фирме. Продвигал меня, и, когда уехал, чтобы основать здесь свою проектно-строительную контору, я зависла без его поддержки, правда зная, что его всегда тянуло домой в Йоркшир. Его жена оставалась здесь, а он обычно уезжал в Лондон на всю неделю, думаю, ему надоело кочевать.

— Да, только получил крупный заказ в Уэллерби и свалился с инфарктом. Этот центр досуга весьма укрепил бы его репутацию в регионе. Хью, несомненно, высоко ценит тебя, если в трудную минуту обратился за помощью.

Я повертела бокал между ладоней, раздумывая, что многим обязана Хью.

— Он понимал, мне требовался опыт работы на стройплощадке. В Лондоне мне поручали проектировать шоссе, но я нацеливалась на загранкомандировку, где настоящая большая стройка. В Шофраре планируют возвести новый аэропорт, и, если я сумею показать себя здесь, меня, возможно, повысят до старшего инженера к концу моей пятилетки.

— Понятно. — Джордж отставил пиво. — Ну а после повышения планируешь заняться поисками долгосрочных отношений?

— Так точно. Хорошо бы познакомиться с коллегой. Инженер по гражданскому строительству понимает, что такое кочевать с объекта на объект, а путешествовать вдвоем намного удобнее. Да, я до сих пор знакомилась только с инженерами.

— Я не инженер. А ты уже со мной запанибрата.

— Это ненадолго, — бросила я, уязвленная его замечанием.

— А как насчет страсти, Фриз? Как насчет любви? Ее не уложишь в прокрустово ложе жизненного плана.

— Не ищу ни любви, ни страсти. Насмотрелась на последствия. Мать бросила все ради отца. Она могла сделать неплохую карьеру, но предпочла помогать ему поднимать бизнес. Когда мы ему наскучили, она осталась ни с чем.

— И ты тоже.

— Я чувствовала себя ущемленной.

Первый раз я призналась в этом вслух. В глубине души я удивлялась, с чего вдруг принялась исповедоваться перед Джорджем?

— Сомневаюсь, что мама отважилась бы найти мне отчима. По-моему, она продолжала любить отца. — Я вздохнула. — Правда, она никогда не была по-настоящему счастлива без него. Конечно, мне не дано знать, но подозреваю, она была рада так быстро отмучиться. После ухода отца какая-то ее часть умерла, она сдалась.

— Жестоко для тебя, — проронил Джордж.

— Да, эмоции не спланируешь, — сказала я. — Нельзя предугадать, что люди сделают или почувствуют. Но можно настроиться на практический лад, работать и выбирать друзей, способных понять твои жизненные цели.

— Ты коллекционируешь инженеров?

Я подумала о своих приятелях, на это ушло немного времени. Ник — мой сокурсник, мы полюбовно расстались после выпуска. С Джоном я работала в Лондоне, пока он не уехал в загранкомандировку. Затем подвернулся Фил, но, полагаю, не ошибусь, если скажу, что нам обоим стало легче, когда я приняла предложение Хью и уехала на север.

Ничего особенного. Но Джорджу знать об этом не обязательно.

Я кивнула:

— С инженерами удобнее встречаться.

— Удобно? И сколько таких покладистых парней взволновали твое сердце, Фриз?

Я отвела взгляд. И отвечать не желала.

— Я дружила со всеми.

— Держу пари, ты всех держала на расстоянии. И никому из них не позволила выдернуть тебя из привычно размеренной и спокойной жизни, я прав?

Разумеется, прав. У меня хватало ума не рисковать. Встречалась только с теми мужчинами, которые соглашались на скорее дружеские, нежели любовные отношения, и после расставания никаких зарубок на сердце не оставалось. Для пущей уверенности я всегда уходила первой.

— Я не желаю съезжать со своей колеи, впадать в ступор и на работе сосредоточенно смотреть на телефон: позвонит, не позвонит. Не желаю фокусироваться всю жизнь на одной персоне и пристегивать к нему свое счастливое будущее.

— Бедняжка Фриз, ты никогда не пыталась отбросить осторожность и позволить себе потерять голову? Хоть раз?

Я моментально вспомнила о Чарльзе. Мой единственный прокол. Но дважды я так не ошибусь.

— На свете есть кое-что хуже, чем отсутствие опыта любви.

— Пожалуй, с тем и жизнь загубить недолго. — Беспокойные голубые глаза Джорджа изучали мое лицо. — Ты всегда такая подтянутая, но когда я посмотрел на твои губы, сразу понял, всю страсть ты таишь в себе.

— О, я тебя умоляю!

— Да, это заводит. Знаешь, как в тех фантазиях, строгая училка вдруг сдергивает свои очки, встряхивает гривой и превращается в секс-бомбу.

— Не намерена ни сдергивать, ни встряхивать. — Я чопорно пригубила бокал. — Да и о чем с тобой говорить. Я же вижу, ты живешь сам по себе. Как тебе до сих пор удалось не влезть в страстный брак, если эта идея тебя соблазняет?

— Я пробовал.

— Ты разведен?

— Нет, до свадьбы дело так и не дошло. Аннабель расторгла помолвку, когда меня со скандалом уволили.

— Тебя уволили? Что же ты натворил?

— Ничего особенного, но Аннабель приняла правильное решение. Честно говоря, до сих пор поражаюсь, что она вообще согласилась выйти за меня. Я был еще тот бедокур.

Я чуть развернулась на скамье, чтобы взглянуть ему в лицо. Я была удивлена. Джордж Чаллонер произвел на меня приятное впечатление, но я и не подозревала о его бедовом прошлом.

— Ты изменился.

— Надеюсь. Не испытываю гордости за того, кем был. Я тоже из богатой семьи. — Он чуть запнулся. — Семья строила планы. Мне надлежало вести банковское дело, фамильный бизнес, хотя должного образования у меня не было, я интересовался исключительно лошадьми.

Банкир? Я выпрямилась.

— Ты не из клана Чаллонеров?

— Он самый. — Джордж криво усмехнулся. — Вернее, был.

Даже я слышала о банке Чаллонеров, финансистов во многих поколениях, пресловутых консерваторов и столпов британского истеблишмента, одном из самых престижных инвестиционных банков Лондона. Фиглярство и скандальное паблисити Кевина Тейлора не для них. Они вращаются совсем в иных сферах, нежели мой отец. Не кичатся состоятельностью, но никому и в голову не придет сомневаться в их влиятельности.

Ясное дело, Уэллерби не исключение. Неудивительно, что своей врожденной самоуверенностью он сразу напомнил мне Чарльза. Горькое воспоминание.

— Мои родители очень щепетильны в отношении репутации. Тоже не доверяют страстям. Их брак, как я понимаю, деловой союз, а Гарри и я — инвестиции во фьючерсные контракты. Нас сплавили в пансион как можно раньше, предполагалось, что оттуда мы отправимся прямиком в Оксфорд, затем для нас найдется теплое местечко в банке, с тем чтобы мы быстро продвинулись в совет директоров и подхватили славное знамя семьи.

Я впервые услышала горечь в голосе Джорджа.

— И ты не подчинился?

— Нет. Гарри решительно взялся за учебу, а я всегда был паршивой овцой. Шило в заднице. Огорчал родителей. В итоге меня исключили, и вопрос об Оксфорде был снят с повестки.

Я пыталась представить Джорджа трудным подростком, удавалось плохо. Он так легко сходится с людьми, очарователен до зависти, я просто не представляла его угрюмым мятежным отщепенцем.

— На семейном совете было решено ненадолго отправить меня за границу. Я работал на ранчо в Монтане, незабываемый год, один из лучших в моей жизни. Когда они решили, что я усвоил урок, отозвали домой. — Джордж горько скривился и поставил бокал на стол. — Если бы усвоил, отказался бы, но я выбрал путь полегче. Деньги, тачка, так называемая «работа» в банке. Мог бы просто сказать «нет» и жить своей жизнью, но я не сделал этого.

— Но ты был молод. Молодости свойственно ошибаться.

— Нет, я тогда был великовозрастным лоботрясом. — Джордж явно нацелился разделать себя в пух и прах. — Прекрасно понимал, что делаю. Надо было зубами держаться за то, к чему душа лежала, а я смалодушничал. Начал бегать по вечеринкам, кутить. Как заводная марионетка. Вразнос. Но Чаллонеру все сходило с рук.

— Ты не мог быть таким негодяем, ты же был помолвлен.

— А, Аннабель… Я правда думал, что она спасет меня.

— Какой она была?

— Наивной провинциалкой, полагаю. Ее семья увлекалась охотой, рыбалкой, киносъемкой, а она обожала лошадей и собак. Работала специалистом по связям с общественностью, но в основном просто тусила в обществе и подыскивала себе мужа. Я думал, ей хочется того же, что и мне, — вырваться из заколдованного круга. Не знаю почему, но мне она сразу понравилась.

— Никто не заставлял ее крутиться в Лондоне, правда? — едко сказала я. — Если ей хотелось вырваться, могла бы устроиться на работу в деревне и приобрести себе лошадь, а не ждать, пока муж преподнесет ей такой подарок!

— Такие, как Аннабель, мыслят иначе, чем ты, Фриз. Я тогда тоже мыслил иначе. Представлял себе сельскую жизнь в розовых тонах. Бывало, мы с Гарри гостили у бабушки на каникулах. Она до сих пор живет в чудесной старинной усадьбе. У нее полно кошек и собак, была и конюшня. Там я был по-настоящему счастлив. Мне всегда хотелось туда вернуться, даже сейчас. Но у меня не было твоей силы воли. В голову не приходило зарабатывать себе на жизнь мытьем посуды. Никчемный лентяй, семья оказалась права, изгнав меня.

— Догадываюсь: Аннабель решила, что муж из тебя никакой, раз уж Чаллонеры лишили тебя наследства?

— Примерно так.

Я взяла стопку картонных тарелочек и выложила их в линию.

— Ага, наверное, она хорошо готовила?

— Да, неплохо.

— И миловидная, полагаю?

— Просто картинка. Умела позабавить, сексапильная чертовка.

— Умоляю, не грузи меня этими избитыми клише. — Я притворно зевнула.

— Скучно со мной, правда?

— Ужасно. В следующий раз влюбись в кого-нибудь поинтереснее.

И тут я оплошала: посмотрела ему в глаза. Вроде шутливо, но внезапно почувствовала себя птицей в ловушке: окрылила синева глаз, их веселость и что-то еще, отчего стало трудно дышать, в висках застучало.

— Можно и так.

Последовало неловкое молчание.

Шутник выдерживал паузу. «Он пошутил», — уговаривала я себя с ощущением, словно промахнулась в темноте мимо ступеньки. Сердце неловко ворочалось в груди, мешая влить в легкие воздух.

— Тебе не составит труда отыскать девушку, которая любит готовить и скакать на лошадях. — Я отвела взгляд. — Уэллерби наверняка кишит подобными особами.

— Да, но мне требуется именно моя, и отыскать ее не так легко.

Наш разговор прервал телефонный звонок, весьма экстравагантная, на мой вкус, мелодия. Он выудил из кармана мобильник и посмотрел на высветившийся номер.

— Нет, ничего. Перезвоню позже.

Я немедленно заинтересовалась: кто же мог ему звонить? Некто миловидный и свежий, в брючках для верховой езды, с фартучком вокруг талии…

— Так на чем мы остановились? — очнулся он.

— На том, как тебя напрягают поиски богини домашнего очага.

— Ах да. Вероятно, следует применить твой метод. И найти подругу, которая благоразумно носит исподнее из белого хлопка и понятия не имеет, что означает приятно провести время.

«В первый же выходной пойду куплю себе что-нибудь алое и с кружевами», — решила я. И вовсе не потому, что дорожу мнением Джорджа. Он никогда этого не увидит. Я засуетилась, потянулась к сумке, чтобы скрыть порозовевшие щеки.

— А я вот настолько жажду приятно провести время, что не откажусь повторить.

— Постой. А план у тебя уже есть? — насмешник делано нахмурился. — Нельзя так сразу, без подготовки. Какую стратегию изберешь, чтобы добраться до стойки?

Протискиваясь мимо него, я высунула язык.

— Хочешь еще пинту?

В баре было много народу, не сразу удалось пробиться к стойке. Когда я вернулась к столику, Джордж сидел там как сама невинность.

— Что еще? — спросила я настороженно.

— Ничего.

— Хм.

Компания за соседним столиком стянула наш табурет, пришлось протискиваться мимо Джорджа на свое место.

— За достижение наших целей, — сказала я и прикоснулась бокалом к бокалу Джорджа.

— За цели! И веселье.