Уходя, не уходи

Пролог

Евгения Сергеевна Полянская проснулась, как в обычный будний день, в шесть утра. Сегодня ей нужно было успеть вовремя приготовить праздничный завтрак для сына, которому исполнялось восемнадцать лет. Она улыбнулась собственным мыслям, и тут же взгляд её вновь стал серьёзным. Пять месяцев назад умер её дед по линии отца, прадед её сына, и юношу словно подменили. Между матерью и сыном всегда были дружеские отношения. Мать даже гордилась, что подростковый возраст они сумели пережить в мире и согласии. Теперь он оставался на первый взгляд прежним, но в общении появилась дерзость и какое-то высокомерие, чего она раньше не наблюдала. Ещё её очень беспокоила непонятная дружба сына с её сводным братом Никитой, которому шёл двадцать шестой год. Евгения Сергеевна понимала, что Женьке хочется казаться взрослым и самостоятельным, что ему внимание дяди льстит в силу своего возраста, только Никита был плохим примером для подражания. Все его проблемы решались за счёт денег и связей отца, а Жене Платову всё представлялось как некая «крутизна». Сам Никита, если и не любил, то уважал сводную сестру. Разница в возрасте, чуть больше десяти лет, давали право Евгении ставить мажора местного разлива на место. Виделись они, последние лет пять, нечасто и это сглаживало «острые углы». Между ними всегда были, если и не разногласия, то непонимание. Так, брат не понимал – почему сестра не выйдет удачно замуж и тащит племянника одна, если кандидаты в мужья были и есть. А Евгения не могла мириться с тем, что великовозрастный брат, мягко говоря, лодырь и бездельник.

– Доброе утро, мам, – сказал Евгений, появившись на кухне. – Чем так вкусно пахнет? – спросил он, присаживаясь к столу.

– Доброе утро, Евгений Андреевич и с днём рождения, – сказала мать, поцеловав его в щеку, и ставя перед ним тарелку с завтраком. – Подарок в конверте на микроволновке как ты просил. А это прислали Юля с Алексом, – передавая небольшую посылку, говорила она. – Что изволите на ужин? Когда будем задувать свечи на праздничном торте? – спросила мать, поглаживая сына по плечу.

– Ужин можно не готовить, – ответил сын. – Будний день и все заняты своими делами. Отец позвонит, прежде чем заехать после смены, но честно сказать, мне с ним не хочется встречаться. Бабушка с дедом сами просили меня зайти к ним. Орловы и Полянские могут только позвонить и поздравить. Ты можешь не суетиться. После занятий я иду с друзьями в боулинг, а вечером в клуб, – говорил он, уплетая завтрак. – Как же хорошо, что мне уже восемнадцать, и я перестану быть для вас маленьким мальчиком. Как я устал от вашей излишней опеки и заботы. Я, наконец, смогу принимать самостоятельно решения и свободно дышать. А ты, мам, займись, наконец, своей личной жизнью и не контролируй мою, – сказал он таким недовольным тоном, что Евгения Сергеевна на мгновенье опешила. Она хотела перевести всё в шутку, но вовремя поняла, что претензии сына высказаны далеко не шутя.

– Ты сейчас так глупо пошутил? Когда это я контролировала тебя и излишне опекала? – задала она вопрос. – Чем тебе так не нравится моя забота? – сбитая с толку, спросила Евгения.

– Мам, не придирайся к словам, – ответил сын. Он прекрасно знал, что мать никогда не повышает голоса в любой ситуации и, если разговор заходит в тупик, она просто замолкает.

– Если я интересуюсь твоими делами, спрашиваю, как у тебя прошёл день – это не значит контроль. И что значит, займись своей жизнью? – Евгения не ожидала этого разговора и была не столько обижена, сколько удивлена.

– Почему ты мне не скажешь, что ждёшь ребёнка? Кто его загадочный отец? Тебе почти сорок лет, а ты вздумала рожать. Тебе не стыдно? – с несвойственной ему иронией, спросил Евгений.

– А почему мне должно быть стыдно? Я ничего не украла, ни кого не обманула, не предала. Я свободная женщина, у которой есть взрослый сын и которая хочет начать новую жизнь в тридцать шесть лет. В чём ты меня можешь упрекнуть? – спрашивала мать. – Я пыталась с тобой поговорить, а ты ссылаешься на занятость, всё реже бываешь дома, приходишь поздно, когда я уже сплю, даже сегодня ты пытаешься найти причину, чтобы не разговаривать со мной, а мягко говоря, уколоть. Сколько раз за этот месяц я просила тебя уделить мне немного времени для беседы? Что ты отвечал? Что сессию ты сдал без троек, что проблем у тебя нет, как нет и общих тем у нас для разговоров. Что с тобой происходит? Чего ты хочешь, сын?

– Найди себе достойного мужчину и выходи за него замуж. Думаю, отец твоего ребенка порядочный человек? – спросил Женя и посмотрел на мать так, что ей стало не по себе. В его взгляде не было интереса, он был наполнен сарказмом.

– Тебе важно, чтобы я была счастлива или чтобы обеспечила тебе беззаботное существование? – глядя на сына, спросила мать.

– А что? Было бы неплохо. Мне учиться ещё больше трёх лет. Кто будет платить за учёбу, если я вылечу с бюджета?

– Жень, я тебя не понимаю. Ты говоришь мне всё это серьёзно или пытаешься разыграть? В любом случае – это не делает тебе чести. Если хочешь, поговорим прямо здесь и сейчас. Я отвечу на все твои вопросы, но прежде скажу предельно честно – за учёбу платить никто не будет. У тебя, дорогой друг, есть шанс учиться бесплатно – воспользуйся им. Примешь другое решение – ошибки будешь исправлять сам. Ни я, ни твой отец не будем тянуть тебя до пенсии, вылезая из кожи вон. Мы никогда не были бедными, и не будем уже богатыми. У нас нет ни коммерческой жилки, ни богатых родственников, которые оставят большое наследство. Смирись уже с этим. Деньги, доставшиеся тебе от прадеда не так велики, как тебе хотелось бы. Жизнь, о которой ты мечтаешь, глядя на Никиту, мы обеспечить тебе не сможем.

– Разве плохо жить так, как живёт он? Он живет, как хочет, отдыхает, где хочет. У него есть хорошая машина, квартира. Молодость быстро проходит, и ему будет, что вспомнить потом, – с каким-то сожалением сказал Женька. – Жаль, что родителей не выбирают.

– Даже так! Видишь ли, Женя, я искренне порадовалась бы за своего брата, если бы он, имея специальность, владел ею, хотя бы на уровне студента. Как думаешь, что с ним будет, если скромный бизнес деда накроется? Проснётся утром, а денег нет. Куда он пойдёт? Машина у него не так крута, квартира – далеко не хоромы, друзей нет, – говорила Евгения, глядя на сына. – Ты считаешь, что его праздная жизнь останется в памяти? Его ночные гонки добром не кончатся. Скажи, зачем ты ему нужен? Тебе, возможно, с ним и интересно, а какой у него к тебе интерес? Кроме скверных историй, из которых его вытаскивает дед, ему и поделиться с тобой нечем. Деду дорого обходится его самостоятельность в двадцать шесть лет. Я согласна, отдыхать нужно как можно чаще, как можно веселее, но ты помоги и приложи хотя бы минимум усилий, чтобы обеспечить этот отдых, а не делай вид, что переутомился. Нельзя устать от безделья. Ты, я чувствую, не доволен своим отдыхом три месяца в году, а я, если ты заметил, отдыхаю всего месяц и не жалуюсь. Что тебя не устраивает в нашей жизни? Поговорим сейчас или вечером? Я готова к диалогу.

– Только не сегодня. Тебе на работу пора. Я тебя предупредил, что меня вечером не будет. Вернусь ближе к утру, а ты постарайся мне не звонить. Спасибо за завтрак, – сказал Женя, моя посуду и допивая кофе.

– Я тебя услышала. Занятия в честь совершеннолетия не отменяются? – спросила она сына.

– У меня сегодня две пары. Ты можешь ехать, а я до второй пары сам доберусь. Удачного дня, – сказал он, слегка коснувшись своими губами её щеки и отправляясь в свою комнату, прихватив с собой подарки.

«Вот и поговорили», – думала Евгения, опустившись на стул. Почти весь рабочий день Евгения Полянская «переваривала» свой утренний разговор с сыном. Её насторожил сам тон разговора и эгоизм, который не скрывался. «Как я могу сказать ему о наших отношениях с его отцом, если он спит и видит «спонсора» для одного из родителей? – думала она. – Я дам ему свободу, и пусть дышит полной грудью. – Решение уехать и остаться на время одной возникло внезапно. Она вдруг поняла, что исчезни она, и этого никто не заметит. Сын был единственным, кто, как ей казалось, нуждался в ней. Теперь, по его словам, этой нужды не было. – Завтра мне позвонят дядя и отец, поздравят с днём рождения и забудут до следующего праздника. С двоюродными сестрами особой дружбы никогда не было. Они заняты своими делами, и их можно понять. Подруг я растеряла. Это у меня сын взрослый, а у них дети дошкольники. Андрей? Нас с ним всегда связывал сын. Мы даже жили вместе первые пять лет. Согласись я на его предложение восемь лет назад, мы могли бы быть счастливы. Или не могли?» – думала она, листая свой ежедневник, куда по привычке записывала дела на месяц вперёд. Неотложных дел, кроме текучки, на две недели не было. Захлопнув ежедневник, убрала его в ящик стола и направилась в кабинет руководителя.

– Алексей Михайлович, мне нужен отпуск на неделю. Не важно, какой он будет, но прямо с завтрашнего дня, – сказала она на одном дыхании.

– Что у тебя случилось, Женя? – спросил Новицкий. Он был на десять лет старше Евгении, одно время был ей увлечён, романа не получилось, но они оставались приятелями. – Я понял, что дел у тебя срочных нет. Иди за свой счёт, так будет проще.

– Спасибо. Я вернусь и расскажу обо всём, если будет что рассказывать. Завтра я ознакомлюсь с приказом и получу свою порцию поздравлений, – говорила она, покидая кабинет.

Домой она не торопилась. Заехала в салон связи и купила сим-карту с новым номером на смартфон, который подарил ей дед на тридцатипятилетие. Заехала в супермаркет, купив нужные и свежие продукты, и вернулась домой. Первое, что она сделала, нашла визитку дома отдыха в пригороде. Там они отдыхали с Андреем два выходных за две недели до Нового года. После того, как Андрей вернулся в город, его отношения с семнадцатилетним Женькой не складывались. «А что если сын догадывается о наших отношениях и его поведение своего рода протест? – думала Евгения. – Как-то я это упустила. Неужели мне опять предстоит делать выбор между собственным сыном и его отцом?» Она заказала с большим трудом одноместный номер на неделю, оплатив сутки вперёд. Достала дорожную сумку и начала укладывать вещи, ориентируясь на погоду и сезон. Февраль заканчивался, а значит, сильных морозов можно не ждать. Будет, возможно, снег и ветер, но не морозы. В ход пошли новые брюки, комбинезоны, свитер, кофта, купленные на рождественской распродаже. Они были «туристическими», как того требовала предстоящая поездка. Яркий, лёгкий и удобный костюм лыжника, привезенный из Германии года четыре назад, был в ходу зимой две тысячи пятнадцатого, когда на зимних каникулах она с сыном ездила в Сочи. Две пары добротной обуви без каблука, заняли место в сумке. Брать в лес шубу или пальто было неразумно. Рядом легла пара пижам, носки и бельё. Туристка была к поездке готова. «Осталось разобрать свою сумку и справиться с новым аппаратом, – подумала она, спускаясь к машине и укладывая в неё дорожную сумку. – Окончательное решение я приму завтра утром, а на сегодня у меня ещё есть дела. – Закончив с делами, Евгения приняла душ и легла в кровать. Сон не приходил, а в памяти сами по себе всплывали годы, прожитые вдвоём с сыном. – Я никогда не выбирала ему друзей, позволяла делать самостоятельно выбор, когда, чем и как заниматься. Если он просил помощи или совета, находила время и никогда не отказывала. Да, порой критиковала его за внешний вид, но это была всего лишь критика, а не условие или ультиматум. Я не ограничивала его визиты и поездки к отцу, и давала ему возможность общаться столько, сколько он пожелает. Университет и факультет он выбирал сам. Я ни разу не ездила отдыхать одна, а если и оставляла его на пару часов, то только по необходимости и уже в сознательном возрасте. Ни одно решение не принималось мной самостоятельно без его согласия. Он не может этого не помнить или отрицать. А по его словам получается, что я его излишне опекала и контролировала, мешала ему дышать. Чёрт возьми, выходит всё, что я делала, было неправильно? Я никогда не ждала благодарности, но я не заслуживаю и обвинений. Я была в его возрасте, когда он родился. У меня мысли никогда не возникало обвинить маму или бабушку в своей «родословной». Теперь, по его словам, и я не та мать, и отец не тот». – Мысли возвращались к рождению сына, к такой далёкой и не очень лёгкой жизни, к появлению отца, к дружбе с дедом. Все восемнадцать лет были «разложены» по полочкам. Она едва дождалась пяти часов и поднялась с постели. Первый звонок с поздравлением раздался от Андрея Платова в шесть утра.

– С днём рождения, дорогая! Ты поговорила с Женькой? – сказал он и спросил одновременно.

– Поговорила, но не о том, о чём хотела. Вчера не получилось, а сегодня его ещё нет. Я не знаю, где он может быть и что с ним, – ответила она с грустью. – Мне показалось, что наш сын, намерено, идёт на конфликт.

– Не переживай, объявится. Случись что, тебе бы сообщили. Вечером я заеду, и поговорим с ним вместе. Думаю, хуже, чем есть, уже не будет. Успокойся. Я тебя люблю, – сказал Платов.

Через полчаса курьер принёс букет и торт от дяди и его семьи. Евгения перезвонила и поблагодарила Бориса Борисовича Полянского. Почти сразу перезвонил отец. Поставив цветы в воду, а торт в холодильник, она проверила ещё раз свою сумку, положа туда новый смартфон. Сын пришёл около семи утра.

– Доброе утро, мам, – сказал он, раздеваясь в прихожей.

– Доброе. Ты завтракать будешь? – спросила она.

– Буду. Я уставший и голодный, – ответил он моя руки в ванной комнате. – Можно я сегодня пропущу занятия? Почему не спрашиваешь, как прошёл вечер? – присаживаясь к столу, задал он вопрос.

– Захочешь – расскажешь. Ты же у меня взрослый, решай сам, что для тебя лучше, – ответила мать, ставя на стол тарелку с завтраком и бутерброды. – Боюсь, ты опять меня упрекнёшь в любопытстве и контроле. Тебе чай или кофе?

– Начало хорошее. Что-то случилось, пока меня не было? – спросил он, не чувствуя за собой никакой вины.

– У тебя хватит сил на десятиминутный разговор? – спросила Евгения Сергеевна, оставив его вопрос без ответа и присаживаясь к столу.

– Говори, – произнёс сын, пережёвывая завтрак.

– Всё сказанное тобой сутки назад – это твои собственные выводы? – делая глоток чая, спросила Евгения.

– Скажем – мысли вслух, – ответил сын.

– Значит, я была тебе плохим другом? – спросила Евгения, глядя на сына внимательно.

– Мам, ну сказал, не подумав или плохо подумав. Не обижайся. Ты же меня знаешь.

– Это не обида, Женя. Это разочарование. Мы перестали с тобой понимать друг друга. Обычную фразу «Носи аккуратно» мы стали воспринимать по-разному. Я имею в виду, что хорошая вещь прослужит дольше, а ты, что следующую купят нескоро. Скажи, я тебе в чём-то когда-нибудь отказывала, может, лгала? Я просто просила тебя подождать. Почему после смерти Виктора Ивановича наши с тобой отношения резко испортились? Я сама причины не нахожу, а ты поделись своими мыслями.

– Мам, да у тебя и то не так и это, – не сдавался сын.

– Конкретно, Жень, чтобы я поняла, – настаивала мать.

– Да, к примеру, мой внешний вид, – сердито сказал он.

– Сегодня ты выглядишь хорошо, несмотря на бессонную ночь. Да, я критикую твой внешний вид, но ты от моей критики не страдаешь, а я не настаиваю на своей точке зрения. Мы покупаем тебе вещи, которые ты выбираешь сам. Возможно, не так часто, как тебе хотелось бы, но я тоже редко обновляю гардероб. Разве не так? – спрашивала Евгения, глядя на сына. – Всё это, дорогой мой, отговорки. Причина ни в этом. Не хочешь – не говори. Я приняла к сведению все твои претензии. Больше никакого контроля и опеки с моей стороны. Мне казалось, что мы с тобой всё это время были хорошими друзьями, но теперь понимаю, что в чём-то ошибалась. Давай попробуем жить как добрые соседи. Я вечером улетаю в командировку. Сколько это продлиться – я не знаю. Вернусь дней через пять. Продукты вчера я купила, деньги на расходы в ящике стола. Постарайся питаться регулярно и поддерживать какой-то порядок в квартире, – вздохнув, сказала Евгения Сергеевна.

– Мам, а с чего вдруг командировка, да ещё накануне трёх выходных дней? – спросил он с недоверием.

– Видишь ли, Женя, ни ты один считаешь себя взрослым, но и моё руководство пришло к этому выводу. Рабочий день у меня не нормированный, а деньги, особенно наличные и в валюте, не пахнут. Да, звонил отец и обещал сегодня вечером зайти. Ты уж постарайся вести себя с ним уважительно, – говорила Евгения, а в груди щемило.

– За что его уважать? Он нас дважды бросил, – с вызовом сказал Женька. – О его визите я знаю.

– Не говори того чего не знаешь. Ещё полгода назад ты думал иначе. Если он так плох в твоём понятии, зачем ты поддерживал с ним отношения столько лет? Встречался, ждал этих встреч, ездил в гости, отдыхал вместе с ним на море, ходил в походы? Возобновил отношения с Платовыми ты по своей инициативе. Разве ты не был доволен его возвращением? Или, я что-то путаю?

– Почему вы расстались, расскажи? – спросил он, меняя тему.

– Не могу. Захочешь узнать – спроси у него сам, – ответила Евгения Сергеевна.

– Мам, это не честно. Я имею право знать. Я давно вырос и не мальчик, – говорил он обижено.

– Ты заговорил о честности? А кто сутки назад бессовестно обвинял меня? Это с твоей стороны честно? Не будем ссориться. Я не отказываюсь назвать тебе причину расставания, но, думаю, отец найдёт для тебя слова, которые ты поймёшь, как мужчина, – говорила Евгения, убирая посуду со стола. – Домой я уже сегодня не попаду. Ты хотел самостоятельности? Я тебе предоставляю её в полном объёме. Если поленишься менять воду в цветах, выброси их уже завтра, а торты не держи долго в холодильнике. Иди отдыхать.

– Кто принёс тебе торт и цветы в такую рань? – удивлённо спросил он.

– Я думала, они от тебя, – улыбнувшись сквозь слёзы, ответила Евгения, и голос чуть дрогнул. Она поняла, что сын забыл о её дне рождении.

– Мам, прости меня, пожалуйста, я совсем забыл. Давай мы отметим сразу два дня рождения вечером, – предложил он.

– Извини, не могу – у меня работа. Мне пора. Да, сын, самое главное я тебе не сказала. Если я, когда-нибудь, выйду замуж, то только за твоего отца. На богатого отчима с безграничными финансовыми возможностями можешь не рассчитывать, – сказала она, похлопав сына по плечу, и вышла из кухни.

Она понимала, что поступает неправильно, что стоило согласиться с сыном и, возможно, поговорить откровенно, но обида была сильнее разума. Женька не мог не понимать, что обидел мать.

Евгения Сергеевна пробыла на работе около двух часов, где её поздравили коллеги, а она устроила для них чаепитие с тортом. Дала поручение одной из коллег и выехала из города, когда часы показывали одиннадцать часов утра с минутами. До дома отдыха было километров двадцать пять-тридцать. Она не доехала до места, а её уже в это время разыскивали…