Укрощение холостяка

ГЛАВА ВТОРАЯ

Тиффани присмотрела это вечернее платье в одном из магазинчиков в Сан-Антонио. Оно понравилось девушке с первого взгляда, и она решила, что должна во что бы то ни стало его купить. Ее не остановило даже то, что пришлось потратить все деньги, которые она получила на карманные расходы на целый месяц. Покрой платья был простой и вместе с тем изысканный, как раз такой, чтобы Кинг понял, что она уже женщина. Глубокое декольте оставляло открытой немалую часть ее упругой, соблазнительной груди, а тонкие бретельки, усыпанные мелкими алмазами, были предназначены вовсе не для того, чтобы удерживать платье. Скорее они могли в любую минуту соскользнуть с плеч. Белый шелк облегал фигуру и ниспадал мягкими складками почти до полу, открывая лишь кончики белых шелковых босоножек с блестящими пряжками. Сложную высокую прическу Тиффани скрепила бриллиантовыми заколками. Последним штрихом была белая шелковая гардения. Эффект был поразительным: Тиффани выглядела одновременно и невинной, и соблазнительной. То, что надо.

Спускаясь по парадной, покрытой серым ковром лестнице, Тиффани слегка нервничала. Гости уже начали прибывать, большинство их было в возрасте Кинга: удачливые бизнесмены и политики под руку с элегантно одетыми женами или подругами. На какую-то долю секунды Тиффани почувствовала себя слишком юной и потому беззащитной. Но затем широко улыбнулась и принялась исполнять роль хозяйки.

Притворялась она замечательно. Никто и не подозревал, что у нее дрожат колени. Очевидно, поэтому друг одного из молодых политиков, холостяк по имени Уайат Корбин, расценил ее улыбку как приглашение поухаживать и уже не отходил от нее весь вечер. Он был высок и довольно хорош собою, с копной рыжих волос, но простоват. В любом случае Тиффани нужен был только Кинг, и она изо всех сил старалась избавиться от непрошеного ухажера.

Но Уайат оказался упрям. Он все время приглашал ее танцевать, и, как на грех, именно в тот момент, когда они кружились под звуки веселого вальса, в зал вошел Кинг Маршалл.

Тиффани чуть было не вскрикнула от восторга. В черном смокинге и с бабочкой Кинг был просто неотразим. Черный цвет подчеркивал стройность его фигуры, а белая шелковая рубашка оттеняла его голубые глаза. Он чуть заметно улыбнулся Тиффани, а потом посвятил все свое внимание двум красивым дамам, пришедшим на вечеринку без кавалеров. Секретарша Кинга, Карла Старк, приглашения не получила: об этом Тиффани специально позаботилась. Об этой парочке и так ходили всякие сплетни, а соперничество было сегодня для Тиффани особенно нежелательным.

Девушка мило улыбнулась своему партнеру, а потом, точно рассчитав, наступила ему на ногу. Это было, конечно, нечестно, но из-за рыжего ухажера она, возможно, упустила свой шанс.

— О! — застонал Уайат.

— Ой, прости меня, — пробормотала Тиффани, захлопав ресницами. — Я наступила тебе на ногу.

— Я сам виноват — повернул не в ту сторону, — оправдывался Уайат, натянуто улыбаясь.

Очаровательный лгунишка, подумала про себя Тиффани и обернулась, чтобы взглянуть на Кинга. Но тот, оказалось, и не думал на нее смотреть, а оживленно беседовал с роскошной блондинкой, по всей вероятности дочерью какого-нибудь политика, которая улыбалась так, словно только что обнаружила под елкой самый замечательный в жизни подарок.

Ах, так! Что ж, поиграем в кошки-мышки, решила Тиффани и обратила на Уайата взор своих огромных зеленых глаз. Она стала расспрашивать его о том, чем он занимается, и ничего не подозревающий кавалер до конца вальса и весь следующий танец рассказывал ей о своей работе.

Между тем Кинг уже уселся с блондинкой на диван и вообще вел себя так, будто он здесь хозяин и должен развлекать гостей. Тиффани была вне себя от ярости. Это все же ее вечеринка! Интересно, кто привел сюда эту блондиночку?

— Наверно, придется хоть разок пригласить на танец Бекки, — вздохнул Уайат. — Она моя кузина. Извини, я оставлю тебя на минутку.

К удивлению Тиффани, он направился прямо к блондинке, прочно завладевшей вниманием Кинга. Они стали переговариваться шепотом, но Уайат, видимо, напрасно надеялся, что его кузина откажется от своего приза. Кинг наконец-то обратил свой насмешливый взор на Тиффани.

Передернув плечами, она повернулась к нему спиной.

Через минуту Уайат снова был рядом с Тиффани.

— Бекки не возражает против того, чтобы я ее бросил, — усмехнулся он. — Она решила испытать свои чары на одном богатом скотоводе. Вон, видишь? Это Кингмэн Маршалл.

— Правда? — Тиффани сделала удивленные глаза, но в душе ее бушевала буря. Долгожданный праздник был безнадежно испорчен.

— Зачем он здесь? — недоумевал Уайат.

— Пошли танцевать! — Тиффани схватила Уайата за руку и потащила в центр зала.

С этой минуты она уже не отпускала от себя Уайата, демонстративно не обращая внимания на Кинга, будто она вообще с ним не знакома. Пусть флиртует с другими женщинами! Пусть рвет на части ее сердце! Он никогда не узнает, как ей больно. Она скорее умрет, чем выдаст себя.

Тиффани улыбалась Уайату, отчаянно кокетничала с ним и была душой вечеринки. Она даже попросила Уайата помочь ей раздать именинный торт, который сама разрезала. Кинг, казалось, не замечал, что она игнорирует его. Но отец наблюдал за Тиффани с недоумением.

— Что-то мне стало скучно, Уайат, — заявила, наконец, она, чувствуя, что более ни секунды не может выносить вида наглой блондинки, приклеившейся к Кингу. — Давай прокатимся.

— Знаешь… — запинаясь, сказал он, — я приехал на грузовичке.

— Поедем на моем «ягуаре».

— У тебя «ягуар»?

Не говоря больше ни слова и даже не посмотрев на Кинга, Тиффани послала воздушный поцелуй отцу и потащила своего кавалера к выходу. Впрочем, его не пришлось уговаривать. Он остолбенел, когда Тиффани бросила ему ключи от машины, а сама села на место пассажира.

— Мне можно сесть за руль? — Уайат обрел, наконец, дар речи.

— Конечно. Вперед! Она застрахована. Но учти, я люблю быструю езду.

Особенно сегодня, мысленно добавила она. Ей опротивела эта вечеринка, смертельно надоел Кинг и вообще вся ее жизнь. Было невыносимо больно. Бежать! Бежать подальше от всего — вот чего ей сейчас хотелось.

Уайат завел машину и нажал на педаль. Окно со стороны Тиффани было открыто, и она, вытащив из прически заколки, тряхнула головой, так что ветер подхватил ее длинные волосы. Выпитое шампанское начинало действовать, и она вдруг почувствовала себя легко. Плевать ей на равнодушие Кинга! Вообще на все наплевать!

— Вот это машина! — в полном восторге воскликнул Уайат, выезжая на шоссе.

— Нравится? — Тиффани рассмеялась и, откинувшись на спинку сиденья, закрыла глаза. Она не будет думать о Кинге. — Что это мы так ползем? Прибавь скорость, Уайат. Я люблю быструю езду.

Ей не пришлось повторять. Он нажал на газ, и сверкающая спортивная машина рванула вперед. Смех Тиффани зазвенел в темноте, как тысяча серебряных колокольчиков. Она наслаждалась бешеной скоростью, головокружительным вихрем движения. Ветер сдувал липкую паутину окутавшей ее невыносимой боли, ее…

Вой сирены вернул Тиффани к действительности. Обернувшись, она увидела позади вращающийся красно-синий маячок на крыше патрульной полицейской машины.

— Господи, откуда она взялась? С неба свалилась, что ли? — пробормотала Тиффани.

Уайат притормозил и остановился у обочины. Его лицо стало одного цвета с волосами.

— Прости, Тиффани. Я испортил тебе день рождения, — упавшим голосом пробормотал он.

— Не переживай. Ведь это я тебя попросила, — напомнила она.

Полицейский подошел к машине. Дрожащими пальцами Уайат пытался опустить стекло.

— Боже правый! Уайат? — изумился полицейский.

— Кто же еще, Билл, — с мрачным видом вздохнул Уайат, протягивая полицейскому водительское удостоверение. — Тиффани, это Билл Харрис, мой двоюродный брат. Он служит в полиции.

— Приятно познакомиться, офицер. Хотелось бы, правда, чтобы это произошло при других обстоятельствах, — слабо улыбнувшись, пролепетала Тиффани. — Оштрафовать следует меня, а не Уайата. Это моя машина, и это я попросила его ехать побыстрее.

— Вы шли со скоростью восемьдесят пять миль в час, — сказал полицейский. — Мне не хочется докладывать о случившемся мистеру Кларку. Уайат, ведь ты знаешь, как он суров с любителями погонять по шоссе.

— Мэр и так меня ненавидит, — простонал Уайат.

— Я не скажу ему, если ты не проговоришься, — усмехнулся Билл.

— Могу поспорить, он все равно узнает.

— Это моя вина, — бубнила Тиффани. — Сегодня день моего рождения!

В этот момент позади полицейской машины остановился черный автомобиль, из которого, к ужасу девушки, вылез Кинг Маршалл.

— В чем дело, Билл? — обратился он к полицейскому.

— Они превысили скорость, мистер Маршалл, — козырнул полицейский. — Могла произойти авария. Мне придется их оштрафовать.

— Догадываюсь, почему все произошло, — задумчиво произнес Кинг, глядя мимо Уайата на бледную от испуга Тиффани.

— Никто не приставлял мне к виску пистолет, — горячо возразил Уайат. — Я сам виноват.

— Будем считать, что вы извлекли из происшедшего свой первый урок — урок ответственности за свои поступки, — согласился Кинг. — Надо уметь сказать «нет». Пойдем, Тиффани, я отвезу тебя домой. На сегодня хватит приключений.

— И шагу не сделаю… — начала было бушевать Тиффани.

Кинг молча обошел машину, открыл дверцу и буквально вытащил Тиффани. От прикосновения его длинных, цепких пальцев к голой коже руки она вздрогнула.

— У меня нет времени на пререкания! — рявкнул он. — Ты и так навлекла на Уайата достаточно неприятностей. Поезжайте на «ягуаре» на ранчо, — вежливо обратился он к Уайату, — и заберите свою кузину. Простите, что испортили вам вечер.

— Он вовсе не испорчен, мистер Маршалл, — улыбнулся Уайат, глядя на Тиффани. — Все было замечательно, если не считать этого штрафа.

— Я тоже была рада с тобой познакомиться, — ответила Тиффани. — Да не тащи ты меня, Кинг!

— Идем! Спокойной ночи, Уайат, Билл.

Кинг повел упирающуюся Тиффани к своей машине. Усадив ее и пристегнув ремень, он сел за руль и завел мощный мотор.

— Ненавижу тебя, — сквозь зубы процедила Тиффани.

— Однако это не повод делать из Уайата правонарушителя.

— Ничего такого я не делала! Я просто разрешила ему сесть за руль.

— И попросила ехать побыстрее?

— Он не возражал.

Кинг взглянул на нее искоса. Несмотря на то, что Тиффани сидела в напряженной позе, а ее прелестное личико было искажено гневом, она его возбуждала. Бретелька сползла с ее плеча так, что обнажилась — более чем достаточно — одна грудь с торчащим соском. Белый шелк облегал каждый изгиб ее соблазнительного тела, цветочный аромат духов, словно невидимое облако, окутывал девушку.

Кинг закурил сигарету, но тут же потушил, вспомнив, что уже целую неделю не курит. И ехал он быстрее обычного.

— Не понимаю, какого черта ты меня пригласила на вечеринку, — резко бросил он, — если собиралась провести весь вечер с этим молокососом.

— Он не молокосос, а помощник мэра, — промямлила Тиффани.

Она взглянула на Кинга. Он был явно раздражен. А уж машина мчалась со скоростью, какая Уайату и не снилась.

— Вот уж не думала, что ты заметил, — съязвила Тиффани. — Ведь ты был так увлечен хорошенькой кузиной Уайата! А она просто прилипла к тебе!

— Прилипла, говоришь? — удивился он.

— А разве нет? — Тиффани отвернулась к окну. — Значит, мне показалось. Извини.

Кинг съехал на обочину и остановил машину, не заглушая мотора, затем он повернулся к Тиффани.

— А ты что — ревновала, детка? — поддразнил он ее. Но голосом, которого она никогда не слышала: мягким и низким, от которого ее сердце дрогнуло.

— Я просто хотела, чтобы ты был моим гостем, вот и все, — пролепетала она.

— Я тоже этого хотел, пока ты не стала охмурять беднягу Уайата, — упрекнул Кинг и, протянув руку, стал играть сползшей с плеча Тиффани бретелькой. Она хотела было ее поправить, но Кинг перехватил ее руку. Тиффани подняла на него глаза и вдруг услышала гулкие удары своего сердца.

Палец Кинга скользнул вдоль бретельки по коже девушки, еще не знавшей такого интимного прикосновения. Она напряглась, почувствовав, как его рука слегка коснулась груди над вырезом платья.

— Нас… нас хватятся, — одними губами испуганно прошептала она.

— Думаешь?

Он улыбнулся, понимая, что возбуждает ее, и это ему понравилось. Он видел, как поднимается и опускается ее грудь, как затвердевшие соски натянули белый шелк платья, как билась на шее жилка. Сегодня она стала взрослой, подумал он.

Медленным, нарочитым движением Кинг выключил мотор и снова повернулся к Тиффани. Лунный свет падал на ее испуганное лицо.

— Кинг, — дрожащим голосом прошептала она.

— Не бойся. Это будет восхитительно.

Как зачарованная, Тиффани следила за рукой Кинга, стягивающей вниз бретельку платья, пока не обнажился твердый сосок, а в следующее мгновение — и вся грудь. И не просто женская грудь, а грудь Тиффани — молодой, невинной и совершенно неопытной девушки.

Кинг напрягся. Он провел пальцем по ее ключице, вглядываясь в слегка побледневшее лицо Тиффани, в ее огромные глаза. Возможно, она никогда ничего подобного не испытывала и это ее пугало.

— Ты теперь совершеннолетняя, и это должно произойти. Кто-то…

— Я хочу, чтобы этот «кто-то» был ты, — прошептала Тиффани, дрожа всем телом.

Кровь бросилась в голову Кинга. Глаза его потемнели.

— Правда? А ты понимаешь, на что идешь? — Кинг наклонился и почувствовал, как Тиффани замерла. — Я не причиню тебе боли, — прошептал он.

Тиффани откинулась на спинку сиденья. Ее тело напряглось, руки и ноги дрожали. Но это был вовсе не страх. Медленно Тиффани выгнула спину, лиф ее платья соскользнул вниз, и она увидела, каким желанием вспыхнули глаза Кинга в тот момент, когда полностью обнажилась ее грудь.

— Она просто восхитительна, — пробормотал Кинг хриплым голосом. Медленным, нежным движением он провел пальцем по одной груди с твердым розовым соском. — Само совершенство.

— Больно… — простонала Тиффани. Ее глаза были полузакрыты, она вся находилась во власти незнакомых ей прежде ощущений.

— Тут я могу помочь, — улыбнулся Кинг.

Он стал водить пальцем вокруг соска, наблюдая, как тот все больше твердеет, чувствуя, как дрогнула Тиффани, когда его ласка достигла цели. Дыхание девушки стало прерывистым, губы приоткрылись.

— Да, — прошептал он, отвечая на ее немой вопрос. Он понял, что она готова ему отдаться, что она готова сделать все, о чем бы он ни попросил.

Тиффани задвигалась на сиденье, не в силах справиться с тем непонятным, что нахлынуло на нее. Она откинула голову, не понимая, но чувствуя, что должно произойти нечто необыкновенное.

Кинг просунул руку ей под голову. Его лицо было так близко, что их губы почти соприкасались. Другой рукой он захватил ее грудь, продолжая ласкать большим пальцем сосок.

Тиффани вскрикнула от ни с чем не сравнимого наслаждения и закусила нижнюю губу.

— Не надо… — прошептал он, — дай мне…

Кинг стал слегка покусывать ее губы. Носом он мягко терся о ее лицо, и это движение успокаивало ее и расслабляло. Рука Кинга по-прежнему ласкала ее грудь.

— Открой рот, бэби, — попросил он, и его язык скользнул внутрь.

Тиффани застонала. Никогда еще она не испытывала такого наслаждения. Она вообще не предполагала, что поцелуй может быть таким интимным, таким пьянящим. Язык Кинга дразнил, исследовал, требовал.

— Кинг, — выдохнула она, оторвавшись от его губ и прижимая его голову. — Сильнее… сильнее… еще…

Кинг не ожидал такого всплеска страсти и на какое-то время потерял контроль над собой. Он с такой силой обрушился на ее губы, что голова Тиффани оказалась прижатой к спинке сиденья.

Он не помнил ни сколько ей лет, ни где они находятся, ни который уже час. Он резко повернул ее, так что она оказалась в его объятьях, и склонился над ее телом.

— Блаженство, — прошептал он, прикасаясь губами к нежной груди, — Боже, какое блаженство!

От прикосновения его губ Тиффани вскрикнула, и этот пронзительный крик привел Кинга в еще большее возбуждение. Тиффани выгнулась ему навстречу, словно предлагая свое нежное розовое тело. От терзавшей незнакомой сладостной муки по щекам потекли слезы.

— Еще… не останавливайся, — стонала она, вцепившись ему в волосы.

— Я бы не смог, даже если б захотел, — пробормотал он, весь во власти чувственных ощущений, которые дарили ему прикосновения к ее гладкой, бархатистой коже. — Ты на вкус как лепестки гардении.

Кинг стянул с Тиффани белое платье и начал покрывать поцелуями ее нежное тело, то медленно двигаясь вниз по животу и бедрам, то возвращаясь к ее трепещущей груди.

Тиффани, нащупав пуговицы его рубашки, начала расстегивать их дрожащими пальцами. Она хотела дотронуться до тела Кинга, познать его так, как он познавал ее. Не понимая точно, чего он от нее ждет, Тиффани дергала за полы рубашки, пока он не положил ее руку себе на голую грудь. Тогда она стала гладить ладонью густые волосы и стальные мускулы, и эта ласка доставляла ей какое-то щемящее удовольствие.

— Вот так, — тихо прошептал Кинг и прижал ее к себе.

В порыве какого-то исступления он обвил ее руками, наслаждаясь прикосновением женской груди, задыхаясь от аромата благоухающей кожи. Его тело требовало удовлетворения разбушевавшейся страсти. Он прижал Тиффани еще сильнее — так, что она прильнула к его бедрам и поняла, как велико его желание.

Тиффани судорожно сглотнула, ощутив твердую плоть, и зарылась лицом ему в шею, не в силах унять дрожь.

— Ты боишься, Тиффани? — тихо спросил он охрипшим голосом. — Ты не знала, как это бывает у мужчины? — и Кинг прижался к ней еще сильнее.

— То, что мы делаем, нехорошо, да? — Глаза ее были закрыты. — Но я не боюсь. Я хочу этого. Я хочу почувствовать, что это значит — быть с тобой.

Ее признание и обрадовало, и смутило Кинга. Его мозг вдруг лихорадочно заработал. Страсть. Секс. Он открыл глаза. Боже, ей всего двадцать один год! И она девственница! А еще — дочь его партнера по бизнесу! Что, черт возьми, он делает?!

Все еще не в силах оторвать взгляд от ее груди, Кинг резким движением отодвинулся от Тиффани и оттолкнул ее. С трудом преодолевая мучительную боль, терзавшую его тело, Кинг выбрался из машины, вовремя спохватившись, что чуть было не поддался непозволительному искушению.

Он прислонился к капоту машины, подставив потную голую грудь ветру, пытаясь унять дрожь и сердцебиение. Он, наверно, просто сошел с ума!

Между тем Тиффани, медленно приходя в чувство, не понимала, что случилось. Внезапно до нее дошло — они зашли слишком далеко. Он хотел заняться с ней любовью, а потом осознал, кто она, и остановился. Как ему сейчас, должно быть, плохо!

Сначала она решила, что тоже выйдет из машины, но, взглянув на себя, увидела, что сидит полуголая. Кинг видел ее такой, дотрагивался до нее…

В порыве неожиданно охватившего ее смущения она стала натягивать платье. Какой стыд, подумала она, хотя всего минуту назад ей не казалось стыдным обнажиться перед Кингом. Она тянула за бретельки, стараясь не смотреть на свои твердые соски. Кинг ласкал их своими губами…

Это воспоминание заставило ее содрогнуться. Он теперь ее возненавидит. Возненавидит за то, что она позволила ему зайти так далеко, за то, что соблазняла его. Она прекрасно знает, как именно называют девушек, которые ведут себя так. И не она его оттолкнула, он сам остановился. Она не смогла бы…

Тиффани покраснела, дрожащими руками пригладила растрепавшиеся волосы. Как она покажется гостям в таком виде? Все догадаются, что произошло. Что, если Уайат уже вернулся домой на «ягуаре»?

Сквозь стекло она увидела, как Кинг застегнул рубашку и заправил ее в брюки, провел рукой по волосам, поправил смокинг и галстук-бабочку.

Он сел в машину, был бледен, но спокоен. Тиффани не знала, что сказать.

— Я отвезу тебя домой, — произнес он сухо и добавил: — Пристегни ремень. — Видимо, считал, что она слишком расстроена, чтобы думать о таких вещах.

Не глядя на нее, он развернул машину и через несколько минут выехал на дорогу, ведущую к дому Тиффани.

Дом светился огнями, хотя почти все гости уже разъехались. Неподалеку от входа стоял «ягуар». Значит, Уайат уже вернулся. А может быть, уже уехал на своем грузовичке? И прихватил с собой свою кузину? Дай-то Бог.

Кинг остановил машину перед входом, но не стал глушить мотор.

Уже взявшись за ручку дверцы, Тиффани обернулась к Кингу, сидевшему с застывшим лицом.

— Ты сердишься? — тихо спросила она.

— Не знаю, — процедил он, глядя прямо перед собой.

— Я ни о чем не жалею, — упрямо заявила она, даже с некоторым вызовом.

— Представь себе, я тоже. — Кинг повернулся к ней и усмехнулся.

— Ты ведь сказал, что с кем-то это должно было у меня произойти, — немного смутившись, напомнила она ему его же слова.

— А ты хотела, чтобы этим «кем-то» был я. Ты так сказала, да?

— Так, — ответила она тихо. Затем внимательно посмотрела в его глаза, но не нашла в них ответа на свой немой вопрос. — И не стыжусь этого.

— Ты восхитительна, крошка Тиффани. — Кинг смерил ее взглядом. — Но еще слишком молода для того, чтобы заводить любовную связь. Вопреки тому, что могло показаться, я не совращаю девственниц.

— А кроме любовной связи, тебе, значит, нечего предложить?

Кинг поджал губы, размышляя.

— Пожалуй, нечего. Мне тридцать четыре года, и я дорожу своей свободой. Не хочу связывать себя какими-либо обязательствами. Во всяком случае, пока не хочу. А ты для такого рода отношений слишком молода. Подожди еще пару годков.

Тиффани считала, что уже достаточно взрослая, но спорить не стала.

— Для постели тоже слишком молода? — Глаза Тиффани насмешливо блеснули.

— Тиффани, отношения между мужчиной и женщиной определяются не только сексом, о котором, впрочем, тебе почти ничего не известно.

— Я быстро учусь.

— Это я заметил. И ученица, судя по сегодняшнему, прилежная. Но физическая страсть быстро пройдет.

— Между нами? — Она смотрела на него обожающим взглядом. — Не я буду тому виной. Я всегда смогу тебя соблазнить, и притом в самом неподходящем месте.

— В каком, например? — Ему не следовало об этом спрашивать. Не следовало…

— Например, на переднем сиденье автомобиля, прямо перед входом в мой дом, — вызывающе заявила она.

Кровь застучала у Кинга в висках. Ее взгляд, это выражение решимости на ее лице заставили его напрячься.

— Отправляйся-ка ты лучше в дом.

— Ты прав, — сухо откликнулась она. — А то еще кто-нибудь выйдет и увидит, чем мы занимаемся.

С каждой секундой ему становилось все хуже.

— Тиффани…

Тиффани открыла дверцу и обернулась. Лицо Кинга застыло в немом отчаянии. Как он был хорош в смокинге! Но впредь ей будут чаще вспоминаться расстегнутая рубашка и такие восхитительные на ощупь густые волосы на мускулистой груди.

— Беги, пока можешь. Но учти, я всегда буду идти за тобой по пятам, — предупредила она.

— Я — старая лиса. Меня не так-то легко поймать.

— Поживем — увидим, — улыбнулась она. — Спокойной ночи, любовничек.

Тиффани хлопнула дверцей и послала ему воздушный поцелуй.

Кинг остолбенел. Действительно, надо поскорее отсюда бежать, чтобы собраться с мыслями. Меньше всего ему хотелось попасться на крючок и оказаться перед необходимостью скоропалительной свадьбы. Тиффани была слишком соблазнительной, но разумнее держаться от нее подальше хотя бы пару недель, пока они оба не остынут. Как в бизнесе, так и в личных взаимоотношениях не следует терять голову.

Именно так он и поступит, решил Кинг, отъезжая. Придумает себе какую-нибудь необременительную деловую поездку. А Тиффани тем временем одумается. И он наверняка забудет о ней. Сколько раз он испытывал такой всплеск страсти! Но еще никогда на пути этой страсти не стояла девственница.

Она позволила ему увидеть себя обнаженной, и это видение снова всколыхнуло его желание. Кинг с силой нажал на газ. Может быть, быстрая езда поможет?

Тиффани страшно боялась, что по ее лицу все догадаются, что с ней произошло. Но, кажется, никто ничего не заметил. Только Уайат подошел и поинтересовался, где они пропадали, а она — откуда что взялось? — наплела что-то несусветное.

Она казалась веселой весь остаток вечера, но в глубине души ее терзали мысли о будущем. Кинг не сдастся без боя — это уже ясно. Но Тиффани надеялась, что в ней все-таки есть нечто, что поможет ей укротить этого упрямого техасского ковбоя. Этого ей хотелось больше всего на свете. А она была не из тех, кто привык к разочарованиям.