Укрощение зверя

Глава 2. Пленник

— Спешите, моя леди, хозяин ждет вас. У вас не так много времени для подготовки.

Гизелла проснулась, чтобы увидеть, как слуга, который купил ее у Жирного Сэма, смотрел на нее сверху вниз с тревогой. Казалось, она лежала на чем-то мягком и удобном, но когда она огляделась вокруг, то поняла, что это не тот диван, на котором она уснула.

— Где я? — Спросила она, медленно вставая и положив руку на голову. Она почувствовала легкое головокружение, а новая обстановка поначалу плясала вокруг нее в головокружительном круговороте. Когда наконец-то вещи вокруг нее начали фокусироваться, она увидела, что находится в тщательно обставленной спальне, на мягком толстом матраце. Над головой висел темно-зеленый балдахин, подшитый золотой нитью, который соответствовал покрывалу, на котором она сидела. Ярко окрашенные ковры покрывали мраморный пол, а через маленькую золотую дверь справа она увидела, как из золотой ванны поднимается дымок пара.

— Вы находитесь в Королевском дворце Ригель Девять, — сказал ей слуга. — Когда корабль приземлился, вы еще так глубоко спали, что я не смог разбудить вас. Так что я аккуратно переместил вас сюда, чтобы не нарушать ваш сон. Но сейчас настало время проснуться и подготовиться к встрече с моим хозяином.

— О да, ваш хозяин. Я помню, — пробормотала Гизелла. Она смутно вспомнила тревожный сон, что-то о том, чтобы быть привязанной голой к кровати? Но сон таял уже в момент, когда слуга уговаривал ее подняться на ноги и отводил к другому слуге. Эта была женщина, которая по его обещанию позаботиться о Гизелле.

— Горячая ванна будет именно тем, что вам нужно, — сказала, как подобает почтенной женщине, слуга, которая взяла на себя ответственность за нее. — У нас не так много времени, но мы должны заставить вас выглядеть лучше для нашего хозяина. — Она отвела Гизеллу в ванную комнату и помогла ей раздеться и попасть в дымящую золотую ванну.

Гизелла не хотела расставаться с одеждой перед другим человеком, даже перед женщиной, но слуга, которую приставили к девушке, была настолько серьезна, что Гизелле казалось, что сейчас нет выбора. Когда успокаивающее тепло горячей цветочно-душистой воды накрыло ее усталое тело, все сопротивление исчезло. Но она отдохнула не больше пяти минут, пока голос слуги не прервал это уединение.

— А теперь пришло время побриться.

— Побриться? — Гизелла села в ванне, глядя на женщину с опаской. — Что вы имеете в виду?

— Причина — ваша нижняя зона, моя дорогая. Вы должны быть в подходящей форме, чтобы увидеть хозяина.

Гизелла посмотрела вниз на мягкие, светлые завитки на своем холмике, которые плавно закручивались в теплой воде.

— Ваш хозяин требует, чтобы меня побрили, прежде чем меня увидит?

— Это его предпочтения, да. — Женщина держала в руке маленькую легкую бритву. — Вы хотите сделать это или мне?

Гизелле даже не пришлось об этом думать.

— Я сделаю это. — Она сдержанно повернулась спиной, радуясь, что бритва была тем типом, которым она могла использовать под водой. — Так ваш хозяин такой монстр, что он не встретиться с женщиной, пока она идеально не подготовится? — Она ждала ответа, но, когда ничего не прозвучало, она снова повернулась лицом к слуге. К ее удивлению, круглое, пожилое лицо женщины было бледным, губы дрожали. — С вами все в порядке? — Спросила Гизелла с беспокойством. Возможно, у слуги была какой-то приступ. Она подумала обратиться за помощью, а затем вздрогнула от мысли, что комната будет заполнена незнакомцами, пока она сидела голая в ванной. Но если ей нужно…

— Я… Простите меня, моя леди, — сказала слуга, наконец, оправившись, что, не было большим облегчением для Гизеллы. — Это просто… мой хозяин — не монстр. Не на самом деле, знаете. Он очень добрый и очень великодушный, и… и он не может помочь своей ситуации.

Гизелла почувствовала, как дрожь прошла через нее.

— Какая ситуация? — спросила она, но женщина только покачала головой.

— Мы слишком долго разговариваем, моя леди. Пойдемте, нет времени на пустую болтовню, вы должны быть одеты и находиться в комнате моего хозяина через полчаса.

Она казалась снова оживленной и деловитой, когда помогла Гизелле выйти из ванны и завернула ее в толстое пушистое полотенце, но, тем не менее, сомнения и страх задержались в глубине сознания Гизеллы. Что именно происходило здесь, во дворце Ригель Девять?

У нее не было времени долго размышлять, потому что слуга отвела ее обратно, в спальню и вручила ей одежду, которую она должна была надеть.

— Вы действительно ожидаете, что я это надену? — Гизелла недоверчиво посмотрела на легкий прозрачный наряд на кровати.

Слуга нахмурилась.

— Вы должны надеть то, что приготовили для вас, чтобы встретиться с хозяином. Должна ли я помочь вам надеть это?

Гизелла прочитала решительный взгляд в глазах женщины и поняла, что на нее наденут наряд силой, если понадобится.

— Нет, нет, — сказала она поспешно. — Я надену то, что необходимо. Но… — Она деликатно колебалась. — Не могу я получить немного уединенности?

Слуга издала мхммм, но повернулась и вышла из комнаты.

— Не больше десяти минут, имейте в виду, — сказала она, закрывая за собой богатую резную деревянную дверь. — Хозяин будет ожидать вас до того, как взойдут луны-близнецы.

Гизелла не понимала, как восход луны связан с делом, но не было времени спрашивать. Сбросив пушистое полотенце, в которое она была завернута, она сначала надела верхнюю часть одежды. Это была тонкая, просвечивающаяся шелковая блузка, а материал был чрезвычайно тесный и чрезвычайно мягкий. Через нее она могла отчетливо видеть свои созревшие соски, затвердевшие от страха и желания. Она огляделась, но не было нижнего белья, чтобы одеть его и скрыть себя от демонстрации. Ну, очевидно, именно так хозяин хотел, чтобы ее представили. Гизелла продолжила с нижней частью наряда.

Чтобы прикрыть половые органы, так была крошечная пара того, что она считала, подразумевалось быть трусиками. Но на самом деле они почти ничего не прикрывали. Крошечный шелковый треугольник был прикреплен к нескольким шелковым веревочкам, но, когда она надела их, Гизелла обнаружила, что ей нужно было выбирать между тем, чтобы прикрыть холмик своей киски или нежные губки, поскольку он не был достаточно большим, чтобы прикрыть всё. Она попыталась пойти на компромисс и прикрыть немного каждого, и треугольник оказался размещен так, чтобы только верхняя часть холмика киски и щели были обнажены, а большая часть ее мягких внешних губ были прикрыты. Тем не менее, веревочка в нижней части треугольника продолжала скользить в ее половых органах и потирать внутренние складки, пока она не подумала, что сойдет с ума. Ношение чего-то, что, казалось, создано, чтобы стимулировать ее разгоряченный клитор, собирается гарантировать, что ее внутренняя часть бедра будет мокрой от соков, текущих из киски, прежде чем девушка встретится с таинственным хозяином лицом к лицу. Она задавалась вопросом, было ли это для того, что он хочет видеть ее возбужденной, такой разгоряченной необходимостью, чтобы она не могла сдержаться. Ну, она предположила, что может спросить его, когда увидит, если решится.

Обратив внимание на остальную часть одежды, Гизелла натянула шелковую юбку, которая парила вокруг нее, как облако. Ее высокий разрез доходил почти до самой нижней части пупка, демонстрируя, скорее, чем скрывая ее крошечные трусики, которые продолжали натирать ее нежное влагалище. Мягкая пара тапочек завершила наряд.

Она посмотрела на себя в длинном зеркале, которое висело на противоположной стене, и покраснела. Она никогда не представляла себя в таком наряде. Она должна быть в Храме Света прямо сейчас, ее волосы должны быть отрезаны как жертва Богине и на ней должна быть надета длинная белая скромная мантия, которая закрывала ее от шеи до лодыжек. Вместо этого она была одета как худшая шлюха, собиравшаяся продать свою девственность таинственному мужчине, которого никогда не встречала. И все же часть ее, которая на самом деле никогда не хотела идти в храм, в первую очередь, была чуточку возбуждена.

Как будет выглядеть ее новый хозяин? Будет ли он высокий, с темными волосами и пронзительными глазами, как мужчина, которого она видела в порно? Он потребовал бы, чтобы она унизилась и встала на колени перед ним, чтобы взять член в рот? А как затем он возьмет ее? Сзади, как зверь? Или он потребует, чтобы она оседлала и объездила его с членом, наполняющим ее киску? Просто думать о таких вещах заставляло ее влагалище чувствовать себя горячим и набухшим от необходимости. Но прежде, чем она смогла слишком увлечься, резкий стук в дверь, дал ей знать, что время пришло. Пора встречать нового хозяина.

Гизелла нерешительно оставила безопасность своей спальни, не зная, что скажет слуга, ожидающая ее. Но женщина только смотрела на нее сверху вниз и явно одобрительно кивала.

— Очень хорошо, моя леди. А теперь время идти. — Она повела Гизеллу через настоящий дворец, состоящий из множества больших комнат, наполненных богатой мебелью и прекрасными произведениями искусства. Толстые гобелены, которые, должно быть, ткали множество рук годами, украшали стены и мраморные полы. Повсюду висели эротические картины мужчин и женщин, переплетающихся с видом экстаза на лицах. Очевидно, кто бы ни жил здесь, он наслаждался прекрасными вещами в жизни и почитал удовольствие плоти. Удовольствие, которое Гизелла никогда не испытывала. Но собираюсь, напомнила она себе, пытаясь сдержать колени от дрожи, когда они шли. Я только надеюсь, что я порадую этого хозяина, кем бы он ни был.

Наконец слуга открыла огромную деревянную дверь, переплетенную железом, и жестом показала на каменные ступени, ведущие вниз в темноту.

— Здесь я должна оставить вас, моя леди, — сказала она, кивнув, чтобы Гизелла делала шаги в одиночку. — Ибо я не смею идти дальше.

— Но почему? — Гизелла посмотрела на нее испуганно, не уверена, что она должна делать. — Будет ли хозяин злиться, если вы будете сопровождать меня? — спросила, она не решительно, шагая вниз на первую ступеньку, и повернулась, чтобы оглянуться назад.

— Это запрещено, — сказала женщина, не отвечая на вопрос. — Вы должны идти в одиночку. Продолжайте спускаться, пока не достигнете грунта, и там, в подземелье, вы найдете свою судьбу.

В подземелье? Гизелла могла почувствовать, как теперь к ней подбирается страх, но она пыталась контролировать это, делая глубокие вдохи. Женщина послала ей взгляд, который был как сострадательным, так и строгим, а затем закрыла дверь перед лицом Гизеллы, оставив ее в полумраке.

Гизелла стояла там мгновение, пытаясь остановить крик, который хотел подняться в горле. Ее первым побуждением было постучать в дверь и потребовать, чтобы его выпустили, но ясно, что никто не собирался помочь. Нет, она ничего не могла поделать, кроме как спуститься по длинному лестничному пролету и посмотреть, что ожидало ее внизу.

И таким образом она спустилась и оказалась в большом, подземелье со сквозняком. Только после того, как она увидела громадную кровать и кучу человеческих костей, голос достиг ее.

Голос, который сказал:

— Значит, ты последняя жертва. Добро пожаловать в логово зверя, моя леди.

Испугавшись, Гизелла быстро повернулась, чтобы увидеть, кто говорит. Она едва успела исследовать странную и зловещую темницу, а теперь обнаружила, что не одна.

Потерянный в тени, был тусклой фигурой человека. Но не просто какой-то мужчина, он был самым огромным созданием, которое Гизелла когда-либо видела. Возвышаясь над ней, одетый только в рваную пару черных брюк, он был сплошной стеной мышц. Одно его бедро было таким же толстым, как и ее тонкая талия, а плечи были в два раза шире ее собственных. На самом деле Гизелла очень испугалась бы его, если бы он не был прикован к стене подземелья.

— Я Гизелла. — Она сделала небольшой шаг к нему, нервно измеряя глазами цепи, которые связывали его. Они были такими же толстыми, как и ее запястье, но этот человек был настолько огромным, что они выглядели как простые веревочки, прикрепленные к его огромным конечностям. У него были густые черные волосы отброшены назад с высокого лба, и его темные глаза блестели в свете факелов. Вокруг его выпуклых бицепсов были толстые, изгибающиеся черные линии, которые Гизелла поначалу приняла за второй набор наручников. Но когда она посмотрела более внимательно, то увидела, что это какие-то маркировки, видимо нарисованные на его коже постоянными чернилами. Когда он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, она увидела, что у него были такие же черные линии, нарисованные в виде полос, через виски. Они изгибались вперед, как рога, заканчиваясь острыми точками на высоком лбу.

— Я вижу, они одели тебя по этому случаю. — Его глубокий голос грохотал из массивной груди, и Гизелла почувствовала, как ее щеки нагреваются в тусклом румянце. Она осознанно скрестила руки на груди, надеясь, что он не смог увидеть в мрачном свете, как очень близко, она была к тому, чтобы быть голой.

Юбка с разрезом и прозрачная блузка были далеки от того, что она ожидала носить в это время — длинная белая мантия монастыря, покрывающая все от шеи до лодыжек. Но, учитывая непреклонную позицию слуги, которая привела ее сюда, она была вынуждена надеть это или пойти обнаженной в темницу, немыслимая идея, независимо от ее конечной цели.

— Они… слуги, казалось, думали, что это необходимо, — пробормотала она. У нее началось очень плохое предчувствие о ее положении. Чувство, что она должна была остаться на своей родной планете Бета Шесть. Не важно, как мрачно выглядело бы ее будущее у Жирного Сэма, в нем не было подземелья и кучи костей. Но теперь она была здесь, и пути назад уже не было.

Откашлявшись, она сделала еще один шаг к прикованному мускулистому мужчине и посмотрела ему в глаза.

— Ты… ты заключенный? Заключенный зверя, о котором говорил? — спросила она, ища его темные глаза, чтобы как-то раскрыть его личность, так как он не сделал никаких усилий, чтобы представиться. — Мне сказали, что я найду здесь мужчину, — продолжала она высоким, затаившим дыхание голосом. — Мужчину, которого я должна буду… обслуживать. — Слова застряли у нее в горле, и ей пришлось вытеснить их. Было трудно признать даже себе, зачем она здесь в подземелье, а тем более вслух незнакомцу.

— Хороший способ сказать это. — Он рассмеялся и раздался глубокий гул, который был оттенен горечью. — Да, моя леди, я здесь заключенный. Заключенный моих собственных темных похотей. Заключенный проклятия, наложенного на меня пять лет назад.

— Похотей? — Гизелла знала, что должна спросить о проклятие, но это не то слово, которое привлекло ее внимание. — Действительно. — Он резко засмеялся, и цепи, которые привязывали его к стене, грохотали и звенели рядом с сырым камнем.

Теперь Гизелла привыкла к тусклому освещению и по какой-то причине обнаружила, что ее глаза притянуты к рваным черным штанам, который носил прикованный мужчина. Она подавила вздох, когда увидела толстую выпуклость, поднимающийся между его мускулистыми бедрами, напрягая темную ткань, которая покрывала ее. Это был… дорогая Богиня на небесах, это был его член? Гизелла никогда не видела настоящего, хотя она видела достаточно на запретных порно, которые смотрела. Но ничего, что она видела, не могло сравниться с массивным стволом между ног заключенного. Он был толще, чем ее запястье, а его верхняя часть выступала из потертого пояса брюк и почти достигала пупка. Фиолетовая сливовидная головка пульсировала против ровной плоскости его живота, и жемчужная капля предэякулята, украшала щель.

Богиня. Гизелла почувствовала, как пересохло у нее во рту, когда она сделала еще один шаг вперед, ее глаза замерли от вида перед ней. Так близко к заключенному, она могла чувствовать его мускусный запах — насыщенный запах, такой как кожа, экзотические специи и соленая сперма. Запах нуждающегося мужчины. Казалось, вид и запах сразу вторглись во все ее чувства и заставили ее потерять весь рассудок. У нее было странное желание протянуть руку и прикоснуться к нему, подержать эту толстую длину в ладони и проверить текстуру, чтобы, наконец, узнать, каково это ощущать настоящий живой член… Но он был совершенно незнакомцем, она не могла этого сделать.

— Нравится то, что видишь? Ты должна простить мое состояние возбуждения, но, вид твоей упругой груди и сладкой щели половых органов настолько выставлены, что затрудняют контроль над моими реакциями.

Щеки пылали, Гизелла заставила себя отвести глаза от эротического вида между бедер обратно на его темное лицо.

— Р-расскажи мне о своем проклятье, — заикалась она, не зная, что еще сказать. — Почему ты прикован к стене в этом темном и ужасном месте?

— Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, если только дашь мне небольшое облегчение. — Он кивнул вниз на огромный ствол, выступающий из верхней части брюк и неудобно переместился. — Они меня приковали здесь, чтобы я не мог помочь себе и, как видишь, я остро нуждаюсь в помощи. — Его слова были горькими и саркастичными, как будто он на самом деле, не ожидал ее помощи, но к ее удивлению, Гизелла обнаружила, что действительно рассматривает его просьбу.

Она снова посмотрела на покрасневший пульсирующий член, с все еще просачивающимся предэякулятом напротив его плоского живота и вдруг к ней пришло, что ему больно, он почти в агонии. Сострадание охватило ее, также как странное побуждение снова трогать его. Он был таким большим и сильным, и все же какой-то жестокий человек оставил его прикованным здесь, возможно, как приношение зверю, о котором он говорил. Он назвал себя пленником своих похотей, и все же он был беспомощным, чтобы удовлетворить их. И он выглядел немного похожим на мужчину ее мечты, хотя она никогда не представляла, что мужчина ее мечты такой же большой и внушительный.

— Я… я постараюсь помочь тебе, — нерешительно сказала она, приближаясь к нему. — Хотя я могу быть не очень хороша в этом. Я никогда… — Она покачала головой, не в силах закончить. Очевидно, темноволосый мужчина нуждался в действиях, а не словах. Чувствуя странное покалывание от волнения, она наклонилась вперед и расстегнула тесные черные брюки, освобождая длину его жесткого ствола.

На мгновение она стояла, уставившись, не зная, с чего начать. Она была достаточно близко, чтобы ощутить жар огромного тела заключенного, излучавшего против ее собственного, и его темный, мускусный запах все еще наполнял ее голову, но не было никакого смысла стоять там, уставившись. Смело она потянулась вперед и обхватила его длину в ладони.

— Боги! — Глубоко застонал заключенный. Его бедра двинулись вперед, прижав жесткий ствол к ее руке с безотлагательностью, что говорило о его нужде. Гизелла удивленно погладила его, поразившись, наконец, почувствовав что-то, о чем она только фантазировала так долго. Он был горячим и пульсировал в руке, но текстура его кожи была такой мягкой, как лепестки роз. Это было похоже на то, как держать стержень разгоряченного железа, обернутого бархатом, который пульсировал с ударом сердца. В виде эксперимента, она пыталась обернуть свои маленькие, прохладные пальцы вокруг него и обнаружила, что не может, он был слишком толстым. Она ласкала длинный ствол так, как могла и чувствовала странный трепет власти, поднимающийся по позвоночнику от стонов и ругательств, которые она вытягивала из его полных губ с каждым поглаживанием.

Незваный образ формировался в ее разуме. Как бы это было, если бы этот огромный член был не в ее руках, а заполнял ее киску? Гизелла понятия не имела, как бы он поместился бы в ее девственную тесноту, но мысль о нем, раздвигающем ее ноги, и надавливающем длинным, толстым, пульсирующим столбом плоти в ее тугое влагалище, не покидала ее мозги. Ей бы понравилось это так же, как казалось, нравилось женщинам в порно? Или было бы больно, когда он нарушит ее барьер и врежется в ее киску его целой толстой длиной до упора? Хотел бы он остаться в ней, когда кончил, и если да, то она была бы в состоянии чувствовать, что он кончает, пульсирует внутри нее, когда заполняет ее влагалище спермой?

— Боги! Я близко… так близко, — выдохнул он, возвращая ее из яркой фантазии, которой она предалась. Глядя вниз, Гизелла увидела, что капля предсемени на кончике его члена превратилась в реку, бегущую по его плоскому животу. Она была блестящей и скользкой в тусклом свете факелов, и по какой-то причине она обнаружила, что хочет попробовать его.

Осмелюсь ли я? Гизелла видела, что это действие выполняется довольно часто в порно и все же она никогда не мечтал о том, чтобы сделать это самой. Честно говоря, она никогда не думала, что захочет. Но было что-то в беспомощности прикованного мужчины и в силе, которую она чувствовала, когда гладила его, что заставляло ее стремиться к большему. В конце концов, она подошла к нему, одетая в наряд, который ясно показывал ее тугие соски и щель киски, что делало его потребность еще хуже. Разве она не была обязана, хоть он был незнакомцем, помочь ему каким-либо образом?

Не дав себе перестать думать об этом, Гизелла опустилась на колени перед ним. Не обращая внимания на твердый, холодный камень против ее плоти, она прижалась вперед, потирая ноющую длину его толстого члена о свою щеку. Его мускусный запах здесь был сильнее, опьяняющая смесь кожи и специй, что заставило ее чувствовать себя пьяной от необходимости. Она могла чувствовать, как ее соски пульсировали во взаимном понимании его желания и крошечный клочок шелка между ее ног, который служил трусиками, был пропитан ее соками. Почему идея попробовать этого мужчину, сосать его, должна пробудить вопрос, на который Гизелла не могла ответить. Она знала только, что хочет помочь ему, хотела доставить ему удовольствие, пока не увидела горячую сперму, хлынувшую с кончика его члена.

— Боги, — снова пробормотал он, глядя на нее сверху вниз. — Что ты думаешь и делаешь?

— Помогаю тебе. — Гизелла снова погладила его и подняла глаза, чтобы встретить его темные глаза, столь полные нужды. — Ты хочешь, чтобы я остановилась? — Не дожидаясь ответа, она наклонилась вперед и мягко открытым ртом поцеловала головку члена. Ствол, который она держала, подпрыгнул в ее руке, в ответ на нежное прикосновение, а когда она отодвинулась, она смогла распробовать солоноватый, слегка горький привкус его предсемени, покрывающего ее губы. Она задумчиво облизала их, решив, что ей понравился вкус, и снова посмотрела вверх, чтобы увидеть, как он наблюдает за ней.

— Я был бы дураком, если бы попросил тебя остановиться, — хрипло пробормотал он. — Но я признаюсь, твоя готовность взять меня в рот, чтобы облегчить мою боль, удивляет меня.

— Почти так же, как это удивляет меня, — сказала Гизелла слишком низко, чтобы он мог слышать. Но теперь она была предана делу, и хотела осуществить этот акт. Она снова наклонилась вперед, на этот раз, осмеливаясь взять всю сливовидную головку члена в рот. Она не была уверена, насколько больше она может уместить, но с головкой, по крайней мере, могла справиться, и ей нравилось сосать ее и исследовать скользкую щель сверху кончиком своего маленького розового языка.

Заключенный снова застонал и мягко надавил в ее рот. Гизелла позволила это, широко раскрыв губы, чтобы вместить один или два толстых дюйма его ствола. Вскоре он мягко, но настойчиво трахал ее между губ, когда она сосала и жадно пила, чтобы получить больше его соленого предэякулята. Когда он задавал темп в ее рту, он говорил низким, хриплым голосом, давая ей знать, как сильно ему нравилось чувствовать ее мягкие губы и сладкий язык против его ствола.

— Ты такая красивая на коленях, — прошептал он, когда Гизелла работала, чтобы получить больше его члена в свое старательное горло. — Лишь наблюдение за тобой, заставляет меня хотеть разорвать эти цепи и присоединиться к тебе. Я хочу зарыться лицом между твоими длинными ногами. Хочу отбросить те крошечные шелковые трусики, которые надеты на тебе, и поглощать твое сладкое влагалище, пока ты не будешь стонать и задыхаться. Я хочу прижать язык глубоко внутрь твоей киски и почувствовать, как ты дрожишь, когда кончаешь за мной.

— Мой господин, — наконец пробормотала Гизелла, мгновенно отстранившись от его пульсирующей эрекции. — Ты заставляешь меня краснеть от таких разговоров. Я даже не знаю тебя.

— И все же ты достаточно любезна, чтобы принести мне облегчение, хотя бы на мгновение, — прогрохотал он.

— Я еще не принесла тебе облегчения, — сказала Гизелла, глядя на его все ещё твердый член.

— Но ты привела меня прямо к краю, — сказал он ей. — Лучше тебе закончить руками. Если ты снова возьмешь меня в рот, я не смогу сдержаться.

— Ты хочешь сказать, что… что кончишь в мой рот? — Гизелла покраснела, когда проговорила. Это было еще одно действие, которое она только наблюдала и никогда не предполагала совершить. И все же она оказалась странно заинтригованной этой идеей. Хотела ли она взять член заключенного в рот и почувствовать, как его толстый член пульсирует на ее языке, когда бьет горячей струей в горло?

— Я бы не стал тебя об этом просить, — сказал заключенный, но каждый мускул в его большом теле был напряжен с необходимостью освобождения. — То, что ты уже сделала, самая большая доброта, чем делал кто-либо из твоих предшественников для меня.

Гизелла подумала спросить, о каких предшественниках он говорит, но снова почувствовала, что ему больше нужно действие, чем ее слова. Она посмотрела вверх в темные, ожесточенные глаза заключенного и ещё раз нежно окружила выпуклую головку его члена.

— Тебе не нужно спрашивать у меня, — пробормотала она. — Я рада принести тебе облегчение. — Снова наклонив голову, она взяла сливовидную головку и так много его ствола, как только могла, между губ и начала лизать и сосать таким образом, чтобы это не оставляло сомнений в ее намерениях.

— Боги! — Он откинул голову, его бедра взбрыкнулись, и она почувствовала всплеск чистой власти, которая, казалось, прыгнула между ними. А потом он начал кончать, сильно кончал, солоноватые струи спускались по ее горлу, когда Гизелла прижалась вперед и призвала его освободиться.

Она обнаружила, что его сперма была горячей, густой и чрезвычайно вкусной. Его темный пряный запах, казалось, пропитывал его сущность, делая это вовсе не обязанностью, глотать горячие струи, которые стекали по задней части ее горла. Она смутно удивлялась, что не испытывала отвращения к ее собственному стремлению выпить все, что он дал. На самом деле, она была более возбуждена, чем когда-либо, ее соски пульсировали против тонкой шелковой блузки, а ее киска распухла и разгорячилась от потребности.

Наконец он прекратил кончать, и Гизелла неохотно отодвинулась, облизывая уголки рта, как кошка, пытающаяся получить последние следы сливок. Однако к ее удивлению, твердокаменный член между его бедер ничуть не уменьшался. На самом деле, он казался тверже и больше, чем раньше.

— Почему… почему ты не удовлетворен? — Она с тревогой посмотрела от пульсирующего ствола, вверх на узника. — Извини, мой господин, я сделал все, что могла для тебя.

Он покачал головой и плотно закрыл глаза на мгновение. Когда он открыл их, они были полны мучений, как ничто иное, что когда-либо видела Гизелла раннее.

— Это не твоя вина, малышка, — сказал он с удивительной мягкостью. — Ты сделала все, что могла, и намного больше, чем любая из других несчастных девушек, которых мои слуги оставляли здесь, внизу.

— Других девушек? — Гизелла поднялась на ноги и нахмурилась. — Но тогда… так ты здесь хозяин, о котором они говорили. — Она не удивилась, услышав это. Несмотря на то, что он привязан и обнажен, у огромного мужчины был благородный вид, который нельзя было отрицать.

Он устало кивнул.

— Да.

— Но почему ты прикован, как пленник? А как насчет зверя, о котором ты говорил раньше? — Теперь, когда она дала ему освобождение, Гизелла обнаружила, что ее любопытство сильно пробудилось.

Он вздохнул, и у нее появилось ощущение, что он потер бы глаза и провел рукой по волосам в разочаровании, если бы только его руки были свободны.

— Я и хозяин, и пленник. Как я уже говорил ранее, я нахожусь под проклятием. И я также зверь.