9

— Что за милые покои! — пришла в восторг Мэри, обводя взглядом просторный номер.

— Восхитительные! — согласился Джеф, снимая пиджак и швыряя его на кровать. Затем ослабил галстук, включил ночник и погасил основной свет.

— Ты здесь всегда останавливаешься?

— Нет, я это сделал ради тебя. Иди ко мне. — Низкий, с хрипотцой, голос звучал так призывно, что не было сил противиться.

Она сбросила туфли на высоких каблуках; густой ворс ковра приятно щекотал ступню.

— Мы так и не поужинали. — Мэри робко подняла взгляд.

— А если мне не терпится заняться с тобой любовью? Страстно, неистово, безумно. Опережая твои следующие вопросы, скажу, что нахожу меблировку довольно бесцветной, а смотреть телевизор мне не хочется.

— Я вовсе не собиралась этого говорить!

— Внизу ты так не нервничала.

Боже, Джеф наверняка предвкушает нечто еще неведомое ему, с замирающим сердцем думала девушка. Он всерьез полагает, что имеет дело с искушенной соблазнительницей, а на самом-то деле!.. — Я очень давно… Наверное, мне следует тебя предупредить… Ох, черт! — воскликнула она, заламывая руки.

— Ты пытаешься сообщить мне о том, что ты девственница?

— Физиологически — да, — отозвалась она, обдумав вопрос со всех сторон.

— Что ты хочешь сказать? — ошеломленно переспросил Джеф. Ему и в голову не приходило, что эта девушка, воплощение чувственной, манящей красоты, неопытна в вопросах обольщения. Он испытал самое настоящее потрясение, а в следующее мгновение в сознании вспыхнула упоительная, дерзкая, исполненная первобытного восторга мысль: он будет первым! Все прочее его нисколько не волновало. К своему предшественнику, показавшему себя с худшей стороны, он испытывал что-то вроде жалости.

— Ты шокирован? — Мэри глубоко вздохнула, поморщившись от досадного воспоминания. Этим событием своей жизни она отнюдь не гордилась, поскольку в ту пору была молода и глупа, а позже предпочла решительно выбросить позорный эпизод из памяти, а не казнить себя за ошибку.

Зато это был урок: секс без глубокой эмоциональной подоплеки не имеет смысла. Теперь она стала старше и, возможно, мудрее. Она полюбила!

— Меня трудно шокировать, — заметил Джеф, глядя на встревоженное личико.

— В балетной труппе у меня был приятель. Он до сих пор танцует… и, кстати говоря, очень известен. Мы были на сцене в паре, и в жизни держались друг друга. Однажды нас пригласили на вечеринку, а потом все разошлись по спальням, а мы… в общем, остались одни. Он слишком много выпил, а я… трудно все это объяснить…

Мэри и не пыталась оправдываться. Да, той ночью она совершила откровенную глупость! Стэн был настойчив, но это ее не извиняло. Она могла бы остановить его, если бы захотела.

— Ну, если угодно, меня мучило любопытство. Все вокруг наперебой болтали об этом… о сексе, и мне захотелось попробовать. Так что я не девственница, во всяком случае, я так считаю.

— То есть?.. Ничего не понимаю? — недоуменно вперился в нее Джеф.

— Ну, все получилось хуже не придумаешь. По моей вине. — Мэри сделала глубокий вдох, готовясь к постыдному признанию. — Я все испортила…

— И как же тебе это удалось?

— Я… расхохоталась. Нет, это было не милое, стыдливое хихиканье, но громогласный, безудержный, истерический смех… — Она опустила глаза. — В самый неподходящий момент. Я ничего не могла с собою поделать. Уж больно нелепо все выглядело. С тех пор Стэн со мной вообще не разговаривал, что чертовски мерзко, если танцуешь в одном спектакле. Я подумала, что стоит предупредить тебя заранее: опыт у меня небольшой.

Наступила долгая пауза.

— Почему ты прячешь глаза?

— Потому что я чертовски смущаюсь.

— Ты всегда говоришь правду? — тихо рассмеялся Джеф и обнял Мэри. Та сдалась без борьбы.

— Всегда… — Влажный кончик языка коснулся ее опущенных век, горячее дыхание обжигало щеки. — Ты, должно быть, разочарован? — обреченно осведомилась она и уже с вызовом добавила: — Когда-нибудь учиться все равно приходится!

— Несомненно, — охотно согласился Джеф. — Но меня изумляет твоя готовность снова пережить то, что ты тогда испортила. Так, кажется, ты сказала?

— Да. Но видишь ли, происшедшее не стало для меня трагедией или, скажем, глубокой психотравмой. Я просто пришла к выводу, что для меня смысл жизни заключается в балете, а секс — так, чепуха. Урок пошел мне на пользу. Когда человек просто нравится, это ведь еще не все…

— А я тебе нравлюсь? — За небрежным тоном скрывалась напряженная сосредоточенность.

— Не всегда. — Мэри облизнула пересохшие губы. — Зато ты никогда не оставляешь меня равнодушной.

Джеф заглянул в бездонные глубины ее карих глаз.

— Ну что же, прекрасно, меня и это радует. Но вот в чем вопрос: сумею ли я пройти испытание или ты и надо мной станешь потешаться?

— То есть смех полностью исключается? — игриво поинтересовалась Мэри и тут же вскрикнула от неожиданности: Джеф подхватил ее на руки и закружил по комнате.

— Ты на удивление гибкая. Многообещающее свойство! — Он шагнул к кровати и бесцеремонно опустил девушку на пружинный матрас. Она расхохоталась…

— Опять начинается? Это надо прекратить. — Джеф наклонился совсем близко. Его поцелуй заключал в себе первобытное неистовство. Когда он наконец оторвался от ее уст, Мэри с трудом перевела дыхание. Губы ее распухли, а тело, отзываясь на ласки, властно стремилось к любимому.

Джефу удалось взять себя в руки: еще немного, и он уже готов был сорвать с себя одежду и отдаться страсти. Незамысловатая исповедь Мэри растрогала его до глубины души. Сокровенность «темного» прошлого только подчеркивала ее наивность и уязвимость… Он станет первым, кто посвятит ее в тайны любви!

— Ну что, ты уже не смеешься?

— Кажется, я и дышать разучилась, — пролепетала она.

— Разучилась? Сейчас проверим. — Он положил ладонь на бурно вздымающуюся девичью грудь. — Дышишь, да еще как! — Его пальцы ласково погладили плавные округлости. — Не избавиться ли нам от лишней одежды? По-моему, здесь слишком жарко.

Джеф стал стягивать платье через голову, и Мэри изогнулась, помогая раздеванию. Мгновение — и шелковый наряд полетел на пол. Следом последовал и лифчик.

— Великий Боже! — воскликнул Джеф и провел большим пальцем по бархатистой шейке Мэри. — Ты знаешь, когда ты улыбаешься, у тебя на щеках образуются ямочки. Никогда не забуду, как ты улыбалась мне в тот вечер. Я пытался… В твоих глазах плясали смешинки… о, эти колдовские глаза! — простонал он.

— Я хотела, чтобы и ты посмеялся со мной заодно, но куда там — смотрел на меня, задрав нос!

Девушка протянула к Джефу руки. В жесте заключалась непередаваемая грация — как в каждом ее движении. Мэри волновала его столь же глубоко, как любимая музыка или прекрасная картина, но это живое творение искусства будило в нем еще и жаркое, чувственное желание. Он положил ладони на ее талию; пальцы слегка оттянули резинку трусиков, узкая шелковая полосочка ткани на бедрах да отделанный кружевами пояс для чулок — вот и все, что оставалось на Мэри. Она наклонилась вперед и обвила руками его шею, восхищаясь силой мускулистых плеч.

— А мне хотелось вот чего, — шепнул Джеф, привлекая девушку к груди и целуя ее — неистово и самозабвенно. — Хочу насладиться тобою. — Он пожирал глазами ее грудь, и, казалось, розовые соски набухают под его жадным взглядом. — Хочу познать каждую клеточку, — глухо проговорил он, осыпая поцелуями благоуханное, нежное тело.

Мэри тонула в неодолимом, испепеляющем водовороте чувственного наслаждения. Опытные руки Джефа двигались по спине в эротическом, возбуждающем ритме, жаркие губы опаляли грудь.

— Я тоже хочу ласкать тебя… — В ее раскрасневшемся личике читалась мольба.

— Тебе не нужно спрашивать разрешения. — Он расстегнул пуговицы рубашки. — Ты вольна делать, что хочешь.

— Тогда позволь помочь тебе, — предложила она храбро, быстро стянула рубашку и приникла к обнаженной груди. Пряжка пояса больно впивалась в живот, и Мэри невольно поморщилась.

— Дай-ка я их сниму, — сказал Джеф, усаживаясь на край кровати. Он стянул с себя брюки, а затем и все прочее.

Готовая увидеть мужчину, охваченного страстью, полного вожделения, она тем не менее испытала самое настоящее потрясение. В голове промелькнули безумные мысли. Может быть, с ее собственной сексуальностью что-то не в порядке…

— По-моему, это невозможно, — задохнулась она, завороженно глядя на Джефа. — А если я не подхожу к случаю? — Мэри пыталась шутить, но голос ее дрожал.

— Ты мне веришь? — спросил он, вытягиваясь на кровати. В его страстном взгляде светилась нежность. Пряный запах разгоряченного тела пьянил и будоражил девушку.

— Да, — откликнулась она, не думая.

Безоговорочная уступчивость польстила самолюбию мужчины, это было видно по его лицу.

— Дотронься до меня, — попросил он.

Мэри провела пальчиками по покрытой волосками груди, по вздувшимся бугоркам мускулов, постепенно спускаясь все ниже, к паху.

— Не останавливайся, любимая.

Хриплая мольба придала ей смелости, с уст ее срывались слабые стоны, как отклик на ответные ласки.

— Никакая физиология нам сегодня не помешает, — шепнул он ей.

Она фыркнула от смеха, но он тут же оборвался: уста любящих слились. Джеф не ограничился поцелуем в губы: его чуткий язык и не менее чуткие пальцы самозабвенно искали и находили эрогенные точки на теле.

— Пожалуй, мы и от этого избавимся. — Кружевные трусики полетели в сторону; встав на колени, он стянул чулки, обнажая стройные ножки.

Теперь любовников ничто не разделяло. Жажда сладострастия подчинила девушку себе и заставила забыть о страхах и колебаниях.

— Пожалуйста, Джеф, я хочу… — самозабвенно заклинала она.

Ожидание превращалось в пытку, все ее существо стремилось слиться с любимым воедино, принадлежать ему всецело и безоглядно.

Его ладони скользили по ее бедрам, по нежной, шелковистой коже. Мэри задохнулась: его губы коснулись внутренней стороны бедра. Последние остатки самообладания оставили девушку, когда требовательный язык двинулся выше, повторяя путь, пройденный пальцами, к влажному, жаркому лону.

Мэри самозабвенно твердила имя любимого, сотрясаясь в экстазе. Такое не грезилось ей даже в волшебных снах.

Пытка прекратилась столь же неожиданно, как началась.

— Мне нужна ты, — хрипло простонал Джеф и, встав на колени, приподнял девушку и притянул к себе. Она ощутила пульсацию внизу живота и лихорадочно придвинулась ближе.

— Вот так… — Наклонившись, он вошел в нее — медленно и осторожно. Все ее существо открывалось ему навстречу, словно цветок под лучами солнца. С каждым новым размеренным движением упоительное ощущение нарастало, сводило с ума, вызывая восторг.

— Ты этого хочешь? — Джеф решительно подался вперед.

— Да! — воскликнула Мэри торжествующе. Она сплела руки вокруг его спины, а ноги чуть ниже ягодиц. Два тела слились в одно.

Внезапный спазм высвобождения от накопившейся энергии потряс все ее существо. На мгновение она утратила чувство пространства и времени, качаясь на волнах вечности. Джеф расслабился и замер, распластавшись на Мэри.

— Милый… — прошептала она.

— Мммм?

— Я так рада, что стала твоей.

— Я доволен тобой, а ты волновалась, — блаженно протянул он, нежно куснул ее сосок и бездыханно развалился рядом.


— Ну, и что это ты затеяла?

Мэри, желая незаметно выбраться из постели, виновато застыла.

— Мне пора идти.

— Не пущу. — Джеф потянулся к ней, но она вовремя увернулась, зная, что еще одно его прикосновение, и ей не выбраться отсюда.

— Уже поздно.

— Поздно для чего? — простонал он, садясь и приглаживая встрепанные волосы.

— Родители звонят мне каждый вечер перед сном, — пояснила она. — Поверь, я не хотела бы уходить.

— Ну так оставайся.

Мэри покачала головой. Больше всего на свете ей хотелось ответить согласием.

— Не могу.

Пожав плечами едва ли не равнодушно, Джеф откинулся на подушки, заложив руки за голову. Ощущая себя крайне неуютно под его испытывающим взглядом, Мэри встала, подобрала с полу платье и прочие предметы туалета и быстро оделась. Ей хотелось уйти уверенно и с достоинством, да где же взять силы? Противоречивые мысли, которые удалось было заглушить, вновь овладели ею, и приятно волнуя, и страша. Реплика Джефа подтвердила худшую из мыслей.

— Ночным поездом я уезжаю в Окленд. Мне нужно…

— Счастливого пути, — оборвала его Мэри. Удивительно, как это ей удается сохранять спокойствие? — Ты позванивай иногда, — безмятежно добавила она. Уезжает в Окленд? И это все, что он может сказать? Боже, что она за идиотка! Чего ждала? Признаний в любви до гроба? Но разве Джеф когда-нибудь заикнулся о любви? Нет! Получил удовольствие и — «гудбай, бэби!» И с этим надо смириться.

Сандра не исчезнет, потому что он этого не хочет, — уныло размышляла Мэри. Джефу так удобнее, его это устраивает, а вот меня-то — нет. В жизни себе не простила бы, если бы сдалась без боя, но быть его любовницей… Это не для меня!

— Позванивай, говоришь? И, может статься, мы как-нибудь поужинаем вместе? — Лицо Джефа исказилось от боли.

— Посмотрим, — отмахнулась Мэри.

— Пожалуй, нам пора расставить все точки над i. Хотел бы тебе сказать…

— Нет! — Не будет она любовницей! Не войдет в жизнь любимого человека, если в его сердце нет места для нее. — Нам нечего обсуждать, — отрезала она и бросилась к двери.


В шесть утра у входа в дом раздался оглушительный стук. Не далее как час назад Мэри забылась тревожным сном. На новом месте она всегда засыпала с трудом, а тут еще горестные мысли… По крайней мере, перебравшись в дом Пола, она получила возможность обдумать ситуацию в одиночестве.

Нет, она не жалела о том, что произошло: воспоминание о чуде, пережитом впервые с любимым, останется до самой смерти. Только истинная любовь способна подарить счастье. И нечего сомневаться, что Джеф не разделяет ее чувства. Он пытался найти не любовь, а выход для своей похоти…

С трудом размежив сонные веки, Мэри попыталась сконцентрироваться на происходящем. Если не спуститься, грохот перебудит половину улицы.

Завязывая на ходу пояс халата, она сбежала вниз, в магазинчик. Стекла запотели, но ей не составило ни малейшего труда разглядеть, кто стоит на крыльце.

— Джеф, уходи! — закричала она, едва тот снова принялся дубасить кулаком в оконную раму. — Я тебе не открою.

— Не возражаю: давай побеседуем через окно. Иначе соседям придется вызывать полицию.

— Черт бы его подрал! — в сердцах выругалась Мэри и, отойдя к двери, стала бороться с замком.

Джеф ворвался в магазинчик с лицом, перекошенным от ярости.

— Значит, это правда! — возопил он. — Когда твой отец сказал мне, где ты, я ушам своим не поверил.

— Мой отец никогда не лжет. В отличие от тебя. А в чем, собственно, дело?

Гость распалился еще сильнее.

— Ты даже оправдываться не пытаешься! Боже, какой я глупец! Слепой идиот. Я думал… — Он оборвал себя на полуслове и с отвращением воззрился на Мэри. — Где он?

И тут ее осенило — Джеф думает, что она уединилась с Полом! Вообразил, что… Она недоуменно встряхнула головой. Да он не просто зол, он обезумел.

— Выслушай меня! И перестань метаться, ты что-нибудь опрокинешь. — Ревнивец и впрямь чудом избежал столкновения с коробкой, полной стеклянных банок.

— Выслушать тебя?! — презрительно бросил он.

— Да, если не хочешь выглядеть полным идиотом! — Мэри тоже охватил гнев. В первое мгновение при мысли о том, что заставила любовника ревновать, она испытала мстительную радость. Однако чувство это быстро угасло. Непоследовательность Джефа граничила с фарсом. Ишь, примчался ни свет ни заря, исполненный праведного гнева по поводу якобы любовных отношений с Полом, в то время как дома его дожидается невеста!

— Не поздно ли? — прогремел громоподобный голос. — Подумать только: я поверил, что наша близость для тебя что-то значит. Ты говорила Полу те же слова, что и мне? Боже праведный, я и представить не мог, что ты настолько распутна. А ведь мог бы и догадаться, когда увидел тебя в саду в объятиях этого парня.

— Распутна? — вскипела от бешенства Мэри. — Да как ты смеешь шпионить за мной? Тоже мне, праведник выискался! Славно, должно быть, взирать на других с высот лицемерной благопристойности. Да как ты смеешь читать мне мораль? По крайней мере, я не валяюсь в постели с одним, прежде чем выйти замуж за другого. Ханжа ты и лжец!

— Это я-то?! — Джеф схватился за ворот рубахи так, что вырвалась с мясом верхняя пуговица. — Я не женюсь на Сандре. — Он встал в театральную позу. — Ага, это сообщение произвело желаемый эффект? В чем дело, милая? Ты бы заговорила иначе, если бы знала, что я вполне свободен располагать собой, как и твой драгоценный Пол? А я куда лучшая партия, смею заметить. Если бы в тот вечер ты подождала пять минут, я бы тебе о многом сказал…

— Ха-ха, я, распутница, разрушила брак, заключенный на небесах! — съязвила Мэри, потрясенная новостью — он не женится на Сандре!

— Скажем так: я принимал на веру слишком многое, — мрачно подвел итог Джеф. Стиснув зубы, он обдал Мэри презрительным взглядом. — Подумать только, я, непроходимый глупец, надеялся, что… — В груди его что-то заклокотало.

— Ты надеялся, что я сумею до тебя возвыситься? Или, скорее, унизиться? А сейчас мне полагается заламывать руки и заливаться слезами раскаяния? — Мэри вызывающе выпятила грудь. — Ах, я упустила партию века! Тебе будет небезынтересно узнать, что я не разделяю здешнее ложе ни с Полом, ни с кем-либо другим. Пол улетел в Торонто, мириться с законной женой, а я караулю дом. Я пыталась тебе все объяснить, а ты всех меришь своей меркой, — безжалостно докончила Мэри.

По лицу Джефа разлилась смертельная бледность.

— Да я… да ты знаешь…

— Нет, мой милый, — остановила она его, предостерегающе подняв руку. — Теперь моя очередь. Ты высказался, обнажив свою суть. И все, разговор окончен.

Ярость Мэри перегорела так же быстро, как нахлынула, и ей вдруг отчаянно захотелось броситься в объятия любимого человека и бурно, по-детски, разрыдаться, но женская гордость не позволяла.

— Похоже, мне остается только попрощаться?

Не встретив ответа, Джеф молча повернулся и ушел, хлопнув дверью.

— Скатертью дорожка! — фыркнула Мэри и расплакалась в голос…

Загрузка...