Упрямая девчонка

Глава 1

Дорсет, Англия

Январь, 1998 год

Флинн Патрик спустился с платформы на тротуар и тут же угодил ногой в лужу. Холодная влага моментально просочилась в ботинки и промочила носки. Флинн, чертыхаясь, отскочил в сторону. Он потряс промокшей ногой, стараясь избавиться от воды, и под проливным дождем отправился в обход огромного черного такси, чтобы поговорить с водителем.

— Извините! — обратился Флинн к массивной седой голове, видневшейся сквозь стекло.

Ответа не последовало. Тогда Флинн забарабанил по стеклу и громко крикнул:

— Извините!

От неожиданности водитель подскочил на месте, опустил боковое стекло и сказал:

— Прости, приятель, я и не видел, что ты здесь. Чем могу служить? — Он говорил с таким чудовищным акцентом, что Флинну едва не стало дурно. Сомнений не было: в этой забытой Богом, вернее, солнцем, дыре все же изъяснялись на английском языке. Но кто, скажите на милость, способен разобрать их исковерканный до неузнаваемости лепет?

— Что? — ошеломленно переспросил Флинн.

— Чем могу служить?

— Ах да! — Флинн сунул руки в карманы. — Мне нужно попасть в Мерстан, похоже, это здешняя достопримечательность. Вы знаете, где это?

— Ну да, ну да, — закивал водитель, отчего Флинн немного воспрянул духом. — Мерстан тут каждая собака знает. Шикарное место, доложу я вам. Вы едете на праздник?

Флинн с облегчением вздохнул, стараясь не обращать внимания на холодные капли, сбегавшие по волосам за воротник. Если первый встречный знает о том, что в Мерстане сегодня свадьба, это действительно должно быть неподалеку. Их путешествие началось еще вечером в четверг, и после шестичасового перелета через океан пришлось весь день провести в поезде. Ничего удивительного, что Флинну не терпелось закончить свой утомительный вояж.

— Да, наши чемоданы там, на платформе. — Он поднял воротник и направился было обратно к выходу на крытую платформу.

— Но я не могу сейчас туда ехать! — выпалил водитель в последнюю секунду. При этом Флинн услышал что-то вроде: «Но я не в гусей час пхать!»

— Не понял? — обернулся Флинн.

— Нет, сэр, — упрямо повторил деревенский олух, и не подумав оторвать зад от сухого и теплого водительского сиденья. — Я не могу сейчас туда ехать.

— То есть как не можете? Вы же таксист, и я заплачу вам за ваши услуги!

— Меня маманя ждет к чаю, а женка и вовсе спустит шкуру, коли я припозднюсь. С такими, как они, лучше не связываться — ежели вы усекли, о чем я толкую.

Дождь уже промочил волосы Флинна насквозь и стекал тонкой струйкой по шее, на воротник дорогой сорочки от Барберри. Он отставил в сторону руку, чтобы посмотреть на часы. Полированное стекло циферблата моментально покрылось каплями влаги.

— Сейчас еще нет четырех! Вы десять раз успеете вернуться к чаю! — Можно подумать, Флинн знал, когда в этой дыре принято пить чай. Он спрятал руку обратно в карман, зябко передернул плечами и вернулся к водительскому месту, чтобы посмотреть этому типу прямо в его бесстыжие глаза. — Это ведь не очень далеко отсюда, верно? Я заплачу вдвойне!

— Извиняйте, сэр. — Водитель качал головой как заведенный. — Но до Мерстана езды не меньше часа.

— Не меньше часа? Господи Боже!

Флинн резко выпрямился и с отчаянием посмотрел вокруг. Местность возле станции словно вымерла, и не было видно ни одной машины, не говоря уже о такси. Струи дождя, до того стекавшие на затылок, дружно устремились к нему на лоб, заливая глаза. Подслеповато мигая, Флинн оглянулся на укрытую от дождя платформу. Там стояла его приятельница, Нина Джеймс, нетерпеливо поглядывая на него из-под собольей шапки «под русскую старину». Она прятала лицо в роскошном меховом воротнике и постукивала каблучком по асфальту, не скрывая своего неудовольствия. Вот кто наверняка придет в ярость, услышав о том, что им придется провести в машине ещё целый час, а то и больше. И Флинну совсем не хотелось становиться объектом этой ярости. Он и так был вынужден выслушивать ее бесконечные жалобы с той самой минуты, как самолет приземлился в Хитроу. Нина твердила, что им следовало выехать на день раньше, дабы иметь возможность на полпути остановиться в гостинице, передохнуть и привести себя в порядок.

Флинну захотелось поменяться с ней местами: пусть бы сама бегала под дождем вокруг вокзала в поисках такси! По крайней мере в своем меховом манто она бы не так мерзла!

— О'кей, — снова обратился он к водителю, — если вы не желаете нас везти, посоветуйте хотя бы, как нам попасть в Мерстан? Я не вижу вокруг ни одного такси, кроме вашего, и что-то мне подсказывает, что глупо ждать другую машину.

— Аккурат после моей смены прикатит Джулз. А я заканчиваю… — он не спеша снял с крючка на приборном щитке хронометр на цепочке и прищурился, — через три четверти часа!

Флинн невольно охнул и бросил взгляд на Нину.

— Как вы сказали? Через сорок пять минут?

Он живо представил себе, как пробирается по минному полю, в которое превратилась из-за дождя мостовая, обратно. Потом он представил, с каким лицом сообщит Нине, что придется торчать под дождем еще черт знает сколько времени, потому что водитель боится опоздать к чаю и рассердить свою родню. О том, что последует за этим, Флинну не хотелось даже думать.

— Вы хотите сказать, что нам придется еще почти час ждать у моря погоды только потому, что вы не в настроении везти нас в Мерстан? — уточнил он. Флинн понимал, что ведет себя глупо, но ему не хотелось заканчивать разговор, а значит, возвращаться к Нине с плохими вестями.

— Не то чтобы я был не в настроении, сэр, — проникновенно возразил водитель, не желавший обидеть пассажира. — Просто нам с вами не по пути, вот и все!

— Но ведь вы таксист! — напомнил Флинн. — И это ваша работа — везти человека туда, куда ему нужно!

— Вы бы лучше вернулись на станцию да попросили заварить вам чайку, — обезоруживающе улыбнулся водитель. — Станционного смотрителя зовут Редж. Он наверняка поделится с вами и кипятком, и заваркой!

Флинну показалось, что именно в эту минуту дождь припустил с новой силой, и ледяные щупальца медленно поползли по его спине. Тонкие ботинки давно промокли насквозь, так что даже брюки пропитались влагой и противно липли к лодыжкам.

— Этот уик-энд я запомню на всю жизнь, — пробурчал он себе под нос.

Оттягивая неизбежное, он беспомощно оглядывался, словно надеялся высмотреть человека, способного объяснить недалекому водителю такси, что клиент всегда прав. Интересно, у них в Англии вообще существуют бюро по найму?

— Послушайте, мы приехали сюда не для того, чтобы торчать на станции и пить чай. Я не хочу показаться вам грубым, но и вы должны меня понять! У нас тоже есть определенные планы — попасть на свадьбу, черт возьми! Нам нельзя опаздывать! — не говоря уже о том, что Флинн готов был убить первого встречного ради горячего душа и стакана хорошего виски.

— Ага, ага, — закивал водитель с сочувствующей миной. — Оно конечно, негоже на свадьбу опаздывать!

— Это какой-то сумасшедший дом! — истерично расхохотался Флинн. — Вы что, не можете вызвать для нас другую машину? — И он заглянул внутрь черного драндулета, надеясь найти название компании, служебный номер — хоть какую-то зацепку, — но ничего не обнаружил. — Не пойму, как вам удается не вылететь из бизнеса, если даже возле станции дежурит только одна машина?

— А нам больше и не требуется, — невозмутимо повел плечами водитель. — И я был бы рад вам услужить, да только женка с меня три шкуры спустит. Ты, сынок, поди, и не женат до сих пор, верно?

— Нет пока, — машинально буркнул Флинн, покосившись на Нину, нетерпеливо переминавшуюся с ноги на ногу на сухой безлюдной платформе. — Послушайте… — он снова наклонился к водителю, — здесь жуткий холод, и моя…

— Вона, глянь-ка! — перебил его таксист, уставившись в зеркало заднего вида. — Ну и везуха! Джулз прикатил раньше времени!

Флинн выпрямился и увидел, что к станции приближается еще одна черная колымага. Он мрачно подумал о том, что был бы сейчас на седьмом небе от счастья, если бы местные такси так не походили на гробы на колесах.

Тем временем второй водитель подъехал вплотную к бамперу первой машины, затормозил и выключил фары.

— Слава Богу! — Флинн кинулся к нему.

— Желаю вам приятного уик-энда! — крикнул ему вслед первый таксист.

— Спасибо, — автоматически откликнулся Флинн. Уик-энд воистину обещал стать незабываемым. Хорошо, если после таких передряг они с Ниной не отдадут концы… А ведь все еще только начинается! Флинну уже не верилось, что он сможет выдержать целых три дня на свадьбе у типа, с которым не виделся «каких-то» пятнадцать лет, и женщины, с которой вообще не был знаком. Это было глупо и бессмысленно — вот так по-идиотски разбазаривать время, и при одной мысли об этом Флинн приходил в бешенство.

Мало того, лицезрение чужой свадьбы наверняка подогреет в Нине мечты о своей собственной. А ведь она и так уже прожужжала ему все уши. С обреченным вздохом он прошлепал прямо по луже. И кто вообще придумал эти выходные?

— Мне нужно в Мерстан! — выпалил он в лицо второму таксисту. — Вы можете меня отвезти?

Водитель, лохматый, растрепанный тип с кустистыми бровями, загасил сигару прямо о дверцу машины с внешней стороны. Судя по всему, он проделывал этот фокус не впервые.

— Это моя работа, — веско сообщил он.

— Слава тебе, Господи! — Флинн радостно замахал Нине. — Вы мой спаситель, честное слово! Если бы вы не появились сегодня раньше срока, мне пришлось бы топать в Мерстан пешком! — восклицал он. — Вон там, на платформе, стоят наши чемоданы.

— Прогулка была бы что надо, особливо по такой погоде. Лохматый водитель, кряхтя, выбрался под дождь. Нина шла к ним на цыпочках, старательно обходя каждую лужу. Она открыла массивную заднюю дверь, собираясь так же аккуратно поместиться в машине, но Флинн опередил ее, с размаху плюхнувшись на сиденье.

— Спасибо, что придержал для меня дверь! — фыркнула она и с грохотом захлопнула ее за собой. — Какого черта ты копался так долго? — Через заднее окно было видно, как водитель несет с платформы их багаж. — Надеюсь, ты предупредил его, что в черном чемодане особенно хрупкие вещи?

Флинн обернулся и с досадой поморщился при виде того, как таксист с размаху опускает на мостовую злополучный черный чемодан.

— Прости. — Он выпрямился и попытался стряхнуть воду с рукавов. — Черт побери, я промок до нитки!

— Ты что, ослеп? — возмутилась Нина, старательно отряхивал краешек платья, выглядывавший из-под манто. — Это же натуральный шелк!

— Знаю. — Флинн провел обеими руками по мокрым насквозь волосам и зажмурился. — Я сразу сказал, что ты зря его нацепила.

Нина театральным жестом раскрыла свою сумочку и извлекла из ее необъятных глубин ручное зеркальце. Вид белокурого локона, выбившегося из-под шапки и имевшего наглость завиться под дождем, заставил ее громко выругаться. Она не один час провела парикмахерской, доводя до совершенства идеально ровную и гладкую прямую стрижку.

— Господи, хоть бы мы приехали вовремя и нам хватило времени принять душ! — с чувством произнес Флинн. Ему казалось, что избавиться от жуткого холода можно только с помощью горячего душа и стакана доброго виски.

— Ты хотел сказать — ванну! — язвительно напомнила Нина. — И как они здесь обходятся без душа? От этой ванны только сырость по всему дому!

— Полагаю, так им легче расслабиться и снять усталость. Под душем моются те, кто вечно куда-то спешит.

— А в ванне моются те, кому нравится плавать в собственных нечистотах!

— Вечно ты все вывернешь наизнанку! — брезгливо скривился Флинн. Он долго разглядывал пятна от воды, оставшиеся на его шелковом галстуке. Это был единственный сносный галстук, подаренный ему матерью. Это не означало, что она подарила сыну мало галстуков.

Он привычно протянул руку за портфелем и вспомнил, что портфель упакован в один из чемоданов. Флинн вывернул шею и с тоской посмотрел в заднее окно. Таксист как раз опустил в багажник их последний чемодан — один из тех неподъемных монстров, что принадлежали Нине. Машина крякнула и просела под его весом. Флинн сердито фыркнул и выпрямился. Нечего было и мечтать о том, чтобы что-нибудь достать.

Машина снова скрипнула рессорами, когда водитель вернулся на свое место. Благодаря кожаной кепке и куртке ему был нипочем даже проливной дождь.

— Так вы говорите, Мерстан? — спросил он, включая зажигание. Мотор проснулся с натужным ревом, и колымага покинула стоянку возле платформы. — Это что же, за вами даже машину не прислали?

— Нет, как видите, — сердито ответила Нина, посылая Флинну разъяренный взор.

Катберт Литтон — он же Кабби для близких и родных, а также жених на этой чертовой свадьбе — клялся и божился, что все машины будут заняты на доставке будущих родственников со стороны невесты, прибывающих на станцию ранним поездом. Нина чуть не лопнула от злости, когда узнала об этом, но Флинну было уже все равно. Какая разница, доставят его в этот проклятый Мерстан в лимузине или в простом автомобиле?

Однако после очередного скандала, устроенного Ниной, ему в сотый раз захотелось плюнуть на все и вернуться домой. Его удерживало лишь то, что мать сживет его со свету, если он не появится на свадьбе. Правда, надо отдать ей должное, она крайне редко обращалась к сыну с какими-либо просьбами, но когда это случалось, лучше было ей не перечить.

— А я-то думал, они сами пошлют машины за своими гостями. Ехать туда далеко и все такое… — как ни в чем не бывало продолжал водитель. — Оно ведь ежели к примеру сказать, одних деньжищ сколько ухлопаете…

— Насчет платы вы можете не беспокоиться, — перебил его Флинн, безуспешно пытаясь откинуть со лба отяжелевшие от воды волосы. — У нас с собой есть наличные.

И он снова недобрым словом помянул Кабби Литтона. Мало ли с кем ему довелось дружить в детстве? Это не означает, что он обязан поддерживать с ним отношения до самой смерти. Хотя его мать была убеждена в обратном.

— Ох, да я вовсе не то имел в виду! — рассмеялся водитель.

— Мы уже обсудили тот факт, что за нами не прислали машину! — раздраженно выпалила Нина, наградив Флинна очередным убийственным взором. — Значит, нам не повезло, а вам наоборот. И давайте на этом закончим.

— Как скажете, мэм, — буркнул таксист.

Флинн откинулся на спинку сиденья, снял галстук еще раз полюбовался на отвратительные темные пятна и сжал злополучный кусок шелка в кулаке. Когда на Нину «находило», она с успехом превращала существование окружающих в ад. Скоро ли они наконец доберутся до места? Черт побери, сколько времени потрачено впустую! А ведь если Кинкейд не получит в понедельник готовую речь, Флинну не сносить головы.

Рядом с ним Нина накладывала на губы очередной слой помады и демонстративно не замечала его присутствия.

Она еще долго будет дуться. Их ссора началась в самолете, когда они повздорили из-за какого-то пустяка и Флинн с раздражением сказал, что ей вообще следовало сидеть дома и не высовываться. Он больше не в состоянии больше слушать ее бесконечные речи о его чувствах, об их отношениях и об их будущем — таком, каким оно может быть, каким оно должно быть и каким оно непременно станет. После чего она перешла к обсуждению предстоящей свадьбы и необходимости все замечать, чтобы учесть этот опыт на своей свадьбе. Оказывается, всякий раз, попадая на чью-то свадьбу, Нина делала заметки на память затем, чтобы ее собственная свадьба прошла без сучка и задоринки. Она пилила и пилила Флинна без передышки, и пой конец он не выдержал и заявил, что в данный момент ему даже противно думать о свадьбе.

Это обеспечило ему несколько часов благословенной тишины.

Правда, в Хитроу Флинн попытался вывести Нину из мрачного состояния, уверяя, что она просто застала его, врасплох, что он был не в лучшем расположении духа и что они непременно обсудят все позднее, выбрав более благоприятный момент. Но если Нина и была в чем-то непревзойденным мастером, так это в умении холить и лелеять нанесенные ей обиды.

. Ну что ж, Флинна, не пугала мысль о том, что этот уик-энд может оказаться для них последним. Он не собирался на ней жениться и был действительно застигнут врасплох, когда понял, что Нина только об этом и мечтает. Их близость давно перестала приносить обоим то удовольствие, которое они испытывали поначалу. Значит, пора разойтись и избавить друг друга от ненужных мучений.

Но не сейчас. Сначала нужно благополучно доставить Нину домой. А до той поры Флинну придется терпеть ее присутствие, поскольку он сам виноват в том, что разрешил ей поехать. Никто не заставлял его брать Нину с собой.

Он разжал кулак и положил галстук на сиденье. Сквозь запотевшее окно было видно, как какая-то птица — не более как темный штрих на сером горизонте — упорно летела вровень с их машиной. Удивительно, как этой твари удавалось так точно угадывать их скорость?

Флинн тяжело вздохнул, провел руками по лицу и снова откинулся на спинку сиденья. Первой его ошибкой было то, что он позволил себе поддаться на уговоры матери и согласился поехать на свадьбу к другу детства. Второй — что позволил Нине ехать вместе с ним. Но одна непростительная слабость повлекла за собой другую: стоило ему на минуту смягчиться и пожалеть мать, как его ошибка усугубилась глупой надеждой на то, что вдвоем с Ниной ему будет веселее.

Вместо того чтобы развлекать его и тем самым скрашивать тяготы этой утомительной бессмысленной поездки, она только добавляла ему неприятностей. Он зажмурился, стараясь совладать с душившим его раздражением и липкими щупальцами ярости, стянувшими мышцы на затылке болезненной судорогой.

В конце концов, он получил по заслугам, нарушив главную заповедь холостяка — повез свою подружку на чужую свадьбу, тогда как сам и не думал ни на ком жениться .

Флинн открыл глаза и снова посмотрел в окно, раздраженно барабаня пальцами левой руки по колену. Птица так и летела вровень с машиной, и на размеренные взмахи ее крыльев не влияли ни ветер, ни дождь.

Мелькавшие за окном пейзажи не будили в душе никаких воспоминаний. В Вашингтоне ему казалось, что все должно быть иначе, но только оказавшись на залитой дождем унылой сельской дороге, он понял, как глупо было на это надеяться. Единственное, что связывало его с Мерстаном, — это призрачная детская дружба с Кабби, ведь друзьями их можно было назвать с большой натяжкой. Флинн раздраженно подумал о том, что Нина наверняка пристанет к нему с расспросами. Он и сам не мог понять, отчего ему так не хочется посвящать ее в подробности своего прошлого.

Впрочем, Кабби скорее всего давно забыл, какая связь существует между Флинном Патриком и этим местом. С тех пор прошло столько лет! Флинн и сам помнил об этом только благодаря упорству своей матери.

Дай ему волю — он давно выбросил бы память о Мерстане из головы.

Он оторвал взгляд от птицы, рассматривая темные от дождя деревья на дальнем краю по-осеннему голого поля. Почему-то ему подумалось, что когда-то у него тоже была большая черная птица.

— Черт побери, этот дождь когда-нибудь прекратится? — громко спросил Флинн. У него больше не было сил слушать вкрадчивый шелест дождевых струй на крыше и шепот шин, катившихся по влажному асфальту. Он сердито покосился на Нину. Он взял ее для забавы — так почему же она его не развлекает?

Нина успела снять шапку и оценить урон, нанесенный ее бесподобной прическе. Прежде чем ответить, она аккуратно сложила ручки на коленях и презрительно посмотрела на Флинна. Благодаря контактным линзам ее глаза сегодня полыхали удивительным оттенком изумрудного цвета.

— Между прочим, уже сегодня мы могли бы загорать на Карибах!

— Это ты могла бы, — сурово напомнил Флинн. — А я не могу не явиться на эту свадьбу.

— Еще как можешь, — капризно возразила Нина. — Нечего было поддаваться на уговоры своей матери! Можно подумать, ты никогда ей ни в чем не отказываешь! Во всяком случае, я бы на твоем месте выбрала отдых на побережье!

Не зная, чем заняться, Флинн попытался опустить боковое стекло, но тут же закрыл его, спасаясь от дождя.

— Вот и нечего было напрашиваться со мной.

Нина театральным жестом выронила щетку для волос, со стуком упавшую на грязный пол машины, и вперила во Флинна разъяренный взор.

— Очень мило! Еще не поздно повернуть и доставить меня обратно на станцию! Водитель! — Она подалась вперед. — Водитель, разворачивайтесь, я возвращаюсь!

Такси затормозило, и водитель убрал ногу с педали газа.

— Хватит чудить! — взорвался Флинн. — Езжайте дальше. Нина, ради всего святого, сядь и успокойся!

Машина с ревом тронулась с места.

— Нет, ни за что на свете! — воскликнула Нина, трагически скрестив руки на груди. — Ты с самого начала вел себя как последний мерзавец! Водитель, возвращайтесь на станцию!

Машина затормозила.

— Сядь, я сказал! — прошипел Флинн сквозь стиснутые зубы. — Нам нужно провести здесь всего два дня. Два дня, понимаешь? А когда мы доберемся до места, ты сможешь без устали рассказывать всем и каждому о том, какой я негодяй, — и тебе сразу полегчает! Поехали дальше! — распорядился он.

Таксист послушно нажал на педаль газа.

— Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты так себя ведешь, — капризно заявила Нина, откидываясь на спинку сиденья.

— Хватит, я не делаю ничего особенного! Я никак себя не веду! Это ты лезешь из кожи вон, чтобы меня разозлить! — возмутился Флинн. Ну почему женщины только и делают, что выговаривают ему о том, как он себя ведет, или как не ведет, или — что хуже всего — как он должен себя вести?

— А разве я виновата, что все получилось так глупо? — не уступала Нина. — Зачем мы сюда притащились? Ты же сам говорил, что этот парень никогда тебе не нравился!

— Да, он мне не нравился, — процедил Флинн, не отрывая взгляда от мокрых полей, мелькавших за окном. — Но его родные оказали мне некогда огромную услугу.

— Значит, мы потащились на другой край света только ради того, чтобы отблагодарить его? — Нина недоверчиво фыркнула. — Что-то ты темнишь, Флинн! Уж не кроется ли здесь профессиональная журналистская тайна?

— Между прочим, я уже давно не журналист! — сердито покосился на нее Флинн. — Я секретарь, я пишу речи для сенаторов. — Он помолчал и добавил: — А он стал президентом Национального западного банка. Такими знакомствами не разбрасываются.

Нина снова раздраженно фыркнула, щелкнула косметичкой и принялась пудрить носик.

— Ты хоть отдаешь себе отчет в том, как это звучит? Нужно окончательно утратить остатки совести, чтобы вот так использовать человека, искренне считающего тебя своим другом!

— Он никогда не считал меня своим другом.

— Тогда что это за чушь насчет взаимных услуг? — Нина захлопнула косметичку и спрятала в сумочку.

— Услугу оказал не он, это сделали его родители. Тридцать лет назад. Литтоны дружили с моими родителями, а недавно мать явилась ко мне с просьбой поехать на свадьбу к их сыну. Я не мог ей отказать.

— Это все из-за него, не так ли? Из-за твоего отца? — В ее прищуренных изумрудных глазах появилось жадное любопытство. — Она все еще переживает из-за его смерти, я угадала?

Флинн только ухмыльнулся про себя. Хотел бы он знать, есть ли на свете хоть одна живая душа, искренне оплакивавшая уход его отца? Во всяком случае, для его матери кончина старого мерзавца была настоящим даром небес, несмотря на тот спектакль, который она устроила на похоронах. Но вслух он произнес:

— Да, угадала.

— Понятненько… — пропела Нина своим пронзительным голоском.

Он вздохнул и снова уставился в окно. Птица все еще преследовала их машину. Флинн подумал, что ошибся и принял за птицу какой-то дефект стекла, и даже не поленился протереть это место пальцем. Но это действительно была птица, упорно летевшая вровень с их машиной.

— Очень мило, теперь нам угодно дуться. Господи, какой же ты все-таки придурок… — Ее идеально вылепленный профиль казался особенно четким на фоне запотевшего бокового окна. Холеная бледная кожа, тонкий прямой нос, трогательный пухленький подбородок и нежная шея.

— Куда отец — туда и сын, — невнятно проворчал он. В машине воцарилось угрюмое молчание. Флинну все больше становилось не по себе. Он в сотый раз пожалел о том, что не может отвлечься за привычной работой. Но компьютер лежал в багаже, и чтобы достать его, необходимо было остановить машину, а значит еще на несколько минут удлинить эту пытку дорогой.

Рассеянно следя за мелькавшими за окном пейзажами, Флинн не мог отделаться от нараставшего ощущения неясной тревоги и ожидания чего-то необычного. Да, он не мог не признать, что вид этих мест ему небезразличен. Напрасно он так поспешно решил, что прошло слишком много лет и он ничего не почувствует, снова оказавшись в Мерстане. Флинн скрестил руки на груди и подумал, что эта вспышка ностальгии и сентиментальности выглядит попросту глупо. Скорее всего ее следует отнести к последствиям профессионального стресса. Его новая служба кого угодно сведет с ума.

Тем временем сиротливые голые поля сменились аккуратными игрушечными фермами, и эта пасторальная картина только усугубила его растерянность. В который уже раз Флинн подумал, что нечего было сюда соваться и подвергать себя ненужным переживаниям. Теперь ему казалось, что по мере приближения Мерстан нависает над ним, как тяжелая грозовая туча, готовая вот-вот разразиться громом и молниями. Мало ли что говорила ему мать? Нужно было стоять на своем до конца! У него на счету каждая минута, он завален работой по самые уши и не может позволить себе роскошь тратить несколько дней на какую-то дурацкую свадьбу! И уж меньше всего ему требуются эти тревожные переживания, эти неясные предчувствия, не подкрепленные ни одним внятным воспоминанием.

Он работает как каторжный. Он выжат как лимон. И он больше не в состоянии плясать под Нинину дудку, исполняя ее прихоти. Вот и все.

Так отчего же у него душа уходит в пятки всякий раз, когда он выглядывает в окно? Почему он то и дело ловит себя на том, что пытается представить, что ждет их за новым поворотом дороги? Почему от одной мысли о доме, который вот-вот покажется на горизонте, у него мурашки бегут по спине?

Наверное, сельская местность сама по себе действует на него угнетающе. Слишком здесь пусто и голо. Ни кустов, ни деревьев. Даже спрятаться негде… Да что это с ним? Флинна неприятно удивил оборот, который неожиданно приняли его мысли. С какой стати ему от кого-то прятаться?

Он снова зажмурился и провел правой рукой по лицу, и только тут заметил, что другая сжата в кулак. Пальцы успели онеметь от напряжения, и распрямить их удалось с большим трудом.

Усилием воли Флинн отвел взгляд от своей руки и снова уставился на мелькавшие за окном фермы. Иногда ему казалось, что за небольшими купами деревьев виднеются крыши коттеджей, но стоило присмотреться и сфокусировать взгляд, как наваждение исчезало. То ему померещился пахарь, налегавший на рукоятки допотопного конного плуга, но в следующую секунду он превратился в простую кучу валежника на краю поля. Флинну пришлось напомнить себе, что конные плуги давно вышли из употребления, да и откуда им здесь взяться?

Несмотря на все усилия вспомнить хоть что-то определенное, пейзаж за окном казался Флинну совершенно незнакомым. Он ожидал, что вот-вот начнет узнавать местность, но ничего подобного не произошло. Хотя должно было!

Да, должно было. Почему-то от этой мысли Флинн совсем загрустил.

Они обогнули очередную рощу, и особняк вырос перед ними так неожиданно, как будто материализовался из воздуха. Флинна словно ударили под ложечку — у него на миг перехватило дыхание и стеснило грудь.

Посреди просторной ухоженной лужайки возвышался настоящий дворец, невероятный в своей небрежной роскоши и изяществе. Все здесь было как в сказке: множество башенок и мансард с круглыми остроконечными крышами под цветной черепицей, лепные карнизы и водостоки, добротная кладка из красного кирпича — ни дать ни взять загородный дом какого-нибудь средневекового вельможи.

Флинн никак не мог решить, то ли правда видел этот дворец прежде, то ли он показался ему таким знакомым оттого, что похож на картинку в книжке? Не спуская глаз с чудесного дворца, он все-таки решил, что все дело в детской книжке сказок — уж слишком знакомым казался каждый завиток на искусной лепнине.

Перед парадным крыльцом на широкой подъездной аллее стояла огромная черная карета, запряженная четверкой горячих породистых лошадей. На высоком облучке сидел кучер в ярко-синей ливрее, и его длинный кнут торчал впереди, как рыболовная удочка.

— Невероятно! — выдохнула Нина у него над ухом. — Настоящее чудо! Он появился как по мановению волшебной палочки!

Флинн резко обернулся, он совсем забыл о ее присутствии. При виде благоговейного восторга на хорошеньком личике ему стало не по себе. Оказывается, это место подействовало не только на него, причем самым непредсказуемым образом!

Но уже через секунду ему стало не до Нины: особняк снова привлек к себе его жадный взор. Карета куда-то исчезла. Он обшарил глазами всю аллею, но не заметил никаких следов этого внушительного экипажа. Наверное, она просто заезжала за дом, где должны располагаться каретный сарай и конюшня. Видимо, ее наняли, чтобы доставить на свадьбу невесту.

Черная птица, сопровождавшая их всю дорогу, стала снижаться широкими кругами, пока тоже не исчезла за домом. Флинн с невольной дрожью подумал о том, что эта странная тварь тоже направлялась в Мерстан. Черная птица и он, Флинн Патрик.

Пронзительный хохот Нины мгновенно заставил его вернуться к действительности.

— Впервые в жизни тебе нечего сказать! — воскликнула она сквозь смех.

Флинн сообразил, что глазеет по сторонам, по-детски открыв рот. Он заставил себя встряхнуться и посмотрел на Нину с каким-то недоумением, как будто не понимал, откуда она взялась. Но, как и минутой раньше, он снова забыл о ней, поскольку все его внимание поглотил особняк. Неясная тревога и странные предчувствия, терзавшие его по пути от станции, развеялись без следа, и на смену им пришел чистый восторг. Флинн давно не испытывал ничего подобного.

— Невероятно! — Он не отдавал себе отчета, что заговорил вслух, пока не услышал ответ Нины:

— Ты тоже так считаешь? Ах, если бы еще не этот дождь! Представляешь, как это должно смотреться в солнечный день? Ух ты, у них тут даже есть бассейн! Вон там, видишь?

— Это что-то новенькое, — пробормотал он.

— О чем ты? Похоже, его выкопали лет сто назад! Прикинь хотя бы, сколько лет может быть той иве на берегу?

Флинн и сам не понимал, что привело его в такой неописуемый восторг, и тем не менее не мог ничего не собой поделать.

— Нина, — произнес он голосом, хриплым от избытка чувств, — я знаю это место. Я помню каждый камень!

— Ты что, уже бывал здесь? — недоверчиво спросила она.

Флинн ответил не сразу. Перед его мысленным взором возник огромный камин, череда потемневших от времени портретов, украшавших стены, и изящная мебель, покрытая искусной затейливой резьбой. Его сердце билось так неистово, что чудом не выпрыгнуло из груди.

— Да, — твердо ответил он. — Да, я здесь родился.