Упрямый ангел

Глава 12

Звук шагов в холле прервал размышления Уэйда. Он инстинктивно опустил руку, достал из кобуры пистолет и спрятал его под одеялом. Человек перед дверью замер. Уэйд мысленно проклинал себя за то, что не запер дверь в номер. В том, что в холле кто-то ходит, ничего необычного не было, но Бердетт узнал эту тяжелую поступь и понял, что за дверью непрошеный гость.

И оказался прав. От тяжелых ударов Римса дверь осела. В тот момент, когда злоумышленник ввалился внутрь, Шианна схватила одеяло и густо покраснела. В комнату ворвался красный как помидор Риме.

– Маленькая дрянь! – выплевывал он слова, как будто нажевался отвратительно горькой полыни. – Я знаю, что ты и этот никчемный ублюдок зарегистрировались в этой гостинице. Но хотел убедиться лично, что ты так низко пала. Мистер и миссис Бердетт? Гнусные лжецы!

Подобно ястребу, Уэйд замер у изголовья кровати. За спиной Хедена была маленькая армия, которая придавала ему уверенности, будто он был правящим королем Сан-Антонио. Уэйд изучающим взглядом окинул его людей, но основная опасность исходила от бесноватого владельца ранчо Хедена. Зная его характер, Бердетт пытался угадать, как далеко он пойдет в своей жажде мести.

– Вы уже во второй раз врываетесь без предупреждения, – холодно заметил Уэйд. – Однажды я простил вашу грубую выходку, но на сей раз… – Протянув левую руку, Бердетт стащил одеяло, обнажая револьвер, который покоился в его правой руке. – Там, откуда я родом, мужчины не прощают бестактности в отношении их жен. Это было пулей в сердце!

– Ваша жена?! – проревел он с яростью раненого вепря. – Его взгляд, брошенный на Шианну, засек кольцо на ее пальце. – Проклятие!

Когда Хеден импульсивно рванулся вперед, Уэйд взвел курок и поднял револьвер.

– На вашем месте, Хеден, я бы не стал этого делать. Меня не надо уговаривать проделать отверстия в вашем дорогом костюме. Следующий ваш шаг может быть последним…

– Убейте его! – закричал он своим людям. – Убейте на месте!

В воздухе повисла напряженная тишина. Никто не сдвинулся с места. Риме грозно смотрел на свою банду. Предчувствуя дурное, Шианна задрожала. Она никогда не видела Хедена столь разъяренным и никогда не оказывалась в столь щекотливой ситуации.

– Я же сказал, убейте! – как в бреду твердил Риме.

– Но, сеньор, не место и не время делать это, – пробовал Хуан отрезвить своего оскорбленного хозяина. – Ни один из нас не желает быть соучастником убийства. Если вы не хотите свидетелей, вам придется также убить девчонку и всех, кто находится сейчас в гостинице. И это не говоря уже о том, что у адвоката лежит письмо этого ковбоя.

Напоминание о предусмотрительности Бердетта только подлило масла в огонь. Риме намеревался простить Шианну за события прошлой ночи. Ее согласие на брак утешило бы его гордость. А ее буйное поведение горожане списали бы на бренди. Но эта ее новая выходка превосходила все. И теперь он никогда не восстановит уважение к себе в Сан-Антонио. Он станет посмешищем для всего Техаса. Проклятая парочка!

Было заметно, как дрожала его рука, когда он показывал на них своим длинным пальцем.

– Вы бросаете мне вызов. Я вас предупреждаю, Бердетт. Не ждите от меня пощады. И ты… – Его мстительный взгляд замер на Шианне. – Я бросил бы весь мир к твоим ногам. Я слишком долго ждал, когда ты придешь ко мне. Я дал тебе время на раздумья, как ты хотела. Но ты предала меня, и я тебе этого не прощу. Клянусь, я найду способ уничтожить вас обоих!

Дверь за Хеденом захлопнулась. Уэйд слушал удаляющиеся шаги. Он с интересом наблюдал, как Шианна вскочила с кровати, чтобы взять свою одежду.

– Куда ты?

– Попробую поговорить с Хеденом, – бросила она через плечо.

Уэйд скатился с кровати и оказался перед ней.

– Ты напрашиваешься на неприятности. Он так взбешен сейчас, что начнет стрелять, прежде чем ты скажешь слово.

– Но я должна попробовать! – настаивала Шианна. – Он поквитается с нами, уничтожит все, что я собрала по крохам во время войны.

Уэйд схватил ре за обе руки, сурово глядя ей в глаза.

– Время разговоров прошло. Что сделано, то сделано. Кроме того, когда он получит сообщение от своих ковбоев, то взбесится еще больше.

– Что еще вы сделали? – с опаской спросила Шианна. Хитрая улыбка озарила лицо Бердетта.

– Я направил ручей по другому руслу. Вчера вечером, прежде чем появиться на асиенде, я доводил последние штрихи. К вечеру ручей Хедена будет сух. У него не будет воды. Источник теперь находится на моей земле, а я не желаю, чтобы его скот пил мою воду.

– Ну и кто теперь напрашивается на неприятности? – фыркнула Шианна.

Уэйд пожал плечами.

– Хеден сам напросился, когда обратил в бегство наше стадо. Я думал, что лишь один желаю ему зла, а сегодня вечером убедился, что ты тоже на моей стороне.

Хмурый взгляд Бердетта не сулил ничего хорошего.

– И что же я, по-вашему, должна делать? – Шианна не была уверена, что хотела это знать, но не могла не задать этого вопроса.

– Когда Пророк Совы снова позовет вас, я пойду с вами. Мы встретимся лицом к лицу, – сказал ей Уэйд.

– Неужели вы настолько безумны?! Вы не можете просто так явиться на совет вождей кайова и команчей! Маманти ненавидит всех белых мужчин. Вас будут пытать, – задохнулась Шианна. – Черт возьми, я теряюсь, вы – отчаянный храбрец или просто сумасшедший?

С победоносной улыбкой Уэйд взял ее руку и провел пальцем по своему кольцу.

– Мне ничто не угрожает. Пророк Совы не тронет и волоска на вашей голове. Так разве сможет он угрожать вашему любящему мужу? А вот Хедену он даст возможность почувствовать вкус неприятностей… если вы попросите.

Шианна выдернула руку и уткнула палец в его широкую грудь.

– Так вот зачем вы женились на мне! Я знала, что должен быть какой-то скрытый мотив. Вы задумали обратить Маманти против Хедена. Вы используете всех, кто вам нужен, не так ли? Вы намереваетесь перессорить всех, а когда все передерутся, вы просто возьмете свое и уедете.

В глазах Шианны полыхнул огонек обиды. Она наконец поняла, зачем Бердетт сделал ее своей женой, зачем он задирал Хедена Римса. Ему было мало того стада, которое он собрал на просторах Техаса. Уэйд хотел завладеть поголовьем Хедена. У Римса не было шансов. Если Риме пристрелит Уэй-да, то его повесят. Но если Уэйд своими средствами избавится от Римса, он получит все. Вот негодяй! Он ничуть не лучше Хедена Римса, и она теперь стала его женой. Уэйд намеревался воспользоваться ею как посредником, чтобы добраться до Маманти. Но она, Шианна, не предаст Пророка Совы, не подвергнет его жизнь опасности!

– Если вы рассчитываете на помощь Маманти, то идите к нему сами! – резко бросила Шианна, решительно сорвала кольцо с пальца и швырнула через всю комнату. – А я еду домой. Если вы торопитесь расстаться со своей жизнью, то я не собираюсь вам в этом помогать.

Шианна развернулась к двери, а Уэйд, что-то ворча по поводу ее упрямства, схватил свои бриджи. Затем, встав на четвереньки, он принялся разыскивать кольцо. О, эти женщины! Только что он считал ее воплощением кротости и изящества, а в следующее мгновение уже проклинал ее. Да она противоречит сама себе! И почему так настроена против него? Кто-то же должен положить конец монополии Хедена Римса. Ведь каждый владелец ранчо в этом штате пострадал от него. И кому, как не ему, Бердетту, избавить Техас от Хедена. Сам он неоднократно страдал от Римса. Если Шианна не понимала, что рано или поздно он и Риме столкнутся, то она была более наивна, чем он думал. Проклятие, она должна помочь ему. Ведь она сама окажется в опасности, и так будет, пока Риме ходит на свободе, беспрепятственно воруя скот и лошадей и сваливая вину на индейцев. Команчи вовсе не такие преступники, как о них думают, а вот Хеден истинный преступник. Индейцы брали только самое необходимое, чтобы выжить после того, как правительство отняло у них землю. Поселенцы заняли охотничьи угодья индейцев и теперь добивались, чтобы всех их поместили в резервации.

Уэйд знал, каково это видеть, как пришельцы делят землю, которая принадлежала твоей семье в течение нескольких поколений. Он не одобрял методы борьбы индейцев за свою землю, но понимал их намного лучше, чем могла подумать Шианна.

Хеден Риме вел себя совсем иначе. Он захватывал больше, чем ему необходимо. Риме был жадным человеком, он добивался, чтобы на каждой лошади и теленке в Техасе стояло его клеймо. Он был одержим идеей стать самым состоятельным землевладельцем штата. Такие люди представляли угрозу каждому честному жителю Техаса, насколько можно было остаться честным после столь разрушительной войны. Хеден хоть пальцем пошевелил, чтобы помочь Югу? Нет, он был слишком эгоистичен, чтобы замечать горе и беды других.

Надевая рубашку и ботинки, Уэйд подумал, что эту лекцию следовало бы прочитать Шианне. Возможно, тогда она переложила бы часть мучившей ее вины на Хедена. Что особенного в том, что она надела на башку Хедена глиняный шар? А иначе Хеден, улыбнись ему удача, мог бы прирезать Уэйда.

Риме не был достоин сожаления. Он давно заслуживал осуждения. Не должен же он, Уэйд, позволить убить себя, прежде чем Шианна поймет, что Хеден не заслуживает никакого милосердия?

Тяжело вздохнув, Бердетт двинулся вниз по лестнице. Возможно, самое время довериться Шианне и удовлетворить ее любопытство насчет пещеры. Может, тогда она проникнется к нему большим доверием. Стоит попытаться это сделать! Ведь ничто не может быть хуже ее презрения, ее подозрений, будто он – расчетливый вор.

Стоило Шианне ступить на порог асиенды, как Рамона забросала ее вопросами. Когда Шианна закончила рассказ о своих злоключениях, которые привели ее к браку, Рамона уже в восхищении сжимала ее руку.

– Вы нашли человека, достойного вашей любви! – вздыхала она.

– Уэйда Бердетта можно охарактеризовать по-разному, но только не словом «достойный». Играющий людьми обманщик – вот лучшее для него определение, – пробормотала она.

– Вы дуетесь только потому, что свадьба была не вашей идеей. Как только вы привыкнете к тому, что у вас есть муж, то поймете, что не смогли бы сделать лучший выбор, – заверила ее Рамона.

Шианна была не в том настроении, чтобы слушать похвалы в адрес своего новоиспеченного супруга. Она хотела только горячей ванны и покоя. И надо срочно решить, что делать дальше. Этот суматошный день спутал ее мысли, и ей нужно теперь время, чтобы разобраться с каждой из них в отдельности. Она непременно добьется ясности, и тогда сможет выбрать план, по которому действовать.

Решив посвятить этому вечер, Шианна распорядилась насчет ванны и удалилась в свою комнату. Со вздохом облегчения она завалилась на кровать, вперив взгляд в стену. Неужели она снова стала игрушкой в руках Бердетта? Он убедил ее отца участвовать в перегоне скота. Он совратил Шианну, используя ее в своем плане разорения Хедена. Она допускала, что Уэйд не святой. Но почему он был настолько жестоким? Она могла понять желание Уэйда расквитаться с Хеденом за то, что тот привязал его у ручья и украл его рогатый скот. Но ведь им двигало что-то еще, размышляла Шианна. Не факт, но возможно, дело было в том, что и Бер-детт, и Риме желали одну женщину – ее, Шианну. Уэйд отнюдь не пылал страстью к Шианне. Он женился на ней только потому, что Хеден попросил ее руки. Уэйд не боролся за ее любовь. Нет, он хотел от нее чего угодно, но не любви. Черт возьми, почему Уэйд так одержим идеей уничтожить Римса?

И зачем это она анализирует поступки Уэйда? Этот человек – одна сплошная загадка. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы бежала от него как от чумы. Именно это она и собиралась сделать. Она может аннулировать их нелепый брак и запретить ему появляться в ее доме. Пусть ведет дела из своего лагеря, охраняя там свой клад. Господи, да почему это ее волнует?!

Шианна лежала, плотно закрыв глаза, а перед ней как живое стояло воспоминание: вот он лежит рядом с ней и улыбается, а она принимает его улыбку за знак искренней привязанности. А ведь в душе он тогда смеялся над ней, уже уверенный, что воспользуется ее покорностью в своих целях. А если нет? Так или иначе, она постарается быть объективной, оценивая поступки Уэйда Бердетта. Этот человек шел на смерть. Раньше она полагала, что его поведение объясняется войной, с которой он вернулся. Но это оказалось не совсем так. Уэйд пошел крестовым походом на Хедена Римса не только потому, что был расстроен поражением Юга. Возможно, Римсу и следовало бы подрезать крылья, но Уэйд был здесь чужаком, и это была не его проблема. Не его битва.

От размышлений у Шианны разболелась голова, и она принялась массировать виски. Она поклялась больше не думать о Бердетте, но продолжала анализировать мотивы его поступков. Кем бы и каким бы он ни был, он не ее мужчина. Тут Рамона ошибалась. Конечно же, Шианна была возмущена не тем, что венчание было не ее идеей. Но несомненно, что оно было самой большой нелепостью, которая когда-либо с ней происходила. Шианна сглотнула комок в горле. Неужели она такая упрямица? Не так ли она сама называла Уэйда за его решительность, желание настоять на своем? Может быть, он ее и раздражал потому, что она не могла вертеть им, как хотела? Хорошо, может быть, это так, с неохотой признала Шианна. Но черт возьми, она не могла не протестовать, когда в ее жизнь врывается мужчина и захватывает ее целиком вместе с ранчо. Не так легко оставить все дела, если вчера все держалось только на тебе. О, почему отец не приехал домой? Она так нуждалась в нем. Неужто он не позаботится о ней теперь? Как он мог толкнуть ее в объятия Уэйда? Проклятие, мужчины все одинаковы! От них одни неприятности!

Как только на асиенду спустились сумерки, Шианна услышала отдаленный крик совы. Проклятие, она просила Маманти, чтобы он и его воины держались подальше от асиенды. Если Бердетт тоже слышал этот крик, он понял, куда она отправится. Надо предупредить Пророка Совы о возможных неприятностях. Уэйд может втянуть в войну племена команчей и кайо-ва, которым и без того хватало хлопот.

Шианна быстро натянула бриджи и ботинки, спустилась по решетке вниз к загону. Когда из тени появился Бердетт, Шианна не удержалась от крика удивления.

– Я иду с тобой! – безапелляционно заявил Уэйд. Шианна проигнорировала его слова. Но когда она вспрыгнула на спину Дельгадо, Уэйд оказался перед ней.

– Я поеду одна! – прошипела Шианна, сползая на землю. Но он поднял и усадил позади себя брыкающуюся Шианну. Когда он погнал Дельгадо галопом, Шианна вынуждена была ухватиться покрепче за него.

Она негодовала, про себя и вслух, что ей приходится сжимать руки вокруг его талии.

– О Боже, неужели у вас нет для меня ни одного доброго слова! – хмыкнул Уэйд.

Дельгадо скакал по прериям, а Бердетт уже третий раз за этот день возвращал кольцо на ее палец. Но что поделаешь…

– Если вы изобразите перед Пророком Совы любящую жену, я раскрою вам тайну пещеры, – вдруг обронил он, как бы бросая на ветер.

Шианна не могла сопротивляться искушению. Уже много недель ее грызло любопытство. Если Уэйд наконец захотел раскрыть свою тайну, она уж проследит, чтобы Маманти не тронул его… по крайней мере в течение одной ночи.

– По рукам! – заявила она.

Бердетт облегченно выдохнул. Но его настороженный взгляд выхватил на фоне подлеска фигуру человека. Даже в лунном свете было заметно, что гордая фигура индейца с напряженной спиной не предвещала ничего хорошего. Хотя Уэйд не мог видеть выражение лица Пророка Совы, он чувствовал на себе его пытливый взгляд. Заставив Дельгадо остановиться, Бердетт ответил индейцу смелым взглядом. Не успел он ссадить Шианну с коня, как она уже неслась в объятия Маманти. Потемневшими от гнева глазами Уэйд смотрел на трогательную встречу Шианны с индейцем. Его раздражало, что Шианна так летела в руки шамана, а ему, Бердетту, приходилось уговаривать ее. Как же заработать такую же преданность Шианны? – в который раз задавался горьким вопросом Уэйд.

– Зачем ты взяла с собой этого человека? – спросил Маманти, не сводя глаз с высокого мускулистого незнакомца. – Действительно ли он появлялся в моих видениях?

Шианна почувствовала, как руки Пророка Совы напряглись, намереваясь защитить Шианну. От кого?..

– Это он… – ответила девушка.

Уэйд вначале хотел попросить Шианну представить его индейцу, но не попросил. А теперь Маманти продолжал держать Шианну в объятиях, и Уэйд хотел дать ему понять, что он этого не одобряет.

– Меня зовут Уэйд Бердетт. Я – муж Шианны. – Уэйд смело шел к обнаженному по пояс пророку. В уголке его рта мелькнул слабый намек на улыбку. Не таясь, Бердетт оценивал индейца, отмечая своеобразное дикое благородство в каждой черте его загорелого лица.

Мужчины осматривали друг друга сверху донизу, и Шианна почувствовала, что в воздухе запахло грозой. Они были во многом схожи, оба источали силу, с которой нельзя было не считаться. А что дальше? Как поступить с соперником? После бесконечно долгой паузы Маманти заговорил.

– Шианна вам про меня рассказывала? – спросил Пророк Совы.

– Я знаю о ее связях с вашими людьми и о ее преданности вам, – небрежно сообщил Уэйд. Затем его голос стал твердым и настойчивым. – Я не ссорился с вами и вашими людьми. Во многом я похож на вас. Понимаю ваше негодование, когда белый человек отбирает землю, которая была на протяжении не одного поколения вашим домом. До начала Гражданской войны мой дом был в Луизиане. Поскольку члены моей семьи придерживались твердых взглядов, мой дом был разрушен, а земля поделена и роздана другим.

Помолчав, Уэйд продолжил:

– Я привык принимать то, что не могу изменить, но и за свое постоять могу. – Пристальный взгляд Бердетта скользнул со строгого лица индейца на фигурку Шианны. – Она – моя женщина, Маманти. Она носит мое кольцо как символ клятвы. Я не хочу другой женщины и не позволю ей встречаться ни с одним мужчиной.

Если бы Шианна не знала, что это всего лишь игра, то была бы тронута словами Уэйда, но она знала его. Бердетт играл на ее связях с команчами и кайова, чтобы получить покровительство Маманти. Но это дорого обойдется Уэйду.

На бронзовом лице Маманти появилось подобие улыбки.

– Вы мне угрожаете, Бердетт? Зная, кем я являюсь, вы дерзнули назвать ее своей женщиной? Вы должны знать, что я чувствую к Шианне. Или вы полагаете, что я разлюблю ее, только потому, что вы взяли ее в жены?

Шианна вздрогнула. Маманти никогда не говорил эти слова… по крайней мере так открыто. Он показывал свою привязанность нежностью и заботой. Она настороженно посмотрела на Уэйда, задаваясь вопросом: знает ли он, что делает, бросая вызов такому человеку, как Пророк Совы?

Темная бровь Бердетта насмешливо поднялась.

– А вы ожидаете, что я разлюблю Шианну только потому, что она вырывается из моих объятий, чтобы на крик совы исчезнуть в ночи? – Уэйд смело шагнул вперед. Его рука скрылась в черных завитках волос, ниспадающих на плечи Шианны. – Я знаю, что она восхищается вами, и завидую этому. Мне жаль, что я не обладаю даром волшебства. Я хотел бы вырвать вас из ее мыслей, чтобы она была только моей. – Он смотрел теперь не мигая в лицо Маманти. – Но поскольку не могу этого сделать, предпочел встретиться с мужчиной, который столь же трепетно относится к ней, как и я. Я пришел, чтобы предупредить вас – есть другой мужчина, злой белый человек, который хочет отнять ее у нас обоих и причинить ей зло.

– Как его имя? – резко спросил Маманти.

– Хеден Риме. Когда я женился на Шианне, он поклялся отомстить. Поклялся уничтожить нас обоих, потому что Шианна стала его навязчивой идеей. Я скорее умру, чем отдам Шианну человеку, который наряжает и раскрашивает своих людей под индейцев, чтобы увести мое стадо. Риме кичится тем, что смог переложить вину на команчей и кайова.

Пророк Совы устремил куда-то вдаль потемневший взгляд. Он вдруг понял смысл видения, которое мучило его несколько недель подряд. Оно говорило о неприятностях для Шианны, именно поэтому он часто сворачивал на ее ранчо, чтобы убедиться: она в безопасности. И еще замыслил набег, который бы принес его людям больший достаток.

– Земля этого злого белого человека находится около дома Шианны. Его судьба была предопределена, когда крылатый оракул послал мне видение, – бормотал он как бы в трансе. – Этой ночью мы совершим набег… именно туда.

Уэйд потрясенно смотрел на Пророка Совы. Похоже, что Маманти действительно обладает пророческим даром.

– У Хедена много рогатого скота и лошадей. Но когда солнце взойдет, он станет намного беднее. Мы застанем их врасплох, и они не справятся с нами. Убитых среди нас не будет, с его же стороны двое воинов падут. Среди них есть один смельчак, который будет бороться как лев, но его час умереть еще не пробил. Он еще сыграет свою роль… – Голос Маманти затих. Жуткий крик совы в отдалении разорвал тишину.

Какое-то мгновение Уэйд не мог пошевелиться, глядя на Пророка Совы. Он не раз слышал, как Шианна расхваливала пророческий дар Маманти, но относился к ее рассказам скептически… по крайней мере до сих пор.

Когда дымка в глазах Маманти рассеялась, он с вызовом ухмыльнулся, смело прижал к себе Шианну и, бросив на Уэйда торжествующий взгляд, поцеловал ее. Разжимая объятия, он подтолкнул Шианну к Уэйду, который изо всех сил пытался сохранить самообладание. Бердетт понимал, что индеец подсмеивается над ним, демонстрируя свою власть над Шианной. Но у Уэйда был такой же ершистый характер, если не более задиристый.

Не будучи намерен отступать, даже если это и усложнит их отношениях Пророком Совы, Бердетт положил руку на талию Шианны и демонстративно подарил ей страстный поцелуй.

Шианну возмущало, что эти гордецы делали ее разменной монетой в своих играх. Маманти показывал свою привязанность к ней, чтобы бросить вызов Уэйду, а шикарный поцелуй Уэйда означал: вызов принят. Шианне очень хотелось повернуться и уйти. Пусть тогда они подкалывают друг друга, сколько захотят.

Уэйд покровительственно обнял Шианну за талию. Улыбка, так бесившая ее, подняла уголки его губ, и белые зубы сверкнули в лунном свете.

– Это моя женщина, Маманти, – непринужденно сказал Уэйд. – И телом, и душой.

Пророк Совы шагнул, чтобы закинуть Шианну в седло ее черного жеребца. Его длинные тонкие пальцы задержались на ее бедре, и Бердетт впился в них взглядом.

– Наша женщина, – поправил он Уэйда.

Чтобы не отставать, Бердетт вспрыгнул на спину Дельгадо и, обхватывая Шианну руками, взялся за уздцы. Он прижался грудью к ее спине, сжал ноги, вынуждая Маманти убрать руку.

– У вас и так две жены, Маманти. Я же остановлюсь на одной, на ней. Полагаю, мы лучше поладим, если не будем спорить из-за женщины.

Маманти через силу улыбнулся. Он восхищался смелостью этого бледнолицего. В глазах Уэйда горел огонь, от него исходили сила, упрямство и гордость.

– Полагаю, мы бы лучше поладили, если бы вы, Уэйд Бердетт, не стремились с такой настойчивостью увезти Шианну.

Лицо Уэйда украсилось улыбкой.

– Я буду отпускать ее к вам. Но знайте, Маманти, она выше того, чтобы вступать в близость с другим мужчиной. Вы можете прикасаться к ней, но мне это не по душе.

Мужчины довольно долго мерили друг друга взглядами, а Шианне так хотелось накричать на них обоих. Наконец, когда Уэйд отошел, ведя под уздцы Дельгадо, Шианна не удержалась от реплики.

– Клянусь, вы мне напомнили двух самцов оленей, – с негодованием сказала она. – О, мужчины! Я не уверена, что вы в состоянии защитить нас, женщин, словом и делом.

– И часто вы обращаетесь за защитой к Маманти? – насмешливо спросил Уэйд.

– Только не надо притворяться, что вы заботитесь обо мне! – отрезала Шианна. – Вы наговорили Маманти столько пылких слов в мой адрес. Вы любите меня?! Вы не хотите, чтобы к вашей женщине прикасался другой мужчина?! – саркастически усмехнулась она. – Я уже начинаю думать, что вы когда-то играли в театре. Это ваше представление, безусловно, заслуживало бурных и продолжительных аплодисментов.

– Мой слух меня не обманывает? – засмеялся Бердетт. – Вы решили наконец сделать мне комплимент?

Шианна сжала зубы, пытаясь сохранить хладнокровие. За эту ночь она уже довольно натерпелась отУэйда и не намерена была доставлять ему такое удовольствие вновь. Когда они достигли конюшни, она спрыгнула с лошади, намереваясь без лишних слов поскорее избавиться от общества Бердетта.

– Шианна? – Тихий голос Уэйда заставил ее приостановиться. Она нерешительно обернулась и замерла, столкнувшись с его кроткой улыбкой. Несмотря на свое твердое решение, Шианна чувствовала, что начинала таять. Его жадный взгляд наполнил ее душу нежностью, касаясь потаенных струн души.

– Да?.. – Тонкая арка ее бровей вопросительно поднялась.

– Завтра я возьму тебя в пещеру и отвечу на все вопросы, которых преднамеренно избежал сегодня. А сейчас, когда мы здесь одни, я скажу тебе о моих мотивах. – Его взгляд ушел в тень. – Я знаю, что не помог тебе стать заботливой женой, но мне так хотелось, чтобы однажды… – Уэйд тяжело вздохнул. Его проникновенный взгляд смущал Шианну. – Чтобы однажды ты, моя жена, побежала ко мне… так же как сегодня устремилась навстречу Пророку Совы.

Когда Уэйд пошел к своей лошади, Шианна задумчиво смотрела ему вслед. Неужели он не понимал, что она полетела бы в его объятия, подобно почтовому голубю, устремившемуся в родную голубятню, если бы была уверена, – она желанна и любима? О, как бы ей хотелось всем сердцем поверить в то, что Уэйд говорил Маманти. Но подозрительность стала ее второй натурой. Шианна боялась, что он причинит ей боль – большую, чем уже была. И если бы она действительно открыла свое сердце перед ним, то он мог бы просто уничтожить ее гордость. И что бы у нее осталось? Уэйд уже прибрал к своим рукам ранчо и ее свободу. Если бы он завладел и ее душой, то у нее не осталось бы вообще ничего.

Шианна гордо вскинула подбородок и направилась к террасе. Когда-то она полагала, что самое трудное время – военные годы, но оказалось, что теперь стало намного хуже. Радикалы взяли правительство под свой контроль. Преступники терроризировали штат Техас, а затем скрывались с награбленным на индейской территории. На горизонте маячила война между Уэйдом Бердеттом и Хеденом Римсом. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы упаковала свои вещи и поехала искать отца.

«Кто же из них меня дурачит?» – спрашивала себя Шианна.

Направляясь в свою комнату, она думала о том, что не смогла бы сейчас оставить ранчо, даже если бы очень этого захотела. Кроме того, она не могла уехать, пока ее любопытство не было удовлетворено. Она просто обязана была узнать, почему Уэйд так рвался в бой с Хеденом. Это вопрос гордости – или нечто большее? Что двигало Бердеттом, стремившимся втянуть Хедена в настоящую войну?

Проклятие, она ужасно хотела узнать ответы на свои вопросы, но пока что ничего не знала. Мысленно составляя список вопросов, которые хотела бы задать Уэйду, Шианна прилегла на кровать. Когда она вспомнила, как Маманти и Уэйд издевались друг над другом, на ее губах заиграла улыбка. В душе они были мальчишками, боровшимися за нее только затем, чтобы она не досталась другому. «Какая глупость», – со вздохом подумала Шианна. Не будь этого вызова, оба, вероятно, потеряли бы к ней интерес. Пока не появился Уэйд, Маманти был доволен дружбой с ней. А Уэйд поначалу лишь защищал свои владения… Наверное, он хотел получить помощь от этого индейца. Если бы Уэйд мог бы набрать армию, разбить Хедена и нанять ковбоев для перегона скота в Канзас, он не нуждался бы ни в ней, ни в Маманти. А она влюбилась в человека, который лгал ей о заботе только для того, чтобы получить желаемое.

Шианна была очень расстроена. Гнев переполнял ее, и она с силой стукнула кулаком в подушку, посылая вверх облако перьев. Наверное, ей следовало бы собрать всех знакомых мужчин и сделать так, чтобы они перестреляли друг друга. Тогда она могла бы вновь взять в свои руки дела своего ранчо… или ранчо Уэйда… Черт возьми, он клеймил все, к чему прикасался! Этот Бердетт ничуть не лучше Римса, но не мог понять этого. Его главная ошибка состоит в том, что он не способен признавать собственные грехи. Даже если ему на них прямо указывали!

Хеден Риме осмотрелся, еще раз убеждаясь, что все внимательно слушают его. Перед ним стояли прирожденные воины, все в оленьих шкурах и с колчаном стрел… Все, кроме Хуана Мендеса, который отказался скрываться за боевым окрасом. По странному стечению обстоятельств самый опытный наемник в последнее время стал противоречить ему. Хеден не мог и предположить, что именно так внезапно разбудило совесть Хуана, но это чертовски раздражало его. Если бы Хеден знал, что на Мендеса так подействовали тонкие замечания Уэйда, он бы пришел в ярость.

– Сегодня вечером я намереваюсь сломать Уэйда Бердетта раз и навсегда, – объявил Хеден своим людям. – Он сумел поймать и оклеймить более двух тысяч голов. Я непременно покончу с ним, и я хотел бы, чтобы он знал, что это я, Хеден Риме, стал причиной его разорения. – Он выпрямился в седле, сжимая поводья. – Последнее слово будет за мной. Как только мы перегоним его скот в северную часть моего ранчо, сразу же начнем собирать стадо для перегона в Чизхолм. Половина прибыли от этого перегона будет поровну поделена между вами. Без сомнения, каждый из вас мысленно поблагодарит Бердетта за то, что он избавил нас от необходимости собирать скот и клеймить его.

Когда его люди выехали за ворота, направляясь к ранчо Бердетта, Хеден пришпорил коня и не спеша проследовал за ними. Этот ночной налет – месть Уэйду за то, что тот тайно женился на Шианне и завалил камнями источник воды. Когда Римсу сообщили, что ручей внезапно высох, ему не надо было доказательств, чтобы понять, почему так произошло. Прошлой ночью, во время фиесты, Уэйд сам намекнул на это. Но Хеден понял намек слишком поздно. Теперь же он намеревался принять ответные меры. Когда он покончит с Уэйдом Бердеттом, тот будет купаться в глубоком пруду на своей же собственной земле, и у него будет только один теленок.

Громко рассмеявшись, Хеден погнал коня быстрее. Ему очень хотелось увидеть, как Уэйд будет пытаться предотвратить паническое бегство стада. Для Хедена не было бы более чудесного зрелища, чем этот негодяй, растоптанный собственным стадом.

Впрочем, Бердетт не первый, кто посмел бросить вызов Хедену Римсу. Еще прошлой весной Хеден столкнулся с человеком, который был столь же бесстрашен и непокорен, как и Уэйд Бердетт. Но Хеден и его люди быстро справились с воинственным гринго. Хеден тогда так и не потрудился узнать, как его звали. Для него он был просто чужестранцем. Хеден поклялся, что найдет способ устранить любого чужака, а сам останется вне подозрений. Уэйд так или иначе станет жертвой несчастного случая. Он просто пропадет без вести, как тот странник, который тогда, прошлой весной, пришел с войны. Покончив с тем странником, Хеден завладел его дорожным сундуком, полным золотых монет и драгоценностей.

Хеден уже давно покончил бы с Уэйдом Бердеттом. Но этому мерзавцу просто повезло, когда его спасли. Что ж, на сей раз ему уже не помогут. Уэйда ждала та же судьба, что и его предшественника.