Ускользающее пламя

Глава 17

Наступил октябрь; Маркусу исполнилось полтора месяца, и, к удивлению матери, периоды его сна и бодрствования стали гораздо продолжительнее — иногда за всю ночь он ни разу не просыпался. Но едва малыш пробуждался, Серинис целиком посвящала себя сыну: он терпеть не мог, когда его заставляли ждать. Серинис без устали возилась с младенцем, тем более что теперь она была избавлена от необходимости подходить к колыбели по ночам.

В тот день ребенок вел себя особенно спокойно. Бо еще не вернулся с работы. Маркус недавно плотно пообедал и теперь сладко спал в новой детской — комнате, прилегающей к гардеробной его родителей. Внучка Хетти, восемнадцатилетняя Вера, которой досталась почетная должность няни малыша, присматривала за ним. С первых дней жизни Маркуса в доме было заведено, что после последнего за день кормления, когда супруги поднимались в спальню, няня удалялась к себе, а ночью, если возникала необходимость, родители сами подходили к малышу.

Оглядев себя в высоком зеркале гардеробной, Серинис пришла к выводу, что, если не считать пополневшую грудь, в ее облике ничто не указывало на перенесенные несколько недель назад роды. Тонкая кофточка облегала стройную талию и по-прежнему узкие бедра. Бриджет научилась красиво причесывать хозяйку, но поскольку в этот вечер в доме не ждали гостей, волосы Серинис были скромно уложены на макушке, а на шею падало несколько тонких вьющихся прядей. Горничная помогла ей облачиться в оливково-зеленое платье с бордовым узором, отделанное по круглому вырезу, манжетам и подолу темно-красной тесьмой. В этот осенний вечер такое платье как нельзя лучше соответствовало настроению Серинис.

Приняв из рук Бриджет бордовую шаль, Серинис накинула ее на плечи, прикрыв соблазнительное декольте.

— Капитан будет в восторге, мадам, — заверила ее горничная.

Проходя через спальню, Серинис мельком взглянула на большую кровать под балдахином. Незачем упоминать, что супруги вознаграждали себя за вынужденное воздержание страстными поцелуями и эротическими ласками. Будь на то воля Серинис, она возобновила бы прежние отношения гораздо раньше, но Бо опасался повредить ей. Но теперь наконец наступила их ночь, и предвкушение вызвало у Серинис улыбку. В возбужденном состоянии она спустилась вниз, вознамерившись дождаться мужа в кабинете, который стал для них вторым после спальни излюбленным гнездышком.

Днем раньше с севера задул холодный ветер, и в кабинете затопили камин. Наслаждаясь привычным уютом комнаты, Серинис опустила жалюзи на окнах и притушила лампу, стоящую на столе. Удобное кресло у камина манило мягким сафьяном и вышитыми подушками. Здесь Серинис любила сидеть с Маркусом на руках, глядя, как Бо работает за столом в двух шагах от нее.

Серинис расслабилась в кресле и поправила подушки, принимая более удобную позу. От камина исходило приятное тепло, и вскоре Серинис сбросила с плеч шаль. Первое время она прислушивалась, чтобы заранее узнать о возвращении мужа, но вскоре ее веки отяжелели и опустились.

Ей показалось, что прошло не более минуты, прежде чем ее разбудило знакомое ощущение. Постепенно выплывая из глубин сна, она приподняла веки и сонно улыбнулась. Муж сидел в кресле рядом с ней. Он уже успел снять сюртук и жилет, развязать галстук и расстегнуть рубашку.

— Добрый день, милая, — произнес он, когда Серинис открыла глаза.

— Кажется, я задремала, — пробормотала она, пытаясь выпрямиться. — Я собиралась встретить тебя у двери…

Бо склонился над ней, мешая встать, и прижался губами к глубокому вырезу.

— Я не сержусь, дорогая. Напротив, я остался доволен зрелищем.

— Но полюбоваться им подольше тебе не удалось. Бо посмотрел на каминные часы.

— Я вернулся домой полчаса назад.

Серинис недоуменно нахмурилась.

— Так давно? Почему же не разбудил меня?

— Я же сказал — я любовался зрелищем. Серинис восхищенно погладила его мускулистую грудь.

— Как я рада, что ты дома!

— Я тоже, — прошептал Бо, склоняясь к ее губам. Они охотно приоткрылись навстречу ему.

— Поцелуями ты способен довести меня до экстаза. Бо скептически прищурился:

— А я думал, это случается, лишь когда мы занимаемся любовью…

— О нет, сэр! Поцелуи ничуть не хуже.

Бо провел языком по ее груди, спустив платье с плеча Серинис, обнажил сливочный холм и запечатлел на нем поцелуй, от которого у нее перехватило дыхание.

— Нравится? — спросил Бо, не переставая ласкать ее губами.

— Ты же знаешь, — простонала Серинис. Обняв мужа за шею, она придвинулась ближе. Пальцы Бо быстро расстегнули пуговицы на спине Серинис. Поведя плечами, она спустила лиф до пояса, а Бо довершил начатое, приподняв ее над креслом и проворно стащив платье.

— Ты запер дверь? — прошептала Серинис, запуская пальцы в его волосы.

— Увидев прекрасную пленницу, я не смог устоять. — Дыхание Бо грело кожу. — Я мечтал об этом весь день, дорогая.

— И я тоже.

Ладонь Бо скользнула под нижнюю юбку Серинис и достигла верха чулок. Внезапно Бо застыл и удивленно уставился на нее:

— Мадам, а где же панталоны?

Улыбнувшись, Серинис погладила пальцем грудь мужа.

— Ты шокирован?

— Разумеется.

Серинис пошевелилась, устраиваясь поудобнее, и ахнула, когда возбуждение сладостными приливами начало подниматься вверх от ее укромного местечка. Она извивалась под пальцами Бо, не зная, долго ли сможет выдерживать эту сладкую пытку.

— Не торопись! — задыхаясь, взмолилась она. — Я хочу дождаться тебя.

Бо внял ее мольбам и, отстранившись, принялся расстегивать брюки. Серинис сбросила домашние туфли и встала на колени перед мужем, вытаскивая из-под пояса брюк полы рубашки. Ее руки коснулись твердого торса, последовали за падающими на пол брюками. Бо стоял словно окаменев, завороженный ее ласками. Пламя разгоралось внутри, угрожая поглотить его. Он накрыл ладонь Серинис рукой, на миг останавливая ее.

— Я попрошу вас о том же одолжении, мадам: не торопитесь.

Он сбросил сапоги и остатки одежды, а затем приник к любимой нагим телом. Прижавшись к мужу, Серинис ласкала его, вызывая тихие стоны. Ее ладони блуждали по телу Бо, их губы слились в неистовом поиске, глаза затуманило желание. Серинис стала подталкивать мужа к креслу, он подчинился, посадил ее к себе на колени, развязал тесемки нижней юбки и снял ее через голову. Не успела юбка упасть на пол, как лоно Серинис заполнила жаждущая плоть, исторгнув из ее уст возглас экстаза.

— Прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз держал тебя в объятиях, — прошептал Бо, скользя губами по ее шее.

Серинис кивнула, запрокидывая голову. Прерывистый вздох вырвался у нее, когда губы Бо охватили бутон, венчающий грудь. Он запульсировал от горячих влажных прикосновений.

Она смотрела на него горящими глазами, не скрывая возбуждения. Одетая в одну нижнюю сорочку и чулки, она медленно задвигалась, доставляя удовольствие и себе, и мужу плавными покачиваниями. Вскоре дыхание Бо стало хриплым и отрывистым, а Серинис продолжала проявлять изобретательность, словно вознамерившись оставить далеко позади любую искусительницу. Она гладила его плоские соски и сильные бедра, проводила языком по верхней губе мужа. Приподнявшись, она взялась обеими руками за закругленную спинку кресла, приближая набухшие груди к горячему рту Бо. Они нависли над ним, словно спелые плоды, увенчанные розовыми ягодами. Он подхватил их обеими руками и стал неистово целовать. Немного погодя он сжал ее ягодицы, и наконец оба застонали от восторга и изнеможения. Страсть охватила их, отняла способность дышать, унесла к сияющим вершинам.

Когда рассудок наконец вернулся к нему, Бо еще долго не мог опомниться. Обняв жену, он поцеловал ее в губы.

— Это было замечательно, — довольно вздохнула Серинис.

— Ничего подобного я еще не испытывал, — признался Бо. — Но от слабости я теперь едва ли способен поднять руку…

— Пожалуйста, не надо! — прошептала Серинис. — Лучше обнимай меня.

Бо прижал ее к себе и с изумлением понял, что его плоть вновь начинает твердеть в ней.

— О-о! — простонала Серинис. — Так еще лучше…

— Что ты делаешь со мной?

— Теперь я уверена, что, кроме меня, тебе никто не нужен.

— Конечно, ведь мне никогда не пресытиться тобой.

— А я проголодалась…

— Ты о чем?

Засмеявшись, Серинис подняла голову.

— О еде, разумеется!

— Тогда, пожалуй, нам следует одеться…

— И лишиться такого удовольствия? — Серинис заерзала на коленях у мужа.

— Выбирай что-нибудь одно, — посоветовал Бо. — Или я, или ужин.

— Тобой мы займемся позже, — со смехом решила Серинис, приподнимаясь. — Кормящей матери не следует забывать о еде.

Бо заметил белую капельку, повисшую на кончике ее соска, подцепил ее пальцем и отправил в рот.

— Неудивительно, что Маркус так любит тебя, — заметил он, облизываясь. — Вкус неописуемый!

Серинис вытерла крохотную лужицу, накапавшую с ее соска на грудь мужа.

— Зато опрятности не хватает.

— Мы с Маркусом не возражаем, — заявил Бо.

— Я и вправду проголодалась.

Серинис наклонилась, чтобы подобрать одежду. Не выдержав такого зрелища, Бо вскочил и слегка шлепнул ее. На вопросительный взгляд жены он ответил улыбкой:

— В следующий раз подумай хорошенько, дорогая, прежде чем подвергать меня такому соблазну. Только благодаря усилию воли мне удалось ограничиться шлепком. А теперь одевайся и пойдем ужинать.

Одевшись, супруги на минутку поднялись в спальню, проведали спящего сына и привели себя в порядок, прежде чем спуститься в столовую.

На длинном обеденном столе уже стояло два прибора. Два бокала были наполнены вином. Пламя свечей отражалось в хрустале, тонком фарфоре и серебре. Бо помог жене сесть за стол, не упустив случая заглянуть сверху в вырез ее платья, а затем прикоснуться губами к се шее.

— Под таким углом твоя грудь нравится мне еще больше, — прошептал он, — но я слышу, сюда идет Джаспер, а я не желаю делиться этим зрелищем с другим мужчиной.

Поспешно запахнув на груди шаль, Серинис с достоинством выпрямилась, как полагалось молодой хозяйке дома. Дворецкий внес в столовую супницу. Наблюдая за женой, Бо не сдержал улыбку при виде контраста между ее нынешней чопорной сдержанностью и недавними проказами, сводившими его с ума. Под ее ласками он становился послушным, как марионетка. Серинис оставалось лишь дергать за веревочки. Когда слуга удалился, Бо поднял тост:

— За тебя, любимая. Надеюсь, тебе никогда не надоест наполнять мое сердце радостью.

Серинис с улыбкой склонила голову, благодаря мужа, и, сделав крохотный глоток, предложила ответный тост:

— За тебя, мой милый рыцарь! Надеюсь, тебе никогда не надоест сражаться с драконами и совершать другие подвиги во славу своей дамы.

— Несомненно, мадам, — откликнулся Бо.

Суп из раков был превосходен — впрочем, чего еще следовало ожидать от столь искусного повара, как Филипп? Вслед за супом были поданы овощи и жареное мясо с соусом из корнишонов и эстрагона. Серинис наслаждалась едой как ребенок, и ее муж не сумел сдержать улыбку:

— Ума не приложу, как тебе удается оставаться стройной, любимая, с таким-то аппетитом!

Серинис многозначительно улыбнулась в ответ.

— Надеюсь лишь на твою помощь и содействие Маркуса.

— Судя по тому, как этот поросенок похрюкивает во время кормежки, несомненно, он целиком возьмет эту задачу на себя.

— Не ревнуй, — ласково упрекнула мужа Серинис. — У тебя не будет причин жаловаться на недостаток внимания.

— Это правда?

Серинис ответила ему жизнерадостным кивком, что вполне заменило клятву.

После ужина они вернулись в кабинет, болтали, держась за руки, и обменивались поцелуями. Вскоре их отвлекла внучка Хетти, Вера, постучавшая в дверь.

— Мистер Маркус проснулся, миссис Серинис, и теперь скандалит… . — Увы, долг зовет! — с притворной обреченностью вздохнула Серинис, поцеловала мужа и поднялась наверх кормить сына. Допив бокал вина, Бо тоже направился в детскую. Вера благоразумно удалилась, оставив супругов с ребенком. Накормив малыша, Серинис заявила, что пришло время вечернего купания, и молодые родители с жаром взялись за дело, смеясь и обмениваясь шутками. Наконец сын был выкупан и вытерт мягким полотенцем. Поцеловав Маркуса в лобик на сон грядущий, Бо на цыпочках вышел из детской. Пока Серинис убаюкивала малыша, Бо выкупался сам.

Немного погодя Серинис уложила сына в колыбель и проскользнула в гардеробную, где ее встретил запах ароматического масла для ванны. Из спальни донесся слабый звон. Приоткрыв дверь, Серинис увидела, что муж поставил бокал вина на тумбочку у кровати. Бо сидел в постели, укрывшись одеялом до пояса и всем видом показывая, что готов к ночи блаженства. Окинув Серинис нетерпеливым взглядом, он осведомился:

— Ты намерена простоять в дверях всю ночь?

— Ни в коем случае, — решительно возразила Серинис. — Дай мне несколько минут, чтобы вымыться.

— Только не вздумай надевать ночную рубашку, — предостерег Бо. — Иначе придется ее зашивать.

— Слушаюсь, сэр!

— И поспеши! — крикнул Бо. — Я прождал целых пятнадцать минут и совсем извелся.

Серинис поспешно избавилась от одежды, вымылась и расчесала волосы, прежде чем набросить белый пеньюар из самой тонкой, самой шелковистой ткани, который Бо купил для нее неделю назад. Сбрызнув духами шею и запястья, Серинис подумала и добавила капельку в ложбинку меж грудей. Наконец, сунув ноги в атласные домашние туфли, она потушила свет и в прозрачном облаке поплыла в спальню.

Бо схватил ее в объятия в тот же миг, как только Серинис опустилась на кровать. На этот раз он любил ее, изумляя ненасытностью и изобретательностью. Задыхаясь и извиваясь всем телом, Серинис отвечала с удвоенным пылом. Они вновь воспарили на сияющих крыльях экстаза, позволив желанию и страсти унести их ввысь.

А когда они спустились на землю, то мгновенно затихли в объятиях друг друга. Испустив блаженный вздох, Серинис положила голову на плечо Бо, ласково поглаживая его по груди. Мир за стенами их дома перестал существовать — его воплощением стало кольцо сомкнутых рук мужа.

На следующее утро, в непривычно ранний час, задняя дверь дома громко хлопнула. Обернувшись, Бо и Серинис увидели входящего в столовую Муна. Лицо старика было озабоченным. Он проковылял к стулу Бо, заканчивающего завтрак.

— Мерзавец мертв, капитан! Сегодня утром его нашли на пристани со вспоротым животом.

— О ком ты говоришь, Мун? — изумился Бо, отталкивая тарелку.

— Об Уилсоне, капитан. Он мертв, как мороженая треска. Его зарезали вчера ночью.

Краем глаза Бо заметил, как побледнела жена: несомненно, слова Муна произвели на нее глубокое впечатление. Коснувшись ее руки, Бо извинился и провел Муна в кабинет.

— А полиции известно, кто мог убить его?

— Нет, капитан. Он прятался на старом постоялом дворе — так говорили на пристани. Никто не знал, куда он подевался с тех пор, как вы отправили своих людей на поиски. А сегодня утром его вдруг нашли с ножом в животе. Похоже, Уилсон был знаком с убийцей и доверял ему, иначе ни за что не подпустил бы его так близко.

— Пожалуй, ты прав… С тех пор как мы охотимся за ним, Уилсон вынужден был держаться предельно осмотрительно. Но имя его убийцы наверняка останется загадкой.

— Значит, теперь вашей жене ничто не грозит — верно, капитан?

— Надеюсь, Мун, искренне надеюсь.

Несколько дней спустя, услышав стук дверного молотка, Джаспер с обычным сдержанным выражением лица открыл дверь, но, едва узнав гостей, стоящих за порогом, невольно отпрянул. В последний раз он видел этих людей перед тем, как вместе с остальными слугами поднялся с первым лучом солнца и бежал, прихватив картины Серинис. Судя по вытянувшимся лицам гостей, Алистер Уинтроп и Ховард Радд не ожидали встретить здесь старого дворецкого.

— А я-то гадал, куда это вы подевались? — опомнившись, съязвил Алистер. — Теперь все ясно. Не ожидал, что вы окажетесь предателем.

— В таком случае я до сих пор служил бы у вас, — надменно ответил дворецкий. Даже ради спасения собственной жизни Джаспер не сумел бы солгать и заявить, что очень рад вновь встретить Алистера. — Кого вы хотите видеть, сэр?

— Мою подопечную, разумеется, — желчно процедил Алистер. — Будьте добры, доложите ей, что я явился с визитом.

— Вы имеете в виду миссис Бирмингем, — уточнил Джаспер. — Подождите здесь, сэр, я узнаю, согласится ли госпожа принять вас.

Не чувствуя себя обязанным проявлять гостеприимство, он захлопнул дверь перед гостями. Алистер чуть не задохнулся от ярости.

— «Согласится ли госпожа принять вас»! — презрительно передразнил он. — Я готов разорвать его на куски! Из-за этого негодяя вся моя жизнь пошла кувырком!

— Тут все равно ничего не сделаешь, — рассудил Ховард Радд. — Ты же видел, как быстро сбежала Сибил, когда ты потерял терпение и заявил, что у тебя нет средств нанимать прислугу и что ей придется готовить и убирать в доме! Будь благоразумен, держи себя в руках, пока мы здесь. Драка не принесет нам пользы, если мы хотим выманить отсюда девчонку обещанием вернуть ей картины.

— Жаль, мы не привезли с собой хотя бы одну!

Ховард Радд печально вздохнул:

— Если бы нам удалось найти их…

— И все-таки я считаю, что тот торговец из галереи знает, где они, но скрывает.

— Даже если ты подпортишь ему шкуру, он ничего не скажет.

— Ладно, но если я узнаю, что он солгал, он у меня так легко не отделается!

— Только девчонку не трожь. Ты же видел, капитан Бирмингем не робкого десятка. Стоит тебе только поднять руку на его жену, и он достанет нас даже из-под земли.

— Ты уверен, что видел его в судоходной компании? Радд испустил преувеличенно тяжкий вздох.

— Посуди сам: разве после последней встречи с ним я мог ошибиться? Уверяю, облик этого человека навсегда врезался мне в память. — Дрожащей рукой он вытащил платок и вытер лоснящийся от пота лоб. — И я по-прежнему полагаю, что ты поступаешь безрассудно — ведь от конторы до его дома всего несколько кварталов!

— Ты же сам — сказал, что он вернется домой лишь через пару часов. Мы исчезнем до его прихода.

— А как быть с Джаспером? Надо подкупить его или придумать что-нибудь еще, иначе он обо всем расскажет капитану. Нам повезет, если мы уплывем отсюда целыми и невредимыми…

— А вот это твоя забота. Если девчонка не согласится по-хорошему, придется увезти ее силой. Встретимся на старой заброшенной ферме за городом. — Алистер заметил, что его сообщника бьет дрожь. — Ты прикроешь меня в случае, если наша затея провалится?

Поверенный нервно глотнул и пощупал внутренний карман сюртука.

— Надеюсь, до этого дело не дойдет.

— У нас мало времени, — напомнил Алистер. — Деньги тают с каждым днем.

— Надо было перед отъездом продать что-нибудь еще из теткиных вещей. Тогда у нас появились бы и деньги, и время.

— Хватит болтать! Об этом надо было раньше думать. Серинис с Маркусом на руках зашла на кухню к Филиппу. Малыш не спал и с любопытством разглядывал француза. Повар весело давал Маркусу первые уроки французского, уверяя, что у ребенка врожденные способности к языкам и что знать их необходимо, если он хочет стать капитаном, как его отец. Мальчик весело лепетал, вызывая довольный смех и у повара, и у матери, но когда в кухню поспешно вошел Джаспер, Маркус мгновенно обернулся к взволнованному дворецкому и нахмурил темные бровки.

— Мадам, мужайтесь! — сбивчиво начал Джаспер. — Лучше отдайте малыша месье Филиппу, прежде чем я скажу, кто хочет видеть вас.

Но Серинис, которой передалось волнение дворецкого, крепко сжала ребенка в объятиях и кивнула, уверяя, что выдержит Любое известие.

— Кто же это, Джаспер?

— Мистер Уинтроп и мистер Радд, мадам.

Серинис невольно пошатнулась и передала малыша повару, встревоженному ее внезапной бледностью.

— Мадам, что с вами? Серинис умоляюще произнесла:

— Прошу вас, отнесите Маркуса к Вере…

Не добавив ни слова, она вышла из кухни. Джаспер задержался лишь затем, чтобы отдать Филиппу распоряжения. В столовой Серинис дождалась дворецкого и распорядилась:

— Я приму гостей в гостиной, Джаспер.

— Мадам, а вы уверены…

— Они не осмелятся напасть на меня в моем собственном доме.

— И все-таки, мадам, на вашем месте я не стал бы доверять этим людям. Они отъявленные негодяи…

— Вы правы, Джаспер, но мне не терпится узнать, что они здесь делают.

— Боюсь, ничего хорошего ожидать не приходится.

— Я выслушаю их, вот и все.

Серинис направилась в гостиную, окна которой выходили в северную часть сада, а Джаспер нехотя зашагал к входной двери. Впустив незваных гостей, он объявил:

— Миссис Бирмингем примет вас в гостиной. Шагнув мимо слуги, Алистер бросил ему свою шляпу и разболтанной походкой двинулся в противоположную от гостиной сторону.

— Не туда, сэр, — поправил Джаспер, с гневом заметив, что его бывшего хозяина заинтересовала комната, где над камином висела одна из ранних работ Серинис — пейзаж с хижиной, крытой соломой, на берегу ручья в долине. Сам Джаспер считал эту картину одним из лучших творений хозяйки.

— Скажите, я не мог видеть этот пейзаж раньше? — задумчиво спросил Алистер.

Джаспер надменно вскинул подбородок.

— Не могу знать, сэр. Миссис Бирмингем ждет вас в соседней комнате, сэр.

Ховард Радд прошел мимо слуги, следуя за Алистером и пытаясь пригладить измятые лацканы сюртука.

Джаспер положил шляпы гостей на стол у входа и вошел в гостиную.

— Прикажете подать чаю, мадам?

— Стакан бренди, если он найдется у капитана, — бросил Ховард Радд через плечо.

— Ничего, — отчетливо выговорил Алистер и предостерегающе прищурился, глядя на поверенного: тот явно струсил, оказавшись во владениях морского капитана, о суровом нраве которого знал не понаслышке. — Мы здесь не задержимся.

— Принесите чашку чаю, Джаспер, — велела Серинис, давая обоим гостям понять, что приказы здесь отдает она.

Серинис испытала прилив отвращения, вновь увидев своих давних мучителей. Со времени последней встречи с ними прошел целый год, но забыть о них Серинис так и не удалось. Она ни на миг не пожалела о последнем разговоре на повышенных тонах, а также о том, что муж, разозлившись, схватил Алистера за воротник и выбросил его за борт, в грязные воды Темзы. Сейчас ей хотелось только одного: чтобы Бо был рядом.

За год Алистер заметно похудел, под глазами появились темные круги, одежда пребывала в беспорядке и болталась на нем как на вешалке. Более упитанный Радд также напоминал бедняка, а его крупный нос покрыла еще более густая сеть красных жилок. Воспаленные глаза слезились, словно от простуды, но скорее причиной тому было злоупотребление крепкими напитками.

Серинис нехотя предложила гостям занять места напротив. Единственной причиной, по которой она впустила этих людей в дом, было желание узнать, что им надо. Увы, для выяснения этого требовалось вспомнить о правилах приличия.

— Прошу простить мое удивление, джентльмены. Надеюсь, вы понимаете, какой неожиданностью стал для меня ваш визит. В сущности, меньше всего я сегодня ожидала увидеть вас.

Алистер растянул мокрые губы в елейной улыбке:

— О, несомненно, дорогая, и я вынужден извиниться за то, что мы нагрянули так внезапно… Но поскольку мы явились издалека, то не смогли отложить визит или предупредить о нем. Наш корабль причалил к берегу лишь утром, и, едва ступив на землю, мы бросились сюда…

В этот момент вошла Бриджет, весьма миловидная в аккуратном черном платье, белом переднике с оборками и накрахмаленной белой кружевной наколке. Она прошлась по гостиной, не поднимая глаз, но тем не менее сумела почувствовать изумление гостей и в особенности беспокойство поверенного. Поставив перед госпожой поднос с чайной чашкой, сливочником и сахарницей, она добавила в чай сахар и сливки, отлично зная вкусы Серинис. Наконец Бриджет расстелила салфетку на коленях хозяйки и со спокойным достоинством удалилась, провожаемая одобрительной улыбкой Джаспера, стоящего у двери.

— Вы говорите, что прибыли сюда прямо с корабля, — напомнила Серинис Алистеру, отмечая, что он до сих пор не оправился от изумления, вызванного появлением Бриджет. — С какой же целью?

— Чтобы исправить кое-какие ошибки, мадам, — вмешался Радд и покосился на Алистера. — Верно, мистер Уинтроп? Всю дорогу он говорил только о том, как несправедливо обошелся с вами. Его терзали угрызения совести. Вы непременно должны выслушать его, мадам, об этом вы не пожалеете.

Алистер по-прежнему боролся с раздражением, вызванным присутствием в доме Бирмингема не только Джаспера, но и Бриджет. Указав на дворецкого кивком, он спросил у Серинис:

— Сколько еще слуг приехало вместе с ним?

— Все остальные, — прямо ответила она и, заметив, как потемнело от ярости лицо ее мучителя, решила мстительно добавить: — Мой муж оплатил их проезд. Впрочем, еще до встречи с ним слуги собирались покинуть ваш дом.

Алистер ткнул пальцем в сторону двери:

— Это они привезли с собой картину, которую я видел над камином?

— Разумеется, — кивнула Серинис, не скрывая удовольствия. — Они привезли с собой все мои картины, пять из которых уже продано за кругленькую сумму… точнее — за двадцать шесть тысяч долларов.

Радд вдруг поперхнулся и закашлялся.

— Стакан воды! — взмолился он, обращаясь к дворецкому. — Мне нужен стакан воды!

— Вам плохо? — участливо осведомилась Серинис. Радд прокашлялся.

— Станет лучше, как только я выпью воды.

Алистер кипел от возмущения. Он понял, что их план не сработает: картины уже у Серинис, но стоило ему вспомнить о деньгах, которые достались бы ему, если бы не Джаспер… Алистер был готов свернуть шею злополучному дворецкому.

Поверенный схватил стакан воды, принесенный служанкой, и отпил половину одним глотком.

Серинис вернулась к разговору, без обиняков предупредив гостей:

— Естественно, мой муж будет недоволен, узнав, что вы побывали здесь в его отсутствие. Он приказал Джасперу не отходить от меня ни на шаг, поэтому дворецкий останется здесь до завершения разговора.

Радд попытался успокоить даму, понимая, что, если им сейчас же не удастся придумать другую уловку, его компаньон прибегнет к своей обычной тактике:

— Мадам, как нам убедить вас, что в таких мерах предосторожности нет нужды?

— Рассказать, что привело вас сюда, и уйти, — кратко отозвалась Серинис.

Радд прижал ладонь к губам, скрывая отрыжку. Прокашлявшись, он умоляюще сложил руки на груди.

— Дело касается только вас, мадам…

— Если вы настаиваете на том, чтобы Джаспер удалился, боюсь, я не смогу выслушать вас, — заявила Серинис. — Мой муж приказал Джасперу быть рядом со мной в любом случае, когда мне что-нибудь угрожает. А я прекрасно помню, что доверять вам нельзя.

— Нам необходимо подписать кое-какие бумаги, — вмешался Алистер таким тоном, точно признание причинило ему боль.

Радд удивленно посмотрел на компаньона, получив в ответ едва заметный кивок, и вновь громко прокашлялся.

— Да, конечно. Мистер Уинтроп сейчас все объяснит.

Видите ли, при дальнейшем рассмотрении завещания моей тетушки мистер Радд обнаружил пункт, в котором указано, каким образом я могу отказаться от опекунства. Эта процедура требует, чтобы мы оба присутствовали в суде, а вы подписали заявление. А до тех пор я не имею права претендовать на наследство.

Ховард Радд усердно закивал:

— Мистеру Уинтропу неудобно заставлять кредиторов так долго ждать… Чтобы разыскать вас, нам пришлось собрать последние гроши…

В замешательстве Серинис подняла руку, останавливая поверенного:

— Значит, я должна предстать перед судьей и в его присутствии подписать документ, освобождающий вас от обязанностей моего опекуна?

— Вот именно, — подтвердил Алистер, искоса взглянув на Джаспера. Дворецкий не смотрел на него, но Алистер был уверен, что он ловит каждое слово.

— Мне не составит труда появиться перед судьей здесь, в Чарлстоне, и подписать документ, как только его просмотрит поверенный моего мужа, — заверила собеседников Серинис.

Алистер поморщился.

— Не совсем так! Для этого вы должны вернуться в Англию.

— Об этом не может быть и речи! — возразила Серинис, безоговорочно отметая просьбу гостей. — Если дело нельзя уладить в Чарлстоне, тогда ничего не поделаешь. Вам придется дождаться, когда мы с мужем отправимся в плавание и прибудем в Англию, но это произойдет не раньше чем следующей весной.

— А я все это время буду сидеть без единого гроша. — Алистер скорбно покачал головой.

— Мне очень жаль, но помочь вам я ничем не могу. — Серинис не испытывала ни тени сочувствия. Если бы Алистер попросил ее о таком одолжении перед тем, как она покинула Англию, она с радостью исполнила бы его просьбу, но в то время Алистер стремился лишь завладеть ею.

Радд щелкнул пальцами, словно обдумывая ее слова, и повернулся к Алистеру:

— Ты помнишь нашего попутчика, судью? Алистер тут же подыграл поверенному:

— Конечно.

— Он — член магистрата. Если бумаги будут подписаны в его присутствии, любой суд Англии признает их законными.

— Верно, — согласился Алистер. — Значит, Серинис остается лишь последовать за нами на постоялый двор, где мы остановились, и поставить подпись в присутствии судьи. Такой вариант нас вполне устроит.

— Вы согласны отправиться вместе с нами к судье, мадам? — с надеждой спросил Радд.

Серинис отрицательно покачала головой:

— Без мужа — ни в коем случае. А еще нас будет сопровождать десяток матросов — на случай, если вы приготовили ловушку.

На лице Радда моментально возникла недовольная гримаса. Как же теперь быть? Очевидно, в доме ее надежно охраняют, попытка похищения обречена на провал. И кроме того, слуги узнали их.

— И вы полагаете, что мы способны на столь гнусный поступок, мадам? — возмущенно воскликнул Алистер.

Серинис невозмутимо улыбнулась:

— Очень может быть.

Потеряв терпение, Алистер вскочил с кресла, в три прыжка пересек комнату и схватил Серинис за плечи. Джаспер издал предостерегающий крик и бросился вперед, чтобы защитить ее, но допустил ошибку, повернувшись спиной к Радду, который схватил с соседнего столика бронзовую подставку для книг. Увесистая вещица обрушилась на голову дворецкого, опрокинув его на пол, к ногам поверенного.

Крик Серинис услышал Филипп, работающий на кухне. Схватив самый большой нож, он бросился в коридор в сопровождении Муна. К этому времени Алистер уже успел перебросить свою жертву через плечо и направлялся к двери. За ним по пятам следовал Радд.

— Немедленно отпустите мадам! — потребовал Филипп, издалека заметив похитителей.

Алистер открывал дверь, которую как раз в этот момент снаружи толкнул хозяин дома. Бо, за которым дворецкий послал Купера, еще с улицы услышал крики. При виде жены на костлявом плече Алистера он вскипел и с силой ударил коленом в живот негодяю. Ловко поставив Серинис на ноги, Бо уже собирался нанести второй удар, как вдруг его взгляд упал на Ховарда Радда. Поверенный выхватил из внутреннего кармана пистолет, дрожащими руками взвел курок и прицелился в капитана.

— Отойдите от двери! — стуча зубами, приказал Радд и перевел взгляд на двух быстро приближающихся слуг. — Не подходите, иначе я убью его! Я не шучу!

Услышав угрозу, Филипп и Мун остановились.

— Брось нож, — приказал Радд повару, продолжая целиться в лоб Бо. Филипп осторожно положил свое оружие на пол.

— А теперь, капитан, — продолжал поверенный, подходя к Алистеру, — вместе с женой отойдите в конец веранды… и поспешите!

Бо подчинился, увлекая за собой Серинис. Обхватив жену за талию, он прижал ее к себе.

Радд взял Алистера за руку и потащил к двери. Компаньон корчился от боли и стонал. Радд столкнул его со ступенек крыльца.

— Ступай к лошадям.

— А ты приведи девчонку, — слабо прохрипел Алистер, прижимая ладони к животу.

— Только через мой труп! — рявкнул Бо, заслоняя Серинис собой.

Махнув рукой в его сторону, Алистер прохрипел:

— Пристрели его!

Радд фыркнул, понимая всю нелепость приказа. Впрочем, он уже не в первый раз сомневался в здравом рассудке Алистера Уинтропа.

— Тогда нам крышка. Ступай к лошадям.

Алистер заковылял к столбику, к которому были привязаны лошади. Распутав поводья, он с трудом взгромоздился в седло.

— Скорее, Радд! Пора убираться отсюда!

Выйдя из дома, Ховард Радд явно воспрял духом, но по-прежнему опасался капитана.

— Если вы сдвинетесь с места, я убью или вас, или вашу жену. А если вы умрете, она окажется в наших руках — за это я ручаюсь.

Пятясь, он добрался до своей лошади, вскочил в седло, ударил ее пятками по бокам и сорвался с места. За ним поскакал Алистер. Оставив Серинис на веранде, Бо выбежал на улицу и успел увидеть, как преступники скрылись за поворотом. Очевидно, они направлялись в сторону, противоположную пристани.

К дому подбежал вернувшийся из конторы Купер.

Филипп, Мун и другие слуги вышли на веранду. Бо отдал приказ Муну:

— Разыщи шерифа, пусть он отправит погоню за этими двумя. Объясни, что они пытались похитить мою жену. Если шерифу понадобятся приметы, пусть заедет сюда — я охотно расскажу ему, как выглядят эти мерзавцы.

— Слушаюсь, капитан. — Мун поспешно сбежал с крыльца.

Взяв жену под руку, Бо повел ее в дом и в гостиной увидел, что рядом с Джаспером на коленях стоит Бриджет. Дворецкий держал на затылке мокрое полотенце, а горничная обматывала его голову бинтом.

— Боюсь, я сплоховал, сэр, — пробормотал Джаспер, увидев Бо.

— Насколько я понимаю, это вы отправили Купера за мной.

— Да, сэр.. Я велел ему предупредить вас о нежданных гостях. Очевидно, Купер привел вас вовремя.

— Да, благодаря вашей предусмотрительности, — произнес Бо. Присев на корточки, он осмотрел голову дворецкого и участливо спросил: — Как вы себя чувствуете?

— Так, словно голова вдруг ужасно раздулась, — признался Джаспер.

Бо усмехнулся:

— На вид с ней все в порядке.

— Бриджет сказала мне, что Уинтроп и Радд сбежали.

— Ничего, шериф отыщет их.

— Не стоит оставлять мадам одну. Они могут вернуться, сэр.

Внезапно из коридора послышались негодующие вопли Маркуса, и, выйдя в коридор, Серинис увидела, что Вера несет малыша по коридору. Заметив госпожу, няня с облегчением вздохнула:

— Я перепробовала все, чтобы успокоить его, мисс Серинис, но он проголодался…

— Дай мне его, Вера. — Серинис направилась навстречу няне, протягивая руки. Очутившись в объятиях матери, малыш мгновенно успокоился и потянулся к ее груди.

Серинис ушла в кабинет, закрыла за собой дверь и вздохнула с облегчением, радуясь, что Бо вырвал ее из лап Алис-тера и его сообщника. Она уже опасалась, что больше никогда не увидит ни сына, ни мужа.

Едва она устроилась на кожаном диване у стола, как дверь открылась и вошел Бо. Поплотнее закрыв дверь, он сел рядом, с усмешкой наблюдая, как Маркус вертит головкой. Серинис расстегнула платье, приложила малыша к груди, и его недовольное хныканье сейчас же прекратилось. С жадностью маленького обжоры Маркус прильнул к соску.

— Алистер объяснил, зачем ты ему понадобилась?

Серинис передала ему содержание разговора и задумалась, вспомнив о требованиях преступников.

— Алистер хотел, чтобы я отправилась с ними в Англию, но когда Радд предложил, чтобы я подписала бумаги в присутствии находящегося здесь члена английского магистрата, я согласилась, добавив, что сделаю это лишь в твоем присутствии. Вот тогда-то Алистер и взбеленился. Остальное ты знаешь. — Она тяжело вздохнула: — Напрасно я согласилась принять их. Джаспер с самого начала опасался, что это какая-то уловка, но я пренебрегла его предостережением.

— Будем надеяться, что их поймают, и нам больше не о чем будет беспокоиться.

— А вдруг Редмонд Уилсон был в сговоре с ними? — спросила Серинис и тут же покачала головой: — Нет, по их словам, они прибыли только сегодня утром.

— Возможно, они пытались ввести тебя в заблуждение. Уилсона наверняка убил человек, с которым тот был знаком и которому доверял. Если преступник опасался, что Уилсона поймают и заставят открыть правду… — Не договорив, он пожал плечами. — Кто знает?

— Обними меня, — негромко попросила Серинис. — Я хочу поверить, что мне ничто не угрожает.

Бо охотно обнял жену, прикоснулся губами к ее шее и положил голову на ее плечо, с гордостью наблюдая, как сын сосет, искоса поглядывая на родителей. На миг прервав обед, Маркус что-то пролепетал, а затем с возобновившимся рвением продолжил свое занятие.