Услышь мой голос

Глава 16

Алексей разминулся с Зибровским всего на пару часов. Михаил поехал в школу не из дома, у него были кое-какие дела в городе. Ранним вечером он подходил к школе и улыбался, предвкушая занятную беседу. Раньше он даже и не предполагал, что эти разговоры будут доставлять ему такое острое и сладостное удовольствие. Он уже давно мог бы привести свой план в исполнение, но все оттягивал и оттягивал этот момент, чтобы как можно дольше наслаждаться Жениным ужасом и смятением.

Михаил уже знал, что он скажет ей сегодня. Он пересекал школьный двор, проговаривая про себя текст, услышав который Женя непременно покроется холодным потом с ног до головы. Зибровский представил, как она побледнеет, как затрясутся ее тонкие губы, расширятся зрачки, и ему сразу стало хорошо на душе. Ах, если бы он мог, не скрывая своих истинных намерений, довести ее до оргазма. Вот это был бы высший пилотаж! Ничего, может, у него все еще получится.

Но неожиданно Михаилу пришлось резко изменить свои планы на этот вечер. В вестибюле школы его перехватил дядя Паша, нудный и плохо пахнущий старик, общения с которым Михаил обычно старался избегать.

Дед совершенно огорошил Зибровского новостью, что в школу недавно приходил журналист, который очень хотел пообщаться с кем-нибудь из учителей. Особенно Михаила насторожило известие о том, что журналист проявил особый интерес к его персоне.

— Зачем вы сказали ему, как меня зовут? — набросился Зибровский на старика.

— Ну как же тут не сказать, — оправдывался сторож, — все-таки журналист, человек пришел по делу. При нем и удостоверение было.

— Из какой он хоть газеты, вы запомнили? — спросил Зибровский.

— А как же, — гордо ответил старик, — какие-то там новости…

— «Суперновости»?

— Они, — подтвердил сторож, — и придумают же названия, вот раньше то ли дело было…

Зибровский не стал дослушивать бормотание старика, он быстро направился по коридору в сторону физкультурного зала. Зибровский пересек гулкий пустой зал и закрылся в своей каморке, куда был заказан вход не только ученикам, но и учителям. Здесь Зибровский все устроил по своему вкусу, вернее, как и свою квартиру, завалил крошечное помещение всевозможным хламом. Зато тут он чувствовал себя вполне спокойно. Он даже тайком провел сюда из учительской телефон, которым пользовался, когда никто не мог его уличить в этом.

Зибровский перешагнул через сваленную на полу груду ракеток для настольного тенниса и пробрался к столу. Взглянув на телефон, он понял, что сегодня звонить никуда не будет.

— Черт возьми! — выругался Зибровский. — Они меня вычислили. Но как?

Этого он совершенно не мог понять. Зибровский сразу же отбросил мысль о том, что журналист явился в школу случайно. Это дядю Пашу ничего не стоило обвести вокруг пальца, но он-то прекрасно понимал, что журналист бульварных «Суперновостей» никогда не станет писать репортаж о подготовке школ к новому учебному году. В свое время Зибровский очень внимательно прочел статью некоего Дэни Секси о жрицах телефонного секса. Собственно, эта статья и подтолкнула его к решительным действиям. К сожалению, среди напечатанных в газете фотографий не было изображения Жени. Ничего, она оказалась даже лучше, чем он предполагал.

«Все же я в ней ошибся», — с досадой подумал Зибровский.

Он-то думал, что довел Женю до состояния совершеннейшего оцепенения, запугал ее настолько, что она никогда в жизни не решится что-либо предпринять против него. Именно поэтому Зибровский не особенно прятался и звонил ей домой всегда с одного и того же телефона.

«Значит, она каким-то образом познакомилась с этим журналистом, — понял Михаил, — может быть, она сама и привела его на свою работу и помогла собрать нужный материал? Собственно, сейчас все это уже было не важно».

Зибровский понял, что охота за ним началась. Он уже на крючке. Его выследили, узнали номер телефона, с которого он звонит, адрес школы, узнали его фамилию и наверняка домашний адрес. Круг стремительно сужался. У него оставалось очень мало времени. Может быть, стоит отказаться от выполнения своего самого заветного желания и уехать, пока не поздно? Нет, этого Михаил себе никогда не простит. Он так давно шел к этому дню и не отступит в последний момент, даже если его ждет разоблачение со всеми вытекающими последствиями.

«Сегодня я ей звонить не буду, — решил Зибровский, — слова теперь ни к чему. Но нужно спешить. И домой я больше не вернусь. Все, что нужно для проникновения, у меня здесь есть», — Зибровский бросил взгляд на стену, где у него висел моток альпинистской веревки с крючьями и карабинами.

— Ничего, Женечка, — негромко произнес он, — не скучай по мне, скоро мы увидимся. Ты меня не послушалась, начала плохо себя вести, придется тебя наказать. Скоро ты у меня получишь по попке, по своей сладкой и нежной попке. — Зибровский облизнулся и начал детально разрабатывать план.

В это время не думающая о грозящей ей опасности Женя лежала в своей постели и читала рассказы Чехова. По совету Леши она решила остаться дома. Утром она позвонила Смирнову и театральным шепотом сообщила ему, что по глупости переела мороженого, теперь у нее болит горло и она совсем не может разговаривать.

— Детский сад какой-то, — раздраженно произнес Смирнов, — горячие деньки, половина девушек в отпусках, а она мороженого объелась! Женя, от тебя я такого не ждал. Ладно, что поделаешь, сиди лечись. У меня же не публичный дом, где можно все делать молча. Надеюсь, дня через три ты придешь в норму.

Женя и сама надеялась, что дня через три этот кошмар уже закончится. По крайней мере теперь, когда Леша активно взялся ее защищать, ей гораздо легче было жить в ожидании этих мерзких звонков. Женя знала, что не всякий раз, когда она снимает трубку, ее ждет ненавистный и вкрадчивый голос Мориса. Леша звонил ей гораздо чаще, и после разговора с ним Жене не только становилось спокойнее, но она даже испытывала что-то вроде прилива счастья, и это было удивительно.

Зазвонил телефон, Женя улыбнулась и сняла трубку. Предчувствие не обмануло ее. Это был Леша.

— Знаешь, вчера он почему-то не звонил, — весело сказала она, — и сегодня пока тихо. Я даже удивлена его молчанием. Может быть, вы каким-то образом спугнули его и теперь он наконец от меня отвяжется?

— Это было бы просто замечательно! — с жаром произнес Леша. — Но не советую пока слишком уж предаваться радости. Надо еще выждать некоторое время. Знаешь что, — предложил он, — давай я к тебе приеду, чтобы тебе не скучать в одиночестве. Я бы с радостью предложил тебе прогуляться, но думаю, пока лучше нам не разгуливать по улицам. Я мог бы привести тебе какой-нибудь еды, хочешь?

— Отличная идея, — обрадовалась Женя, — насчет еды не знаю, но я действительно рада буду тебя видеть. Ну, если хочешь, купи мне каких-нибудь фруктов и сока. Приходи!

— До встречи, — произнес Леша и повесил трубку.

Улыбка медленно сползла с его лица. Он звонил Жене с работы. Домой к Зибровскому он так и не собрался. Ведь у него не было явных доказательств причастности этого типа к телефонному террору. Поэтому, если он явится к Зибровскому без приглашения, тот сам может запросто вызвать милицию, засадить Алексея за решетку и таким образом вывести из игры единственного надежного Жениного спасателя.

Известие о том, что Зибровский неожиданно замолчал, совсем не понравилось Алексею, оно очень насторожило его. Это означало, что Зибровский затаился, как зверь перед прыжком. Он догадался, что его выследили, и теперь или исчезнет, или неожиданно нападет на Женю. Предчувствие подсказывало Алексею, что Зибровский выберет второе. С самого начала Алексей не верил в то, что маньяк ограничится одними лишь звонками.

«Значит, теперь мы должны быть особенно осторожны, — подумал Алексей, — надо каким-то образом перехватить этого гада. Но как? Может быть, позвать на помощь Горелова? Уверен, Сашка согласится. Ладно, — решил Алексей, — пока что я один еду к Жене. Лучше выкинуть все тревоги из головы, ведь мы будем одни в ее квартире и вечер будет принадлежать только нам одним. Я так давно стремился к этому, неужели какой-то тип с извращенной психикой помешает мне? Надо просто забыть о нем, провести хотя бы несколько часов так, словно во всем мире не существует никого — только я и Женя».

«Сейчас придет Леша, — сказала себе Женя и почувствовала странное волнение. — Надо привести себя в порядок, а то из-за своих страхов я совсем опустилась и перестала заниматься собой».

Женя быстро переоделась, сменила домашние джинсы на длинную ярко-голубую юбку из жатого шелка. К ней она надела лимонного цвета блузку из легкой ткани, слегка подкрасила глаза и губы. Женя вспомнила, с какой тщательностью готовилась к встрече с Морисом, и ей стало нестерпимо стыдно. И гадко.

— Эх ты, — с укором сказала она своему отражению в большом зеркале, — дожила до тридцати лет, а все такая же идиотка.

Женя посмотрела на часы. Половина восьмого. Интересно, когда придет Леша? Женя поняла, что ей не терпится его увидеть. От волнения Женя не могла ничем заниматься, только ждать. Она села в кресло, взяла в руки книгу, но поняла, что буквы прыгают у нее перед глазами. Она вздохнула и опустила веки.

— Эрик, — еле слышно произнесла она. — Леша, — позвала она через несколько мгновений.

«Два разных имени одного человека, — подумала Женя, — первое — твердое, второе — мягкое. В первом — страсть, во втором — нежность. Уверена теперь, что Эрик и Леша — это один и тот же человек. Не знаю почему, но уверена. Должна же я доверять свои интуиции, если у меня нет фактов».

Женя попыталась восстановить в памяти свои разговоры с Эриком. Как она тогда представляла себе его? Да никак, она старалась вообще не воображать себе своих клиентов. А если теперь попробовать все переиграть? Женя сделала усилие и вновь услышала голос Эрика.

«Интересно, — подумала она, — как он менял голос? В сущности, наверное, это не очень сложно. — Женя улыбнулась. — Конечно, он изменил тембр, но интонации-то и любимые словечки остались. «Чудовищная страсть», — вспомнила она и засмеялась. — Допустим, сначала он позвонил мне на работу, я ему понравилась, а потом он захотел со мной познакомиться лично. Но как он меня узнал? Ведь Эрик не делал никаких попыток назначить свидание? Кто же из незнакомых людей видел меня на рабочем месте?»

И тут Женя догадалась и страшно развеселилась. Ей всегда нравились ловкие и находчивые люди. Она вспомнила, как разозлилась тогда на монтера, который обнаглел настолько, что посмел закурить в ее присутствии. Женя вспомнила статью, которая переполошила тогда весь «Сезам».

«А ведь он бы мог напечатать мою фотографию, — подумала она, — и не сделал этого. Ну прямо помесь благородного рыцаря и разбойника с большой дороги».

А Леша все не приходил, и Женя по-прежнему предавалась воспоминаниям. Неожиданно в ее сознании что-то произошло. Это было похоже на то, как если бы где-то внутри у Жени заработал видеомагнитофон. Она услышала голос Эрика, который озвучивал действия Леши.

«Я приближаю свои губы к твоему лицу, — слышала Женя страстный мужской голос, — я вижу, как ты закрываешь глаза, но сам я этого не сделаю. Я буду смотреть, как выражение твоего лица меняется под действием страсти. Я слышу, как учащается твое дыхание. Ты — само ожидание. Сейчас я начну тебя целовать, но не более того, одними поцелуями я доведу тебя до полного изнеможения».

И внезапно Женя почувствовала себя так, словно она на самом деле находится в Лешиных объятиях, изнемогая, жаждет его поцелуев. Жене стало жарко, ей мучительно захотелось, чтобы все это случилось на самом деле. Она словно со стороны услышала, как участилось ее дыхание.

«Что это со мной? — отстраненно подумала Женя. — Неужели я хочу его? В такой момент, когда мне угрожает сексуальный маньяк, я мечтаю о близости с полузнакомым парнем».

И тут в дверь позвонили. Женя испуганно вскочила, пригладила растрепавшиеся волосы, постаралась справиться с волнением и пошла открывать.

— Привет, а вот и я, — улыбаясь, произнес Леша, — держи, это тебе, — он протянул Жене тяжелый пакет с фруктами. Женя рассеянно приняла его. — Как-то ты странно сегодня выглядишь, — сказал Леша, — с тобой все в порядке?

— Наверное, — уклончиво ответила Женя, она никак не могла отделаться от так некстати нахлынувших на нее ощущений, — не обращай внимания, пошли в комнату.

Прошел целый час, а Женя с Лешей по-прежнему сидели по разным углам комнаты. Прежняя непринужденность их отношений безнадежно исчезла. У Жени в голове все время крутилась одна и та же фраза, кажется, название какого-то фильма, который она так и не посмотрела: «Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь».

Это троекратное повторение глагола «знаешь» лучше всего отражало состояние, в котором пребывали Женя и Леша. Они чувствовали, что пора бы им наконец объясниться, но ни один не решался взять инициативу в свои руки. Непонятная скованность овладела ими.

Женя вертела в руках яблоко и смотрела куда-то в сторону. Леша листал старый журнал. Они уже поговорили немного об искусстве, немного о журналистике, Леша рассказал Жене о своей любимой собаке, но все темы как-то сами собой повисали в воздухе.

И он, и она уже подошли к тому рубежу, когда слова становятся лишними, но ни один не решался преодолеть его.

— Давай послушаем музыку, — наконец предложила Женя.

Алексей молчал. Женя подошла к шкафу с пластинками, долго перебирала тонкими пальцами пожелтевшие конверты, наконец, нашла одну, поставила на проигрыватель. Сначала раздался характерный треск, а потом зазвучали нежные звуки флейты.

— Шуберт, — произнесла Женя.

Леша кивнул. Женя подошла к окну. На улице уже совсем стемнело.

«Сидим, как два испуганных манекена, — подумала Женя, — и ничего не можем с собой поделать».

— Леша, — произнесла Женя, и сама не узнала свой голос.

— Да? — отозвался молодой человек.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, ведь я ничего про тебя не знаю, а так получилось, что ты единственный, к кому я обратилась в беде. Я даже не знаю, сколько тебе лет.

— Двадцать восемь, — ответил Алексей.

«Не так уж юн, — подумала Женя, и от этой мысли ей отчего-то стало легче, — всего на два года младше меня. А мне-то он сначала показался настоящим мальчишкой».

— А где ты учился? На журфаке?

— Нет, по образованию я инженер связи, — честно ответил Алексей. Он чувствовал себя шпионом, мечтающим о том, чтобы его поскорей разоблачили. Довольно забавное, но волнующее ощущение.

Женя тоже занервничала и решила сменить тему разговора.

— Ну как, написал ты статью про русских борзых? — спросила она.

— Да, — сразу же оживился Алексей, — только позавчера отнес в редакцию «Итогов». И уже сегодня мне позвонили и сказали, что берут. Поставили в ближайший номер. Представляешь, какая удача. Они предложили мне стать их постоянным автором и даже сказали, что в перспективе возможно зачисление в штат редакции.

— А разве ты и так там не работаешь? — не глядя в сторону гостя, спросила Женя.

Алексей сразу же стушевался, замялся, тоже отвел глаза и пробормотал:

— Ну, если честно, то я просто выдавал желаемое за действительное. Уж очень мне хотелось попасть в штат какого-нибудь солидного журнала. Надеюсь, что скоро так и произойдет.

Женя страшно ругала себя потом за то, что начала задавать Леше эти дурацкие вопросы, ведь после них взаимное напряжение только усилилось. За окном уже почти совсем стемнело, а Женя все не зажигала свет. Она как будто окаменела, сидела, глядя в пустоту.

Наконец Леша не выдержал. Он поднялся и произнес:

— Я, пожалуй, пойду, уже поздно. Маньяк что-то не звонит, так что ты можешь спать спокойно. Если и завтра все будет тихо, возможно, мы сможем наконец расслабиться.

Женя была страшно благодарна Леше за это «мы» и страшно расстроена из-за того, что он уходит. Она боялась оставаться одна, она не хотела расставаться с ним, но не знала, как удержать гостя. Вернее, знала, надо было просто попросить его остаться, но Женя никак не могла решиться на это.

И уж тем более Леша не решился сказать: «Можно я останусь у тебя переночевать?» Эти простые слова застряли у него в горле, и он ничего не мог с этим поделать.

Дверь квартиры захлопнулась так оглушительно, словно между Женей и Лешей опустился настоящий железный занавес. Чувствуя какую-то смутную, но очень сильную тревогу, Алексей шел в сторону метро.

«И почему я вел себя, словно застенчивый мальчишка? Ненавижу себя за то, что стремительно глупею в самые ответственные моменты. Ведь я люблю ее, люблю, но никак не могу признаться ей в этом. И вот теперь придется оставить ее там одну, а ведь в любой момент этот тип может ворваться к ней. Да нет, — пытался успокоить себя Алексей, — как он к ней ворвется, дверь вроде крепкая, живет она на пятом этаже».

Алексей представил окно Жениной спальни, рядом с которым по внешней стене дома проходила водосточная труба. И вдруг Алексей замер от страшной догадки.

«Что мне говорил этот дед в школе? Ведь Зибровский альпинист! О Господи, а вдруг…»

Алексей резко развернулся и бросился назад к дому Жени. Он не стал дожидаться лифта, одним махом взбежал на пятый этаж и отчаянно зазвонил в дверь. Его палец побелел от напряжения, но ему не открывали. Алексей заколотил в дверь руками и ногами. Бесполезно.

Тогда Алексей замер и прислушался. Он явственно услышал за дверью какие-то странные и очень тревожные звуки. Будто кто-то падает, потом раздался приглушенный женский крик. Медлить дольше нельзя.

Уже потом Женя призналась Алексею, что собиралась поставить себе железную дверь. Какое счастье, что она так и не собралась сделать это. И не успела после его ухода запереться на все замки. Старую деревянную дверь ее квартиры Алексей вышиб с третьего удара.

Задыхаясь от ярости и тревоги, он ворвался в квартиру. По комнатам гулял сильный сквозняк. Значит, где-то открыто окно. Алексей метнулся в спальню и на мгновение замер от ужаса. На ковре сплелись в отчаянной схватке два человеческих тела. Вот мелькнул оголенный локоть, коленка. Раздался приглушенный женский крик — Женя звала на помощь. Она отчаянно сопротивлялась, но этот маленький чернявый мерзавец брал над ней верх.

Алексей бросился на маньяка. С диким воем он вцепился преступнику в плечи и оттащил его от Жени. Зибровский развернулся и сбил Алексея с ног. Он был значительно ниже его ростом, но ловкий и юркий. Кажется, он владел еще приемами восточных единоборств. Мужчины упали на пол. Алексей почувствовал страшную боль в плече, застонал сквозь зубы.

Алексею казалось, что эта схватка длилась бесконечно. То он побеждал, то Зибровскому удавалось взять над ним верх. Все закончилось, когда сначала пол задрожал от топота нескольких пар мужских ног, а потом над дерущимися прогремело:

— Всем встать, оружие на пол, руки за голову!

Зибровский намертво вцепился пальцами Алексею в плечо, и даже приход милиции не ослабил его хватку. Казалось, что все тело маньяка сведено судорогой и он просто не в состоянии отпустить Алексея. Один из милиционеров с усилием оторвал Зибровского от Алексея, и тогда только он с трудом поднялся на ноги и оглянулся. Он увидел четырех милиционеров, двое держали оружие наготове, Женя горячо объясняла капитану, что же здесь произошло.

— Вот этот, — она показала на мрачно смотревшего в пол Зибровского, — сначала он донимал меня угрозами по телефону, а потом влез в окно.

— Как влез? — ошарашенно спросил капитан. — У вас же пятый этаж.

— Он альпинист, — вставил Алексей, — наверное, по веревкам поднялся, — и Алексей направился к окну, чтобы убедиться в правоте своих слов.

— Стоять, — окрикнул его один из милиционеров, — а это кто такой?

— Это мой друг, — ответила Женя, — он дрался с маньяком, чтобы защитить меня.

— Значит, когда маньяк влез в окно, вы тут были вдвоем? — спросил капитан.

— Нет, — ответила Женя, — этот гражданин, — она показала на Алексея, — к тому времени уже ушел. Но потом вернулся.

— Почему?

— Я догадался, что этот гад может в любой момент совершить нападение.

— Постой-постой, — сказал капитан, — что-то я ничего не понимаю. Сидел у женщины, потом на ночь глядя ушел, ни с того ни с сего вернулся, а у нее уже маньяк. Так получается?

Алексей переглянулся с Женей, и тут обоих разобрал дурацкий смех. Действительно, получалось как-то глупо.

— А может, ты муж? — обратился капитан к Алексею. — Вернулся домой и застукал жену с любовником. Вот и полез в драку, а теперь вы пытаетесь выдать это за нападение.

— Да нет же! — возмутилась Женя. — Что вы говорите? Посмотрите в окно, он действительно влез сюда по веревке. И к тому же… нет у меня никакого мужа. Можете посмотреть документы.

Все, кроме милиционера, сторожившего Зибровского, подошли к окну и действительно увидели свисающую веревку, прикрепленную карабинами к водосточной трубе.

— Лихо, — сказал капитан, — может, он еще и грабитель? Ладно, давайте документы, — обратился он к Жене и Алексею.

Все это время Зибровский стоял, прислонившись к стене, с совершенно отсутствующим выражением лица. После того как на его запястьях защелкнулись наручники, он не делал никаких попыток к сопротивлению.

Женя подала милиционеру паспорт, а Алексей — журналистское удостоверение.

— Так, — читал вслух капитан, а его подчиненный, белобрысый лейтенант, записывал данные в толстую тетрадь. — Лагутина Евгения Михайловна, проживает по месту прописки, хорошо, а справка с места работы есть? — Женя поискала в сумочке и протянула капитану бланк. Тот повертел бумагу в руках. — Акционерное общество «Сезам», должность — оператор связи. Ладно, с вами все ясно. Теперь посмотрим, кто ты у нас такой, — и капитан взял в руки удостоверение Алексея. — Ого! — с уважением воскликнул он. — Специальный корреспондент газеты «Суперновости»! Так это же моя любимая газета, мы ее всем отделением читаем. Только вот что-то не знаю я там такого Орлова!

— Я псевдонимом подписываюсь, — мрачно произнес Алексей. — Каким? Говори, от милиции секретов не должно быть, тем более у свидетеля преступления.

— Дэни Секси, — признался Алексей. Он заметил, как Женя, услышав его псевдоним, опустила глаза и попыталась спрятать улыбку.

Милиционеры сразу же оживились.

— Дэни Секси, да ты наш любимый автор, такие прикольные статьи пишешь! — зазвучало сразу несколько мужских голосов. — Ну ты, мужик, даешь! Не думали мы, что ты такой молодой. Особенно классная статья про чесалки для задниц, с чертежами. У нас один лейтенант даже сконструировать хотел.

Леша не знал, куда деваться, не предложишь же милиционерам заткнуться. Он стоял красный, злой и только и ждал, когда этот мучительный разговор прекратится. Наконец, капитан приказал:

— Ладно, кончай, базар. Раз потерпевшая — подруга известного журналиста, в отделение мы их ночью таскать не будем. Придете завтра утром, дадите показания и подпишетесь под протоколом. А вашего скалолаза мы заберем. Пошли, ребята, — обратился капитан к своим подчиненным. — Запирайте на ночь окна, — посоветовал он Жене на прощание.

Безучастный ко всему, Зибровский послушно дал себя увести. Женя и Алексей опять остались одни.

— Ну что, оператор связи, — обратился к Жене Алексей, — поговорим?

— Поговорим, Дэни Секси, — в тон ему ответила Женя.

Эта ночь началась так бурно, что ни Алексей, ни Женя еще не пришли в себя. Женя была во власти только что пережитого испуга, а Алексей испытывал что-то вроде эйфории. Ведь он едва не одолел своего врага! Впрочем, если бы не вмешалась милиция, неизвестно еще, как бы все закончилось. Но он, по крайней мере, вел себя достаточно мужественно, и вся его былая робость теперь улетучилась. Он мог спокойно смотреть Жене в глаза и говорить с ней о чем угодно.

А Женя, казалось, только этого и ждала. Только теперь она смогла взглянуть на Лешу новыми глазами. Перед ней стоял не милый мальчик, и даже не странный и страстный мужчина, ведущий с ней двойную игру. Она видела порядочного и храброго человека, который спас ее от злобного чудовища и тем самым заслужил ее доверие и, возможно, будущую любовь.

— Да, давай поговорим, — еще раз произнесла Женя, — начинай ты. Рассказывай, откуда ты меня знаешь. Хотя я, кажется, обо всем догадалась, но мне будет интересно узнать все по порядку. — Хорошо, — согласился Леша, — а потом доскажешь мне недостающие фрагменты этой истории.

Женя кивнула.

Они говорили очень долго, наверное, далеко за полночь. Сначала рассказывал Леша, а Женя молча слушала его, потом они поменялись ролями, затем заговорили разом. Наконец, когда оба уже, казалось бы, вспомнили все, что произошло с ними за последние три месяца, Женя неожиданно спросила:

— Значит, ты и в Крым поехал специально, чтобы следить за мной?

— Нет, — расхохотался Леша, — прости, но до такого безумия я еще не дошел. Пожалуй, только в Крыму я оказался случайно. А все остальное — это действительно мой злой умысел.

— Какой ужас! — неожиданно воскликнула Женя.

— Что случилось? — удивился Леша.

— Я и не подозревала, что любого человека можно с такой легкостью сделать пешкой в чужой игре. Я преспокойно жила и не догадывалась, что за мной одновременно следят два человека. А если бы вы оба оказались маньяками?!

— Ну, в каком-то смысле, — улыбнулся Леша, — у меня тоже с головой не все в порядке. Иначе я не стал бы участвовать во всей этой чудовищной истории.

— Ну да, — подхватила Женя, — и тогда меня преследовал бы один только Морис, или как там его на самом деле. И никто бы уже не защитил меня от него.

— Ну, как знать, — произнес Алексей, — может быть, нашелся бы еще какой-нибудь безумец.

— Ну да, чудовищный безумец, — и они оба рассмеялись. — Ну, хорошо, — сказала Женя, — все тайны, кажется, раскрылись. А что дальше?

— А дальше, — тихо произнес Алексей и замолчал.

Он молча шагнул навстречу Жене, на миг остановился совсем рядом с ней. Он застыл, молчаливый, лохматый, в порванной одежде. Женя слышала его дыхание и чувствовала, что время замерло вокруг них. Наконец Алексей сделал последний шаг, и Женя оказалась в его объятиях. Она стояла очень тихо, боясь вздохнуть и пошевелиться, чтобы не спугнуть нечто очень трепетное и важное. Женя полностью доверилась Алексею.

Он бережно, первый раз за время их знакомства, коснулся губами ее щеки, осторожно отодвинул в сторону легкую прядь ее волос и стал медленно, стараясь испытать все нюансы ощущений, покрывать ее лицо поцелуями. Неожиданно Женя отстранилась.

— Подожди, — сказала она, — я так не могу.

— Что случилось? — испугался Алексей. — Я что-то сделал не так?

— Не ты, — ответила Женя, — этот ненормальный Морис. Мне кажется, он всю меня перемазал какой-то дрянью. Я должна принять душ.

— Помочь тебе?

— Нет, — коротко ответила Женя и скрылась в ванной.

Зачем-то Алексей пошел за ней следом, но дверь закрылась прямо перед ним, и Леша услышал, как звякнула защелка. Леша не мог отойти от двери, за которой только что скрылась Женя. Он присел на пол, прислонился к двери спиной и принялся ждать. Он ни о чем не думал, слышал шум льющейся воды и ждал. Казалось, все его ощущения свелись к одному — ожиданию.

Женя сделала себе очень горячую воду и, несмотря на это, никак не могла избавиться от дрожи. Она сама не могла понять, то ли ей просто страшно, то ли она жутко нервничает. Ведь еще несколько часов назад она так ждала этого момента, а сейчас… Сейчас ей почему-то захотелось, чтобы они с Лешей говорили еще и еще или чтобы случилось что-нибудь, какая-нибудь отсрочка их неминуемой близости.

Женя поплотнее запахнула пушистый белый халат и вышла из ванной. Она ничуть не удивилась, увидев Лешу, сидящего на полу.

— Ты сторожил меня? — спросила Женя.

— Да, как уже давно, — тихо ответил Леша, — помнишь, я рассказывал тебе, как писал статью про одного изобретателя. Я сказал только, что пока сидел там, внутри, у меня было странное видение. Но я так и не признался тебе, что увидел.

— И что же? — спросила Женя.

— Тебя. Как будто ты звала меня, просила у меня защиты. Я еще тогда очень удивился, никак не мог понять, откуда у меня такие странные фантазии. Оказывается, это было просто предчувствие, и я обладаю даром предвидения.

— Наверное, всякий человек может испытать что-то подобное, — задумчиво произнесла Женя, — когда… — она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово.

— Когда любит, — ответил за нее Алексей. Они по-прежнему находились в коридоре перед ванной, Леша сидел, а Женя стояла рядом с ним.

— Любит, — странным голосом повторила Женя, — что ты хочешь этим сказать?

— Что люблю тебя, — спокойно произнес Алексей.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю — и все, — пожал плечами Леша, — ты мне не веришь?

— Я тебя не понимаю, — быстро заговорила Женя. Ее радовала эта возможность поговорить, она давала ей желанную отсрочку, — мы знакомы так мало, собственно, мы вообще почти незнакомы.

— А зачем нам время? — Наконец Алексей поднялся. — По-моему, совершенно ни к чему. Любовь — это как талант, либо она есть, либо ее нет. У меня есть, а у тебя?

— Не знаю, — испуганно ответила Женя, — а вдруг нет…

— А ты попробуй. Помнишь, анекдот про человека, которого спросили, умеет ли он играть на скрипке. Он так и ответил: «Не знаю, не пробовал». Давай попробуем?

— Ты имеешь в виду секс? — изображая полное непонимание, спросила Женя.

— Нет, это ты как раз умеешь очень хорошо, — ответил Леша, — я говорю о любви. Давай попробуем полюбить друг друга. Надо же когда-то начать. Мне — двадцать восемь, тебе — тридцать, поздновато, конечно, но лучше поздно, чем никогда.

— Да, наверное, пора, — согласилась Женя, — ты мне поможешь?

— А ты мне? — в свою очередь спросил Леша.

— Знаешь, мне тоже не мешало бы помыться, — неожиданно сменил тему Алексей. — Я быстро, не вздумай заснуть или куда-нибудь убежать. Сейчас начнется самое интересное! — Озадачив Женю этими словами, Леша скрылся за дверью ванной.

Он действительно вышел очень быстро, как будто и впрямь боялся, что Женя может убежать среди ночи. Леша стремительно выскочил из ванной и бросился в спальню, Женя стояла там, у окна. Леша подошел к ней вплотную, прижался к ее спине, ощутил сквозь ткань халата худобу ее лопаток и почувствовал, что хочет ее, как никогда раньше, сильнее даже, чем во время их телефонных разговоров. Он рывком сорвал с Жени халат, теперь он видел ее всю — длинные ноги, впалый живот, небольшие широко расставленные груди, выступающие ключицы, соблазнительную ямку между ними, куда он и припал губами.

Женя застонала и обняла его мокрую спину. Ее ладони опустились ниже, коснулись грубой ткани его джинсов.

— Расстегни их, — глухо попросил Леша, — сними их, раздень меня сама.

Женя послушалась, торопливо, сама задыхаясь от овладевшего ею желания, она расстегнула металлическую «молнию», помогла Леше освободиться от джинсов и трусов. Он стоял перед ней, нагой, горячий, ничуть не скрывающий жажды своего тела. Женя осторожно коснулась пальцами его восставшего члена. И вдруг она вспомнила и повторила слова Эрика:

— Чудовищная эрекция, — и нервно засмеялась.

Леша отшатнулся, и Женя вдруг поняла, что она совершила страшную ошибку. Она не должна была вспоминать об их разговорах, она должна была сделать вид, что их не было вовсе. Ей стыдно было взглянуть Леше в глаза, но самое страшное, что она почувствовала… Она почувствовала, что не может заниматься любовью со своим телефонным партнером. Это было как наваждение, как порча, которую вдруг кто-то навел на нее. Женя так и сказала Леше:

— Это невозможно, у меня все время стоит перед глазами моя комната на работе и этот проклятый телефон. И я вижу, как сижу там и делаю вид, будто испытываю непрерывный оргазм.

— Что значит — не можешь! — страшным голосом произнес Леша. — Там могла, а здесь нет?

— Там было не по-настоящему, — чуть не плача, воскликнула Женя.

— Но ведь был же у тебя мужчина? — не понимал Леша. — Этот Вася, психиатр? Ты же сама только что рассказывала.

— Это совсем другое, я не любила его, — ответила Женя. — Он, кстати, меня предупреждал, что у меня могут начаться проблемы.

— Пусть катится ко всем чертям со всеми своими предупреждениями! — заорал Леша. — Ты больше не пойдешь на эту проклятую работу! Я не пущу тебя, я сам буду тебя содержать, я тоже уйду из своей мерзкой газеты, лучше мы будем голодать, но заниматься достойным делом. Мы выкинем из дома все телефоны. Вот смотри, — на глазах у изумленной Жени Леша схватил телефонный аппарат и рванул его так, что шнур выскочил из розетки, и изо всех сил шмякнул его о стену. Раздался жалобный звон, и телефон с грохотом упал на пол, развалившись при этом на несколько частей. — Ну что, теперь стало лучше? — спросил Алексей и с видом победителя взглянул на Женю. — Что тебе еще мешает? Я со всем разделаюсь так же безжалостно!

— Ненормальный, — восхищенно произнесла Женя, — иди ко мне, я хочу тебя.

— Да, — выдохнул Алексей, — только ничего пока не говори, первый раз мы это сделаем молча.

Так и произошло, они любили друг друга молча, сосредоточенно, словно это случилось с ними в первый раз. Как будто оба — и мужчина, и женщина — только сейчас познали страшную и молчаливую силу любви.

Алексей целовал Женю сначала осторожно, потом все более страстно, не пропуская ни одного самого укромного уголка ее тела. Женя лежала с закрытыми глазами и полуоткрытым ртом, ее дыхание участилось, она пыталась сдерживать стоны и не могла, а потом дала себе волю.

«В конце концов, стонать — это совсем не то, что разговаривать», — последнее, что подумала Женя перед тем, как провалиться в яркую и сладостную бездну, где не осталось места ни мыслям, ни словам…

Они лежали потом, притихшие и по-прежнему сосредоточенные. Женина голова покоилась на Лешиной груди, его ладонь накрыла ее чуть подрагивающие пальцы. Иногда он прикасался губами к ее волосам, целовал их и вдыхал пряный и неповторимый аромат, исходивший от нее.

— А вдруг я тоже люблю тебя? — первой нарушила молчание Женя.

— Конечно, любишь, — сразу же ответил Леша, — я в этом ни капли не сомневаюсь.

— Почему? — удивилась Женя.

— Потому что иначе бы с нами не произошло то, что произошло. Если рассказать кому-нибудь эту историю, то нам просто никто не поверит.

— А разве мы будем кому-нибудь ее рассказывать? — спросила Женя.

— Нет, конечно, — ответил Леша, — мы будем представляться всем молодой, счастливой и вполне благопристойной парой. Никто ничего и не узнает о нашем прошлом. Оно просто исчезнет, мы сами постараемся забыть о нем как можно скорее.

— Ты это серьезно? — спросила Женя. — Ты действительно хочешь уйти из твоей газеты?

— Безусловно, но еще сильнее я хочу, чтобы ты ушла из своего «Сезама».

— Но это невозможно, — вдруг заговорила Женя. — Я тогда останусь без денег и без работы. Ты просто не представляешь, каково это. Ах, это ужасно, — вдруг воскликнула она, — теперь над этим Зибровским будет суд, меня вызовут в качестве свидетеля, сообщат о происшествии на работу, и тогда меня точно уволят.

— Ну и отлично, — произнес Алексей.

— Да как же отлично?! — вскричала Женя и села на постели. — Это тебе хорошо, тебя возьмут журналистом куда угодно, а мне что делать? В продавщицы идти?

— Женя, Женечка, успокойся, — заговорил Леша, он тоже сел, обнял Женю и заговорил с ней ласково, словно с маленьким ребенком. — Поверь, — уговаривал он ее, — ты, в сущности, должна быть страшно благодарна этому Зибровскому…

— Ага, как же! — перебила его Женя.

— Дослушай меня, — терпеливо объяснял Леша, — благодарна за то, что он освободил тебя от «Сезама». Разве тебе мало того, что с тобой случилось? Теперь-то ты знаешь все прелести этой работы. Нельзя, поверь мне, нельзя торговать любовью. Особенно теперь, когда у тебя есть я. Ты должна прекратить это. Отдавай свою любовь мне, а я найду способ прокормить тебя. Скажи, разве деньги сделали тебя счастливой, извини, конечно, за столь банальный вопрос.

— Такой банальный, — произнесла Женя, — что и отвечать на него не стоит.

— Вот именно, — сказал Леша, — ты и сама все прекрасно понимаешь. А чтобы тебе не было так обидно, я тоже уволюсь. Честное слово. Вот увидишь, я тоже променяю тепленькое местечко штатного сотрудника преуспевающей газеты на неизвестность. Я стану журналистом свободного полета, в этом есть даже что-то романтическое. Слушай, Женя, — неожиданно воскликнул он, — у меня появилась гениальная идея! Ты бы тоже могла написать какую-нибудь статью об этих, ну как их там зовут, твоих Ахеме… — тут Леша запнулся.

— Ахеменидах, — со смехом поправила его Женя, — а у меня тоже есть гениальная идея, — сказала она.

— Какая же?

— Переезжай ко мне жить. Из квартиры в центре легче начинать свободный полет журналиста.

— Ты серьезно? — недоверчиво спросил Алексей. Вместо ответа Женя поцеловала его. — Но я не один, — уклончиво произнес он.

— У тебя есть тайный ребенок? — засмеялась Женя.

— Вроде того, собака, помнишь, я тебе рассказывал, ее зовут Ясна, русская борзая.

— Отлично, втроем нам будет еще веселее. Прежде чем родить своего ребенка, буду оттачивать свой материнский инстинкт на со… — начала Женя, но Алексей не дал ей договорить, он снова целовал ее.