Успех

5

Уже задолго до окончания второго акта уровень исполнения Райана ни у кого не вызывал сомнений. Сильно начав, он достиг дальше таких высот, о которых никто не подозревал даже в лучшие моменты репетиций. Он принял вызов, который бросает актеру роль Антония, и вложил в нее все, что только возможно. Как ни прекрасно играла Паула, – а в этом не было сомнений, – ей так же было не под силу поколебать его превосходство на сцене, как и полететь. А она вкладывала в роль все, на что была способна. Это была игра в высшем смысле этого слова, отточенное годами искусство, и те, кто ее видел и слышал, знали, что присутствуют при исполнении, которое войдет в анналы истории театра наряду с Гамлетом Гилгуда и Отелло Оливье как нечто незабываемое.

Атмосфера за сценой во время второго антракта была сдержанно-торжественной. Поскольку предстоял еще третий, самый сложный акт, рано было провозглашать полный успех постановки. Но в ней чувствовался ритм, и они были уже на финишной прямой. Мог ли их ждать провал?

Начало последнего действия опять целиком принадлежало Антонию. Его ярость, когда он узнал о предательстве Клеопатры, была такова, что Керри и сама почувствовала настоящий страх, убегая со своей госпожой от его бешеного преследования. Пока события шли к неизбежной развязке, покоренная и захваченная публика сидела почти в абсолютной тишине, и из перехваченных невольным спазмом легких вырвался вздох, когда и вправду «растаял венец земли».

Антоний умер, и Клеопатра начала медленное и мучительное восхождение к благородству, которое сделает ее царицей, достойной встречи с самим императором: сцена, требующая высочайшего накала чувств от актрисы, ведущей ее. Играя финальные сцены, Керри ждала, когда в Клеопатре проявится эта живая духовность и захватит ее, но знала, что ждет напрасно. С технической точки зрения Паула была превосходна, но ей ни разу не удалось зажечь ту искру, которая сделала бы перемену в Клеопатре убедительной. Тем не менее, в ее жизни и смерти было достаточно блеска, так что бессмертные слова Хармианы были вполне оправданы: «Теперь ликуй, о смерть! В твоих владеньях лучшая из женщин»! Когда перед продолжавшей аплодировать публикой в последний раз закрылся занавес, все актеры окружили главных героев, осыпая их поздравлениями. Стоя с краю волнующейся толпы, Керри увидела, как Паула обвила руками шею Райана и поцеловала его, увидела, что он, смеясь, ответил на ее объятия, и продолжал обнимать ее за плечи, когда все скопом двинулись к уборным.

За сценой уже начали появляться избранные представители публики. Не без труда Керри и Лиз пробрались к своей комнате через толпу, начавшую собираться в коридоре.

– Ты слышала, как они вызывали Райана? – спросила Лиз. Глаза ее сияли. – Ну не великолепен ли он?!

– Великолепен, – повторила Керри своему отражению в зеркале.

– И ты тоже, – продолжала несколько высокопарно подруга. – Когда на словах «Вы, окна нежные, закройтесь» у тебя прервался голос, мне самой захотелось заплакать. – Она стремительно обернулась на стук в дверь. – Это родители!

Сазерленды были именно такими, как ожидала Керри. Лиз и ее мать так походили друг на друга, что удивительно было видеть их рядом: как будто одновременно смотришь на одного человека в разные периоды его жизни. И сразу стало ясно, что в их отношениях нет проблемы отцов и детей. Уиллис Сазерленд – внушительный мужчина, в черно-белом вечернем костюме, выглядел немного пугающим, но, присмотревшись, можно было заметить юмор и терпимость в складках вокруг его рта.

– Великолепная игра, – тепло сказал он Керри, когда церемония знакомства была завершена. – Милая моя, вы умерли более благородно, чем сама Клеопатра!

– И оправдали ту высокую оценку, которую Райан дал вашим актерским способностям, – с улыбкой добавила его жена. – Послушали бы, как он о вас говорит, можно подумать, это он вас открыл. – Глаза, такие же проницательные, как и у ее брата, заметили выражение лица Керри. – Вы, кажется, удивлены. Разве вы не знали, какого мнения о вас мой брат?

– Как-то он сказал, что у меня есть способности, – пробормотала она, и Рейчел рассмеялась.

– Это в его стиле – не предаваться восторгам, пока вы не оправдаете надежд. Он сказал мне, что из вас выйдет прекрасная Джульетта. Я с ним согласна. Вы очень чуткая.

– Ты ее смущаешь, – ухмыльнулась Лиз. – В том, что касается ее игры, Керри – сама скромность. Скажи-ка, ты довольна своим сегодняшним исполнением? Ну, вот… – Керри медленно покачала головой, – что я вам сказала?

– Тот, кто стремится к идеалу, редко бывает доволен своими успехами, – ответила Рейчел, улыбаясь и пожимая плечами. – Скорее всего, Райан уже думает о том, как ему улучшить свою игру, хотя мне кажется, все согласны с тем, что сегодня мы видели лучшего Антония за всю историю пьесы.

– А как Паула? – спросила Лиз. – Что о ней говорят?

– Боюсь, я прислушивалась, только когда слышала имя Райана. В первых двух актах она играла хорошо, но, на мой взгляд, в третьем она все же немного недотягивает. В этом нет ничего постыдного. Множество прекрасных актрис проваливались в этой роли. – Она сменила тему разговора: – Теперь ты будешь иногда свободна на уик-энды, Лиз? Ты могла бы приехать в воскресенье утром и остаться до понедельника. Уиллис отвез бы тебя обратно в Лондон на машине, так, чтобы ты не опоздала на спектакль. И вы тоже должны к нам приехать, Керри. У нас много места, и мы будем вам рады.

– Нам пора, – вставил ее муж. – Дорога в Норвуд долгая, а у меня завтра рано утром деловая встреча.

Лиз спросила:

– А не лучше ли было вам остаться сегодня в городе?

– Я это предлагал, но твоя мать предпочитает спать в своей постели. Если на то пошло, мне тоже не слишком нравятся гостиницы. Наверное, вы сейчас отправитесь на вечеринку в честь премьеры? Где она будет?

– Райан пригласил всю шарашку к себе домой, – сообщила Лиз. – Хорошо, что теперь там много места с тех пор, как он расширил свою квартиру, присоединив соседнюю.

– Если бы места было мало, он не сделал бы этого приглашения, я полагаю, – снисходительно заметила Рейчел. – Желаю вам обеим хорошо провести время, но не забывайте, что вам надо оставить немного сил и для завтрашнего спектакля.

– Ну? – с улыбкой спросила Лиз, когда они ушли, – что ты о них думаешь?

Керри тепло отозвалась:

– Они – чудесные люди, Лиз. Я тебе завидую.

– Не завидуй. Я могу с тобой поделиться. Мама искренне приглашала тебя к нам. Ты поедешь?

– С огромным удовольствием. – Керри посмотрела на себя в зеркало и приказала не быть дурочкой. Даже если она увидит Райана у Сазерлендов, – что отнюдь не обязательно, – что изменится?

Целая вереница такси ждала у театральных подъездов, чтобы отвезти труппу «Антония и Клеопатры» в квартиру в Найтсбридже. В общей суматохе Керри потеряла Лиз, и ее запихнули на заднее сидение такси, в котором уже было четыре пассажира.

– Какая встреча! – раздался радостный голос, и Рэй Норрис подвинулся на сидении, давая ей место. – Мы загрузились полностью. Трогайтесь, – сказал он водителю.

* * *

Когда Керри воочию увидела, как живет Райан, у нее дух захватило. Гостиная с полом на разном уровне напоминала журнальную рекламу идеального дома, колоритного и полного роскошной мебели. Глубокие диваны, обтянутые кремовым твидом, так и манили броситься в их мягкие объятия и созерцать этюды, расположенные на фоне темно-синих стен. Другой угол гостиной был обшит сосновыми панелями, и там стоял стол, ломившийся от закусок, приготовленных для ужина а-ля фуршет Райан уже был готов приветствовать гостей, немыслимо привлекательный в вечернем костюме.

– Оставьте пальто в спальне, – сказал он Керри, указывая на открытую дверь в дальнем конце комнаты, покрытой огромным коричневато-апельсиновым ковром. Его взгляд скользнул с лица Керри к руке Рэя, держащей ее за локоть, и бровь Райана чуть приподнялась. – А где Элизабет? Я думал, что вы приедете вместе.

– Мы потеряли друг друга, – Керри не делала попытки освободиться от властной руки Рэя. – Вероятно, она будет здесь через минуту-другую.

Паула освежала свой макияж у большого зеркала вставленного в туалетный гарнитур, занимавший целую стену сине-золотой спальни. Ее платье соответствовало настроению вечера – изящно задрапированная алая туника, сколотая на одном плече серебряной брошью ручной работы под стать заколке в собранных на макушке черных волосах. Рядом с ее нарядом темно-синее платье Керри, которое так понравилось ей в магазине, внезапно показалось скучным и неинтересным. То, что Паула разделяет ее мнение, было видно по презрительному взгляду, который она бросила на платье, когда девушка встала рядом с ней, чтобы подкрасить губы.

– Какой славненький покрой, милочка, – протянула она. – Но что ты сделала со своими волосами?

Волосами? Керри взглянула в зеркало. Она причесала их как обычно, и они ниспадали от прямого пробора вниз, мягко закручиваясь внутрь у подбородка. Она не увидела ничего необычного.

– Наверное, это из-за того, что на тебе так долго был парик, они так примялись, – продолжала та, не дожидаясь ответа. – Ну, надо полагать, они немного расправятся.

Она щелкнула застежкой своей вечерней сумочки, чуть заметно улыбнулась девушке и направилась к двери, разминувшись у входа с Лиз.

– Она как кошка, которая только что слизала все сливки, – заметила Лиз весело. – Интересно, будет ли она чувствовать себя так же, когда утром прочтет отзывы критиков?

Керри быстро откликнулась:

– Не думаю, что они нашли в ее игре много недостатков, Лиз. Надо отдать ей должное.

– Отдаю, ласточка, отдаю. Но я согласна с мамой – в третьем ее не хватило. Это скорее Клео Райана, чем наша.

«Во всех отношениях», – с грустью подумала Керри. – И почем знать, может быть, большинство предпочтет ее интерпретацию? – сказала она.

– Поживем – увидим, ладно? Но готова биться об заклад, что я права. – Лиз уставилась в зеркало, чуть припудрила нос и захлопнула пудреницу. – Кстати, что случилось с тобой у театра? Адриан запихнул меня в такси, а когда я опомнилась, ты исчезла.

– Затерялась в толчее, наверное. Я приехала с Рэем.

– Так вот почему он застыл у самой двери. Я ведь тебе говорила, что он сражен. Ты готова? Мне не терпится запустить зубы во всю эту дивную еду!

Появлялись все новые и новые гости, и огромная комната стала наполняться. Кроме актеров и работников театра, казалось, присутствует еще масса народа. Разносили шампанское, и народ уже толпился у стола, наполняя тарелки разнообразными закусками.

– Вы хотите есть? – спросил Рэй, занявший свое место рядом с Керри, как только она вошла в комнату. – Или предпочтете сначала шампанское?

– Шампанское, – решила Керри и смотрела, как он берет два бокала с подноса проходившего мимо официанта.

– За пьесу! – отозвалась она в следующее мгновение и прикрыла глаза от наслаждения, чувствуя, как пузырьки чуть пощипывают нос.

Когда она снова открыла глаза, то сразу же увидела Райана. Он разговаривал со своими гостями, а Паула демонстративно держала его под руку. Неожиданно он перевел взгляд, и их с Керри глаза встретились. Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга, потом человек рядом с Райаном сказал что-то, что требовало его внимания, и он отвел взгляд.

– Разве вы не согласны? – спросил Рэй, и Керри недоуменно на него уставилась.

– Извините. Что вы сказали?

– Что успех постановки превзошел все наши ожидания.

– Не знаю, – ответила она осторожно. – Это постановка произвела впечатление или нас всех вытянул Райан? Мы этого не будем знать наверняка, пока не прочтем завтрашние газеты.

– Критики? Какое они имеют значение? Большинство из них разбирается в актерском мастерстве не больше, чем моя бабушка!

– А у вас есть бабушка? – спросила Керри.

– Нет, – ухмыльнулся он. – Но это только подтверждает то, что я пытаюсь сказать. Вот сыграете еще несколько хороших ролей, вроде Хармианы, и поймете, как глупо полагаться на якобы компетентные мнения, которые, как правило, еще и не совпадают!

– Но публика к ним прислушивается.

– Только если она сними согласна. В обычной аудитории находится масса действительно знающего народа – больше, чем среди тех, кто пишет обзоры для ежедневных газет. Я знаю по крайней мере одного, так называемого театрального критика, который еще несколько месяцев назад был спортивным обозревателем. – Рэй отпил немного шампанского, поставил бокал на пестрый столик, разукрашенный симметричным черно-белым узором, и с нескрываемым восхищением посмотрел на Керри. – Давайте на время забудем о театре, – предложил он, – и поговорим о вас. До недавнего времени я думал, что вы – девушка Адриана. Что произошло с чудесной дружбой, зарождение которой мы все видели в первый день? Как я помню, Адриан отказался покинуть ваше общество, чтобы занять предназначенное ему место, и не проявлял к Лиз ни малейшего интереса. Почему он переключился?

– Он увидел, что с Лиз гораздо веселее, – ответила Керри.

– Вы хотите сказать, что она тоже готова гулять дни и ночи? Ну, Лиз достаточно молода и может себе это позволить. Но Адриан… – Он покачал головой. – Ему пора бы притормозить. В его возрасте мужчине нужна жена.

– Не могу представить себе Адриана женатым.

– Не можете? А несколько лет назад он чуть не женился.

– Ой? – девушка была поражена. – Что же случилось?

– Она встретилась с человеком, который мог дать ей гораздо больше, чем Адриан, и вышла замуж за него. Именно после этого он и пошел вразнос. – Рэй пожал плечами. – Воэн никогда не был мне близким приятелем, но должен сказать, что она поступила достаточно подло. С другой стороны, это привело ее туда, куда она стремилась.

– Паула Винсент, – тихо сказала Керри, и он откровенно удивился.

– Как вы узнали?

– Адриан сказал что-то однажды. – Она бросила взгляд туда, где актриса, на мгновение оторвавшись от Райана, стояла в центре группки оживленных почитателей. – Она, наверное, была очень юной, когда вышла замуж.

– Ей было двадцать два. И это было десять лет назад, если я правильно понял, о чем вы думаете. Муж, конечно, был намного старше нее, но имел деньги и связи, доставившие ей такие роли, в которых ее талант стал заметен. В случае нашей милой Паулы это был мгновенный переход из грязи да в князи. И это, – добавил Рэй без всякой паузы, – ничего не говорит мне о вас. Вы когда-нибудь думали о замужестве, Керри?

– Нет! – ответила она гораздо решительнее, чем этого требовала ситуация, и увидела, что его губы растянулись в улыбке.

– Мечтаете о карьере, да? Ну, всегда ведь можно выйти замуж за актера и объединить то и другое. Например, как насчет меня? Я сейчас как раз ищу жену.

– Устали штопать носки? – парировала девушка.

– И открывать консервные банки. Требование номер один: вы умеете готовить?

– А если нет, моя кандидатура отпадает, как я поняла?

– Ну… – он сделал вид, что колеблется. – Думаю, какое-то время я мог бы пожить на фасоли и чипсах. Но ведь есть и другие соображения. По крайней мере, вы наверняка будете украшением дома.

– Тот же эффект даст вам ваза с нарциссами, только обойдется она гораздо дешевле.

– Да, но цветы, дитя мое, нужно менять…

– … А жену не надо, – договорила Керри за него, смеясь.

– Мою точно не придется. Я твердо верю в святость брачных обетов, даже в наше время. Если я возьму женщину себе в жены, это будет до конца моих дней. Видите, как я старомоден?

Керри покачала головой:

– С моей точки зрения нет.

– Тогда можете считать, что вам сделали предложение. Имейте это в виду.

– Буду иметь, – пообещала она в том же тоне, и они улыбнулись друг другу с непринужденной доброжелательностью старых приятелей. – Похоже, что вы двое нашли общий язык, – сказал Адриан через минуту, когда они с Лиз присоединились к ним. Обхватив рукой плечи Лиз, он добавил с легкой иронией: – Не сомневаюсь, что вы оба сумеете сохранить самообладание.

– Несомненно. – Голос Рэя звучал небрежно. – Хороший прием, правда?

– И щедрый. Руководство наверняка благословляет хозяина дома за то, что он сэкономил им небольшое состояние, устроив его. Вы уже ели? Могу рекомендовать копченую лососину.

– Не обращайте на него внимания, – спокойно сказала Лиз. – Он получает не меньше удовольствия, чем все остальные.

– Это благодаря твоему обществу, дорогая, – ответил ее кавалер, легко целуя ее в лоб. – Свет моей жизни, сокровище души моей! Кто мог бы требовать большего?

– Действительно, кто? – Лиз рассмеялась, повернув к нему лицо, не замечая того, что Райан проходит всего в нескольких шагах от этой небольшой живой картины. – Я рада, что ты наконец понял, то качество важнее количества!

Керри медленно выдохнула. Райан кинул на племянницу и ее спутника беглый непроницаемый взгляд, встретился с ней глазами на долю секунды и прошел дальше к бару в дальнем конце комнаты. Она совсем не знала, чего, собственно ожидала. Лиз уже двадцать два, и она может выбирать себе друзей – как мужчин, так и женщин. В данном случае Максвелл может не одобрять ее выбор, но не считая того, что он вправе высказать свое мнение – и, несомненно, сделает это, – не имеет над ней власти.

Тем не менее, сама Лиз хотела, чтобы он ничего не знал об Адриане, не так ли? Что заставило ее изменить свое решение? Керри не спускала глаз с оживленного лица подруги. Может быть, несмотря на свои уверения, она влюбилась в человека, который сейчас так открыто ее обнимал? И если это так, что же сам Адриан? Он сказал, что Лиз – совсем другое дело. Не значило ли это, что он тоже открыл новое в их отношениях?

Керри прикусила нижнюю губу. Хорошо, все знают, что этот человек – донжуан и что леопарды не меняют своей шкуры. Но разве не может оказаться, что он нашел в Лиз то, что ему не удавалось найти в других женщинах, что-то, что заставило его понять: не стоит из-за Паулы растрачивать жизнь впустую? Ведь такое случается. Может, это случилось и на этот раз. Только бы Лиз не обожглась!

– Вы снова куда-то улетели, – пробормотал Рэй ей на ухо. Девушка увидела, что он смотрит на нее насмешливо-вопросительно. – Не поделитесь ли своими мыслями?

– Они могут быть интересны только женщинам, – отозвалась Керри и небрежно отставила бокал. – Мне кажется, пришло время поесть – вы согласны?

– Если вам нужна еда, вы ее получите. – Рука Рэя скользнула по ее тонкой талии и мягко подтолкнула ее вперед. – Эта толпа скорее расступится перед женщиной, нежели перед мужчиной. Курс юго-юго-восток – это значит, что вам надо забирать чуть влево.

– Вы когда-то служили на флоте? – спросила она через плечо, пока они пробирались через запруженную, толпой комнату.

– Нет, но мой отец служил. Я рос на постоянной диете из морских терминов. Даже мою кровать звали койкой. Самым большим ударом для него было, когда я решил, что море не для меня, и объявил о своем намерении зарабатывать на жизнь в качестве актера. Он бы лишил меня наследства, если бы раньше не возымел твердого намерения ничего после себя не оставить. «Деньги существуют на то, чтобы их тратить», – говаривал он. Мне кажется, в этом что-то есть.

– Похоже, он был незаурядной личностью, – Керри повернула голову, чтобы ему улыбнуться. – Яблоко от яблоньки недалеко падает.

Расхохотавшись, Рэй ущипнул ее за руку:

– Приму это как комплимент. Придерживайтесь курса, мы сейчас столкнемся!

Довольно много людей примерно в то же время ощутили признаки голода, и сразу стало ясно, что добыть пару тарелок еды окажется непростой задачей.

– Пойдите встаньте около вон того книжного шкафа, где чуть потише, – предложил Рэй. – Я схвачу, что сумею, и принесу вам. Нет смысла обоим участвовать в этой свалке.

Прислонившись к шкафу и ожидая его, Керри размышляла о том, каким длинным и утомительным был этот день. Когда закончился самый ответственный, первый спектакль, она должна была бы почувствовать облегчение и ликование, но на самом деле девушка не испытывала сейчас ничего, кроме усталости и легкой подавленности. «Реакция», – сказала она себе, зевая в ладошку. Последние недели отняли столько сил и энергии, что трудно поверить, что теперь, если не считать редких репетиций для поддержания формы, все дни будут свободны до шести тридцати вечера.

– Устали? – спросил Райан совсем рядом. – Или вам просто надоело?

Она медленно повернула голову, чувствуя, что все тело ее напрягается, как тетива лука.

– По-моему, вам нравится появляться как из-под земли и пугать людей, – сказала она. Губы Райана сложились в легкую усмешку.

– Ну, сегодня не совсем из-под земли. Я ведь тут живу, помните? Что случилось с вашим спутником?

– Рэй пытается достать нам что-нибудь из еды.

Райан посмотрел в сторону стола:

– Похоже, одновременно со всеми остальными. Вам нечего выпить?

– Я оставила свой бокал где-то там, – она сделала неопределенный жест.

– Тогда вы должны взять другой.

– Неважно, – сказала Керри поспешно, так как он уже полуобернулся, отыскивая взглядом официанта. – Я уже достаточно выпила.

– Вот как? – в его голосе неожиданно зазвучали саркастические нотки. – Не пьете, не курите… а что же вы делаете, когда хотите расслабиться, Керри?

– Беру интересную книгу, – она ответила таким ровным голосом, что сама изумилась. – Мне очень жаль, если мои привычки не находят у вас одобрения.

– Можно подумать! – он пристально вгляделся в нее. – Чем вызван внезапный интерес к Рэю Норрису? До сегодняшнего вечера я не замечал между вами особой близости.

Керри чуть пожала плечами:

– До сегодняшнего дня ведь было так мало времени, чтобы наладить с кем-нибудь близкие отношения.

Он сказал негромко:

– Вы специалист уклоняться от неловких вопросов, но от меня не так-то легко отделаться. Вам и правда интересен Рэй или он нужен для какой-то другой цели?

Девушка подняла голову и твердо посмотрела в его серые глаза:

– Какая другая цель может быть?

– Например, попытаться пробудить в Адриане ревность. Только не слишком рассчитывайте на это. Печально известно, насколько недолгим бывает его интерес к любой женщине и как трудно его возродить.

– К любой женщине? – переспросила она и увидела, что попала в цель.

– Если вы имеете в виду Паулу, то это случилось давно, когда он был гораздо моложе. И кстати, кто вам рассказал об этом?

– Разве это важно?

– Думаю, нет. Давно вас сменила Лиз?

– А вам не кажется, что об этом следует спросить ее саму?

– Я спросил вас.

Керри беспомощно развела руками:

– Пару недель назад. А если вы хотите знать что-то еще, вам все-таки придется обратиться к ней.

– Почему? Вам пока больно об этом говорить?

– А мне должно быть больно?

Он нетерпеливо хмыкнул.

– Перестаньте увиливать и признайтесь, что отдали бы все, чтобы оказаться на месте Лиз.

Только что это было совершенно очевидно по тому, как вы смотрели на них, когда они дурачились. Вы в него влюбились и вы его потеряли. Так ведь обстоят дела?

Девушка с трудом проговорила:

– Всего несколько дней назад вы, кажется, были убеждены, что я не способна по-настоящему любить. Вы непоследовательны.

– Я не говорил, то вы неспособны, а что настроены против этого. Ну, так я ошибся. Жаль, что вы остановились на таком человеке, чтобы впервые испытать… любовь.

– А кого бы вы порекомендовали? – взорвалась Керри, потеряв самообладание. – Себя?

– Вы хотите сказать, что разница невелика? – все мускулы его лица напряглись. – Я склонен опровергнуть ваше мнение.

Горло ее перехватило.

– Не трудитесь. Я не имела намерения бросать вам вызов.

– Тогда вам следует научиться думать, прежде чем говорить. – Его голос был опасно холодным. – Никогда не вступайте в поединок с мужчиной, если вы не готовы к последствиям.

К ним подошел Рэй с тарелками, и Райан отвел от нее глаза, сказав спокойно:

– Пора вам двоим немного пообщаться с другими. Керри, здесь кое-кто хотел бы с вами познакомиться. Я обещал, что постараюсь вас к ним привести. Возьмите тарелки с собой.

Чуть позже Керри, извинившись, отошла от той группы людей, с которыми ее оставил Райан, и, отчаянно оглядываясь, стала искать способ вырваться из переполненной комнаты. Была уже половина первого, но гости и не думали расходиться. Если бы она нашла Рэя, он, вероятно, отвез бы ее домой. Конечно, она могла уйти и одна, но для того, чтобы вызвать такси, нужен телефон, а неудобно звонить из чужого дома, не попросив разрешения; девушка призналась себе, что готова на все, лишь бы этой ночью больше не разговаривать с Райаном Максвеллом.

Поблизости была дверь. Она не была приоткрыта, как двери других комнат, и манила возможностью отдохнуть от шума и табачного дыма, наполнявших помещения. Керри секунду поколебалась, потом быстро огляделась, не смотрит ли кто-нибудь в ее сторону, взялась за дверную ручку и повернула ее. За дверью было темно. Понадобилось всего лишь мгновение, чтобы скользнуть внутрь и тихо закрыть за собой дверь. Потом она нащупала выключатель на стене.

Комната была маленькая, и по сравнению с остальной квартирой обставлена сравнительно просто. У окна стоял письменный стол, ряды полок от пола до потолка были переполнены книгами, пара глубоких кожаных кресел стояли друг против друга на выцветшем индийском ковре. Это была комната мужчины, без всяких украшений и безделушек, комната, в которую почти не проникал шум вечеринки. Святая святых Райана, куда он мог удаляться от мира, когда чувствовал в этом потребность. Керри могла себе представить, как он удобно разваливается в одном из кресел с открытой книгой на коленях и чуть наклоняет голову, следя за строкой.

Виновато, зная, что не имеет права здесь находиться, но не в силах остановиться, девушка подошла к столу. На нем лежал большой альбом в кожаном переплете, с толстыми страницами, почему-то показавшийся ей знакомым. Она протянула руку и открыла его, зная, что там окажется, прежде чем увидела газетные вырезки, аккуратно наклеенные на первую блекло-голубую страницу. Даже Райан подвластен тщеславию и хранит свидетельства своих успехов за все эти годы! А почему бы и нет? Его карьера, несомненно, заслуживает этого.

Взяв альбом, Керри устроилась в одном из кресел и начала читать. Первая вырезка была датирована октябрем 1959 и опубликована в «Манчестер Гардиан». Она относилась к постановке пьесы Голдсмита «Ночь ошибок, или уничижение паче гордости», которая, похоже, была встречена очень доброжелательно. В середине статьи критик высоко отзывался об интерпретации роли Тони Лампкина, предложенной новичком Райаном Максвеллом, и предсказывал молодому человеку блестящее будущее.

Листая страницы, Керри потеряла счет времени. Перед глазами ее вставали образы: Райан в ролях Константина в «Чайке», Дорикура в пьесе старинного английского драматурга Фаркера «Хитрый план щеголей», Армадо в шекспировской «Бесплодных усилиях любви»… Такие разные роли – и все они получили высокие оценки. Каким гигантским талантом обладал этот человек! Какой огромный опыт он приобрел за эти годы!

1966 год – он сыграл Гамлета. Вырезки занимали три страницы: «великолепная игра»… «поворотная интерпретация роли, чуткая и мужественная»… «блестяще многогранный талант»… Керри мысленно вернулась на четыре года назад, когда, сидя на галерке, она поднялась вместе со всем залом, чтобы выразить свое преклонение перед одинокой фигурой, стоящей внизу у занавеса. Если бы кто-то сказал ей тогда, что придет день, и она окажется на сцене вместе с человеком, которому так бурно аплодирует, она бы только посмеялась. А уж чтобы сидеть вот так в его доме…

* * *

Бесцеремонный звонок телефона заставил ее, вздрогнув, проснуться. Ничего не понимая, она уставилась на аппарат, стоящий на письменном столе, пытаясь стряхнуть с себя сонный дурман.

Она была не у себя в квартире, как ей показалось, когда она только открыла глаза. Это был кабинет Райана, и Керри не имела права в нем находиться.

Пока она с трудом поднималась на ноги, звонок оборвался, как будто кто-то поднял трубку другого аппарата. Альбом с вырезками упал на пол. Нагнувшись, чтобы поднять его, Керри внезапно поняла, что в квартире царит полная тишина. Должно быть, она задремала под приглушенный гул голосов в соседних комнатах, сейчас же он стих. У нее не было часов, не было их и в кабинете. Не могла же она проспать долго?

Керри поспешно прошла к окну и чуть раздвинула тяжелые шторы. На улице по-прежнему было абсолютно темно, но это мало о чем говорило, так как рассветало только в седьмом часу. Становилось все более очевидным, что вечер закончился, возможно, уже много часов назад. В квартире не осталось никого, кроме нее и Райана, если только он был один. Могла ли она выскользнуть отсюда, не потревожив его? Входная дверь находилась по другую сторону гостиной, а она не решится зажечь свет. Но ей придется попытаться уйти. При данных обстоятельствах другого выхода не было.

Как девушка и ожидала, в гостиной было темно. С крайней осторожностью Керри пошла по полу, покрытому упругим ковром, стараясь представить расположение мебели. На полпути к двери она вспомнила, что ее пальто и сумочка находятся в пустой спальне, и резко остановилась. Что же теперь делать?

Поразмыслив мгновение, она признала, что ей остается только одно – пойти и взять их. Нельзя идти по улицам и искать такси в том, что на ней надето: она замерзнет до смерти. И, кроме того, для такси нужны деньги.

Неохотно она направилась обратно и, увидев узенькую полоску света под дверью комнаты рядом с кабинетом, застыла на месте. Это была главная спальня – спальня Райана. Был ли зажжен свет, когда она вышла из кабинета? Она не знала, так как не смотрела в ту сторону, а свет был не настолько ярким, чтобы привлечь ее внимание.

Где-то на другой стороне комнаты послышалось слабое звякание: такой звук издает телефонный аппарат, когда кто-то вешает трубку параллельного аппарата. Следом за этим явственно послышалось, что за дверью, где горит свет, ходят.

Забыв о пальто, Керри повернулась, чтобы бежать, но сильно ударилась коленкой о что-то гладкое и твердое и безуспешно попыталась поймать лампу, которая, как она раньше видела, стояла в центре круглого невысокого столика.

В тишине квартиры звук падения лампы раздался необычайно громко. В следующую секунду дверь спальни распахнулась, и вспыхнул верхний свет. Райан стоял, держась одной рукой за выключатель, другая его рука сжимала черный шелковый халат, который он, видимо, собирался надеть. На нем были черные шелковые пижамные штаны и кожаные шлепанцы. На фоне более мягкого света, лившегося из комнаты за его спиной, он выглядел сильным и опасным. Керри невольно отступила на шаг, наткнувшись при этом на ручку кушетки.

– Боже праведный! – начал он ошеломленно. – Вы были здесь всю ночь?

Откуда-то Керри нашла силы ответить:

– Боюсь, что я заснула.

– Вот как? – Райан оперся одной рукой на косяк, перенеся на него вес тела, медленно изучая ее растрепанные волосы и смявшееся платье. – Могу ли я осведомиться, где вы спали?

Конечно, этого вопроса следовало ожидать.

– В вашем кабинете, – сказала она. – Мне очень стыдно, я знаю, что не имела права туда заходить, но я искала… я хотела…

– Немного отдохнуть от всего этого? – помог он ей, когда Керри остановилась, подбирая слова. – Что, вечер был вам так скучен?

– Нет, но я устала и просто хотела минуту-другую побыть в тишине. Ваши кресла такие удобные, и я… задремала.

Лицо Райана было непроницаемым.

– А куда вы направлялись сейчас, когда уронили лампу? Когда я включил свет, вы казались воришкой, застигнутым на месте преступления.

– Я… я хотела идти домой.

– В таком виде? – кивком головы он указал на ее обнаженные руки. – Да, пожалуй, вы настолько легкомысленны, что могли бы попытаться. Вы имеете хоть какое-нибудь представление, сколько сейчас градусов.

– Я собиралась взять такси.

– Нужно крупное везение, чтобы поймать его на улице в пять тридцать утра. – В его голосе зазвучала насмешка. – И что, вы считаете, сделал бы я, если бы обнаружил, что вы провели ночь в моем кабинете? Отшлепал бы вас тапком?

– Я не хотела вас будить и шла за пальто, когда наткнулась на столик, – ответила она неловко. Нагнувшись, Керри подняла лампу. – Кажется, она не разбилась. Можно мне позвонить и вызвать такси?

– Можно, – согласился Райан, – но не нужно. – Он начал надевать халат. – Во-первых, мне нужен телефон, чтобы успокоить Лиз, а, во-вторых, я собираюсь вам кое-что сказать, прежде чем вы отправитесь домой. – Он повернулся, чтобы уйти обратно в спальню, остановился и, бросив на нее взгляд, добавил спокойно: – Если вы хотите немного загладить то, что из-за вас я поднялся с постели так безбожно рано, сварите кофе. Кухня вон за той сосновой перегородкой. Нажмите кнопку, и эта штука превратится в дверь и стойку для завтрака. Не спрашивайте меня, как это устроено. Я не конструктор.

Керри подчинилась: ей ничего больше не оставалось делать. Без всякого удивления она наблюдала за тем, как сработал, мягко жужжа, механизм, и прошла в маленькую, но прекрасно оборудованную кухню. На одном из столиков стояла кофеварка, а в шкафчике над ней оказался как быстрорастворимый, так и молотый кофе. Она насыпала ложечкой темно-коричневого душистого порошка в корзинку фильтра, налила на дно кофеварки воды и включила ее. Потом нашла молоко, маленькую кастрюльку и поставила его греться на конфорке.

К тому моменту, когда пришел Райан, кофе уже переливался через фильтр, а молоко можно было наливать в изящный молочник.

– Чашки и блюдца в шкафчике под стойкой, – сказал он ей от двери. – А поднос вон там. Не вижу, почему бы нам не устроиться со всеми удобствами прямо здесь.

– Что… сказала Лиз? – спросила девушка чуть слышно, принеся поднос к стойке и поставив перед ним.

– Как это ни удивительно, почувствовала облегчение, – ответил он сухо. – Когда она позвонила мне, что вы не вернулись домой с вечера, то была до смерти перепугана. Похоже, что они с Адрианом ушли рано, считая, что о вас позаботится Рэй.

Так оно и случилось бы, если бы сам Райан не постарался насильно лишить ее его общества, подумала Керри.

– Когда закончился вечер? – заставила она себя спросить.

– В три. И к этому времени я уже был сыт по горло. – Райан взял поднос и вернулся в гостиную, чтобы поставить его на один из столиков у ближайшей кушетки. – Вы, похоже, спали мертвым сном, если не слышали, какой гвалт они подняли, когда расходились.

– Я действительно спала, – сказала быстро Керри, и он посмотрел на нее, иронически подняв брови.

– Я в этом ни минуты не сомневался. Вы ни за что не захотели бы себя скомпрометировать.

– Скомпрометировать?

– А разве вы не скомпрометированы? Пробыли со мной наедине уже часа два, а то и больше. Зная человеческую природу, никто не поверит тому, что произошло на самом деле.

Может быть, поскольку речь идет о Райане Максвелле, подумала она про себя, а вслух сказала:

– Но об этом не знает никто, кроме Лиз. И не думаю, чтобы она стала рассказывать эту историю.

– А что, если бы кто-то увидел, как вы уходите? Примерно в это время развозят молоко. И вообще, я обязательно должен вас отсюда выдворить в течение ближайшего часа, иначе вас здесь застанет женщина, которая приходит убирать.

– А она будет так удивлена! – забыв обо всем, съязвила Керри. Внезапно ей больше всего захотелось хоть на секунду заставить его потерять самообладание.

Последовала короткая пауза, в течение которой Райан глубокомысленно ее рассматривал, потом хладнокровно произнес:

– Похоже, моя идея насчет того, чтобы вас отшлепать, была не такой уж глупой. Ведите себя как взрослая и не пытайтесь представить меня виноватым. Я ни перед кем не отчитываюсь в своих поступках.

Вспыхнув, она начала было:

– Я не хотела сказать…

– О, нет, именно хотели. Так же, как хотели выскользнуть отсюда незамеченной, поскольку считали, что я могу воспользоваться таким случаем. – Райан засунул руки глубоко в карманы халата, губы его сжались. – Я не знаю, каким подонком вы меня считаете, но раз уж мы об этом говорим, позвольте мне разъяснить вам одну вещь. Вы – обаятельное юное существо, и я солгал бы, если бы сказал, что этого не замечаю. Но я полагаю, что для любых отношений нужны двое – двое, которые думают одинаково. Давно прошли те времена, когда я был способен на насилие.

– Какая в том была необходимость?! – От гнева ее глаза сверкнули, как два изумруда. – Я могла бы думать, что вы способны на многое, но на грубость!

– И куда, по-твоему, ты направляешься? – потребовал он ответа, когда она сделала движение в сторону свободной спальни.

– Взять пальто и сумочку и найти такси.

– Ну уж нет. Сейчас ты сядешь и выпьешь кофе, а я оденусь. Потом я отвезу тебя домой.

Не обращая внимания на его слова, Керри продолжала идти. Она услышала за спиной его быстрые шаги и довольно бесцеремонная рука, опустившаяся на плечо, заставила ее повернуться. Гнев и обида заставили забыть девушку обо всем, кроме желания как можно скорее выбраться отсюда. Вслепую она размахнулась и почувствовала, как ее ладонь резко хлопнула по его щеке. В следующее мгновение он уже поднял ее на руки и отнес обратно на кушетку.

Бесцеремонно брошенная на подушки, она отпрянула от человека, угрожающе стоявшего над ней. Нарочито медленно Райан пощупал красный след, ярко выделявшийся на синеватом фоне небритой щеки.

– Если бы я не думал, что в какой-то степени заслужил это, ты бы это запомнила, – сказал он резко. – Подожди десять минут, пока я приму душ и побреюсь, и мы отправимся. Думаю, что для нас обоих это будет облегчением.

Когда он вышел, гнев Керри улегся. Девушка дрожала и чувствовала себя пристыженной; медленно выпрямившись, она взяла кофейник, налила кофе в одну из чашек и добавила молока. Ей было слышно, как включился душ, и она знала, что ровно через десять минут – и не больше – Райан войдет снова через эту дверь тщательно одетым и ухоженным, как ни в чем не бывало. Она сидела, тихо ожидая его, не решаясь даже двинуться. Райан Максвелл в любом настроении был силой, с которой следовало считаться. Разозленный, он внушал ужас.

Когда Райан появился, на нем были твидовые брюки и пиджак с замшевой отделкой в тон брюкам поверх желтой шерстяной рубашки.

– Ваше пальто в спальне, да? – отрывисто спросил он.

– Да. – Керри поднялась на ноги, поколебалась, посмотрела на столик. – Кофе еще горячий. Налить вам чашку?

– Нет, спасибо, сварю свежего, когда вернусь. Я пойду выведу машину из гаража.

Ее пальто соскользнуло на пол по другую сторону кровати. Керри подняла его и надела, потом поискала глазами сумочку и нашла ее под сбившимся покрывалом. Автоматически она расправила бледно-голубой шелк, потом вышла из комнаты.

Светало. По главным улицам уже шли машины, но в переулке было еще тихо. Когда Райан вывел машину из арки дома, часы на панели автомобиля показывали десять минут седьмого.

Керри смотрела прямо перед собой через ветровое стекло и вспоминала тот, первый раз, когда она сидела в этой машине. Так много произошло за эти несколько коротких недель! Она переехала, рассталась со старыми друзьями, участвовала в премьере спектакля, который не провалился, и влюбилась в мужчину, которому достаточно было поманить своим худощавым смуглым пальцем, чтобы любая женщина, какую он пожелает, оказалась у его ног.

О Боже, думала она с болью, почему это не был Рэй?

В этот ранний час поездка из Найтсбриджа до Рассел-сквера не заняла и десяти минут. За это время Райан не сказал ни слова и ни разу не отвел глаз от дороги. Доехав до ее дома, он остановил машину у тротуара, но не выключил двигатель. Только тогда он повернул голову и бросил на Керри долгий жесткий взгляд.

– Вы дома, в целости и сохранности. Я бы посоветовал вам несколько часов поспать как следует, в постели, иначе вечером вы ни на что не будете годиться.

Керри вышла из машины, тихо закрыла дверцу, пересекла тротуар, поднялась на три ступеньки и вставила ключ в замочную скважину. Закрывая за собой тяжелую дверь, она услышала, что машина отъехала.

Когда девушка вошла в спальню, Лиз открыла сонные глаза, потом села и зевнула.

– Я думала, ты будешь еще примерно через полчаса. Райан сказал что-то насчет того, что заставит тебя отработать за то, что ты его разбудила. Он тебя привез?

– Да. – Керри сняла пальто и повесила его в шкаф, сняла туфли и потянулась к длинной молнии на спине. В зеркало она видела, что Лиз выжидающе на нее смотрит, но ни за что на свете не смогла бы чего-то добавить.

– Ну? – подсказала ей подруга. – И это все, что ты можешь сказать, проведя ночь в квартире мужчины? Ну ты и штучка!

– Неужели нельзя не делать шутки из всего на свете? – сорвалась Керри. Она увидела, как на оживленном личике подруги появилось выражение удивленного недоумения и почувствовала укол совести. – Извини, Лиз, – добавила она поспешно. – Я просто устала.

Прежнее выражение лица Лиз сменилось понимающим.

– Ты схлестнулась с Райаном, да? Он был недоволен?

– Да. – И это, подумала Керри, еще очень мягко сказано.

– Странно. По телефону он говорил совершенно нормально. Он даже пошутил по этому поводу.

– А что вообще заставило тебя ему позвонить? Ты ведь не могла догадаться, что я могу быть все еще там?

– Я не знала, что и думать. Адриан был здесь до трех и мы оба считали, что Рэй проводит тебя домой. Для меня звонок Райану был чем-то вроде последней надежды. Я видела, как вы разговаривали с ним, когда мы еще не ушли, и думала, что ты, может быть, упомянула какие-нибудь планы на остаток ночи. – Лиз подтянула коленки к подбородку. – Кстати, он очень встревожился и был согласен со мной, что на тебя это совершенно непохоже – не возвращаться домой всю ночь.

– Откуда ему знать, что на меня похоже, а что нет? Мы едва знакомы.

– Он хорошо разбирается в людях. – Помолчав, Лиз задумчиво добавила: – Знаешь, у меня такое чувство, что здесь все не так просто. Райан часом не попытался за тобой ухаживать?

– Нет!

– Не кипятись, я же просто спросила. – Но Лиз все не могла успокоиться. – Все же он сделал что-то, раз ты так возбуждена.

– Ну ладно, если хочешь знать, он поймал меня, когда я пыталась выбраться из квартиры, не разбудив его, и решил, будто я испугалась, что он воспользуется ситуацией. Он выдал мне несколько довольно унизительных истин… вот, в общем-то, и все. – Керри надела через голову ночную рубашку и уселась перед зеркалом, снимая кремом блеклые следы макияжа.

– А это было так? – мягко спросила Лиз в наступившей тишине.

– Что было так?

– Ты испугалась?

Да, подумала Керри, вспомнив тот момент, когда осознала, в каком положении оказалась, она испугалась, но не того, что имеет в виду Лиз. Ее отчаянное желание выбраться имело совершенно другой источник: страх, что обнаружится ее секрет. Она сможет смириться с тем, что любит Райана, ей придется с этим смириться, но только при условии, что он никогда не узнает о ее чувствах. Иначе ей этого не вынести.

– Только того, что покажусь дурочкой, – ответила она Лиз. – Забудь об этом. Я уверена, что Райан уже забыл.

Но, лежа в постели, Керри вспомнила ледяной взгляд его серых глаз и поняла, что он не забыл и не забудет. Девушка прижала кулак к дрожащим губам и почувствовала, что к глазам ее подступили горячие слезы. «Боль утихнет, – сказала она себе. – Не может же она всегда так терзать ее».