Узница Нод-Алора (СИ)

Глава 19. Любовь в прямом эфире

Легким движением руки открыв окно личной информации, парень указал на поле ввода имени:

— Итак, малыш, ты родилась, и у тебя есть уникальная возможность выбрать себе имя. Гордись, не каждый карапуз удостоился такой чести.

Черные глаза негодяя сверкали весельем, а я мстительно прищурилась и прошипела:

— Соскучился по моему папочке?

— Упаси боги, — тут же открестился он, перестав хохмить. На меня посмотрели с почти священным ужасом. — Имя, спрашиваю, какое пишем?

— Мое, разумеется. Я — Кристина Алмазова! — заявила я, гордо расправив плечи и втянув соплю. Блин, простыла, кажись. А чего он спрашивает? Забыл, как меня зовут?

Чудовище почесало пятерней шрам на пол-лица, после чего ввело имя в строку. К сожалению, существовали иные силы, внимательно следящие за каждым нашим шагом. Стоило Дану закончить вводить фамилию, как слова исчезли и поле заполнили вообще другие буквы. В графе "Фамилия" насмешливо проступили буквы:

[Наибулина]

— Ах ты гад! — подскочила я, яростно выругавшись в монитор. — А ну исправил!

— Кхм, это не я, — деликатно заметил Болдан.

— А я и не тебе говорила, — отмахнулась я, глядя на экран покрасневшими глазами. — Живо исправил!

[Что-то не так, Наибулина? (￢‿￢)]

— Я сейчас спущусь и этот смайлик тебе в жо!..

— Ш-ш-ш, — успокаивающе зашипел великан, положив мне ладонь на макушку и пару раз легонько похлопав. — Девочки не должны ругаться. Тем более, если не смогут исполнить угрозу. Смотри, как надо угрожать. Хад, дружище, если не разлогинишься сейчас, я отправлю тебя на рудники.

И добродушно усмехнулся.

Даже несмотря на то, что его ладонь все еще ласково трепала меня по макушке, я была впечатлена. Спокойно угрожать с таким миролюбивым видом — это очень сильно. Меня бы пробрало.

Хада, похоже, тоже.

[Ты не знаешь, где я нахожусь 凸(̀_́)凸]

— Я — нет, а она — да, — ухмыльнулся Дан, кивая на меня. И тут я поняла, что мы — банда.

Подобно воздушному шарику, я тихо сдулась и больше не могла злиться. Несмотря на кошмарное первое впечатление о чудовище, чем больше времени мы проводим вместе, тем больше хочется на него смотреть. Он такой… надежный?

[Тц-тц. Нехорошо забывать свои корни, Наибулина. Твои родители знают, что ты отреклась от их фамилии?]

— Хочешь лично у них спросить? — немного лениво спросила я, растеряв энтузиазм для спора и ругани. Рука на голове продолжала задумчиво ерошить волосы, и от макушки по телу разливалось спокойствие и маленькое счастье. Не случится большой беды, если я сделаю вид, что ничего не происходит, да?

[Не приведи Аллах. [Суровое_лицо. jpg]]

То ли сомалиец утратил интерес к поддразниванию, то ли у него появились более важные дела, но мешать моей социализации он перестал, отключившись от системы и вернув прежние значения. В графе фамилии все вернулось на свои места.

Теперь, когда нам больше ничто не мешало, можно было продолжить заполнять личную информацию. Болдан облокотился на спинку офисного кресла и, продолжая время от времени невзначай проводить пальцами по моим волосам, вернулся к заполнению формы.

— С именем закончили. Что насчет возраста? — спросил он, и я чуть прищурилась, ощутив легкое дыхание на затылке.

— Ну, если посчитать, сколько дней прошло с моего перемещения в этот мир, то мне уже… девятнадцать.

— …уже? — прицепился он к невзначай оброненному слову, и даже его пальцы замерли.

Я опустила ресницы и смущенно ответила:

— Сегодня мой день рождения.

На несколько секунд в офисе повисла тишина, а после он произнес:

— Поздравляю.

Беспрецедентно ласковое прикосновение и мягкий голос внезапно согрели сердце и поднялись смущающим теплом к щекам. Человек, который одним своим существованием может заставить обмочиться матерых преступников, способен быть таким заботливым.

— М, — негромко ответила я, делая вид, что все в порядке. Сколько лет я не слышала этих слов? Если бы меня хоть раз попросили выбрать между независимой жизнью с финансовым обеспечением и строгой, а порой и душной родительской опекой, на первое даже не взглянула бы.

— Алмазик, видишь ли, какое дело: девятнадцать лет у нас считается детством. Знаю, у вас на Земле не так, но здесь совершеннолетие наступает в двадцать пять. До этого ты не можешь подписывать официальные бумаги вроде трудового договора или… агентского. Так как мы уже заключили магический контракт, для меня это не принципиальный вопрос, но я все же спрошу еще раз: какой укажем возраст?

Мысли быстро пронеслись в голове, и от итогов этих размышлений меня едва холодный пот не прошиб. Крепче сжав пальцами подлокотники, я повернула голову назад, заглянула в теплые карие глаза и обеспокоенно спросила:

— Если я… если я — несовершеннолетняя и нет родителей, то меня отправят в приют?

— Эм, кхм… — Прикусив губу и смущенно коснувшись носа, Дан отвел взгляд, а потом снова посмотрел на меня и неловко улыбнулся: — Нет. Видишь ли, в нашей галактике дети не так защищены, как в вашем мире. Приюты, конечно, есть, но это как… как приют для бездомных — совершенно добровольная вещь. Если детям некуда идти, они могут жить там. И эти приюты — чаще всего чья-то частная благотворительность. Правительство никак это не регулирует. Большая численность населения позволяет закону смотреть на такие вещи сквозь пальцы. Можно сказать, что социальный статус детей здесь несколько… низковат, и они довольно бесправны.

Я напряженно уставилась в темные глаза чудовища, внимательно слушая немного неловкие объяснения, и нервозность постепенно отступала. Ему явно было стыдно за то, каким его мир собирается предстать передо лицом переселенки, но я могла ощущать лишь облегчение. Против воли вырвался счастливый выдох:

— Так меня не заберут, слава богу, фух.

Над этим можно было бы посмеяться, но вместо этого чудовище развернуло к себе кресло, наклонилось и, строго посмотрев мне в глаза, сказало со всей серьезностью:

— Кристина, я душой поклялся тебя защищать. Будь то твоя жизнь, благополучие или репутация, никто не сможет до тебя даже дотронуться. Не нужно сомневаться в силе нашего Контракта.

…ах да, Контракт.

Только благодаря хорошему актерскому мастерству, мои брови не встретились на лбу. Необъяснимо, но теперь этот Контракт начал меня раздражать. И, по-моему, не только он.

— Хорошо, — послушно ответила я, опустив ресницы.

Я думала, что в этот момент в душу упало первое зерно недобрых намерений по отношению к чудовищу, но какого же было мое удивление, когда я присмотрелась и поняла, что это зерно… далеко не первое.

Я сжала зубы, ощущая какой-то кислый вкус во рту.

— Умница, — тепло улыбнулся он, но кислый вкус стал только сильнее. Ты… ты всем так улыбаешься? Он развернул мое кресло обратно и бодро сказал: — Продолжим. Итак, девятнадцать пишем?

— Двадцать пять, — твердо ответила я, сверля взглядом экран монитора. Чувствую себя немного капризной.

— Чт… двадцать пять? Не девятнадцать? — удивился парень.

— Нет. Я — совершеннолетняя, — уверенно заявила я. — Даже двадцать шесть! Я уже год как совершеннолетняя!

Позади раздалось какое-то похрюкивание. Он что, смеется? Резко обернувшись, я гневно посмотрела на тюремщика, но увидела только серьезное сосредоточенное лицо без тени насмешки. Если бы только не красная от едва сдерживаемого хохота шея и пульсирующая вена на лбу, я бы обязательно поверила. Этого хватило, чтобы я взорвалась от уязвленного чувства гордости.

— Я уже взрослая!

Дан прикусил губу, сдерживаясь из последних сил, и пригладил мои чуть растрепавшиеся от его прикосновений волосы. Но стоило ему опустить взгляд на мои широко распахнутые глаза и гневно поджатые губы, как он был не в силах больше держаться.

— Пхахаха! Ахахаха!

— Не смейся! Я уже не ребенок! — возмущенно воскликнула я, ощущая нарастающее раздражение.

— Ва-ха-ха!!! Аха! Ахаха! — не унимался он, шутки ради ущипнув меня за серьезный нос.

— Это… — Я пыталась подобрать слова, но почти потеряла дар речи от возмущения. Ощущая желание доказать свою правоту во что бы то ни стало, я дернула его за рукав, убирая руку от своего лица, и сделала решительный шаг вперед, став лицом к лицу с чудовищем. — Это оскорбительно! Разве не ты клялся защищать мою репутацию?

Смеяться он перестал.

Опустив голову, чудовище окутало меня мягким взглядом, заставляя теряться в этой мерцающей тьмой глубине. На твердых губах появилась почти любящая улыбка, когда он вежливо спросил:

— Не ребенок, значит?

— Да! — с гордостью ответила я, стремительно теряя решимость стоять так близко к тюремщику.

Он понимающе кивнул и спросил еще ласковее:

— Взрослая, значит?

— Да, — серьезно ответила я, собирая остатки решимости в кулак.

Медленно наклоняясь вперед, он сокращал расстояние между нашими лицами и осознанно выпускал свою подавляющую ауру. Несмотря на то, что дрожали от страха колени, я решила держаться до победного конца и не отступать ни на шаг. В голове зародилась первая рациональная мысль "кому и что я пытаюсь доказать?", но тут же была изгнана, как демотивирующая.

— Вот как? Отлично. И насколько же ты взрослая?

Кажется, что-то пошло не так.

Погодите, почему это выглядит как заигрывание? Разве у него нет подружки, которую мы тут всей деревней вернуть пытаемся? В какие игры он еще хочет со мной сыграть?

Недобро прищурившись, я решила стрелять навскидку:

— Достаточно взрослая, чтобы выйти замуж!

Широкие брови чудовища дернулись вверх, выдавая момент удивления.

— Очень хорошо. Я понял. — Тюремщик одарил меня многозначительной улыбкой и демонстративно вернул свое внимание на экран. — Так, что там дальше? В остальном можем смело поставить прочерк. Образования нет, собственности нет, недвижимости нет, заболеваний нет, судимостей…

На этом он остановился, и я замерла. Это несколько тонкий момент, поэтому немного занервничала. К счастью, он не стал меня долго мучить.

— Судимостей тоже нет. И, конечно же, не замужем.

Мы долистали все пункты до конца, и я заметила, что там нет ни слова о детях или родителях. Похоже, в этом мире и правда не заботятся о родственных узах.

— Осталось решить последний вопрос, — сказал Болдан, возвращаясь в начало списка на экране. — Чье гражданство мы тебе запросим? В данный момент могу тебе только нод-алорское сделать. Если хочешь стать подданной другой страны, нужно будет подавать документы. Правда, будет сложно объяснить, как двадцатишестилетний младенец тут оказался. Хотя есть еще вариант с миграцией, но тогда нужно будет указать, что ты из аннексированного Кольца Смерти, и пройти проверку в Галактической Службе Безопасности, а они не очень гостеприимные ребята. Может так случиться, что тебя отправят обратно в завоеванную галактику. А там у Милены, должно быть, врагов хватает. Так что мы будем делать с гражданством, Кристюш?

Мое лицо сморщилось, готовясь вот-вот заплакать. Почему этот мир такой жестокий? Неужели я навсегда останусь узницей Нод-Алора? Но другого выбора не было, если, конечно, чудовище не врет. Шмыгнув носом, я плаксиво ответила:

— Хватит издеваться. Я уже поняла, что мне отсюда не выбраться. Просто дай свое гражданство уже.

— Ну-ну, не реви, — по-доброму усмехнулся он, похлопав меня по плечу. — Все не так плохо. Будучи подданной Нод-Алора ты сможешь свободно путешествовать по галактике. Фактически эта планета лишь условно имеет статус страны, но по большому счету мы являемся судебной властью с исключительными полномочиями по всей галактике. Мы не участвуем в политике, но не входим в юрисдикцию других ведомств. Иные страны не имеют здесь реальной власти, поэтому нас можно назвать анклавом. Таким образом, хоть Нод-Алор и не государство, его служащие не могут являться подданными других стран.

Я мрачно посмотрела на парня и подытожила:

— Короче говоря, если я работаю на тебя, то могу только стать частью Нод-Алора, и увольнение автоматически лишит меня гражданства. Либо я работаю на тебя до конца жизни, либо я — бомж.

— Тц, такая умненькая, — похвалил Болдан, поощрительно погладив по голове. В два щелчка закончив вводить мою информацию, он выключил сканирование, приобнял меня за плечи и бодро потащил из кабинета, расписывая дальнейшие планы: — А теперь пойдем купим тебе что-нибудь.

Я тут же оживилась, поспешно следуя за своим новым шефом, но не могла не спросить:

— А я что, уже начала получать зарплату?

Парень покосился на меня и с усмешкой спросил:

— Уже забыла? По условиям Контракта я тебя обеспечиваю. Это меньшее, что я могу сделать, чтобы сгладить неловкую ситуацию между нами. Конечно, я не мог предусмотреть, что в теле разыскиваемой по всей галактике преступницы окажется маленькая актриса, но и ты не своим пешком в наш мир пришла. Мы, так сказать, жертвы обстоятельств. К чему нам воевать? Будет лучше, если этот конфликт разрешится на дружеской ноте. Ты ведь не откажешься со мной дружить?

Вот же ж речистый какой! Гладко у него так все, мирно. Такое чувство, будто я торжественно и неспеша забираюсь в непроходимую топь, в которой увязну при первой же попытке повернуть назад. Дружить, говоришь? Впервые мне предлагают дружбу в ультимативной форме.

— Не откажусь, — ответила я, послушно опуская голову и пряча выражение лица.

— Спасибо, — тепло улыбнулся тюремщик. — Рад слышать. Ты не пожалеешь, я — отличный друг.

В тот момент я была слишком наивна, дорогой дневник. Тогда я еще не знала, что означает френдзона хозяина Нод-Алора.

Гуляя под руку и разговаривая обо всем на свете, мы обошли весь небоскреб с верху до низу. Неожиданно мой тюремщик оказался очень легким и интересным в общении, а его шутки заставляли меня смеяться на протяжении всего вечера.

Мы побывали во всех торговых и развлекательных центрах, он представил меня всем управляющим и администраторам, и я смогла увидеть десятки самых натянутых улыбок в истории кинематографа. Едва мы появлялись на этаже, к нам сразу же бежал главный менеджер отдела, кланяясь так низко, что лоб коленей касался.

Он купил мне личные планшет и коммуникатор, открыл счет в галобанке и перевел на него сумму, значения которой я пока не поняла, но семь нулей запомнила.

Он провел меня по всем бутикам модной одежды и лично участвовал в подборе гардероба. До этого я даже подумать не могла, что с парнем может быть так весело ходить за шмотками.

Мы не пропустили ни одного отдела с футболками. Ранее я уже имела возможность узнать, насколько те нравятся нашему хозяину, но теперь он и меня заразил этой любовью. Там мы провели больше всего времени, поэтому у меня образовалась собственная коллекция футболок с разными надписями.

От новых впечатлений кружилась голова, и эйфория туманила разум, поэтому я даже не поняла в какой момент мы оказались одеты в парные футболки. На моей красовалась надпись "Алмаз", что совсем не удивительно, учитывая фамилию, а на его — "Ломбард", что должно было навести на какие-то мысли.

После посещения каждого магазина нам выделяли человека, который нес пакеты к покупками, поэтому к концу вечера позади грустно волочилась целая свита, как у короля и королевы. Однако стоило мне обернуться, как они все тут же расправляли плечи и бодро улыбались, демонстрируя радость от сопровождения таких важных персон.

Не обошли стороной и мебельные салоны. Чудовище объяснило, что в нашей новой квартире почти нет мебели, поэтому я могу выбрать что угодно на свой вкус. А так как ни дизайн интерьера, ни размеры комнат мне были не известны, выбирали мы мебель совместными усилиями. Туда же вошли шторы, люстры, ковры и постельное белье.

Только один раз он не вошел со мной в торговый зал — когда я пошла в магазин нижнего белья.

Тактичный, деликатный, понимающий, умный, интересный, добрый, веселый, щедрый, заботливый.

Сильный, могущественный, богатый.

Самый лучший повар в мире.

Вот у какого парня я оказалась во френдзоне.

Что же касается неконтролируемого страха перед ним, то он никуда не делся. Есть такое понятие, как "эффект подвесного моста". Это когда ты идешь над обрывом, сердце бешено колотится, адреналин зашкаливает, тело напряжено до предела, а навстречу тебе идет другой человек. И вот ты смотришь на него, испытывая все эти чувства, и легко поддаться иллюзии, что дело не в бездне под ногами, а в человеке напротив.

Под конец, так как было уже довольно поздно идти что-то готовить, мы зашли в ресторан поужинать, а доставка отправилась с нашими вещами по новому адресу. Дан сказал, что его люди со всем разберутся к нашему возвращению, поэтому можно никуда не спешить. Еда была прекрасна, собеседник остроумен, и я совсем не чувствовала усталости, проведя столько времени в приятных хлопотах.

Ресторан находился на верхних этажах небоскреба, поэтому вид из высокого окна открывался удивительный. Это не то, что похоже на ночной город моего родного мира, тут скорее кадр из фантастического фильма. Нод-Алор — антиутопия межгалактической эпохи. Типовые высотки, стоящие строгими рядами, никакой наружной рекламы, фонарей и мигающих баннеров и, словно плавающие звезды среди монолитных колонн, проносятся на разной высоте корветы и эсминцы. А в небе, высоко-высоко, будто плавающий остров, гигантская металлическая платформа космопорта.

— Я в другом мире. Я, действительно, в другом мире, — вдруг тихо сказала я, глядя затуманенным взглядом на открывающийся вид.

На секунду между нами повисла тишина. Хозяин Нод-Алора внимательно посмотрел на меня и проницательно заметил:

— Наверное, сложно в это поверить. Даже не знаю, что бы я делал на твоем месте. Ты хорошо справляешься, Алмазик. Не каждый бы так смог.

Я перевела взгляд на мужчину и внимательно посмотрела в изуродованное шрамом лицо. Стремительные огни космических кораблей отражались в его темных глазах, будто звездопад, а мягкий свет зала ресторана делал тени еще глубже и загадочнее. Мы провели вместе целый день, но я все еще не смогла его разгадать.

Однако одно я знаю точно…

— Не знаю, что делала бы, если бы не ты, — вырвались слова из глубины сердца. — Незнакомый мир, кругом враги и преступники, а еще соратник-придурок рядом. Даже мой оптимизм начинал давать трещину. Я принесла тебе много неприятностей, хозяин Нод-Алора, но ты все еще так щедр со мной. На протяжении всего вечера я хотела сказать тебе то, чего еще никогда не говорила. Спасибо. Спасибо, что спас меня, Болдан Нодар.

Поддавшись моменту, мы неотрывно смотрели друг другу в глаза. Атмосфера за столом покрывалась теплыми тенями и каким-то пронзительным чувством. Даже вино на губах казалось каким-то сладким нектаром. Он протянул руку вперед и накрыл мою ладонь своей, отчего сердце стремительно ускорило бег, а потом мягко произнес:

— Так и поступают настоящие друзья.

В этот момент над столом всплыла голограмма экрана, на которой крупным планом было запечатлено мое ошеломленное лицо, а один мерзкий сомалиец за кадром сказал:

— На этом наш сегодняшний стрим заканчивается, дорогие жители галактики. Спасибо, что вместе со мной стали свидетелями зарождения этой чудесной дружбы. Всего доброго. Пока-пока!