Узы ненависти

Глава XXV

Демон моих снов и реальности снова погряз в работе.

Я видела его лишь на завтраки, во время которых он ел практически стоя или вовсе не ел, ограничиваясь чашечкой кофе и мимолетным поцелуем. Словно мы были супружеской парой и подобные нежности для нас являлись обычным ежедневным ритуалом.

Даже Жорик перестал теряться во время внезапного проявления нежности Арчи. Теперь повар лишь хитро улыбался с видом самой мудрой и понимающей бабушки, но ничего не говорил.

Вся остальная охрана тоже помалкивала, пряча улыбки за ободками кружек.

А я, как обычно, притаилась, ожидая очередной бури. С Арчи так всегда: какое-то время нас окутывает теплое затишье, которое затем сменяет сшибающей с ног холодной жестокостью.

Но в данный момент я чувствовала себя в относительной безопасности и спокойствии. Словно чудовище, которое создано для того, чтобы меня уничтожить, встало на мою защиту и оберегает мой сон.

Как и сейчас.

Снова уснула в библиотеке и, если раньше я просыпалась и самостоятельно поднималась в свою комнату, то теперь меня несли наверх сильные мужские руки. Нежно, ласково, словно дитя, чей сон нельзя тревожить.

Даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что это Он. Я чувствовала тепло его тела, древесно-цитрусовый парфюм и только его мужской запах, который невозможно перепутать ни с чьим другим.

Но всё же решила убедиться в правильности своих мыслей. Робко открыла глаза и увидела двухдневную щетину, что сегодня утром царапала мой подбородок.

— Спи, малышка, — уверенный, но такой заботливый мужской шепот.

Покорно прижалась щекой к его плечу. Краем глаза заметила, что Арчи пронёс меня мимо моей комнаты.

— Ты немного промахнулся. Комната, в которой я сплю, осталась позади.

— Я ещё никуда не целился. Пока что, — горячим дыханием обдало висок, кровь прилила к щекам, а мужчина твердо добавил. — Сегодня ты спишь в моей комнате.

— Мы точно будем спать? — спросила, заранее зная ответ.

— Нет.

Я не смотрю на него, но точно знаю, что на его губах демоническая, чуть кривоватая, усмешка. В этом коротком ответе таится беспросветная тьма обещаний.

Арчи спиной толкнул дверь и вошел в комнату, освещенную ярким светом луны.

Холодный свет из панорамного окна падал точно на кровать, на которую меня аккуратно уложил мужчина и навис надо мной.

Положив руки по сторонам от головы ладонями вверх, замерла, ожидая того, что будет дальше.

Арчи коленом развёл мои ноги и устроился сверху, держа вес на локтях по бокам от меня.

Мы были одеты. Он не пытался меня касаться, а лишь смотрел. Долго. Изучающе. Глубоко.

Так, будто хотел что-то сказать, но не знал какие подобрать слова. Словно любое из них способно меня спугнуть и заставить бежать без оглядки.

Хотя, я и без слов готова была бежать. Всегда. В любой момент, стоит только появиться такому шансу.

Но не сейчас. Не тогда, когда он смотрит так, словно касается души. Нежно. Робко. Тепло. Впервые взгляд стальных глаз согревает, а не пускает леденящую волну страха по коже.

Сильные пальцы аккуратно заправляют за ушко выбившуюся прядь волос, проводят мягким касанием линию до подбородка. Опускаются ниже, поглаживают шею, ключицу.

Не шевелюсь. По-прежнему жду взрыва вулкана под названием Арчи. Того самого вулкана, что поглотит, подчинит и унесет за собой в пучину сплетения противоречащих друг другу чувств. Оставляя отметины на моем теле. Клеймо принадлежности.

Но этого не происходит. Он всё ещё нежен. Тёплые пальцы возвращаются обратно к губам, слегка приоткрывают их и опускаются на шею, желая придушить, но вместо этого ласкают нежную кожу.

Арчи опускается ниже, едва касается своими губами моих. Дыхание замирает, но он не торопится целовать. Он дразнит. Кончиком носа проводит по щеке, опускается ниже, вдыхая аромат тонкой кожи шеи. Скользит вниз по ключицам, целует во впадинку между ними и вновь возвращается к моим губам.

Его дыхание горячее с легкой кофейной ноткой. Мужчина умело захватывает мою нижнюю губу в плен своего рта. Ласкает, дразнит языком и отпускает. То же самое проделывает и с верхней. Наконец, он приник к моим губам тем поцелуем, к которому я уже привыкла — властным, поглощающим, сметающим своей силой мысли о малейшем сопротивлении.

Поцелуй становится всё жарче, глубже. Дыхания смешались в тишине комнаты, давая понять, что ничего и никого больше нет. Есть только я и демонический мужчина, чьи сильные руки обжигают своими прикосновениями, заставляя дрожать, выгибаться ему навстречу, открываться его воле.

Арчи подхватывает меня под бедра и садиться со мной, усаживая сверху. На мгновение разорвав поцелуй, снимает с меня майку и отбрасывает в сторону. Затвердевшие соски касаются разгоряченной кожи его груди.

Мужчина снова приникает ко рту и прикусывает нижнюю губу, слегка оттягивая её, ласкает языком.

Его рука ложится мне на затылок и слегка тянет за волосы назад, заставляя запрокинуть голову и подставить шею под влажные поцелуи. Другая рука гладит грудь, захватывая в плен пальцев твердую горошину соска.

Из легких вырывается стон, когда его губы накрывают вершинку груди, дарую горячую истому внизу живота.

Арчи вновь прокладывает дорожку влажных поцелуев вверх по моему горлу и захватывает в сладкий плен губы. Целует трепетно, словно впервые и вновь обрушивается горячей лавиной противоречивых чувств. Грубо сминает губы, кусает. Сильные пальцы до боли впиваются в бедра.

Кажется, что с каждым новым поцелуем и моим трепетным ответом на его ласки, в нем словно просыпается зверь, что желает поглотить меня всю без остатка.

— Мне больно, — выдыхаю ему в губы, но он не слышит. Охватываю его лицо ладонями, так, чтобы он смотрел мне в глаза. — Артур, ты делаешь мне больно.

Руки замерли на талии. В его серых глазах, затуманенных желанием, блеснула сталь.

— Не называй меня так, — в тихом голосе мужчина неприкрытая угроза.

— Почему? Ведь это твоё имя.

— Арчи — вот моё имя.

— Это твоя кличка, а не имя, — не унималась я. Чувствуя, что он на грани сорваться и сравнять меня с землей, настойчиво, у самых его губ, шепотом повторила. — Артур.

Сдерживая рвущийся наружу гнев, мужчина скинул меня на кровать и подошел к панорамному окну.

Голова опущена, кулаки сжаты.

Секунда. И он с силой бьёт по стеклу, от чего оно покрывается маленькими трещинами, словно паутиной.

Мужчина тяжело дышит и, не оборачиваясь, произносит:

— Не делай из меня плюшевого медвежонка. Ты понятия не имеешь, какой я человек и на что способен.

Встала с постели, подобрала майку с пола и торопливо надела. Недолго думая, всё же подошла к мужчине. Остановилась за его спиной, подняла руку, но так и не решилась прикоснуться к разъяренному Арчи.

— Нет, — тихо начала я. — Я знаю, что ты за человек и на какую жестокость можешь быть способен. Ты точно не медвежонок и далеко не плюшевый. Ты — зверь, который в силах контролировать всё и всех, кроме самого себя. Потому что ты боишься. Ты боишься себя настоящего. Малейшее проявление собственной слабости воспринимаешь как угрозу и начинаешь ломать других, лишь бы они не успели заметить, что ты тоже человек, который способен чувствовать. Способен на гораздо большее, чем расчетливую жестокость.

Мой внутренний маньяк-самоубийца заставляет идти до конца. И тот факт, что Арчи не попытался меня заткнуть, лишь свидетельствует о том, что я права.

Подошла ближе, сократив между нами расстояние. Прикоснулась руками к его спине, от чего он напрягся, но не попытался меня оттолкнуть. Провела ладонями по теплой коже вниз.

— А что, если я сделаю так? — прижалась грудью к его спине и обхватила его талию руками, обнимая. — Ударишь?

Мужчина молчит, опустив голову. Лишь тяжелое дыхание и учащенное сердцебиение выдаёт его внутреннюю борьбу.

— А, если я сделаю так? — произношу шепотом и нежно целую его в спину. Прямо туда, где раскинуло свои широкие ветки дерево его татуировки. Татуировки, на которой изображено дерево с качелями, очень сильно похожее на то, что видно из окна его комнаты. — Убьёшь?

Арчи отрицательно покачал головой. Положил свои ладони поверх моих рук и переплел наши пальцы. Потянул на себя, заставляя сильнее прижаться и крепче обнять.

— Что ты со мной делаешь?

Его шепот едва слышен.

— Обнимаю, Артур, — так же тихо ответила и прижалась щекой к спине, чувствуя его бешенное сердцебиение. — И доказываю, что людей можно менять не только жестокостью. Ведь так?

Тяжело вздохнул и усмехнулся:

— Не знаю. Я нихрена не знаю.

— Думаю, мне лучше уйти в свою комнату. Тебе лучше побыть одному.

Без сопротивления высвободила свои кисти из плена его теплых ладоней и не оборачиваясь покинула комнату.

Ему нужно побыть наедине с собой. Я и так позволила себе слишком много. Больше, чем нужно было.

Михаил бы прав — мы изменились. Оба.

