В целом мире нет места для тебя

Глава 1

Такая у нас игра. Потерь нет.

Сегодня – уже вчера, зажжем свет.

Все спят, только мой малыш грустит сквозь смех.

Всем привет от поехавших крыш – идем вверх.

В целом мире нет места для тебя.

(гр. Без Билета)

Глава 1.

Глаза слипались. Падал первый снег, хрусткий, хрупкий, щеки горели. Я медленно загребала ботинками едва собравшиеся крохотные сугробики, смахивала снежинки с ресниц.

Зима в этом году не хотела наступать категорически – выглядывала иногда, высыпала несколько пригоршней изморози и опять скрывалась, первые холода подобрались уже в середине ноября.

Вытаскивать сонное тело, спускать ноги на прохладный пол с каждым днем становилось все тяжелее. На последние минуты прижималась всем телом к спине мужа, раздумывая, как бы вообще никуда не идти, но каждый раз брала себя в охапку и тащила в душ. Глаза закрывались, и я досыпала стоя, прислонившись к стене, под тонкими горячими струйками воды.

Ежедневные небольшие мучения придают совсем другой смысл постоянному ощущению счастья, выделяют его, делают еще чуточку ярче. По крайней мере, такая позиция немного примиряла меня с промерзшим, дребезжащим трамваем, обледенелой лестницей в проулке и сплошным катком на входе в торговый дом.

Для покупателей было рановато – сонные продавцы бродили с ведрами или кружками с чаем, то тут, то там загорался свет. Я махнула рукой девушке в бутике напротив и принялась ковыряться крошечным ключом в навесном замочке.

Свет, куртка на вешалку, щелкнуть кассовым, включить чайник, разогреть замерзшие руки – никак не могу приучить себя не то что носить перчатки, даже хотя бы запомнить, что такой предмет гардероба вообще существует и является не самым глупым изобретением, если разобраться.

Ленты на полках полыхнули холодным светом, отраженные цветные всполохи устроились на стенах, потолке и полу вокруг бутика. В таком уж ярком месте я работаю.

Не скажу, что я уж очень люблю свою работу – люблю ровно настолько, чтобы не рыдать по утрам, собираясь туда; но особыми талантами я не блещу, а прилавок дает хоть какое-то ощущение дистанции. Иллюзорное, конечно, но все-таки. Если бы я посещала психолога, он был бы очень недоволен моими увертками и попытками ограничить контакты, но, к счастью, в нашем захолустье психологи - явление, не заслуживающее доверия, особенно если учесть, что я и сама на него целый год отучилась. Опыт был полезный, чего уж там, но помимо опыта я получила общие представления, как и чему у нас обучают, а главное – кто, и зареклась обращаться за помощью.

Ничего не поделать. Из необщительных, озлобленных и зашуганных детей вырастают несчастные, необщительные и пугливые тридцатилетние тетеньки.

Потянулись первые покупатели – пока прогуливающиеся туда-сюда со скучающим видом женщины в возрасте, обычно кругом обходящие отдел, изо всех сил маскируя восторг всякими неприятными эмоциями, потому что «ого, да за такие деньги…», «да как я такое одену-то, мне же не пятнадцать» - стена раскормленных шаблонов и страхов редко дает слабину.

Нет, не очень-то у нас дорого, но все украшения характерные, много крупных, ярких, с поделочными камнями или россыпью фианитов, много металла – и из каждой скучной бабушки я бы за полчаса соорудила стильную леди с современными акцентами или утонченную изысканную женщину в обрамлении шикарных аксессуаров, посоветовала бы стрижку, цвет волос, подходящие фасоны…

Вместо этого я тяжело вздыхаю и собираю волосы в хвост. Конечно, я все это могу – только им это не надо, они уже со всем смирились. Да и я давно смирилась – забыла уже, когда свои веснушки чем-то замазывала…

Веснушки это мое все. Даже зимой они немного бледнеют, но никуда не исчезают, стойко перенося вместе со мной хмурую осень, затяжную холодную зиму и половину весны, мало отличающуюся от февраля.

К веснушкам прилагались рыжие волосы, бледный рот и голубые глаза – не тот набор оттенков, который позволил бы мимикрировать под большинство населения в северной части Казахстана. Вот в Ирландию бы…

Ладно, другое лицо мне все равно не дадут, сквозь любую краску для волос предательски лезет рыжина, в блондинистом цвете я выгляжу отвратительно, так что живем с тем, что дали, и прекращаем жаловаться.

Первый пакетик чая в кружке – это, наверное, как первая утренняя сигарета. Я чайный наркоман со стажем, могу выпить литров шесть за день, вгоняя окружающих в ступор объемами своей полулитровой кружки с жизнерадостной надписью «I like tea».

Оглядевшись – скопления жаждущих украшений покупателей вокруг не наблюдалось – я съехала пониже на стуле, вставила в уши наушники и закрыла глаза. Стоит признать, зависимостей у меня не так уж и мало, музыка – одна из самых главных.

Удивительно, насколько среда, окружавшая тебя в детстве, строит тебя, ломает и лепит заново, внося все новые и новые изменения. Какой я была бы, если бы начала свою жизнь в другом месте и с другими людьми, более…теплыми? С теми, кому было бы не все равно? С теми, от кого не приходилось бы убегать в собственные миры, понемногу сформировавшиеся в голове?

Если когда-нибудь я перестану фантазировать и при каждом удобном случае отгораживаться от реальности наушниками – можете смело тыкать в меня палкой. Скорее всего, к тому времени я уже начну остывать.

Как-то не так я себе представляла свою жизнь в тридцать. Ладно, ладно, в двадцать девять. А существуют ли те, которые могут сказать, что представляли свою жизнь именно так?

Глава 2

Глава 2.

Утро началось с головной боли, пропитанной запахом перегара комнаты и желанием бежать отсюда куда подальше. Вообще-то я соня, но не сегодня, не сегодня.

В душе вылила на себя полфлакона мятного геля, кое-как подсушила влажные пряди, нарисовала на запотевшем зеркале грустную рожицу, натянула теплое вязаное платье.

Надо как-то себе настроение поднимать, неужели и до меня осенняя депрессия добралась.

Покормив разноцветное мурчащее недоразумение, засунула в сумку пару печенюх, планшет, выполняющий роль электронной книги, оделась и выскочила наконец на холодный, восхитительный, свежий воздух.

Сделала шаг со двора, вытаскивая наушники, и неожиданно оказалась на земле. Мягкий толчок по бедру – и вот я лежу, а над головой у меня бампер, а совсем рядом колесо, возле которого намерзли мелкие сосульки.

- Откуда ты тут взялась?! – сосульки куда-то уехали – парень за ноги выдернул меня из-под машины, наскоро ощупал. – Все нормально?

Я наконец отмерла и неистово закивала.

- Извините, я задумалась, наверное, вообще машину не заметила. – пока выдавала эту связную, длинную фразу, подбородок начал трястись. Вот всегда со мной так – что-то произошло, я спокойна как удав; все уже случилось – я начинаю трястись и завывать.

- Я вроде не задумывался, а тоже тебя не заметил. – парень выпустил меня и с сомнением оглядел. Протянул руку, отряхнул край куртки. Хорошо, что снег, а то лежала бы в грязи носом. – Точно ничего не болит?

- Совершенно точно. – я попыталась улыбнуться. Если губы растянуть, то не так видно будет, что они дрожат.

- Извини. – еще раз пробормотал парень. – Может, подвезти тебя?

- Нет, спасибо. Я пойду. Ничего страшного. – я обошла капот и пошла по привычному маршруту, благо ноги без моего участия двигались в нужном направлении, и я могла себе истерить и паниковать сколько влезет, не сбиваясь с траектории.

На самом деле не так уж много событий сейчас в моей жизни, чтобы спокойно относиться к попытке меня задавить. Наушники я не одевала, пока не добралась до остановки.

В трамвае было холодно. Я приткнулась у окна в самом конце салона. Стекло было наглухо проморожено и изрисовано узорами. Надышав, протерла крошечную круглую проталинку и выглянула наружу.

Даже не запомнила, что за машина и что за парень. Хотя почему – машина большая и черная, парень длинный и глаза, кажется, серые. Вполне достаточно впечатлений.

День прошел словно в тумане – отвечала невпопад, сбивалась на полуслове, улыбалась клиентам, как слабоумная – иногда на меня находит. Но и он закончился, это просто замечательно, можно бежать домой, только смотреть по сторонам и не доверять светофорам, мало ли что они там показывают.

Вадим был дома. Висел в телефоне, валяясь поперек дивана – я мимоходом дернула его за палец ноги. Нога сердито отдернулась.

- Я ж тебя не трогаю! – почти прорычал он. Я недоуменно пожала плечами, похоже, вчерашний бзик оказался живуч.

- А мог бы, кстати, мы два дня не виделись толком. – я влезла на диван, пристроила голову у него на плече, дунув на свесившиеся на глаз светло-русые пряди. – Как погуляли?

- Да неплохо. – рассеянно отозвался муж, поглаживая меня по плечу. – Чем занималась? Как дела?

- Да ничем… - кошка, бампер, бывший; телефон, сугроб, синяк сбоку, который я нашла уже к вечеру – прощальный подарок невидимой машины. – Ничего не случилось.

Хоть и вранье, но почему-то не хочется все это говорить. Глуповато звучит, что ли? Сашка-растяпа, собирает на свою рыжую макушку неадекватных бывших и многочисленные падения на ровном и не очень ровном месте.

Вечер проходил в каком-то давно отрепетированном ритме. Ужин, вялый разговор, мелкая бытовая чепуха, высасывающая большую часть свободного времени.

Уже засыпая, приоткрыла один глаз; Вадим снова провалился в телефон, человек тут, а сознания его - нету, пробормотала:

- Сходим куда-нибудь на выходных?

- А когда выходной? Завтра работаешь? – уточнил муж, сунул телефон на тумбочку и обнял, прижавшись подбородком к моему виску.

- Работаю... – я проваливалась в пушистое, темное, губы двигались все неохотнее. – Завтра никак не могу, послезавтра только, в субботу…

- В субботу тоже хорошо. – мне почудилась усмешка в голосе. – Просто замечательно.

Пятничное утро я торжественно проспала. При виде цифр на экране слетела с кровати, бросилась в ванную, на ходу хватая одежду; Вадим перевернулся на другой бок, но не проснулся. Выскочила на улицу с мокрыми волосами, едва промокнув полотенцем.

Я забыла даже с подозрением смотреть на светофоры и машины, я даже не заметила, что у меня болит горло.

Катастрофа подобралась незаметно – к обеду меня мотало от температуры, щеки пламенели так, что веснушки почти терялись на алом фоне, а говорить я могла только невнятным шепотом, активно помогая себе жестами.

Приехавшая за выручкой хозяйка обругала меня распоследними словами, сунула тысячу «на такси и апельсины» и отправила домой.

А ведь завтра никуда мы не сходим, подумала я, осторожно обматывая горло шарфом. Скорее всего, я буду смирно лежать под одеялом, периодически издавая ужасающие стоны и высовывая из-под одеяла руку за очередной вкусняхой, и так аж до вторника!

Нарисованная в температурном мозгу картинка выглядела крайне привлекательна, и я с энтузиазмом направилась домой, зажав денег на такси – не хватало еще, чтобы меня в нем укачало.

Неожиданно распогодилось, совсем по-зимнему ослепительное, колючее солнце светило в окно, я натянула капюшон пониже, прикрывая глаза. Горло царапало сухим кашлем, руки противно подрагивали.

Глава 3

Глава 3.

Окружающую темноту разбивают кошачьи вопли и звон телефона – я смутно вижу голубой прямоугольник в каких-то сантиметрах от своей руки, но тело не желает меня слушать – дергается, движется не так, как надо, вздрагивает внезапно и сильно. Вокруг плавают, изгибаются светящиеся кольца, как если закрыть глаза и надавить на них; медленный танец завораживает, одновременно намекая, что температура перевалила за 39. Обычно именно после этих цифр меня начинают посещать галлюцинации…

Телефон замолкает, но тут же истеричными руладами взрывается дверной звонок. Я пугаюсь – не так уж часто кто-то ломился в нашу дверь, никаких шансов привыкнуть – и пытаюсь встать.

Вместо надежных ног подо мной кисель, внезапно уползающий в сторону, и я валюсь мешком на прохладный пол. Неожиданно становится чуть легче, и я бреду, опираясь на диван.

В тот момент я совершенно забыла все, что случилось днем, все подернулось дымкой, а я была настолько сосредоточена на попытках добраться до коридора и не умереть по пути, что совершенно естественно решила, что пришел муж. Добредя до источника мерзких звуков, уперлась лбом в прохладную дверь и вспомнила. Уже не муж, бывший муж – как вообще это слово могло появиться в одном контексте с Вадимом? – вряд ли приехал бы уже сегодня…

- Кто там? – хриплю я, не отлипая от восхитительной прохлады металла.

- Скорую вызывали? – визгливый голос показался не очень-то приятнее звонка. Я потянула ускользающий из пальцев рычажок замка и практически выехала наружу вместе с распахнувшейся дверью.

- Не вызывала, но вы вовремя. – Пробормотала я, пытаясь сфокусироваться на двоящихся белых халатах.

Спустя какое-то время – какое время? Кажется, Вадим случайно утащил в одной из своих сумок все мои умения ориентироваться в этом стремительном потоке – я ощутила в себе прилив невероятных сил и наконец заставила череду людей вокруг дивана превратиться в двух усталых женщин.

- А мне муж изменил. – печально поделилась я с общественностью. Общественность продолжала нащелкивать что-то в планшете, покачивая тугими кудряшками.

- И чего, выгнала? – отозвалась одна из женщин.

- Ага. – подтвердила я. – А как жить теперь, не пойму. Вы не знаете?..

- Долго и счастливо. – сурово подвела итог последовательница Гиппократа и вонзила иглу в мое неуправляемое тело. – А то повадились рыдать, вены резать, таблетки глотать – тьфу! Позор женского рода.

- Позор. – покорно согласилась я, наблюдая, как медленно гаснут вокруг светящиеся круги. – Вы же ехали на вызов, а я вас не вызывала, вдруг там кому-то хуже, чем мне?

Я пытаюсь привстать и шлепаюсь обратно.

- К вам мы ехали, адрес верный. – обрубает врач. – Ильенко?

Я киваю.

- Ну вот. – удовлетворенно бормочет она и сует мне в рот какую-то капсулу. – К вам и ехали. Может, соседи вызвали. Сейчас температуру собьем, и сразу новую жизнь начнете…

Я вспоминаю своих соседей через стенку – не просыхающего мужика, его замученную молчаливую жену и неопределенное количество детей разных возрастов, и отрицательно качаю головой. Вряд ли. Только если бы я упала на лестнице, а перешагнуть меня совсем никак нельзя было.

- К врачу сходи завтра, в понедельник, то есть…и пей, не знаю, что есть? Пей от температуры что-нибудь. – женщина в кудряшках уложила свой чемоданчик и засунула планшет подмышку. – И не страдай, делов…

- И правда. Никаких проблем. – вполголоса бормотала я, провожая врачей на выход.

Назад я брела, цепляясь тапками за воображаемые складки на линолеуме, но в голове установился какой-никакой порядок. Точнее, сознание вернулось в меня.

Щелкнула чайником, открыла холодильник, подцепила пальцем пустую упаковку из-под сосисок. Кошка проводила возмущенным взглядом исчезновение вкусно пахнущего пластика в мусорном ведре и возмущенно заорала.

Кое-как отпилив кусок заветревшейся колбасы, роняю скользкий кружок на пол и двигаю кончиком тапка поближе к миске. Кошка обнюхивает подачку и недоуменно косится на меня. Видимо, колбаса ее не впечатлила.

- Сколько ты у меня уже, лет пять? – скриплю я. – А имени до сих пор нету…

Тишина почти невыносима, сдавливает голову почище давления на глубине; впрочем, идея разбавить ее собственным охрипшим голосом и кошачьим мявом оригинальностью не отличается.

Кружка с чаем оказывается ужасно тяжелой, и я решаю пить ее прямо на кухне. Мешаю, громко звякая ложкой, хотя в ушах звук отдается как колокол, заставляя вибрировать что-то внутри, у висков; гоняю по кружке ломтик лимона.

Мысли густею, как крем, который слишком долго взбивали, скоро совсем окаменеют, и я останусь сидеть с пустыми, как у пупса, глазами, и с тонкой струйкой слюны из уголка рта. Может, не такая уж и плохая идея.

Сморгнув картинку, опускаю голову на стол, прижимаясь щекой к клеенке. Как ни крути, мне уже дали единственно возможный и верный совет – жить дальше долго и счастливо. Жалко, инструкцию не дали, так сколько нас таких, на всех не напасешься…

У меня еще куча времени. Аж до вторника. Я успею собрать все осколки, пусть криво и наспех; склею, оставляя дыры и острые срезы, но зато никто не увидит, что от меня так мало осталось. Правда, ходить придется осторожнее, чтобы куски не вываливались у всех на виду, повиснув на ленте скотча. Ничего, никаких проблем. Даже говорить не о чем.

Я нахожу упаковку таблеток, они или от температуры, или для желудка, других в нашем доме отродясь не водилось, набираю в бутылку воды, вытаскиваю из шкафа старую подушку – собственная постель начала вызывать резкую неприязнь, раскладываю все найденные сокровища на диване и ложусь.

Глава 4

Глава 4.

Понедельник наступил как-то слишком быстро. Вообще все дни, когда «завтра уже на работу» наступают стремительно. Казалось бы, разве что-то может испортить этот день еще немного сильнее?

Еще как может. На это намекало имя, светившееся на экране. Сначала я решила притвориться, что ничего не слышу, но вещи ему все-таки придется забирать, мне-то они зачем? Раньше начнем, раньше закончим, или как-то так.

В общем, трубку я взяла.

- Алло. – выдохнула я в динамик, и неожиданно накатила такая тоска, что пришлось вцепляться зубами в палец. Возможно, это последний наш разговор, и никакого хода назад уже не будет.

- Привет. – интонация была какая-то…вальяжная? Словно он там на диване валялся, а вокруг всякие темноволосые гурии…

Стоп фантазия, стоп. Не то время, не то место.

Я зажмурилась вдобавок к закушенному пальцу.

- Ты сегодня дома? – продолжала вещать трубка, не подозревая о моих мучениях. – Я ботинки вторые забыл и шарф. Сегодня зайду?

- Да, конечно. – пробормотала я. Даже на мой непритязательный вкус – слишком тихо и жалко. – Заходи. Только после обеда, я…занята.

Мне же к врачу сегодня.

Голос рассыпался дробью гудков.

До больницы было недолго ехать, но долго идти, и все это время в моей голове метались мысли о Вадиме. Что он сейчас думает? Осознал ли, что его измена была ошибкой, или, что скорее всего, понял, что ошибкой был наш брак?

От жалости к себе сводило скулы. Ну да, это я умею просто отлично – жалеть себя…

Пошатывало меня до сих пор весьма внушительно, поэтому очередь из трех человек, сидящих в коридоре, пошептались о чем-то и пропустили меня вперед.

Домой я приехала через несколько часов, скомкав в кармане рецепт до нечитаемого состояния и даже забыв уточнить, как же называется нехорошая болячка, которая так несвоевременно меня подкосила.

Все мои последующие метания нельзя объяснить с точки зрения нормальной человеческой логики. А вот с точки зрения женской и ненормальной очень даже можно.

Сначала я понеслась мыть голову. Пока мочила волосы под краном, облилась вся, содрала одежду и влезла в душ. Минут двадцать мылась всем подряд, старательно отгоняя мысли о том, как же меня скрутит после этой помывки, да на возможную температуру.

Потом сушила рыжие кудряшки феном, мазала синяки под глазами тоналкой, кремом пыталась привести в чувство растрескавшиеся губы…

Я просто не имела никакого морального права показать ему, что мне плохо. Нет. На войне все средства хороши, меня предали, выбрали другую – так пусть не надеется увидеть хоть что-то из разряда «ой, как хорошо, что это чудище больше не моя жена». Хватит культивировать в себе жалость к себе и к нему.

Он не пришел. Конечно.

Я просидела до десяти часов, подкрашенная, старательно тараща подведенные глаза – температура-таки поднялась, веки, казалось, опухали все сильнее и сильнее, одетая в самый симпатичный свой костюм с юбкой. Осознавая, что дело даже не в том, что я стараюсь ради предателя, сколько в том, насколько глупо выглядит то, что я сижу дома в лучшей одежде – совершенно случайно, разумеется.

В десять я выдохнула, смыла макияж, и, повинуясь какому-то до сих пор неведомому желанию, наскоро оделась и спустилась на улицу.

Морозный воздух отрезвил, я остановилась посреди двора, раздумывая, куда бы пройтись, чтобы и голову проветрить, и на неприятности не нарваться. Мало ли кому придет в голову прогуляться одновременно со мной.

В трех остановках от моего дома был новый микрорайон, стоящий на берегу реки – точнее, река образовывала там небольшую заводь, перекрытая длинным островом. На него вели несколько мостов, и, само собой, этот заросший и малопроходимый островок был одним из самых глухих мест в городе. Зато набережная вдоль микрорайона неплохо освещена, заполнена гуляющими…

Туда я и пошла. Снег хрустел под подошвами ботинок, мерцал отраженным светом фонарей и голубоватых неоновых узоров на углах дома. С каждым шагом голова блаженно пустела, кипящая каша из кучи чувств и мыслей медленно растворялась – от разочарования, что он не пришел, до счастья – по той же причине, от ощущения какого-то поруганного ожидания до внезапного полного покоя. Так же я чувствовала себя всего один раз, этим летом.

Мы были на соленом озере, настолько соленом, что губы невыносимо горели даже без прикосновения к этой воде, как будто даже воздух вблизи был насыщен солью. Небо было затянуто плотными тучами, вода почти не ощущалась ни по плотности, ни по температуре, озеро было большим, но мелким – я легла на спину и раскинула руки. Колени тут же всплыли из воды, как два буйка. Я дрейфовала, глядя в серое, бесконечное небо, и казалось, что больше нет ничего – только тучи и ощущение невесомости. Даже меня уже не было там, просто какой-то безмолвный наблюдатель, застрявший между землей и небом.

Сейчас я брела по опустевшим улицам и ощущала то же самое. Как будто Вадим был моим якорем, который держал меня в реальном мире, а теперь веревка перерезана, земля, прощай – и я снова болтаюсь где-то между. Между рассыпавшимся настоящим и несозданным будущим, между сугробами и тьмой наверху, по которой были рассыпаны колкие звезды.

Кончик носа подмерзал, я потерла его шарфом и наконец отвлеклась от созерцания неба.

Прямо перед моим подмороженным носом была вывеска какого-то рестобара. Попытавшись собрать название из непрерывно мерцающих букв, я вытащила из кармана кошелек и пересчитала купюры.

Нет, ну если не слишком шиковать…

Забросив попытки узнать название, я ухватилась за ручку тяжелой двери.

Сразу за порогом начиналась лестница вниз – очень удобно, два шага и покатишься. Темно-коричневые стены. Черные перила.

Глава 5

 Глава 5.

Снилось что-то удивительно теплое и солнечное; я уже ощущала, что просыпаюсь, но глаза открывать не хотелось.

От простуды не осталось даже воспоминаний, после нескольких минут лени хотелось вскочить, энергия била через край. Именно в ту секунду, когда я решила наконец открыть глаза, телефон разразился веселенькой мелодией будильника.

Притянув его поближе, смахнула красный крестик с экрана и зависла, как неисправный компьютер. Сначала в голове всплыли воспоминания вчерашней ночи, я судорожно сглотнула – знакомая паника начала подниматься душной волной. Может, Олег привез меня домой, а все остальное мне приснилось? Может, вообще приснился весь вечер?

Беглый осмотр собственного тела подтвердил – в баре я-таки была, иначе почему бы спала прямо в костюме и колготках?

Телефон показывал семь тридцать, мне пора вставать, но зачем я его завела? Когда я его завела?

Ах да. Работа.

Я перевернулась на спину, потянулась, раскинув руки в стороны, и наткнулась ладонью на что-то хрупкое и прохладное.

Рядом с подушкой лежали несколько подснежников, слегка примятые мои неосторожным движением.

Я осторожно приподняла цветы за хрупкие стебельки. Полупрозрачные, восковые лепестки приоткрывали сиреневую сердцевину, на листьях еще дрожали крошечные капельки влаги.

Сон во сне, зачарованно подумала я, вдыхая тонкий запах цветов. Думала, что проснулась, а на самом деле нет; интересно, что еще можно найти в квартире в этом странном состоянии, помимо степных подснежников в конце ноября?

Просидев в обнимку с цветами минут десять, я начала подозревать, что или все события в этом сне уже случились, либо это все-таки не сон.

Сунув подснежники в стакан, я набрала воды и поставила их на столе.

После душа я окончательно убедилась, что не сплю, и количество вопросов перевесило все возможные ответы.

Этот Олег – а Олег ли? Чем-то меня опоил и увез на машине с явно нехорошими целями. Что-то спугнуло его, и он сбежал, бросив меня. Дальше-то что?

Я в невменяемом состоянии выбралась из машины, ползком добралась до дома, по дороге где-то откопав цветы, и завалилась спать? В моем бессознательном теле проснулись какие-то суперсилы, но меня хватило только на создание букетика, а потом я вырубилась?

Тут кто-то был. Кто-то принес меня, оставил цветы и ушел.

Я бросила фен и в одном полотенце выскочила в коридор.

Дверь была заперта на внутреннюю защелку, открыть которую снаружи было невозможно. Меня кто-то принес, потом я встала и закрыла за ним дверь?

Я стукнулась лбом о стену, но мысли упорядочиться не пожелали и продолжали метаться внутри головы, как стая перепуганных котов.

Все происходящее настолько заняло мою голову, что напрочь вымело оттуда Вадима и его измену – пока одевалась, удивилась мимоходом кровати без постельного белья, с трудом вспомнила, что послужило причиной, и вышла, не ощутив ничего особенного.

Трамвай радовал бодрой надписью: «Кредит по чесноку!» и рисунками оного чеснока на боках. Устроившись на ледяном сидении, я подумала, что сходить с ума оказалось весьма полезно – по крайней мере, я смогла переключиться на что-то другое.

На работе не изменилось ровным счетом ничего, кроме меня; оказавшись в бутике, я не сразу вспомнила привычную последовательность действий. Все валилось из рук, я никак не могла усидеть на месте.

Надо же как-то остановить Олега, раз уж он мне не примерещился? Вдруг я не первая и не последняя?

Я застонала и хлопнула себя по лбу. Бар. Владелец. Ну конечно.

Даже если у них совсем нет камер, я могу спросить у него, были ли мы там, как ушли…а может, даже пойму, как мы поехали? Может, где-то по пути были камеры?

Но машину я не видела, даже не знаю, какого цвета. Ладно, сначала убедимся, что вчерашний вечер не плод моего воображения.

Едва досидев до конца рабочего дня, я рванула на остановку, решив даже не заезжать домой.

Бар был пуст – ничего удивительного, вторник, полвосьмого вечера. За барной стойкой сидела женщина лет сорока пяти и с выражением крайней сосредоточенности на лице смотрела с телефона какой-то сериал.

- Здравствуйте. – я попыталась привлечь ее внимание. Женщина со вздохом нажала на паузу и улыбнулась. – Вчера тут был мужчина, он сказал, что владелец, я могу как-нибудь с ним поговорить?

- Минутку. – она ушла куда-то в угол, где я не сразу заметила арку прохода.

Вскоре появился вчерашний парень, на ходу вытирая руки полотенцем.

- Добрый вечер. – он прищурился, глядя на меня.

- Здравствуйте, я вчера тут была, вы меня помните? – торопливо заговорила я.

- Помню, конечно. Простите уж, но такие солнечные веснушки не каждый день видишь. – он усмехнулся.

- Скажите, я вы видели, с кем я вчера тут была?

Взгляд у парня стал неприятным.

- Как-то мне не понравился ваш друг, если честно. – протянул он и закинул полотенце на плечо. – Или не друг.

- Не друг. – я сморщилась. – Он мне что-то подмешал и хотел увезти, но по дороге что-то случилось, он вышел из машины, я не поняла куда, и я…ээ…вылезла и ушла домой, я тут недалеко живу. Я думала в милицию позвонить, но он же мне ничего не сделал, даже обвинять мне его вроде не в чем…не думаю, что они займутся его поисками. А у вас нет камер?

Парень посмотрел на меня как-то странно. Замялся, снова стянул с плеча полотенце, повертел в руках и бросил на стойку.

- Давайте сюда. – наконец решился он и распахнул дверь отдельного кабинета. – Я так понимаю, новости вы не читали с утра?

- Как-то не до того было. – я вошла внутрь вслед за парнем. – А что?

Он плотно прикрыл дверь и кивнул мне на диван. Сел напротив, достал телефон.

Глава 6

Глава 6.

Утро встретило меня головной болью, сияющим солнцем и кошкой, которая сидела на телефоне и лапой теребила прядь моих волос.

- Чудовище. – пробормотала я, отбирая волосы и переворачиваясь носом и подушку. – Будильник же не звонил еще!

Телефон тут же затрезвонил, заставив пушистую террористку подлететь на полметра вверх.

- Никакого спокойствия в этом доме. – я сползла с дивана и побрела в ванную.

Полночи мой мозг был занят, строя самые невероятные версии моего спасения. Под утро я так устала сама от себя, что попыталась вообще не думать, вместо этого представляя пушистых белых овечек. Пересчет животных – интересно, а почему именно овец? – не задался с самого начала. Одни овцы на полпути передумывали и шли обратно, другие не шли вообще, третьи превращались в комки ваты, какие-то вовсе слипались, как листы книги, и внезапно раздваивались. Как прекратить этот блеющий хаос, я не представляла.

- Я даже с собственной фантазией управиться не могу. – тоскливо сообщила я потолку, исполосованному светом фонарей. – Позорище.

Теперь я щурилась на свое отражение в зеркале, подумывая, чего бы такого капнуть в глаза, чтобы они открылись и были не очень красные, и предстоящий день заранее почти ненавидела.

Чтобы ненароком не показаться мне немного лучше, день расстарался: сначала в туалете с жутким треском вспыхнула и погасла лампочка, потом я облилась чаем, заодно облив орущую под ногами кошку, а перед выходом молния на зимних сапогах заела на середине, не поддаваясь ни на какие манипуляции и угрозы.

- Да чтож такое! – я уже готова была разрыдаться. Полностью одетая, вспотевшая и уже практически опаздывающая, кое-как стянула полурасстегнутый сапог и вытащила осенние ботинки. Все бы ничего, но скользкие они…

Насколько они скользкие, я ощутила в полете, когда поехала прямо на ступеньках трамвая, пытаясь из него выйти. Летела, судя по ощущениям, долго, и уже приготовилась позорно растянуться на остановке, но приземлилась намного мягче.

Точнее, повисла на чьих-то вытянутых руках.

- Попытки самоубийства продолжаются? – сверху на меня смотрели подозрительно знакомые серые глаза. Чуть ниже глаз организовались симметричные ямочки, слегка замаскированные щетиной.

- И вам доброго утра. – пробормотала я, вставая на ноги. Правая тут же поехала в сторону, и я вцепилась в соседа, как в спасательный круг. – Извините, что-то у меня сегодня…

- С конечностями не ладится. – подсказал он, за локти удерживая меня на месте. – И давно вам так не везет?

- Мы же определились, два наезда для перехода на «ты» маловато, а вот два наезда и одно падение – уже нормально. – я прижала к себе сумку и с тоской смерила взглядом расстояние до работы. Три остановки, говорить не о чем…может, на коленках ползти? – И вообще, мне только при вас так не везет…

Тут же вспомнила свое неудачное знакомство с Олегом и прикусила язык.

- Врешь. – сходу определил парень, подцепляя меня под локоть. – Совершенно случайно я ничем не занят и могу отбуксировать до…куда идем? В общем, до точки назначения.

- Очень благородно. – определила я, но в руку вцепилась, а что еще оставалось? Предательские ботинки снова поехали куда-то совершенно самостоятельно. – А ты тут…по делам?

- Вроде того. – согласился он, перетаскивая меня через дорогу. – Но с ними я уже закончил, а тут такая удача – не каждый день на меня соседи вываливаются.

Я украдкой принялась рассматривать его – в первые встречи, кроме глаз, ямочек и бампера, в памяти ничего не осталось.

Прямой, немного вздернутый нос, квадратный подбородок, упрямо выдающаяся челюсть, длинные темно-русые ресницы, густые брови. Выше меня на голову, лицо как лицо, пока не улыбнется…

Тайно разглядывать я, оказывается, не умею. Парень перехватил мой взгляд и улыбнулся, я даже глаза отвести не успела.

И поняла, что иду практически в обнимку с малознакомым – два наезда, как ни крути, близкими отношениями не назовешь – парнем, и не шарахаюсь, не истерю и даже не пытаюсь убежать куда подальше. Впрочем, побег технически невозможен, так что…

- Веснушки. – пробормотал он, переводя взгляд вперед.

- Что? – не поняла я.

- Веснушки. – он повернулся ко мне и коснулся указательным пальцем моего носа. – Первый раз, когда я тебя толкнул во дворе, потом сидел и думал – холодина, тучи, а я чуть солнце не задавил, идиот.

Я беспомощно скосила глаза на кончик пальца на своем носу.

- Это не попытка тебя очаровать, не напрягайся. – парень наконец двинулся дальше. – просто констатация факта. Хотя и комплимент. Чуть-чуть.

Остаток пути мы прошли в молчании. При виде родного торгового дома я облегченно выдохнула и объявила:

- Пришли. Спасибо огромное, я одна бы не добралась. – и вцепилась в дверную ручку.

- Ага. – кивнул он, отходя на шаг. – А вечером как домой покатишься?

Ой, нет-нет-нет.

- А я не одна буду возвращаться, все нормально. – пробормотала я и улыбнулась. – Спасибо, в общем. Я пошла.

И проскочила в дверь прежде, чем он опять что-то скажет.

Нет, ну ни к чему мне сейчас всякие комплименты и прочее. Вообще надо как-то пересмотреть критерии выбора мужчин…а на это требуется отсутствие этих самых мужчин, время и холодная голова. Никак иначе.

Со скуки полезла в соцсети – впервые за все эти ненормальные дни – и с удивлением обнаружила, что я везде по-прежнему «замужем за …», что тут же принялась исправлять. После первой же правки посыпались сообщения.

Глава 7

Глава 7.

Будильник и кошка. Все мои утра начинаются ужасно одинаково. Хотя наверняка не только у меня, а у всего работающего народа. Зевки, стенания о вселенской несправедливости, душ, кружка чая или кофе, сонный прищур в окно – что там сегодня, солнце или тучи?

Я раздвинула шторы и шарахнулась в сторону. Лоджия была наполнена синицами. Птицы сидели на раме приоткрытого окна, на спинке и подлокотниках старого кресла, ютились на ветках забытой искусственной елки, нахохлившись и поворачивая голову то одной стороной ко мне, то другой.

- Ребята, это что за наглость? То, что я вас кормлю иногда, не значит, что я пригласила вас на постоянное проживание! 

Стоило приоткрыть дверь, как черно-желтые снаряды начали хаотичные перемещения, стукаясь клювами в стекла. Я, пригнувшись как под обстрелом, выскочила на промороженную лоджию и распахнула окно. Пушистое крыло коснулось голой щиколотки, и птицы одна за одной повылетали на улицу.

- Дурдом. – я заскочила обратно, поджимая мгновенно замерзшие пальцы ног.

Сапоги отправились в пакет, на осенние ботинки я косилась со здоровым скептицизмом, поэтому как обычно выбрала вариант, который бы ни один идиот кроме меня не выбрал.

В тяжелой куртке и кроссовках смотрелась я конечно оригинально, но зато перемещалась вертикально, не валясь поминутно. Даже бежать можно, теоретически.

Неделя. Сегодня ровно неделя моей одинокой жизни. А такое ощущение, что все это в другой жизни было.

Во дворе я никого не встретила, никто не спешил спасать меня от возможных падений, я в общем-то думала, что это нормально и так и должно быть, но в глубине души ощутила отчетливое разочарование.

На работе наступило обычное преддекабрьское затишье – я перетерла половину полок, пробежалась по обувным в поисках распродаж, едва не купила платье, вовремя опомнилась и спрятала кошелек поглубже, твердо решив больше никуда от цели поисков не отклоняться. Обеденный перерыв был угроблен бесконечными примерками, после которых я стала обладательницей похожих на берцы ботинок с высокой подошвой и шнуровкой, не особо женственных, зато теплых, с нескользкой подошвой и дешевых. Передавая купюры, загрустила – надо срочно как-то решать этот вопрос…

Домой я шла с относительным комфортом, на улице внезапно потеплело, и слой снега начал подтаивать. Недалеко от остановки стояла скульптурная композиция из трех охотников на конях, с беркутами, расправившими крылья – с крыльев и клюва капало, кони блестели мокрыми боками в свете проезжающих машин.

Во дворе, несмотря на темноту, было людно. Возле подъезда толпилось человек восемь, оживленно переговариваясь; свет фонаря выхватывал то одно лицо, то другое. В паре шагов от основной толпы стояла моя соседка снизу и укоризненно покачивала головой.

Металлическая дверь подъезда была снята с петель, какой-то парень увлеченно ковырялся в домофоне.

Я подобралась поближе к соседке.

- Теть Гуль, это что за беспредел? – полушепотом спросила я, доставая из кармана связку ключей.

- Да парень из 435ой, денег девать некуда. Приехал недавно, а уже порядки наводит.  – отозвалась она и фыркнула. – Замок опять заело, то открывается, то нет. Он тут постоял минут пять, да и заказал новую дверь…вроде на свои деньги, не знаю. Лишь бы собирать потом не пошел – никто ж не отдаст…

Ну да. Замок регулярно отказывался впускать нас в подъезд, и приходилось звонить по соседям. Уже полгода пытались собрать деньги на новую, но список сдавших ограничивался тремя квартирами, на том дело и встало.

- А как я завтра домой попаду? Ключи-то другие будут? – я переминалась с ноги на ногу, хотелось и есть, и пить, и просто раздеться и завалиться на кресло или диван, но в пустую квартиру подниматься желания не было.

- А, так он на всех сделал, принесет к ночи, сказал. – Тетя Гуля махнула рукой и переключилась на еще не посвященную в происходящее пожилую пару. Я осторожно обошла монтера и зашла внутрь. По подъезду носились снежные вихри.

Зайдет, значит.

Впрочем, как только я вошла в темную квартиру и сняла ботинки, тут же забыла о возможном вечернем визите. Оно и хорошо – иначе сидела бы как на иголках, а так даже опешила, услышав звонок.

Я даже не спрашивала, кто там – просто открыла дверь. На пороге стоял донельзя домашний Павел в тапках, драных джинсах и темной футболке. На пальце зазывно покачивалось колечко с тремя ключами.

- Привет. – парень протянул мне связку. – Надеюсь, не очень поздно.

- Да нет. – я улыбнулась в ответ, принимая ключи. – Я так рано не ложусь. Всем отнес?

Паша подозрительно прищурился, вздохнул и взъерошил волосы на затылке.

- Сразу поняла, что к тебе я в последнюю очередь? – уточнил он.

- Ну, подозревала. – я чувствовала себя все более неловко. – Все-таки мы знакомы уже и вообще…

- А вообще, я пришел к тебе в последнюю очередь, чтобы с чистой совестью куда-нибудь пригласить. Например, завтра. По-дружески. – Паша улыбнулся, в очередной раз обезоружив меня ямочками на щеках. Нечестный прием, практически ниже пояса!

- А…почему нет. – пролепетала я. Щеки заалели. – Быстро ты решился.

- Так холодно же. – парень передернул плечами. – Зайти или на работу заехать?

- Давай на работу. – я подалась назад, собираясь закрыть дверь, но Паша засунул между косяком и дверью ногу в тапке.

- Минутку. – напряженно сказал он, перехватывая мою руку и убирая с ручки. – Давай один момент обговорим сразу, хорошо?

- Хорошо. – я сглотнула. Я же вообще ничего о нем не знаю, может, он вообще принес ключи как предлог, и сейчас что-то со мной сделает. Может, судьба у меня такая – пасть от рук совершенно нестрашных маньяков, Олег вот не справился, теперь этот добьет…