В неге объятий

Глава 1

Лаура Бэт Мэттьюс замерла на краю старой фарфоровой ванны в нью-йоркской квартире, с которой нужно было съехать уже к завтрашнему утру. Замысловатый французский пучок на затылке, сиреневое платье подружки невесты из органзы, сшитое по дизайну Элоизы Вонг, и зажатый в дрожащей руке тест на беременность.

Глотая слезы, Лаура Бэт вздохнула. Сомнений не осталось: у нее будет ребенок.

– Лаура Бэт! Выходи! – постучав в дверь, позвала Элоиза. – Я невеста и должна хотя бы раз взглянуть на себя в зеркало!

– Извини. – Смахнув слезы, Лаура быстро взглянула на свое отражение. Тушь пока держалась, но ведь день еще только начинается…

В эту секунду она впервые пожалела, что они с Элоизой и их бывшей соседкой, Оливией Прентисс, решили вместе провести последнюю ночь перед свадьбой Элоизы. Она беременна. А когда она сказала отцу ребенка и по совместительству одному из вице-президентов в компании мужа Оливии, что у нее задержка и они могут стать родителями, он обозвал ее шлюхой. И теперь ей нужно не просто стоически весь день улыбаться, но еще и быстро спрятать в крошечной ванной тест на беременность.

Лаура оглянулась по сторонам.

– Уже выхожу.

Торопливо замотав улику в туалетную бумагу, она бросила ее в миниатюрное мусорное ведро, глубоко вздохнула, заставила себя улыбнуться и открыла дверь, сразу же столкнувшись с нетерпеливо ее поджидавшей, но все равно сиявшей Элоизой.

Разглядывая мягкий шелк и настоящие бриллианты, Лаура Бэт почувствовала, как по щекам вновь катятся слезы, но на этот раз это были слезы радости за подругу. Когда-то они все втроем, она сама, Элоиза и Оливия, перебрались в Нью-Йорк в надежде на великие свершения, и вот пожалуйста. Оливия замужем, и у нее уже есть дети, Элоиза всего через пару часов обретет законного мужа, а сама она беременна, до дрожи в коленях боится отца своего ребенка, и у нее остался всего день, чтобы съехать с квартиры.

Что ж, похоже, пора признать: у нее крупные неприятности.

Замерев перед зеркалом, Антонио Бартулоччи задумчиво разглядывал черные волосы до плеч. Ради свадьбы Рики и Элоизы он специально подстригся, но как же хочется привычно стянуть их на затылке, чтобы ничего не мешалось и не лезло в глаза! Ладно, не важно, друзья любят его таким, какой он есть.

Поправив напоследок серебряный галстук, Антонио вышел из отцовского пентхауса в «Парк-авеню» и спустился в зал. Мягкие аквамариновые диваны на светло-сером ковре, удобные кресла, мраморный камин, барная стойка из темного ореха и бесподобный вид на раскинувшийся внизу Нью-Йорк, раз и навсегда очаровавший Антонио. И это при том, что после смерти жены его вообще мало что интересовало.

– Антонио, поторапливайся, – бросил отец из-за барной стойки, наливая в хрустальный стакан бурбон. Сейчас на нем были простой костюм, белая рубашка и желтый полосатый галстук, но ради приема ему в любом случае придется надеть смокинг. Несмотря на то что ему было за семьдесят, итальянский миллиардер Констанцо Бартулоччи до сих пор оставался весьма энергичным человеком. Достаточно было один раз на него взглянуть, и сразу же становилось ясно, что за его плечами стоят богатство и власть, и он не просто живет, а неустанно контролирует все вокруг. В отличие от самого Антонио, жизнь которого определяли вдохновение, страсть и удача.

– Я уже здесь.

Подпрыгнув от удивления, Констанцо обернулся.

– Ты меня напугал.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Антонио.

Отец залпом осушил стакан и указал на дверь.

– Пойдем, не хочу, как в прошлый раз, когда мы решили отсюда выбраться, снова застрять среди журналистов.

Антонио снова поправил галстук.

– Зато благодаря твоей выучке меня теперь все папарацци монстром считают.

– Никакой ты не монстр. – Голос отца заметно потеплел. – Да и вообще, при желании вполне мог бы стать одним из величайших художников двадцать первого века. Ты – настоящий талант.

Антонио и сам это отлично понимал, вот только талант – это совсем не то, что представляется при этом слове подавляющему большинству людей. Это не роскошный дар в блестящей упаковке, который можно в любую секунду вытащить из кармана или предъявить публике. Талант – это непреодолимая потребность рисовать и захватывающая дух жажда непрерывно познавать мир, запечатлевая его образ на полотне. Но за последние два года он просто не мог взять в руки кисти. Ни рисования, ни заказов, ни цели в жизни. Теперь он только ел, пил, спал, но жил ли он по-настоящему? Нет. Прошлые работы принесли ему миллионы, а умелые вложения при посредничестве отца-бизнесмена стократно преумножили эти миллионы, обеспечив его на долгие годы вперед, и теперь он мог безбедно существовать, игнорируя свое настоящее призвание.

– Были бы у тебя личная помощница, ничего этого не случилось бы, – вздохнул Констанцо, когда они вошли в лифт.

Сразу же догадавшись, о чем говорит отец, Антонио едва заметно вздрогнул.

– Извини.

– Я хотел, чтобы именно ты расписал стены в новом здании Такера. Там бы твои работы увидели тысячи обычных людей, и ты мог в прямом смысле слова нести искусство в массы. Но ты сорвал все сроки.

– Я не в состоянии запоминать даты.

– И именно поэтому тебе и нужен личный помощник.

Ему нужно, чтобы его оставили в покое. Ну или машина времени, чтобы вернуться в прошлое и предупредить себя, что не стоит жениться на женщине, которая его предаст. Но ничего этого не будет, и ему не остается ничего иного, чем тонуть в вязкой смеси вины и горя.

Они молча уселись в уже поджидавший их на улице лимузин.

– Заодно этот помощник вполне мог бы разобраться с оставшимися после Гизели проблемами. – Антонио невольно скривился, а отец нажал пару кнопок, и салон заполнила тихая классическая музыка. – Что ж, похоже, ты вообще не хочешь их решать, – вздохнул Констанцо мягко. – Но прошло уже два года, нельзя горевать вечно.

Разглядывая отца, Антонио слегка улыбнулся. Все эти годы он старательно изображал горюющего вдовца, не видя другого способа выжить. Прекрасная Гизель ворвалась в его жизнь пестрым ураганом, а уже через двадцать четыре часа после встречи они нырнули в постель. Тогда его до краев переполняли любовь и счастье, но сейчас, вспоминая те дни, недели и месяцы, Антонио ясно видел знаки, на которые ему следовало бы сразу же обратить внимание. Ее модельная карьера зашла в тупик и висела на волоске, но брак с только что прославившимся итальянским художником помог ей вернуть к себе внимание, а международные благотворительные программы заинтересовали ровно в ту минуту, когда она осознала, что с их помощью ее имя еще долго не исчезнет с журнальных страниц и останется на слуху. Даже в ООН как-то с речью выступала. И как же он ею тогда гордился… Ну разве можно быть таким дураком?

– Сын, я отлично понимаю, что взрослые дети не терпят родительских нотаций, но на этот раз тебе стоит ко мне прислушаться. Жизнь продолжается, тебе пора двинуться дальше.

Отвернувшись, Антонио задумчиво разглядывал суетящийся за стеклом Нью-Йорк. Бесконечные потоки машин, такси, пешеходы, отражающееся в небоскребах заходящее солнце… Когда-то он любил этот город даже больше родной итальянской провинции, но Гизель и это ухитрилась испортить.

– Пожалуйста, не порти день Рики и Элоизы своей грустью.

– Это не грусть. Все в порядке.

Выбравшись из остановившегося лимузина, они направились к огромному каменному собору, где во время долгой церемонии Антонио невольно вспоминал, как когда-то в этом же храме состоялась его собственная свадьба с не любившей его женщиной.

И грусти он действительно не испытывал. В отличие от злости и ярости, что порой железными клещами сжимали ему сердце. Но он просто не мог испортить репутацию женщины, использовавшей его, чтобы стать культовой иконой, так же как и не мог притворяться, что она была той идеальной женой, которой пыталась казаться.

А значит, нельзя допустить, чтобы личный помощник рылся в его бумагах и электронных документах.

Церемония наконец закончилась, и священник объявил:

– Хочу представить вам мистера и миссис Лангли.

Лучший друг и его молодая красавица-жена Элоиза повернулись к собравшимся друзьям и родственникам и пошли по проходу, а сразу же за ними следовали главная подружка невесты, Оливия Энгл, и шафер, Такер Энгл, приходившиеся друг другу мужем и женой, в свою очередь выбравшись в проход, Антонио пошел рядом с доставшейся ему в пару Лаурой Бэт Мэттьюс, милейшей девушкой, с которой успел неплохо познакомиться за те годы, что навещал Оливию с Такером на их итальянской вилле и приходя на всевозможные торжества и вечеринки в их пентхаус в «Парк-авеню». Правда, обычно ее сопровождал не самый приятный парень, совсем не вписывающийся в мир Такера Энгла или Рики Лангли, но отчаянно стремившийся туда попасть.

Дождавшись, пока она положит ладошку ему на локоть, Антонио улыбнулся и повел ее по проходу на улицу.

– Отлично выглядишь, – заметил он, пока Рики с Элоизой приветствовали длинную вереницу гостей.

Лаура Бэт задумчиво разглядывала подол собственного платья.

– Элоиза лучший в мире дизайнер.

– Так это ее работа?

Кивнув, Лаура Бэт подняла на него тусклые зеленые глаза. Что это с ними? Почему они такие безжизненные? Это же явно не просто печаль из-за потери соседки и неизбежных перемен в жизни.

Антонио слегка сжал руку своей спутницы.

– С тобой все в порядке?

Она разом просияла.

– Да, конечно, все отлично и вообще замечательно. Просто утро выдалось нелегким.

– Знакомое состояние. Тебе когда-нибудь доводилось путешествовать с миллиардером, привыкшим, что все кругом прыгают вокруг него на цыпочках?

– Да ладно тебе, – рассмеялась Лаура Бэт. – У тебя замечательный отец.

– Просто ты общалась с ним исключительно в отпуске и на праздниках. А ты попробуй хоть раз перелететь с ним через Атлантику.

От ее звонкого смеха у него в груди сразу потеплело. Темно-каштановые волосы, ясные зеленые глаза… Слишком уж она хороша, чтобы…

Не в силах придумать определение для ее состояния, Антонио задумался. Это не нервы, не грусть, не… Такое впечатление, словно ее мысли чем-то заняты и витают где-то далеко.

Бесконечная вереница гостей все тянулась и тянулась.

– Так в чем дело?

– Что? – удивленно обернулась Лаура Бэт.

– Вот только что ты со мной разговаривала, а теперь уже где-то далеко. Ты явно пытаешься что-то решить или в чем-то разобраться.

– Я… Мне… Просто я должна завтра до полудня освободить квартиру.

– И еще не собралась?

– Собралась, но мне некуда перебраться.

– Можешь пока пожить в пентхаусе Констанцо, мы уезжаем завтра утром.

Лаура Бэт слегка покраснела.

– Да, я могла бы остановиться и у Такера с Оливией, но я и так слишком часто одалживаюсь.

Они наконец-то добрались до выхода, и Антонио улыбнулся:

– Пойдем, а то не успеем обсыпать их конфетти.

Когда Антонио, слега сжав ей руку, вывел Лауру Бэт на улицу, она почувствовала, как сжимается в груди сердце. Вьющиеся волосы до плеч, темные проницательные глаза… Рядом с ней шагало само воплощение сексуальности, но даже это было не главным. Главное то, с какой легкостью ему удавалось помочь ей почувствовать себя частью происходящего, тогда как на самом деле ее мысли бесконечно далеки от церемонии. Хороший человек с большим сердцем, да еще и невероятно талантливый. Настолько талантливый, что она просто не могла постичь всю глубину его таланта.

И сначала она в него даже влюбилась. Но тогда у нее был Брюс, а потом Антонио женился, а теперь уже второй год оплакивает такую же талантливую, как и он сам, и преданную ему всей душой красавицу-жену. Так что, несмотря на свою глупую влюбленность, она даже ни разу не пробовала с ним флиртовать. А теперь она еще и беременна, так что ни о чем подобном и речи быть не может.

Ладно, хватит себя жалеть и портить другим праздник.

Взяв себя в руки, Лаура Бэт улыбнулась и посмотрела на Антонио, начиная легкий веселый разговор, который продолжался, пока они все дружно позировали для свадебных фотографий, и все еще длился час спустя на праздничном ужине в «Уолдорфе». Поддерживая беседу, Антонио оживленно отвечал, не забывая смеяться в нужных местах, но она ясно видела затаившуюся в темных глазах печаль. Что ж, похоже, при всем желании она не смогла скрасить ему вечер, да и собственные заботы выкинуть из головы не получалось. Шутки, общие темы, забавные факты… Они исчерпали уже все темы, и, хуже того, чем дальше, тем сильнее ей хотелось пофлиртовать. Черт! О чем она вообще думает? У нее серьезные проблемы, у него тоже какие-то трудности, а она хочет флиртовать! Что за бред? Терпеливо дождавшись, когда жених с невестой станцуют первый танец, Лаура Бэт поспешно убежала в дамскую комнату.

Устроившись на диване, она пару раз глубоко вдохнула. Сегодня она еще может переночевать на старой квартире, но завтра ей в любом случае придется куда-то перебраться. В пентхаус Такера и Оливии? Или Констанцо Бартулоччи? Еще раз принять помощь и продолжать жить за чужой счет?

Но до каких пор все это продлится? У нее нет ни дома, ни постоянной работы, а теперь она еще и беременна от считающего ее шлюхой мужчины.

Неудачница.

Лаура Бэт почувствовала, что вновь начинает плакать.

Отлично, она сама себя довела до слез.

Глубоко вдохнув, она смахнула слезы и встала. Глупо притворяться, что у нее все замечательно и нет проблем, но ближайшую пару часов ей в любом случае придется изображать счастье и исполнять обязанности подружки невесты.

Стоило ей только вернуться в зал, как она сразу же заметила Антонио и торопливо пошла в другую сторону. Слишком уж сильно ее к нему тянет, а это неправильно. Не хватало еще, чтобы она растаяла в его руках во время танца. Сейчас у нее слишком много проблем, для того чтобы флиртовать. И тем более таять в чьих-либо руках.

Пробираясь сквозь толпу смеющихся бизнесменов, светских львиц и разносящих шампанское официантов, она вдруг с необычайной остротой вспомнила, что сама здесь оказалась лишь из-за своих соседок. Целых четыре года Оливия с Элоизой неустанно тянули ее в свой изысканный мир, успев за это время не только отыскать свое призвание, но и выйти замуж за любимых мужчин, а сама она так ничего и не добилась. Даже постоянной работы отыскать не сумела, не говоря уж о надежном мужчине.

Так может, дело не в ней самой, а в том, что она оказалась не в том обществе? В конце концов, выросла она среди голубых воротничков, и кто сказал, что раз ее подруги нашли свое счастье в гламурном мире богатых и знаменитых, то и ей следует идти по их стопам?

А теперь как бы сама Вселенная намекает, что ей пора все кардинально менять?

И почему эта простая, но при этом явно здравая мысль не приходила к ней раньше? От удивления Лаура Бэт резко остановилась в двух шагах от бара.

Как она только раньше этого не поняла? Разумеется, Оливия с Элоизой навсегда останутся ее подругами, но она не принадлежит их миру. Слишком уж она для него обычная. Простая и нормальная. И в этом нет ничего зазорного. Зачем стремиться в какие-то заоблачные выси, когда прямо сейчас ее вполне устроит самая обычная работа?

Главное, остаться самой собой, и тогда она обязательно найдет свое счастье.

Антонио чуть не застонал, когда отец отыскал его в баре и затянул все ту же волынку:

– Так как насчет моего предложения? Ты подумал о личной помощнице?

Антонио искренне любил отца, но порой мечтал, чтобы старый миллиардер раз и навсегда оставил его в покое.

– Может, уже хватит?

– Но я действительно считаю, что так ты разом решишь все свои проблемы.

Краешком глаза Антонио заметил, как к бару подошла Лаура Бэт и заказала имбирный эль. Стоит лишь ее окликнуть, и он избавится от неприятного разговора. Но разве это честно? Отец в любом случае так просто его не оставит, да и сама подружка невесты явно хочет побыть одна, так что не стоит втягивать ее в свои проблемы.

Глубоко вдохнув, Антонио улыбнулся. Придется сделать вид, что он согласен. Временно.

– Ладно, я подумаю о помощнице.

И это даже не ложь. Так уж и быть, он действительно подумает о помощнице. Но этим все и ограничится. В его доме чужакам не место. И уж тем более он не позволит совершенно незнакомому человеку копаться в своих вещах и бумагах, чтобы он рано или поздно наткнулся на документальное подтверждение махинаций покойной жены.

– Подумаешь? – Констанцо так и просиял.

– Да.

– И снова начнешь рисовать?

Мельком глянув на Лауру Бэт, Антонио сразу же захотел запечатлеть задумчивый и немного грустный взгляд. Как же она все-таки красива… Высокие скулы, что с годами станут лишь лучше, роскошные волосы, собранные в сложную прическу, которую так и хотелось разрушить, запуская пальцы в шелковистые пряди, перед поцелуем…

Что? Откуда взялись эти мысли?

– Когда начну рисовать, тогда и начну. – Тряхнув головой, Антонио решил, что пора бежать от отца, пока в голову не полезли еще более странные мысли. – А сейчас я бы предпочел еще немного пообщаться с гостями.

Отойдя на пару шагов, Антонио заметил, как отец перебрался поближе к Лауре Бэт, и вздохнул с облегчением. По крайней мере, он не собирается его преследовать и продолжать разговор. К тому же, когда Констанцо Бартулоччи не начинал читать сыну нотаций и не лез туда, куда не звали, он оставался на удивление веселым и приятным собеседником, так что он наверняка сумеет отвлечь Лауру Бэт от тяготивших ее проблем.

Глянув на подсевшего к ней Констанцо, Лаура Бэт улыбнулась. Стоило ей только осознать, что она оказалась не на своем месте и пытается быть тем, кем на самом деле не является, как все сразу же стало легко и просто. Она сполна насладится сегодняшним вечером, а завтра начнет искать нормальную работу и новых соседок. Разумеется, они никогда не заменят Оливию и Элоизу, ее лучших подруг, но у нее обязательно все получится.

– Какая-то ты сегодня грустная.

Кивнув, Лаура Бэт снова улыбнулась. Констанцо вел себя как эдакий богатый дядюшка, только вместо того, чтобы сорить деньгами, он заставлял людей смеяться. Приятный человек, но это еще не значит, что она станет изливать ему душу.

– Сегодня выходит замуж моя вторая соседка. – Почему бы не воспользоваться отличным предлогом, когда он и так сам собой напрашивается? – А я пусть еще и не старая дева, но уже встала на опасную дорожку.

– Что за глупости? – рассмеялся Констанцо. – Вы американки; разве не может женщина наслаждаться жизнью, если она не замужем?

Лаура Бэт охотно рассмеялась. Да, именно такое отношение к жизни ей и нужно себе привить.

– Ну вообще-то да, может.

– Вот и хорошо. Женщина не должна нуждаться в мужчине. Она должна хотеть его в своей жизни. Но лишь для того, чтобы он дополнял и придавал ее жизни новые краски, но ни в коем случае не определял эту жизнь.

– Мудрые слова. – Лаура Бэт приподняла стакан с имбирным элем.

– Ладно, с этим разобрались, что еще тебя мучает?

– Ничего. Я в порядке.

Внимательно на нее посмотрев, Констанцо покачал головой.

– Что-то я в этом сомневаюсь.

– Черт. Ты еще проницательней Антонио.

– Нашла чему удивляться. От кого он, по-твоему, унаследовал эту проницательность?

– Я думала, в нем говорит художник.

– К сожалению, после смерти жены художник в нем лишь увядает и чахнет.

Лаура Бэт задумчиво посмотрела на Антонио. Смокинг, слегка растрепанные волосы, преследовавшие его заинтересованные женские взгляды… Она почувствовала, как в ней вновь просыпаются неуместные чувства, и поборола настойчивое желание встать и пригласить его на танец. К чему это все? Да даже если и забыть о собственных трудностях, разве не очевидно, что ему безразлично окружавшее его женское внимание?

– Смерть супруга всегда дается непросто.

Констанцо слегка кивнул.

– Верно, но я не хочу, чтобы эта смерть перечеркнула всю его дальнейшую жизнь.

– Он еще оправится.

– Если его подтолкнуть в верном направлении.

– Подтолкнуть?

– Да, ему нужна помощница. Такая, чтобы жила с ним под одной крышей и наставляла на путь истинный.

– Неслабая задача.

– Но вполне выполнимая. Мы с ним неоднократно уже все это обсуждали, и сегодня он все-таки согласился, а значит, он наконец-то готов исцелиться и вернуться к нормальной жизни. Я уверен, что как только помощница выкинет накопившийся в его кабинете за два года мусор, Антонио все-таки прозреет и, забыв прошлое, сосредоточится на будущем.

Лаура Бэт на пару секунд задумалась.

– Как ни странно, звучит вполне разумно.

– Рад, что ты нас понимаешь, – рассмеялся Констанцо. – Отчасти именно поэтому я ищу твоего общества на вечеринках.

– Да что здесь понимать? Отец любит сына, а сын уважает и ценит отца. А детали не так уж важны.

Констанцо вновь рассмеялся.

– Хотел бы я нанять тебя в качестве его помощницы.

Лаура Бэт замерла с поднятым бокалом имбирного эля.

– Но не думаю, что ты захочешь перебраться в Италию. Да и в любом случае, наверняка ты привыкла к куда более ответственным и важным постам.

В ответ она лишь невесело улыбнулась.

– Пока что мой диплом принес мне лишь временную работу.

– Так тебе интересно? – Констанцо удивленно поднял бровь.

Лаура Бэт снова задумалась. Настоящая постоянная работа, да еще с жильем и питанием? В бесконечно далекой стране, где она сможет отдохнуть от родных и друзей и собраться с мыслями, прежде чем решит, как объявить им о своей беременности?

– Интересно.