В объятиях Чудовища

Глава 8.

Я кричала и пыталась обороняться. Но в сравнении с этими двумя негодяями, я была не больше, чем мелкий уличный котенок, угодивший к двум голодным бешеным псам. В голове дребезжала жуткая мысль о том, что этих людей послал за мной дядя Алекс. Я знала, что он жесток и порой у него нет границ в своей жестокости. Но я даже не подозревала, что душа дяди прогнила до такой степени.

Я царапалась. Царапалась и ощущала, как ногти разрезают кожу щек, подбородка и шеи. Даже была кровь. Но это никак не спасало. Один вдавил меня своим телом в жесткий деревянный пол, а другой, склонившись, пытался воткнуть мне в рот дуло пистолета.

Меня тошнило. Не от металла, что вот-вот мог протолкнуться в самую глотку. Нет. Меня тошнило от всей этой действительности, от чудовищности моего положения. Может, это и есть мой конец? Двое вонючих бандитов растерзают мое тело, как бешенные псы, а затем приволокут мою бездыханную оболочку к дяде. Он посмотрит на результат, как всегда, улыбнется краешком губ и небрежно сделает жест, чтобы меня где-нибудь закопали. И всё. Была какая-то там Мария-Луиза и не стало ее больше. Кто обо мне вспомнит? Кто заплачет? Я была невольницей. Стала ею ровно в тот момент, как погибли мои родители.

- Вырубилась? – спросил один из подонков.

- Сейчас проверим.

Липкая горячая ладонь скользнул между моих ног и резко стянула нижнее белье. Секундная апатия мгновенно рассеялась. Нет уж. Умереть от рук этих подонков я точно себе не позволю. Увы, но драться я никогда не умела. Действовала так, как кричали мне мои подсознание и инстинкты. Я царапалась, брыкалась и плевалась, не позволяя втолкнуть мне в рот чертов пистолет.

- Уймись, - тот, который сидел сверху на мне больно ударил по лицу.

Горячая покалывающая вспышка боли не остановила меня. Я с удвоенной силой продолжила сопротивляться, находясь на пике адреналина.

- Руки! Блокируй ее руки!

Второй подонок резво схватил меня за запястья и вжал их в пол, пока его подельник снял с меня нижнее белье и швырнул на кровать.

- Глянем-ка, - он развел мои ноги и посмотрел прямо туда.

Это было унизительно! Я пыталась вырываться, но это всё тщетно. Руки быстро начали неметь, потому что их прижали коленями.

- Уверен, твой дядька никому не позволял тебя трахать. Хотел подороже продать твою дырку. Но не получилось, - подонок оскалился и попытался проникнуть в меня пальцами.

Я дёрнулась. Потому что стало больно. Потому что я увидела за спиной наемника огромную темную фигуру Маркуса. На секунду показалось, что его лицо высечено из мрамора. Ни один мускул на нем не двигалась. Взгляд настолько тяжелый, наполненный гневом, что мог любого намертво прижать к земле.

Всё случилось быстро. Так же быстро, как и вторжение этих двоих. Выстрел. Еще один. Брызги горячей темно-красной крови растеклись по моим щекам и шее. Тугой комок тошноты подкатил горлу и меня вывернуло прямо на пол. Голова стала горячей будто у меня резко подскочила температура. Рядом со мной лежали два трупа. Два наёмки, которые хотели изнасиловать меня и убить. Посланные родным дядей!

Маркус молча подошел ко мне и подхватил на руки, как только меня перестало тошнить. Тяжелый взгляд никуда не исчез. Казалось, что Чудовище стало ненавидеть меня пуще прежнего. И… Лучше бы он пристрелил меня вместе с теми ублюдками. Лучше бы прекратил мои страдания. У меня нет жизни. У меня есть лишь жалкое существование, от которого нет никакого толку.

Маркус едва ли не швырнул меня на заднее сидение своего черного «Порше» и громко захлопнул дверцу. Я судорожно натянула юбку сарафана как можно ниже, потому что была без нижнего белья. Пальцы болели. Несколько ногтей в неравной схватке были обломаны, вокруг ногтевой пластины кожа покраснела и вспухла.

Всякий раз, когда я закрывала глаза снова и снова вспыхивали красные лица подонков с растянутыми в похотливой улыбке губами. Я плотней сжала бёдра, вспоминая, что один из них всё-таки успел прикоснуться ко мне там. Это было омерзительно! Омерзительно в самой крайней степени! Если бы… Если бы он вторгся в меня своим членом… Я бы сама себе голову свернула, потому что не смогла выносить саму себя. Я и сейчас ощущала себя грязной.

По щекам, измазанным чужой кровью, покатились горячие слёзы. Обхватив себя руками, я больно прикусила губу, немо рыдая. Я была беззащитна. Напугана. Ненужная. Глупая. Меня едва не прикончили. В горле саднило после дула пистолета. Я всё еще ощущала его ядовитый металлический привкус.

Вскоре Маркус вернулся к машине, сел за руль. Дыхание тяжелое, временами перетекающее в сдавленное рычание. Вены на шее напряжены, напоминая канаты. Желваки дёргаются. Чудовище заполнило свей острой, как бритва энергетикой, каждый уголок пространства в машине. Это Чудовище смотрело на меня с ненавистью. Это Чудовище жаждало крови. Это Чудовище изнывало от дикого желания вонзиться острыми зубами в живую плоть. Это Чудовище хотело отмщения. Красивое лицо всегда должно принадлежать Чудовищу, чтобы одурачить добычу. Ведь Дьявол тоже был прекрасен, разве нет?

- Пристегнись! – вдруг рявкнул Маркус.

Я подавилась собственными рыданиями, закашлялась и дрожащими пальцами нащупала ремень. Пристегнуться получилось не с первого раза, потому что меня всю начало колотить. Маркус швырнул мне пачку влажных салфеток и завёл двигатель.

Я вытащила все и сразу. Первым делом хотелось оттереть с кожи чужую кровь. Жаль, только пережитое салфетками не сотрёшь. Я не могла взять себя в руки. То и дело из горла вырвались всхлипы, а по щекам неумолимо продолжали бежать слёзы.

- Куда мы? – сдавленно спросила я в жалкой попытке перекинуть внимание своего воспалившегося сознания на что-нибудь другое.

- Подальше отсюда, - рыкнул Маркус, разгоняя свой автомобиль до опасной скорости. – Да и какая тебе разница? Ты мертва!

- Что? – я нервно сжала в руке пустую пачку из-под салфеток.

- Ты же еще не видела, - не сводя глаз с дороги, Маркус схватил с соседнего сидения газету и швырнул ее мне. – Эти два ублюдка за твоим хладным трупом приехали.

Я раскрыла газету и на первой полосе увидела фото своего дяди. Заголовок гласил: АЛЕКС МАРИНО ОПЛАКИВАЕТ УТРАТУ ЕДИНСТВЕННОЙ ПЛЕМЯННИЦЫ.

- Что? – растерянно прошептала я.

Строчки расползались у меня перед глазами. Снова слёзы. Кажется, они никогда не прекратятся.

- Я ведь жива. Жива! Жива!

- Нет. Ты сдохла. Для всего мира тебя больше нет! – выплюнул Маркус. – И если не хочешь распрощаться со своей жизнью, то пусть всё так и будет. В противном случае люди твоего дяди найдут тебя и прикончат. Теперь ты полностью принадлежишь мне, Мария-Луиза! Сам Дьявол теперь тебя не вырвет из моих объятий, - ледяной тон Маркуса обвил каждый мой позвонок стальной колючей проволокой.

Теперь всё станет еще хуже.