Глава 6

В течение следующих нескольких дней мы виделись с Ричардом лишь мельком. Во время этих встреч он держался так отчужденно, будто и не было между нами шутливой перепалки за торжественным столом.

На плечи Клер упала подготовка к отъезду во Францию. Она хлопотала с утра до вечера, поэтому у меня не было возможности поделиться с ней своим недоумением. Лишь в субботу утром мне удалось привлечь внимание Клер к поведению Ричарда. Она попробовала отмахнуться:

— У него очень много работы, Кирсти. С тех пор, как ушла его помощница, он никак не может найти ей замену. Новые девушки то не являются на работу, то оказывается, что они не умеют печатать, не знают орфографии. Ричарду все приходится делать самому.

Клер принялась озабоченно оглядываться вокруг, потом спросила, не знаю ли я, где ее черная сумка. Я ответила, что видела ее на столике в холле. Клер отправилась было за ней, но я окликнула ее:

— Не напрасны ли были мои старания, Клер? Маргарет, кажется, приворожила его.

— Кирсти, мне уже неинтересно. Я сделала все, что было в моих силах.

— Точнее, я сделала все, что могла, выполняя твой план. Я изо всех сил старалась увлечь Ричарда. А теперь он смотрит на меня исподлобья. На мои реплики я слышу лишь грубые возражения. Ты понимаешь, как тяжело это выносить?

— Мне очень жаль! — призналась Клер. — Я…

Вошел Ховард и поинтересовался:

— Ты готова, Клер? Нам нужно еще заехать к Мэтью, чтобы дети могли попрощаться с друзьями, а потом заберем Имоджин, — Клер пошла одеваться, а Ховард улыбнулся мне. — Моя жена хочет познакомиться с тобой, Кирсти.

— Замечательно, — ответила я. — Буду с нетерпением ждать вашего возвращения.

Я изо всех сил старалась соблюдать правила приличия и казаться вежливой. Это было непросто. Раздражало то, что ни Клер, ни Ховарду не пришла в голову мысль поставить меня в известность относительно своих планов отправиться с детьми за Имоджин. Я оказала им услугу, теперь моя помощь больше не нужна. Даже Клер успела воспользоваться мною в своих целях. «Завлекай Ричарда, не подпускай к нему Маргарет Линтон», — было приказано мне. Теперь Клер не интересует, что происходит с Ричардом.

Дело в том, что мне, как раз не были безразличны дела Ричарда. Поэтому я не находила себе покоя. Ричард Дру стал близок мне, и я не хотела, чтобы он видел во мне врага. Я не приняла объяснений Клер, будто он замкнулся оттого, что ушел с головой в работу. В тот день, когда состоялся праздничный ужин, у него было не меньше проблем, но он нашел в себе силы улыбаться гостям, принимать их, как подобает радушному хозяину. Даже со мной он был вежлив. Что же происходит теперь? Неужели Маргарет Линтон плетет какую-то интригу против меня? Ричард вступился за меня во время ужина, но после этого держится на расстоянии.

Могу себе представить, как Маргарет извинялась за свою бестактность: «Извини меня, Ричард, дорогой. Я, кажется, сморозила глупость. Но она так откровенно флиртовала с тобой, что мне стало неловко за тебя. Учти, эта девица явно порочна. Она жила со своим приятелем в Истборне под одной крышей, а когда он заболел, беспечно бросила его».

Меня рассмешила придуманная мелодрама. Но смеялась я сквозь слезы. Поднявшись, я принялась за уборку, потому, что миссис Тилли не приходила по воскресеньям. Наведя порядок, я поднялась к себе и включила приемник. Чтобы не расплакаться, я начала громко петь. Голос мой предательски дрожал на некоторых нотах.

Через несколько минут кто-то забарабанил в дверь. Я пыталась сообразить, кто бы это мог быть. Не Клер ли хочет сказать, что приехала Имоджин? Подбежав к двери, я торопливо распахнула ее. За дверью стоял взбешенный Ричард.

— Нельзя ли потише? Я работаю. — Казалось, он собирается испепелить меня взглядом.

— Откуда мне было знать? — едва сдерживаясь, ответила я. — Ты же ушел сразу после завтрака. Я не заметила, когда ты вернулся.

— И все-таки я здесь и мне нужно работать. Я требую тишины и покоя!

— Ты все получишь через пять минут. Ровно столько мне нужно времени, чтобы собраться и уйти. Ты останешься один во всем доме.

Я принялась судорожно освобождать шкафы и засовывать одежду в чемодан.

Пожертвовав отпуском, я предложила свою помощь, потому, что пожалела доктора и его семью. И вот благодарность. Со мной обращались как с рабыней. Кирсти, пойди туда, сделай то, принеси это, не позволяй детям играть допоздна, и так далее и тому подобное.

Чемодан угрожающе распух, мне с трудом удалось защелкнуть замок.

— За остальными вещами я вернусь завтра, если, конечно, мне позволят войти.

— У тебя что-то высовывается. — Ричард указал на шелковую бретельку бюстгальтера, торчащую из чемодана. Не обращая внимания на его слова и не глядя в его сторону, я направилась к двери. Чемодан пребольно бил по ногам.

— Я полагаю, ты чем-то обижена, Кирсти? — почти нежно спросил Ричард. — Может, объяснишь, в чем дело?

Эта неожиданная нежность сыграла роль последней капли. Чемодан перевесил меня, и я упала. Глаза застилали слезы. Ричард бросился меня поднимать.

— Пойдем ко мне. Я сварю кофе.

Прошло несколько мгновений, прежде чем я сумела взять себя в руки. Справившись со слезами, я попросила извинения за глупое поведение, объяснив, что пожалела себя. Мне показалось, будто от меня в этом доме все отвернулись.

Ричард возразил, сказав, что не считает мое поведение глупым. Он просто хотел бы знать, зачем, приехав в Англию в отпуск, я нанялась на работу няней.

— Клер намекала, что я должен вести себя поделикатней, но толком не смогла ничего объяснить. Зачем же ты скрывала правду, Кирсти?

— Сначала я думала, что у тебя и без того забот хватает, а потом решила не ставить тебя в неловкое положение.

— Зато теперь мне очень стыдно, — признался Ричард. — Я помню, как разозлился в первый день твоего появления, увидев на пороге твоего приятеля. Как он себя чувствует, между прочим?

— О, прекрасно. В понедельник его отправляют в санаторий долечиваться.

— Вот и хорошо. Вы скоро увидитесь. Послушай, Кирсти, зачем тебе уходить? Если тебя смущает необходимость жить с посторонним мужчиной под одной крышей, я приглашу Маргарет. Она остановилась в гостинице.

— Спасибо, но я предпочитаю снять номер в отеле. Именно это я и собиралась сделать после отъезда детей.

Ричард глубокомысленно изучал меня, пока я пила кофе.

— Сегодняшний вечер я обещал провести с Маргарет. Но завтра, если хочешь, мы вместе погуляем по городу, Кирсти. Проводим всех и пойдем гулять.

Предложение звучало заманчиво. Но зная, как занят Ричард, я мужественно отказалась, сказав, что встретимся как-нибудь в другой раз.

— Ловлю тебя на слове, — ответил Ричард.

Почувствовав себя почти счастливой, я спустилась вниз и занялась приготовлением ленча. Пришла Маргарет Линтон.

На ней был светлый костюм с изумрудной отделкой. Он ей удивительно шел. К тому же она улыбалась, и эта улыбка делала ее еще привлекательней. Она поинтересовалась, дома ли Ричард. Я ответила, что он работает. Маргарет помрачнела.

— Скажи ему о моем приходе. Надеюсь, он не откажется от встречи со мной.

Я порадовалась тому, что Маргарет не осмелилась пойти в комнату Ричарда без приглашения хозяина. Но она наверняка заметила, что я плакала, и будет выяснять у Ричарда причину этих слез. Мне же не хотелось, чтобы он откровенничал…

Ричард не очень-то обрадовался неожиданному визиту.

— Я спущусь к ней, — пообещал он, — но всего на несколько минут. У меня накопилась куча работы.

— Ричард, не говори, пожалуйста, Маргарет, почему я плакала.

Он удивился:

— А с какой стати я должен ей это говорить?

Мне казалось, Ричарду не так-то легко будет отделаться от Маргарет Линтон. Однако через две-три минуты она уже садилась в машину. Я видела это из окна столовой. Маргарет не стала хлопать дверцей со злостью, но уехала, не помахав на прощание рукой.

Итак, Ричард умел быть твердым даже с дамами. Неплохо!

В двенадцать часов вся семья Дру собралась дома, и меня представили Имоджин. Я знала, что она хрупкая, но и представить себе не могла, до чего она хороша: изящная, белокурая, с ясными синими глазами. Состояние душевного равновесия, которое ей было присуще, придавало Имоджин особое очарование. Лишь однажды видела я подобную невозмутимость: на портрете, выполненном молодой художницей и выставленном в картинной галерее.

Тем не менее, рукопожатие Имоджин оказалось энергичным. Говорила она тихо, но слышен был каждый звук ее голоса. Я уловила скандинавский акцент и недоумевала, почему Клер не предупредила об этом. Клер выпроводила детей в сад.

Имоджин просила позволить им остаться с ней, но Ховард запретил:

— Всему свое время, дорогая.

На его просьбу подняться наверх и отдохнуть Имоджин ответила:

— Нет, Ховард, я должна поговорить с Кирсти. — Она улыбнулась мне. — Присядем?

Я сразу почувствовала расположение к Имоджин, и чем дольше мы говорили, тем больше она мне нравилась. Она посетовала, что ее вынудили признать, будто у нее слабое здоровье. Хотя она считает, что ее чересчур уж тщательно оберегают. Ховард и Клер бесконечно добры, но своей чрезмерной опекой они лишили ее возможности видеть собственных детей. Ей с трудом удалось уговорить Ховарда взять детей во Францию. Он согласился, но нанял целую армию слуг, сестер, нянь, поставив под угрозу срыва все задуманное ею.

— Что мне оставалось делать? — лукаво спросила Имоджин. — Пришлось почти всех уволить, а друзей мужа я уговорила прихватить его с собой в горы. Им придется это сделать, потому что в противном случае я пригрозила наложить на себя руки, — тихонько смеялась Имоджин. — Это, конечно, шутка. Жизнь — замечательная штука, и я хочу наслаждаться ею, хочу сама растить своих детей. Мне станет лучше на вилле. Я так решила и уверена, что будет по-моему.

Видя ее завидную решимость, я согласилась:

— По-другому и быть не может.

— О, Кирсти, ты так добра. Столько сделала для детей! Филипп и Мишель только и говорят о тебе, и даже Дэвид научился произносить твое имя. — Имоджин мечтательно добавила — Как бы я хотела, чтобы они и меня любили так же.

— Дети полюбят вас сильнее всех, — уверяла я. — Нужно только дать им время.

Расставание оказалось не таким тягостным, как я предполагала. Очень трогательной получилась церемония вручения подарков. Дети разбудили меня утром в день отъезда и вручили свои сувениры. Филипп пританцовывал от нетерпения, ожидая, пока я открою коробочки. Мишель смотрела на меня огромными умоляющими глазищами, изо всех сил желая, чтобы ее подарок понравился мне больше остальных. Я развернула подарок Филиппа. В руках у меня оказалась узенькая деревянная коробочка, на крышке которой был изображен дом с садом.

— Это пенал, — объяснил Филипп. — Он старинный. Я знаю, что все американцы любят антикварные вещи, поэтому и купил его на распродаже. Тебе нравится?

— Филипп, ты сама щедрость. Буду беречь твой подарок всю жизнь.

Мишель подарила мне небольшую картину, на которой мальчик и девочка шли по аллее, держа за руки малыша.

— Пусть эта картина напоминает тебе о нас, Кирсти. Не забывай нас!

От такого посвящения к горлу подступил комок, а на глаза навернулись слезы:

— Мишель, ты выбрала самый дорогой для меня подарок. Я никогда не забуду вас.

Филипп своим обычным невозмутимым тоном прокомментировал:

— Она тоже купила это на распродаже. И папа, и Клер, и дядя Ричард приготовили сувениры. Пойдем, Мишель.

Обещанные подарки я получила перед самым отъездом. Возможности посмотреть их сразу не представилось — заехала попрощаться миссис Мэтью, которую Ховард с детьми не застали дома накануне. Потом пришла миссис Тилли.

Все дружно махали друг другу руками, обещали писать. Наконец машина тронулась в путь. Мы втроем смотрели ей вслед до тех пор, пока она не скрылась из виду.

— Что ж, нужно садиться за работу, — вздохнул Ричард. — Я буду у себя, Кирсти. Когда надумаешь уходить, зайди ко мне, я провожу тебя до отеля.

Прикладывая платочек к глазам, миссис Тилли призналась:

— Господи, как мне будет не хватать этих крошек. Но с родной матерью им, конечно, лучше. Не выпить ли нам по чашечке кофе, мисс Келлогт, милая? Я смотрю, вы сильно опечалены отъездом детей.

Через некоторое время пришла пора прощаться с миссис Тилли. Я обещала звонить, добрейшая старушка украдкой смахивала слезы. Собрав вещи, я пошла к Ричарду, сказать, что готова к отъезду.

Он, молча вел машину, а я пыталась представить, о чем он думает. Трасса была пустынна, управлять машиной было совсем не трудно, поэтому молчание водителя начало тяготить меня.

— Ты все еще загружен работой? — нарушила я тишину.

— Что? Ах да. Туго мне приходится без помощницы. Прежняя секретарша была истинным кладом. Надеюсь, в семейной жизни она разбирается не хуже, чем в бизнесе. Она встречалась со своим парнем всего несколько недель и вдруг забеременела. Такая потеря!

Я была абсолютно не согласна с таким выводом:

— Что значит «потеря»? Может быть, она безумно рада этому ребенку и счастлива, что вышла замуж за любимого человека.

— Послушай, я ведь ничего не имею против ее замужества, но зачем зарывать свои знания в землю?

— Значит, семья, муж, ребенок для нее — самое главное. Не собиралась же она всю жизнь провести за пишущей машинкой, пытаясь угодить своему непредсказуемому боссу.

— Ты считаешь, что у меня дурной характер? Действительно, у меня, как и у всех людей, бывают срывы. Но я не издеваюсь над подчиненными. Даже позволяю ходить за покупками в рабочее время…

— А потом держишь девушку допоздна, пока она не наверстает упущенное. Мне все это знакомо. Я ведь работаю секретарем, да еще у собственного отца. Он считает, что вправе выжимать из меня все соки, раз я не посторонняя, а его родная дочь.

— Ты — секретарь? — Ричард устремил на меня изучающий взгляд. Было заметно, что у него зарождается план.

— Не стоит рассчитывать на меня. Я помогла присмотреть за детьми, но…

— У тебя есть шанс приобрести бесценный опыт работы в британской фирме. Только представь, с каким вниманием родители выслушают твои рассказы о том, как ты выручала англичан.

— Твои старания напрасны.

— Я позволю тебе уходить сразу после обеда, — уговаривал Ричард. — А по вечерам мы будем ходить в театр, в рестораны. Обещаю водить тебя на экскурсии по выходным.

— Боже, — рассмеялась я. — Вижу, ты действительно пропадаешь без секретаря.

— Без помощи квалифицированного секретаря мне не обойтись.

— Хочешь переложить на меня бремя своих забот? Завидую той девушке, что она вышла замуж и ждет ребенка. Не потому, что сама хочу оказаться в ее положении, а потому, что совсем не хочется окунаться в бумажную работу.

— Но если ты не собираешься замуж, — игриво предположил Ричард, — то чем же ты думаешь заниматься?

— Клер, например, нашла очень интересную работу в цветочном магазине, — ответила я уклончиво.

— Неужели ты думаешь, что заниматься цветами — сплошное удовольствие? А учла ли ты, что отправляться за ними в теплицы нужно в три часа утра? А когда наступает пора свадеб, нет отбоя от заказчиков, и приходится работать по ночам?

— Что ж, готова вставать в три и работать по ночам, если это необходимо. Мне не трудно.

— Что я слышу? — неподдельно удивился Ричард. — Я знавал одну девушку, которая работала няней. Так вот она спала так, что не слышала будильника.

— Ты не учел одну маленькую деталь, — елейным голоском напомнила я. — Та девушка, видимо, была в отпуске.

— Это правда. Память человеческая слаба.

Когда мы добрались до гостиницы, Ричард подождал, пока меня зарегистрируют, а потом пригласил:

— Кирсти, давай поужинаем завтра вместе.

Я колебалась, подозревая, что Ричард не оставил надежду уговорить меня поработать у него. И все же я согласилась:

— Спасибо, Ричард, за приглашение.

Мы договорились, что он заедет за мной в восемь.

Войдя в номер, я подумала, стоит ли звонить Кейт. Я знала, что Джонни уже в санатории. Было обидно, что он так и не написал мне. Кейт тоже удивило его поведение, но она попыталась оправдать брата тем, что Джонни занят — работает над статьей для газеты.

— Он журналист до мозга костей, — шутила она. — Могу побиться об заклад, что в его жилах текут чернила, а не кровь.

И все-таки я не стала звонить ей. Ведь придется признаваться, что я так и не дождалась весточки от Джонни. Меня обижало, что он не стремится встретиться, поговорить. Пришло время разобраться в своих чувствах. Дома, в Нью-Йорке, я постоянно думала о нем, мечтала его увидеть. Встретив Джонни вновь, я обрадовалась, что можно продолжить роман. Мне нравилось его общество, и если бы не его приступ аппендицита, мы наверняка стали бы любовниками в Истборне. Я в этом уверена. Но с другой стороны, если Джонни мне так дорог, почему я с нетерпением жду свидания с Ричардом?..

Мне хотелось немедленно отправиться в Истборн и выяснить отношения с Джонни. Я бы так и поступила, если бы не приглашение на ужин.

Я вдруг с удивлением обнаружила, что тяжело переношу одиночество. Такого не случалось раньше. Сознавать себя частью большой и дружной семьи — великое счастье, но иногда я с удовольствием оставалась одна.

Позавтракав, я попробовала читать. Но оказалось, что не в силах сосредоточиться на сюжете книги. Тогда я набрала телефон Андреи в надежде, что ей захочется поболтать. А может, нам удастся провести остаток дня вместе.

Трубку поднял Нейл:

— Ах, это ты, — разочарованно протянул он. — Вероятно, хочешь поговорить с Андреей?

— Ты, верно понял цель моего звонка, — сухо ответила я, с трудом сдерживая негодование.

— Это ты, Кирсти? — Голос кузины звучал прерывисто. — Думала о тебе буквально этим утром. — Она выдавила смешок. — Ты, конечно, поняла, что мы с Нейлом опять вместе.

— Я это заметила, — подтвердила я. Андрея, уловив неодобрение, принялась объяснять причину возобновления их дружбы, но я остановила ее, выразив нежелание вмешиваться в чужие дела.

Андрея вкрадчиво поинтересовалась, откуда я звоню. Я успокоила ее, сказав, что остановилась в гостинице. Она ойкнула в ответ, и я поняла ее терзания. Андрее следовало пригласить меня к себе, но она не хотела огорчать этим Нейла. Мне стало стыдно. Ведь я нарочно мучала ее, подчеркивая, что ей не стоит встречаться с Нейлом. Но, кто дал мне право судить? Стараясь загладить вину, я поскорее сообщила, что ужинаю с Ричардом.

Андрея оживилась:

— О, Кирсти! Я рада, что ты не скучаешь. Только не пропадай, звони. Нам нужно обязательно встретиться.

Мне стало легче после этого разговора, и я решила прогуляться. Вернувшись, услышала, что телефон разрывается.

— Удивлена? — потешался Джонни над моим потрясением.

— Чего же ты ждал? — огрызнулась я. — Я уже решила, что никогда не услышу твоего голоса. Неужели так трудно было позвонить?

Он пропустил мои упреки мимо ушей.

— Не сердись. Ты же знаешь, в больнице ни на минуту не оставляют в покое.

В ответ я напомнила, что больничные процедуры не мешали ему писать для газеты.

Джонни оправдывался, говоря, что счастливый случай свел его с интересным человеком. И он не мог не написать о нем.

— Но, когда же ты навестишь меня, Скотти? Я жду не дождусь.

Хотелось нагрубить, но, понимая, что встреча неизбежна, я поинтересовалась, можно ли приехать во вторник.

— Замечательно! — обрадовался Джонни. — Ради этой встречи стоит жить.

Не разделяя его восторгов, я, однако, в глубине души обрадовалась предстоящему свиданию, надеясь, что оно поможет разобраться в моих чувствах к Джонни.

Загрузка...