В плену у прошлого

Глава 2

День рождения в этом году выпадал на вторник, и Марина решила поехать в город в понедельник, купив себе подарок, на который родители выделили деньги. После обеда в воскресенье, отец уехал в поле, а мама прилегла отдохнуть в своей комнате. Она старалась в жаркую погоду не выходить из дому, либо находиться в тени. Все дела в огороде делались с пяти до девяти утра и с семи до десяти вечера. Марина оберегала маму от физических нагрузок, позволяя только легкую работу да приготовление обедов. Она услышала, как к дому подъехала чья-то машина. Звук был не папиной «Нивы», и она вышла за двор.

– Привет, красавица! Тебя трудно узнать. Мало того, что повзрослела, ты еще и подросла, – сказал Илья, опустив стекло. – Придешь к мостику? У меня для тебя подарок есть. Жду тебя через полчаса на том берегу, – улыбнулся он.

– Это плохо? Приду, а Вы уезжайте отсюда, пока Вас соседи не срисовали и не пустили необоснованные слухи. У нас с этим просто.

Развернув машину, Илья уехал, а Марина, взволнованная этой неожиданной встречей, не знала с чего начать, что на себя надеть и как себя вести с ним. Они не виделись два года, а знакомы были всего несколько часов. Присев на крыльцо, она закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. « Приехал! Он, все-таки, приехал, – повторяла она. – Мало ли с чем он приехал. Может, теперь у него проблемы? Надену шорты, майку, напишу маме записку. Чего волноваться, если я не знаю о его намерениях? Что-то же его привело сюда через два года. Он почти не изменился. Хотя о чем я говорю? Мы виделись всего один раз, и я запомнила его таким, каким запомнила, а потом не видела столько времени», – переодеваясь, думала она, оставив для мамы короткое сообщение на листке: «Вернусь к 17:00». Она, неспеша, шла к мостику. Илья ждал ее на том берегу. На нем были светлые брюки, которые он подкатил до колена. С голым торсом и босой он бродил по песчаному берегу. Сегодня здесь отдыхающих не было. Увидав Марину, он поспешил к ней на встречу.

– Привет еще раз, – сказал он, беря ее за руки. – Как твоя мама? Как ее здоровье? Как вообще твои дела? – спрашивал он, глядя на нее, и улыбался.

– У нас все хорошо, спасибо. Я сдала все экзамены и завтра отвезу документы в медицинский университет, – говорила Марина, глядя ему в глаза. – У Вас все в порядке? Что за дела у Вас в наших краях? Ваш приезд такая неожиданность для меня.

– Можно, я тебя поцелую? – вместо ответа спросил Илья.

– Один раз, в честь нашей встречи, можно, – ответила она и улыбнулась. Она не подумала о том, что подарит ей этот поцелуй. Илья обнял девушку и поцеловал в губы. Поцелуй был короткий, но сердце девушки забилось так часто, словно хотело выскочить из груди.

–Как же я долго ждал этого момента, – сказал он Марине, обнимая ее. – Ты очень изменилась. Повзрослела и, мне кажется, даже чуть подросла. «Она и раньше не была гадким утенком, а теперь стала лебедем», – подумал он.

– Вы просили меня быстрее расти, я так и делала.

Они присели прямо на песок в метре от воды.

– Рассказывай обо всем. Как школу окончила? Парень у тебя есть? Какие шансы на поступление?

– Экзамены сдала хорошо. Друзей у меня много, но того, единственного, нет. Процентов семьдесят, что я пройду на бюджет. В противном случае останусь учиться на коммерческой основе, но каждый год буду думать о переходе. Через месяц будет ясно, чего я стою.

– Ты у меня бесценная. Ты так и живешь без телефона? А как будешь общаться с родителями? – спросил он, поднимаясь на ноги.

– Кому и куда я буду звонить? Поступлю учиться, посмотрим. Если мне не дадут общежитие, я буду каждый день видеть своих родителей, уезжая утром и возвращаясь после обеда.

– Будешь мне звонить, подожди минутку, – сказал он и пошел к машине, вернувшись через пару минут. – Это мой подарок к твоему совершеннолетию, – сказал он, протягивая ей коробку с сотовым телефоном.

– А как я объясню это приобретение родителям? – спросила Марина, разглядывая темно-вишневую «раскладушку» Самсунг, да и день рождения у меня через два дня.

– Скажи правду. Держи упаковку с «запчастями». Там зарядное устройство и наушники. Можешь слушать радио, делать фото. Звони мне в любое время. Я внес в память номер своего телефона, а твой номер на упаковке. Сим-карту я купил на свое имя. В моем подарке нет ничего такого, за что можно ругать.

– Спасибо, Вы меня начинаете баловать, Илья.

– Маришка, во-первых, перестань мне выкать, я еще не так стар в свои двадцать четыре, а во-вторых, давай завтра встретимся в городе. Ты управишься до обеда? Вечером я привезу тебя сюда.

– Илья, а как же Милена? Вы с ней не дружите?

– Я хочу с тобой дружить, малыш. Я попробую объяснить все Милене. Она и сама поймет, что я влюбился, как мальчишка. Это трудно скрыть, – сказал он, обнимая Марину, чувствуя давно забытую нежность, и необъяснимую щемящую тревогу.

Они просидели на берегу еще час, разговаривая обо всем и ни о чем.

– Беги домой, пока тебя родители не потеряли. Осваивай телефон, а завтра я жду твоего звонка, – говорил он, целуя ее. – Иди. «Господи, что я делаю, и что твориться со мной? – думал он, провожая взглядом девушку. – Два года назад она зацепила меня так крепко, что я не смог просто поиграть с ней и бросить. Я не знаю, чем она меня взяла. Может, своим характером? Возможно, самостоятельностью, детской наивностью, непорочной юностью, взрослой порядочностью. Меня останавливал только ее возраст. Нужно было быть круглым идиотом, чтобы заводить роман, пусть и короткий, с несовершеннолетней, воспользовавшись ее хорошим расположением. Но, я о ней не забывал все это время. Не скажу, что слишком часто вспоминал, но, когда мне было тоскливо, я ясно представлял девчонку, которую встретил на реке и подсознательно ждал, когда она подрастет. На что я рассчитываю сейчас? Этот идиотский план с подарком придумывал зря. Надеялся, что увидав ее, я разочаруюсь, выброшу ее из своей головы, а вляпался еще сильнее. Мне так не хочется с ней расставаться. Может это и есть любовь?» – думал Илья, за рулем авто, возвращаясь в город.

Марина вернулась домой во время, все еще чувствую на своих губах губы Ильи.

– Мам, мне сделали подарок ко дню рождения. Взгляни, – сказала она, открывая упаковку. – Правда, красивый телефон?

– Ты, дочка, про бесплатный сыр поговорку не забыла?

– Мамуля, я даже помню пословицу о буре в стакане воды. Мы с ним познакомились два года назад здесь, у нас на речке. С тех пор я его не видела. Сегодня он приехал меня просто поздравить. Не думай о нем плохо, он этого не заслуживает.

– Чего мне о нем думать? Я о тебе беспокоиться, заботиться должна, а не о чужом дяде. Ты теперь у нас девушка взрослая, да и он, судя по подарку, не юноша, который думает только о том, как соблазнить девчонку. Любить запретить нельзя, – обнимая дочь, говорила мать. – Сколько же ему лет, что он два года ждал, чтобы объявиться?

– Двадцать четыре. Он окончил университет и уже работает два года. Зовут Илья, а больше я тебе ничего не скажу. Я перед твоей операцией так переживала, что по дороге домой, чтобы прийти в себя, бросилась в речку. Они отдыхали на том берегу, и решили, что я собралась утонуть. Вот так и познакомились.

– Отец был в курсе этого события? – спросила мать, глядя на дочь пристально.

– Да. Я папе обо всем рассказала, и он поднял меня на смех, когда я продала им молоко и ягоду, назвав коммерсанткой.

– Я тебе, Мариша, только один совет дам: не позволяй себя обижать. Твоя взрослая жизнь только начинается. Любовь хороша тогда, когда она настоящая и взаимная. Влюбленность проходит, а любовь остается надолго, если не навсегда. Это трудно порою сразу понять, и мы делаем ошибки.

Утром Марина уехала в город. Сдав документы в приемную комиссию, она позвонила Илье и теперь ждала его у входа в главный корпус. Илья ее едва узнал. Девушка, ожидающая кого-то, очень напоминала Марину, но была одета, как городская модница. Легкое, синее в горох, короткое платье с пышной юбкой и белым воротничком, подчеркивали ее стройную фигуру, а белые туфли на каблуке делали ее выше ростом. Волосы, подобранные у висков причудливым образом, спадали волнами на плечи. Через плечо висела небольшая дамская сумка.

– Ну, ты даешь, малыш! Куда поедем? – спросил Илья, выйдя из машины и целуя Марину. – Хорошо выглядишь, я тебя сразу и не узнал. Все дела сделала?

– Документы сдала, дела закончила. Поедем, куда повезешь, – ответила она. – Я города вообще не знаю. Единственный знакомый маршрут « Автовокзал – больница». Ты сейчас мне комплимент сделал или начал просто разговор?

– Ты выглядишь восхитительно, потрясающе. Тебе идет этот наряд. Так лучше? – спрашивал он, улыбаясь и открывая перед ней двери авто. – Поехали в кафе и начнем отмечать ни твой день рождения, а успешную сдачу экзаменов и документов в вуз, а день рождения отметим позже. Договорились?

Они побывали в кафе, заказав пирожные с соком, побродили по парку, поедая мороженое, прокатились на речном трамвайчике. Илья подарил ей букет роз и к шестнадцати часам отвез к мостику.

– Спасибо, Илья, за все, – сказала Марина. – Давно у меня не было такого праздника.

– Я приеду в субботу часов в десять, – говорил Илья, целуя ее. – Не забудешь?

– Буду ждать ровно в десять и не сяду ни в одну маршрутку, – смеясь, отвечала Марина.

«Это уже не каприз, а болезнь влюбленного. Мое чувство к ней гораздо сильнее страсти и природного инстинкта. Присутствие ее рядом радует и волнует. Мне нравится в ней все: внешность, фигура, манера говорить, ее наряды. А главное ее глаза. Они просто меня обескураживают», – думал он, возвращаясь в город.

Конфетобукетный период затянулся на месяц. Первого августа Марина стала студенткой, прочитав приказ о зачислении. Учитывая расстояние от деревни до города, ей с большим трудом выделили койко-место в общежитии. Это была не необходимость, а настояние отца.

– Дочка, мы не знаем какая будет осень и зима впереди, а так ты сможешь в непогоду жить в общежитии, а пока тепло, можешь появляться там пару раз в неделю. Можно и квартиру снять, ты подумай, где тебе будет удобнее. Мы с матерью, в любом случае, будем без тебя скучать.

– Не надо квартиры, папа. До нее добираться не меньше, чем до нашего дома, а деньги заплати. Не получится с общежитием, буду жить дома.

Марина получила койко-место в общежитии университета, но из вещей перевезла только самое необходимое. До начала занятий она встречалась с Ильей в выходные дни, которые они проводили в городе. Иногда он приезжал в будний день, и они встречались на речке. Илья, в надежде на дальнейшие отношения с Мариной, навел порядок в своей квартире, сказав ей что «снял» квартиру, недалеко от общежития. Он привез ее туда с началом занятий, в один из выходных дней сентября. Квартира располагалась на шестом этаже нового девятиэтажного дома и была двухкомнатной. Стандартные наборы для спальни, зала, кухни, ванной комнаты. Просто, но чисто и уютно. Марина заметила, что Илья ориентируется здесь довольно хорошо. «Либо это квартира его, либо он здесь ни в первый раз», – подумала она, обходя комнаты. В шкафу на полках лежали вещи и белье, а на плечиках висели несколько рубашек, костюм и брюки.

– Я привез часть своих вещей, на всякий случай. Советую тебе сделать то же самое. Так будет удобнее, – говорил он так, как будто оправдывался.

– Ты хочешь, чтобы я отсюда ездила в университет? Но я должна появляться дома, пока не поставлю в известность своих родителей о нашей дружбе. Общежитие – хорошее прикрытие, но ненадежное. Мой отец может приехать неожиданно, если я долго не буду приезжать домой. Это не контроль, они просто скучают. Мы всегда жили вместе, и к разлукам надо привыкнуть.

– Я буду подвозить тебя на занятие. Отвозить в выходной, скажем в субботу вечером, и забирать днем в воскресенье. Так устроит?

– Поживем, увидим, – сказала Марина, прижавшись к его груди. – Я такая счастливая рядом с тобой, даже страшно. Так бывает?

– Ничего не бойся. Я умею ждать и не сделаю ничего против твоей воли. Как взрослый мальчик, буду вести себя по-взрослому, а ни как подросток. Успокойся, не спугни счастливые мгновенья.

– Я с тобой ничего не боюсь, – сказала Марина, обняв его за шею. – Пусть это случится, но неожиданно для меня.

Илья не стал торопить события и перевел беседу в другое русло. Чуть позже, объятия и поцелуи Ильи становились более страстными. Эти поцелуи и ласки вызывали у неискушенной Марины необыкновенные ощущения, и она плохо понимала сама себя. Тело жило своей жизнью, а голова была абсолютно пустой. Ее не смущало, что она нагая в чужой квартире отдается мужчине, которого так искренне любит. Она сама подалась к нему навстречу, сгорая от желания, и издала звук, похожий на тихий стон. Илья был очень нежным и ласковым, он не мог позволить, чтобы Марина разочаровалась в близости.

– Ты моя женщина, – говорил он, целуя ее. – Я тебя никому не отдам. Как ты?

– Легкий дискомфорт можно пережить ради ощущения полета и наслаждения. Нам следует принять меры предосторожности.

– Не будем мы этого делать. Я уже сейчас готов на тебе жениться. Возможная беременность только ускорит это событие.

– Я только начинаю учиться, а ты мне говоришь о детях. Как же учеба? Шесть лет впереди. Ты сам говорил, что мечты должны сбываться. Может, не стоит торопиться нам с тобой с женитьбой, с детьми?

– Ты забыла о том, что я работаю и могу позволить нашему ребенку няню. Ты будешь учиться, не переживай, а все домашние хлопоты я возьму на себя, – отвечал он с уверенностью.

Разговор с Миленой у Ильи состоялся только через два месяца. Милена жила в квартире, которую купил ей отец, ее сын, которому было четыре года, жил у ее родителей и воспитывала его няня, а Илья жил чаще с родителями за городом в коттедже. Милена была красивой, умной женщиной и никогда не упускала своего. Она действовала на Илью, как удав на кролика. Разум его говорил: – «Остановись», а похоть толкала в спину ей на встречу. Она давно считала его своим женихом, хотя он и не делал ей предложения. Да, они встречались чуть больше двух лет, родители их принимали, как пару, но разговоров о свадьбе не велось. Теперь Илья, зная натуру Милены, опасался одного, чтобы она ничего не предприняла, и не испортила их отношения с Мариной.

– Давай поговорим откровенно, – предложил Илья, навестив подругу. – Я бы мог не приходить, а просто позвонить, но я хочу быть с тобой честным. Мы знаем с тобой друг друга ни один год.

– Обязательно поговорим, но только позже, я очень за тобой соскучилась. Ты стал слишком занятым, – говорила она, целуя его страстно. – Нельзя так много работать. Или ты мне нашел замену?

– Милена, прекрати свои игры, не надо.

– Не будет игр, не будет разговора, – отвечала она, продолжая начатое и уверенная в том, что Илья долго не устоит, а она получит то, чего так хочет. Она вымотала себя и его, прежде чем рухнула без сил. – Что ты мне хотел сказать?

– Нам надо расстаться, – сказал он неуверенно.

– Да мы с тобой в последнее время почти расстались. Ты ссылаешься на работу и не приходишь. Считаешь меня глупой? Кто она?

– Это Марина. Она сейчас в городе. Поступила в медицинский университет, учится.

–Эта деревенская девчушка? Чем же она тебя взяла? Своей невинностью? А ты уверен, что нужен ей? Наберется опыта, найдет себе моложе. Я могу поверить в то, что девчонка влюбилась, но ты о чем думаешь? Ты что, серьезно влюбился? Надолго ли? Кажется, год назад было что-то подобное и где оно? Это не любовь, это страсть, которая у тебя быстро проходит.

– Не для всех секс стоит на первом месте, – возразил ей Илья.

– Но практически, каждая ищет состоятельного кавалера. Ты ей уже один раз помог, и она готова была отдаться. Что на этот раз?

– Не говори глупости. Она сказала это от отчаяния. Я не видел ее два года и, думал, забыл, а встретил и пропал. Она мне нужна. Пойми это.

– Да я все поняла еще три минуты назад, когда ты трахал меня со всем усердием и не думал ни о чем. Ты сексуальная, влюбчивая сволочь, но сволочь порядочная. Пока ты обхаживал свою Марину, прыгал в мою постель и не испытывал угрызений совести, а когда свершилось чудо и она отдалась, тебе очень хочется меня забыть. Возрази мне. Значит я права, – сказала она, не услышав ответа на вопрос. – И что в ней есть такого, чего нет во мне? А если Марина узнает о сегодняшнем дне и о твоей неверности?

– Она любит меня. Ни секс со мной, а меня самого. Она не навязывает мне своего мнения, умеет слышать и слушать. Мне с ней хорошо не только в постели. Меня не тянет по клубам, друзьям, а она не валяется до обеда, а учится, при этом успевает сама, без прислуги, приготовить ужин и чистую рубашку на работу.

– Прямо три в одном: кухарка, прачка и психолог. Партия выгодная, но не долгая. Скоро она перестанет заглядывать тебе в рот, слушая твои рассказы и истории. Тебе уже через три недели, максимум месяц, надоест пресный секс, и ты ко мне вернешься. Вы с ней разного поля ягоды, как говорят. Я даю тебе сроку полтора месяца и, если ты не передумаешь, мы забудем, друг о друге, а разочаруешься в ней – идем в загс. Тебе пора определиться. Я не буду вас преследовать, а уж тем более к ней ревновать. Между мной и ей огромная разница, хотя она и моложе меня на восемь лет, и ты об этом знаешь.

– Думай, что хочешь, но не лезь в нашу жизнь, – сказал Илья уходя. « Милена права, я слаб перед ее «напором». А если не только перед ней? Это распущенность или болезнь? Чтобы это не было, Марина не заслуживает моих измен», – думал он.

Через неделю после разговора с Миленой, Илья подарил Марине кольцо и сделал предложение.

– Илюша, мы не торопимся? – спросила Марина. – Мы с тобой так мало знакомы, встречаемся чуть больше трех месяцев. Я очень тебя люблю, но мне кажется, я не готова к такому ответственному шагу. Не представляю себя в роли невесты, жены, мамы.

– Подадим заявление в загс, и нам дадут еще два-три месяца на раздумье. Полгода знакомства тебя меньше пугают? С отцом я поговорю, а вот маму накануне поставлю перед фактом. Когда поедем в деревню?

– Не знаю. Мама и папа чем раньше узнают, тем сильнее будут волноваться, суетиться, заранее готовиться. Давай отложим знакомство с моими родителями, хотя бы на месяц, два.

Заявление подали пятнадцатого октября, с датой регистрации десятого января. Влюбленная Марина еще не знала, что беременна две недели и совсем не думала о Милене, а зря. Милена поехала в дом родителей Ильи и встретилась с Тамарой Григорьевной, его мамой.

– У Ильи появилась новая подружка. Студентка, приехавшая из деревни, – сказала она и рассказала о знакомстве с Мариной. – Что мне делать? Они уже живут в его квартире.

– Используй старый проверенный способ, скажи ему, что беременная, займись воспитанием своего сына, перевезя его к себе от родителей. Да, это создаст для тебя некие неудобства, но только так ты можешь его вернуть. Нам в семье не хватало только доярок, – советовала мать Ильи. – Один колхозник уже есть в доме.

– Вы думаете, у меня получится? У нас с ним недавно был секс. А если и наша студентка окажется беременной? – все еще сомневалась Милена.

– А вот об этом, случись такое, Илюша не должен узнать. Здесь делай, что хочешь: встречайся с ней, оговаривай, настраивай против него. Главное со сроками не ошибись. После всего сделаем липовый выкидыш. Сама настаивай на загсе, но прежде хорошо все продумай. Ты вообще можешь иметь детей?

– Могу, конечно, могу, – соврала Милена и начала готовиться к своим «подвигам».

Милена не понимала, что связывает ее отца и мать Ильи, возможно старая дружба, а возможно и юношеская страсть. Именно мать Ильи познакомила ее с сыном и была ей старшей «подругой». Главное Тамара Григорьевна была готова принять Милену в свою семью, зная, что у нее есть маленький четырехлетний сын, чего не скажешь об Илье. Милена за два года привыкла часто встречаться с Ильей. Он был симпатичным молодым человеком, с которым не стыдно выйти в свет. Образованный, с хорошими манерами и чувством юмора, не бедный, что было большим достоинством, а для постели, он был еще и страстным. Милене с ее внешностью, очень льстило внимание мужчин, но появляться в компаниях она предпочитала с Ильей. Это было и удобно, и перспективно. И вдруг все это может закончиться с появлением в жизни Ильи Марины. Милена не могла не попытаться разрушить отношения между ними, чтобы избежать неудобств для себя. Ей исполнилось двадцать шесть, ждать лучшей партии для себя не имело смысла, и она решила пока просто поговорить с Мариной, а после разговора определиться, что делать дальше.

Марина посетила университетского врача, девятнадцатого ноября, где ей поставили диагноз: беременность семь недель. В этот же день ее ждала встреча, о которой она не думала. У подъезда дома, где они жили с Ильей, ее ожидала Милена.

– Здравствуй, Марина. Ты очень хорошо выглядишь, так сразу и не узнаешь. Очень изменилась и только в хорошую сторону. Как мама твоя?

– С мамой все в порядке. У Вас ко мне какое-то дело?

– Мне надо поговорить с тобой. Пройдем в квартиру или поговорим здесь? – спросила она, глядя на Марину.

– Давайте поднимемся в квартиру, – ответила она, открывая дверь подъезда, направляясь к лифту. – Входите.

Лифт доставил их двоих до квартиры. Открыв входную дверь, Марина пропустила незваную гостью вперед.

– Здесь ничего не изменилось, но стало гораздо чище, и как-то светлее. Я бывала в квартире Ильи только с его компаниями, сама предпочитала встречаться с ним у себя, так гораздо удобнее, все под рукой, – говорила Милена, осматривая квартиру, расстегивая шубу и присаживаясь в кресло. – Присядь, мой разговор не займет много времени. Я против тебя ничего не имею и понимаю тебя, как никто другой. Илья обаятельный мужчина, в него очень трудно не влюбиться. Вы с ним встречались два месяца, а я эти два месяца ждала его дома, – вздохнула Милена. – Он предложил расстаться, я согласилась, но расставание вышло очень, скажем, необычным и весьма продуктивным. Одним словом, поставив точку в наших отношениях, мы с ним переспали.

– Мы встречаемся ни два месяца, а пятый. Кроме того, Илья сказал мне о том, что Вы расстались, и мы подали заявление в Загс.

– Я знаю об этом. Мы расстались, я же тебе сказала, и я могла бы не приходить к тебе, но я беременная, срок два с половиной месяца, а Илья, так хочет ребенка. Подумай об этом. Есть еще одно обстоятельство. Тебе не кажется, что будь у вас все серьезно, он бы познакомил тебя с друзьями, с родителями? Вы, вообще, бываете с ним в компаниях? Вижу, нет, и сидите в квартире.

– Я сама его попросила повременить со знакомством, нам достаточно общества вдвоем.

– Ошибаешься. Ему это на руку потому, что его мать, Тамара Григорьевна, никогда не примет тебя в свою семью, а Илья очень зависим от родителей. Моего ребенка они признают. Зная обо всем этом, ты пойдешь с ним в загс? Решать тебе, но ты подумай, что тебя ждет? Нет, Илья тебя не оставит, он твердо намерен жениться, но он не оставит и своего ребенка. И что это будет за жизнь?

– Я, Милена, тоже жду ребенка, правда Илья об этом еще не знает. Вы расскажите ему обо всем сами, и пусть он сделает выбор. Я приму любое его решение, – сказала спокойно Марина.

– Хорошо. Я сегодня же с ним поговорю. Если тебе не трудно, не говори ему о моем визите. До свидания.

Марина верила в рассказ Милены и не верила. Ей было так больно и обидно, что слезы сами просились наружу. « Милена и Илья встречаются несколько лет. Да, я поверила ему, и он мог ко мне испытывать чувства, но спать одновременно с двумя, целовать и говорить одни и те же слова – перебор. Ты, Марина, как будто не смотришь сериалов, где наивных провинциалок обманывают через одну, – говорила она себе. – Илья увлекся, а ты восприняла это всерьез. А если нет? Если он со мной честен и просто соблазнился? Какая глупость! Сама себя успокаиваю. Но ведь Милена сказала, что знает о загсе, а значит, он поставил ее перед фактом. Выходит, она мне рассказала обо всем, в надежде, что я сама откажусь от Ильи. Странные у них отношения. Они встречаются года два, а тут появляюсь я. Он ухаживает за мной, при этом спит с Миленой, а позже с нами обеими. Она знает об этом, знает о загсе и совсем не скрывает, что ее это устраивает, ожидая моей реакции. Мне нужно обо всем хорошо подумать, не затевать скандала и дождаться, когда он сам обо всем расскажет. Вот тебе еще один сериал из реальной жизни. Наивно было полагать, что молодой, не бедный, практически, состоявшийся мужчина, выберет для себя студентку из провинции, если у него уже есть не менее обеспеченная и красивая подружка. В этом нет смысла, нет логики, нет и любви. В противном случае не случилось бы того, что случилось».

В субботу Марина готовила завтрак и все время думала о разговоре с Миленой, и ждала, что скажет Илья в свое оправдание. Вчера он пришел поздно ни то уставший, ни то расстроенный, поел без всякого аппетита и, извинившись, ушел спать. Марина давала ему возможность самому рассказать обо всем и не устраивала сцен. « Трудно ему признаться в предательстве и обмане, – думала она. – Значит, он спал одновременно со мной и Миленой. Если это так, то о какой свадьбе может идти речь?»

– Доброе утро, малыш, – сказал Илья, входя в кухню и целуя Марину в щеку. – Кофе готов? Налей мне чашечку и присядь, нам нужно поговорить.

Марина подала ему чашку с кофе и присела напротив него.

– Что-то случилось? – спросила она, уже зная ответ на свой вопрос.

– Случилось. Я вчера разговаривал с Миленой. Она рассказала мне о своей беременности и о том, что аборт делать не собирается. Я виноват, изменил тебе. Ты теперь бросишь меня?

– Значит, ты спал со мной и Миленой? Это, по-твоему, честно и порядочно? Ты, что от меня хочешь услышать: слова утешения, слова негодования? Скандала не будет, хотя мне очень больно.

– Маришка, малыш, мне очень трудно об этом говорить, но ты должна знать: я тебя очень люблю, и мы обязательно поженимся. Я хочу, чтобы ты меня поняла и простила. Ребенок не виноват в том, что его отец раздолбай. Я сам сделал непростительную ошибку, поддавшись искушению. Не сказать тебе об этом, значит обмануть дважды. Я не могу без тебя, но и мучить тебя нет никакого желания. Подумай.

– А как же я? – спросила Марина и вдруг поняла, что Милена не рассказала Илье о ее беременности. – Я искренне поверила тебе. Правду говорят, что любовь слепа. Я влюбилась, потеряла голову, мечтала быть с тобой счастливой. Забери это, – сказала она, снимая с пальца кольцо и положив его на столик. Свадьбы не будет. Я не смогу и не хочу делить тебя ни с кем. Это не для меня и думать здесь не о чем.

– Марина, я не предлагаю тебе жизнь в гареме. Ты будешь моей законной женой, но должна будешь смириться с тем, что я буду принимать участие в жизни и воспитании ребенка Милены. Так бывает, Марина, ни ты первая, кто знает о наличии внебрачных детей. Может, мне лучше было смолчать и сделать вид, что ничего не произошло? Прими это и подумай о нас.

– Не расскажи обо всем ты, это сделала бы Милена. Я могла бы тебе уступить и сделать то, о чем ты просишь, но тогда бы я перестала не только любить себя, но и уважать. Добровольно стать пленницей в паутине лжи, я не смогу, это напоминает медленное самоубийство.

– Забери кольцо, может, передумаешь. Ну, а если не захочешь меня понять, оставь его себе на память.

– В память о чем: об обмане, разбитых мечтах и растоптанных чувствах? Мне не нужна такая память. Я постараюсь все забыть и жить дальше. Скажи мне честно: а если бы и я была беременная, ты чтобы делал?

– Мариша, послушай, я не оправдываюсь. Я не отказываюсь на тебе жениться, мало того, я очень этого хочу. Я тебя люблю и хочу наших детей. Я был с тобой счастливым человеком и хочу им остаться. Но того, что случилось не исправить. Тебе трудно это принять, но я не вижу больших проблем. Я буду помогать, а это не значит жить на две семьи. Сколько пар расстается, и создают новые семьи? Общаются друг с другом и помогают воспитывать детей. В чем криминал?

– Ты сам себя слышишь? Я изведу себя ревностью, пока ты будешь навещать Милену с ребенком, помогая ей. А что, если ты, и в очередной раз, не устоишь перед ее чарами? Что мне тогда делать? Ты просишь меня понять и простить. А кто поймет меня? Я верила каждому твоему слову. Что имеем в итоге?

– Пожалуйста, не отталкивай меня. Давай все же попробуем.

– Нет! Я не смогу сделать того, о чем ты просишь. Нам лучше расстаться. Дело не в ребенке Милены, дело в тебе. Ты пытался усидеть на двух стульях. Зачем? Чего тебе не хватало? Извини, это теперь неважно. Предавший однажды, сделает это еще раз. Я, наверное, смогла бы понять, если бы все это случилось до того, как мы с тобой начали жить вместе. Это было бы твое прошлое. А ты, для своего удобства, продолжил это и в настоящем. Нет!

– Это конец? Я очень надеялся на то, что ты меня поймешь, – говорил Илья, держа ее ладонь в своих руках. – Говорят, когда любишь, то прощаешь. Ты молодая, симпатичная, обязательно будешь счастливой за нас двоих. Прости меня, малыш.

– Да, ты, наверное, прав. Я постараюсь быть счастливой, и ты будь счастлив, – сказала Марина. – Береги своих детей, и забери заявление в загсе. Не говори больше ничего. Нет на свете таких слов, которые смогут мне объяснить происходящее. Я благодарна тебе за то, что ты нашел в себе силы рассказать это теперь, а не спустя два-три месяца. Прощай, – сказала Марина, вставая из-за стола и направляясь в спальню.

Она не плакала, чего-то подобного в разговоре она ожидала, а предложение Ильи было для нее предсказуемо, но, ни приемлемо. «Моя встреча и разговор с Миленой, для него неизвестные, а вот у меня было время для размышлений», – с легкой грустью подумала она. Марина собрала свои вещи и белье в сумку, проверила ящики и полки, чтобы не возвращаться в эту квартиру. Надевая верхнюю одежду в прихожей, она увидела Илью.

– Подожди минуту, я оденусь и отвезу на машине тебя туда, куда скажешь. Все это очень неприятно для тебя, но я не стану забирать заявление. Может, ты передумаешь. Я так на это надеюсь.

– Спасибо. Я доберусь самостоятельно. Теперь каждый из нас живет собственной жизнью. Ключи на полке. Прощай.

Больше всего Марине хотелось сейчас оказаться в безлюдном месте, и дать волю слезам. Она не упрекала Илью, она во всем винила себя, и прежде всего за непринятие сложившейся ситуации. «С одной стороны, он поступил благородно в отношении Милены, но так и не узнал всей правды. С другой стороны, я не могу быть уверенной в том, что, расскажи ему эту правду, изменю свое решение. Мне неприятна сама мысль, что он встречался и спал с другой. Я не могу этого ни понять, ни простить, – думала она, сидя в маршрутном такси. После посещения общежития, где она оставила свои вещи, Марина ехала домой. По щекам катились слезы разочарования и легкой грусти. « Папа, ты не очень занят? Можешь спуститься к мостику? Мне нужно поговорить с тобой без мамы», – позвонила она отцу, проехав половину пути. Выйдя из маршрутки, она, неспеша, прошла к мостику, оглядывая берег на котором прошло знакомство с Ильей. Теперь она стояла на мостике, опираясь на перила и глядя на спокойную воду. Отец появился минут через десять.

– Что случилось, Маня? – спросил он с тревогой.

– Папа, я тебе все расскажу, а ты обещай не перебивать и начинай меня воспитывать только после этого, – попросила дочь и начала рассказ с самого первого дня знакомства.

Отец слушал и лишь изредка задавал вопросы. Теперь он был в курсе всех тайн дочери.

– Чтобы ты не сказал, папа, я уже люблю этого ребенка, как и его отца. Он меня не бросает, мы даже заявление в загс подали. Я могу вернуться и устроиться в городе. Принять его предложение и выйти замуж, хотя для меня это не просто. В самом крайнем случае, позже, обращусь к нему за помощью. Это все я могу, но через себя. Понимаешь? Долго я так не протяну. Уж лучше оборвать все отношения сразу. Он ничего не знает о беременности, и это к лучшему.

– Ты чего удумала, донюшка моя? Я тебя не осуждаю, глупая. Благодарность переросла в любовь. Так бывает. Я ему со своей стороны не менее благодарен за маму. А может это судьба тебя испытывает на прочность? Что мы втроем одного малыша не поднимем? Ты успеешь перейти на второй курс, родиться ребенок и вернешься в деревню, а с сентября будешь ездить, как раньше с учебы домой. Не плач, дитя мое неразумное. Все в нашей жизни не просто так происходит. Бог не дает ноши не по силам. Ты права в одном: нельзя выходить замуж не только без любви, но и без доверия, для галочки. Ты ему не доверяешь, но при этом сильно любишь. Попробуй забыть, что рядом есть и другая женщина, которая ждет ребенка, и выходи замуж, либо продолжай любить его на расстоянии, не забывая о нем, но при этом и о себе подумай. Сделай сама свой выбор. У нас ни Азия, где гарем в порядке вещей. Жена, в нашем понятии должна быть одна, как и муж. А дети? Чего в нашей жизни не бывает? Делая выбор, дочка, ты только не ломай себя, это может быть неоправданная жертва. Кто знает, возможно, однажды все изменится к лучшему? Со временем, ты посмотришь на это другими глазами. Ты справишься, я об этом знаю, а мы с мамой тебе поможем. Фамилию отца скажешь?

– Нет, папа. Ты начнешь его искать, а это ни к чему хорошему не приведет. Я простилась с ним, и возврата не будет. Теперь у нас у каждого своя жизнь. Ты прав, папа, пройдет время, и я, возможно, изменю свое решение. Как маме обо все рассказать?

– Мы перескажем ей только то, что ей надо знать. Я поговорю с мамой сам. Идем домой.

Мать, выслушав историю Марины от мужа, минут десять сидела молча. Она вдруг вспомнила свое расставание с Борисом и даже вздрогнула. «Ситуация с дочерью так похожа на мою. Со мной рядом был Егор, который любил меня и не дал наделать глупостей, а Маринка одна и помочь ей можем только мы с отцом», – думала она. Постаралась взять себя в руки, спокойно, сказав:

– Рано подрезали тебе крылья. Ты же все эти месяцы не ходила, летала. Не грусти, девочка моя. Отрастут новые перышки и крылья окрепнут, и будешь снова летать. А пока гнездо строй для нашего птенчика и помни, что ты ни одна.

Марина, почувствовав участие и готовность родителей ей помочь, была им очень благодарна, Это помогло пережить разрыв с Ильей не так болезненно. Илья караулил ее после занятий, ждал у общежития, несколько раз поджидал на мостике, пытаясь еще раз поговорить и уговорить, но Марина отвечала отказом. Чем больше проходило времени, тем она становилась увереннее в принятом ей решении. Она лишь на минуту представляла Милену в объятиях Ильи, и сомнений не оставалось. « Я люблю его, очень люблю, но не доверяю. Любовь не слова, а чувство, поступки, – думала она после встреч с ним. – Его влюбленность пройдет, а я и дальше буду жить надеждой». Перед Новым 2004 годом ее в деревне навестил Илья.

– Маришка, я очень скучаю. У нас еще есть время до загса, чтобы ты простила меня. Как твои дела? Как учеба? – спросил он, стоя рядом с ней у калитки.

– Илья, я давно тебя простила, но с моим прощением чувства не пропали, но стали другими. У меня нет к тебе претензий, но нет и той большой любви. Прости, так, наверное, бывает. В моей жизни все хорошо. Сразу после сессии, я перевожусь в другой институт, уезжаю в другой город и выхожу замуж. Ты зачем приехал? Мы с тобой все обсудили, и ты сам хотел видеть меня счастливой.

– Не знаю. Захотелось тебя увидеть. Ты его любишь? Кто он?

– Наш деревенский. Окончил военное училище, теперь служит далеко, но не на краю земли. Он меня любит, а я уже любила и мне моя любовь не принесла ничего хорошего, кроме разочарования. Езжай к своей семье. Прощай.

Марине хотелось броситься ему на шею и рассказать обо всем, но она сдержалась, возвращаясь в дом. « Живи, Илюша, спокойно и счастливо. Я отпускаю тебя и лгу во спасение. Отпусти и ты меня из своего любовного плена. Вы с Миленой знаете давно друг друга, и если она простила тебе связь со мной, значит, она тебя тоже любит, – думала она. – Может, по той же причине не сказала тебе всей правды. Неужели я такая предсказуемая, и она была уверена в том, что я так и не признаюсь тебе? Я не буду воевать ни с ней, ни с твоей семьей. Я люблю тебя, но себя я люблю теперь больше. Ты для нас уехал далеко и надолго, я буду мысленно писать тебе письма, рассказывать о нашей жизни, но решение не изменю».

– Кто приезжал, Марина? – спросила ее мама.

– Один богатый Буратино. Я пишу ему реферат, он платит мне деньги за работу, – солгала она наполовину. Реферат она писала, но другому человеку.

– Ты, дочка, пока будешь сдавать сессию, проверь свое койко-место в общежитии. После каникул оставайся в городе. Не надо зимой каждый день мотаться автобусом. Начнется посевная, пару раз в неделю будешь приезжать. Тебе самой позже тяжело будет добираться. Родишь, заберем тебя после выписки домой. Мы с мамой все приготовим, не волнуйся.

Марина после зимних каникул осталась жить в общежитии. Девочки по-разному отнеслись к ее беременности. Одни ругали, другие, таких было больше, сочувствовали, третьи советовали не портить себе жизнь и сделать аборт. Таких оказалось меньше. Аборт делать она не собиралась, да и сроки уже этого не позволяли. С той последней встречи с Ильей у калитки и до тех пор, пока малыш не подал маме знак и зашевелился, Марина как будто жила в обществе Ильи. Она перед сном закрывала глаза и мысленно беседовала с ним, вела диалоги, рассказывала ему на прогулках о своих новостях, успехах, житейских проблемах. Она не держала на него обиды, ведь отношения она прервала сама. Почувствовав малыша, она «сменила» собеседника и «переключилась» на него. Теперь все ее монологи были обращены к ребенку. Она выбирала малолюдные места и, гуляя, разговаривала вслух, не боясь быть непонятой со стороны. Училась Марина старательно, ей не хотелось потерять бюджетное место. После занятий она часа два гуляла в парке, а ближе к сессии готовилась к зачетам и экзаменам на свежем воздухе. Летнюю сессию сдавала на девятом месяце беременности, а после сессии осталась в общежитии до родов, перейдя на второй курс. Марина прожила в общежитии почти пять месяцев, но, ни Илью, ни Милену она за это время не встречала в городе. Мать говорила ей, что Илья приезжал в конце января, и она сказала ему, что Марина уехала на Сахалин. Почему именно Сахалин, она объяснить не смогла. Чем ближе приближался срок родов, тем Марина больше желала встречи с Ильей. Ей хотелось, чтобы Илья, если и не встретит ее из роддома, хотя бы знал, что скоро станет отцом. Денис родился тридцатого июня две тысячи четвертого года в шесть часов утра. За день до дня рождения своей матери, которой первого июля исполнялось девятнадцать. Вес мальчика составлял 3500, а рост 51 см. Марина позвонила отцу по телефону и сообщила новость ближе к вечеру. Это был первый внук Ольги и Егора Дунаевых. Родители забрали дочь и внука пятого июля, купив в отсутствие Марины кроватку и коляску. В комнате дочери и внука отец сделал перестановку, а мама приготовила все необходимое для новорожденного. Июль и август пролетели незаметно, а с первого сентября молодая мама стала посещать занятия. Она оказалась «не совсем молочной» и его надо было докармливать. С одной стороны – это было плохо, с другой стороны – позволяло матери не пропускать занятий, а сыну не быть голодным. Каждое утро она шла через знакомый мостик на маршрутку и к трем часам после полудня возвращалась домой. Прошли полгода, и отцу удалось продать два дома из трех. В декабре на эти деньги он купил квартиру в городе в новом доме под отделку. Жить в ней пока было нельзя, а на отделку требовались деньги.

– Ничего, девчонки. Продадим третий дом и сделаем ремонт. Главное стены и крыша есть. Будет наша Марина Егоровна жить и учиться в городе, а может уже и работать. Ты же нас с матерью не бросишь пока?

Отец сильно погорячился, сказав о продаже третьего дома. Его удалась продать только перед окончанием Мариной университета. Пять лет она так и ездила на занятия в город. Там же отрабатывала и практику, но ни разу не встретила ни Милену, ни Илью. Денис еще с двух лет пошел в сельский детский сад, бабушка, таким образом, смогла справиться с непоседой, и занималась только домом, отец работал в поле. Он категорически отказал Марине в поисках работы, но позволил на каникулах замещать фельдшера, на период отпуска в местном ФАПе. Обучил дочь езде на своей машине. Получив права, она теперь могла реализовать излишки своих овощей, ягоды и молочных продуктов на рынке. В июне две тысячи девятого года Марина получила диплом. За все время учебы, она больше не заводила никаких романов. Подруги и друзья у нее были, а вот друга не случилось. В ее комнате, на комоде так и стояла большая фотография в рамке, снятая ранней осенью 2003. С фото, сделанное в парке, смотрели и улыбались она и Илья. Это фото, все годы, было ее «собеседником». Денис знал, что на фотографии изображены его мама и папа, что отец живет в городе, в другой семье. В селе были матери одиночки, и воспринималось это и взрослыми, и детьми спокойно.

С получением диплома, Марину ожидала интернатура, либо место терапевта в районной поликлинике. Она сама отказалась быть интерном на платной основе. « Нельзя столько времени сидеть у родителей на шее и еще вводить их в расходы на такую сумму. Они будут тянуться изо всех сил, а это того не стоит. Они нужны мне здоровыми», – думала она на кануне разговора с заместителем декана. Марина была хорошей студенткой, а таким хотелось помогать.

– Дунаева, ты отказываешься? – с грустью спросил он.

– Отказываюсь. То, что Вы мне предлагаете, мне не по душе, мягко говоря. Я не могу браться за то, что мне в будущем будет неинтересно. Специальность рентгенолога и уролога не для меня. Я хотела работать хирургом, анестезиологом, но не могу ради своей мечты ущемлять своих родных, интересы семьи. Поработаю несколько лет, и продолжу мечтать, – говорила Марина, улыбаясь. – Либо разбогатею и оплачу все сама, либо начну мечтать о другом. Вы знаете мою ситуацию и должны понять, что это решение я приняла обдумано.

– У тебя есть маленькая возможность пройти специализацию по хирургии в хорошей клинике у специалиста и бесплатно, – говорил он, глядя мимо нее. – Я знаю, ты у нас девушка серьезная, но посмотри на это предложение с другой стороны.

– Есть какие-то особые условия? – спросила она. – Говорите, как есть. Кто у нас такой добрый дядя и кому я буду обязана такому щедрому жесту? Простите меня, я веду себя некрасиво, зная, что Вы хотите мне помочь. О ком пойдет речь?

– Воронцов сам тебя выбрал. Условие у него только одно. Он не садист и не извращенец, не самый плохой вариант и ты об этом знаешь. Озвучивать тебе его не нужно? Это его визитка. Подумай и прими правильное решение. Извини меня, Дунаева, но я должен был тебе это передать. Ты поступай так, как велит тебе воспитание, твое внутреннее состояние, только помни о том, что в другом месте, может оказаться садист Иванов или извращенец Петров, а то и два в одном. Положение интерна очень бесправное: ты уже не студент, но еще и не врач. Без хорошей практики ты никто, и звать тебя никак. Ты сама, девочка, выбрала специальность хирурга, а там работают, как правило, одни мужики. Прости, ради Бога.

– Спасибо. Вы, абсолютно, во всем правы. Мое самолюбие ни грамма не ущемлено и я знаю, что за все в нашей жизни приходится платить. Я обязательно позвоню. Разочаровывать такого хорошего человека мне совсем не хочется. Кто знает, может нам удастся с ним договориться?

О Воронцове Виталии Андреевиче по университету ходили разные слухи, но никто не отзывался о нем негативно. Ему было около сорока лет. Брюнет, под метр восемьдесят ростом, густые волосы и всегда аккуратная стрижка, карие глаза, упитанный, но без лишних килограммов в весе. Это был видный, харизматичный и опрятный мужчина, с приятным голосом и хорошими манерами. Минусом для него был статус холостяка, вот этот факт, многие считали большим плюсом, и он не давал им покоя. В университете, в самом начале обучения Марины, он читал лекции по неотложной хирургии, был ведущим хирургом в хорошей клинике и никогда не встречался с «двоечницами» за зачет или экзамен. В этом было что-то неправильное. К этому феномену привыкли, его не обсуждали и не комментировали. Он присутствовал, как член комиссии, на государственных экзаменах, когда сдавали практические навыки. «Воронцов не самый плохой вариант в данной ситуации, – думала Марина. – Одно то, что он не женат уже плюс. Не надо себя ощущать дрянью, нарушающей семейную идиллию. Ложиться в постель со специалистом, слегка, как бы утешает, но совсем не оправдывает. Я все равно «продаюсь». А где гарантии, что меня не станут домогаться посредственности при платном прохождении? Алексей Иванович во многом прав. Положение интерна шаткое, оно хуже, чем у студента. Ты целиком и полностью зависима. Что тебе предложат, чему и как научат, что при этом попросят взамен?» – думала она накануне встречи, позвонив через день Воронцову. Она не стала ходить кругами, в данном случае это было лишним, и напрямик спросила:

– Виталий Андреевич, почему я? Вам запомнился мой ответ на экзамене, Вы решили поиграть в благородство, при этом совместив приятное с полезным? Для меня ваш выбор не понятен, а я хочу ясности. Я не набиваю себе цену, но Вы, выслушайте меня, а потом решите: устроит ли Вас это? Я была влюблена на первом курсе и до сих пор люблю этого человека. Не сложилось у нас, и я одна воспитываю сына, которому пять лет. Других мужчин, как это ни печально, у меня не было. Если, вдруг, возникнет ситуация, где проблемы моей семьи на чаше весов перевесят Ваш выбор, я приму первое не задумываясь, и мне при этом будет глубоко наплевать на свой статус интерна. Извините, – сказала Марина и вспомнила его вопрос на экзамене: – «Чем будете заниматься в дальнейшем? Есть мечта?», – спросил он, получив полный ответ на свой вопрос по теме. « Мечта есть – это работа в операционной. Только таких как я не берут ни в космонавты, ни в хирурги», – ответила она.

– Скажем: благородство здесь не причем, ты мне симпатична. Вот поэтому мне и захотелось тебе помочь. Я обязательно подумаю над твоими словами, а завтра, жду тебя на работе к восьми часам, и не опаздывай, я этого не люблю. Да, интернам не полагается «именная» униформа, имей это в виду и запасись своей.