В плену у прошлого

Глава 18

Один лишь поцелуй любви способен растопить лёд и сломать камень в её сердце. Ни что так не успокаивает, как его взгляд и умение убеждать, что не нужно бежать от чувств, что пришли в одно мгновение закравшись где-то глубоко в сердце.

– Можете вставать, госпожа Ясемин. – милым голосом сказал мой врач, кладя салфетки мне на живот. – Слава Аллаху с ребёнком всё в порядке, но я вас всё же поругаю. – сидя на стуле выключила монитор аппарата УЗИ повернувшись ко мне лицом. – Почему так беспечно относитесь к своей беременности? – строго спрашивает, не дождавшись ответа, продолжает сердито говорить, – Ваш ребёнок любимец Всевышнего, здоровый, нет никаких отклонений по развитию плода. Но вот сегодня появилась угроза преждевременных родов, как понимаете главная причина в вас самой. Частые нервные срывы и волнения отражаются на развитие малыша и несут разные последствия в вашем же случае – это преждевременные роды. – тяжело вздохнув акушер-гинеколог встала со стула и направилась к рабочему столику.

Сидя на кушетке дала ей ответ:

– О последствиях можете не рассказывать, я все это знаю. – от сильной усталости облокотилась на левую руку поглаживая живот свободной рукой. – Выпишите мне рекомендации, да я поеду домой!

Конечно же врач прав, но, как можно жить, спокойно не переживая, ведь пропал единственный, родной человек в моей жизни. А также меня преследуют, следят за каждым моим телодвижением, наверное, не наигрались и желают продолжения.

Стоит только подумать, вспомнив, так сразу перед глазами их ненасытные животные взгляды, но я бессильна против Эрдогана и его братьев. Они закопают любого, кто встанет у них на дороге, так же, как и убрали адвоката Эбру Шахин. Я уверена её смерть дело их рук, но мне лучше молчать, потому что невинные не должны страдать от этих зверей.

Ещё и Адем нарисовался со своим: «Прости, люблю тебя!» Всё разом навалилось, давит настолько сильно, что хочется опустить руки, сдаться шагая навстречу своей судьбе.

Но мы сами создатели своей судьбы и авторы этой жизни. Я обязана всё выдержать ради невинной души, что ношу под сердцем.

– Госпожа Ясемин, вы меня слышите?

Задумалась я. Но после громкого отклика гинеколога сразу же прогоняю свои мысли прочь, переводя всё внимание на женщину в белом халате с синим колпаком на голове.

– Извините. – тихо сказала я. – Вы написали рекомендации? -

Поскорее бы уже очутиться дома, да продолжить поиски дедушки повторно обзванивая все службы.

– Рекомендация одна: Направление на госпитализацию в стационар – "на случай преждевременных родов". – с серьёзным лицом заявляет и выходит из кабинета неплотно закрывая дверь.

Я тут же вышла следом, где в коридоре ждала тётушка Лейла и Демир. Чувствовала я себя не очень хорошо, головокружение ещё осталось отчего слегка пошатнулся в стороны.

– Госпожа Ясемин, присядьте, пожалуйста, вам сейчас не стоит ходить! – напугано изрекает врач. – Санитары! – крикнула, придерживая меня вместе с Демиром, посадив на скамью. – Я обязана положить вас в больницу.

– Что-то серьёзное? – ошалело смотрит Лейла на врача приобняв меня нежно.

– Есть риск преждевременных родов, поэтому надо перестраховаться. Прокапаем капельницы, пройдёт курс процедур, по наблюдаем её, а там если всё будет хорошо заберёте домой. – окинула меня жалостливым взглядом посмотрев на мой животик.

– Ясемин, дочка, ты только не волнуйся, всё будет хорошо. Аллах рядом с тобой… – с таким трепетом она это произносит "дочка" и целует ласково меня в лоб.

– Машалаах! – воскликнула я.

Всё происходит по воли нашего Всевышнего.

На больничной каталке меня отвезли в одну из палат для VIP-персон. Не палата, а номер люкс. Светлая студия с большим панорамным окном, ничем не хуже моей комнаты дома. Отдельная ванная комната и кухонный уголок. Плазменный большой телевизор расположенный напротив больничной кровати.

Всё вокруг радует, вот только не хочется оставаться наедине с собой. Больше всего, я боюсь одиночества, остаться одна в четырёх стенах со своими страхами и мыслями.

Шкала настроения и общения начинает во мне поспешно падать после слов врача:

– Располагайтесь, госпожа Ясемин. На процедуры вас будут вызывать. Завтрак, обед, ужин в постель. Если вам что-нибудь понадобится, то у вас есть телефон, наберите указанный номер и к вам придут. – объясняет она. – Сейчас вам поставят капельницу, и вы поспите, чтобы снять стресс и усталость. Ну а вы, – деликатно обращается к Лейле и к телохранителю, – можете уезжать домой.

Я сразу же встала с кровати скользнув ладонью по животу, запротестовала:

– Нет, нет! Я не хочу оставаться одна! Не бросайте меня здесь! – в последнее время гормоны дают о себе знать, слишком эмоциональная, несдержанная и раздраженная. Могу заплакать по пустякам, словно я ребёнок, у которого уйма желаний и они обязаны исполняться, как "по волшебству" с одного щелчка пальцем. – горячие слезы наполняют глазницы.

Лейла с грустью посмотрела на меня и крепко обняла:

– Ясемин, мы тебя не бросаем здесь. Будем приезжать каждый день с Демиром. Ты же понимаешь, я должна управлять домом и следить за порядком. – целует меня поглаживая плечи. – Мы завтра к тебе приедем, я обещаю.

Всё равно на душе тоскливо. Уже начинаю скучать понимая, что сейчас все уедут.

– Лейла, вступайте, пожалуйста, в машину, а мне нужно поговорить с госпожой Ясемин наедине! – спокойно сказал, Демир, тяжело вздохнув. Лейла согласно кивнула и вышла из палаты захватив с собой врача.

Демир подошёл ближе ко мне и сделав серьёзное выражение лица сказал:

– Мог бы остаться и быть рядом, но не могу. На это есть весомые причины: бизнес господина Серхата, которым нужно кому-то управлять пока вы не в состоянии это делать. – обвел глазами мой живот и снова перевёл взгляд на меня. – Ну а второе, у меня имеется свой личный бизнес, который требует большого внимания. И как вы, наверное, уже поняли работа телохранителя – это лишь помощь господину Серхату и вам, ну никак не главный заработок. – подвёл итог Демир. – Я оставлю охрану за дверью, они будут круглосуточно вас охранять. – опускает глаза, собираясь уходить.

Меня бросило в дрожь от мыслей и воспоминаний, что Эрдоган может навестить меня, как тогда ночью в больнице после изнасилования. Сердце от страха сжалось и кончики пальцев на руках обдало током.

Слезы потекли градом, ощущался солёный привкус на сухих губах. Я растерялась, и паника взяла вверх надо мной, заставив, зарыдать взмолившись:

– Мне очень страшно! Они ничего и никого не боятся! Если и есть зло на свете, то это… это… – захлебываюсь в слезах вцепившись обеими руками в Демира. К горлу подбирается колючий ком не давая высказаться.

Схватив меня крепко и удерживая за талию Демир прошипел:

– Кто они? Кто это? Значит покойная Эбру Шахин была права и тебя изнасиловала группа мужчин? – его глаза стали темнеть то ли от злости, то ли от жалости ко мне. А в моих глазах становилось всё размытым от жгучих до изнеможения слез. Я плакала ничего ему не ответив побоявшись, что если осмелюсь сказать про Эрдогана, то позже меня настигнет страшная расплата от трёх шайтанов.

Присев на кровать и опустив руки вниз, Демир сжал с силой покрывало до белых костяшек на руках с хрипотцой сказав:

– Ублюдки! – поднял холодный взгляд на меня. – Запугали тебя, да? Угрожают? – медленно встаёт и делает шаг вперёд ко мне. – Ясемин, не молчи и договаривай, что хотела сказать. Они это кто? – нежно проводит ладонью по всей длине моих локонов от чего мурашки по спине побежали.

Опустила стыдливый взгляд погладив животик, ребёнок пинается, возможно ему, как и мне страшно от будущего, что грядёт. Предчувствие нехорошее, да и в последнее время кошмары беспокоят от которых я просыпаюсь в холодном поту.

Аккуратно присела на кровать потупив взгляд в сторону выдавив из себя:

– Ты задаёшь много вопросов! – затем повернула лицо к нему выговорив. – Ещё ты много стал себе позволять!

Демир, странно себя ведёт по отношению ко мне, слишком заботливый и внимательный, и меня это напрягает. Я уже проходила это всё, за что и поплатилась сполна.

Иногда, он задает лишние вопросы, которые совсем его, как телохранителя не должны касаться. Смотрит своими чёрными глазами на меня так, как Адем никогда не смотрел, а я краснею как будто облили краской. Не знаю даже как быть дать пощёчину или как обычно делаю вид, что ничего не замечаю. Сегодня в парке Демир, прикоснулся к моим рукам стараясь их согреть. Не давал мне замёрзнуть с заботой отдав мне свое пальто. Я благодарна ему за заботу, но она слишком уж близкая к моему личному пространству. Демир как лев, ходит походкой короля, а я на его фоне кажусь овечкой, которую он охраняет, чтобы никто не загрыз. Сегодня, когда приехал Адем, я убедилась в этом, ведь Демир голыми руками готов был убить Адема. В какой-то миг захотелось уволить его. Но что-то меня отдернуло в последний момент дав понять, что не нужно рубить с плеча вот так на эмоциях. Признаюсь, мне спокойно рядом с таким телохранителем и могу полной грудью дышать зная, что я в полной безопасности. Так что приходится терпеть его властный характер короля.

– Все вопросы по делу! – заявил так будто не он у меня в подчинении, а я.

Его такие холодные ответы без капли трепета и страха меня злят, совсем уже попутал все грани дозволенного ему. Ну я ему сейчас устрою.

Нервно и громко задышала от недовольства, я не потерплю такого отношения к себе. Демир, увидев моё недовольство стал показывать свои белые зубы приподнимая уголки губ.

Одним движением, Демир поставил меня на ноги придерживая, чтобы я не упала. Тяжело и прерывисто мы стали дышать, смотря друг другу в глаза.

– Да, как ты… – перебивают моё ругательство горячие губы телохранителя. Поцелуй? Моё сердце замерло и кольнуло так больно, что я тихо и коротко взвыла, а после ритм сердце изменился. Лицо то щипало, то горело от стыда. Стараюсь его оттолкнуть от себя, но сил не хватает.

Оторвавшись от меня, Демир посмотрел мне в глаза, крепко держа мои руки, прерывисто прошептал:

– Извини, я много себе позволил. – его глаза снова потемнели и засверкали свечами.

Я же стою молча не шевелясь, если он меня сейчас отпустит, то я точно шмякнусь на пол. Зачем он поцеловал меня?

Молча усаживает меня на кровать, а я как немая в полном оцепенение. Стараюсь дать ему пощёчину, но он ловит мою руку и крепко сжимая говорит:

– Сейчас я уеду, а завтра приеду к тебе, и мы с тобой обо всём поговорим. – уходит, покидая мою палату.