В погоне за блаженством

Глава 9

Дела Маршалла шли в гору — в течение последних пяти лет все свое время он посвящал работе. Это спасало от мрачных мыслей об Элизабет. Но теперь, длинными январскими вечерами, во время отдыха в конторе он все чаще и чаще вспоминал о ней. Их совместная жизнь была бурной, особенно после того, как Элизабет узнала, что беременна. Она без конца причитала, а он клялся ей в любви и преданности, Нисколько не кривя душой. Однажды, вернувшись домой, он обнаружил, что она перевернула все вверх дном и погубила его. Маршалл больше не верил никому, кроме матери и Дорри. Воскрешая последние эпизоды жизни с Элизабет, он чувствовал, как разгорается маленькая искорка, тлевшая в нем все эти годы, и превращается в бушующее пламя ярости.

Кто-то постучал в дверь, и Маршалл даже подпрыгнул от неожиданности. Он быстро встал и вышел из темной комнаты, благодарный за то, что прервали его страдания. За дверью стоял его помощник, Джон Рэндольф.

— Джон? — Маршалл был крайне удивлен, увидев его в такое время. — Немного поздновато для деловой встречи. Надеюсь, ничего не случилось.

— Плохие новости. Я счел своим долгом известить вас тотчас же. — Джон прошел в комнату, в тепло. — Уэс Магвир на свободе. Объявился на прошлой неделе, я только что узнал об этом.

Маршалл взял телеграмму из рук Джона и сел за стол.

— Нужно сейчас же сообщить отцу.

— Поэтому я не стал медлить. Магвир — негодяй. Прошло вот уже четыре года, как ты доказал его вину, но могу поспорить, он ничего не забыл.

— Очень жаль!

Маршалл вспомнил тягостную сцену в зале суда: Магвира выволакивают из помещения, а он посылает проклятия Уэстлейкам, грозится отомстить им за то, что они засадили его за решетку.

— Выпей немного, согреешься.

— Не могу, Марш, мне надо возвращаться. Если услышу что-нибудь новое, сразу же сообщу.

— Спасибо, Джон. — Маршалл проводил его к двери.

Итак, Магвир на свободе. Прежде всего нужно предупредить отца. В пределах города он в безопасности, в деревне же может случиться все что угодно. Он быстро собрал все необходимое и тронулся в путь. Холодный воздух помогал бороться с сонливостью во время долгого путешествия. Наконец он добрался до дома и спешился.

Тихо войдя в кабинет, он замер от неожиданности. Перед камином в большом вращающемся кресле сидела Рени с книгой в руках. Она не слышала его шагов, и он мог какое-то время разглядывать ее. Он часто вспоминал о ней после ужина у Элиз, но при этом всегда сравнивал с Элизабет. Сейчас же, глядя на нее, он вдруг обнаружил, что сходство с умершей женой не столь разительно. Темные волосы волнистыми прядями ниспадали на плечи. Светло-зеленый пеньюар был наглухо запахнут, но, несмотря на это, она распаляла воображение. Он пытался изменить направление своих мыслей, но она сидела перед ним, в его собственном доме.

— Рени, — тихо окликнул ее Маршалл.

Она вскочила, услышав знакомый низкий голос, от неожиданности закрыла книгу и снова села.

— Извините, я не хотел испугать вас. Я искал отца.

— Мне не спалось, а он разрешил мне пользоваться библиотекой, поэтому…

Она говорила торопливо, как бы извиняясь, но вдруг заметила, что он смотрит на нее, полураздетую, своими черными глазищами, и густо покраснела.

— Пожалуйста, не смущайтесь.

Сердце ее бешено колотилось — то ли оттого, что она застигнута врасплох, то ли оттого, что он стоит рядом. Ей никогда не приходилось оставаться наедине с мужчиной, а теперь перед ней был тот, о ком она постоянно думала последнее время.

— Я пойду в свою комнату. — Она рывком поднялась, обнажив при этом длинную изящную ногу.

— Вам не нужно уходить. Я иду наверх.

— Нет, Маршалл. Это ваш дом, да и мне пора спать, — возразила она.

Он направился к двери, но вдруг остановился, швырнул сверток на кресло, в котором она только что сидела, решительно схватил ее за руку и с силой притянул к себе.

— Пожалуйста, не уходите. — Слова эти вылетели сами собой, вопреки его разуму и воле.

Почувствовав прикосновение ее тела, он наклонился, горя желанием поцеловать девушку. Она стала вырываться, и поцелуй получился грубым и настойчивым. Но, вдруг осознав, кто перед ним, Маршалл опомнился. Его рот нежно отыскал ее губы, и Рени больше не сопротивлялась. Испуг ее прошел, и она ощутила такое блаженство, какого не испытывала никогда в жизни. Внезапно Маршалл выпустил ее из своих объятий, оставив одну посреди комнаты.

— Спокойной ночи, Рени, — молвил он и пошел к себе.

Рени провела рукой по губам и стояла как вкопанная, тупо уставясь в его спину. Что это с ней было? Очнувшись от наваждения, она устыдилась его неожиданного ухода и стремглав выбежала из комнаты.

Маршаллу надо было срочно предупредить отца о Маг-вире, и он совсем забыл, что Элиз и Рени гостят у родителей. Меньше всего ему хотелось быть здесь сейчас. Но ничего не поделаешь — обстоятельства. Он подошел к бару и подкрепился двойным виски. Он сообщит отцу плохие новости утром, а сейчас надо спать. Маршалл вошел в свою комнату в дальнем конце коридора и лег на кровать не раздеваясь. Туманный образ Рени, ее огромные голубые глаза не давали ему заснуть.

Солнце клонилось к закату, когда Рени и Дорри подвели своих лошадей к обрыву. Они сидели рядом на краю и наблюдали за обломками льда, уносимыми мутной водой вниз по течению.

— Раньше такого не бывало.

— И правда, я никогда не видела здесь таких кусков льда, — сказала Рени.

Первый раз во время прогулки они доскакали до реки. Все изменилось вокруг, и только река, как всегда, медленно несла свои грязные воды.

— Дома у меня тоже есть любимое место, только наш утес не такой высокий, как этот. — Рени посмотрела вокруг.

— Какая красота!

— Да, замечательно. — Рени быстро-быстро заморгала, чтобы не заплакать.

— Извини, я не хотела… Посмотри, вон Маршалл скачет, — показала Дорри рукой в сторону. — Наконец-то он обсудил все дела с отцом.

Маршалл приблизился и порывисто осадил лошадь. Он явно сердился.

— Привет! — воскликнула Дорри. — Что ты здесь делаешь?

— Мама волнуется, она просила отыскать вас, — строго сказал он, даже не взглянув в их сторону. — Почему вы так далеко заехали?

— Рени хотела увидеть реку. Очень жаль, но она затосковала по дому.

Маршалл взглянул на Рени, торопливо вытиравшую слезы.

— Как глупо! — Она пыталась улыбнуться.

— Как может быть глупо скучать по дому! — с добродушным пафосом возгласил он и повернул лошадь. — Мои юные леди, нам лучше вернуться, уже поздно. Отец с Джимом уезжают сегодня вечером.

— Хорошо. Кстати, о чем ты так долго разговаривал с папой? — спросила Дорри. — Вы все утро просидели в кабинете.

— Это тебя не касается, юная леди, — бросил он небрежно.

— Неужели? — Ей стало немного обидно, да и голос его звучал на редкость холодно.

— Нам действительно лучше вернуться. Я не хочу, чтобы твоя мама волновалась понапрасну, — согласилась Рени.

— Ты права, Рени.

И они отправились в обратный путь.

— Н-н-о! Вперед! — крикнула Дорри и, пришпорив лошадь, пустила ее в галоп.

Рени бросилась за ней и вскоре догнала подругу. Маршалл сначала придерживал жеребца и тащился сзади, затем в два прыжка оказался рядом.

Вдруг лошадь Рени понесла и, споткнувшись, упала. Рядом с ней неподвижно лежала девушка. Маршалл окликнул Дорри, но та уже скрылась из виду. Он соскочил с седла и подбежал к Рени.

— Рени, — позвал он, осторожно поднимая ее. Ее бледность испугала его. Он убрал волосы с ее лица и окликнул еще раз.

Она тихо застонала и поднесла руку к голове.

— Маршалл, — прошептала она, глядя на него.

— Что? — спросил он отрывисто.

— Ничего. Все в порядке. Как моя лошадь?

— Она подвернула ногу, но все обойдется.

Он помог ей встать.

— Ты можешь ехать?

— Одну минуту. — Она облокотилась на него, и это было приятно.

Посадив ее на лошадь и забрав поводья, Маршалл сел впереди и велел крепко держаться. Рени обхватила его руками, а щекой прижалась к его спине. Ее лошадь ковыляла сзади. Тем временем Дорри, тревожась, искала их около конюшен.

— Что случилось?

— Моя лошадь упала, — ответила Рени.

Маршалл, натянув поводья, соскочил с седла и помог ей спешиться.

— Ты не ушиблась? Давай я посмотрю! — Дорри взяла Рени за руку и повела к дому. — Пойдем, я тебе помогу. А Марш присмотрит за лошадьми.

— Спасибо, — сказала Рени, когда они вошли в дом.

Маршалл впервые в этот день улыбнулся, глядя им вслед.

Рени стояла подбоченясь перед гардеробом. Она полежала расслабленно в горячей воде, пока та не остыла; боль постепенно утихла, вернулось хорошее самочувствие. Жаль только, что пока нельзя надеть прелестное платье, которое Элиз купила для нее. Она ощущала себя сегодня женщиной, а то, что Маршалл и Джим придут ужинать, придавало ей больше уверенности и желания выглядеть как можно лучше. Тяжело вздохнув, она достала черное, закрытое, с длинными рукавами платье, понимая, что должна так поступить из уважения к памяти отца.

Горничная помогла ей одеться, она в подавленном настроении спустилась к ужину и вошла в столовую вместе с Дорри.

Рени атаковали вопросами.

— Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?

— Мне больно двигаться, — ответила она с усмешкой.

— Я уже начал думать, что вы просто не можете жить без несчастных случаев, — с улыбкой заметил Джим.

— Нет, я, видимо, поспешила. Отец вечно ругал меня за спешку.

Маршалл даже с места не сдвинулся, когда Рени вошла в комнату. Он исподлобья наблюдал за ней, пока она болтала с братом и сестрой. Непринужденность их беседы немного раздражала его. Он встал и налил себе виски, чтобы не создавалось впечатление, будто он слишком долго смотрит на Рени.

Вскоре подали ужин. На этот раз он состоял из весьма изысканных блюд. Мужчины развлекали Элиз и Рени рассказами о своих доблестных похождениях. Они прекрасно провели время. Рени доставляло удовольствие видеть, с какой любовью в этой семье относятся друг к другу.

После ужина ни у кого не возникло желания расходиться, и все спустились в гостиную, чтобы продолжить приятный вечер. Марта музицировала на фортепьяно, а Дорри предложила сыграть партию в триктрак, не подозревая, что Роджер Фонтейн обучал своих детей подобным забавам. Игра была оживленной, но с самых первых ходов стало ясно, кто выиграет. Джим был восхищен способностями Рени и наотрез отказался играть. Дорри побежала за Маршаллом, прервав его бурную дискуссию с отцом.

— Она играет лучше всех, — похвасталась Дорри, а затем добавила лукаво: — Марш, ведь ты не сможешь простить ей мой позорный проигрыш, не так ли? Ты же мой старший брат и учил меня.

Маршалл захохотал, настроение его заметно улучшилось, и он, довольный предложением, сел напротив Рени за маленький столик из вишневого дерева.

— Чей первый ход? — спросила Рени.

— Я пропускаю леди вперед, — заявил Маршалл снисходительно.

Но очень скоро ему пришлось пожалеть об этом. Рени снова выиграла, хорошенько проучив его. Глаза ее горели. Маршалл встал.

— Спасибо за игру, — поблагодарила она его.

Он криво усмехнулся, от чего у нее перехватило дыхание.

— Не стоит благодарности, я уступил вам. Не хотел портить счет.

Все засмеялись его находчивости.