В поисках любви

Глава 4

Дни пролетали с удивительной быстротой, и каждый из них приносил с собой что-то новое. И хотя Питер не делал попыток научиться плавать, он с удовольствием наблюдал за Джоанной, когда та резвилась в воде. Он даже иногда заходил в покрытую легкой рябью лагуну, делая сложные ирригационные каналы вокруг фермы, выстроенной им на песке. Сью с удивлением обнаружила, что Питер в душе своей фермер. Они провели много часов, делая из подручных материалов фигурки коров и лошадей и расставляя их в миниатюрных загонах. Исследуя береговую линию, они нашли место, где волны, состязаясь в скорости, набегали на пляж и беспомощно ударялись о скалы, отступая и оставляя на песке раковины всех видов и оттенков. Поиск этих даров моря стал еще одним интересным занятием, которому они с увлечением предавались, и Сью с помощью ракушек начала учить детей считать. Даже Джоанна добралась до цифры 20, хотя и была склонна пропускать некоторые числа при счете.

– Это не ее вина, – заметил Питер в своей обычной высокопарной манере. – Она еще очень маленькая, Сью.

Просто «Сью» – еще одно достижение, которое делало ее счастливой. Она ненавидела слово «тетя», «тетушка» ненавидела еще больше, а «мисс Митчелл» не только было долгим по произношению, но и ставило Сью на другую ступень, отделявшую ее от детей.

Единственное, что ее сейчас беспокоило, – это беби. Малютку звали Фантазия, и Сью часто размышляла, кто мог выбрать такое имя. Скорее всего, Венеция, не Барри. Девочка много плакала, и Сью часто хотелось подхватить ребенка на руки, почувствовать прикосновение мягкой детской щечки к своей щеке… но она знала, что не должна этого делать. Если Мария, по-прежнему относившаяся к ней с подозрением, слышала детский план, она сама бежала к кроватке или коляске и кричала на Колетт, очевидно распекая ту. И Колетт что-то бормотала в ответ. Их странный язык зачаровывал, но, на слух Сью, казался совершенно сумасшедшим. Иногда Питер переводил ей некоторые фразы, гордясь тем, что знает больше ее.

– Мари говорит Колетт, что ее нужно отшлепать, потому что малышка не должна плакать. Разве это плохо – плакать, Сью? – однажды спросил он.

Девушка посмотрела на него. Он так был похож на Барри, что ей пришлось бороться с желанием крепко прижать мальчика к себе.

– Я так не думаю, Питер. Иногда это помогает. Плохо плакать, когда ты хочешь сделать что-то, а тебе говорят, что это нельзя.

Питер хихикнул. Оглянувшись посмотреть, не подслушивает ли их Джоанна, он подвинулся поближе к Сью и прошептал:

– Мы знаем, кто так делает, да, Сью?

– Да, знаем, – прошептала она в ответ, приложив палец к губам. И из-за этой маленькой реплики, сразу напомнившей ей о Барри, Сью стало еще труднее контролировать свою нежность.

– Она еще маленькая, – продолжал Питер. – Но она скоро вырастет. – Точно такую же фразу Барри произнес много лет назад, когда Сью рыдала из-за того, что ее приемная мать вышла замуж за дядю Уоррена… «Ты очень мала, Сью, – прошептал тогда Барри, держа ее за руку. – Но ты научишься жить с этим. Только сначала будет тяжело».

Иногда Сью ощущала беспокойство. Она не должна выказывать предпочтение Питеру, это было бы непростительно. Но глубоко в своем сердце она знала, что больше любит Питера. Почему? – часто размышляла она. Потому ли, что он так похож на Барри? Или она просто ставит Питера на место, где хотела бы видеть Барри?

Она никогда не вмешивалась, когда Фантазия плакала. Ей не хотелось возбуждать ревность домоправительницы. К тому же Питер и Джоанна нуждались в ней сейчас больше, чем эта малышка.

Иногда Энтони провожал ее до отеля по вечерам, но Сью по возможности старалась избегать этого. Мисс Кетчкарт была с ней отстраненно-холодна, Фергюс поддразнивал ее все чаще и чаще, миссис Хансон пару раз изрекла довольно мерзкие ремарки, так что Сью благоразумно решила: лучше, если ее как можно меньше будут видеть с Берджесом.

Однажды вечером, когда Сью тихо выскользнула в открытое французское окно, чтобы Энтони не услышал, как закрывается входная дверь, – он всегда это слышал и затем следовал за ней, – она наконец признала правду. Ей вовсе не было дела до того, что думают миссис Хансон, Урсула Кетчкарт, Фергюс и все остальные, просто Энтони постоянно задавал такие вопросы, на которые ей трудно было ответить, не объяснив истинных причин своего пребывания на острове.

Но стоило Сью об этом подумать, как она услышала голос Энтони. Он окликнул ее, и Сью пришлось остановиться и подождать его.

– Как идут дела? – спросил Энтони.

– Отлично, – улыбнулась она. – Просто отлично.

– Я видел, что Питер входил в воду.

– Это была его собственная идея, – сказала Сью, с удивлением глядя на Энтони. Значит, он все-таки интересуется племянником? Люди могли говорить о Берджесе все что угодно, но Сью теперь не было до этого никакого дела. – Я не хочу торопить его. И я знаю, что мне нужно делать. Я собираюсь признаться ему по секрету, что никак не могу научить Джоанну плавать, что, к сожалению, она не доверяет мне так, как ему. Понимаете, Питеру нравится играть роль этакого патриарха. Он ведет себя точно как… – И вновь Сью заставила себя замолчать, осознав, что едва не упомянула имя Барри.

– Как я? – спросил Энтони.

– Нет, – быстро ответила она и заметила, что Энтони нахмурился.

– Интересно, что вы имели в виду под словом «патриарх»? Не могли бы вы объяснить? – холодно спросил он.

– Ну, патриарх – это глава большой семьи, человек, который любит и защищает своих близких. И, помогая им, он испытывает огромное счастье.

– Возможно, им пойдет на пользу, если они сами будут заботиться о себе.

– Вы просто не представляете, как это прекрасно, когда ты можешь кого-то любить.

– А кого любите вы?

– Питера и Джоанну. И Фантазию.

– Забота о детях делает вас счастливой? – скептическим тоном осведомился Энтони.

– Да. Наверное, вы никогда и никого не любили? Видимо, у вас такая насыщенная жизнь, что вам и не нужна любовь. У вас было счастливое детство?

– Настолько счастливое, насколько это вообще возможно. Наши родители были богаты. Мать меня обожала, а отец больше любил сестру и чересчур баловал ее. Она совсем испортилась, и чем больше имела, тем больше хотела. А у вас было счастливое детство, мисс Митчелл?

– Нет. Как я вам говорила, мои родители погибли, когда я была совсем ребенком. Меня удочерили, и несколько лет я была очень счастлива. Но затем мой приемный отец, которого я обожала, умер, и все стало совсем по-другому. Моя приемная мать не была… в общем, она до сих пор не интересуется мной. Она вновь вышла замуж, и мир для меня окончательно перевернулся, пока я… – Сью потрясенно замерла. И вновь она чуть было не произнесла имя Барри. Поспешно взяв себя в руки, она продолжила, надеясь, что Энтони ничего не заметил: – Пока я не научилась жить с этим. Ей не стоило удочерять меня. Думаю, это была идея моего отца… я имею в виду, приемного отца. Я не слышала о ней уже несколько лет.

– Вы когда-нибудь ей писали?

«Совсем как Хью!» – мятежно подумала девушка и сердито взглянула на Энтони:

– Я ответила бы на ее письма.

– Возможно, она писала, но письма затерялись в пути.

Удивившись, Сью нахмурилась:

– Да, полагаю, такое могло случиться. И это могло бы объяснить, почему я не знала… – Она замолчала. Она чуть было не сказала – «что Барри умер».

– Почему вы всегда называете эту женщину «моя приемная мать»? – спросил Энтони.

– Потому что она никогда, ни на один миг, не давала мне забыть, что я не ее ребенок и что я должна быть ей благодарна.

– А вы были ей благодарны?

– Да, пока папа… я всегда звала его так… был жив. Она заставила меня называть ее «тетушка» и никогда не позволяла забыть…

– Возможно, ей было горько, что она не могла иметь своих детей? – спокойно предположил Энтони.

Сью удивленно посмотрела на него:

– Я никогда об этом не думала. Наверное, видя меня, она всегда вспоминала, что я не ее ребенок. – Она задумчиво покачала головой. – Я никогда об этом не задумывалась, – медленно произнесла она. – Я знаю, что они много лет собирались завести детей, объездили всех специалистов… – Сью вновь посмотрела на Энтони. – Знаете, возможно, вы правы.

Он улыбнулся и взял ее за руку:

– Это уже победа. Обычно я всегда не прав в ваших глазах. Нам лучше продолжить путь, иначе мисс Кетчкарт начнет щелкать хлыстом!

На следующий день, когда Берджес вошел в детскую, Сью была сильно удивлена. Питер и Джоанна сидели за столом, раскрашивая картинки в книжках, которые она выбрала для них в Виктории. Обычно в это время они во что-то играли, но сегодня дети сами выбрали рисование.

– Я собираюсь отсутствовать пару недель, мисс Митчелл, – сказал Энтони. – Надеюсь, у вас все будет в порядке?

– Уезжаете? – спросила Сью.

Голос ее звучал немного встревоженно, и Энтони нахмурился:

– Вас что-то беспокоит?

Сью заколебалась. В последнее время Фантазия очень много плакала. Нужно ли сказать Энтони об этом? Наверное, благоразумнее пока ничего не говорить, чтобы не причинять неприятности Марии и Колетт и не нарушать тихой и спокойной жизни в этом большом доме, который, как ей сначала казалось, принадлежал Барри, но, как потом сказал Питер, был дядин. Да и не стоит поднимать шум из-за того, чего, возможно, и не существует. В конце концов, у малышки могут резаться зубки. Такого же мнения была и мисс Инман, когда Сью попросила ее совета.

– Нет, ничего, – ответила она. – Надеюсь, вы приятно проведете время. Дети, пожелайте вашему дяде счастливого отпуска.

– Это не отпуск, – улыбнулся Энтони. – Я лечу в Нью-Йорк, а затем в Берген. Долго не задержусь.

Сью импульсивно протянула руку.

– Не слишком переутомляйтесь, мистер Берджес, – сказала она. – И развлекайтесь побольше.

Он пожал ее руку, и внезапно с ними рядом оказался Питер. Мальчик протянул Энтони свою маленькую ладошку.

– Желаю вам хорошо провести время, дядя Тони.

Энтони Берджес торжественно пожал племяннику руку. Подошла Джоанна и, запрокинув головку, подставила ему свою щечку.

– Можете поцеловать меня, если хотите, – заявила она.

Он улыбнулся, наклонился и нежно поцеловал малышку, затем посмотрел на Сью, и странная улыбка заиграла на его губах.

– Ну, – медленно протянул он, – я никогда бы не поверил в это. Увидимся через пару недель. После возвращения в отель вы свободны по вечерам, мисс Митчелл. Я предупредил об этом мисс Кетчкарт.

– Спасибо, – улыбнулась ему девушка. – Но… но вас же не будет здесь, когда закончится месяц!

– Месяц?

– Мой испытательный срок.

Энтони рассмеялся:

– С моей стороны испытание закончено. Я более чем удовлетворен. А вы?

– О, я тоже. Я… я… – К своей досаде, Сью почувствовала, что вот-вот заплачет, поэтому она запнулась и коротко добавила: – Я тоже.

– Хорошо. Это успех для нас обоих, – сказал он и закрыл за собой дверь.

– Почему ты плачешь, Сью? – спросила Джоанна.

– Да, почему? – заинтересовался Питер. – Ты несчастна?

Сью наклонилась и обняла их.

– Я плачу потому, что очень счастлива! – сказала она.

Питер озадаченно посмотрел на нее:

– Я не знал, что счастье заставляет людей плакать.

Сью засмеялась и крепко прижала их обоих к себе.

– Заставляет – иногда. А теперь переодевайтесь, и бежим на пляж! Я вся липкая от жары, и мне ужасно хочется искупаться.

Дети наперегонки помчались переодеваться. Сью неторопливо последовала за ними. Она была очень рада, что Энтони догадался поговорить с мисс Кетчкарт и предупредить, что она, Сью, свободна по вечерам и может делать все, что захочет! Она хихикнула. Приятно будет посмотреть на лицо мисс Кетчкарт, когда та попытается скрыть свою ярость за вежливой улыбкой.

Странно, но, скучая по Энтони, Сью все же чувствовала себя гораздо более свободной. Она немедленно пригласила на чай мисс Инман и была удивлена тем, что дети получили от ее визита огромное удовольствие. Позже мисс Инман сказала, что она тоже никогда прежде не получала такого удовольствия и что Питер очень похож на Барри.

– Барри был хорошим молодым человеком. Нам всем он очень нравился, – вздохнула пожилая дама. – Такой энергичный, полный жизни, веселый, вежливый… Настоящий джентльмен.

Сью с трудом удержалась, чтобы не сказать, как она с этим согласна. Ей все труднее и труднее становилось держать язык за зубами и не говорить о Барри.

Как-то вечером Сью нашла профессора. Он выслушал ее и улыбнулся:

– Вы очень умны, Сьюзен. – Он всегда звал ее Сьюзен. Он был единственным человеком, который называл ее полным именем. – Действительно очень умны. – Он улыбнулся вновь. – И я готов. Думаю, это превосходная идея. Это расширит кругозор детей, и, возможно, в будущем кто-то из них станет археологом или профессором истории! Мне нравится ваша мысль.

– Мне тоже! – пылко сказала Сью. – Огромное спасибо, профессор!

Профессор организовал все сам. Единственным препятствием стало то, что брат мисс Кетчкарт, Стефан, должен был отправиться с ними.

– Таковы правила, профессор, – доказывала мисс Кетчкарт ледяным тоном, сурово глядя на седого старого человека. – Вы должны понимать, что мы не можем позволить нашим гостям рисковать жизнью. Как я поняла, вы планируете взять с собой детей? Вы думаете, это разумно? У вас есть одобрение мистера Берджеса?

– Сейчас за детей отвечает мисс Митчелл, – отчеканил профессор. – И этого достаточно. Если мы обязаны взять с собой вашего брата – хорошо, мы возьмем его с собой, – добавил он и отвернулся.

– Я не удовлетворена этим, профессор! – Мисс Кетчкарт с необычной для нее скоростью преградила ему дорогу. – Вся ответственность лежит на мне. Мисс Митчелл слишком молода и…

– И вполне компетентна, – заключил профессор. – Если бы мистер Берджес не доверял ей, он бы не нанял ее и тем более не уехал бы, оставив ее одну с детьми. Думаю, вы просто делаете из мухи слона. Может, я и стар, мисс Кетчкарт, но я не дряхлый и не слабоумный. Пожалуйста, дайте пройти!

Мисс Кетчкарт отступила в сторону, и профессор прошел через холл. Он явно был в ярости.

– Эта женщина не имела права… – бормотал он, лицо его пылало.

Сью смотрела на профессора с беспокойством. Нужно ли было вовлекать его во все это? Она не предполагала, что мисс Кетчкарт бросится в драку. Однако, когда они наконец принялись исследовать острова, девушка забыла о своей тревоге. Все они наслаждались путешествием, кроме, конечно, Стефана Кетчкарта. Он постоянно хмурился и ворчал на детей. Но со временем те научились не обращать на него внимания.

Профессор открыл для них поистине зачаровывающий новый мир. Они видели летающих рыб, сильно впечатливших Джоанну.

– Почему я не могу летать, как эти рыбы? – спросила она.

– Потому что ты не рыба, глупая, – ответил ей Питер.

Питера больше всего потрясли огромные черепахи и птицы-фрегаты. Он с интересом слушал объяснения профессора, почему этих птиц так назвали.

– В давние времена пираты обычно плавали на фрегатах, захватывая и уничтожая все вокруг. А эти птицы тоже своего рода мародеры: они убивают рыбу и маленьких черепашек, которые, вылупившись из яиц, пытаются добраться до моря.

Путешествия по островам принесли неожиданные результаты. Питер решил, что ему пора научиться читать, и начал прилежно учиться у Сью, тем более что профессор пообещал ему купить специальные книги о птицах и животных. Джоанна, не желая оставаться в стороне, тоже потребовала, чтобы ее научили читать, и Сью не могла не испытывать гордости за них. Она не сомневалась, что Энтони будет доволен ее работой.

Постепенно Питер начал преодолевать свой страх перед морем. Он уже сидел в небольших прудиках и плескался, а через несколько дней рискнул войти по колено в спокойную воду лагуны.

Однажды вечером, после того как Джоанна отправилась спать, Сью решила поговорить с Питером по душам.

– Хотелось бы мне помочь Джоанне, – вздохнула она и, увидев недоумение в его глазах, пожала плечами. – Малышка никогда не научится плавать, пока не станет мне по-настоящему доверять. В этом вся проблема. Она не любит меня так, как любит тебя.

Питер нахмурился и комично поджал губы.

– Она думает, что я ее папа.

– Ты Большой Брат. У меня тоже был такой. Он был замечательный. И я ему доверяла. Это он научил меня плавать.

Мальчик задумчиво посмотрел на нее:

– Я не смогу научить ее плавать, потому что сам не умею.

Сью кивнула:

– Я знаю, дорогой. И это печально. Она научилась бы гораздо быстрее, если бы ее учил ты. Посмотри, как она учится читать. Это, знаешь ли, твоя заслуга.

– Правда? – удивленно спросил Питер.

– Конечно. Она думает, что ты замечательный, и очень хочет делать все так, как делаешь ты.

– Но она не может. Она всего лишь девчонка, – важно заявил Питер.

– Это не имеет значения, – сказала ему Сью. – Девочки такие же умные и способные, как и мальчики.

Питер озадаченно посмотрел на нее.

– Тогда почему их нельзя бить… почему мы должны быть с ними вежливыми? – спросил он.

Сью обняла его.

– Это вечный вопрос, Питер. Я не знаю ответа, только все самые лучшие мужчины следуют этим правилам.

– Мама не была такой сильной, как папа, – серьезно сказал мальчик. – И ты не такая сильная, как дядя Тони.

– Физически – нет, но… – Сью хотелось рассмеяться. – В любом случае пусть это тебя пока не беспокоит, но когда ты станешь взрослым мужчиной, помни, что девочки совсем не такие бессловесные дурочки.

– Бессловесные? Конечно нет! Они слишком много болтают. Посмотри на Колетт!

Сью не могла удержаться от смеха, но Питер даже не улыбнулся.

– Послушай, Питер, говоря «бессловесная дурочка», я имела в виду – просто глупая.

– Как Джоанна?

– Джоанна не глупая, она очень маленькая. Ей всего лишь три года, не забывай.

– Думаю, она неплохо соображает для своего возраста. Сью, расскажи мне еще о Питере Пэне и его приключениях.

– Хорошо.

Когда Сью начала рассказывать сказку, плач Фантазии стал еще более отчаянным, и это сильно обеспокоило девушку. Вечером, в то время, как креолка укладывала Питера спать, Сью прямиком направилась в комнату Фантазии. Ребенок извивался в кроватке и хныкал. Вспомнив, что ей когда-то говорила одна из подруг, у которой Сью часто исполняла роль приходящей няни, девушка быстро подняла пеленку и ужаснулась тому, что увидела.

В этот момент на пороге детской появилась Колетт. Она метнулась к ребенку, схватила его на руки и убежала, громко рыдая, на кухню.

Сью тяжело вздохнула. Возможно, в том, что она сделала, было больше вреда, чем пользы. Но малышке нельзя позволять страдать только потому, что Колетт ревнует!

Утром, когда Сью заканчивала завтракать, у ее столика остановилась мисс Кетчкарт.

– Почему вы вмешиваетесь не в свое дело? – прошипела она. – Мистер Берджес предупредил вас, что за малышкой присматривает Колетт.

К счастью, Сью пришла в столовую рано, и вокруг никого не было. Сью могла позволить себе не сдерживать свои эмоции. Она взглянула на мисс Кетчкарт с неприкрытой ненавистью.

– У этой малышки пеленочный дерматит, и ее кожу нужно как следует обработать.

Мисс Кетчкарт фыркнула.

– Что вообще вы знаете о детях? Колетт – хорошая няня.

– Я не согласна. У малышки на коже сыпь, и очень болезненная.

– Такое случается у большинства детей. Это совершенно нормально.

– Их нужно лечить, а не заставлять страдать, – возразила Сью.

Ну, надеюсь, вы понимаете, во что ввязались, – сказала мисс Кетчкарт, и в ее голосе послышались злорадные нотки. – Мистер Берджес терпеть не может, когда одни его служащие мешают работе других. Пока о малышке заботится Колетт, и это все, что вам следует знать. Так что, пожалуйста, впредь держите свои руки подальше от ребенка, иначе будет настоящий скандал.

– Мисс Кетчкарт, у этой малышки воспаленная попка, так нельзя! Вы сами можете купить специальную мазь или присыпку, чтобы помочь ей. Я поговорю с Марией. Она заставит Колетт понять…

– Как вы с ней поговорите, мисс Митчелл? Вы не знаете их языка, – с торжеством заявила Урсула Кетчкарт и отвернулась.

«Нет, но Питер знает», – подумала Сью и поспешила к дому.

– Питер, – сказала она, разыскав мальчика, – я нуждаюсь в твоей помощи.

– Отлично, – просиял он. – Что я должен сделать?

– Поработать переводчиком. – Увидев на его лице недоумение, Сью терпеливо объяснила: – Ты можешь говорить на языке Марии, а я не могу. Если я скажу тебе кое-что, ты сумеешь перевести это Марии?

Мальчик озадаченно кивнул.

– Хорошо. Я знаю, ты мне поможешь, Питер. Попроси Марию прийти сюда. Скажи ей, что это очень, очень важно.

Питер побежал на кухню. Джоанна сидела на полу, самозабвенно вырезая из бумаги какие-то фигурки.

Вскоре пришла Мария. Питер пригласил ее сесть, и креолка уселась в кресло, настороженно глядя на Сью.

– Питер, скажи Марии, что у Фантазии под подгузником воспаление и поэтому она плачет так много, – начала Сью, но, увидев, что мальчик пребывает в затруднении, попросила: – Подожди немного.

Девушка поспешила в сад, где на веревке сушились пеленки, взяла одну из них и, вернувшись, показала ее Марии.

– Питер, скажи, что пеленка натирает кожу девочки и из-за этого появляется сыпь.

– Малышке больно? – догадался Питер.

Повернувшись к Марии, он продемонстрировал ей пеленку, потом указал на свои шортики и что-то сказал. Мария кивнула, он тоже кивнул.

– Скажи ей, что Колетт не виновата, просто у малышки может быть очень чувствительная кожа. – Сью вздохнула. Бедный Питер! Разве можно ожидать, что он знает такие слова на креольском?

Повинуясь внезапному импульсу, она поспешно бросилась в конец веранды, где спала в своей коляске малышка, схватила ее на руки и принесла в детскую. Уложив спящего ребенка на руки домоправительницы, Сью развернула пеленку и показала ей красную сыпь на тельце девочки.

Мария была в ужасе. Она что-то сказала Питеру, и тот ей ответил. Затем мальчик повернулся к Сью:

– Она говорит, что Колетт очень гадкая девчонка и что она сама приглядит за этим… Все будет хорошо.

Сью обняла Питера.

– Ты умный мальчик, – вымолвила она, и Джоанна тут же недовольно наморщила носик.

– Я умная девочка! – заявила она, чуть не плача.

Сью обняла и ее.

– Вы оба самые умные, – сказала она, целуя Джоанну.

Мария встала и улыбнулась Сью. Наклонившись к Питеру, креолка что-то прошептала, и он перевел:

– Она говорит тебе спасибо.

Сью дождалась, пока Мария унесет малышку, и уселась на стул, чувствуя полное изнеможение. Если бы только она сама могла говорить на этом языке!

– Питер, – сказала она, – ты научишь меня их языку?

Упершись руками в бока, Питер серьезно посмотрел на нее. В глазах мальчика бегали озорные искорки, которые Сью так часто видела у Барри.

– Заключим сделку. Я научу тебя креольскому языку, если ты научишь меня плавать.

Девушка изумленно уставилась на него. Помолчав немного, она протянула мальчику руку и проговорила:

– Правильно, Питер, это на самом деле сделка.

Они торжественно пожали друг другу руки.