В тени желаний

Пролог

Я потер усталое лицо ладонями. На глаза наворачивались слезы. Я не имел на них никакого права, но, тем не менее, они против воли собирались на ресницах. Я вспомнил ее слова о том, что ресницы у меня несправедливо длинные для мужчины и хмыкнул. Она — женщина, без которой за два года я перестал мыслить свое существование. Ее хрупкое нежное тело лежало на больничной койке, закованное в гипс, окутанное трубками, проткнутое иглой капельницы.

Я склонился и прижался губами к прохладной ладони. Мне дико хотелось оказаться на ее месте, заменить ее собой. Я прочертил пальцем направление каждой голубой венки.

На плечо легла чья-то рука. Я не обернулся. Было наплевать.

— Томми…

— Молчи, Йохан. Просто помолчи, — я не хотел ничего слушать.

— Томми, ту девчонку поймали. Она в участке.

Я не ответил. Чувство вины, на время притупленное усталостью, снова вернулось. Йохан почувствовал мое состояние.

— Ты не при чем. Варя сказала бы то же.

Я снова уткнулся в ее ладонь лицом и вдохнул знакомый родной запах, почти заглушенный больничным. Память вернула меня к событиям двухлетней давности. Я горько улыбнулся. Два года как одно мгновение и целая жизнь одновременно.

1

Мортен недовольно поморщился и взъерошил почти отросшие кудрявые волосы. Поспать нам толком не удалось. Машина с оборудованием задерживалась.

— Москва проглотила всю технику.

Йохан невозмутимо перебирал струны, закинув ноги на стол. Я, проходя мимо, пнул его ногу коленом.

— Очередная песенка для жены?

Йохан щелкнул языком.

— Я, в отличие от окружающих, одну женщину люблю.

Симен захохотал.

— Парень, это не мы их любим, это они нас…

— А потом догоняют и еще раз любят, — продолжил Мортен.

— И еще раз любят нашего Томми, ты хотел сказать, — закончил Симен.

— Да, бритые нынче не в моде.

— Как и кудрявые!

— Девочки, не подеритесь, — Йохан отложил гитару. — Лучше так, вношу предложение. Поспать или погулять?

Я нахмурился. Отдых, конечно, требовался, все-таки нам было уже не по двадцать лет, но и посмотреть город хотелось. Москву мы так и не увидели. Времени до концерта оставалось впритык, а тут сам Бог велел.

— Я бы прогулялся.

Йохан кивнул.

— А! Черт с вами! — махнул рукой Мортен. — Бритые с нами?

— Еще раз назовешь бритым, кудрявый, башку откручу! Куда я денусь? Чтоб вы потом надо мной ржали?

— Так дети! Жениться вам пора!

— Мужик! Если тебе с женой повезло, это еще не дает нам особых шансов на удачу!

Я улыбнулся. В словах Симена была толика правды. На деле, каждому из нас порядком надоели визжащие девочки на концертах, многочисленные сердечки на фотографиях на Фэйсбуке и признания в любви в Твиттере. Парадокс заключался в том, что чем старше и популярнее становились мы, тем моложе аудитория. Не буду врать, в том суть работы. Продажи росли, этот альбом стал самым ожидаемым за все пятнадцать лет существования группы. Черт возьми! У нас даже появился фан-сайт в Австралии!

Зато личная жизнь… Из нас четверых личная жизнь была только у Йохана. Если это, конечно, можно было бы так назвать. Жена понимала и принимала его таким, какой он есть, вместе с бешеным ненормированным графиком, срывами на алкоголь, постоянным кодированием и остальными недостатками. Йохан общался с ней и сыном исключительно по Скайпу. Несмотря на это восемь лет они прожили вместе. Восемь лет — огромный срок.

У каждого из нас были романы. Я влюблялся дважды. Сильно. Не знаю, может не зря есть определение «творческая личность». Я подхожу под это описание. Дважды я уходил в запой после того, как девушки не выдерживали и бросали тщетные попытки выстроить хоть некое подобие нормальных отношений. Последний несчастный из нас четверых — Симен. Уле послала ему мэйл. Было это недели три назад. Мужик напился, укурился до беспамятства и с утра приполз на репетицию без волос.

Несмотря ни на что, работа для нас была святым Граалем. Отработать звучание до педантизма.

Нас вселили в гостиницу, и мы отправились бродить по городу, ориентируясь по туристической карте. Петербург — красивое место. Может на старости, когда бешеный график сменю на пенсию, вернусь сюда.

Ближе к полудню, мы набрели на маленькую кофейню на Малой Морской.

Йохан поискал название на английском.

— Чего-то не вижу.

— Может оно только для местных? — предположил я.

— Тем более пошли! Интересно же! — Симен смело распахнул дверь.

Внутри пахло горячим хлебом, свежим кофе и ванилью. Достаточно светлое, уютное помещение, со столиками на двоих по центру и кожаными диванчиками на большие компании у стен. Самое оно для отдыха.

— Тут все по-русски, — расстроился Симен.

Йохан пожал плечами.

— Не впервой. Пальцем покажем.

Мортен огляделся.

— Предлагаю сначала кинуть куртки!

Мы двинулись от кассы к столикам.

— Любопытно, нас кто-нибудь узнает?

— Мортен хочет женщину! — гаркнул Симен.

Я расхохотался. Йохан вторил. Мортен пнул сначала Симена, потом двинул меня по плечу. От неожиданности я отступил назад и налетел спиной, точнее нижней ее частью, на столик. По воцарившейся в кафетерии тишине понял, что произошло нечто не совсем хорошее. Медленно обернулся. На диване у стены сидела миловидная, русая девушка, таких часто встретишь в России или на Украине. Ее белая рубашка с длинными рукавами в серую полоску была залита темно-коричневой жидкостью с комочками. Она невозмутимо смотрела на нашу компанию.

Все с тем же каменным лицом она выудила из под стола чашку с блюдцем, которые видимо хлопнулись по моей милости на колени. Я принялся извиняться сначала на родном, потом на английском. Ребята мне вторили. Она молча слушала нас, я было решил, что просто не понимает, но потом оглядев каждого с ног до головы она обернулась ко мне и спросила с легким акцентом:

— На Вас две футболки или это имитация?

Я растерянно уставился на свою грудь. Ребята смотрели туда же. Потом я сообразил. Действительно, двойная только на мне.

— Две.

— Одолжите одну? Мне через сорок минут человека собеседовать.

Я поспешно скинул куртку и стянул через голову верхнюю бежевую, протянул ей.

— Вот.

— Благодарю, — она улыбнулась, и улыбка эта искренняя лучезарная осветила все пространство вокруг. — Присаживайтесь. Здесь лучше всего. Я скоро ухожу.

Она взяла мою футболку и исчезла в глубине зала. Мы послушно расселись за столом. Подошла официантка, забрала пустую чашку и вытерла столик. Никто из нас не произнес ни слова, мы смотрели туда, где исчезла девушка. Наконец, она вышла.

Волосы собраны в косу, моя футболка заправлена в джинсы, обтягивающие стройные ноги, поверх у нее нашлось какое-то украшение.

— С ума сойти! — сказал я.

— С ума сойти — это хорошо или плохо?

— Хорошо, очень… Здорово, — не знаю, что на меня нашло, но мне захотелось вновь увидеть ее улыбку. Она села на свое место.

— Я — Мортен, это Йохан, Симен, многослойный с небритой рожей — это Томми.

— Варя.

Она помогла сделать заказ. Чем больше я смотрел на нее, тем больше мне хотелось. Видя мое состояние, ребята глумились как могли, даже Йохан не удержался от пары замечаний. Они рассказали все самое неприглядное, что может знать о тебе только семья или группа, не менявшая состав почти с основания. Про кодирование, про наркоту, про оргии, про то как потерял девственность в девятнадцать с половиной лет, короче, защищаться мне было нечем, я лишь сидел и будто идиот какой вглядывался в ее глаза. А потом она встала.

— Мне пора.

Захотелось спросить: «Уже?»

Я удержался. И так в своих то собственных глазах выгляжу как побитая собака. Расскажи мне кто такое пару-тройку лет назад, врезал бы. Чертовски неприятное чувство. Она перекинула кофту через локоть и повернулась ко мне.

— Футболку вернуть?

Вот он мой шанс! Я ухватился за него обеими руками.

— Да.

— Куда прислать?

— Назовите адрес.

Варя слегка нахмурилась, но потом все же продиктовала.

— Что Вы делаете сегодня вечером?

— Во сколько?

Я повернулся к Йохану и обратился к нему на родном.

— В десять освободимся?

Он помотал головой.

— Вряд ли. Скорее часам к двенадцати.

Я поморщился и обернулся к Варе.

— В двенадцать.

— Двенадцать вечера? — ее бровь изогнулась.

Я утвердительно покачал головой. Она помолчала, потом произнесла:

— Буду ждать.

Ее фигурка исчезла за дверьми, проходя мимо окон, она помахала нам и скрылась из виду. Симен бросил на меня косой взгляд.

— Ты с ней переспишь? — я неопределенно повел плечом. Делиться своими переживаниями не хотелось.

2

Я расплатился с таксистом за поездку в эту сторону и попросил его подождать. Затаскивать Варю в постель не собирался, тем более в ее собственную, хотя чего греха таить, раньше не гнушался. Просто увидеть, а там… Я и сам не знал, что будет. Глаза слипались. Третьи сутки плохого сна давали о себе знать, плюс длинная отработка сегодня. В зеркале я смотрелся как потасканная шлюха. Сколько люди мне дадут на скидку лет? Тридцать пять? Сорок? Сколько дала она?

Спальный район города. Я подошел к темной громаде многоэтажки и набрал номер квартиры, который выучил уже наизусть.

— Да?

— А… Привет… Это Томми, тот гад, который тебе рубашку испортил сегодня.

Она засмеялась.

— Заходи.

Дверь запищала. Заскочил внутрь. Поднялся в лифте на девятый этаж. Она уже открыла мне. Я пошел следом, жадно изучая каждый изгиб ее тела, скрытый под джинсами и майкой.

Нырнул следом в прихожую. Она подняла со стула пакет, в котором лежала футболка и протянула мне.

— Я постирала.

— Зачем? — вовсе не собирался выдавать свои маниакальные мысли вслух, это вышло спонтанно. Думал, что если уйду ни с чем, то смогу уловить ее запах на одежде. Я поспешил исправиться:

— В смысле так быстро успела высохнуть?

— Я умею быстро сушить, если это необходимо.

— Ну ладно, — я с сожалением шагнул в коридор. Она мягко улыбнулась. Не жалеть ни о чем и будь, что будет. Я развернулся и решительно зашагал к лифту, за моей спиной щелкнул замок.

Я пробкой вылетел из подъезда на улицу и пошел к машине, но машины не оказалось. То ли таксист не захотел ждать, то ли просто не понял моего английского. В груди образовался клубок надежды, радости и ожидания. Я бегом вернулся к домофону.

— Да?

— Варь, это Томми… тут таксист не дождался, можно я от тебя другого вызову?

— Проходи.

Я снова поднялся и снова оказался в прихожей, разулся. Она указала рукой на диван в гостиной.

— Располагайся. Сейчас вызову. Кофе хочешь? Или есть?

— Кофе, если ты не против.

Я прошел в гостиную и сел на диван. На кухне она что-то говорила по телефону, потом звякнула посуда. Огляделся. Я обожал уютные дома и квартиры. Эта квартира была местом моей мечты. Яркая, пестрая, мягкая комната, чем-то похожая на свою хозяйку.

Я расположился на диване среди вышитых подушек. Потер ладонями глаза. В них будто песка насыпали. В комнату проник запах вареного кофе с корицей, я откинул голову на спинку дивана и устало прикрыл веки.

Прохладная ладонь гладила меня по щеке.

— Эй, человек! Завтракать будешь? Или по дороге?

Я отрицательно покачал головой, зарылся поглубже в подушку с запахом ванили и снова провалился в небытье.

— Ну все, человечек, вставать надо. Больше нельзя.

Я рассеяно сел на диване. Варя смотрела на меня и озорно улыбалась.

— Ты всегда так делаешь?

Я тряхнул головой, выгоняя остатки темноты. Сновидений я не видел уже довольно давно.

— Как? — а потом я вспомнил. Чертыхнулся. — Я уснул, да?

— Да. Таксист приехал, я не стала тебя будить, только спросила во сколько тебе. Ты в курсе, что русско-норвежских словарей в инете нет, только англо-норвежские?

Я застонал и виновато взглянул на нее.

— Умывайся. Ты сказал к семи. Такси скоро приедет.

— Поехали со мной.

Она растерялась.

— Куда?

— К ребятам. Послушаешь, как мы играем.

Она колебалась мгновение, потом засмеялась.

— Ну поехали. Только выйди, а то у меня шкаф здесь.

Я огляделся.

— А ты где спала?

— В спальнике на кухне.

Я плотно стиснул зубы. Я у нее на диване, еще и наверняка храпел, а она в спальнике на кухне. Молодец, Томми! Отлично! Дальше опускаться просто некуда!

Все утро я максимально строил из себя джентльмена, что привело парней сначала в недоумение, а потом в бодрое расположение духа. Нутром я уже ожидал очередной порции подколок, если не сейчас, то вечером точно.

Работать было немного странно. Она не попадала в поле моего зрения на том диванчике, который для себя выбрала, но я каждой клеточкой тела ощущал ее присутствие и волновался, почти так же как четырнадцать лет назад, когда впервые поменял клавиши на микрофон. Понравятся ли ей тексты? Хотя, черт дери, избранные строки с третьего трека некоторые особо рьяные фанатки писали на коже в салонах. Я нервничал. Мы работали на подъеме и это было обалденно. В перерыв я метнулся за вердиктом. Ей понравилось.

Я пригласил ее на концерт вечером. Она пошла и простояла за кулисами все два часа. Со сцены я ринулся к ней.

— Тебе смыть надо, — она очертила ногтем мое лицо с подведенными черными глазами. — А то коже потом плохо будет.

Я отмахнулся.

— По пути смою.

— Когда вы… — Варя не закончила фразу. В ее глазах я прочел то же самое, что ощущал сам. Времени чертовски мало!

Вместо ответа я медленно склонился к ней и, поняв, что возражений не будет, поцеловал, сначала нежно, потом жадно. Я прижал ее к себе слишком сильно. Дикое желание захлестнуло сознание, отметая все мысли разом. Я хотел ее прямо здесь и сейчас. Она отвечала тем же.

Я оторвался и отступил. Это не то, что было раньше, и не так. Я хотел совсем другого.

— Ты приедешь ко мне?

— А ты хочешь, чтоб я приехала?

— Да.

Два месяца я писал ей каждую свободную минуту. Не помню ни слова из своих мэйлов, зато помню каждое, написанное ее рукой. А потом Варя приехала в отпуск. Я таскал ее за собой везде, в перерывах между репетициями спал на ее коленях. Никогда не думал, что положить голову на колени любимой женщины такое блаженство. Чувствовать как она ласково перебирает пальчиками пряди порядком вылезших из-за постоянных перекрасок волос.

Эпилог.

— Томми! — голос Мины прерывался. Она обняла меня. — Врач, говорит, с ней все будет в порядке.

Я улыбнулся.

— Я знаю, мам.

— Да, Боже, она не имеет право нас покинуть после того как вернула тебя семье, мало ли чего тебе еще в голову взбредет?

Я взглянул на бледные обескровленные губы.

— Ну да. Он у меня «личность творческая», — раздался Варин шепот.

Я сжал свои волосы между пальцев. Она со мной. У меня еще есть время рассказать ей как я ее люблю!

— Удачно мы с тобой официально объявили о свадьбе, — она постаралась откашляться и улыбнулась своей заразительной светлой улыбкой.

Йохан погладил ее по плечу.

— Выздоравливай. А ту девицу скорее всего психушка ожидает.

— Да Бог с ней! — она передвинула руку к моему колену. — Все хорошо и это главное. Подумаешь, пару недель в гипсе. Где наша не пропадала…