Важна только любовь

Глава 5

— Бабушка, разве тебе не нравится? Бланш и Лиза теснились в новой ванной. Лиза, только что вернувшаяся из школы, с любопытством наблюдала, как Каттер осторожно водит ладонями по обоям, приклеенным к стене.

— Очень мило, дорогая, — тактично отозвалась Бланш. — Довольно впечатляюще.

— Вот именно этого я и хотела — чтобы впечатляюще.

Каттер развернул еще один рулон обоев — в броскую ярко-синюю полосу, с крошечными листиками плюща, разбросанными по полосатой поверхности.

Прочитав полицейский отчет, как обычно, довольно невыразительный, и даже поговорив с полицейским, который первым прибыл на место происшествия, Каттер нехота согласился с заключением Джонатана — чист, как стеклышко. У полиции нет ничего — ни одного свидетеля, ничего подозрительного, связанного с аварией и пропавшими деньгами. И все же Харви взял их, и некоторое время они были у него.

Лиза осведомлялась, как идет дело, по меньшей мере дважды в день. Вскоре ему придется сказать ей, думал он, вслушиваясь в болтовню девочки, что ее отец взял деньги. В этом не было никаких сомнений. Исчезли они где-то по пути, а когда он покидал офис, безусловно, находились при нем. Двадцать пять тысяч долларов в не помеченных стодолларовых купюрах, которые невозможно проследить.

— Пойду помогу маме с ужином. — Бланш вынула шпильки и держала их в руке. — Готовит что-то тайское. Я ей говорю — от твоих изысков живот разболится, но она полна решимости расширить мое меню.

— И мой живот, — добавила Лиза.

— Брось! — отмахнулась Бланш. — Ты сейчас в том состоянии, когда рывком растут. С каждым днем будешь становиться выше и тоньше, не беспокойся. — И покинула ванную.

Каттер уже боялся того, что последует. Как он и думал, Лиза придвинулась поближе и прошипела заговорщическим шепотом:

— Ну как, что узнал?

— Прошло всего два дня. Дай мне немного времени.

— Но у меня уже нет времени! — возмутилась Лиза все еще шепотом. — Ты уже клеишь обои, между прочим. Теперь только покрасить кое-что и положить на пол плитку, а потом ты исчезнешь. У меня почти не осталось времени.

Он улыбнулся ее горячности.

— Я здесь еще побуду, не горюй. — И приладил еще полоску обоев к стене, мягко разглаживая края.

Лиза скрестила руки на груди и упрямо на него уставилась.

— Так ты говорил с полицейским? Что он тебе сказал? Почему ты не смотришь на меня, Каттер?

— Пытаюсь работать, если ты не заметила.

— Так что?

— Я говорил с ним.

— И что же? Ты ведь что-то скрываешь, да? — торжествующе возгласила она, видя, что он колеблется. — Ты что-то знаешь и не хочешь мне говорить. Он взял их, правда?

— Все, хватит! — Он поднял руки, защищаясь, и прилаженные обои упали, приземлившись у его ног клейкой кучкой. — Сядь-ка, Лиза.

Она примостилась на краешке ванны — напряженная, решительная, с горящими зелеными глазами.

— Папа украл эти деньги. Каттер кивнул.

— Ты уверен?

— Я, конечно, не бухгалтер, но контора, которая проверяла счета, в этом уверена. Твой отец провел ряд расходных и приходных операций и еще какие-то фокусы с трансфертами и компьютерными запросами. В результате часть денег осела на его счету вместо счета клиента. В тот самый день, когда все это случилось, он перевел их в наличность, получил в банке в холле своей конторы и уехал.

Несколько секунд Лиза молчала, переваривая информацию.

— Как ты это узнал?

— Из отчета бухгалтерской инспекции. Он там же, в полицейском отчете.

— О чем ты говоришь? — не поняла она.

— Я читал отчет, — повторил Каттер.

— Ты имеешь в виду, что он не секретный? Так тебе не пришлось звонить и просить об одолжении, читать его со стола, вламываться в хранилище? Ничего такого?

— Я так понял, что ты еще не покончила с Ле Карре?

— Так в полиции тебе просто дали его прочитать?

— Ну да. Любой, кто хочет знать, мог бы достаточно легко это сделать.

— «Кто хочет знать»! — Лиза подпрыгнула и оказалась у двери со скоростью, удивительной при ее весе. — Мама! — закричала она.

О Боже, что он наделал! Каттер оставил обои и побежал за ней.

Надрывный крик Лизы испугал Адриану. Ее рука с ножом, занесенным над разделочной доской, замерла.

— Что случилось. Боже ты мой?!

— Ты ведь тоже читала полицейский отчет, разве нет?! — выпалила Лиза.

Адриана тут же поняла, что за отчет она имеет в виду. Следовало предвидеть, что Каттер познакомится с ним.

— Ты говорила мне, что отец не виновен, и все это время знала, что он взял деньги! Ты лгала мне!

— Никогда я не лгала тебе! Я ничего не знаю! Мысленно она прокручивала эту фразу не раз и не два. Лизе нужен ответ, но еще больше ей нужен отец — пусть от него осталась лишь память. Адриана спокойно взвесила то и другое и попыталась сбалансировать — сказать ровно столько, чтобы она имела и то и другое.

Единственная темная лошадка в ее раскладе — Каттер. Лиза слишком умна, чтобы принять полуправду. Каттер еще умнее и к тому же опытен в таких вещах. А самое важное — Лиза, понимает она это или нет, втайне хочет убедиться в невиновности Харви. Вот этого Каттер не понял.

Она отложила нож и повернулась к дочери. Лиза бледна, глаза яростно сверкают. Каттер стоит в нескольких шагах позади нее, взволнованный, настороженный. Она не осмеливалась взглянуть ему в глаза. Бланш замерла у раковины с пучком брокколи — по нему бежала вода…

— Я не знала, что твой отец что-то украл, — твердо повторила Адриана. Факты можно повернуть так и этак, сказать что угодно.

— Но они сказали Каттеру, что мой отец — вор!

— А денег так и не нашли.

— Пусть, но…

— Я работаю в банке, Лиза, с деньгами. Сама видела, как легко представить банкротом человека богатого, как Крез, и перспективным инвестором — бедняка. Полиция располагает лишь цифрами на бумаге. Этого недостаточно, чтобы обвинять человека и покрывать позором его доброе имя.

Каттер сделал слабое движение, собираясь возразить.

— Я не согласна! — Адриана бросила на него ледяной взгляд.

Невольно он опустил руку и отступил.

— Но все эти приходные и расходные операции, переводы…

— Это ничего не значит.

Волна злости захлестнула ее при воспоминании о том, как полицейские сидели у нее в гостиной, спрашивали, подозревали. Она тогда только что похоронила Харви и еще не пришла в себя. Содержимое пластиковой сумки стояло у нее перед глазами: билет на самолет в один конец, туфля — первое и неопровержимое доказательство, что хрипловатый голос в телефонной трубке, сладкие духи принадлежали женщине из плоти и крови…

— Должно быть, в этом отчете все отлично объяснено, — произнесла Адриана, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. — Но Харви мертв, и мы уже никогда не узнаем, как все было на самом деле.

Каттер решительно шагнул вперед.

— Харви тем утром опустошил свой довольно приличный счет в банке и уехал с деньгами. Очнись, Адриана! Лояльность — это хорошо, но…

— Служащие банка опознали Харви в человеке, который снял деньги со счета?

— Нет, но…

— Любой с чековой книжкой и немного похожий на него мог снять эти деньги. Даже открыть счет на имя Харви.

— Ну же, перестань!

— А где же деньги, Каттер? — потребовала она ответа. — Если он их взял, где они? Где доказательства? Взгляды их скрестились.

— А вот это уже настоящий вопрос, да, Каттер? Пока они спорили, Лиза не вымолвила ни слова. Ее запал, Адриана видела, сменялся растерянностью.

— Мам?..

Потянувшись, Адриана прижала ее к себе.

— Ничего, ничего, девочка. Все в порядке. Она обнимала дочь, гладила, пока та не расслабилась и не прижалась к ней в ответ. Какой она еще, в сущности, ребенок…

— Я детально изучила отчет, проверила каждую мелочь, и знаете что?

Лиза покачала головой, не отрываясь от ее плеча.

— Все переводы осуществлялись по компьютеру — чисто бумажные сделки. К тому же новый кассир не знал Харви, описал его как человека среднего возраста, с темными волосами. Не слишком точное описание, правда? — Она откинула с лица Лизы волосы и поцеловала ее в макушку.

Девочка в смятении ждет, что Каттер не оставит от этих рассуждений камня на камне.

— Я не могу доказать, что он не брал денег, а полиция не может доказать, что он их взял. Но я была замужем за твоим отцом пятнадцать лет, и он заслужил с нашей стороны некоторую преданность.

— Но Каттер сказал — он сделал это, — слабо запротестовала Лиза.

Адриана бросила взгляд на Каттера — он был явно разгневан, глаза сузились.

— Каттер никогда не встречался с твоим отцом. Не бодрствовал всю ночь напролет, потому что у тебя аппендицит. Не возил тебя в Диснейленд и не катался на всех этих забавных каруселях. У вас нет этих общих воспоминаний.

Приподняв лицо девочки за подбородок, она заставила ее смотреть себе в глаза.

— Все, что Каттер знает о твоем отце, — сухие цифры и фразы из отчета. Но мы-то с тобой знаем о нем гораздо больше. И ты должна это помнить.

Несколько секунд Лиза молчала. Звук воды, льющейся в мойку, вдруг стал чересчур громким в наступившей тишине.

— Значит, они могут говорить «да», а мы — «нет». Во всяком случае, у нас была замечательная поездка в Диснейленд. Ты это хотела сказать?

— По крайней мере, это моя точка зрения, — кивнула Адриана.

— Но, мам…

— Лиза, всегда будут какие-то «но». Нам просто приходится с ними жить. Другого пути нет.

Девочка глубоко вздохнула и шумно выдохнула, плечи у нее расправились.

— Хорошо, мам. Думаю, я вполне смогу с этим жить.

Она высвободилась из объятий Адрианы и повернулась к тому, кто напряженно ждал ее взгляда, сжавшись, словно пантера перед прыжком.

— Каттер, похоже, ты узнал все, что мне хотелось знать.

— Ты хотела знать правду, Лиза. Адриана слышала укор в его голосе обращенный к ней.

— Да, наверно. И правда оказалась гораздо сложнее, чем мне казалось.

Каттер кивнул. Теперь его лицо ничего не выражало, но Адриана не сомневалась — он винит ее.

— Не объяснит ли мне кто-нибудь, что здесь происходит? — Бланш закрутила кран и уронила брокколи в раковину.

Услышав ее голос, Адриана почувствовала укол совести — совсем забыла, что Бланш здесь.

— Лиза наняла Каттера, чтобы он расследовал дело Харви и его клиента. Каттер проделал некоторую работу в этом направлении…

— Вы что, спятили?! О чем ты только думала, когда позволила ей это?!

— Я не просила разрешения, бабушка. У меня есть право знать.

— Ты еще ребенок, у тебя нет никаких прав! — фыркнула Бланш.

— Не хочу тебе напоминать, но Линкольн освободил рабов, — парировала Лиза. — Здесь тебе не плантация и ты не сможешь поиграть в Скарлетт!

— Адриана! Ты будешь стоять и смотреть, как твоя дочь…

— Мама! Она не имеет права…

— Довольно! — Каттер, твердый, как скала, сделал шаг к ним с явным намерением отстаивать права Лизы.

Адриане вдруг отчаянно захотелось дотянуться до него, позволить ему спасти себя, как он спас того мальчика, поднять на руки и вынести из глубины охватившего ее водоворота чувств к свету… Пальцы у нее сжались, отгоняя непроизвольное желание взять его за руку…

— Все в порядке. — Она с усилием разжала руку. — Мне нужно несколько минут поговорить с матерью. Лиза, извинись перед бабушкой и отправляйся к себе.

— Прости, бабушка… — пробормотала Лиза без всякого энтузиазма и убежала.

— Каттер! — Адриана заставила себя посмотреть на него.

— Займусь-ка я работой. — Он развернулся на пятках так резко, что Молоток, качаясь на ремне, ударил его по бедру.

Очевидно, спешит уйти, пока не сказал чего-то, о чем потом пожалеет.

Адриана глубоко вздохнула — предстоит объяснение. Она планировала свой разговор с Лизой, но даже не подумала о том, что скажет Бланш.

— Послушай, я прошу прощения, что не предупредила тебя…

— Поверить не могу, что ты разрешила Лизе копаться в этом деле! — взвилась Бланш, прерывая ее извинения.

— А как я могла ее остановить? — Адриана начинала терять терпение.

— Но это же отвратительно! Какая гадость…

— Это жизнь, мам, и тебе все-таки пришлось с ней встретиться. Ты переписываешь реальность, как сценарий, но люди-то вынуждены жить с реальностью.

— Ты не знаешь, о чем говоришь! — Бланш вытерла руки кухонным полотенцем, повесила его и налила себе кофе.

Адриана заметила, что руки у нее дрожат, и заговорила вновь:

— Лиза знала о пропавших деньгах давно, все это время хранила в себе сомнения. Удивительно, как она не взорвалась до сих пор. Не могла она этого так оставить, и я не виню ее. — Она собрала из раковины брокколи и стала резать. — Хоть попыталась что-то сделать. Я бы никогда не смогла так в ее возрасте.

— О, не начинай снова! — Бланш со стуком поставила на стол чашку. — С тех пор как умер Харви, я только и слышу от тебя: твой отец то, твой отец это… У тебя было чудесное детство. Почему ты вдруг готова нарисовать все в черном цвете?

— Потому что алкоголизм — это черный цвет, мама.

— Да, твой отец пил.

Признание Бланш изумило ее — никогда раньше не произносила она столь откровенных слов.

— Пил, это правда. Но где же твои воспоминания о хороших временах? Почему ты не хочешь вспомнить о них? И не хочешь, чтобы я помнила о хорошем вместо… другого?

«Другого»? Адриане стало почти смешно. Да у нее множество таких воспоминаний: ссоры, слезы, крики, хлопающие двери… А мать зовет все это «другим».

— Он бил тебя, черт возьми! — Она бросила нож — делать вид, что готовишь, больше не было смысла. — Тебе не известно, что я об этом знала?

Голова у Бланш откинулась, словно ей дали пощечину, лицо побелело.

— Ты… слышала? — едва шепнула она. — В ту ночь… ты слышала?

Адриана резко кивнула.

— Зачем ты притворялась, что упала?

— Адриана, поверь, это был первый и последний раз, когда он поднял на меня руку… За все эти годы.

Голос у нее был так тих, что Адриана почти читала по губам.

— Я… я сказала тогда, что убью его, если он снова меня ударит.

— Я помогла бы тебе, если бы ты мне позволила. — Адриану переполняли боль и ярость. Бланш только покачала головой.

— Ты была ребенком… И не могла ничего сделать. И я тоже не могла.

Она вдруг разом постарела и выглядела теперь на свои пятьдесят три года кожа стала тонкой и сухой, обозначились морщинки, на губах собрались крошечные комочки помады… Адриане сразу захотелось защитить ее, утешить.

— Но ты… ты ведь могла уйти.

— Ох, дорогая… — Бланш грустно улыбнулась и снова покачала головой. — У меня же не было ни денег, ни образования. Зато был ребенок, которого надо растить. — Еще одна легкая улыбка. — И, что самое важное, я не хотела уходить.

Адриана встретилась с ней глазами.

— Я любила твоего отца, — тихо молвила Бланш. — Я любила его.

Глаза у нее наполнились слезами. Прижать ее к себе, успокоить. Ну конечно, любила. И она могла забыть, как Бланш любила отца! Она во все глаза смотрела на мать — сколько еще важного она забыла?

Бланш потрепала ее по плечу, и Адриана поняла — момент прошел, все вернулось на круги своя.

— А сейчас у меня встреча в Торговой палате, в шесть часов.

Адриана снова рассеянно взялась за ножик, мысли неслись вскачь. У нее есть хорошие воспоминания о детстве, об отце. Есть они и у Лизы. Нельзя допустить, чтобы предательство Харви отобрало их у нее.

Ей придется отделить в сознании одного мужчину от другого — своего отца от своего мужа, разделить между ними ту боль, что ей причинили оба.

Он же не собирался произносить ни слова, ни единого слова! Ни о Харви, ни о деньгах — ни о чем… Каттер налил себе кофе и угрюмо уставился на Адриану. Она стояла на коленях, высасывая пылесосом микроскопические пылинки из кухонного шкафа.

Сегодня она даже не поздоровалась с ним, а вчера он ушел сразу, как закончил работу, и тоже не попрощался. Впрочем, ему все равно. Все они сумасшедшие — все трое. И Джонатан, который втянул его, — тоже. Больше он ничем таким не занимается. К черту эту странную семейку с ее тайнами!

Он наблюдал за Адрианой, забыв, что пришел лишь за чашкой кофе. Слишком много он наблюдает за ней. Мысли его давно не имеют ничего общего с сантехникой или уборкой — они уместны в спальне, а не в ванной.

Не раздумывая, он потянул за шнур и выдернул вилку из розетки. Пылесос замолк. Адриана выбралась из буфета и, откинув с лица волосы, поглядела на него в недоумении.

— Что случилось?

— Ничего. Просто устал от этого молчаливого игнорирования.

— Не понимаю, о чем ты. — Она поднялась и попыталась отобрать у него шнур. Он сделал шаг назад.

— Каттер, — она нетерпеливо вздохнула, — у меня полно работы. — И подошла к нему ближе, так что только дверца буфета разделяла их.

— Могла бы, по крайней мере, поздороваться и спросить, как я спал.

— И как же ты спал?

— Ужасно — не мог заснуть. Ее раздражение тут же сменилось искренней заботой:

— Что-то случилось?

— Я думал о тебе, — сказал он чистую правду.

— А что со мной не так?

Он собирался произнести что-нибудь шутливое, ни к чему не обязывающее, рассеять напряжение. Но она, должно быть, поняла, что за мысли его беспокоили, — замерла, глаза у нее блеснули, их насыщенный, золотистый тон — цвет растаявшего солнца — стал еще теплее. Он смотрел ей в лицо, взволнованный тем, как у нее перехватило дыхание, а на щеках выступил нежный румянец; как раскрылись губы — мягкие, сладкие, влекущие. Руки сами собой потянулись, чтобы коснуться ее роскошных волос, пробежать по их шелковой длине кончиками пальцев…

Это осторожное касание вывело ее из оцепенения. Мотнув головой, она откинула волосы и, выхватив вилку из его расслабленных пальцев, сунула ее в розетку — пылесос с жужжанием вернулся к жизни. Адриана снова опустилась на колени и наполовину исчезла в недрах буфета. Чувствуя странную слабость, Каттер поставил чашку на стол и вернулся в ванную. Чириканье дверного звонка остановило его на пороге.

Каттер стиснул зубы.

— Хочешь, чтобы я открыл? — спросил он, когда звонок зазвенел снова. Но Адриана его не слышала, и он, не дожидаясь ответа, направился к входной двери.

— Чем могу служить? — осведомился он у цветущего, румяного мужчины с кожаной папкой в руках.

Тот оглядел его подозрительным взглядом тусклых глаз цвета засохшей грязи. Ростом он был почти с Каттера, но живот его давно проиграл битву с гравитацией, а подбородок утонул в складках. Волосы, все еще светлые и густые, зализаны назад чем-то блестящим. В общем, этот человек много играл в футбол в колледже и любит рассказывать об этом за бутылочкой пива.

— Вы кто? — требовательно спросил визитер. Каттер почувствовал инстинктивную неприязнь.

— Швейцар. А вы?

— Я — Лу Густафсон. Мне нужна Адриана. «Что ж, присоединяйся к нашему клубу, — подумал Каттер. — Вот только ты ее не получишь».

— Она сейчас занята. Я скажу, что вы заходили. Каттер уже начал закрывать дверь, но тут Адриана крикнула с кухни:

— Каттер, кто там?

— Просто коммивояжер, — отозвался он.

В этот момент Лу решительно шагнул вперед и просунул голову в дверь.

— Адриана! — закричал он. — Это Лу!

Каттер отодвинулся и открыл дверь, которую едва не захлопнул перед носом гостя.

— Осторожно, приятель, не оступись! — предупредил он мягко, наслаждаясь взглядом, какой бросил на него Лу. Глаза у него теперь напоминали по цвету старую кофейную гущу.

Лу наконец вошел и направился на голос Адрианы. Каттер последовал за ним. Адриана выключила пылесос носком кроссовки.

— Лу, какой сюрприз! Что-нибудь случилось?

— Кто этот человек? — вопросил Лу.

— Ах да! Лу, это Каттер Мэтчет, он выполняет для меня кое-какую работу. Каттер, познакомься с…

— Мы уже знакомы.

Лу бросил на него очередной взгляд, многозначительно повернулся к нему спиной и обратился к Адриане:

— У нас возникла маленькая проблема.

— Ах, Лу, не начинай снова!

— Это не займет много времени, обещаю. — Он поднял вверх два мясистых пальца. — Слово скаута.

— Ладно, — вздохнула она, — в чем затруднение?

— Это дело Бушенана. Никак не могу связать концы с концами, дорогуша. Мне нужна твоя помощь. — Он извлек папку откуда-то из-под мышек и бросил на стол.

«Дорогуша»? Каттер скептически выгнул брови.

— Но я же объяснила все Мике, перед тем как ушла. — Голос у Адрианы звучал устало. — Лу, я в отпуске и не хочу всем этим заниматься.

Лу оглядел кухню с открытыми шкафами.

— Вообще-то чистку шкафов и буфетов вряд ли можно назвать отпуском. Ты только отвлечешься, если поработаешь с этим. Будь куколкой, взгляни на финансовые отчеты! Ради меня! Ну, что скажешь?

«Куколкой»? Глаза Каттера уже почти прожгли дыру в спине этого типа.

Адриана колебалась, ее взгляд остановился на Каттере. Она еще раз вздохнула, открыла папку и вынула верхний листок.

— По-моему, этот парень пытается нас надуть! — объявил Лу. — У него ночного горшка и того нет. Именно так я и сказал Мике.

Адриана нахмурилась, изучая бумагу.

— А это не может подождать до понедельника, пока я вернусь?

— Нет, не может. — Лу, кажется, даже обиделся. «Сейчас спустит его с лестницы», — подумал Каттер. Но Адриана терпеливо продолжала изучать бумагу. Наконец она положила ее назад в папку.

— Ладно. Посмотрим, что можно сделать. С этим Мика не справится. Позвоню тебе утром.

— Но мне нужно знать все уже сегодня — просто позарез! Пообещал, что приму решение после полудня.

«Все, сейчас он свое получит! Она отправит этого самодовольного болвана прогуляться».

— Ладно, пусть так.

Каттер недоверчиво покачал головой — Боже правый! Адриана заметила его движение и многозначительно отвернулась. Хотя ей отчаянно хотелось высказать им обоим… все-все!

— Вот и умница. Я знал, что всегда могу на тебя рассчитывать, — похвалил Лу и потянулся похлопать ее по спине.

Немного ниже, чем Каттер считал допустимым. Он встал между ним и Адрианой и почти смахнул его руку.

— Я провожу вас до двери, Лу. Выход — здесь. — И положил свою крепкую ладонь на жирную руку Лу.

Тот попытался вырваться, но посмотрел в глаза Каттеру — и передумал. Адриане на прощание бросил:

— Жду не дождусь, когда ты вернешься в офис. Без тебя все идет наперекосяк.

Адриана только выдавила слабую улыбку и помахала рукой своему боссу, пока Каттер выпроваживал его из дома. В самом деле, ну что за человек! Сказать бы ему, чтобы взял эту чертову папку и засунул ее туда, где не светит солнце, как любила говорить ее бабушка. В последний раз, когда она на несколько дней отпросилась, Лу тоже пришел и завалил ее работой. И точно так же, как сегодня, она согласилась, убеждая себя: дальше будет лучше, когда привыкнет к нему и к его стилю руководства…

— Так вот он, Лу! — Каттер вернулся явно не в восторге. — Уф, теперь понимаю, почему ты готова променять чистку кладовок во время отпуска на работу в офисе.

— С ним я могу справиться.

— Но тебе вовсе не обязательно иметь с ним дело. Она промолчала. И так зла на себя, так еще и Каттер напоминает ей об этом.

— Я и правда так думаю, Адриана. «Дорогуша», «куколка»… И ты миришься со всей этой чушью?

— Ладно, он полный болван, признаю. Все? Что мне теперь делать? Уволиться?

— Ну да, конечно!

— Легко сказать, трудно сделать. Мне, знаешь ли, нужна работа. — Она раздраженно вскочила на ноги и обошла вокруг стола. — У меня умер муж, нет денег и есть ребенок, которого надо растить…

Внезапно Адриана замерла на месте: эти самые слова она уже слышала вчера, от Бланш. Обескураженная, она пододвинула стул и медленно на него села.

— Я говорю в точности, как мать… — констатировала она в ужасе.

— Да, все время, — подтвердил Каттер.

— Нет, не все, — автоматически возразила она. — Я не поступаю, как она. Ненавижу ее поступки. Моя мать отрицает почти каждый факт, который имел место в ее жизни.

— А ты — нет?

— Конечно, нет, это просто смешно. О чем ты говоришь?

— О твоем отрицании. — Каттер скрестил руки на груди, сейчас он казался таким внушительным, словно занимал гораздо больше места на кухне, чем нужно для его стройной фигуры. — Я говорю, это — белое, а ты настаиваешь, что черное. Если идет снег, ты утверждаешь, что день солнечный. Классическое отрицание.

— Вздор!

— Правда? А как насчет Лизы? Я имею в виду ее вес. Адриана встала и начала торопливо закрывать дверцы шкафов и буфета.

— Лиза всегда была полненькой. Но сейчас она много гуляет и понемногу сбрасывает вес.

— Твоя работа?

— Лу — полный, законченный осел, болван! От его сексуальных намеков меня тошнит, я уже могу завести на него дело. — Адриана оглянулась через плечо и скорчила рожицу. — Вот видишь? Здесь нет никакого отрицания. Он хорошо платит. Боссы приходят и уходят — можно переждать.

— А Харви?

Она заколебалась, и он шагнул к ней.

— Харви, — повторил Каттер. Адриана не могла говорить. Стояла и смотрела на него.

— А Харви? — Голос у него звучал почти яростно. Он сделал еще шаг к ней. Так что с Харви? — Он стоял в нескольких дюймах от нее, и от него веяло грозной силой. — Что случилось с твоим мужем? Что происходит, Адриана?

Она отпрянула от него.

— Это что, один из приемов, которым ты научился в армии? — За деланным сарказмом она прятала настоящий ужас. — Только избавь меня от резиновой дубинки и наручников.

Ее брак — та часть жизни, которую она понимает слишком хорошо, лучше бы понимать хуже. Не слышать голоса, не ощущать запаха духов, не думать о том, что Харви был счастлив не с ней… А главное, избавиться от невероятной злости, от бушующей в ней ярости. Сохранить те самые воспоминания, о которых она говорила Лизе. Но, чтобы пройти через злость, пережить ее, надо взглянуть в глаза своей ревности. А это подобно взгляду в лицо Медузы горгоны — он может навсегда заморозить окаменевшее сердце.

— Я… — Она попыталась заговорить.

— Черт побери, Адриана! — взорвался Каттер. — Расскажи мне, что ты скрываешь!

— Не кричи на меня! С прошлой ночи ходишь и рычишь, как медведь. Просто злишься, что Лизе не понравились твои шпионские игры.

— Хочешь обсудить этот маленький эпизод? — Он ударил по столу ладонью. Ладно, давай еще поговорим об отрицании. Ты можешь прямо сейчас, глядя мне в глаза, подтвердить: читала отчет и действительно думаешь, что Харви не брал денег?

— Да, действительно думаю так, как сказала Лизе. — Она не опустила глаз даже при виде его явной злости. — Числами можно играть. Нет денег — нет и доказательств. Харви — отец Лизы, и я не собираюсь публично обвинять его в воровстве, основываясь всего лишь на…

— Может быть, не публично, хотя бы наедине? Адриана гордо вскинула голову, стиснула зубы и отрезала:

— Это не твое дело!

Он схватил ее за плечи и встряхнул, уже не сдерживаясь.

— Скажи мне, Адриана! Ты сводишь меня с ума. И себя тоже сводишь с ума. Просто скажи, что бы это ни было!

— Я… он… — Нет, она не в силах этого произнести, она не скажет. Он… он обманывал меня! — Слова вырвались сами. — У него больше года была любовница!

Так это не деньги! Каттер сразу почувствовал облегчение. Тайна, которую она прятала в себе, — обыкновенный стыд. Адриана ничего не знает о деньгах.

Гнев оставил его. Сколько она натерпелась, бедная!

— Ты говорила Лизе, что он заслужил вашу преданность. Но он-то не был тебе верен.

— Тем больше причин одному из нас быть верным.

У Каттера сжалось сердце. Странная смесь восхищения этой женщиной и зависти, неприязни к мужчине, у которого была такая жена, охватила его. Как бы он сам построил жизнь с такой женщиной, как Адриана! Если б еще надеялся…

Он снял руки с ее плеч, нежно взял в ладони лицо, скользнул пальцами по губам… Она стояла неподвижно, он слышал ее тихое дыхание. Склонив голову, он коснулся губами ее щеки. Жест утешения.

Но неожиданно оказалось, что утешать надо его, — она не сделала ни одного движения навстречу, ее губы остались неподвижными.

Он задохнулся, как будто ему разрывали сердце…