Вакханка. Full vers

Глава 3

Я была единственным ребенком в семье. Когда-то давно, когда у меня была семья. Отец с любовью растил дочку после ранней смерти жены. Я не помню свою мать, но помню теплые руки папы и его басовитые колыбельные, которые так трогательно звучали по вечерам.

Когда мне было четырнадцать, отец женился второй раз. Эта женщина не смогла стать мне матерью, да и не пыталась. Две ее собственных дочери-близняшки, старше меня на год, казались мне вздорными и неинтересными особами. С ними мне тоже в свое время не удалось найти общего языка. Похожие, как две капли одного коктейля, они абсолютно одинаково портили мою жизнь. Все свои отрицательные качества они унаследовали от матери. Как мой добрый простоватый отец мог влюбиться в такую женщину, не понимаю до сих пор. Но, сердцу не прикажешь.

Я со своей рыжей косой была среди этой бледной троицы, как яркое пятно. Оранжевая ворона.

Отец, как дальнобойщик, слишком часто отсутствовал дома. Моим “воспитанием” занималась мачеха. Для Анжелы Игоревны это был “тяжкий труд”, как она любила приговаривать, заставляя меня мыть за всеми посуду, заниматься стиркой, уборкой и глажкой белья. Жаловаться отцу не особенно получалось, да и не хотелось – он так уставал после своих поездок и так рад был просто оказаться дома.

А потом он умер. И жаловаться стало еще сложнее.

В наследство мне досталась четвертая часть маленькой двушки на окраине Москвы. Квартира, в которой мы жили, была приобретена во втором отцовском браке. На обмене нашей с папой однушки Анжела Игоревна долго настаивала, под предлогом того, что увеличившейся семье нужно новое жилье. В результате, после смерти папы, квартира превратилась в “совместно нажитое имущество”. И мне в ней почти ничего не полагалось.

Я стала готовиться к поступлению в ВУЗ, мечтая как можно быстрее избавиться от мачехи и сводных сестер. На платное обучение мне можно было не рассчитывать, Анжела никогда бы не стала тратить на это деньги. Да я и не планировала сидеть у кого-то на шее.

Как только отзвенел последний школьный звонок, я уже подала документы в археологический. Мечта детства! Может глупая, наивная мечта – копаться целыми днями по уши в земле или просиживать часами над какой-нибудь статуей с кисточкой в руках, избавляя ту от вековой пыли. Но это было мое призвание. Я чувствовала.

Вступительные экзамены прошли легко, и двери института с радостным скрипом открылись.

И тут должна уже была начаться моя новая жизнь.

Но нет.

Две сестрички поступили вслед за мной. Предыдущий год они обе провалили, пытаясь проскочить на бесплатной основе в какие-то выбранные мачехой ВУЗы. И теперь Анжела Игоревна сподобилась выделить средства, чтобы пристроить своих кумушек вместе с падчерицей. Чтоб девочкам было, у кого конспекты стрелять.

В общем, и здесь не свезло. Но вот, обучение в самом главном археологическом ВУЗе страны подходило к концу, я уже год, как снимала отдельную квартиру, и, наконец, начинала чувствовать себя свободно.

На что я оплачивала свое жилье? И, когда я успевала зарабатывать? Все просто: как вы, наверно, уже поняли, я работала по ночам. Танцовщицей в клубе. Каждую пятницу, субботу и воскресенье на одной из самых престижных андеграунд площадок Москвы я выступала, как постоянный резидент. Под именем – Мила-Текила.

И сегодня была как раз пятница. В этот вечер я старалась не вспоминать, как мечта всей моей жизни по вине сводных сестер уплыла из рук, нагло махнув хвостом. Танцы должны были помочь отвлечься.

Go-go было не совсем тем, что любило и требовало мое тело. Мне больше по нраву был pole dance, танец у пилона. Но шестовый стриптиз в большинстве клубов подразумевает полную обнаженку, а иногда и вероятность дальнейшего не самого приятного для меня развития событий. Эротических событий. Если кому-то вздумается снять на пару часов такую танцовщицу, обычно это только приветствуется. В мои же планы подобный заработок, мягко говоря, не входил. При этом девушки, танцующие Go-go – это совсем другое дело. От них не требуется раздеваться, а что бы исключить приставания пьяного или излишне возбужденного контингента граждан, в хороших клубах к ним даже приставляют охранника.

– Мил, твой выход черед десять минут, – услышала я голос из-за двери гримерки.

– Да знаю я, – буркнула в ответ, в очередной раз поправляя волосы.

Для сегодняшнего танца клуб выдал мне зеленоватый костюм феи с небольшими мягкими крылышками за спиной. Линия трусиков соединялась с бюстгальтером, усыпанным стразами, с помощью нескольких ажурных ленточек с отверстием для пупка. А в нем сверкал закрепленный на липучке желтый камень.

Мне нравилось, что политика клуба предполагала их костюмы, а не мои. Это значительно упрощало жизнь.

Длинные рыжие волосы были уложены пышными упругими завитками, падающими на спину, как грива. Мне нравилось. Макияж я накладывала сама. Три года в Go-go сделали меня почти профессионалом в этом деле. Хотя требования здесь были не самые жесткие – побольше блесток, и ты – звезда.

О Лексе я старалась не вспоминать. Правда, плохо получалось. Совсем недавно я перерыла весь интернет в поисках ответа на вопрос: “Что за дрянью меня напоил этот извращенец?” Хотелось думать, что мое внутреннее “я” интересует только этот вопрос, но на самом деле все было хуже.

Гораздо хуже.

Ответ поисковика Google был не так ужасен, как я боялась. Синтетические вещества под названием “баттерфляй”, которые упоминал Лекс, какое-то время даже использовали в качестве лекарства, и побочных явлений зарегистрировано не было. Но это меня не успокаивало. Кокаин и морфий тоже долгое время были просто лекарством. А эти “баттерфляи” во многих странах уже запрещены.

Я закрыла глаза, на миг почувствовав на губах вкус колы, рома и… поцелуев.

Встряхнула головой, чувствуя, как подкатывает краска к лицу. Хорошо, что на мне плотный слой макияжа, и, как бы я ни краснела, этого никто не заметит. Не хотелось признаваться себе, но каждый раз, как я вспоминала о Лексе, низ живота отзывался легким возбуждением, рисуя в воображении слишком откровенные картинки.

Пора заканчивать с этими воспоминаниями. Мы больше никогда не увидимся. Я в его клуб – ни ногой.

– Подлец, – прошептала, чтобы придать себе уверенности.

Скоро мой выход.

В этот момент дверь гримерки скрипнула. Не поднимая головы, я бросила:

– Иду!

– Может, задержишься ненадолго? – прозвучал в тишине приглушенный низкий голос, от которого все внутри перевернулось, сперва похолодев, а затем вспыхнув с новой силой.

Словно мои фантазии в один миг ожили, воплотились в реальность, обретя заманчивые и одновременно пугающие очертания.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела я, развернувшись на высоких каблуках. Крылья феи за спиной испуганно всколыхнулись.

Лекс знакомо тряхнул головой и улыбнулся уголками губ. Сверкнули глаза, сияющие, как ночной океан при луне. Серьга в ухе блеснула, отражая свет ламп моего зеркала.

На нем была черная майка, снова без рукавов, но на этот раз и без логотипов. И простые светлые джинсы на ремне с клепками.

Он запихнул большие пальцы в карманы штанов, молча и с интересом разглядывая мой наряд.

– Тебе не идет быть феей, – сказал он в итоге, медленно приближаясь.

Не знаю, почему, но в его присутствии я начинала испытывать странное ощущение, словно земля уходит из-под ног. Глядя в опасно-прищуренные глаза, на странную улыбку на губах, мне хотелось бежать.

Какая глупость!

– Уходи, скоро мой выход, – сказала я, сглатывая ком в горле и отворачиваясь к зеркалу.

– Я только пришел.

Он подошел сзади, глядя на меня через отражение.

– Как ты нашел меня? Кто тебя сюда пустил?

– Меня сложно не пустить куда-либо, – проговорил он, склоняясь к моему уху и прикусывая мочку, но все еще не сводя глаз с меня в зеркале.

– Как ты меня нашел? – повторила я, испытывая острый укол удовольствия, и с усилием отстраняясь.

В воздухе мелькнула визитка моего клуба.

– Ты обронила туфельку, когда убегала с бала, – усмехнулся он, покручивая в пальцах разноцветную картонку.

Я вырвала у него из рук бумажку и бросила на стол.

– Признаться, я не сразу понял, что Мила-Текила – это и есть моя сбежавшая вакханка. Но вот я здесь…

– Зачем ты пришел? – безразлично спросила я, а внутри все предательски сжалось.

Какого демона?..

Лекс резко развернул меня к себе, придвинулся ближе и вдавил своим телом в гримерный стол. Я только и успела ахнуть, как его лицо оказалось в сантиметре от моего.

– Мы с тобой еще не закончили, – прошептал он, крепко держа меня за ноги.

Я слабо попыталась вырваться.

– Ты бредишь? Что там заканчивать? Ты станцевал, потом я станцевала, потом ты меня без моего согласия трахнул, и я ушла. Все!

– Ах, вот как все было? – спросил он, впиваясь пальцами в мою попу под юбкой, забираясь под тонкую ткань, лаская кожу…

Приятно… Проклятье, это было приятно!

– Может согласия я и не спросил. Но ты была не против.

– Да ты же меня опоил! – воскликнула я возмущенно, пытаясь скрыть, как жарко мне стало в его присутствии. Попыталась оттолкнуть его, вырваться из его паутины, но еще сильнее запуталась.

Лекс шире улыбнулся своей хищной улыбкой. Затем резко завел обе мои руки за спину, удерживая одной ладонью, а другую положил мне на щеку, зарываясь в волосах, запрокидывая голову. Он придвинулся еще ближе, резко раздвинув мои ноги и разместился посередине. Я почувствовала через ткань джинсов его напряженное желание.

На мгновение зажмурилась, чтобы успокоиться. Сердце застучало в ушах, кровь прилила к вискам. От него пахло сладковатым табаком и тонким парфюмом. Ни грамма алкоголя. Запах проходил сквозь меня, обволакивая и наполняя легкие.

Это было томительно до дрожи.

– Ты хочешь меня даже сейчас, признайся, – прошептал Лекс на ухо, касаясь меня губами, носом, слегка прикусывая и тут же отпуская.

– Мы не виделись неделю, – отрывисто ответила. – Я уже забыла, как ты выглядишь.

Он не отреагировал, зарываясь глубже в мои локоны левой рукой, будто массируя кожу, а затем мягко соединил пальцы, оттягивая за волосы назад, вынуждая запрокинуть голову.

Горячие губы коснулись шеи. Лекс склонился ко мне, целуя сильно, страстно, на грани засосов.

Почему я не отталкивала его? Почему мне так нравились эти властные прикосновения, словно и не спрашивающие о моих желаниях, но при этом прекрасно предугадывающие их?

Я все не торопилась выгибаться обратно. Он сводил меня с ума. Я растворялась в нем до капли, как лед в бокале виски, как снег на горячем песке. Но я бы ни за что не призналась в этом.

– И вообще, – сказала я. – Без своей наркоты ты ни одну девушку не уломаешь. Отстань!

И медленным, немного ленивым движением облокотилась спиной о стол, приподнявшись на локтях. Мне было по опыту известно, что вырываться без толку. Поэтому я просто отстранилась, вызывающе глядя на этого странного мужчину.

Лекс на мгновение замер, слегка прищурившись. Голубые глаза опасно вспыхнули.

– Лучше забери свои слова обратно, – произнес он тихо и очень пугающе.

Холодная волна страха прокатилась по позвоночнику, еще сильнее подхлестывая возбуждение. Я вся горела под слоем грима, сердце билось, как бешеное.

Мне нравилось провоцировать его. Интересно, что он сделает?

– И не подумаю, – бросила и отвернулась.

В этот момент в дверь постучали, и ручка дернулась. Замок предательски скрипнул и не пустил посетителя.

– Мила, три минуты! – прозвучал мужской голос.

– Какого лешего ты дверь закрыл? – спросила я, округляя глаза и теперь уже активно вырываясь.

Но парень и не думал отвечать. Топазовые глаза потемнели, губы исказила хищная улыбка.

Проклятье, у него и правда магический взгляд! Когда он смотрел на меня вот так, немного исподлобья, мне становилось слишком горячо.

Он опустил ладонь мне на область солнечного сплетения.

А у меня в голове забилось: “Только бы не выдать себя стуком сердца!”

Медленно скользнул рукой вниз к животу. Обвел пальцами пупок, в котором поблескивал кристалл.

От легкой щекотки мурашки пробежали по коже, скрывшись где-то внизу. Я тщательно старалась дышать.

Мы смотрели друг на друга, словно старые знакомые, словно друзья, испытывающие друг друга на выдержку. Он касался меня сильными собственническими движениями, которые одновременно были такими ласковыми и нежными. Подушечки его пальцев щекотали мою кожу, тепло ладони прошивало насквозь.

Это было ненормально, что я позволяю все это едва знакомому человеку. Но с другой стороны, я словно знала его вечность.

Лекс самоуверенно улыбнулся.

Он опустил обе руки между моих бедер, не сводя с меня темнеющих глаз. Его большие пальцы стали мягко надавливать на нежную кожу вокруг самого сокровенного, осторожно сужая круг. Я тяжело вздохнула.

Дальнейшие его слова вообще оказались верхом наглости:

– Спорим, ты кончишь от одного моего взгляда, – низким мурлыкаюшим голосом сказал он.

В дверь уже откровенно ломились.

– Отпусти меня, ты бредишь, – попыталась вырваться я, сдвигая ноги. Там внизу слишком быстро разгорался пожар.

Но мужчина крепко ухватил мои руки, заведя их за спину. А затем внезапно опустил одну ладонь туда, где между бедер крепко застегивался мой костюм. Ткань там была довольно широкой, чтобы во время танца любопытным зрителям не предстало ничего лишнего. Но Лекс легко отодвинул ее в сторону.

Я брыкалась, как могла, но все было бесполезно. А дальше все пошло совсем не так, как я могла себе представить.

– Влажная, – прошептал он хрипло и улыбнулся, наклонившись совсем близко. Я покраснела.

В ту же секунду легкий вскрик вырвался из моих приоткрытых губ. Внутри меня оказалось что-то гладкое и упругое. Оно легко проскользнуло вглубь, оставив странное ощущение стыда, смешанного с легким удовольствием.

– Что ты делаешь?! – зашипела я, еще сильнее задергавшись. Предмет внутри оставлял ноющее чувство расширенности, неудовлетворенности и беспокойства. – Что это?!

Но вместо ответа Лекс довольно усмехнулся, поднял меня на руки, вернув плотную широкую ткань костюма на место, и понес к двери.

Я пыталась вывернуться и достать предмет. Однако времени на это мне не хватило. Неожиданно гримерная открылась, и я оказалась прямо напротив своего охранника, который должен был проводить меня к “стакану”.

Музыка ударила в уши, немного оглушая. Вышибала по имени Макс нервно крикнул:

– Какого ляда ты так долго? – и взяв за руку, повел через толпу.

Я обернулась назад и увидела Лекса, улыбающегося хищной самоуверенной улыбкой. А я была смущенной и красной, как ягоды Годжи, которые моя мачеха горстями уминает на завтрак, надеясь похудеть.

Лестница наверх, несколько ступеней, дыхание толпы, ритм музыки… и твердый гладкий предмет внутри меня, который перекатывается при ходьбе. Я инстинктивно сжимаю мышцы, опасаясь, что он выпадет у всех на виду, и от этого низ живота начинает предательски пульсировать.

Но ничего, сейчас я начну танцевать, и…

Музыкальный трек сменился, я оперлась о перила “стакана”, наклонила голову, откинулась назад…

Все хорошо, у меня получится. Толпа утопает в рваных движениях, сотни глаз меркнут в темноте светомузыки, и только одни глаза остаются яркими и неподвижными.

Посреди танцпола стоит Он. И смотрит на меня, не мигая.

Я вздрогнула, чувствуя нарастающее возбуждение от этого взгляда. От того, что он знает, что внутри меня! Его топазовые глаза совсем потемнели, но я видела их даже со своего места, сквозь полумрак и хаотичные метания толпы.

Мои движения стали необычно медлительны. Я избрала для танца размеренные короткие элементы, которые можно выполнять в собственном ритме. Я “поделила” музыку пополам, иногда дважды пополам. И таким образом на два такта делала всего одно движение.

Все это время Лекс не сводил с меня дьявольски-улыбающегося взгляда, от которого я краснела. Искры удовольствия пронзали мое тело при каждом изменении положения. Предмет внутри меня беспокоил, тревожил, распаляя и возбуждая.

Мои движения с каждым разом становились более сексуальными. Я сдвигала ноги и начинала делать разнообразные “змейки” и “восьмерки” бедрами и всем телом. Руки скользящими поглаживаниями касались попы, живота, груди, лица, в итоге взлетая в воздух вместе с прядями волос. А затем они той же дорогой возвращались вниз.

На миг открыв глаза я поняла, что толпе это нравилось.

В этот момент я еще сильнее замедлилась, чувствуя, как наливается тяжестью тело, и испытывая острое желание заняться сексом прямо сейчас. Избавиться от этого напряжения, сводящего с ума, уничтожающего меня изнутри.

Повернулась спиной к танцполу и прогнулась в пояснице через перила “стакана”. Подняла одно колено вверх, руками провела по груди. Встретилась взглядом с Лексом. Он улыбнулся. И в этот момент предмет внутри меня начал вибрировать.

Я громко ахнула, воздух исчез из легких. Но музыкальный бит поглотил все. Мои глаза широко раскрылись, тело стало непослушным. Возбуждение стало почти болезненным.

Я начала двигаться еще медленней, с силой сжала ноги и мышцы внутри. Мои щеки стали огненно-красными, глаза больше не открывались. Про толпу я не думала, уже ни о чем не могла размышлять кроме ритмично двигающегося внутри меня предмета.

Это была не просто вибрация. Он пульсировал так, как пульсирует член во время оргазма.

И это сводило с ума.

Я напряженно стиснула зубы, пытаясь удержать ускользающий ритм музыки, все еще стараясь своими замедленными движениями попасть в такт. Но с каждым разом это удавалось все хуже. Мне хотелось прикоснуться к себе там, позволить телу получить желанную разрядку. Но не могла. Я не могла ласкать себя на виду у сотен людей.

Музыка нарастала. Кровь уже пульсировала где-то в ушах, я почти ничего не слышала и не понимала. Из моего рта доносились стоны, теряющиеся в окружающих звуках.

И в один из моментов я открыла глаза, вновь встретившись с темно-топазовым гипнотическим взглядом. Лекс держал в руке, демонстрируя мне, маленький черный диск. Он почти не улыбался, когда его кисть дернулась, делая круговое движение. И предмет внутри меня толкнулся одновременно с ним. Я вскрикнула, кусая губы, не имея сил отвести взгляда. Затем он снова покрутил рукой, и мое тело задрожало, чувствуя связанное движение внутри.

Лекс хищно улыбнулся, продолжая играть со мной, шевеля пальцами, ладонью, кистью. И я больше не смогла. Он словно был в толпе и внутри меня одновременно.

Его губы приоткрылись, и сквозь грохот электронных звуков я словно услышала:

– Вакханка…

И оргазм накрыл меня, как лавина. Ноги ослабели. Я упала на колени, зацепившись за поручни и опустив голову на руки. Дыхание разорвало грудь, тело дрожало, низ живота пульсировал, распространяя по крови адреналин и удовольствие.

Когда я немного пришла в себя, оказалось, что мое время уже кончилось. Макс ждал меня у “стакана”. На его лице не было и тени удивления. Значит, никто ничего не заметил. Вероятно, мое падение было похоже на элемент танца.

В голове мелькнуло: “Не может быть. Неужели я отделалась так легко?..”

На дрожащих ногах я спустилась вниз и прошла в гримерку. Как же хорошо, что на сегодня это был последний выход!

– Не пускай сюда никого, – бросила я Максу и лихорадочно закрыла дверь.

Посмотрела на себя в зеркало: огромные влажные глаза блестели, помада с губ была давно слизана, а сами они припухли от укусов. Светлый тональный крем скрывал остальное.

– Мне понравился танец, – медленно протянул Лекс.

Я резко обернулась, с удивлением обнаружив мужчину у дальней стены. Очевидно, когда я пришла, он уже был здесь.

Уголки его губ были приподняты, руки сложены на груди, отчего гладкие бицепсы казались еще больше.

– Опять ты, – выдавила я, понимая, что его игрушка все еще во мне.

– А я никуда и не уходил, – проговорил он, не сводя с меня глаз.

– Тогда уходи.

– Не могу, милая, – развел руками он, – оставить тебя в таком состоянии было бы неприлично с моей стороны.

И он сделал несколько шагов ко мне.

– Не подходи, извращенец, – предупредила я. – Или я позову охрану.

Но Лекс все же подошел. Максимально близко, обжигая собственным дыханием. Он убрал волосы с моих глаз и прошептал:

– Не называй меня извращенцем, так не честно. Ведь это не я кончил на глазах танцующей толпы, а ты. Дикая, желанная… Вакханка…

Он прошептал последние слова тихо и мягко, и его голос вибрировал, как мурчание тигра.

Очень голодного тигра…

– Тебе показалось, – бросила я и отвернулась.

Лекс тихо рассмеялся, и от этого смеха волна мурашек прокатилась по спине. А затем он резко повернул меня обратно и посадил на стол, снова раздвинув ноги.

Я брыкалась и отталкивала его, но он все же отодвинул полностью промокшую ткань костюма у меня между ног и погрузил пальцы в мягкую и горячую меня. Чтобы через мгновение убрать руку и медленно положить пальцы себе в рот.

– Что ты делаешь? – округлила глаза я. – Прекрати!

– Сладкая, как черешня Лариссы, – бесстыдно проговорил он, не сводя с меня глаз, ставших почти черными от зрачков, заполнивших радужку. А я ощутила укол страха, как тогда, когда рядом вдруг появляется неуправляемое животное, а тебе некуда бежать. – Ты всегда такая мокрая после выступления?

– Не твое дело, – проговорила я, немного пискляво. – Уходи. Я устала.

– Непременно, моя вакханка, – кивнул он, довольно улыбаясь. – После такого оргазма лучше хорошенько отдохнуть.

Я резко вздохнула от возмущения и… ударила его по груди ладонью.

– Подлец! – крикнула я, а он засмеялся. Низким грудным смехом, от которого теплело внутри. – Ненормальный!

Ударила снова, накинувшись на него, как сумасшедшая гарпия.

– Гадкий, мерзкий, противный извра…

Лекс схватил меня за руки, еще громче смеясь, и прижал к себе. Я тяжело дышала, придумывая новое ругательство. Но вместо того, чтобы дождаться его, он склонился ко мне и накрыл мои губы поцелуем. На этот раз он не был жестким или страстным. Напротив, я чувствовала, будто меня коснулась трепетными крыльями бабочка. Его язык щекотал мягкими движениями, касаясь то верхней губы, то нижней, то проникая в мой рот. Он был так ласков, вдруг обняв мое лицо ладонями, нежно поглаживая кожу пальцами, что я… потерялась.

Всего несколько секунд, и я уже тяжело и хрипло задышала, обмякнув в его руках. А, когда он отстранился, не выпуская мое лицо из рук, я встретилась с глубоким задумчивым взглядом, в котором было так много всего неясного.

– Отдыхай, вакханка, – прошептал он, отпуская меня без тени улыбки.

Я не знала, что сказать. Весь мой запал прошел, утонув в его внезапно переменившемся поведении.

Он сделал несколько шагов к выходу, а потом вдруг обернулся, и на лице опять появилось дикое озорное выражение. Он опустил руку в карман и достал оттуда черный диск.

– Это тебе на память, – сказал он, положив его на стол гримерки. – Не забудь включить, когда будешь вспоминать обо мне.

Я вспыхнула и залилась краской до кончиков ушей. А он еще раз улыбнулся и исчез за хлопнувшей дверью.

– Привет, Мила, а это что такое? – прошмыгнула в появившуюся щель одна из танцовщиц и протянула руку к черному диску.

Я подскочила со стола, как ужаленная, схватив маленький пульт управления.

– Ничего! – воскликнула я. – Так, ерунда.

– Странная ты какая-то сегодня, – пожала плечами девчонка, проходя к столу. – И танцевала ты не как обычно. Я бы сказала, что ты под кайфом, так ведь ты же не по “этому делу”.

– Да, я просто… неважно себя чувствую.

– Отдохни, может, заболела…

Она без задней мысли говорила всякую ерунду, а я уже собиралась домой. На сегодня точно хватит приключений.

Вышла из гримерки, пробираясь через толпу. Макс куда-то запропастился, и пришлось идти одной. Опасность заключалась в том, что кто-нибудь из мужчин, которым мог понравиться мой танец, захочет продолжения банкета, полагая, что я и проституткой подрабатываю. Что, конечно же, правдой не являлось. Хотя, в последнее время по вине Лекса я чувствовала себя не менее развратной и доступной. Это было довольно неприятно.

– Эй, крошка, отличный танец! – раздалось мне в самое ухо. И здоровый парень под тридцатник резко остановил меня, обняв за талию.

От него пахло виски и потом. Большие руки опустились на мою задницу, сминая и щипая кожу.

– Станцуешь для меня лично? Я в долгу не останусь, цыпа, – выдохнул он на меня.

– Отвали, – бросила я, пытаясь вырваться из захвата.

Музыка играла громко, толпа вокруг не замечала ничего, кроме самой себя. И мы были частью этой толпы.

– Не строй из себя недотрогу, я заплачу, – сказал он, положив огромную ладонь мне на грудь.

Тяжелый перегар ударил в нос, я зажмурилась от отвращения.

– Отстань или вылетишь из клуба быстрее, чем успеешь еще раз назвать меня цыпой.

Я отбросила его руку со своей груди, надеясь, что он испугается угрозы. Но парень оказался слишком неадекватным, чтобы чего-то бояться. Он уже наклонился, чтобы ухватить меня толстыми губами, как сзади появилась высокая фигура Макса. Он оттолкнул этого козла и бросил:

– Ты куда делась так быстро? Я тебя потерял.

– А я тебя, – ответила не громко. И в толпе он вряд ли услышал.

Под надзором охранника я выбралась из клуба и поплелась домой. Так поздно ночью одинокой девушке опасно передвигаться по городу без собственной машины. Но я на личный транспорт еще только копила. А съемную квартиру специально выбрала рядом с этим клубом. Чтоб не ехать в макияже и с блестками через всю Москву. Эдак я бы всех маньяков по пути собрала.

Очень скоро я уже лежала у себя в постели раздетая, вымытая и избавленная от образа Милы-Текилы. Рядом со мной покоилось вытянутое вибро-яичко с пультом управления. Я смотрела на него и видела глаза Лекса среди беснующейся толпы. Его коварный и обволакивающий взгляд, дразнящие движения пальцев, сомкнутых на пульте.

Этот странный парень, о котором я не знаю ничего кроме имени, плотно засел у меня в голове. Было страшно осознавать, что он может быть и маньяком, и наркоманом, и вообще каким-нибудь преступником. Кем угодно. Я ничего не ведала о его жизни, кроме того, что он работал стриптизером. Не очень-то престижная работа, между прочим!

Хотя, чья бы корова, как говорится…

Тяжело вздохнула, отвернувшись на другой бок, чтобы не видеть больше этот ужасный прибор, заставивший меня упасть в такую бездну удовольствия и стыда.

Впрочем, не стоило пенять на простой жужжащий предмет, который без хозяина не доставил бы мне и десятой доли полученного удовольствия.

Стоило признать: дело было вовсе не в приборе. А в том, кто им управлял, и только в нем…