Ванильное наваждение

Глава 2

Анастасия

Делаю чертов кофе, а руки предательски дрожат. Знала, что встреча с ним дастся мне нелегко. Но я думала, что все прошло, и я смогу выстоять. А я все такая же жалкая девчонка, которую можно трахнуть по пьяни, а потом кинуть деньги и выпроводить домой. Дрожу то ли от злости, то ли от вновь проснувшихся воспоминаний. Я уже не та маленькая дура, я смогу посмотреть своему прошлому в глаза и выдержать все, не растекаясь перед ним лужей как раньше.

Громов Денис Александрович, парень из хоккейной команды в которого я влюбилась с первого взгляда. Как увидела его на первом курсе университета, так и смотрела с открытым ртом, как он сажает в свою спортивную машину девушку с последнего курса. Она такая красивая – похожа на женщину с обложки – в элегантном платье, на шпильках, с бордовой помадой на губах. А я в рваных джинсах и широкой футболке с изображением Мерлин Монро, дурацким хвостиком на голове и без макияжа. Он даже не смотрел в мою сторону, я терялась в серой массе. Половина нашего курса сходило по Денису с ума, кто-то из-за того, что он сын Громова, мажор на спортивной тачке с золотой картой. А я влюбилась в его серые глаза, загадочную, даже дерзкую ухмылку, длинную челку, которая падала ему на глаза и то, с каким азартом он играл в хоккей. Помню, я тогда пришла домой, перерыла весь шкаф и плакала над своими детскими вещами. Я хотела такое же платье, как у той девушки, с которой он уехал. Я вообще хотела выглядеть как она, чтобы он обратил на меня внимание. Но на рынке такое платье не купишь, а на большее в нашей семье не было денег.

До этого я ни в кого не влюблялась. В школе мальчики не обращали на меня внимания, да и я, в принципе, тоже об этом не думала. Я была отличницей, заучкой, ботаном, девочкой с первой парты, которая за один урок делала два варианта контрольной работы. Той, у которой всегда просили списать, назначали старостой и доверяли носить журнал. Я окончила школу с золотой медалью, поступив в университет на грант. Мной гордились родители, мечтая, что их дочь будет в университете лучшей ученицей. А их дочь пропала, как только посмотрела в глаза парня по имени Денис. Я старалась находиться именно там, где находился он, буквально следила за ним, чтобы попасть ему на глаза. Я украдкой его рассматривала и с каждым днем влюблялась все больше и больше. Со мной впервые такое происходило, чтобы нравилось в парне все: невероятно красивые глаза, взгляд, который я ловила, мечтая, чтобы он обратил на меня внимание, жесты, манеры, улыбка. Боже, какая у него улыбка. За нее я готова была все отдать. Я и отдала… все, что у меня тогда было. Только ему, которым жила и дышала. Тому, кто снился мне каждую ночь. Я просыпалась с мыслями о нем и засыпала, мечтая, что однажды он обратит на меня внимание. Закрывала глаза, лежа в кровати, касалась подушечками пальцев своих губ и представляла, что это делает он. Я напросилась к нему в друзья в соц. сетях, лайкала все его фото, даже с девушками, писала восторженные комментарии о его достижениях в спорте. Выучила все хоккейные правила, и ходила вместе с подругами на каждый его матч и даже на открытые тренировки. Попросила девочку с моего курса познакомить меня с командой и напрашивалась на общие вечеринки по случаю победы. Это только сейчас я понимаю, что была глупой навязчивой дурой, над которой все смеялись. Дурочка Настена все время бегает где-то рядом, и с обожанием смотрит на Громова, который даже не помнит ее имя. Сначала я ненавидела ту девушку, которую он часто увозил из университета, завидовала ее внешности и тому, что он с ней. А потом узнала, что она не его девушка. И глупо на что-то надеялась.

Когда он впервые со мной заговорил на одной из вечеринок по случаю их очередной победы, я почти плакала от счастья. Заикалась, краснела, а потом плакала уже по-настоящему в туалете от того, что разволновалась и не смогла связать и двух слов, а он смеялся надо мной.

Зачем я ему отдалась? За тем, что отчаянно любила, до безумия, как можно любить первой, самой настоящей искренней любовью. Он прикоснулся ко мне впервые и сразу потянулся к губам, и я приняла его, утонула и захлебнулась в его руках, ловя его такие требовательные поцелуи. Даже если бы я хотела, я бы не смогла ему отказать. Не было сил и желания его оттолкнуть. От него пахло алкоголем, табаком и сводящим меня с ума парфюмом. Внутри все переворачивалось и трепетало. Мне было и страшно, и хорошо одновременно. Он не был нежен и аккуратен как я представляла в своих глупых мечтах, а мне и не нужно было. Главное, что он касался меня и его руки, губы несли наслаждение и приятную дрожь по всему телу. Я не знала, как себя вести и что делать, стараясь ему отвечать. А он, такой требовательный, сильный, сжимал мое тело, терзал мои губы, глубоко втягивая мой запах и действительно меня хотел. Все случилось так быстро. Сама не понимаю, как бесстыдно получила свой первый настоящий оргазм от его умелых рук. Я взорвалась и разлетелась на мелкие осколки в его руках, улетая на волнах блаженства. А потом была острая боль между ног, которая отрезвила меня. Я кусала его кожу на шее и пыталась терпеть, стараясь раствориться в его запахе и отстраниться от жжения между ног. Но мне правда было хорошо с ним, только от того, что его руки и губы ласкали меня, и я чувствовала его внутри себя. Он спрашивал, на что я надеялась? На все. Я наивно и глупо полагала, что после того, как отдала ему всю себя, у нас будет все по-другому. Я мечтала, что стану его девушкой. Но он выгнал меня из квартиры как шлюху, дав денег, прося ему больше не навязываться. А я не навязывалась, я просто любила. Всю ночь я проплакала на лавочке возле его подъезда в глупой надежде, что он пойдет за мной.

Мир рухнул, когда я узнала, что он уехал навсегда…. Мне понадобилось очень много времени, чтобы понять, что он не вернется, и я совершенно ничего не значу для него. Очередная девка, которую он трахнул… Та, которую он окунул в грязь, марая все самые светлые и искренние чувства. Мне очень долго было нестерпимо больно. Я для него была очередной шлюхой, а он для меня запретной любовью, к которой я прикоснулась.

Наконец, справляюсь с чертовым кофе, подавляя желание плюнуть в него. «Я сильная, все давно прошло, я должна преодолеть эту слабость и думать о работе и деньгах, которые она мне приносит. Никакой Денис больше меня не сломает», – повторяю сама себе, поправляю юбку стараясь натянуть ее ниже. Если бы я знала, что он появится сегодня, надела бы длинное платье. Уверенно захожу в его кабинет, а проклятое сердце все равно ускоряет ритм. Он сидит в своем кресле и с интересом осматривает кабинет. Денис изменился, стал старше, отстриг длинные волосы, но хуже от этого не стал. Он стал еще привлекательнее, мужественнее и … Ловлю себя на мысли, что рассматриваю его и глубоко вдыхаю, пытаясь понять, изменился ли его запах. Подхожу ближе, и серые глаза вновь смотрят на меня. Ну, давай, скажи что-нибудь язвительное и гадкое, я хочу тебя ненавидеть. Но он молча пожирает меня глазами, медленно опускает взгляд на мои ноги. Ставлю кофе на стол, собираясь покинуть его кабинет.

– Стой!

– Да, Денис Александрович, что-то еще?

– На сегодня можешь быть свободна, а завтра с утра собери мне всех, кто работает в этом отделе, я хочу, как можно быстрее, войти в курс дела, – он отпивает кофе и немного морщится.

– Хорошо, Денис Александрович.

– Кофе отвратительный, и я просил без сахара, – он с грохотом ставит чашку на стол, поднимается со своего кресла и подходит ко мне, вновь вторгаясь в мое личное пространство. Очень близко, для того чтобы я почувствовала, что его запах изменился, стал более резким и терпким. А потом он заглядывает мне в глаза, и я теряю равновесие. Видимо, все было написано на моем лице, и я совсем не изменилась, все та же глупая девчонка. Денис издевательски ухмыляется и проходит мимо меня, выходя из кабинета. Наверное, пошел к некой Джесс, с которой разговаривал по телефону. Но мне нет до этого никого дела! Совсем нет. У меня своя жизнь!

Оповещаю коллектив, что Денис Александрович хочет видеть всех с утра на собрании, готовлю нужные документы и ухожу домой, как и приказал мой новый начальник. Домой совершенно не хочется, наверное, впервые за несколько лет, я не спешу в уютную квартиру, которая всегда несла мне успокоение. Медленно иду до метро, осматривая прохожих, которые куда-то спешат из-за ноябрьского холода, а я словно в ступоре не могу вновь забыть его глаза, полные похоти. В прошлой жизни я бы отдала душу дьяволу за такой взгляд. А сейчас… Черт, я думала, это будет легче. Может плюнуть на все и уволиться? Зачем мне это все? Но такую работу, зарплату и перспективы я больше нигде не найду. Стоит потерпеть всего три недели, и он улетит в другой город. Кто бы еще сказал, как выдержать эти три недели. Сажусь в вагон метро и еду к родителям, проведать папочку. По дороге к своему дому покупаю фрукты, папин любимый сок, надеясь, что это все ему можно.

Открываю дверь собственными ключами. А в родной квартире такая пугающая тишина. Раздеваюсь, прохожу на кухню, чувствуя не аромат еды и выпечки, как в детстве, а стойкий запах лекарств. Оставляю фрукты и сок на столе, и иду в гостиную. Папа спит на диване, в очках и с книгой в руках. Бледный, под глазами темные круги. Вдыхаю, не хочу его будить. Аккуратно убираю книжку, укрываю его пледом и иду на кухню. Завариваю себе чай, достаю из шкафа любимое овсяное печенье в исполнении мамы. Смотрю в окно на мокрый снег с ветром и понимаю, что даже если и захочу – не смогу уволиться. Никому не нужны мои сопливые детские обиды, когда папе очень нужны деньги и мама не может работать на двух работах, и ухаживать за отцом.

Меня приводит в себя оповещение о пришедшем сообщении на телефон. Миша зовет на обед, думая, что я на работе. Перезваниваю ему, закрыв дверь на кухню, чтобы не разбудить папу.

– Тебе твою любимую пиццу заказать?

– Нет, Миш, мне ничего не надо, я не на работе, я у родителей.

– Что-то случилось с твоим отцом? – обеспокоенно спрашивает он. – Я сейчас приеду, Маленькая.

– Нет, не надо, все, правда, в порядке. Меня просто пораньше отпустили с работы, и я решила проведать папу. Извини, что не предупредила. Увидимся вечером дома. Что ты хочешь на ужин?

– Тебя, – усмехается он.

– Миш, ну я серьезно.

– Так и я не шучу. Готовь, что хочешь, ты же знаешь, что мне все нравится, – знаю. Мише всегда нравится все, что связано со мной и иногда это раздражает. Но он не виноват, что я его не люблю. Точнее люблю, но больше как друга и хорошего человека. И он это знает и его все устраивает. Как сказала мама, в каждых отношениях кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. И лучше позволять, чем любить самой.

Да, я уже третий год живу с Мишей в его квартире. В «нашей», как он всегда меня поправляет. Нет, мы не женаты, хотя Миша уже два раза делал мне предложение и, похоже, еще будет предпринимать попытки. Мои доводы о том, что нам не нужен штамп в паспорте – на него не действовали. Сама не знаю, почему отказываю ему. Я не готова. И, наверное, никогда не буду готова. С Мишей тепло и уютно. Он заботливый щедрый нежный и любящий. Он смотрит на меня влюбленными глазами и готов ради меня на все. Это и подкупает. Спросите, зачем я его мучаю, и остаюсь с ним не любя? Иногда я сама себя за это корю. Ведь такой прекрасный мужчина как Миша может найти девушку, которая будет его любить. Наверное, я эгоистка. Но я сделала вывод, что так проще. Настоящая любовь – она одержима и несет за собой лишь страдания.

Год после Дениса я вообще никого к себе не подпускала. Ровно тогда, когда я распрощалась с детством и глупыми ванильными мечтами, на меня, как ни странно, начали обращать внимание парни. Дурочка Настена умерла, а новая девушка Анастасия оказалась неприступной, загадочной и вызывала всеобщий интерес. Никому не нужна искренность и непосредственность. Всем нужен вызов и неприступность. Миша ничего не знал о том, что со мной сделал Денис. Для него Денис – его лучший друг, который просто уехал учиться и работать за границу. И я не хотела рушить их дружбу. Это все останется внутри меня, как самые худшие и самые лучшие воспоминания. Пару лет мы с Мишей просто дружили, он просто окружил меня своей заботой. Я не любила его как мужчину, но он делал все, чтобы я просыпалась и засыпала с мыслями о нем. Он научил меня вновь быть счастливой и жить полной жизнью. Мне хорошо с ним, а главное спокойно. Я не смотрю на других мужчин и не мечтаю о ком-то. Миша – он самый лучший. И меня все устраивает.

– У тебя точно все в порядке? – с подозрением спрашивает Миша. – Ты грустная, – он так чутко меня чувствует, даже когда не видит.

– Папа спит, но как-то плохо выглядит…

– Ну, Малыш, он перенес сложную операцию. Процесс восстановление нелегкий. Все будет хорошо.

– Да, все будет хорошо, – повторяю за ним, а самой почему-то охота плакать. В голову лезут воспоминания о том, когда мы узнали о папиной болезни. Папа мучился, загибался от боли, но ничего нам не говорил. Скрывал до последнего, чтобы не волновать нас, пока ему не назначали операцию. Мой отец всегда был сильным и волевым человеком. Он и сейчас не может спокойно смотреть, как мать работает и не может принимать мою и Мишину помощь, чувствуя себя слабым.

– Нет, Настенька, надо говорить не будет хорошо, а все хорошо. В настоящем времени. Мысль материальна. Не грусти, Малыш, улыбнись, – и я улыбаюсь. Искренне улыбаюсь, он всегда умеет меня приободрить.

– Да, Миша, все хорошо, – киваю для убедительности, хотя понимаю, что он меня не видит.

– Ну вот, я рад что ты улыбаешься, – я даже не удивлена, что он знает о моей улыбке, он очень хорошо меня знает даже больше чем я сама.

– До вечера, – прощаюсь с Мишей, скидываю звонок, прячу телефон в кармане и слышу звук открывающейся двери.

– Настенька, давно ты здесь, почему не разбудила? – спрашивает папа и улыбается. А я смотрю на него и понимаю, что он так быстро постарел и все из-за проклятой болезни. Мой отец никогда не курил, пил алкоголь только по праздникам и то в меру, всю жизнь работал и вел активный образ жизни. За что ему все это?!

– Я только пришла, не хотела тебя будить, – папа сам идет ко мне, старается быть бодрым, но передвигается медленно. Он обнимает меня, а я утыкаюсь в его плечо, вдыхаю и ненавижу запах лекарств, исходящий от его тела. – Как ты, папуль?

– Как всегда хорошо. Как ты, моя девочка? Как с работой?

До вечера я провела с папой. Мы готовили ужин, болтали, в основном обо мне и маме, про себя папа предпочитал не говорить. «Не надо слишком много уделять внимания моей персоне. Со мной все хорошо», – отмахивался он. Но я видела, как ему трудно быстро двигаться и выполнять элементарную работу, хоть он и старался этого не показывать. Со дня операции прошло уже много времени, и папе действительно было лучше, он даже на работу рвался, но мама буквально грудью легла на порог квартиры, не выпуская его. А сейчас мне казалось, что ему опять хуже, но он просто этого не показывает. Миша правильно говорит, нельзя думать о худшем и привлекать к себе беду. И я стараюсь улыбаться и вести себя с отцом беззаботно, как в детстве. Но прощаться с папой почему-то было грустно, ощущение, что он что-то не договаривает так и не покинуло меня.

Домой в нашу с Мишей квартиру я пришла без настроения, с чувством тревоги за отца. В своих мыслях я даже не сразу заметила, что в квартире полумрак, и пахнет чем-то приятным и расслабляющим. В зале был зажжен лишь тусклый светильник. На журнальном столике был накрыт ужин с едой из моего любимого ресторанчика, горели свечи и все это довершал огромный букет моих любимых бело-розовых роз. Миша сидел в кресле, улыбался, изучая мою реакцию. А я просто не знала, что сказать. В голове тут же возникла мысль о том, что я забыла о какой-то важной дате. Кусаю губы, осматривая все с недоумением, лихорадочно вспоминая все наши значимые даты.

– Нет, ты ничего не забыла, – усмехается Миша, качая головой. А я смотрю на него, такого спортивного, подтянутого, с красивым сильным телом, светлыми волосами, стильной челкой, светло-голубыми глазами и понимаю, что он – самый лучший мужчина на свете. И я ни за что и никогда не променяю его на какую-нибудь больную одержимую любовь и гада вроде Дениса. Сама удивляюсь, почему именно сейчас я о нем вспомнила?

– А что тогда это все значит? – Миша поднимается с кресла и идет ко мне. Забирает у меня из рук сумку, снимает с меня пальто, обнимает сзади, обвивая руками мою талию.

– Ты сегодня грустила. Очень много работала последнее время, буквально пропадала на работе. Я был на тренировках, сборах, улетал на матч. Просто хотелось поднять тебе настроение и провести с тобой этот вечер, – шепчет он мне на ухо, щекоча своим дыханием, медленно поглаживая мой живот. – Итак, мы поужинаем, примем вместе ванну с пеной, я сделаю тебе массаж, а дальше… – Миша сообщает мне программу нашего вечера, целует в волосы и отстраняется. Тянет к столу, предлагая сесть в кресло. Он открывает мое любимое розовое шампанское, разливает по бокалам и предлагает выпить за меня, как за самую прекрасную девушку на свете. Он загадочно улыбается, а я молю Бога, чтобы он в очередной раз не сделал мне предложение. Не хочу портить такой прекрасный вечер и не могу больше ему отказывать. Но, слава Всевышнему, этого не происходит. Мы ужинаем, пьем шампанское, которое начинает быстро кружить мне голову. Я забываю о всех свои переживаниях и просто наслаждаюсь вкусной едой и шампанским.

– Как работа, что нового? – интересуется Миша, и я напрягаюсь. Он прекрасно знает, что я работаю на Громова-старшего, это он меня туда устроил. Но ничего не знает о приезде Дениса и о том, что я его помощница. Я должна ему об этом сказать. Но я почему-то не могу, не знаю почему. Миша не в курсе, кто и как лишил меня девственности, но он прекрасно знает, что маленькая дурочка Настена была влюблена в Дениса. Я скажу ему об этом завтра, повторяю я себе, не желая портить вечер.

После ужина мы набрали ванну с пеной и расположились в ней. Я села спиной к Мише, и он начал массаж уже в ванной, с каждой минутой это стало больше походить на предварительные ласки и его дыхание становилось глубже. Он как всегда, аккуратен, нежен и ласков. Скользит по моей шее, груди, ласкает соски, живот, целует шею, шепча мне о том, как любит, подбирается к моим складочкам, упираясь уже возбужденным пахом в мою попу. А я ничего не чувствую. Иногда мне кажется, что я какое-то бесчувственное бревно или вообще фригидная. Нет, мне тепло, хорошо, его ласки приятно расслабляют, но не более. Я очень редко возбуждаюсь. За три года наших отношений я могу пересчитать свои оргазмы по пальцам и то только от ласк клитора. От проникновения я никогда не кончала. Я притворялась, гладила его плечи во время секса, стонала, выгибалась и симулировала. Иногда после секса мне хотелось плакать. Что я и делала украдкой, закрываясь в ванной. Я перерыла весь интернет и выяснила, что многие женщины не получают вагинального оргазма и это нормально. Нужно сказать об этом партнеру и найти оптимальный вариант, пробуя разные позы и стимуляции. Как сказать об этом мужчине, после того как ты уже больше года симулируешь? Об этом в этих гребаных статьях не писали. Секс для меня был просто физическим контактом и чем-то приятным, но не более. Это все равно, что тебе делают массаж: приятно, расслабляющее но ты не получаешь от него сексуального удовольствия. Зато Мише было очень хорошо, и я была этому рада. Я считала, что секс – это не главное. Мне хорошо, спокойно и уютно с Мишей, а большего мне и не надо.

***

Помощник руководителя – это, по сути, секретарь, но с более широким спектром полномочий и обязанностей. Я должна была делать все. Как сказал Александр Владимирович, я – главная в этом отделе. Он, конечно шутил, главный здесь – его сын, который опаздывал на собрание, назначенное им. Все сотрудники, занимающиеся филиалом собрались, презентация готова, все важные бумаги и полный отчет готов, даже кофе остыл, а Денис Александрович похоже забыл или забил. По сути я должна позвонить ему и напомнить про совещание или узнать по какой причине он задерживается, чтобы предать все сотрудникам, у которых и без того много дел. У меня есть его номер, а я не решаюсь ему звонить. Но косые взгляды собравшихся вынуждают меня выйти в приемную и все же набрать начальника.

– Да, – как-то не очень довольно отзывается он.

– Денис Александрович, это Анастасия.

– Привет, Ванилька, соскучилась? – я ловлю себя на мысли, что его голос и эти беззаботные шутки начинают меня раздражать, но это даже хорошо, это не даст мне теряться в его присутствии.

– Конечно, соскучилась, и вместе со мной сейчас скучает в вашем кабинете целый отдел. Может, осчастливите нас и посетите собрание, которое сами назначали? – он усмехается.

– Конечно осчастливлю, как только преодолею эти пробки. Ты моя помощница, в твои обязанности входит вызволять меня из пробок? – смеется он. А мне хочется ответить ему, что вставать надо раньше или ехать на метро.

– Нет, справитесь сами. Могу дать совет. Метро ходит исправно и не застревает в пробках, – язвлю я, но слышу, как он выходит из машины, захлопывая дверь.

– Метро, говоришь? – хмыкает он. – Ну смотри, Ванилька, если мою новую машину угонят с этой стоянки, запишу ее на твой счет. Я скоро буду, – сообщает он и сбрасывает звонок. Он и правда появляется довольно быстро. Его внешний вид далеко не представительский. На Денисе темные джинсы и белый свитер, обтягивающий его тело. Волосы слегка взъерошены и влажные от снега. Как только он вошел, приемную тут же заполнил терпкий аромат его парфюма.

– Черт, тысячу лет не ездил на метро, это было увлекательно, – сообщает он мне, будто мы старые друзья. Улыбка у него не изменилась. Все та же слегка загадочная и притягательная. Одергиваю себя за то, что вновь смотрю на него.

– Вас ждут, – указываю на кабинет, стараясь казаться равнодушной и не обращать внимания на то, как он осматривает меня. Я учла вчерашнюю ошибку и сменила узкую юбку на брюки.

– Кофе, без сахара, – кидает он мне, выделяя слова «без сахара», и заходит в свой кабинет. Слышу как, учтиво извиняется за задержку, и кидает шутку про столичные пробки. Все смеются, а я пытаюсь взять себя в руки и не злиться. Терпи, Настя, это все входит в твои обязанности и это все всего лишь на три недели. Хотя ненависть – самое правильное чувство к этому эгоистичному козлу. На мой телефон поступает звонок от Миши, и я спешу на него ответить.

– Ты не поверишь, кого я сегодня встретил в пробке, – радостно сообщает он мне, а я, кажется, уже догадываюсь, кого он мог встретить, но надеюсь что это не так.

– Ты работаешь в компании Громова и не знаешь, что Денис вернулся? – черт, знала, что нужно было еще вчера сказать об этом.

– Да я как то не придала этому значения. Я была очарована твоим сюрпризом и обо всем забыла, – оправдываюсь я, думая о том, знает ли Миша, что я теперь личная помощница Дениса.

– Черт, Малышка, я так рад видеть этого засранца, он так изменился. Я пригласил его сегодня вместе с девушкой в наш ресторанчик. Звоню уточнить время, к семи или лучше к восьми? – а я кусаю губы и не хочу идти на эту встречу, но понимаю, как она важна для Миши.

– Миша, я не уверена, что смогу, тут работы много…

– Малыш, ты просто не хочешь с ним встречаться? – как-то тихо и напряженно спрашивает Миша. Я бы не хотела, но я уже встретилась. Похоже, Миша не знает, что я работаю вместе с его другом. Надо все ему рассказать, сегодня же.

– Миш, ну о чем ты говоришь. Почему не хочу? Хорошо я постараюсь успеть к семи. Заедешь за мной?

– Ну, я подумал, ты была в него влюблена, и может…

– Не может, Миша. Мне тогда было восемнадцать лет. И сейчас даже смешно об этом вспоминать, – уверенно заявляю я.

– Ну хорошо, тогда до вечера Малышка, – прощаюсь с Мишей, понимая, что мне нужно пойти на эту встречу, чтобы доказать ему, что я ничего не чувствую к Денису. Я все это переросла, переболела и оставила в прошлом. Но почему-то я оборачиваюсь в сторону кабинета, смотрю на него, такого уверенного и раскованного, и хочу сделать также больно, как было мне….