Вдовец

Глава 3

Игорь быстро понял, что обустройство новой жизни оказалось гораздо сложнее, чем предполагал. Всего за неделю они утонули в грязном белье, посудомоечная машина постоянно была перегружена непрерывным потоком грязной посуды, дочка страдала от чередующихся приступов поноса и запора. Но самым ужасным в этом водовороте бытового кошмара были колики. Ровно в семь часов вечера, как по часам, Майя начинала вдыхать больше воздуха в свою маленькую грудь, ее лицо становилось багровым, ножки прижимались к животику и начинались крики.

– Майя, уже девятнадцать ноль одна, а ты молчишь? – усмехнулся Игорь, глядя на экран видеоняни, который передавал картинку сладко спящей дочери.

Тишина не длилась долго. Через три минуты, как по щелчку, из комнаты Майи послышался вопль. В эту же минуту громко хлопнула дверь в соседнюю комнату – Макс не собирался сочувствовать страданиям сестры. Пока Игорь грел мешочек с вишневыми косточками в микроволновой печи (в интернете многие мамы писали, что это спасительное средство), из комнаты сына послышались нарастающие звуки мультфильма. Поэтому сначала он зашел в комнату Максима.

– Макс! – рявкнул Игорь на сына, перекрикивая телевизор и крики дочери. – А ну быстро сделай тише!

– Но мне не слышно… – слабо запротестовал Максим.

– Зато Майе прекрасно все слышно, как мне ее под такой ор укладывать?

Снова громыхнула ударом дверь, и Игорь пошел в комнату ко второму ребенку.

Крики в этот вечер еще долго не смолкали в квартире, где отец-одиночка пытался справиться с новорожденной малышкой и страдающим от одиночества мальчиком.

«Возьмете Максима завтра после детского сада?» – писал он сообщение Ирине Васильевне, когда дочка немного успокоилась и сопела под колыбельную, которую Игорь запустил на колонке.

«Да, конечно. После ужина забрать или пораньше?» – теща почти всегда отвечала мгновенно.

«Можно и пораньше, если вам удобно».

«Ок».

Майя совсем успокоилась, и Игорь аккуратно уложил ее в колыбельку. Полтора часа между снами дочка заливалась криком так сильно, что лицо ее временами приобретало фиолетовый оттенок. Но теперь она спала крепко.

– Максим, еще пять минут и идем ужинать, – Игорь мельком заглянул в комнату к сыну.

– Ла-а-а-адно, – протянул он недовольно, но в голосе была полная покорность.

Ни Максим, ни Игорь не встретились на кухне ни через пять, ни через десять минут. Ребенок смотрел мультики, отец работал. Один в силу возраста, другой в силу характера не проконтролировали время.

«Тишина в этом доме – слишком ценный ресурс, чтобы им разбрасываться» – оправдывал он себя.

Но той же ночью не мог уснуть, ворочался и ругал себя за то, что был не сдержан с сыном, торопил во время ужина в половину одиннадцатого и за то, что совсем не пытался узнать, как у него прошел день.

Несколько следующих ночей Максим провел у бабушки. Ирина Васильевна предлагала и на выходные забрать внука, но Игорь воспротивился.

– Так он скоро к вам жить переберется, – пытался он шутить, но выходило слишком резко, голос звучал грубо.

К вечеру Игорь отправился за сыном в детский сад. Коляска давила свежевыпавшие снежинки и месила их с грязью. Майя разглядывала потолок капора и активно сосала пустышку. Они вышли чуть позже, чем следовало, и Игоря это беспокоило.

«Будет плохо, если колики начнутся раньше, прям в саду или на улице» – думал он, раскручивая в голове самые разные сценарии одной и той же ситуации. Вот перед глазами пронеслась картина, когда Майя побагровела в раздевалке детского сада. Вот следующий кадр: из коляски поднимается вой. Вот еще один: к нему подходит воспитатель и начинает его поучать, как делать и что делать, чтобы не кричал ребенок. И в своих мыслях Игорь находил слова, чтобы парировать любой выпад со стороны любого непрошенного советчика.

Майя отняла у отца возможность продемонстрировать свои навыки давания отпора советчикам. Она просто смотрела на весь мир своими большими голубыми глазами и продолжала сосать пустышку.

– Сегодня не бабушка? – с кислой миной встретил Максим отца.

Игорь вымучил улыбку и потрепал его за плечо.

– У бабушки тоже должны быть выходные, сегодня я с тобой. И Майя.

Сын на это ничего не ответил. Он прошел к своему шкафчику и начал медленно одеваться. Воспитательница, Ольга Константиновна, та самая с тонкой талией и толстой косой, обеспокоенно спросила, все ли в порядке в семье, и ушла обратно в группу. Игорю показалось, что она даже не запомнила, какой ответ получила.

– Как у тебя день в саду прошел?

Максим продолжал хранить молчание.

– Ты выглядишь расстроенным. Что-то случилось?

Сын натягивал молча колготки и не торопился отвечать. На руках заерзала Майя. Ей становилось жарко.

Игорь одновременно расстегнул комбинезон дочке и прошел в сторону группы, чтобы спросить у Ольги Константиновны, все ли в порядке с Максимом.

– Да вы знаете, в целом все неплохо… Он, правда, все меньше с детишками играет. Так, что-то сам себе сидит, машинки гоняет, какие-то гаражи строит, пробку из машин делает… Правда, если ему помешать, он сильно расстраивается, может и стукнуть кого-то из детей, если сломают его гаражи… ну а так… в целом хорошо все, ест он хорошо, спит в тихий час, детям не мешает, не болтает ни с кем…

На этом перечисление успехов Максима закончилось, и воспитательница со словами «ну вот как-то вот так вот» снова скрылась за дверью. Но спустя несколько секунд опять вынырнула из группы.

– И еще, пока не забыла: в понедельник не забудьте, пожалуйста, положить ему чистую футболку запасную, – она сделала упор на слове «чистую». – И форму спортивную. На этой неделе он занимался физкультурой в том, в чем в саду ходит. Хорошо?

– Хорошо… – ответил Игорь.

Спускались по лестнице тоже в тягостном молчании, которое Игорь снова попытался прервать.

– Может, зайдем на площадку?

– Не, не хочу.

– Ты же любишь после сада на площадке поиграть?

Майя уже ощутимо вертелась на руках, кряхтела и возмущалась, и в душе Игорь радовался тому, что сын отказывается.

– Хочу домой.

– Холодно на улице, да? – попытался Игорь найти причину и очень обрадовался, когда Максим угукнул в ответ.

***

Единственным человеком, с которым Максим все еще чувствовал себя в безопасности, была его бабушка Ира. Она все чаще стала приходить за ним в детский сад, и эти дни он любил гораздо больше, чем одинокие вечера в своей комнате.

В очередной раз они шли вдвоем по сумеркам из детского сада к остановке. Остановка стояла на небольшой площади, где уже сияла яркими огнями новогодняя елка. Макс любовался елкой, вокруг которой сновали машины.

– Тебе нравится Новый год, правда? – спросила бабушка.

– Да, очень! – ответил Макс, и по лицу его пробежала улыбка.

– Что ты хочешь написать Деду Морозу в этом году? – снова спросила бабушка Ира, отвечая внуку улыбкой.

Максим задумался на мгновение, а затем ответил:

– Я хочу, чтобы моя мама вернулась.

– Максим… – задохнулась бабушка Ира и прижала ладонь ко рту. – Это невозможно, ты же знаешь.

– Знаю, – внук стал ковырять снег и грязь носком ботинка. – Тогда я хотел бы, чтобы папа меня любил как раньше. И чтобы ты всегда любила меня.

Бабушка Ира прижала Максима к себе и обняла его.

– Ты мой самый любимый внук навсегда, я всегда-всегда буду любить тебя. И папа тебя любит очень. Просто ему сейчас трудно.

Максим ничего не ответил. Подъехал их автобус, и они продолжили путь. Сначала внук и бабушка просто молчали: Максим любил кататься на автобусе и просто получал удовольствие от поездки. Особенно в самом начале, когда большая машина делает полукруг рядом с елкой. Разговор возобновился ближе к нужной остановке.

– Бабушка, а ты купишь мне булку в том магазине?

– В кондитерской, – поправила его бабушка и тут же добавила, – конечно, куплю.

Булочка была восхитительной. Именно в этой кондитерской булочки держали на специальном подогреваемом поддоне, и они всегда были горячими, сладкими и свежими. А со сладкой булкой в руках и разговор пошел живее. Они говорили про Новый год и елки, про Деда Мороза и подарки. Внезапно бабушка сменила тему:

– Ты сильный, Максим. Ты отлично справляешься.

Максим не понял, о чем она, и ничего не ответил, продолжая наслаждаться булкой и бабушкой рядом.