Вечеринка для плохих девочек

Глава 3

Прошло около часа, мы танцевали, кричали и веселились вовсю. В какой-то момент Натаниэль предложил нам выйти на свежий воздух. Идея была неплохой, но согласилась только Франс, все остальные остались на месте. Они переглянулись и направились к выходу, протискиваясь сквозь толпу.

Они вышли на улицу и с удовольствием вдохнули прохладный воздух. Время близилось к полуночи, и наконец-то наступила долгожданная темнота, которая прячет в себе мистерию и дышит началом каких-нибудь приключений. Вся территория цирка ожила другими красками. Палатки, стенды и шапито зажглись фонариками и гирляндами. Прогуливающиеся на огромных деревянных ногах клоуны веселили гостей. Один из них надувал мыльные пузыри, опуская большую пластиковую палку в ведро, наполненное пеной. Эти мыльные пузыри, подсвеченные вечерними огнями, разлетались повсюду и терялись где-то в чёрных небесах бабьего лета.

«Ты куришь?» – спросил Натаниэль, усаживаясь на деревянную скамью недалеко от клоуна с мыльными пузырями.

Франс грациозно села рядом. «Вообще нет, но на вечеринках могу иногда», – ответила она, подняв ладонь и выставив два пальца, как бы удерживая сигарету. Он тут же дал ей сигарету и сказал: «Понимаю, многие мои друзья делают то же самое. А я курю всегда. Не могу избавиться от вредных привычек.»

«Ты делаешь то, что хочешь. Это совершенно правильно. Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в удовольствиях», – ответила она, глубоко затянувшись.

Она протянула руку и лопнула пальцем мыльный шар, который кружился всего в нескольких сантиметрах от неё, переливаясь разными цветами. Шар лопнул и разлетелся в воздухе на множество частиц, обрызгав её пальцы.

Натаниэль улыбнулся и посмотрел на Франс удивлённым взглядом, в котором сквозило некое удовлетворение: «Ты правда считаешь, что мы можем делать всё, что захотим? Ты вроде бы говорила, что ты юрист. Юристы – либо праведники, соблюдающие закон, борцы за справедливость, полные морали, либо, наоборот, продажные и бесчувственные. В жизни не поверю, что ты относишься ко второй категории.»

«Это никак не связано с моей работой. Я хороший юрист, и да, я верю в мораль. Но не в субботу вечером после двух коктейлей», – засмеялась она, кокетливо запрокинув голову назад. Свет праздничных огней отражался в её иссиня-чёрных волосах, унаследованных от южноамериканских родственников.

«Мне нравятся твои волосы», – сказал Натаниэль, не отрывая от неё взгляда. – «Значит, в субботу вечером после нескольких коктейлей у тебя нет морали?» – допытывался он.

«Может быть. Кстати, я не расслышала, когда мы были внутри, – музыка была слишком громкая. Чем ты занимаешься?» – спросила она.

«Аналитик компьютерного программного обеспечения. Звучит жутко, да? Ты выглядишь удивлённой», – ответил он.

«Вовсе нет. Просто весь твой внешний вид никак не вяжется с такой профессией. Ты такой живой, активный, что ли. В моей профессии я иногда встречаю аналитиков. Все они – ботаники, компьютерные черви, помешанные на цифрах», – вежливо объяснила Франс.

«Не обманывайся моей внешностью. Я действительно компьютерный червь», – ответил Натаниэль, положив руку на её колено, обтянутое кожаными байкерскими штанами. – «Но это не значит, что я "неживой". В офисе я помешан на своей работе, зануда, нуждающийся в немедленном результате, способный идти напролом и добиваться своей цели любой ценой. А здесь я другой, здесь на мне нет старого костюма, нет правил, здесь я настоящий. Здесь нет конкуренции, нет обязательств и желания кому-то что-то доказать. Здесь я отдаюсь полной свободе, живу одним днём. А ты?» – последние слова он прошептал ей на ухо, почти касаясь губами.

«Вне офиса и вне рабочих будней мы все другие люди», – тихо ответила она и убрала его руку с колена, затушив сигарету о скамейку. – «Вернемся назад?»

«Конечно», – тут же переключился он, нисколько не смущённый её игнорированием явного намёка. Наоборот, это только раззадорило его. Он улыбался и чувствовал себя очень уверенно.

Этот парень всегда улыбался. Он желал расположить к себе доверие. И у него это хорошо получалось. Несмотря на его нескромное поведение, Франс он очень нравился. Она не могла позволить ему прикасаться к себе вот так. Но в душе ей этого очень хотелось. Она смотрела на своё колено и думала о его руке, которая только что там была, всё ещё хранившей его тепло. Да, ей хотелось, чтобы этот красивый парень потрогал её ещё. Но принципы, вездесущие принципы не позволяли ей расслабиться и разрешить ему какие-либо вольности! «Чёртовы принципы! Они всегда мешают нам жить!» – думала она.

Телефон Натаниэля завибрировал, он достал его из кармана чёрных джинсов. На голубом фоне экрана высветилось сообщение: «Чувак, где ты? Мы уже заждались! Ты ведёшь девчонок или нет? Ярмарка скоро начнётся!»

Он посмотрел на Франс и сказал очень доброжелательным голосом Люцифера: «Думаешь, ты и твои очаровательные подружки согласитесь присоединиться к моим друзьям в VIP-зоне для особых клиентов?»

Она смотрела на него и понимала, что будь это какой-нибудь обыкновенный парень, она бы запросто сказала «нет». Но не с ним, не сейчас. Натаниэль был неописуемо красив, мужественен и, очевидно, умён. От него исходила такая харизма, что даже ни одна монашка не сказала бы ему «нет». А Франс не была монашкой. Да и её подруги тоже.

«Натаниэль предлагает присоединиться к его друзьям в VIP-зоне. Что думаете?» – прокричала Франс, обращаясь к девочкам. Мы танцевали и, кажется, совсем забыли о них. Лиза посмотрела на Натаниэля, потом на Эву.

«А что за друзья? Тут вроде тоже отличная обстановка», – сказала она, пожав плечами. Её не очень-то интересовало его предложение, она прекрасно проводила время со своими друзьями, танцуя и слушая любимую музыку. Почему она должна идти куда-то с этим незнакомым парнем? Ещё какие-то друзья. Может, они окажутся занудами или, того хуже, политически «левыми». Её и так изрядно утомило общение с людьми, она устала играть роль строгого начальника финансового отдела, каждое утро надевать брючный костюм и прятать синяки под глазами от недосыпа. Здесь ей просто хотелось танцевать и быть самой собой. Здесь на ней стоптанные кеды, потёртые джинсы и никакого затянутого пучка на голове.

Если говорить по правде, её очень радовало, что во время ковида и после больше не нужно было целовать и обнимать людей при встрече. Но прошло много времени, все расслабились и восстановили прежнюю традицию. Это всё к чему? А к тому, что если бы они пошли тусоваться с друзьями Натаниэля, то, помимо разговоров о политике, ей пришлось бы ещё со всеми перезнакомиться и поцеловаться. Фу. Нет уж! Лучше быть среди своих.

«Там тоже музыка неплохая. Есть бар с коктейлями», – ответил он, насмешливо глядя на её стакан с джин-тоником. – «Что-то мне подсказывает, что ты бы хотела выпить чего-нибудь другого. И ещё будет шоу, тебе понравится. Это совсем недалеко, в таком же шапито, как этот. Только там будут гости, которые заплатили за билет гораздо больше, чем все эти люди.»

«Но у нас нет таких билетов», – настойчиво продолжала она.

«Тебе и твоим подругам они не нужны. Я проведу вас как своих гостей. Я же сказал, мой друг – один из организаторов мероприятия. Я здесь имею право абсолютно на всё! Захочу привести красивых девчонок с собой – приведу!» – засмеялся он, обращая свои слова в шутку.

Лиза смотрела на него и говорила себе, что, наверное, ещё никогда не видела таких синих глаз, как у этого парня. В этих глазах было всё: острый ум, веселье и целый океан интригующей загадочности, которая обещала удовольствие. Ей вдруг стало непонятно, почему она упорно продолжала говорить «нет», хотя её сердце кричало: «Да, да, да и ещё раз да!» Ей хотелось последовать за ним, куда бы он ни позвал, сделать что-то, что бы он ни попросил. Он влиял на неё каким-то странным образом.

Она с силой заставила себя оторвать взгляд от его глаз и нервно поправила выбившуюся из причёски каштановую прядь. У Лизы очень красивые густые волосы. И непонятно, от кого она их унаследовала – от своего французского отца или матери-немки. Глаза серо-голубые, такой цвет тоже довольно редкий.

Что же касается её мыслей, она не понимала, что с ней творится. Её чопорная немецкая строгость говорила ей, что не стоит идти куда-то с незнакомцем, однако французское безрассудство желало тотчас же броситься в авантюру. И французская сторона, разогретая двумя выпитыми коктейлями, одержала верх. Да и вообще, дело не только в сложности её характера, а в том самом чувстве, которое есть в сердце человека лишь в юности, которое заставляет его трепетать, желудок сжиматься, а глаза гореть. Это то самое чувство, которое вызывают в нас особенно привлекательные люди.

«Да, вообще, думаю, идея отличная. Если нам не понравится, мы вернёмся сюда», – сказала она.

«Это вряд ли», – прошептал Натаниэль, хищно улыбаясь. Он прошептал эту фразу настолько тихо, что ни одна живая душа не услышала его.

Что же касается самого парня, он был безумно доволен. Всё складывалось просто прекрасно. Придя на эту вечеринку, он знал, что, как обычно, подцепит девчонок, приведёт их к остальным, и они устроят охоту, весёленькую игру «жертва и хищник». С этим у него никогда не было проблем. Благодаря его смазливой внешности девушки всегда соглашались последовать за ним, куда бы он их ни позвал. Натаниэль также знал, что он умён и поэтому может запудрить им мозги всякой ерундой. Они следовали за ним, как котята.

Но с этими девицами всё было сложнее. Он уже целый час выплясывал с ними, как идиот, а они всё никак не соглашались пойти с ним. Чёртовы гордячки из буржуазных семей! Обычно он мог легко уломать даже богатеньких. Потому что все они привыкли к роскоши и высоко себя ценят, считая, что относятся к высшему классу общества. Поэтому выбирают парней, способных обеспечить им нужный статус и комфорт. Девчонки из простых семей тоже гонятся за деньгами и удовольствием, но они честны с собой. Что же до буржуа, это иной вид лицемерия. Они считают, что сами обеспечивают себя, стремятся к равноправию, кричат во всё горло, что не деньги даруют людям счастье, но почему-то не ходят на свидания с теми, у кого нет семейного домика для каникул в Мерибеле.

Этих было сложно уломать. Создавалось впечатление, будто они и впрямь плевали на его внешность и статус. Он не заметил ни одного брошенного украдкой взгляда на его Rolex, ни радости от того, что он знал организаторов вечеринки. И они не засматривались на его внешность. Особенно самая высокая воротила нос больше всех! Как её там, Лиза? Этим она заводила его больше всего. Он любил высоких и, как все мужчины, любил сопротивление.

Конечно, Натаниэль мог махнуть рукой и зацепить других, но он был не так прост. Чем ближе срок его восхождения, тем сильнее ему хотелось особенных жертв, достойных его самого. Так гораздо увлекательнее, азартнее. Эти девочки были красотками, но, что самое важное, далеко не глупы. А значит, охота будет дольше и интереснее.

Мы вышли из шатра и направились в сторону небольшого леса, который находился прямо за ограждением. У выхода была припаркована машина – чёрный кабриолет Maserati.

Прежде чем сесть в машину, я обернулась назад. Там, через поле, виднелись шатры с людьми, огни и лёгкий туман. Музыка звучала уже не так громко, и воздух стал холодным. Я и не заметила, как далеко мы отошли.

«Но ты сказал, что это недалеко», – с подозрением сказала я, не решаясь сесть в машину. Все уже запрыгнули внутрь и с нетерпением смотрели на меня. «Анна, давай, мы теряем время!» – прокричала Франс.

Натаниэль держал дверцу машины открытой, приглашая меня сесть. На секунду мне показалось, что в его глазах промелькнули злость и нетерпение. Но уже через мгновение они исчезли, и на их месте вновь были доброжелательность и спокойствие. Елейным голосом он проговорил: «С Берислав! Садись в машину, Анна, шэри (дорогая), к чему это ребячество? Твои подружки здесь. Ты же не боишься меня, блонди?»

«Нет, что за глупости? Чего мне бояться?» – ответила я, смущаясь своего поведения. Мне не хотелось портить всем праздник и вести себя по-детски. Я плавно опустилась на заднее сиденье и подпрыгнула от неожиданности, когда он резко захлопнул дверь. Ну и обращение! И куда делись его манеры? Он мог запросто прищемить мне пальцы!