Вечность по имени Любовь

-Прошло полгода, у моего сына спаечная болезнь, Валерий Александрович настаивает на повторной операции, а я не знаю.

-У вас снимки с собой? Томограмму делали?

Женщина обернулась на голос. В дверях стояла Люба.

-Где ваш сын, я его посмотрю вместе с Александром Борисовичем.

-Ты пришла на работу? Люба, тебя никто не выписывал, ты на больничном.

-Я же не оперирую. А думать мне запретить не могут, - она набрала номер сына. - Валера, спаечную болезнь при отсутствии непроходимости оперировать не стоит, надо лечить консервативно. Я на работе, покажи больного. Сейчас они будут. Саша, не надо так смотреть, я в своем уме, у меня только руки дрожат.

-Тебе дома все надоело?

-Нет, я обожаю сериалы, последние месяцы только их и смотрю, но я хочу работать, в домохозяйки я никогда не годилась. Саша, не возражай, бесполезно. Кстати, я связалась с нейрохирургом Робенсом Керри. Он предлагает приехать на обследование. Я ему объяснила, что руки дрожат. Ты со мной поедешь?

-Конечно, если ты хочешь к Керри, поедем к Керри.

-Сегодня утром закрывала больничный, невропатолог мне сказал, что в моем возрасте руки у всех дрожат. Это нормально. Потом спросил, сколько мне осталось до пенсии, представляешь?

-А ты что?

-Спросила, кому он сдавал хирургию. И что получил. Он ответил, что стерве Корецкой он не сдал, потом выкрутился при помощи родителей.

-Он тебя не узнал?

-Нет, даже фамилию в карточке не глянул, закрыл больничный, потом говорит:" А вы кем работаете?" А я ему отвечаю:" Стервой Корецкой". Вот он сник! А я ушла. Закрыла больничный, и все. А вот и сын с пациентом. Проходите.

Люба читала выписку, историю болезни. Попросила Валеру доложить больного.

-Саша, прощупай живот, посмотри, где спайки, какой толщины, консистенции.

Борисов осмотрел парня, пропальпировал. Подозвал Валеру, показал где и что надо смотреть, заказал переносное УЗИ.

-Простите Ирина, вашему сыну не нужна операция. Нужно физиолечение и рассасывающие препараты.

-Вы знаете, как меня зовут?

-Да, я вас помню. После аварии вы еще с моим мужем разговаривали. Все будет хорошо. Я прослежу, если на пенсию не отправят.

-Сколько вам лет, если не секрет?

-Сорок семь. Я еще не ископаемое.

-Вы счастливая женщина, у вас есть работа, семья, дети, успех.

-У меня дрожат руки, это все перечеркивает.

-Но вы живы.

-Этого недостаточно, понимаете? Я хирург. Мое место в операционной, а не на кухне и не в кабинете за столом. Моя работа, как наркотик, я от нее зависима, и без нее жизнь не имеет значения. Что вы так смотрите? Можете меня осуждать, но это правда.

-А ваш муж с вами согласен?

-Не знаю, насколько он согласен, но он меня понимает. Это точно. Он сам такой, только его кумарит по-другому.

-Интересно, когда я с ним разговаривала, он так не думал.

-Об этом не надо думать, он всегда знал, что для меня важно. Это он и работа.

-Значит, вы хотите обследоваться и лечиться у нас. Хорошо. Платить будете как?

-Как удобно, кредиткой, чеком. Это не проблема. Моя проблема в том, что у меня дрожат руки. Доктор Кэрри, мне сорок семь лет, я перенесла тяжелую черепно-мозговую травму и полостную операцию, но это в прошлом. Мне мешает жить тремор в руках, понимаете?

-У вас есть изменение походки? Нарушение письма?

-Нет. Понимаете, в покое руки не дрожат, только при нагрузке. Я спокойно могу заниматься домашним хозяйством, но я не могу играть на рояле, вышивать, шить.

-Так не играйте.

-Не смешно.

-Вы приехали одна?

-Нет, с мужем. Доктор, вы будете мня обследовать или мы зря приехали?

-Понимаете, я смотрю на вас и не вижу проблемы: компьютерная томограмма головы в норме, энцефалограмма в норме, я не вижу никакой патологии. Может быть, подключить психолога?

-Я на все согласна, главное - результат.

-Пойдемте в другое крыло больницы, поговорим с психологом, давайте вместе разберемся. Не пойму я вас, новых русских, у вас все есть, вы согласны платить неизвестно за что. Сейчас у вас нет тремора, что вам надо? О какой нагрузке идет речь?

-Я же говорю, я не могу играть на рояле и вышивать.

-У вас есть дети?

-Да у меня пятеро детей и трое внуков.

В кабинет постучали, затем дверь отворилась и вошел заведующий хирургическим отделением. Он хотел обратиться к доктору Керри, но замер с открытым ртом, увидев Любу.

-Робенс, ты скрываешь такую гостью? Не ожидал, никак не ожидал. Вас пригласили? Вы, наконец, дали согласие на работу в США? Доктор Корецкая, какими судьбами? Почему вы не позвонили? Я бы вас встретил. Боже, какая честь! Вы у нас!

-Подождите, вы профессор Корецкая? - Кэрри смотрел на Любу в полной растерянности, а она взглядом умоляла его молчать.

-Да, но я здесь по личному вопросу. Нет, я пока не собиралась работать в США. Я просто хочу работать. Простите, мне пора.

-Мы не закончили, я все понял, и понял, что вас так сильно беспокоит. Да, конечно, это очень важно. Давайте я покажу вам нашу клинику, операционные, а о вашем пациенте мы поговорим немного позже.

Часть 36

-Александр Борисович, пойдемте ужинать. Все уже за столом. - Инна стояла на пороге кабинета.

-Вы ешьте, я немного почитаю и пойду к Марине, не беспокойтесь, я вам не помешаю.

-Да что вы так себя ведете? Я же не о том, что вы помешаете. Мама с папой за столом, Валера, Данил, а вы как чужой в своем доме. На работе вы ко мне хорошо относитесь, а дома как будто избегаете. Почему вам Марина с Сергеем ближе Валеры? Он обижается, переживает, да и я тоже. Что я делаю не так?

-Извини, Инна, я не хотел вас обидеть, просто она на Любу похожа, вот мне с ней и легче. Все иду к столу.

Инна ушла на кухню и радостно сообщила, что папа сейчас подойдет. Саша вымыл руки и сел за стол. Разговор начал Виктор:

-Александр, так ваша жена осталась в Америке? Я удивился, ее не было на защите у Инны, на вручении диплома у Ивана. Валера говорит, что не знает о ее планах. А вы?

-Честно, я тоже не знаю. Вчера я ей звонил, она не ответила, в скайп не выходила. Я ей письмо отправил с изменениями в руководстве. Я хочу Федора поставить замом по науке, а Сережу ученным секретарем, но она не ответила. Я, когда с ней разговаривал, выяснял на какой день брать билет, хотел к ней лететь, она сказала:" Оставайся в Москве". Я Саше Корецкому звонил, он говорит, что тоже не в курсе ее планов, что она все время пропадает в больнице с Ричардом. Не знаю, дети выросли, в нас не нуждаются, и она, видимо, во мне больше не нуждается.

-Ну, ты загнул! Ты хочешь сказать, что исходишь от ревности? Отец, прекрати. Ричард - глава хирургии и ее сокурсник. Кстати, я сегодня утром говорил с ней по скайпу. Она просила тебе не говорить, но вчера она провела семнадцатичасовую операцию и сказала, что все было нормально. Она сказала, что может работать. Потом спросила про Ваню, когда выходит на работу и как у него дела, ну, про Инну, Данила. И все.

-Понятно.

-Александр, Инна говорит, что вы ее переводите в отделение, это правда?

-Да, Виктор, в приемном она свой долг выполнила. Я ей предложил отделение терапии или анестезиологии, реанимации. Пока ответ не получил, но у нее есть время, пусть думает.

-А Иван куда выходит?

-В приемный, это как школа в плане диагностики. Иван у нас сложная личность, он занудливый и дотошный, с ним, кстати, очень тяжело работать. А в приемном покое времени на раскачку нет, надо все делать быстро и точно. Для него это важный этап.

-Вы на него делаете ставку?

-Пока да. Валера - прекрасный хирург, но его ни наука, ни работа в администрации не прельщают. На него ставку делал дед, но тогда он был совсем ребенком. Пока я не вижу какой-либо инициативы с его стороны.

-И не увидишь, кандидатскую я сделаю, и оставьте меня в покое. Я на своем месте. Пойми это, в конце концов.

-Я понял, только ты хотя бы кандидатскую диссертацию до конца доведи.

-Хорошо, мать вернется, и я займусь.

-Ты что, думаешь, что она за тебя писать будет? И я очень сомневаюсь, что она вернется. У нее двойное гражданство, ей хорошо платят, она преподает, что ей еще надо?

-Не что, а кто, ей нужен ты. Отец, только не сетуй, тебе не идет, ты сильный человек, а раскис на пустом месте. Да, она никогда не уезжала так надолго, но ты тоже хорош. Ты привык, что она всегда есть. И кстати, вы с Ваней и Борей зря переехали к Марине. У них начинаются скандалы. Ты не видишь, и дело не в тебе, ты Сереже отец, он никогда слова против тебя не скажет, А вот Борька нахал, он своих друзей к ним в дом приглашает, они делают, что хотят, пока никого нет дома. Сережа не доволен, Марина защищает брата. У вас есть свое жилье, у твоих детей отдельные комнаты, так живите у себя дома, и вам никто слова не скажет. Я что, не прав?

-Прав, я расклеился, перестал думать. Спасибо, что сказал.

-Александр, я поражен, вы настолько плохо переносите разлуку с женой?

-Плохо, Виктор я не хочу говорить об этом. Мне вон от сына достается, но он прав. Значит, с тобой она разговаривает, интересно, она разговаривает с детьми, а со мной нет.

-Ну все, понеслась душа в рай. Отец, а ты Маше звонил? Если кто в курсе событий, так это она. Она, как ты помнишь, живет с мамой. Или тебе Маша настолько безразлична, что ты о ней вообще не думаешь? Может, проблема в этом? Ты навязал матери своего ребенка. Хорошо, ты не можешь пересилить себя и относиться к ней как к другим, общим детям. Но Маша в этом не виновата, и я думаю, что мама именно это пытается до тебя донести. Ты замечательный отец, ни я, ни Марина, ни Ваня никогда не хотели бы иметь другого отца. Но именно ты - отец Маши, ей скоро десять, через пару лет она тинэйджер. И что тогда? Ты ее не замечаешь, и вдруг она узнает, что мама не ее? Дальше что? Мама в нее душу вкладывает, но она не такая как мы. При всем прочем, она другая, у нее иная, отличная от нас норма реакции. Ты подумай, выработай тактику поведения, в конце концов, может быть, вам следует сказать Маше правду? Ты обезопасишь и ее саму, и маму от ненужных переживаний. И давай так, ты завтра делаешь все дела в институте и летишь в Америку.

-Ты прав, завтра прямо с утра введу Федора и Сережу в курс дела и закажу билет. Конечно, мне нужно ее увидеть.

День пролетел в делах и заботах. Еще утром прорвало водопровод, и институт остался без воды на шесть часов. Начался хаос. Практически весь день ушел на ликвидацию последствий аварии. К пяти в кабинет Борисова вошли Федор и Сергей. Они обсуждали план работы предстоящей конференции хирургов. В дверь постучали, секретарша Татьяна попросила разрешение уйти пораньше. Саша ее отпустил. «Все, день кончился, а я опять не улетел, и Люба не звонила». Он отпустил Федора и Сергея, вышел в приемную, постоял у кабинета жены. Его угнетала эта вечно закрытая дверь, табличку сняли, и дверь была безликой. Саша смотрел на дверь и вспоминал, как Люба впервые вошла в этот кабинет, как они вместе подбирали офисную мебель, белую, легкую, она так хотела. Вспомнил ее голос, смех, как она проводила совещания, планерки, разборы случаев, как работала с аспирантами, как принимала экзамены. Она была рядом, близко, и он даже не осознавал, насколько был счастлив тогда. Ему показалось, что если открыть кабинет, то там ничего не будет, просто черная дыра. Все, надо идти домой, вечер он как-нибудь переживет, а завтра возьмет билет и наконец увидит Любу. Но идти домой тоже не хотелось. Странно, но он почему-то не хотел видеть детей, да и вообще кого-либо. Он не хотел ни с кем разговаривать, объясняться, выслушивать их мелкие проблемы. С ним не было жены, друга, напарника, любимой женщины, и это было главным. Саша сел в кресло в приемной и задремал. Вдруг ему показалось, что откуда-то доносится запах табака, ее табака. «Dunhill Gold» - он всегда сам покупал ей их, и именно их запах знал лучше всего. Нет, он не мог ошибиться, это был настоящий, реальный запах ее табака. Саша встал, открыл дверь в кабинет и остолбенел. Люба курила у открытого окна.

-Ты? Как? Родная, почему ты ничего не сообщила? Я бы тебя встретил. Ты даже не зашла, не сказала, что приехала.

Она повернулась к нему лицом, и он увидел слезы в ее черных глазах. Саша подошел к ней и обнял. Она не сопротивлялась, но и не отвечала ему. Он не мог ее отпустить, слишком сильно боялся, что она уйдет, исчезнет. Он еще не совсем осознал, реальна ли она или это плод его воображения. Нет, все таки это она. Он никак не мог понять причину ее слез, а она действительно плакала.

-Люба, что с тобой? Ты вернулась? Или нет? Расскажи, я места себе не нахожу от неизвестности. Может, я виноват перед тобой? В чем? Только не молчи, Люба! Почему ты плачешь?

-Ты, ты заменил меня, я уже не нужна, теперь есть Федор, Сережа. Мне нет места в собственном институте. И ты спрашиваешь, что со мной? В чем ты виноват? Саша, ты даже избавился от таблички на моей двери. Зачем? Чтобы вычеркнуть любые воспоминания о моем существовании? Зачем ты задаешь глупые вопросы? Может, ты себе и жену новую нашел?

-Люба, родная, что ты говоришь? В мыслях не было, я ждал тебя! Если бы не проблемы с водопроводом, я бы уже улетел к тебе в Штаты. Если бы ты только знала, как я тосковал, а ты говоришь, другая жена. Да мне кроме тебя вообще никто не нужен! Ни дома, ни на работе. Мне и институт без тебя не нужен. А Федор и Сережа, понимаешь, они нужны для того, чтобы у нас с тобой было немного больше времени на нас с тобой. Табличку сняли, потому что к тебе все время идут люди и никто не верит, что если тебя нет сегодня, то и завтра не будет. Любонька, Татьяна устала отвечать всем о том, где ты и когда вернешься, поэтому сняли табличку. Но ты вернулась, и завтра я сам прикручу ее на место. Прости меня, если я что-то сделал не так. Не плачь и не уходи больше, и не уезжай, потому что я без тебя не могу.

-Я вернулась, завтра до прихода Татьяны ты вернешь мою табличку на место. Затем я буду вникать в вашу работу за время моего отсутствия. А сейчас пойдем домой, я скучала по тебе и по детям.

-Ты вернулась? Совсем? Люба, мне важно знать наверняка.

-Да, Саша. Ты изменился за последний месяц, поседел. Неужели ты стареешь?

-А седой я тебе не нравлюсь?

-Сашенька, ты мне любой нравишься.

-Ну, слава Богу, теперь ты точно моя Люба. Как ты могла подумать про меня такое? А?

-Я тосковала, а тебя рядом не было. Знаешь, всякое в голову лезет. Это не зависит от ума, сознания, просто от тоски.

-Знаю, меня дети воспитывали. Борис собрался в мединститут вместе с Егоровым и Тельманом.

-Да, готовится новая смена. Маша тоже хочет быть врачом. Ее Сережа к Марине отвел. Пойдем домой, поздно уже, а там дети, внуки. Как я по вам всем скучала!

Часть 37

Вчера было вручение диплома. Он получил свой красный диплом в двадцать лет. Он много работал, много учил, много дежурил. Он второй и третий курс окончил за год, потом четвертый и пятый еще за год. Перед шестым курсом пришлось выбирать: терапия или хирургия. Он долго думал, ему нравилось все. Но мама болела, она очень долго, целый год, восстанавливалась после аварии. Полгода она жила и лечилась в Штатах, отец ездил к ней каждый месяц хоть на неделю. Машу она забрала с собой. Борис учился в школе и оставался в Москве. Марина практически одна занималась всеми членами семьи. Отец, он сам и Борька ели у нее, она им стирала, гладила. Вообще, Марина заменила маму. Инна тоже помогала, но отец предпочитал общество дочери. Сережа работал. После защиты докторской диссертации он вел самостоятельный проект. Это поглотило его целиком, но он всегда находил время для жены и детей. Димке исполнилось пять, а Злате было три года. Ваня безумно любил детей сестры. Каждый вечер он гулял с ними, читал сказки. Иногда он брал Валеркиного Данила. Но Инна не всегда отпускала мальчика с дядей, у них были свои дела. Личной жизни у него не было, он не хотел. Девушки, с которыми он знакомился, казались слишком глупыми, наивными, а те, которые постарше, искали мужа или приключений. Это все не то. Он не хотел тратить время на глупости, а с некоторых пор он женщин относил именно к этой категории.

Ваня начал работать, как положено, сутки через двое. Работать ему нравилось, он сам себе казался значимым. Ваня не любил выходные, после ночи он спал до обеда, потом читал много по медицине. Ему всегда не хватало знаний, он считал, что не хватает именно знаний, а не опыта. Опыт придет сам собой, а вот знания надо брать. Второй свободный день он проводил в работе по дому, готовил ужин для всех, причем старался приготовить что-то особенное, чтобы помнили, что ели. И еще он гулял по музеям, по улицам. Когда приезжала его двоюродная сестра Варя, они ходили в театры.

Сегодня шел дождь, конец лета. Варя улетела к отцу, она еще училась в берлинском университете. Настроения особо не было, да еще выходной. Он повел Машу в Третьяковку. Они ходили долго, Маша устала. Решили посидеть в зале Врубеля. Маша уселась напротив картины «Царевна-лебедь», а Ваня смотрел на падшего демона. Он разглядывал его лицо и думал о несбывшихся надеждах художника, о его сыне с заячьей губой, о поражении сифилисом. Он думал о том, как микроорганизмы, не имеющие никакого разума, могут загубить разумную жизнь, сделать ее бессмысленной, безумной и невыносимой. Он смотрел на картину уже очень долго, двигаться не хотелось, хоть и копаться в своих мыслях было совсем не комфортно. Маша не подходила, ей не нравились демоны.

-В душе каждого человека живет свой демон, и лучший вариант ужиться с ним - одиночество.

Он сам не заметил, что стал говорить вслух. Он не смотрел на окружающих, но вдруг услышал голос:

-А мне кажется, когда рядом есть друг, то победить можно все, даже демонов.

Ваня посмотрел на девушку рядом и невольно рассмеялся.

-Простите, вы похожи на Любовь Дмитриевну Менделееву, вам раньше никто этого не говорил?

-Нет, то есть я могу быть музой Блока?

-Ну, для этого нужно еще иметь ее душу и Блока рядом. Вы интересный человек, давайте знакомиться, я Иван.

-Влада. А вы здесь один?

-Нет, с сестренкой, Машей.

-Прямо как в сказке: Ванечка и Машенька. А я с мамой. Два дня назад вселилась в общежитие, мама завтра уезжает. И я остаюсь совсем одна бороться с демонами, своими и московскими.

-Удачи, так куда ты поступила?

-Уже на ты? Конечно, кто я такая? Просто студентка первого курса, даже еще и не студентка. Я в медицинский поступила, на педиатрический.

-А я закончил, лечебный. Работаю два месяца.

-Ты вроде еще молодой?

-Я второй-третий курс закончил за год, а потом четвертый-пятый.

-Ты что, гений?

-Нет, просто люблю учиться.

-Пойдем домой, Ванечка. - Маша подошла к ним и прижалась к брату, - я устала, мы уже пять часов в Третьяковке.

-Пойдем. Ну что ж, счастливо оставаться, Влада.

-Счастливо, может, встретимся?

-Если бог даст.

Ваня обнял сестру и они ушли.

Влада осталась в задумчивости. Классный парень, но телефон не попросил и на просьбу о продолжении знакомства не отреагировал, странный, сумрачный гений.

Часть 38

Год пролетел в зубрежке: химия, анатомия, физика, снова анатомия, всегда анатомия, немного физиология, и снова анатомия. Соседка по комнате была сносной, она тоже хорошо училась и мало гуляла. Владе казалось, что они обе так пропахли формалином, что сами почти ходячие мумии. Лето она провела дома, уехала сразу после экзаменов, практику санитарки прошла в местной больнице, но когда вернулась, ее отчет по практике не приняли. Влада хорошо училась и ей разрешили пройти практику в Москве, ночными дежурствами. Ульяна ее подбадривала, говорила, что, может, оно и к лучшему, что в стационаре интересней, чем в сельском медпункте. Замдекана позвонил, куда надо, и направил Владу в приемный покой Института экспериментальной медицины. Начались занятия, после занятий девушка собрала учебники на завтра, сделала себе пару бутербродов и пошла в приемный покой. Ее прикрепили к медсестре, которая объяснила ей, что надо делать, а что не надо. Она просила Владу все делать тихо и не задавать вопросы. Вручила ей швабру и отправила мыть полы. Влада негодовала в душе. Она - будущий врач и какая разница, где мыть полы в сельской больнице или в напыщенном институте? Вдруг она услышала знакомый голос:

-Влада, тебя сюда направили?

-Да, - она смотрела на двух мальчишек-санитаров, одетых в такую же форму, как у нее, и не могла вспомнить, где она их видела.

-Не узнаешь? Я Борисов Боря, а он Егоров Андрей, мы учимся параллельно на лечебном факультете.

-А вы что, тоже практику не сдали?

-Сдали, мы тут с лета работаем. Низшим этапом медицинской пищеварительной цепи.

Владе стало весело, они болтали Борька и Андрей показывали, что где брать, что как делать. В полночь они пошли курить на улицу. Она не курила и просто стояла с ними.

-Борис, ты что, куришь? Я тебя покрывать не буду, матери расскажу.

-Нашел кому рассказывать, она сама всю жизнь курит, это мой выбор, не сверби.

Влада ошарашено смотрела на подошедшего врача. Это был Иван, она не могла ошибиться, но для пущей уверенности прочитала бейджик – "Борисов Иван Александрович. Врач приемного отделения".

Он скользнул по ней взглядом, пожал плечами, но тут подъехала скорая, и он ушел.

-Борька, а ведь тебе попадет, Ванька - зануда, точно все расскажет. Хорошо, мой отец сам курит, и дома тоже, так что ни он, ни мать ничего не замечают.

-Да, мой братец слишком правильный.

-Так Иван твой родной брат? И сестра имеется?

-Две сестры. Влада, нас в семье пятеро, не удивляйся, и все, кроме Марины, врачи.

-Не Марина, Маша.

-Ты откуда про Машку знаешь? Она еще маленькая, в школе учится, но тоже будет врачом, а вот Марина у нас переводчик, семь языков свободных.

-Я их встречала год назад в Третьяковке.

-А, это Ванька любит. Он вообще из всех детей самый умный, мы все остальные так, обыкновенные, а Ванька в родителей. Только он вправду зануда.

Утром на занятиях Влада обо всем рассказала Ульяне.

-Слушай, так познакомь меня с Борисом Борисовым.

-Зачем?

-А ты его рассмотрела? Егоров тоже ничего, но Борисов тянет на плейбоя.

-Не знаю, ты Ивана не видела. Плейбоем его, конечно, не назовешь, он слишком серьезный, но и забыть его, однажды увидев, трудно.

-Тоже черненький?

-Нет, натуральный блондин с синими, как море, глазами. Причем с Борисом они сильно похожи, только цвет другой.

-Подруга, ты случайно не влюбилась?

-А толку? Он в прошлый раз телефон не взял, а давеча меня просто не заметил. Конечно, ему любую цыпочку только пальцем поманить.

-Ладно, не хнычь. Просто обещай меня с Борисом познакомить, а там мы про твоего Ивана все узнаем, и никуда он от тебя не денется.

Прошло два месяца. Иван не разу не заговорил с Владой. Они нередко работали вместе, он давал указания сухо и властно. Казалось, все было понятно, но Влада чувствовала, что влюбляется в него все больше и больше. Она смотрела на него настолько выразительно, что его начали подкалывать сотрудники, а этого Иван не любил. Он решил поговорить с братом, чтобы тот разобрался.

-Боря, мы дежурим вместе, давай ты моих больных будешь брать со мной. Мы можем работать в команде, а то все меня уже достали этой девицей.

-Кстати, она закончила практику, получила хорошую характеристику, и отец взял ее на работу. Ванька, она же тебе нравится, что ты ведешь себя как козел?

-А тебе она не нравится? Вы курите там за компанию.

-Она не курит, а вот мне нравится ее подружка Ульяна. Но я еще не нашел к ней подход, а эта сама идет к тебе в руки, чего тебе надо? Каким фасоном она для тебя не вышла?

-Я не собираюсь с тобой обсуждать свои чувства и отношения.

-Не тот уровень? Я для тебя кто? Идиот-второкурсник?

-Все, прекращай. Еще мы из-за девицы ссориться будем. Просто я решил, что женщины мне не нужны.

-И дети тоже? Ванька, облом с одной бабой - не повод для отказа от отношений. Ты что, ее до сих пор любишь?

-Нет, я давно о ней забыл. Но я инвалид, зачем обременять собой кого бы то ни было?

-Глупости. Ты нормальный мужик, только мрачный. Влада, конечно, не модель, но она стабильная, ты бы хоть на нее глянул как-то по человечески.

-Достал ты меня, братец. Прекращай мне ее навязывать.

Время подошло к новому году. Ваня взял дополнительное дежурство. Студентов не было, персонал по минимуму. Все, кто могли, отвертелись. Все-таки такой праздник грех пропускать. После полуночи повезли травму, ожоги от пиротехники. Ваня уже заканчивал с пациентом, как вдруг увидел перед собой заплаканную Владу.

-Иван Александрович, скорей, помогите, мама умирает.

Он вошел в палату травмы. Оценил повреждения. Серьезные. Дал морфин и отправил ее на томографию.

Влада всхлипывала. Он посмотрел на нее, такую несчастную, испуганную и беззащитную, подошел и крепко обнял. Она подняла на него глаза, полные слез, и сказала:

-Ваня, она же будет жить? Ты ей поможешь?

-Да, милая, я сейчас позвоню, и ей помогут, она будет жить. Я тебя понимаю, наверное, лучше, чем кто-нибудь другой. Не плачь, моя хорошая девочка. Дай я телефон достану.

Она не отпускала его. Он осторожно высвободил руку, достал телефон, набрал вызов.

-Мама, с Новым годом я тебя уже поздравил, теперь прошу помощи. Тут требуется операция матери очень близкого мне человека. Ты сможешь?

Влада услышала, что его мать сейчас подойдет. Девушка не знала, кто она, ее это не волновало. Она не интересовалась его родителями, у них не было никаких отношений. Но сейчас он обнимал ее, целовал ее волосы и говорил что-то такое хорошее, отчего ее страх становился меньше. В палату привезли маму, и с ней пришла хирург Ольга.

-Ваня, ты операционную заказал?

-Да и хирурга тоже.

-Не поняла. Я дежурю, и я буду оперировать.

-Нет, ты будешь ассистировать. Ольга, мы оба знаем, что ты делаешь так, как легче тебе, а не так, как нужно пациенту. Оперировать будет мама.

-Ты ее вызвал? Ненормальный. Ты можешь на меня злиться, можешь относиться ко мне как угодно, но подставлять меня ты не имеешь права. Ты позоришь меня перед начальством? Что ты о себе возомнил? Ты еще пешком под стол ходил, когда я уже оперировала. Пользуешься положением?

-Ольга, доложите больную. - Люба уже в халате вошла в палату травмы. Она удивленно посмотрела на Ваню, обнимающего заплаканную девушку. - Все, Ваня, выведи дочь в зал ожидания и оставайтесь там. Операционная готова. Ольга, подавай пациентку, я пошла мыться.

Они сидели в зале ожидания. Влада уже не плакала, она молчала. Она только сейчас стала оценивать все происходящее. Маму оперирует сама Корецкая, об этом даже мечтать было нельзя. Но у них нет денег. Сказать Ивану? Нет. Между ними что-то происходило, он продолжал обнимать ее, поглаживать по плечу и шептать, что все обойдется. При этом он называл ее своей девочкой. Она боялась пошевелиться, сказать что-то не то. Как будто все могло разрушиться, исчезнуть. Она понимала, что им двигала не жалость, а совсем другое. Как она ждала и хотела этого другого раньше, но он был холоден и неприступен, а теперь в самый страшный момент ее жизни рядом оказался именно он.

-Влада, тебе принести кофе или чай? Ты дрожишь вся. Замерзла?

-Нет, мне ничего не надо. Только не уходи.

-Я с тобой, я никогда не уйду, если ты захочешь.

-Я давно хочу, чтобы ты был рядом со мной, еще с нашей первой встречи.

-Я знаю, но есть определенные вещи, я потом тебе все расскажу. Моя мама - лучший хирург, все будет хорошо. Она тоже попала в аварию два года назад. Мы ее чуть не потеряли. Она лечилась и восстанавливалась год. Я знаю, как тебе сейчас тяжело, и как нужно, чтобы рядом был кто-то родной. Девочка моя, извини, скорая приехала, мне надо работать. Ты со мной? Если что, мама меня найдет.

И она была рядом, смотрела, как он работает, как он обрабатывает ожоги, как вправляет вывихи. Утро пришло как-то незаметно. В приемный вошел директор института. Влада обомлела, она поняла, он ведь тоже Борисов. Саша подошел к ним, внимательно посмотрел на Владу и спросил:

-Еще не закончили?

-Нет, отец, прости, но дежурила Ольга, я ей не доверяю.

-Она хороший хирург, иначе я бы ее не держал. Вы ели?

-Нет, я с собой не взял, думал перебиться сникерсами.

-Пойдемте, кормить вас буду. Ваня, давай о сникерсах говорить не будем. Ты таблетки не забыл?

-Нет. Папа, она не в курсе насчет таблеток, я ей ничего не говорил.

-Понятно, твое дело. И насколько она серьезно?

-Я думаю…

-Боря все рассказал. Я понял. Давайте ешьте, мне некогда за вами ухаживать. Сейчас схожу в операционную, все узнаю.

Саша ушел.

-Ваня, какие таблетки?

-Пожизненные. У меня одна почка, и та от трупа. Иммунодепрессанты от отторжения, если ты уйдешь, я пойму, я уже проходил это. Я сказал бы тебе, но не сегодня.

-Это и есть твоя тайна?

-Да, а что, мало?

-Ваня, а у меня нет отца, он нас давно бросил, Я сельская девочка, и у нас с мамой нет денег на лечение. Я не твоего круга. Теперь я поняла, почему Ульяна так боится встретиться с твоим братом, она знает, что ей нечего делать рядом с сыном академика.

-Прекрати у меня нормальные родители. А насчет денег на лечение, я думаю, что можно будет что-нибудь придумать. Но ты мне ничем не обязана, усвой это.

-Операция почти закончилась, - Саша вошел в кабинет, - поели? Молодцы. Состояние стабильное, осложнений не было, переломы срастутся, селезенку удалили, печень ушили. Кажется, все. Я просил ей отдельную палату, можешь быть с ней круглосуточно. Туалет и душ в палате есть, жить можно.

-Это слишком, я не смогу оплатить отдельную палату.

-А я тебе счет не выставляю. У нас есть фонд, из которого мы можем заплатить. Влада, могу тебя заверить, что после вызова на операцию моей жены, я узнал о тебе все. И не надо со мной лезть в бутылку. Здесь командую я, понятно? У твоей матери будет отдельная палата, ты будешь учить и вовремя сдашь экзамены, и будешь работать по графику. Деньги вам будут очень нужны после выписки, и хорошо, если у вас они будут. О питании не беспокойся, мой сын позаботиться. Кстати, он классно готовит.

-Спасибо. Я все отработаю.

-Все, мне пора, мать скоро подойдет, и до третьего прошу ее не беспокоить. Выходные все-таки.

-Спасибо, папа. Я сегодня с Владой останусь, не волнуйтесь.

Мама Влады совсем отошла от наркоза. Ей все время делали обезболивающие уколы, сознание было ясное. Влада сидела рядом с ней.

-Доченька, я не поняла. Они не возьмут денег?

-Да, мама, так сказал директор.

-Это все тот красивый врач, который тебя обнимал?

-Да, мама, ты видела? Ты его запомнила? Он очень хороший, и я ,кажется, влюбилась.

-Вы встречаетесь? Ты не говорила. Он из хорошей семьи?

-Отец академик, мать профессор. Она тебя оперировала.

-У вас так серьезно, что она пришла в новогоднюю ночь?

-Я не знаю, что у нас. Я давно люблю его, но мы не встречались, то есть только на работе, так, мимолетно. Я думала, что он меня не замечает, а тут вдруг все так неожиданно. Я даже не знаю, как мне быть дальше. У него одна почка, пересаженная.

-Тебя смущает его болезнь?

-Нет, она смущает его. Мама, я не могу рассказать тебе больше, чем знаю сама.

Дверь палаты открылась без стука, на пороге стояла Люба.

-Влада, я пришла посмотреть твою маму. Но я должна тебе сказать. Если ты не готова принять его таким, какой он есть, то лучше прекратить всякие отношения. Он хороший человек. Я его мать, и я не позволю причинить ему боль.

-Любовь Александровна, вы даете мне шанс на развитие отношений с вашим сыном?

-Да, конечно, только не обижай его.

-Никогда.

Люба прощупала живот, попросила пошевелить пальцами сломанной руки и ноги.

-Пока все в порядке. Я приду завтра. Вот еда, на всех. - Она протянула Владе пакет. - До свидания, у меня выходной.

Через час пришел Ваня. Он остановился в дверях в нерешительности.

-Что ты там стоишь? Заходи. Знакомься с мамой. Твоя мама приходила, принесла поесть, тебе тоже.

- Я просто пришел сказать, что ты не обязана...

Влада пошла к нему, пригнула его голову к себе и поцеловала в губы.

-Заходи.

Они поели, убрали посуду. Мама Влады зачарованно смотрела на Ивана. Она немного поговорила с ним, но быстро устала и уснула. Ваня остался с ней, а Владу отправил за вещами и учебниками в общежитие. Домой он вернулся к ночи. Поцеловал Любу и только сказал:

-Спасибо мама. Можно я пойду спать?

-Она милая девочка, мне так показалось. Спи, ты устал совсем. Все будет хорошо, Ванюша.

Часть 39

Пришла весна, а вместе с ней тепло, солнце и пение птиц. Впереди были майские праздники. Влада засобиралась домой к матери.

-Ты надолго хочешь уехать?

-Ванюша, мама ходит на костылях, она по дому еле справляется. Надо огород копать. Сделать тепличку, посеять рассаду, картошку посадить. Мы, когда я в институт поступила, корову продали, мама одна не справлялась, а без огорода и картошки она пропадет, есть зимой будет нечего.

-Извини, Влада, но я не понимаю, можно нанять кого, чтобы огород вскопали. Вот у нас на даче и огорода нет, бассейн есть, закрытый с подогревом, трава, лужайки, клумбы, альпийские горки.

-И твоя мама–хирург землю копает?

-Нет, там садовник. Мы там нечасто бываем, но в последнее время мама с папой все лето там живут, Машка с ними, а на работу ездят.

-Ванечка, милый, пойми, нет у нас садовника, и половину денег от зарплаты я маме отправляю, она живет с огорода: что себе заготовит, а что продаст.

-Хорошо, я поговорю с отцом, и копать огород мы поедем вместе.

Первого мая к обеду они добрались до дома Настасьи Павловны.

-Что, Ванечка, не ожидал, что вот так жить можно?

-Нет, только в кино видел, так наша дача раза в четыре больше.

-Влада, давай за водой, пару раз сходи к колодцу. А ты, Ванечка, проходи, отдохни с дороги.

-Да нет, пошли, Влада, за водой.

Они принесли воды в дом да в баню. Ваня осмотрел Настасью Павловну, ходила она еще на костылях, а рукой уже работала свободно.

-Кто вам воду носит?

-Сама, ты думаешь мне много надо? Я умею экономить. Давайте за стол, чем бог послал.

Они пообедали. Ваня сходил в магазин, накупил продуктов. Вечером в дом Влады потянулись люди. Кто за чем приходил, было не понятно, но всем было нужно войти и посмотреть на Ивана.

-Ваня, ты прости их, по селу слухи поползли, что моя Влада не одна приехала. Вот и идут на тебя поглядеть. Вам как, вместе стелить или врозь? Вижу, покраснел, значит, вместе. Вы в баню пойдете, там балуйтесь, а то кровать скрипит, а завтра мы с тобой ее смажем. Да чего же ты застеснялся? Я бы молодая была, тоже не устояла бы. Красивый ты парень, видный.

-Мы пока не собирались жениться. Я в аспирантуру буду поступать. Но вы не думайте, у нас все серьезно.

-А что мне думать? Ванечка, ты огород приехал копать, хотя не знаешь, что такое лопата. Этим все сказано. Ты же понимаешь, что если ты девку бросишь, то позор на ней. Она уже не отмоется, и она это знает. Если бы думала, что у вас несерьезно, не привезла бы тебя сюда. А вообще, ты мне нравишься.

-Настасья Павловна, если честно, мне кажется, что жить с моими родителями нам не стоит. Вовсе не потому, что они тяжелые люди, они нормальные. Но с нами живет мой старший брат с женой и сыном. Вроде у них все терпимо, но родители переживают, я вижу. Я просто боюсь привести в дом вторую сноху, а просить отца купить мне отдельную квартиру я тоже не могу. Я еще никто, я должен чего-то достигнуть, доказать, что я самостоятельная личность. А снимать жилье у меня не хватит средств.

Она покачала головой и улыбнулась.

-Нравишься ты мне, Ванечка, все больше и больше. Скажи, вот родители твои ведь много работали, а пятерых детей подняли, кто помогал?

-С Валеркой дедушка, а потом мы друг за другом следили. Только они не пятерых воспитали, а семерых. Еще с нами всегда друг Валеркин жил - Сережа, он потом на Марине женился. И сестра моя двоюродная Варя, она с отцом в Берлине теперь живет, там учится, но на каникулы всегда к нам. Но вы не правы, у мамы с папой всегда мы были важнее работы, с нами всегда возились, занимались.

-Папа твой старше мамы?

-Да, на семь лет. Он уже аспирантуру заканчивал, а ей было семнадцать. Но мама говорит, что увидела его и забыла про все на свете. Они дополняют друг друга. И они действительно оба гении.

В дом вошла Влада, взяла мыло, полотенца и увела Ваню.

Наутро они копали огород. Руки у Ивана покрылись волдырями, затем пузырями, затем и пузыри лопнули. Влада заметила кровь на черенке лопаты. Посмотрела на его руки.

-Ванечка, милый, ты неправильно лопату держишь, руки все стер. Давай обработаю и перевяжу. Все, кончай копать, дальше я сама.

-Ты не понимаешь? Влада, я что, такой никчемный? Женщина будет копать огород, а я в тени сидеть?

-Ваня, тебе через неделю на работу. Куда ты с такими руками?

-Заживут. Все, не возражай, кто из нас мужчина?

-Ты, родной.

Она поцеловала его и никак не могла оторваться.

-Ваня, - послышался голос Настасьи Павловны, - тут к тебе приехали.

Он удивленно на нее посмотрел и увидел, что к ним идут отец, Валера и Сережа.

-Ну, сын, покажи руки, - с усмешкой сказал Саша. - Лопату держать не умеешь. Ладно, мы тут сейчас все втроем перекопаем быстренько. Влада, готовь картошку, сразу и посадим. Я, в отличие от моих детей, в этом смыслю. Иван, достань продукты из машины и готовь обед, мы устанем и от свежего воздуха есть захотим. Машка в доме, ее бери в помощники.

Они принесли с собой лопаты и грабли, и работа закипела.

За два дня огород вскопали, картошку посадили. Забор починили. Да и по дому сделали много всякой работы. Они уже собирались ехать домой, как сельчане прознали, что приехали московские врачи, и потянулись с просьбами. Саша никому не отказывал. Быстренько организовал кабинет на веранде, и он, Ваня и Валера стали принимать больных. Так прошло еще два дня. И они уехали, сославшись на то, что жены уже заждались. Десятого мая уехали и Ваня с Владой.

Часть 40

Инна влетела в кабинет Сергея.

-Сережа, ты представляешь, у меня даже слов нет. Не ожидала я от него такого, просто не ожидала.

-Сядь, вот держи платочки и не реви. Рассказывай, что Валера сделал?

-Ничего, причем здесь Валера? Я про Александра Борисовича.

-А, и что он?

-Понимаешь, я пришла к нему поговорить о докторской диссертации, он меня выслушал довольно холодно, смотрел как-то странно. А потом говорит:«Ты с мужем об этом говорила?» А я ему: «Причем здесь муж?», и он меня выставил, не грубо, а так, типа ему некогда.

-И чего ты ревешь? Поговори с мужем.

-Вот, и ты туда же. Почему я должна свою карьеру и свою науку обсуждать с мужем? Он кое-как кандидатскую написал, еще не защитил. Ему плевать на науку. Вот ты уже профессора получил, а вы ровесники. Почему я должна тормозить, и на него оглядываться?

-Ты что, правда, не понимаешь?

-Нет. Он мне муж, отец моего сына. Что еще? В хирургии говорят, что у него руки почти как у матери. Я верю.

-Инна, только не обижайся, я тебе все скажу, что думаю. Мне Валерка всегда был больше, чем друг, больше, чем брат, больше, чем брат моей жены. И поэтому я имею право тебе сказать.

-Говори.

-Вот ты сама только что сказала, что он отец твоего ребенка, а я, да и Борисов, хотели бы услышать, что ты мать его ребенка. Ты чувствуешь разницу? Ты пытаешься сделать карьеру. Извини, для тебя Валера как трамплин, верней, даже не Валера сам, а его фамилия, его родители. Ты не любишь его, и ты его подавила. Он очень талантливый человек. Ему все пророчили прекрасное будущее, он единственный из детей – держатель акций. Ты сама говоришь, что все считают его прекрасным хирургом. Кстати, ты веришь в это?

-Откуда мне знать? Я же не хирург.

-Ты не любишь его, он просто средство для достижения цели. Ты заморозила его своим холодом. Понимаешь, если бы ты была женой, другом, соратником, если бы ты могла дать ему тепло, он бы раскрылся, и в науке тоже. Но для тебя есть только ты и твоя карьера. И он ушел в тень. Но пойми, наследник он, а не ты. Как бы ты ни старалась, не имея с ним нормальной семьи, ты ничего не получишь.

-И что я должна сделать?

-Чувствовать, рожать ему детей, быть женой, дать ему тепло.

-Ну ты же сделал карьеру?

-Я никогда к ней не стремился. Самое лучшее в жизни, что я получил, это Марина и наши дети. Я просто старался быть достойным дяди Саши и тети Любы. Потому что они давали мне тепло для жизни, для развития, для любви. Понимаешь, мои лучшие воспоминания связаны с их семьей, они стали моими родителями. Быть достойным их - меньшее, что я могу для них сделать. И моя карьера - не стремление взять, а попытка отдать. От тебя требуется совсем немного, будь тылом для своего мужа, помоги ему реализоваться. А ты думаешь только о себе. Возьми даже мелочи. Дядя Саша хотел взять Данила на дачу. Ты не пустила. Неужели невыученное стихотворение было важнее общения с дедом, таким дедом? Поверь, если бы ты с собой дала книжку, он бы с ним все выучил. А ты его обидела, не хотела, не подумала и обидела. Инна, тебе надо либо меняться, либо отпусти Валеру.

-У него кто-то есть?

-Нет, и поверь, что я знаю наверняка. Он сына любит, но это останется. Просто, может, он встретит ту, кто будет жить для него, а не для его фамилии.

-Прекрати, Сережа. Мне Валера когда-то сказал, что его родителям я буду нравиться, пока ему со мной хорошо. Неужели теперь ему со мной так плохо?

-Ты его жена, тебе лучше знать.

-Хорошо, вот Марина. Окончила институт, работает в меру. Ее больше волнуют дети, никакой карьеры. И всем хорошо?

-Нет, ты опять видишь только то, что на поверхности. Марина окончила колледж и институт, это достижение, кстати, очень большое. Она работает, ее ценят. Ее приглашают на важные встречи, она классный переводчик, она хорошо образованна и умеет себя вести. Но она безумно красивая женщина. Она никогда не переходит границы приличия, потому что главное для нее - семья. Я ценю в ней это. Она сделает карьеру, и я ей помогу. Я счастлив, когда прихожу домой, когда она меня встречает, целует, сначала выслушивает мои проблемы и только потом говорит о своих, когда мы вместе занимаемся с детьми. Она умеет выслушать и понять, она умеет быть необходимой. Она дает тепло. Именно она сумела восстановить мои отношения с родным отцом. Ты знаешь, у нас будет третий ребенок. Мы еще никому не говорили, ты вот узнала первой. А Валера хочет еще детей?

-Я поняла. Я не обиделась. Хорошо, что ты все сказал. Я попробую измениться, но я не отпущу Валеру. Я люблю его.

-Дай волю своим чувствам.

Вечером позвонил отец.

-Ну, ты получила одобрение на докторскую диссертацию?

-Нет, папа. Мне нужно согласовать все с мужем.

-А причем муж к твоей докторской?

-Ну он же мне не чужой.

-Инна, он неудачник, как ты не понимаешь? Я предлагал ему защищаться у нас, но его взбалмошная мамаша встала на дыбы. Может, мне приехать и самому поговорить с Александром?

-И ты ему скажешь, что его сын неудачник?

-Нет, я скажу, что тебя надо поддерживать в твоей карьере, что ты лучше, способней, чем его сын, может, ты сможешь работать в администрации.

-Папа, а если я буду простым врачом, ты меня разлюбишь?

-Не лезь в бутылку, стремись сделать карьеру. Я в тебя верю.

-Ладно, пока, привет маме. Папа, я уже взрослая девочка и все решу сама, прекрати давить.

Она сидела на кровати и плакала. Может, Сережа прав, может, семья важнее? Последнее время действительно они с мужем отдалились друг от друга. Он даже не обращал на нее никакого внимания, не заметил, что она перекрасила волосы, поменяла прическу. Отец давил, торопил, он хотел видеть свою дочь во главе института, и когда она с ним разговаривала, она верила, что она это сможет, что ей легко. А легко ли переступить через Борисова-старшего, через Любу? Она знала, что Люба не истеричка. Она холодная и расчетливая с окружающими и львица в семье. Она не даст в обиду своих детей. Она не заметила, как в комнату вошел Валера.

-Привет, ты уже дома, хорошо. Где Данька?

Мальчик оторвался от игрушек и подбежал к отцу. Валера поднял его на руки, расцеловал.

-Здравствуй, сынок, Расскажи, что ты сегодня делал, что кушал, с кем играл?

-Папа, ты мне купишь лазерные мечи? Мы с тобой будем играть в джедаев.

-Хорошо, мне тут одна халтурка подвернулась, я соглашусь, заработаю и куплю.

-Валера, а что за халтурка?

-Инна, тебе не хватает денег? Ты решила меня раздеть полностью? Я нашел возможность заработать на лазерные мечи, а может, даже на пистолеты. Я, по-твоему, не могу купить сыну дорогую игрушку? Что тебе надо?

-Не лезь в бутылку. Давай мириться.

-Да мы вроде не ссорились.

-Валера, ты в последнее время, как чужой.

-Все, не начинай. Я дома такой, каким ты хочешь меня видеть, я тебе не мешаю. Ты делаешь, что хочешь, и не трогай меня, а то вдруг у меня желания появятся, а они не будут соответствовать твоим представлениям. И не реви. Я с тобой не развожусь, я люблю сына и это единственное, что ты у меня не отняла. Я живу с тобой ради Данила. Даже если ты уйдешь, Данил останется со мной. Если ты будешь оспаривать мое право быть отцом, я покажу тебе зубы, и ты наконец поймешь, кто ты, а кто я. Ты еще хочешь выяснять отношения?

-Ладно, ты сегодня злой.

-Я не злой, я переживаю, у меня на столе умер больной. У него осталась жена и двойня по три года. Я объяснял ей, как умер ее муж. А она не могла понять, почему все так случилось. Почему у ее детей нет отца, а они такие маленькие. Я говорил ей, а сам думал, что если бы умер я, ты бы взяла акции и решила, что это твое достижение. Что еще один этап вверх пройден. Так вот, ты акции института не получишь. Можешь позвонить своему папаше и сказать, что я их подарил. Я не скажу кому, но у меня их больше нет. Ужинать я не буду, я устал и лягу спать. Сейчас позанимаюсь с Данилом и лягу спать.

Он взял сына и ушел в гостиную. «Все совсем плохо», - думала Инна. Она поняла, что, в принципе, они на грани развода и если появится другая женщина, то все сразу кончится. Сережа был прав.

Утром Валера разбудил Инну, она потянулась к нему, попыталась обнять.

-Ты чего? Я не хочу, да и сын уже сейчас проснется. Пойдем завтракать, я не хочу, чтобы родители подумали, что у нас что-то не так.

-Валера, ты хочешь еще детей?

-Ты к чему?

-Я просто спрашиваю, я вчера узнала, что у Сережи с Мариной будет третий ребенок. Мне стало завидно, я тоже хотела бы, а ты?

Он остановился в недоумении. Сказать, что очень хочет, он не мог, у них были слишком натянутые отношения, а сказать, что не хочет, кого же он обманет?

-Везучий Сережка, я ему тоже завидую.

-Так может, попробуем?

-Что ты задумала?

-Валера, не ищи подвох там, где его нет. Я действительно хочу малыша.

-Белобрысого и синеглазого? А ты не врешь?

-Нет. Может, вечером поговорим?

-Нет. Я тебя поймал. Начнем производство без разговоров. Но если ты забеременеешь, твой папочка взбесится.

-Пусть.

Через пять дней приехал Виктор. Он сразу пошел к Борисову.

-Александр, есть минутка?

-С приездом, я сейчас позвоню Валере, он вас отвезет домой. Вечером поговорим. Очень много дел, ни минутки, ни секундочки нет.

Он позвонил сыну и набрал другой телефонный номер. Дальше разговор шел по-французски.

Валера подошел где-то через час.

-Извините, занят был очень. Сейчас я вас отвезу.

Он взял у Саши ключи от машины, чемодан Виктора, и они ушли.

-Ну что, зять, когда защита?

-В сентябре.

-Слушай, а чего вы Инне хода не даете? Ты не хочешь иметь жену профессора?

-Я не заморачивался, меня она больше интересует как жена. Вам объяснить, в каком плане? Понимаете, мне отец всегда был, есть и будет просто отец, а не академик, и мать мне просто мать, то есть женщина, которая меня родила и любит, а не профессор Корецкая.

-Но твои представления не повод для подавления жены, как личности.

-Но ведь и ваши представления не повод для диктата в моей семье. Я думаю, мы сами разберемся.

-Нет, ты не понимаешь. Я растил ее не для того, чтобы она пеленки стирала. Она должна быть ученым с большой буквы.

-Ну, маме пеленки не помешали, да и отец их стирал с долей удовольствия. Видите ли, учеными с большой буквы они стали потому, что талант лил через край. А просто усидчивость и зубрежка - это другое. Она классный врач, ее ценят, уважают. Чего вам надо?

-А у тебя есть талант?

-Я хирург-практик. Но, наверное, не новатор. Мама на первой самостоятельной операции сделала новый анастомоз, она в шестнадцать лет вошла в число лучших хирургов мира. Я ничего такого не сделал. Но мои больные в основном выздоравливают. Я горжусь этим. Я всегда хорошо учился, чтобы родителям не пришлось краснеть, и хорошо работаю. Но я не новатор. И я умею выхаживать больных.

-И тебя не интересует, кому достанется институт?

-Я думаю, Ване, он другой, он действительно талантлив, и он соответствует. Борька пока не проявился, может, и он сможет. А вообще это не мне решать. Но я не думаю, что это будет Инна.

-Но твой дед сделал директором зятя, а не дочь.

-Не понял, вы ставите на одну ступень отца и Инну? Смешно.

-Да, не повезло мне с зятем, не понимаю, что она в тебе нашла.

-Зато вам очень повезло со сватами. Слушайте, заберите свою дочь в ваш Саратов, пусть делает карьеру, найдите ей соответствующего мужа и всем будет хорошо. Все, мне пора на работу.

Он ушел. А Виктор еще долго негодовал. Он бродил по квартире, и вдруг его осенило, что он один, что в квартире полно материалов, которые никем никогда не использовались и их можно посмотреть, взять на вооружение. Неопубликованные идеи ничьи, их авторство недоказуемо. Он подошел к двери кабинета Корецкого, но очень быстро убедился, что тот закрыт на ключ. Тогда он попытался попасть в кабинет Борисова. Тоже закрыт. Он вспомнил, что есть еще один вход со стороны спальни, и он вошел.

Бумаг с записями нигде не было. Неужели все данные в компьютере? Должны быть диски с информацией. Он начал искать. Все ящики закрыты на ключ. Он попытался войти в компьютер, но тот сначала запросил пароль, затем сообщил о несанкционированном входе и отключился. Виктор понял свое полное поражение. Да, идеями тут не разживешься. Может, правда, забрать дочь? Дома он ее сделает заведующей кафедрой, защитится здесь. Они же не откажут матери своего внука. А там, конечно, не институт, но кафедра - тоже серьезно. Зря он радовался родству с Корецкими-Борисовыми. Действительно, у них еще Ваня и Борис, да и Сергея со счетов нельзя сбрасывать. Конечно, с одной стороны, он только зять, но с другой - они его вырастили, и он желанный и любимый. И он ученый секретарь института. Чем им Инна не угодила? Ладно, вернется она с работы, и он ей скажет, чтобы собиралась. Хватит, сколько можно, пора ее домой забирать и Александру он все скажет, она им не прислуга, нашлись бары.

Тем временем Валера вернулся в институт. Он кипел. Он ненавидел тестя, и он так боялся потерять сына! Валера зашел к отцу, отдал ключи от машины. Ничего ему не сказал и пошел в терапию к жене. Инна писала отчет по отделению.

-Ин, удели время, может, в последний раз.

-Ты чего как в воду опущенный?

-Отец твой приехал, я его выслушал. Короче, мы тебя зажимаем, он считает, что ты готова возглавить институт после отца.

-Что? Он так и сказал?

-Да. По его мнению, из всей семьи только ты достойна.

-Я надеюсь, он еще ничего не говорил твоему отцу?

-Нет, папа не стал вообще разговаривать. Идет подготовка к конференции, ты же понимаешь, что сейчас не до мелочей. Я не об отце беспокоюсь. Вечером будет скандал, ты понимаешь, какой вопрос встанет, и я считаю, что ты должна определиться заранее. Я не давлю, Инна, это твое решение и твой окончательный выбор. Просто подумай, в какой команде ты будешь играть.

-Валера, я люблю тебя.

-Инна, если ты выберешь меня, то дальше ты будешь жить по моим правилам. Я достаточно ждал и терпел. Вот ты говоришь, что меня любишь. В том, что я тебя люблю я был уверен раньше, но не теперь. Ты мне принесла слишком много разочарований. Но я готов сохранить семью и принять все меры, чтобы жить с тобой нормально. Ты знаешь, мне все равно, будешь ты профессором или нет, я хочу, чтобы ты была женой и матерью, если можешь совмещать – дерзай, я только за.

-Валера, только без обид, почему ты не хочешь заниматься наукой?

-Ты знаешь, с тех пор, как я себя помню, все считали меня наследником. Все говорили, ждали, составляли представление обо мне, не о как обо мне, а как о внуке, о сыне. Я хочу быть собой. Я хочу, чтобы меня принимали таким, как я есть, я хороший человек. Я хороший отец, я неплохой муж, я никогда не изменял тебе, что бы между нами ни происходило. Я не глупый и я на своем месте. Я стремлюсь быть профессионалом, понимаешь? Но я не хочу заниматься наукой, может быть, это мой протест, не знаю.

-Хочешь, я отпрошусь у Борисова и поговорю с отцом сама?

-Ты боишься скандала?

-Да. Валера, я все время между огнями, я устала пытаться соответствовать и его, и твоим представлениям. Знаешь, я хочу в декрет, хочу сидеть с ребенком, как положено, три года, хочу водить Данила в школу, делать с ним уроки и хочу маленькую девочку. Я хочу быть матерью. Мне уже под тридцать, у меня произошел пересмотр ценность, и если не сейчас, то когда я буду рожать детей? Синеглазых и белобрысых. Твоя мать родила Борьку в тридцать три, и он был четвертым. А у нас один, а время идет. Валера, если ты не согласен, ты скажи, но у меня это уже неделю как навязчивая идея. Я независтливый человек, но как Сережа сказал о третьем ребенке, так у меня все перевернулось.

-Ты уверена?

-Да, мой отец - мужчина, он не понимает. Он и маму подавил. Она живет для него и все. Она даже мне звонит редко, боится что-то не то сказать. Он, если узнает, будет недоволен. Но он мой отец, и я его люблю.

-Хорошо, попробуй поговорить с ним сама. Действительно, если в разговоре буду участвовать я, то скандал обеспечен, да и совсем ссориться ему с моими родителями не стоит.

Часть 41

Валера поднялся к себе в отделение. Он размышлял о своих непростых отношениях с женой. Ну почему она такая? Ему всегда хотелось, чтобы его жена была похожа на маму. Когда они с Инной стали встречаться, он видел в ней мамины черты, только в ней. Ему казалось, что они даже немного похожи внешне, хотя Инна была блондинкой от природы. Но их небольшая внешняя схожесть оказалась объяснимой, они очень дальние родственники. Но вот души у них были совсем разные. Мама была мамой, доброй, заботливой, ласковой. Он ее боготворил, любовался ею. Они никогда не ругались с отцом, он не помнил, чтобы они даже просто спорили. Они всегда дополняли друг друга. И еще он знал, что родителям можно рассказать все. Хорошее, плохое, очень плохое, то о чем даже подумать стыдно. Но они всегда выслушивали, не ругали, а просто анализировали ситуацию, желания. Когда он стал встречаться с женщинами в свои пятнадцать лет, он все рассказал отцу, и тот дал ему презервативы и долго рассказывал, что можно ждать от каких отношений. На следующий день после разговора с отцом он заметил тревожный взгляд матери и понял, что отец ей все передал. Валера спросил ее, сердится ли она на него, но в ответ услышал, что нет. Только она просила строить свои отношения так, чтобы никому от них не было больно. Родители хорошо приняли его жену, и он был счастлив, но не долго. Инна была другой. Сначала он думал, что ее метания связаны с разлукой с родителями, с тем, что она скучает по дому. Но шло время. Она родила ребенка, но и с сыном она была холодновата. Она вроде все для его делала, но это было не то, не так, как его мама с ним, да и с другими детьми. Инну очень волновало мнение окружающих, как посмотрят на ее доклад, какие будут рецензии, как отнесутся к ее статье, она старалась быть лучше всех. А ее отец подогревал ее тщеславие. Она все время корила Валеру, что он не делает научную карьеру, она считала себя самой умной, самой талантливой, самой образованной, самой перспективной. Но ему было смешно на это смотреть. Гениальность, востребованность, профессионализм были составляющей всех членов его семьи и не казались достижением, а были обыденностью. Он не пытался защитить диссертацию только для карьеры, он считал, что его диссертация должна быть действительно крупным научным вкладом, а потому все делал медленно и основательно. Инна же считала, что звание важнее, оно определяет положение и отношение. Нет, она не была поверхностной, она была усидчивой и старательной, но не гениальной. А Валера просто не понимал ее амбиций. Он хотел ее видеть хорошим врачом и любимой женой. Он хотел душевного родства, детей и покоя дома. Неудовлетворенность обоих, неоправданность ожиданий вели к распаду брака. Удерживал их на данном этапе только сын. Но появилось «НО». Они оба хотели сохранить семью.

Валера писал истории болезней и думал о неотвратимом вечернем объяснении с женой и тестем и на душе скребли кошки. Рабочий день подходил к концу, когда в ординаторскую вошла Инна.

-Ты вернулась? - удивленно спросил он.

-Нет, я не уходила. Ты же мне муж?

-Да, и что?

-Так защити меня, я не хочу скандалов, не хочу развода. Я хочу любить тебя и жить с тобой. Давай не будем ссориться, научи меня любить, по-твоему. Ты знаешь моего отца, ты знаешь, что я не так воспитана, как ты представляешь. Мы из разных семей с разным положением и укладом, мы немного по-разному смотрим на мир, но я тоже хороший человек. И ты ведь любил меня за что-то. У нас было много общего. У нас были общие интересы, нам было хорошо вместе. Давай строить жизнь на хорошем, но для этого мы должны не молчать, а говорить, озвучивать свои желания и ожидания, тогда мы сможем все исправить. Научи меня быть твоей женой, я готова учиться. Только не думай, что я сама пойму и догадаюсь. Нет, ты меня научишь, как Данилку всему учишь, так и меня.

Валера обнял и поцеловал ее. А она тихо сказала «Спасибо».

Влада открыла дверь в квартиру Борисовых своим ключом. Она жила здесь уже две недели. Она приходила сразу после занятий, готовила ужин на всех, когда никого дома не было и садилась заниматься. Через две ночи на третью она дежурила, до работы было всего минут десять ходу. На завтра ей было нужно подготовить доклад по топографической анатомии. Она не осталась заниматься в библиотеке, решила, что найдет материал дома. Влада прошла в Ванину комнату, переоделась, приняла душ. И в халате вышла на кухню. Поставила чайник и вдруг ей показалось, что на нее кто-то смотрит. Девушка обернулась и увидела Виктора. Она закричала от страха и неожиданности.

-Ты кто такая? - спросил Виктор Михайлович.

-Я Влада. Я тут живу, - ей стало неудобно говорить, что она живет с Ваней. Стыдно как-то. Она же ему не жена. Она покраснела от стыда и подумала, что с родителями Вани, с его братьями и сестрами она никогда не испытывала такой неловкости. Ваня ее привел и ее приняли. Его отец и брат с другом посадили картошку для ее матери, и никто не задумывался, удобно или неудобно.

-А, так с кем ты тут живешь, со средним или младшим?

-Я с Ваней… - девушка уже была готова провалиться сквозь землю.

Виктор усмехался. В дверях кухни появился Борисов-старший. Он глянул на зардевшуюся Владу и произнес:

-Виктор, ты чего мою среднюю сноху в краску вогнал? Вы уже познакомились?

-Нет. Я только спросил, кто она такая. Свадьбы вроде не было, да и дочь мне о ней ничего не говорила.

-А это уже не наше дело, и тем более не твое. Кстати, что ты искал в моем компьютере?

-Ничего, я и не заходил к тебе. Ты же двери кабинета под замком держишь. Может, это она? – и он головой показал на Владу.

-Я? Александр Борисович, да я никогда... – она заплакала и уже хотела бежать, как Саша взял ее за плечо.

-Послушай, Виктор, ты не смей обижать и клеветать на мою семью. Что второкурснице могло понадобиться в моем личном компьютере? И потом, я ведь и ее, и тебя знаю. Извинись перед ней.

-Да я пошутил.

-Пустите, я пойду. - Влада подняла глаза на Сашу. - Мне доклад писать надо.

-Иди в библиотеку. Там занимайся. И прости его. Он злится на меня, а ты просто под руку попалась.

-Александр, я все понял. Мне и моей дочери нечего с вами делать. Я ее забираю. Почему ты не одобрил ее планы по докторской диссертации?

-А я с ней о ее планах не говорил. Она мне говорила, я посоветовал обсудить все с мужем.

-Почему? Почему твой неудачник-сын должен тормозить мою дочь? Что он собой представляет?

-Он врач-хирург высшей категории. И он порядочный человек.

-Я не позволю вытирать ноги о мою дочь. Она будет доктором наук с твоего одобрения или без него.

-Пусть будет. Ты себя слышишь? Ты выражаешь свое мнение или дочери? Ты вообще с ней на эту тему говорил?

-Я забираю ее.

-Она вещь? И потом, у нее ребенок.

-Ну и ребенка, Лена справится.

-У него еще отец есть, и он может его не отпустить. И причем здесь Лена?

-Ты издеваешься? Хочешь доказать, что сам царь и бог? А ты случайно на Любе женился не для того, чтобы иметь свободный доступ к материалам ее отца? Так чьи же это работы? Твои или его?

-Виктор, не говори того, о чем потом жалеть будешь. Ты мне сват, и я ради сына и снохи забуду о нашем разговоре и о компьютере тоже. Их судьбу не нам решать. А что касается диссертации твоей дочери, она ее может делать где угодно и под чьим угодно руководством. Кстати, тут мне Валера предложил забрать его акции института. Он говорил, что сам заниматься административными и финансовыми вопросами никогда не будет, а чтобы акции ушли из семьи не хочет.

-Подожди, Александр, но он не может принять такое решение без жены, и у них сын.

-Вот ты куда метишь? А я все думал, зачем ему вдруг отдавать акции? Ты же ее увозить собрался? Ладно, о разговоре я, считай, забыл. Тебе советую, навести дочь и езжай восвояси. За ужином веди себя прилично и не расстраивай моих девочек. А то только появился, уже Ванькину жену до слез довел.

Саша вошел в библиотеку, сел рядом с Владой и спросил:

-Тебе помочь с докладом? Тему давай, я тебе литературу подберу. Ты выделишь, что тебе надо, а Ванька наберет, он быстро печатает. А сама тоже учись. Вы языками с Ваней занимаетесь?

-Нет, пока некогда.

-Надо, я с Мариной поговорю, она тебе время назначит.

-Хорошо, я поняла. Почему он так с вами?

-Его волнуют несбывшиеся мечты, он хотел достичь большего, а что не смог, пытается воплотить в дочери. Все бы ничего, но он ее семью рушит. Она,конечно, девочка способная, но своей вершины уже достигла, следующая вершина выше не будет.

-А у Вани какие перспективы?

-А ты сама как думаешь?

-Мне трудно судить, я еще никто. Но он другой, не такой как все, у него свои взгляды, свои суждения, своя логика. Он умеет отстоять свою позицию. У меня слишком низкий уровень, чтобы суметь оценить его ум, он для меня недостижимо высоко. Но Ваня никакой в быту. Он умеет готовить, но только творчески. Он вообще все делает творчески. Но он не знает, где лежат носки или висят рубашки. Я не представляю, какой у меня потенциал, я никогда не задумывалась об этом. Я училась, чтобы поступить в институт. Я учусь неплохо, но рядом с Ваней я теряюсь. Но поверьте, я его люблю, и я могу обеспечить его быт, быть его тылом, для того чтобы он мог полностью раскрыться и реализоваться.

-Влада, у тебя заниженная самооценка. Ты очень интересный человек, я понимаю, почему мой сын выбрал тебя.

-Я выросла в селе, у меня есть только мама. На меня всегда показывали пальцем, как на человека с запятнанной репутацией. Нас бросил отец, когда я была совсем маленькой. Мама вернулась в село с ребенком и без мужа, а это позор. Она учительница, но никто не хотел учить детей у гулящей. Она работает медсестрой в медпункте. Вы ее видели, у вас есть свое мнение. Я старалась сделать все, чтобы вырваться из села. Только не подумайте, что я с Ваней из-за этого.

-Да нет, я тебя понимаю. Я в свое время приехал в Москву поступать в институт без копейки в кармане и крыши над головой. И ты слышала, как Виктор только что обвинил меня в том, что я женился на Любе ради карьеры. Интересно, раньше я никогда об этом даже не задумывался. Думаю, что Люба тоже. А кстати, ведь действительно архив Корецкого здесь, в этой квартире. Я никогда даже не глянул на него. Это собственность Любы и Саши, ее брата. Надо с ней поговорить, что она думает, может, действительно отправить его Саше? Он биохимик и занимается теми же вопросами, что и его отец.

-У Любови Александровны есть брат?

-Да, Саша Корецкий, он живет в Бостоне. Кстати, у меня тоже есть брат, Алексей, он живет в Берлине. Его дочь очень дружит с Ваней.

-Вы о Варе?

-Да.

-Я знаю, мы говорили по скайпу. Вы очень волнуетесь за Ваню, особенно Любовь Александровна, почему?

-Мы, наверное, где-то виноваты в его болезни. Люба винит себя, она не знала о беременности и долго принимала анальгетики, причем серьезные анальгетики. Она не могла стоять от боли. Дозы зашкаливали, понимаешь, она оперирует по много часов подряд, это большая нагрузка на ноги и позвоночник. Когда идет операция, деваться уже некуда, и она колола то, что облегчало боль. Тогда у нее еще начались проблемы с желудком, эрозивно-язвенный гастрит. Марине было четыре года, тоже еще на руках. И вот на фоне всего этого мы узнали о беременности. И срок уже был не один месяц.

-И вы сохранили ребенка?

-Влада, аборты в нашей семье расцениваются как убийство. Ваня родился здоровым, никто ни о чем не думал до одиннадцати лет. А там я уже согрешил. И бог нас наказал. Ладно, теперь что говорить, все мы люди… Вот тебе литература, выбери, что будешь в докладе использовать.

-Вы верите в Бога?

-Не знаю, скорее да. А вот Люба верит, ее отец воспитывал в вере. У нее вообще очень интересный был отец. Он ее безумно любил, но при этом не умел с ней общаться. Они поняли друг друга, когда она уже была взрослой. А вот Сашку он воспитывал по-другому, может, потому что там рядом была женщина, и это уже была нормальная полноценная семья.

-А у вашей жены?

-У нее не было матери. Ее отец был почти мой ровесник, когда родилась Люба. А когда родился Сашенька, ему было шестьдесят пять.

-Интересно. Значит, большая семья - это компенсация одиночества? Вы, как и Виктор, пытались реализоваться в детях.

-Видишь, какая ты умная. А я и не знал, зачем детей завожу. Все, занимайся, сейчас закажу еду на дом. Мы с тобой проболтали, а ужина нет.

Прошло две недели. Валера вернулся с работы. Данил радостно залез на колени к отцу, и они обсуждали преимущество лазерных пистолетов. В комнату вошла Инна.

-Всем привет. Как дела? Муж, а муж, ты даже не зашел ко мне сегодня.

-Не получилось, я из операционной вышел только часов в пять вечера и сразу пошел домой. Отец не звонил?

-Нет. Мама звонила, говорит, что он с ней тоже не разговаривает. Говорит, что он сердится, не может пережить моего предательства.

-И что ты?

-Не знаю. Мне тяжело.

-Насколько?

-Я сделала выбор и не жалею, если ты об этом. Я пойду на кухню, как все будет готово, позову вас. Слушай, а Ваня с Владой будут жить здесь?

-Я не знаю. Пока живут.

-А что говорят родители?

-Я не говорил с ними на эту тему. Она мне не мешает, славная девочка. Думаю, Ваньке повезло. Она тебе мешает?

-Нет, она мне тоже нравится. Правда, мы пока не очень подружились, но Ваня выглядит счастливым. Он хороший парень, я действительно хочу, чтобы у него все получилось.

Часть 42

После экзаменов к концу июня Влада вернулась к матери. Как ни странно, она приехала с Машей. Маша очень просилась в деревню. Она объясняла, что на каникулах ей нечего делать, что она почти все время одна. Что в деревне она будет при деле и там свежий воздух. Люба с Сашей подумали, дали с собой денег, чтобы на всех хватило, и отправили ее с Владой. Ваня должен был присоединиться к ним через пару недель, в отпуск. После майского визита к матери Влада переехала к Ване. Ульяна обиделась, сказала, что это предательство. Но Владе было безразлично, что о ней думали. Родители Ивана приняли ее тепло, просто. Она быстро нашла со всеми общий язык и стала своей. Особенно ее полюбила Маша.

Маша устала в дороге, после ужина сразу пошла спать. Настасья Павловна укрыла девочку, поцеловала на ночь и села на крылечке с дочерью.

-Как ты живешь? Ты теперь с ними?

-Да, я теперь буду тебе всю зарплату отправлять. Ваня говорит, что нам одной хватит. Мама, он предлагает просто расписаться, без всякой свадьбы. Я не хочу брать его фамилию, слишком громкая. А ты как думаешь?

-Боишься ответственности?

-Нет, просто не хочу, чтобы пальцем тыкали. Мне хорошо с ним, но он слишком яркий.

-Красивый, слишком красивый. Как и его отец. Слушай, а его отец может лопату держать, и в доме мне все починил. Стыдно мне, он же академик.

-Мама, они простые, то есть не заносчивые, а Александр Борисович - он в детстве сосланный был вместе с матерью. Он и в шахте работал. Вот кто всего сам добился, так это он. Мама, ничего, что я Машу привезла? Очень уж она просилась.

-Конечно ничего, но денег они слишком много дали. Зачем столько?

-Мама, в этом плане разговаривать бесполезно. Он решил, что надо столько, а Любовь Александровна еще дала, тебе лично.

-Да, если бы не она, может, меня бы уже и не было. Скучать будешь по своему Ванечке.

-Он приедет недели через две. Документы в аспирантуру оформит и приедет.

-А как он себя чувствует? Не болеет?

-Нет. Но они дрожат над ним все. Ваня чихнул - в доме трагедия. А Борька мне сказал, что если что будет не так, то он ему свою почку отдаст, она подходит.

-Смотри-ка, дружные они.

-Дружные. Мама, все хорошо, ты же переживаешь, я вижу.

-Ты рожать будешь?

-Да, конечно. Пока еще не совсем уверенна, но, может быть, очень скоро.

-Мне соседки про твоего Ивана все уши прожужжали. А как отца его увидели, так вообще зашлись. Кстати, то, что он Василине назначил, помогло. Он ей целую выписку написал и печать поставил. Она в город ездила, там врачи как увидели, кто ее лечил, так все причитали, что второго светилы такого нет. Василина - гордая, говорит, подарок ему с тобой отправит. А старший сын проще, вроде, тоже хорош, а все рядом с отцом меркнет. Слушай, а академик от жены не гуляет?

-Не слышала. А так он ее боготворит. Мама, она того стоит. Она тоже красивая, а какая умница! Она намного умней мужа. И он знает ей цену.

Прошла неделя. Ваня звонил каждый день. Люба тоже, Маше отдельно и отдельно Владе. Маша помогала по дому, играла в огороде, но за калитку не выходила, даже в магазин, даже когда ее просила Влада или Настасья Павловна. Иногда девочка подходила к окну и выглядывала на улицу, чтобы ее не заметили.

- Маша, почему ты с девочками не играешь?

-Так надо же за околицу выходить, а я не хочу.

-Чего же не хочешь? Тебе же неинтересно в доме сидеть.

-Да я рисую.

-Покажи, что ты рисуешь.

Маша принесла рисунки. Настасья Павловна поразилась, как хорошо рисовала девочка. Лица были четкие, выразительные, узнаваемые. Любу Маша рисовала рядом с солнцем, в картинах с ней было много света и обязательно сама Маша. Часто встречались портреты племянников. Маша подробно рассказывала о каждом из них, что любит, какой характер. Портреты отца были всегда официальные, а братья улыбались. На некоторых рисунках Настасья Павловна заметила изображение маленькой черной женщины со злобным выражением лица.

-Машенька, а это кто?

-Это зло. Это демон, как у Врубеля.

-Ты ее видела? Она разговаривала с тобой?

-Да. Она встречала меня после школы почти каждый день. Сначала просто здоровалась, приносила конфеты. Я у нее конфеты не брала, тогда она стала приносить сладости для всех моих подруг. Они ее полюбили, а я нет. Потом она стала девочкам рассказывать, что она моя мама. То есть мама Люба не настоящая, и она может это доказать. Я просила ее уйти и не приходить больше. Но она не уходила. Я решила уехать с Владой, чтобы она меня больше не нашла.

-Ты сказала родителям?

-Нет. Я боюсь. Вдруг это окажется правдой, и она меня заберет. Я не хочу жить с ней. Я хочу жить с мамой. С Любой.

-Машенька, то, что ты мне рассказала, очень серьезно, мне надо все передать твоим родителям. Это необходимо, обязательно. Иначе может быть беда. А они сумеют тебя защитить.

-Но мама расстроится, будет переживать. Я ее очень-очень люблю. Я не хочу видеть, как она расстраивается. Она в Америке много плакала. Я переживала, она дороже мне всех на свете.

-Ничего, зато все неприятности кончатся.

-Хорошо, если вы уверены... Вы им расскажете?

- Да, я прямо сейчас позвоню.

Она действительно позвонила, рассказала о разговоре с девочкой, о рисунках.

-Как выглядит женщина, которая приходила? Она имя ее не называла? - голос у Саши был сильно обеспокоенный.

-Нет, говорит, что сама с ней общаться не стала, только подружки. А на рисунках она на вашу жену похожа, только Маша ее рисует злой и черной.

-Я еду.

Он приехал, когда стемнело. Джип стал серым от пыли. Саша вбежал в дом, быстро поздоровался с Настасьей Павловной и схватил на руки дочь. Он обнимал ее и прижимал к себе.

-Папа, не надо так крепко, я дышать не могу.

-Хорошо, я не буду. Почему ты дома ничего не сказала? Господи, мало ли что могло случиться? Машенька, кто тебя защитит, как не мы? Как хорошо, что с тобой все в порядке.

Он сидел с ней около часа и не мог отпустить. К ним подошла Настасья Павловна и спросила:

-Александр Борисович, борща налить? Вы убедились, что с девочкой все хорошо. Давайте к столу.

-Папа, я тоже борщ буду, он вкусный и совсем не такой как у мамы. Нет, у мамы тоже вкусный, но другой, понимаешь.

-Пойдем к столу. Потом ты мне покажешь рисунки, а Валера сделает фотографию и пришлет мне.

Они поели. Саша разглядывал рисунки. Затем у него запищал телефон. Он показал Маше фотографию.

-Да, папа, это она, она ко мне в школу приходила. Кто это?

-Давай завтра, тебе надо спать, я поговорю с мамой и завтра тебе все расскажу.

-Она, эта женщина, меня не заберет?

-Нет, никогда.

Саша уложил дочь спать. Вышел на улицу и сел на крылечке. Он даже не знал, с какого бока подступить к нависшей проблеме. Обратиться в полицию? Кроме слов самой девочки ничего нет, нет угрозы, нет никаких требований. Видно, все впереди. Он думал о Любе, о том, что снова и снова травмирует ее. И как ему все рассказать Маше, как она отнесется к фактам? И как будет вести себя дальше? Вопросы, одни вопросы.

На крыльцо вышла Настасья Павловна, принесла кружку горячего чая.

-Попейте, может, чуть полегчает.

-Да, казалось, что все на своих местах, что все успокоилось и можно жить. И опять все не так.

-Расскажете? Или секрет?

-Теперь какой секрет? Теперь скандал. Но это все мелочи. Как она сама переживет? Как отнесется к такой новости? И что будет с Любой?

-Так она не ваша?

-Моя, но не Любина. Это мой грех и мой крест. Как я объясню дочери, что я скотина? Что моя жена ее действительно любит? Что я готов на что угодно, чтобы она осталась с нами. У меня есть отказ от материнских прав, но документы мы переоформили за один день. Она может говорить… Да я даже не знаю, что она хочет!

-Вы жене звонили?

-Нет. Валера ей сказал. Мне лучше подождать. Нас Ванька тогда помирил. Все устроилось. Только плохо. Ваня заболел, Марина ушла в готы, Борька боялся всего. Потом как-то стало все налаживаться, Марина вышла замуж, Ване пересадили почку, Люба ко мне совсем вернулась. А потом снова она, и к Любе на стол. Люба ее вытащила, так она про ребенка вдруг сообщила, говорила, что вышла замуж и ребенка в детский дом отправляет, ну, я ее и забрал. Люба ее любит, как свою, а я не могу. Как гляну на нее, так все про себя вижу, хотя Машка-то тут при чем?

-Позвоните жене, ей тоже не сладко.

-Утром.

Следующие пару часов он все сидел на крыльце, думал, как говорить с дочерью, как с женой. Настасья Павловна сидела рядом и молча смотрела на него. Какой же он красивый, она не могла глаз отвести от него. В душе она понимала окружающих его женщин и очень жалела Любу. Она даже немного понимала ту женщину, мать Маши. Нельзя устоять перед таким мужчиной. Они продолжали молчать, когда услышали шум подъехавшей машины, хлопанье дверей. В калитку постучали. Настасья Павловна открыла и обомлела: перед ней стояли Люба, Валера и Ваня.

-Простите, даже не знаю, как здороваться, сейчас ночь или утро?

-Проходите, ему плохо.

-Поэтому мы приехали.

Сыновья улыбались. Ваня обнял Настасью Павловну. Люба подошла к крыльцу.

-Здравствуй, Саша. Ты мог сказать хоть слово, я бы с тобой поехала.

-Я волновался, боялся не успеть.

-Успел?

-Люба, прости. Она спит. Я ей еще ничего не сказал.

-Хорошо, я сама. Саша, я купила машину, оформила на Валеру. Прости, но мне надо было на чем-то приехать. Кстати, я привезла тебе одежду, ты достаточно глупо смотришься на крыльце в костюме и галстуке.

-Показывай машину. Спасибо, что приехала. Что бы я без тебя делал?

-По рукам бы пошел. Сашка, тебя слышат твои дети.

-Валера, - Саша смотрел на лексус. - Мать перестаралась. Это тебе подарок?

-Да. К завершению диссертации, так она сказала. Отец, она оформила машину по телефону, пока собирала вещи. Попросила подогнать ее к подъезду. Через час мы уже были в пути.

-Саша, у них отпуск без содержания на три дня, я подписала, все в приказе. Тебе не нравится машина?

-У нас речь о машине? Сыну повезло. А где Ванька?

-У Влады, ты что сомневался?

Саша, ничего страшного не произошло. Рано или поздно, но Марии все равно пришлось бы узнать правду. Ваша бывшая пассия явно хочет денег. Но вы ей ничего не дадите. Меня в данной ситуации, кроме Маши, никто не волнует.

-Кстати, Владу тошнит.

-Нормально. Ты только мою беременность не замечал.

-Я смотрел только в твои глаза, а там изменений не было.

-Ой ли?

Валера прошел в дом, на улице оставались только Люба с Сашей.

-Люба, что делать?

-Рассказать девочке правду. Саша, ничего не изменится. Она уже большая, она поймет. Только будь ей ближе, постарайся. Сашенька, я давно тебя простила, еще тогда. Я просто поняла, что не могу без тебя, что бы ни случилось. Так что обо мне не беспокойся. Теперь про Машу. Ты боишься повторения Марины? Зря, они разные. И потом, Марина все поняла. Завтра побудем здесь, затем вернемся в Москву, а на месте уже узнаем, что она хочет. Нам придется это пережить, но мы вместе и мы сможем. Все, дальше будем решать проблемы по мере их поступления.

Маша проснулась, собралась встать и бежать в туалет, как увидела на полу матрас, и на нем спали папа с мамой. Мамина голова лежала на отцовском плече, а он ее обнимал. Маша невольно залюбовалась ими. Тут Люба открыла глаза, повернулась к Маше и сказала:

-Выспалась, принцесса?

-Мама, ты когда приехала? С кем?

-Залезай к нам, я с Валерой и Ваней. Нас так много, что спать всем негде, вот мы с папой решили в твоей комнате заночевать.

Маша легла рядом с Любой.

-Мама, я не хочу никогда видеть ту женщину. Даже если ты меня не родила, то ты все равно моя мама. Я люблю только тебя.

-Я знаю, Машенька. Думаю, что все образуется. Пройдет время, и мы просто про это забудем. Но мы с папой все равно волнуемся. Все не так просто.

-Я вас слышу, Машенька. Я не сплю, - Саша погладил девочку по волосам.

-Хорошо, давайте договоримся. Вы - мои родители и все, других мне не надо. Сделайте так, чтобы я никогда не видела эту женщину. И еще, скажите, а другие ваши дети вам родные?

-Да. Маша, я родила четверых детей.

-Жалко, что не меня. Но ничего, переживу. А ты папа?

-Вы все мои. У тебя есть вопросы?

-Нет, я знаю ответ. Ты меня плохо любишь, потому что тебе стыдно?

-Маша, я тебя люблю. Перестань говорить мне…

-Правду? Папа, я не маленькая девочка, я все понимаю и мне все рассказала жена дяди Саши в Бостоне. Я давно все знаю, но я не хочу видеть и думать о другом человеке, кроме мамы, понимаешь? И еще я хочу, чтобы ты меня любил, как Марину. И еще я хочу в туалет, а он на улице. Мама ты идешь?

-Да, пойдем.

Когда они вернулись, Саша уже убрал постель. Маша залезла к нему на колени, крепко обняла, поцеловала. Она посмотрела в его глаза, заметила слезы и произнесла:

-Я буду хорошей, и вы никогда не пожалеете, что я у вас есть. А скоро у вас будет внук или внучка, я знаю.

-Мы тоже знаем, какая же ты хорошая, Машка.

Часть 43

Ваня дежурил. Две недели назад к ним приехала Настасья Павловна. Она спала с Владой в спальне, а он в гостиной. Эти две недели дались ему нелегко. Нет, он ничего не имел против присутствия тещи. Она провожала Владу в институт, заботилась о ней. А самое главное, что Влада не была одна. Последний месяц беременности. Ваня понимал, что его надо просто пережить, но он отдалился от жены. Она соскучилась по матери и та по ней. Они все время болтали, обсуждали беременность, роды, вспоминали время разлуки, говорили о будущем малыше, и все вроде было нормально, но места для личности самого Вани там не было. За последний год он привык к необходимости общения с Владой. Он приходил с работы, все до мелочей ей рассказывал, говорил о пациентах, о своей науке, идеях, путях их реализации. И даже когда она не понимала, о чем он ей говорит, она все равно была его опорой и поддержкой. Теперь, при теще, он замкнулся в себе. Люба предложила Настасье Павловне переехать в Москву совсем, она надеялась, что та будет растить внука или внучку, и Влада сможет полноценно учиться, а Ваня работать. И все понимали, что это единственный правильный выход, но Ване было дискомфортно. Ваня любил детей, он просто обожал детей сестры, очень много времени и внимания уделял племянникам, младшему шел второй месяц.

Марина приходила в себя после третьего кесарева, Сережа взял отпуск. Ваня никак не мог понять, почему в семье сестры все хорошо, все счастливы, и Марина, хоть еще плохо себя чувствует, но тоже счастлива, и Сережа, хотя лишен любимой работы и занимается только домом, но видно, что он счастлив. А у Вани все не так. Еще месяц назад он с нетерпением ждал рождения своего малыша. Они с Владой не стали выяснять пол ребенка, решили, что сюрприз лучше. Ваня гордился тем, что скоро будет отцом. Он захотел жить так, как никогда не хотел. Он мечтал вырастить его или ее, научить ходить, говорить, мыслить. Его пересаженной почке было уже девять лет, и она жила, работала и давала жить ему. Теперь эта дурацкая почка должна была дать возможность вырастить его ребенка. Но почему ему так мешала теща? Он не знал ответа.

Ваня заполнял истории и думал о своей жизни, семье. Из состояния внутреннего копания его вывел до боли знакомый женский голос:

-Ну, здравствуй, не ожидал? Подними глаза, я не кусаюсь.

Он посмотрел на девушку, стоящую перед ним, и ошалел от неожиданности. Это была Аня.

-Какими судьбами? Ты в гости или как?

-Ванечка, я совсем, я к тебе. Я всегда любила только тебя, просто боялась, что ты не жилец. Но я все поняла, я люблю тебя и хочу жить с тобой. Что ты на меня так смотришь? Обними меня, я скучала.

Ваня не мог сказать ни слова. Мысли путались. Он вспомнил все свои переживания, разрыв с ней. Неуверенность, потерю собственного я. И теперь, когда все прошлые чувства улеглись и он снова мог жить, былые ощущения восстали. Перед ним была девушка, женщина, которую он так страстно желал, которую когда-то боготворил и любил, не за что, а вопреки. Он встал, подошел к ней и обнял. Она же обвила руками его шею и стала его целовать. Ваня вспомнил вкус ее губ, он не изменился, он не мог оторваться от той, с которой расстался так давно, так глупо и банально.

Влада пила чай дома с матерью. Сегодня они собрали сумки в роддом, она посетила врача. И казалось, что все в порядке, но именно сегодня ее что-то угнетало. Какое-то беспокойство, внутреннее волнение и страх. Она попыталась рассказать матери.

-Мама, мне не по себе как-то. Вроде и причины нет, а что-то болит в душе.

-Муж твой какой-то странный стал. Неразговорчивый, угрюмый. Он как-то возмужал за этот год, немного поправился. Но вот в общении изменился.

-Нет, мама, просто я теперь ему уделяю меньше внимания. Думаю, проблема в этом. Мама, он сложный человек, не очень открытый. Я девять месяцев живу у них в семье, они все разные, но хорошие. А Ваня особенный, понимаешь? Не потому, что он мой муж, а потому, что так.

-Он не гуляет?

-Нет, это не в его характере. Борька гуляет. Повстречался немного с Ульяной, но ее бросил, у него что ни день, то новая подруга. Говорят, что Валера такой же был до женитьбы, а потом остепенился. Мама, а их и осуждать не приходится, девушки сами на них вешаются. Они как модели, им только в рекламе сниматься или играть в Голливуде. Я все удивляюсь, до чего же они все красивые! Ты понимаешь, вот приходит кто-нибудь на работу, первый, в кого влюбляется, так в Борисова-старшего, а потом в сыновей. Как Любовь Александровна с ним живет, не знаю. Я ее как-то спросила, а она посмеялась и говорит: «Я что, лучше была? Ты думаешь, что я в его глаза синие не смотрела?»

-И не говори. Только Ваня твой, все одно, самый красивый. Смотри, уведут. Ты, дочка, пойми, чем он тебе ближе, тем лучше, а ты его, как я приехала, правда запустила, он вниманием обделен. Говоришь, камень у тебя на душе, так ты сходи к мужу, недалеко ведь.

Влада оделась и пошла. В приемном отделении было тихо. Она подошла к ординаторской и посмотрела в кабинет через стеклянную стену. Жалюзи открыты, на диване сидел ее Иван и целовался с какой-то девушкой. Влада не знала, что делать. Войти, сказать, что он подонок, или уйти и забыть? Или позвонить маме, попросить помощи? Или закрыть глаза, затем открыть и никакой девушки не будет? Ребенок начал колотить в печень, больно, очень больно. Это же его ребенок! Неужели все ложь, их отношения, их брак - все ложь? Она закрыла глаза, открыла, но девушка не исчезла… Влада вышла на улицу. Села на лавочку у входа и все. Она не собиралась возвращаться домой или говорить с матерью, с ним самим. Она поняла, что свое горе она сегодня почувствовала и увидела, только пережить она его не сможет, да и не хочет. Владе казалось, что ей очень жарко, она сняла шарф и расстегнула пуховик. Она так и сидела, пока к приемному покою не приехала скорая.

-С вами все в порядке?

Влада подняла глаза. Около нее стоял водитель скорой.

-Все нормально, не беспокойтесь, я просто вышла подышать.

-Ты же синяя вся, вон на пальцы глянь. Сама дурная, так о ребенке подумай.

-Все хорошо, идите. А ребенок? Какая теперь разница...

-Так, ты мне дурить брось. Чего у тебя случилось? Заходи в больницу, сейчас я тебя врачам сдам и поеду. Заболел кто? Умер? Что бы ни было, ребенок твой ни при чем. Ну чего же ты плачешь? Пойдем внутрь.

-Извините, вы правы, мне не внутрь, мне домой надо. Я пойду.

Он как-то сразу отступил и вошел в помещение. Первым он увидел Вячеслава.

-Доктор, там у входа на лавочке беременная, девочка не в себе. Замерзла сильно. Январь на дворе, а она куртку расстегнула, рукавицы, шарф сняла. Руки синие. Ей помощь нужна.

-Пойдемте, гляну.

Слава подошел к ней, она плакала.

-Влада, да ты что? Пойдем внутрь, ты чего тут сидишь? Там к Ваньке одноклассница пришла, он с ней. Подожди, ты видела? Решила, что он с другой?

Они вошли в приемный, ноги почти не двигались. Он завел ее в палату травмы, стал растирать руки.

-Доктор, так она ваша?

-Да, жена Ивана Александровича, врача нашего.

-Это красавчика?

-Ну да. К нему одноклассница пришла, я ее впервые вижу, но видимо, у них что-то было. Но жена ему ты , Влада, а не та пигалица. Тебе же рожать со дня на день. Иван не гулящий, сама знаешь. Сейчас я тебе акушера вызову, у тебя воды отошли, а ты не заметила. Схватки есть?

-Я не чувствую. Только больно.

-Где? Влада, ты студентка третьего курса, говори, где болит?

-Душа болит, горит вся. Я не чувствую холода и схваток тоже, наверное, их нет.

Вячеслав хлопотал вокруг Влады, а водитель пошел искать Ивана. Нашел его с пациентом, которого привез. Рядом стояла молодая хорошенькая девушка.

-Иван Александрович, пройдите в первую травму. Это срочно.

-Да, сейчас. Я уже заканчиваю, и вас отпущу.

-Ваня, а ты что, женат? - Анна увидела кольцо на его руке.

-Да, уже год. Аня, извини, посиди там, я в травму.

К палате он подошел вместе с акушером. Он смотрел на жену и не знал, что сказать. Глупо, подло, как он мог подставить ее? Акушер говорил о раскрытии, о слабости родовой деятельности, о переохлаждении, но Ваня его практически не слышал, он смотрел в ее глаза и видел там боль и упрек. Видит ли она его раскаяние? Понимает ли, что ему жаль, что он не хотел, что это минутная слабость? Как он мог поступить так с этой милой девочкой? Еще вчера он был уверен, что так никогда не случится, что никогда не поставит под угрозу жизнь и здоровье жены и ребенка. Что же он сделал сегодня?

-Ванечка, возьми меня за руку, подойди. Мне страшно.

Влада сжала его руку своей и продолжала вопросительно глядеть в его глаза. Больше всего она боялась, что он скажет что-то не то, что уйдет и оставит ее совсем. Она представляла себе, что мама сказала бы, что она тряпка и у нее нет ни капли самолюбия, что нельзя так унижаться перед мужчиной. А ей почему-то все равно, главное, чтобы он не уходил. И он не уходил. Слезы катились по ее щекам, она вдруг резко почувствовала холод, задрожала, зубы предательски застучали.

-Влада, милая, соберись, давление у тебя нормальное, температура тоже, с тобой все хорошо, ты рожаешь. Я с тобой, я никуда не уйду. Я сейчас позвоню твоей маме, и она придет. Влада, мы так долго ждали этого дня, постарайся, детка.

-Ваня, ты меня не бросишь?

-Никогда, а ты?

-Я видела, я не хочу так. Мы же были счастливы.

-Мы не были, мы есть. И тебе надо постараться и родить нашего ребенка, а не отвлекаться на глупости и не пытаться замерзнуть около больницы. Услышь меня, пожалуйста.

За окном появился свет. Небо чистое и даже солнце светлое, яркое, холодное, январское. Влада проснулась. Ее удивило это зимнее солнце. Окно рядом с койкой и видно только небо. Она попыталась повернуться, тело предательски болело. Девушка никак не могла понять, сейчас сон или нет, или вчера был сон. Живота не было. Влада испугалась, но все-таки отвернулась от окна и посмотрела в комнату. В кресле сидел ее Ваня и держал на руках ребенка. Ребенок, видимо, спал, а Ваня разглядывал крохотное личико и улыбался. Владе стало безумно хорошо. Вот этот момент был самым счастливым в ее жизни. Она уже полностью проснулась, но боялась показать это, чтобы не спугнуть, чтобы счастье не кончалось. Он посмотрел на нее. Встал, подошел.

-Влада, давай назовем ее, как мою бабушку.

-Ванюша, значит, все взаправду? А как зовут твою бабушку?

-Катерина. Она в Америке живет с сыном.

-Значит, Екатерина Ивановна Борисова. Хорошо. Ты представляешь, я проснулась и все забыла, что вчера было.

-Пусть. Ты ее кормить будешь?

-Конечно, а мама где?

-Скоро подойдет, принесет тебе покушать. Напугала ты нас вчера.

-Ваня, а та девушка?

-Это Анна, я тебе про нее рассказывал, помнишь? Она для меня лишь воспоминание и не самое приятное. Закрыли тему. Я девочку всю ночь на руках держал, она ела дважды, какала соответственно. А ты молодец. Даже нет разрывов.

-Ваня, я не помню ничего.

-Ну и не надо. Ты даже не простыла вчера. Самоубийца чертова.

-Прости.

-Ты меня тоже.

Настасья Павловна вошла в палату и сразу заговорила:

-Иван, я доверила тебе дочь, а ты…

-Сделал вам внучку. Смотрите, это Катя.

-Ох, Ванька! – Она не смогла скрыть улыбки, - я же ругаться хотела.

-Зачем? Катя спит. С Владой все хорошо, она выспалась, ее даже плач ребенка не разбудил. У меня еще есть час, а потом я пойду работать. Вечером вас сменю.

-А спать ты когда собираешься? Ох, Ванька! Давай после работы зайдешь, посидишь немного и домой спать пойдешь. Влада уже встанет сегодня и ребенком сама займется. А почему Катей назвали?

-Так мою бабушку зовут, она в США живет, в Бостоне. Это мачеха мамы.

-Она долго с дедом жила?

-Двадцать лет, а с мамой дольше, она года три как уехала к сыну. Мы все по ней скучаем.

Влада выпила бульон, затем встала. Он посмотрел на нее, оценил ее возможности, положил дочку в кувез, поцеловал жену и пошел к себе в отделение. Работы сегодня было много. Все время прибывали скорые, все время шли больные. Вдруг он опять увидел Анну.

-Ваня, мы вчера как-то глупо расстались. Кто у тебя родился?

-Дочь. Аня, я женат и счастлив. То, что вчера могло тебе показаться, - неправда. У меня нет к тебе чувств. У меня есть только семья.

-Не пытайся заниматься самообманом. Я тоже думала, что у меня только семья, но всегда думала о тебе. И в своих фантазиях была только с тобой. Ваня, мы оба ошиблись, но еще можно все исправить. Пусть немного, столько сколько ты проживешь, мы можем быть вместе. Мы же любили друг друга. Признай ошибку и все.

-Аня, я давно, еще до твоего замужества, понял, что между нами нет ничего общего. Мы разные, несовместимые люди. И можешь верить или не верить, но моя жена именно тот человек, который мне нужен. Я жалею, что вчера она видела то, что не должна была видеть никогда, я не имел права причинять ей боль. Извини, мне некогда, я на работе. А свободное время я хочу проводить с семьей, а никак не с тобой.

-Сейчас говоришь не ты. Она ничто, и ребенок тоже ничто. Пусть не сейчас, позже, но ты все равно ко мне вернешься.

Он не ответил, ушел в палату, занимался с пациентом, но его все равно не оставляли мысли об Анне. Он не жалел о разрыве с ней, и, наверное, чувств у него к ней тоже почти не было, он просто вспоминал свою первую любовь. И еще он отчетливо сознавал, что рядом с Владой, с крошечной Катенькой он очень хочет жить. И он будет жить.

Часть 44

-Любовь Александровна, я прошу уделить мне время.

-Заходи, Инна, что случилось?

-Мне не к кому больше пойти. Я прошу меня выслушать, понять и помочь. Не говорите, не отвечайте, сначала просто выслушайте.

Люба не удивилась. Она знала, что рано или поздно сноха придет именно к ней и ни к кому другому. Подруг, настолько близких, с которыми можно поговорить о семье и очень личных вещах, у Инны не было. На работе она ни с кем не сблизилась, да и то, что она жена Валеры, ей популярности не прибавляло. Инна была слишком холодной и высокомерной, она любила поучать, а кому это нравится? Но, казалось, что ей все равно. Она вышла замуж, потом родила ребенка, потом училась в аспирантуре, защитила диссертацию, получила отделение терапии. Головокружительная карьера тоже не способствовала популярности. В прошлом месяце, наконец, защитился Валера. О его защите говорили, она стала сенсацией, его обсуждали, слишком красивая и глубокая работа. И самое главное, тема очень далекая от направлений отца и матери. Самым неожиданным оказалось то, что он вдруг решил работать по своей теме дальше. Короче, он умудрился шокировать ученый совет и весь коллектив. Инна тоже была в шоке. Она никак не ожидала такого от мужа. Виктор приехал на защиту, но ни с дочерью, ни с зятем не разговаривал, только после заседания подошел к Борисову-старшему, поздравил и извинился. На банкет он не остался, уехал сразу после ученого совета. Валера был счастлив, как никогда. Его глаза снова блестели, он вновь отпускал свои шуточки, как в дни своей молодости. Люба радовалась за сына. Инна тоже как будто оттаяла. Она все время была рядом с мужем, а он снова смотрел на нее влюбленными глазами. Но вчера что-то случилось. Валера дежурил, Инна пришла домой сама не своя, но говорить ни с кем не стала, только попросила Любу забрать на вечер Данила. А вот сегодня она пришла сама. Люба смотрела на молодую женщину и думала о той проблеме, которая возникла. В поведении сына ничего не указывало на ее наличие, значит, он не в курсе.

-Я начну сначала, я хочу объяснить все. Помните, когда я вошла в вашу семью, я была еще совсем глупой и наивной. Я и сейчас не поумнела. Не осуждайте меня, я не совершила ничего страшного, просто я пытаюсь сохранить семью, а все рушится, чем больше я пытаюсь, тем разрушительнее последствия. Я многие годы не замечала того, что я делаю. Вы знаете, я действительно считала себя необыкновенно умной, необычайно прогрессивной, достойной только лучшего. Когда мы познакомились с Валерой, я считала, что его выбор - закономерность. Он был самый красивый, самый обходительный и самый сексуальный из всех мужчин, которые мне встречались. Я не понимала, что он есть дар. Я воспитана отцом, который считал, что вселенная вращается вокруг меня. Я лучшая - вот моя жизненная установка. Я любила и люблю моего мужа, поймите меня правильно. Но я считала, что должен он для меня, а не я для него. Постепенно мы начали отдаляться друг от друга. Я ворчала, что он не занимается наукой, не пытается сделать карьеру, а он только усмехался, что я все сделаю за двоих. Вы не поверите, я ведь его работу до защиты не видела и не слышала. Меня прошлой весной Сережа на землю вернул. И я испугалась, я боюсь потерять Валеру. Тогда я решила, что самое разумное - родить второго ребенка. Валера безумно любит Данила, и я решила если их будет два, то он мой совсем. Вы знаете, мой отец от меня отрекся, он считал, что я полная идиотка, что предпочитаю семью карьере. Мы пытались, и я забеременела. Валера никому не говорил, чтобы не сглазить. Но все плохо. Я вчера была у врача в поликлинике, она говорит, что матка не соответствует сроку. Я точно знаю срок. Она предложила немедленно прервать беременность. Если Валера узнает, он меня бросит, если оставить все как есть, то я рожу урода. Вот моя проблема.

-У кого ты была?

-В поликлинике районной. Я не могла пойти здесь. Все бы сразу узнали.

-Ты делала УЗИ?

-Нет, она сказала однозначно.

-Ты пила таблетки для стимуляции овуляции?

-Да, как вы узнали?

-Ты хотела забеременеть любой ценой и как можно быстрее, я тебя знаю. Плохо то, что ты все пытаешься сделать и решить сама, ты не просишь и не принимаешь ничьей помощи. Почему ты не пошла к врачу с мужем? Инна, вы должны все решать вместе, самое страшное в семье - ложь и недоверие.

-Да, конечно, вы правы, но я опять и опять наступаю на те же грабли. Время уходит, надо решать.

-Давай я приглашу сюда Валеру, и вы поговорите. Срок у тебя какой?

-Девять-десять недель, но матка на все двенадцать.

Люба улыбнулась и позвонила сыну.

-Мама, вы не расстроились, вы что, не понимаете?

-Я понимаю, Инна, и я думаю, что знаю ответ. И мне кажется, что все не так плохо, как тебе кажется.

-Вы мне не скажете до прихода Валеры?

-Нет, мы сделаем УЗИ и будем знать наверняка.

Валера удрученно воспринял рассказ жены. Было видно, как ему тяжело, как трудно принять все услышанное. Инна плакала, он держал ее за руки и только слушал. Затем минут пять он молчал и смотрел в пол. Потом глянул на мать и не увидел особого беспокойства. Это было не похоже на его маму. Мысли понеслись со страшной скоростью. Если Люба не реагирует, значит, трагедии нет. Но речь идет о его ребенке, решается, будет он или нет. Может, она знает? Но Инна удручена и плачет. Ему паршиво как никогда. Он действительно хотел детей, чем больше, тем лучше. Вон у Сережки уже трое, и его сестра отказалась от стерилизации после трех операций, значит, они собираются со временем родить еще. У Ваньки дочь, жена просто прелесть, а что у него? Инна, которую он даже не знает, любит или нет, и сын и все. И больше никого. И теперь уже не будет. Из размышлений его вывел голос матери:

-Так, ребята, я понимаю, что вы в панике, что мозг при этом отказывает, но пойдемте на УЗИ, и если мое предположение верно, а оно на восемьдесят процентов верно, то вы из одной крайности перейдете в другую.

Во время исследования все молчали. Инна продолжала плакать. На экране показалось тельце плода, головка. Все было нормально. Валера облегченно вздохнул.

-Ну, жена, и чего ты психовала? Все в норме. Соответствует сроку. Подождите, а это чья голова?

-Второго, - Люба продолжала веселиться. - Вот, смотри, его тело, конечности. Ну, пол еще рано определять, но они разнояйцовые близнецы. Я же спросила про таблетки для стимуляции овуляции. Их просто двое и все в порядке. Или не в порядке?

-Мама, они нормальные? Их просто двое? Или больше?

-Нет, двое. И сердцебиение слышно двух плодов. Валера, ты живой?

-Классно, их двое. Я еще не понял. Инна, а ты?

-Валера, они нормальные. Ничего делать не надо. Надо на учет встать. Представляешь, сразу двое. Или для тебя двое плохо? Ну, я не хотела, просто очень сильно пыталась забеременеть, а ничего не получалось, вот я и решила попробовать таблетки. Не сердись, прости меня.

Валера молчал.

-Да, ребята, вам надо поработать над общением, вы как будто на разных языках говорите.

-Нет, мама, все нормально, просто представляешь, сколько я пережил за последний час? А Инна так вообще! Мама, она у меня хорошая, ты не думай. И мы работаем над отношениями, просто мы немножко разные, и я все время хочу в ней видеть тебя. А она совсем другая, но я ее люблю, и Данила люблю, и вот этих двоих тоже уже люблю. Так что, женщины, не волнуйтесь. Мама, я не знаю, почему, но именно ты всегда была моим идеалом. Может, я не прав, так нельзя, но я так хочу, чтобы Инна брала с тебя пример.

-Сын, а у нас с ней правда много общего. И ее, и меня воспитывали отцы, мы обе вышли замуж за Борисовых, и мы с ней родственницы по материнской линии. И, наверное, в характере тоже что-то есть, раз ты выбрал именно ее.

-Мама, понимаешь, она интеллигентная и порядочная. Ты, как всегда, права. Ну вот, меня вызывают, все, пока, до вечера.

Он ушел.

-Мама, какое вам спасибо! Вы мне жизнь вернули.

-Девочка, видишь, с ним просто надо спокойно разговаривать, без загадок, додумок, просто говорить, что думаешь, чувствуешь, и все будет хорошо.

-Да, я пытаюсь. У меня, наверное, скоро получится. Хорошо, что дети здоровы и их двое. Неужели все наладится? Если бы вы знали, как я хочу, чтобы все было спокойно, чтобы он любил меня, как ваш муж любит вас. Я завидую вам. Не сердитесь, но это так.

-Просто будь ему другом. Посмотри на Владу. Она не такая способная, как ты, но она просто милая девочка, и она надежна. Не ищи смысла там, где его просто не надо искать, отключи мозг и открой сердце и все, больше ничего не надо. Радуйся, у тебя здоровые дети, их просто двое, и Валера тебя любит.

Часть 45

Настасья Павловна сидела на набережной. Катенька спала в своей коляске. Настасья никак не могла привыкнуть к Москве. Все спешат, торопятся и, самое главное, всем на всех плевать. Она не хотела жить здесь, но куда деваться, Влада уже никогда не вернется в их поселок. Первые два месяца она жила вместе с Борисовыми, но затем по случаю подвернулась квартира в соседнем доме. И Борисов-старший недолго думая ее купил. Квартира небольшая, полуторка, но много ли одному человеку надо? Главное, что рядом с дочерью. Он все говорил, что хотел бы купить что-то приличное для Вани с семьей, но Люба при этом так на него смотрела, что он умолкал. Не могла она отпустить Ванечку, умом все понимала, а душа не отпускала сына. А Ваня тоже не хотел уходить от родителей. Настасья Павловна спрашивала у дочери, почему они все живут вместе, можно же найти что-то, снять пока, но дочь считала, что будет жить там, где комфортней мужу, и ее все устраивает. Влада легко вошла в семью и сразу стала своей. С Борисом они были давними друзьями, еще с первого курса института, Маша ее просто боготворила, Валеру она сначала стеснялась и немного побаивалась, но и с ним, в конце концов, отношения сложились, особенно после рождения дочки. Влада окончила третий курс института. Ваня первый год аспирантуры. Сейчас у Влады была практика, конечно, Ваня посчитал, что она должна работать с ним в одном отделении.

-Настя? Это ты? В Москве?

Она посмотрела на солидного, слегка полноватого мужчину. Сразу узнала его, хотя не видела так давно.

-Да, я. Владислав, как ты изменился. Надо же, ты меня узнал?

-Да я тут случайно, иду в офис, сейчас такие пробки, что пешком быстрее. Смотрю, ты не ты? Я тебя сколько, лет двадцать не видел? Твой ребенок?

-Внучка. Да, мы давно расстались. Я только семь месяцев, как в городе, а так все в деревне своей жила.

-Когда ты успела стать бабушкой? Ты что, тогда сразу замуж вышла?

-Тебе-то что? Влад, у нас дороги разные.

-Подожди, давай на чистоту. Я надеюсь, ты тогда не оставила ребенка? И это не моя внучка?

-Еще раз скажу, дело не твое. Внучка не твоя и дочка у меня тоже не твоя. Я встреч с тобой не искала, тебя не беспокоила, ты мимо шел, мог и не узнать.

Он сел рядом с ней на лавочку и стал разглядывать малышку. Он думал о себе, о тех прошедших двадцати годах. О своей жизни. Может, его жизнь и прошла не так, как он рассчитывал. Но Настя была ее ярким пятном на сером фоне. Он вспомнил, как встретил ее в кино, как вместе с друзьями решил подшутить над деревенской дурочкой. Как не мог простить себя, что бросил ее через два года. Как его мать не хотела даже подумать о том, что в их дом может войти эта деревенщина. Как он дал ей денег на аборт и еще, чтобы откупиться. Как женился на дочери известного врача Самойлова. Он думал о сыне, студенте-медике, о жене, с которой не был счастлив, которую никогда не любил. И опять мыслями возвращался к очаровательной маленькой девочке в коляске.

-Как ее фамилия?

-Кого? Дочки или внучки? Они обе Борисовы, тебе это что-то говорит?

-Борисовы - известная фамилия. Их много, много среди них неординарных людей, можно даже сказать великих.

-Ну, вот и мои девочки теперь Борисовы. Ты зачем тут сидишь? У тебя же дела, иди.

Он ушел. Дома уже, лежа в постели, спросил у жены, есть ли у врача Борисова дети. Жена рассмеялась, сообщив, что пятеро, а сколько уже внуков, она не знает. Он ничего не сказал дома. Только вот дорога в офис и по делам стала проходить около той набережной.

Лето было в разгаре, сын гулял с друзьями по барам, чем сильно напрягал жену, да и его самого. Он считал, что поработать отпрыску бы не помешало. Жена, как ни странно, с ним согласилась, но мальчика решили пристроить в приличное место. Тут Лиля Самойлова и вспомнила про академика Борисова. Она ему позвонила, и они пошли в Институт экспериментальной медицины договариваться. В приемной пришлось подождать. Но встретил их директор радушно.

-Лиля Самойлова, я учился у вашего отца, конечно, чем смогу, помогу.

Они рассказали про сына, что хотелось бы видеть более серьезное отношение к профессии, что хотели бы, чтобы работал под присмотром.

-Хорошо, проблемы не вижу, приводите его завтра. У меня сын дежурит, он врач, а жена его с ним, она студентка, но сейчас медсестрой подрабатывает. Думаю, они за ним присмотрят и работать научат.

Максим приступил к работе. Жизнь стала казаться ему другой, она обрела иной, понятный только работникам больницы, смысл. Друзья отпали, бары, девочки тоже. Он прожужжал все уши родителям об Иване Александровиче и его жене Владе. Перед началом занятий Самойлова с мужем снова пришли к директору.

-Александр Борисович, вы совершили чудо. Макс все время говорит только о своих наставниках. Ну, от вашего сына мы иного и не ожидали, но он говорит, что у вас очаровательная сноха.

-Да, очень милая девочка, у них дочка, почти восемь месяцев. А Влада и человек замечательный, и мать хорошая.

-А когда они на работе? Ребенок с кем?

-Мы с Любой ее мать перевезли в Москву, она с внучкой возится. Родная бабушка лучше любой няни.

Они долго разговаривали о детях, Борисов говорил о внуках, о Любе. Максим остался работать санитаром и в учебном году. Лиля Самойлова иногда звонила.

Десятого января Катюшке исполнялся год. Отмечать решили на даче. Места там много, всем есть где погулять - и старшим с компанией, и молодежи. Ваня с Владой пригласили Макса с родителями.

На празднике были все члены семьи с женами и детьми, Егоровы полным составом вместе с внуками, Тельман с Беллой, Евой и Артуром, Федор с Натальей и двумя детьми.

На улице разожгли мангал, молодежь играла в снежки. Младшие дети строили снежный город под руководством дедушек, а женщины болтали у камина. Вскоре подъехали и Владислав с Лилей и Максимом. Максим сразу присоединился к молодежи, а родители прошли в дом. Люба познакомила присутствующих, и новенькие влились в компанию.

Катенька проснулась. Настасья Павловна накормила внучку кашей, умыла, надела нарядное платье. И спустилась в гостиную на первый этаж.

-А вот и наша внучка! - Люба подошла к ней и взяла на руки девочку. - Знакомьтесь, Настя, ее бабушка, мама нашей Влады.

Настасья с улыбкой оглядела всех присутствующих, но улыбка у нее пропала, когда она взглядом встретилась с Владиславом. Все поздравляли с днем рождения малышку. Настя отошла к стене и не знала, что ей делать дальше. Люба взяла ее за руку.

-Настя, что случилось? Ты как будто призрак увидела.

-Люба, это и правда призрак. Ты мне не чужая, ты Владу любишь, я знаю. Вон, видишь, того мужчину?

-Владислава Грановского?

-Да. Он отец Влады.

-Настя, а он знает?

-Нет. Я никогда не говорила, ни о чем не рассказывала. Влада тоже не знает. Я не думала, что могу встретить его снова. Люба, что мне делать?

-Ничего, он с женой. Но его сын дружит с Владой и Ваней. Это они их пригласили. Настя, я не думаю, что он сейчас будет искать объяснения, но потом, видимо, будет, он глаз с тебя не спускает. Возьми себя в руки. Ты вырастила хорошую дочь. Тебе есть чем гордиться. Все образуется.

-Спасибо, Люба. Ты все понимаешь. А мать Маши не появлялась?

-Пока нет. Но она появится, она просто выжидает. Я ее изучила.

Гости остались ночевать, наутро стали разъезжаться.

Через пару дней Владислав стоял у квартиры Борисовых. Утро, все на работе и в школе. Дверь открыла Настя.

-Здравствуй. Я пришел за ответами.

-Я ждала.

Он прошел в комнату, огляделся. На полу сидела малышка с машинками и пирамидкой. Владислав не мог оторвать глаз от девочки.

-И что ты смотришь? Пришел за ответами, задавай вопросы.

-Значит, эта девочка – моя внучка?

-Да, ты же все посчитал. Владе скоро двадцать. Я люблю мою дочь, я не могла убить ее. А деньги мне были нужны, извини, что взяла.

-О чем ты говоришь? Какие деньги? Я ее отец, я видел ее, она… Как ты не понимаешь? Я должен был бороться тогда, за тебя, за нее. Я слабый, я не смог, я сглупил и расхлебываю свою ошибку всю жизнь. Но она моя дочь!

-И что? Ты думаешь, она радостно кинется к тебе на шею? Или тебе очень нравится ее муж?

-Ты не понимаешь! Ты просто не можешь понять! Она моя дочь, я хочу, я должен познакомиться с ней. Она должна знать, что я ее отец. Я хочу общаться со своей дочерью. Не смотри волком, я не знал, что ты родила. Я был молод, не думал об этом. Можешь думать обо мне все что угодно, но она моя дочь. Я не стремлюсь занять место в твоей жизни, но она имеет право знать того, кого она, скорее всего, ненавидит.

-Да, думаю, ненавидит. Влад, ты помнишь, что ты мне сказал тогда? Ты сказал, что мой уровень и мое социальное положение неприемлемы для твоей семьи. Ты сказал, что, несмотря на чувства, ты понимаешь обреченность наших отношений. Ты сказал, что я обязана избавиться от нежелательной беременности, дабы не портить тебе жизнь. Ты выражался четко и однозначно. Давай смотреть правде в глаза. Ты женат на женщине своего круга, у тебя есть сын, которому ты тоже должен все рассказать. Тебе не жалко свою жизнь? Свою семью? Может быть, легче и правильней сделать вид, что мы только познакомились? И ты забудешь свои расчеты возможного возраста неродившегося ребенка?

Согласись, Влада моя дочь, только моя. Она тебя не знает и знать не хочет. У нее своя семья, замечательный муж, дочь. Она счастлива. Твое появление не принесет ей счастья. И твое признание, возможно, сильно подорвет твой авторитет в глазах твоего сына. Я не говорю тебе нет. Но ты подумай, взвесь и делай как хочешь.

-Спасибо, Надя, я подумаю. Можно я немного поиграю с нашей внучкой?

-Играй.

Максим пришел на дежурство пораньше. Он был в замешательстве. Вчера отец рассказал ему и матери, что у него есть дочь. Что она родилась до его женитьбы, и он ничего не знал о ней. Но теперь он знает и считает, что все должны тоже знать. Мама плакала, кричала, обзывала его. Он рассказал свою историю, говорил, что сожалеет, что, наверное, надо было рассказать раньше. Мама ушла, сказала, что поживет у родителей, что ей надо все обдумать. А он остался с отцом. Они говорили все ночь. Максим осуждал отца, но он его понял. Отец был безмерно благодарен Максу, что тот не ушел, не отвернулся. Страшно было другое. Его сестрой оказалась Влада. Его самый близкий друг. Он не знал, как отреагирует девушка на эту правду. Но ничего хорошего не ждал. Максим решил, что Ваня сможет помочь сохранить их теплые отношения, если поймет…