Ведьма для Серебряного Дракона

Глава 30. Всё уничтожено

Берг, который находился у самой крайней части леса и отслеживал вампиров, чтоб не упустить ни одного, не оставляя им ни единого шанса на отступление, услышал истошный крик сначала Гримма, а следом и других драконов, перевёл взор на происходящее.

Зиг летел над кампусом, не разбирая жёг всё на своём пути — драконы выли, ожоги Зига оставляли на их телах глубокие ожоги — почти дыры. Горы пепла оставались от магов и невест отбора, тех, кто просто не мог защититься от Зига ни магией, ни толстой, словно броня — шкурой дракона. Увиденное повергло императора в шок — он оцепенел на какое-то время. Среди всеобщего хаоса, Берг увидел демона, который скакал по обломкам зданий и крышам уцелевших строений, в попытке поймать обезумевшего дракона, но что-то будто снесло его с ног, он упал с крыши строения, на котором его застигла неведанная сила. А потом Берг понял, что на демона напал вампир, с которым демон принял бой.

Берг кинулся на Зига — не уничтожить, нет! Оборонить от него всех — усмирить, привезти в чувства. Расправив крылья широким размахом Берг пересёк место, где только что пронёсся Зиг и оставил за собой кучу раненых и погибших. Берг старался абстрагироваться от шума, который исходил от раненых драконов, он сосредоточился на Зиге. Зиг сделав круг над лесом, по периметру кампуса, повернул обратно, к месту, где только что оставил огненный след. Лицом к лицу, встретились два дракона: Золотой — огромный, сильный, смелый, опытный и Демонический — размером он уступал золотому, но силы и смелости в нем было достаточно, чтоб пойти в атаку!

Зиг выпустил столб огня в Берга — дракон увернулся; ещё и снова мимо; ещё и ещё. Берг не отвечал на атаку Зига, он изворачивался и уводил тем самым его подальше от кампуса. Берг вилял и вёл Зига в сторону гор, предпринял несколько попыток порычать на Зига, чтоб привести его с сознание, но понял, что молодой дракон околдован и рычать бесполезно — он его не слышит. Молодой дракон злился, что не может попасть в такого огромного, но изворотливого дракона. Зигу не хватало опыта, им руководил молодой пыл не более, он летел следом за Золотым драконом и выпускал столбы пламени в него.

Арсений, который никак не мог уничтожить огромного, но ловкого и изворотливого демона был в ярости! Решил больше не терять на него время и передать его на расправу своим вампирам. Он потерял слишком много времени на бой с демоном — обстановка выходила из-под его контроля. Вампир вёл бой с демоном, но успел заметить и то, как Грэй скрылся в лесу и то, как император отводил дракона, который должен был испепелить всю империю, по словам Грэя. Сделав подзывающий жест своим вампирам, он передал бой с демоном им, а сам кинулся на поиски Грэя, который должен был найти и уничтожить «сердце» Александра.

В процессе Арсений уже понял, что Александра нет в империи, возможно и не было, а Адон просто соврал ему ради забавы — это снова вызывало у Арсения очередную волну ярости. Он шёл по следу мага до пещеры, там нашёл безжизненное тело Серебряного дракона. Брезгливо осмотрев его выругался, так как после, след мага терялся, он явно дальше отправился через портал, а куда Арсений не знал. Первым делом решил проверить его лавку и кинулся туда.

Отведя Зига на достаточное расстояние, Берг пошёл в наступление, он стал отвечать на огненные столбы такими же огненными столбами, сбивая атаку Зига на ходу. От это ярость Зига только набирала обороты. Берг стал загонять Зига в угол, а точнее в ущелье между гор, чтоб усмирить его там, когда некуда будет отступать. Но не рассчитал, что в последний момент Зиг ловко переменит своё положение и загнанным в ловушку между скал станет Золотой Дракон. Загнав Берга в его же ловушку Зиг собрав все силы, которые только мог, выпустил свой уничтожающий огонь в императора; в отца своей матери; в своего деда; в того, кого Зиг безусловно уважал и очень любил, того, кто научил его этому приёму, а теперь поплатился за этот урок жизнью.

Зиг выпускал столб огня, так долго, как только мог, а Золотой Дракон ревел от боли и горел, не в силах уклониться или отбить уничтожающий его огонь. Зиг не слышал его крик, он видел только, что наконец поразил врага! Эва, которая была в толпе раненых и испепелённых, исцеляла, тех кому могла помочь, чтоб они могли покинуть самостоятельно оставленное Зигом пепелище, услышала ужасающий рёв своего дракона. Он был далеко, его не было видно, но она слышала его так, будто их разделяло всего несколько шагов. Она обернулась на крик и слёзы вырвались из глаз, сколько боли было в крике её дракона, сколько страданий. Она не могла поверить в то, что это Берг! Замерев последи испепелённого поля, она закрыла руками уши и стала истерически кричать «Нет! Нет! Нет!» будто это могло как-то помочь. Не сразу окружающие её поняли, что происходит, слишком далеко были драконы, крик погибающего в огне дракона слышала только Эва. И вот, крик дракона стал утихать и скоро она перестала слышать его совсем. Перестав слышать звуки боли, разрывающие её сердце, Эва упала на колени — руки её плетью упали вдоль тела по швам, затем она в беспамятстве плюхнулась на зад и потеряла сознание.

Эдель, которая была в числе помогающий, увидела, как Эва кричит закрывая уши руками кинулась к ней. Подбежала Эдель к Эве, когда та уже упала в бессознательном состоянии, в горы пепла, Эдель схватила Эву за плечи и стала трясти, чтоб привести её в чувства

— Мама, мама! — трясла Эдель Эву, — Очнись, тебе плохо? Что болит? Где? — кричала испугано Эдель

— Он уничтожил Берга… — открыв глаза произнесла Эва и снова из глаз её рекой полились слёзы, но она уже не кричала, она сказала это, а сама не верила — надеялась, что это не правда

Эдель замерла, по телу пробежала волна холодной дрожи. Она отпустила Эву и обернулась в ту сторону, куда улетели Берг и Зиг. На горизонте показался дракон. Один. Эдель поднялась на ноги, взбежала на какую-то возвышенность и стала вглядываться. Это возвращался Зиг! Увидев сына, она обрадовалась, тому что он жив, перевела взгляд на Эву, которая сидела на земле, как статуя, не шевелясь и лишь слёзы, которые без остановки катились по её щекам градом, давали понять, что это живой человек, а не камень. Эдель осознала, то, что только что услышала от матери. Закрыла рукой рот, который открылся от испуга, от осознания реальность.

Зиг уничтожил её отца, своего деда, императора … Сжёг Академию, магов и драконов и уничтожил императора … Первое, что пришло ей в голову — она должна защитить своего ребёнка! Она уже точно знала, что его будут судить за то, что он сделал с Академией, а то, что он уничтожил того, кто должен был вести над ним суд, теперь не оставляла ему не единого шанса на спасение!

Спрыгнула с возвышенности, драконом полетела на встречу сыну. Ни о чём другом Эдель не думала, только мысль о том, что должна спасти своего ребёнка, не слыша ничего, кроме собственного бешеного сердцебиения, она летела и рычала, то что она посылала ему драконьим языком, в человеческом облике звучало бы «Как улетай! Прошу тебя, улетай! Прячься! Тебя убьют!» кричала мать сыну. Но он не слышал её, одурманенный магией в голове его крутилась одна установка «Уничтожить всех — это враги!»

Следующей, кого уничтожил Зиг была Эдель — она не сопротивлялась, всё что она успела крикнуть демону, который бежал за ней следом и умолял остановиться — «Антеус спаси его, он не виноват — это магия! Я люблю вас!» и её крик смолк в общем гомоне, который разносился по территории кампуса ледяного княжества, которое когда-то уничтожил Антеус, а теперь уничтожал Зиг.

Увидев, как Эдель кинулась на встречу смерти, Антеус бросился за ней! Он уже уничтожил всех напавших не него вампиров и озирался по сторонам, чтоб понять куда делся Зиг, как над ним пронеслась Эдель. Он увидел, что она летит на встречу Зигу, глаза сына были стеклянными она будто не узнавал никого, даже мать! Антеус бросился в след за любимой, не взирая на раны, которые залили кровью всю его изорванную одежду. Он бежал, не разбирая дороги — спотыкался, оступался, но бежал и звал, кричал. Умолял остановиться, но она летела спасти сына! На глазах Антеуса, Зиг уничтожил «его любовь» — оставив от неё лишь пепел.

Крик демона от ужаса и горя оглушил всех, кто ещё находился в саду. Крик полный боли, такой, что невозможно сдержать слёз. Антеус кричал и ловил руками пепел, который сыпался с неба — всё что осталось от его любимой. От той, которую всегда боялся потерять. Это был страшный сон, который он всегда гнал прочь! Будто разом выключили свет, и он остался один в темноте — он не слышал того, то происходило вокруг, ничто больше не волновало его, будто кто-то выключил и его сердце — вытащил батарейку или отключил питание. Он мёртв! Он больше не живёт! Всё пропало в один момент — пропала боль от кровоточащих ран; звуки ужаса, окружавшие его; запах гари от сожжённой почти дотла территории кампуса. Осталась только пустота — огромная дыра внутри него! Это то место, где жила Эдель в его душе. Упав на колени, он прижимал к груди ладони, которыми он только что ловил пепел.

Зиг пролетел мило Антеуса, он не слышал его крика, Зиг не слышал ничего! Взгляд его был остекляемым, он никого не узнавал — всё и все для него были чем-то в роде бездушной мишени, которую он поражал. Снова пустил столб огня и стал дожигать тех, кого не сжёг первой волной. Всё происходило так быстро и неожиданно, никто из магов не мог понять, что движет этим драконом, у них просто не было времени на размышления! Драконы с обожжёнными спинами и сгоревшими до дыр крыльями, не могли кинуться в бой с Зигом, они уже и укрыть собой мало кого могли! И снова, не смотря на раны, драконы раскрыли крылья, подставили раненые спины и укрыли беззащитных своими телами. Новая волна ужасающего звериного крика пронеслась над кампусом, но Зиг был оглушён магией — снова все звуки боли и мучения пролетели мимо него, словно их не было вовсе!

— Антеус останови его! Останови его! — кричал кто-то, но демон, который был убит горем, не обращал внимания на просьбы окружающих,

Он стоял на коленях, спиной ко всему происходящему, глядя на свои ладони, на которых оставались остатки пепла. Он перебирал пальцами пыль, которая осталась от его любимой и не мог поверить в произошедшее. Ни крика; ни стона; ни слезинки в глазах — будто ударили обухом по затылку, и он теперь пытается опомниться и вспомнить, что случилось.

Остановить Зига смогла только Раум! Она вернулась в империю, как только спрятала Хайли и Хельгу в своей пещере. Она знала, что Грэй что-то замыслил и понимала, что обязана вернуться сразу, как только спрячет девушек! Её не было совсем не долго, но к тому времени, Зиг, уже успел многих уничтожить и покалечить, испепелить всю территорию кампуса, оставив горы перла и руины, от некогда красивых и величественных зданий, легендарной Ледяной Академии.

То, что она увидела вернувшись, повергло её в шок, ком подкатил к горлу и ей хотелось разреветься так громко, как только она могла, но слабости она себе не позволила. Больно прикусив нижнюю губу, она заставила себя собраться с духом и приступить к спасению империи от заколдованного дракона, который сейчас напоминал безжалостного убийцу!

Руки и тело Раум трясло, всё холодело от ужаса, пытаясь справиться с неуправляемой тряской, не теряя ни минуты, она кинулась на Зига — первым делом, она заковала его в магические оковы, чтоб остановить, не просто было на лету выяснить, чем он околдован. Но даже остановив его, не просто было разгадать хитрую магию Грэя — он был лучшим учеником Дюка! Всё же и Раум очень хорошо знала Дюка и смогла путём исключения догадаться, что именно Грэй использовал для того, чтоб околдовать Зига.

Движения ведьмы были резкие, чёткие, она не давала себе ни одного шанса на ошибку — холодный и точный расчёт! Как только Раум сняла с Зига марок, он упал в бессилии о землю, словно мешок с крупой, с сильным грохотом, подняв высокие клубы пыли, шлёпнулся он о землю всем своим огромным драконьим телом. Находясь под воздействием магии, он не чувствовал усталости и выкладывался по полной, но, когда марок был снят силы, которые он давно истощил, тут же покинули его.

Зиг лежал на земле в облике дракона, у него не было сил принять человеческий облик. Дыхание его было слабым, сердце почти не билось, дракон стонал. Раум подошла ближе, чтоб убедиться, что магия Грэя полностью снята и на нём не осталось дурмана, который может дать побочный эффект. Раум сняла с него оковы и не теряя ни минуты времени исчезла в портале, на очереди была Хайли.

То, как Раум расколдовала Зига никто не видел, всё происходило среди всеобщей паники и балагана — кто-то кричал от боли жгучих ран; кто-то оплакивал испепелённых; кто-то просто пытался скорее убраться прочь с открытой местности, чтоб не попасть под очередную огненную волну обезумевшего дракона. Лишь, когда дракон шумно грохнулся о землю, вокруг возникла тишина, все замолчали и уставились в направлении падения дракона, в ожидании — что же дальше?! Из-за поднявшейся пыли никто не видел Раум, которая стояла возле Зига и проверяла его состояние, после снятия марока. А когда пыль осела, Раум уже не было, она была на пути в царство, к своей пещере!

Наконец, после того, как дракон упал в бессилии, руины уничтоженного кампусы зашевелились. Маги стали вылезать из своих укрытий, кто из-под обломков, кто из-под раненых или уничтоженных драконов. Все кинулись на помощь друг другу. Маги, которые могли восстанавливать силы, помогали раненым, а те мучительно стонали, оставаясь в облике драконов, чтоб быстрее прошла регенерация их тел. Ожоги, оставленные Зигом, регенерация заживляла, но шрамы эти не затягивались и теперь они оставались вечной памятью о произошедшем, на телах драконов.

В империи многие маги могли помочь в заживлении ран и восстановлении сил, но только Эва могла воскрешать уничтоженных, и только тех, чьи тела оставались целыми — воскресить пепел она не могла! Она сидела на обломках разрушенной стены и безучастно смотрела в даль, она ждала Берга, что он покажется на горизонте, раненый, но живой — она надеялась. Никто не решался подойти к ней, заговорить. Все понимающе ждали, уже никто не сомневался, что их императора больше нет! Это стало понятно, когда Зиг вернулся из долины гор один, и тут же сжёг мать, вставшую ему на пути — это привело всех в дикой ужас!

Антеус поднялся с колен и медленно осмотрелся — раненые, стонущие драконы; маги, которые пытаются облегчить раны драконов; плачущие над телами уничтоженных. Когда-то империя ненавидела его, за что он уничтожил Ледяное княжество — тех драконов, которые враждовали со всеми другими, тех, кого все недолюбливали! И тем не менее все драконы из своей гордыни и солидарности не прощали демону такой поступок. А сейчас его сын уничтожил тех, кого любили, кем дорожил! Как сильно возненавидят его, что ожидает Зига, когда он придёт в себя?!

Камнем ком застрял в его горле; в груди давило, будто он в тисках, и кто-то сдавливает их сильнее с каждым его новым вдохом. На мгновение Антеус подумал, что разучился дышать, и теперь он будто учился этому заново, но у него не получалось — словно рыба, которую вбросило из воды на сушу, он хватал ртом воздух, но проглотить его не мог и задыхался! Он смотрел на остатки кампуса и задыхался от горя, от досады, от бессилия что-либо изменить, вернуть!

Когда Антеус посмотрел на почти бездыханное тело Демонического дракона, он замер, закрыл на мгновение глаза и наконец смог выдохнуть воздух, скопившийся в груди, а после сделать глубокий вдох. Не мог он испытывать к сыну ненависть, за то, что он сделал с его любимой, нет — это точно не ненависть! Вдруг Антеусу понял, что сын стал ему безразличен! Не задерживая на нём взгляд, он продолжил осматривать пространство. Осознание того, что абсолютно каждая семья империи сегодня понесла потерю близкого — холодным потом прокатывалось по его спине. Наконец взглядом он встретился с глазами Эвы, которая сначала смотрела сквозь него в пространство, а когда она посмотрела ему в глаза — не смогла сдержать слёз. Ручьём солёная вода хлынула по её щекам смывая с них остатки пепла

— Всё кончено! — шептала она ему, — Он уничтожил их! Всё кончено… — Анетус слышал её шёпот, их разделало огромное поле, десятки, а может и сотни голосов, но он слышал только её голос, только её шёпот, то, что она шептала жгло его разум, его душу, его сердце

Он не ответил! Повернулся к ней спиной и побрёл прочь с поля выжженного драконом. Она смотрела ему в след и плакала, не громко, но очень горько, он слышал её, но молчал. Ему хотелось заплакать, чтоб выпустить ту боль, что рвала его изнутри, но не мог. Слёз в нём не было, и кричать он не мог — тугой ком сковал его горло и душил с такой силой, что он не мог произнести ни звука, ни даже стона — тишина и пустота!

Когда фигура Антеуса скрылась на горизонте, Эва перевела взгляд на то, что происходило вокруг неё, она словно спала и вдруг проснулась. Среди разрухи; плачущих женщин; стонущих раненых драконов, она увидела Форса. Он был сильно обожжён — спина и руки его кровоточили, он так же, как другие драконы укрывал своим телом магов и отчасти других драконов. Форс обернулся в человеческий облик, несмотря на то, что так тело его дольше регенерировало — ходил по выжженному полю и давал распоряжения магам, не взирая на мучительную боль. Он знал, что императора больше нет и теперь он единственный Золотой Дракон, который должен принять присягу и стать новым достойным правителем, как его всегда учил отец!

Она смахнула слёзы и поднялась на ноги, будто она куда-то выходила, а теперь вернулась к делам. Увидев сына, раненого, но не сломленного — достойного преемника, своего отца, она поняла, что обязана стать для него опорой, по крайней мере, пока он не встретит пару и не раскроет свои силы сполна, как раскрылся с ней когда-то Берг. Она спустилась к магам, которые помогали драконам и принялась за восстановление драконов, за воскрешение тех, кого могла воскресить. Перемена её состояния и радовало, и пугало одновременно — Эва вела себя так, будто ничего не произошло, будто она занимается ежедневной рутинной работой.

К моменту, когда солнце пошло в закат, всех раненых восстановили, кого смогли вернуть к жизни — вернули, теперь на поле оставались лишь руины разрушенных зданий и дракон, который это сделал.

На поле оставались Эва и её помощники маги-целители, когда они закончили со всеми ранеными Эва распорядилась, чтоб маги расходились по домам, сама же она осталась ждать, когда Зиг придёт в сознание. Она приняла свою боль — не смирилась — нет! Просто заглушила — хлопотами о раненых; мыслями о том, что должна стать опорой для Форса.

А теперь осталась наедине с тем, кто причинил ей боль и всем тем, кто сегодня ушёл с этого прожжённого поля. «Его не простят! Не простят!» думала она, глядя на Зига. Когда она заживляла раны Форса, он рычал, но не от боли, а от ярости! Завтра Форс примет присягу и станет императором и за это Форс ненавидел Зига, он хотел его уничтожить!

Эва это понимала, но не одобряла! Она потеряла любимого, потеряла дочь, но не хотела потерять ещё и Зига, ведь он часть её …