Глава 8. О том, как некоторые маги теряют контроль

Проснулась я от укуса в щеку. Ксенофонт напоминал о себе. Его изумрудные глаза светились немым укором – завтрак проспала, а котик страдай теперь. Я осторожно сняла с себя руку спящего рядом Мерлина, он что-то сонно пробормотал и перевернулся на другой бок. Стараясь не шуметь, чтобы раньше времени не разрушить очарование момента, я поднялась.

Под ногой предательски громко скрипнула половица. Я замерла. Если Мерлин проснется… у-у-у… не избежать мне нотаций, а этого не хотелось. За столь страстную ночь его наколдованная «любовь» ко мне окрепла. Наверняка будет пытаться жениться. Ксенофонт был недоволен моей вопиющей нерасторопностью и открыл пасть, демонстрируя полный набор белых маленьких зубов, готовясь выдать требовательное, раскатистое «мяу».

Я сделала страшные глаза и зашипела: «Тсссс».

Кот захлопнул пасть.

Мы прошли на кухню, где я приступила к приготовлению кото-еды. Ксенофонт благосклонно взирал на мои усилия и терся об ноги.

Выбирая косточки из рыбы, я продолжила размышлять. А что, даже если и предложит выйти за него замуж – соглашусь. Мне это ничего не стоит.

Зарегистрировать брак в лесу невозможно. Так что можно обнадежить моего принципиального соседа, но при этом держать на расстоянии. Я усмехнулась. Да, точно, так ему и скажу. До брака мы не можем жить вместе, так что отправляйся-ка в свою башню.

Кот набросился на рыбу, как будто не ел неделю. И принялся громко чавкать.

Так, какая-то у меня была мысль. Что-то мне показалось странным. А! Ну конечно! Часы. С чего это они дважды пробили полночь, когда в них кукушка, и она кукарекает?

Я подошла к часам и попыталась открыть дверцу, за которой пряталась птичка. У меня возникло ощущение, что она не хочет открывать. Я постучала ногтем, и из приоткрывшейся щели осторожно высунулся клюв, который я вовремя успела схватить. Иначе последовало бы громкое «ку-кукареку».

Я извлекла кукушку и заглянула в «домик». Так, странно. Откуда там взялся маленький молоток?

С удивлением взглянула на Ксенофонта, беззвучно спрашивая: «Твоих лап дело?» Но он явно был ни при чем.

– Ведьма… – раздалось за моей спиной.

Вот демоны. Все-таки проснулся.

– Матильда, дочь Бастинды, – продолжил Мерлин.

Его голос меня сильно насторожил. Звучал он не по-мерлиновски, что ли.

Стараясь сохранять спокойствие, я засунула кукушку обратно в часы и тогда уже повернулась.

Маг стоял, скрестив мускулистые руки на груди. Из одежды на нем были только штаны. И… взгляд его не был взглядом безумно влюбленного мужчины. В глубине его зрачков плясало пламя, и это не было пламя страсти, если вы понимаете, о чем я.

Я невольно попятилась и уперлась спиной в стенку.

– Мерлин, – сказала я и попыталась выдавить из себя радостную улыбку, – проснулся?

– Приворот, значит. – Он хмыкнул и кривовато улыбнулся.

Я смотрела на него. Внешне Мерлин не изменился, но он стал совершенно другим.

Он скользнул мне навстречу, и я кожей ощущала исходящую от него опасность. В нем появилась какая-то злая уверенность и сила.

– М-м-м… – пробормотал он, приобнимая меня за талию. – А не зря этот идиот опасался потерять контроль.

– К-какой идиот? – спросила я.

– И надо же, твои маленькие заклинаньица и проклятьица подточили его.

Маг веселился вовсю, а его руки по-хозяйски меня поглаживали. Не то чтобы его прикосновения были неприятны, просто внезапная привычка говорить о себе в третьем лице настораживала. В этот момент я даже пожалела, что не накинула халат. Потому что теперь я чувствовала себя голой в самом неприятном смысле этого слова.

Я отстранилась и отошла от мага.

– Тебе пора, – сказала я как можно спокойнее. – Уходи! Возвращайся в свою башню и сиди там…

Чего я не ожидала, так это увесистого, звонкого шлепка по попе. Я взвилась и зашипела, почти как Ксенофонт.

– Ведьмы не грубят магам, – холодно сообщил мужчина. – Ты совсем здесь одичала, маленькая распутница, но мы это поправим. О, это будет приятно. Даже можно не особенно торопиться, чтобы вырваться отсюда.

– Мерлин…

– Мерлина здесь нет. Больше нет, – сказал колдун и направился к выходу.

У него даже походка изменилась.

Резко распахнув дверь, новый Немерлин обернулся.

– Придешь в башню сегодня вечером, – приказал он и скрылся.

Я села в кресло. М-да… Я конечно слышала, что ночь любви может изменить человека, но я всегда считала, что эти изменения должны быть в лучшую сторону. И что вообще происходит? Одержимость? Нет, не похоже.

– Мерлин, Мерлин, – покачала я головой. – Да что с тобой не так?!

Нет, ответ достаточно очевидный – все!

Я тяжело вздохнула и побарабанила пальцами по подлокотнику.

С самого начала колдун вел себя довольно странно. Теперь я понимаю, что его поведение не было естественным. Даже у занудства высшей степени есть свои пределы. И навязчивое желание меня спасать. «Взять под контроль, отправить в город», то есть выдернуть из родных лесов. Логично предположить, что Мерлин пытался спасти меня от себя самого, а вовсе не потому, что его так возмутили мои магические создания и эксперименты с погодой.

Просто он скромно умолчал, что с ним может произойти… назовем это мягко: разительная метаморфоза.

Так! Думай, Матильда, думай!

Его состояние нельзя списать на проклятие. Я бы заметила.

Еще варианты?

Перемещения по мирам в нестабильном портале свели его с ума? Спятил бедолага? Я даже почувствовала сожаление, что во время учебы не стала углубляться в игры разума и всякие безумства.

Да нет, вряд ли он за ночь сошел с ума. Вернулся-то Мерлин. И ночь я провела с Мерлином. И засыпали мы с ним вместе.

Но нужно что-то делать. Немерлин мне нравился гораздо меньше, чем Мерлин-классик. Со старой версией я бы еще могла смириться. Только, так сказать, удалось обнажить достоинства, как вылезло непонятное и злобное существо.

Этот новый… меня шлепнул. Меня аж передернуло от отвращения. Без разрешения! И совершенно неуместно.

– И что ты расселась?

Вот и голос из табакерки.

– Довольна собой? Сломала мага!

Готова поклясться, в голосе слышалась неподдельная горечь.

– Он сам…. как-то того, – ответила я. – Может, все-таки одержимость?

– Нет, – ответила табакерка.

– А что тогда?

Но дух замкнулся и замолчал. Я пару раз повторила свой вопрос, но без толку.

– Когда не надо, ты болтаешь без умолку, когда надо – слова не добьешься.

Табакерка качнулась на своих крошечных львиных лапах и упала с каминной полки.

– О, это что-то новенькое. Решил поиграть в полтергейста?

Я вернула табакерку на место. Внутри явно клокотала злоба. Коробочка стала очень горячей.

– Или готовишь дерзкий побег? – продолжала допытываться я.

Внезапная активность духа выглядела очень подозрительно. Неужели это тоже связано с Мерлином?

– Хочешь сделку? – Табакерка снова заговорила. – Я скажу, что с магом, а ты дашь мне свободу.

Я прищурилась, разглядывая табакерку.

– Нет, – ответила я. – Это было бы неспортивно. И тем более, то, что легко дается, обычно не приносит пользу.

Оставив духа злиться, я отправилась в спальню и подошла к комоду. Итак, пришло время выдвинуть нижний ящик.

Немного помедлив, я взялась за дело. Дерево слегка разбухло, и пришлось приложить усилия, чтобы хоть немного его выдвинуть. Когда образовался достаточно широкий зазор, я засунула туда руку. Пальцы коснулись стопки одежды.

На свет были извлечены штаны и рубаха, в которые я немедленно облачилась.

К списку моих магических нарушений прибавилось еще одно. Ношение одежды магов. А это посерьезнее, чем шутки с погодой.

Я надела легкие кожаные ботинки и собрала волосы в тугой пучок.

– Куда это ты так вырядилась? – завопил дух из табакерки.

Кукушка из часов приоткрыла дверцу, высунулась. Сказала: «Ку-ка-ре…»

И спряталась внутрь.

Ксенофонт сохранил невозмутимость, свойственную котам в по-настоящему драматичной ситуации.

Я осталась довольна эффектом, произведенным на мое окружение.

– Немерлин велел прийти в башню вечером. А чего тянуть! Я хочу выяснить, что с ним произошло.

– И какой у тебя план? – Дух явно был настроен скептически.

– Знаешь, как понять, что пирог готов? Надо потыкать его палочкой.

– Пирог? При чем здесь пирог? Что ты собираешься сделать?

– Я собираюсь потыкать мага палкой. Может, чего и откроется.

– А чего так вырядилась?

– Если ткну слишком сильно, то надо успеть убежать. Он же привязан к башне. – Я только пожала плечами.

Весь путь до башни я шла и посмеивалась. Ну, разумеется, дух из табакерки подверг мой план жесточайшей критике. У меня даже возникла мысль, что он ко мне неравнодушен. Иначе как объяснить столь горячую заботу о моем здоровье и благополучии.

«Ты что, совсем с ума сошла, его поводок дотягивается до нашего дома!»

Замечание было совершенно справедливым, о чем я не преминула духу сообщить. Но все-таки табакерка довольно давно со мной, и столь откровенное неверие в мои умственные способности задевало.

– Мне больше нравилось стоять на каминной полке. Тут темно. Ай! Эмаль обдерется, будет некрасиво! – раздался голос духа, чуть приглушенный.

– Никогда бы не подумала, что тебя заботит внешний вид узилища.

– Сосуд, что меня вмещает, должен выглядеть достойно.

Я положила табакерку в числе прочих необходимых вещей в заплечный мешок, и теперь дух ныл. Сам виноват. Не захотел говорить, что с Мерлином, пусть теперь страдает. А оставить его в домике я никак не могла. Не хочу, чтобы он попал в руки мага. Еще разболтает что-нибудь.

Хотя на месте табакерки я бы радовалась возможности сменить обстановку.

Возвращаясь к цели моего маленького похода. Конечно же, я учла возможность, что Мерлин или Немерлин рассвирепеет… рассвирепеют и бросятся меня догонять. Демоны! Как правильно-то их считать? За одного или за двух магов?

В любом случае пребывание в непосредственной близости от обезумевшего колдуна – удовольствие сомнительное. Так что я решила действовать на опережение.

Все должно быть крайне просто. Я прихожу к башне, пытаюсь выяснить, что с ним творится, дожидаюсь реакции и… убегаю. В штанцах это куда проще, чем в юбке. Да, придется сделать рывок, чтобы удрать из зоны действия поводка. Потом я спокойно отправлюсь на другой конец своих владений. На склоне горы есть небольшая хижина, которую я использую летом во время наблюдения за миграцией малых подкаменных гномов. Лачуга, конечно, не такая комфортная, как мое жилище сейчас, но там я буду в безопасности и смогу придумать, как справиться с ситуацией.

Зато нескучно. И интересно.

Дверь в башню была приоткрыта, и изнутри доносился грохот.

– И что? Ты серьезно собираешься вот так ввалиться к магу? – Дух не терял надежду меня образумить.

– Конечно же, нет, – раздраженно ответила я и подошла поближе.

Сквозь грохот и шум я смогла различить два мужских голоса. Они говорили одновременно и на повышенных тонах. Чаще всего повторялось слово «магия».

Прежде чем громко постучать, я несколько раз глубоко вздохнула. Было немножко страшно, то есть капельку жутковато.

– Давай просто уйдем! – взвыла табакерка.

– Ну, ты сам отказался говорить мне, что с Мерлином.

Голоса смолкли, а затем раздались шаги. Я поспешила отойти от входа, сокращая дистанцию для бега. Потом эта пара шагов будет иметь очень большое значение. Подумала, что можно было бы размяться. Ну там поприседать или еще что-то.

– Ну вот, доигралась. Выпусти меня! Освободи! Пусть это будет хоть один хороший поступок в твоей жизни.

– Молчи, – прошипела я, и тут показался Мерлин.

Выглядел маг неважно. На самом деле просто чудовищно. Под глазами черные круги, губы красные, щеки мертвенно бледные. А он говорил: «Приходи вечером». Да увидишь такого в сумерках, и невольно придет мысль об убийстве. Чтобы не мучился.

Несколько долгих мгновений мы пялились друг на друга.

– Я же велел прийти вечером, – грубо сказал он.

И по тону я поняла, что передо мной другой. Голос звучал очень низко, и в нем вибрировала плохо скрываемая злость.

– А я пришла к Мерлину, – нагло заявила я.

Он улыбнулся жуткой улыбкой.

– Этого здесь нет.

– Вранье. Я слышала, как вы спорили. Так что давай, Мерлин! Эй, Мерлин, покажись!

– Это так не сработает, – хмыкнул он.

Во всяком случае, он не нападал. Уже неплохо.

– Ты не назвал себя, раз ты не он, тогда кто?

– Я Нилрем. А теперь уходи, я занят. Мне не до тебя, ведьма.

Мне не потребовалось много времени, чтобы разгадать эту шараду. «Нилрем» – имя «Мерлин», прочитанное наоборот.

Загрузка...